Истоки социального государства в Швеции

Размещено на http://www.allbest.ru/

Истоки социального государства в Швеции

А.С. Лебедев

Образ современной Швеции, экономические достижения и социальное благополучие связаны с деятельностью Социал- демократической рабочей партии Швеции (далее - СДРПШ). Её представителям удалось в относительно короткий срок переделать отсталое полуаграрное шведское общество в современное высокотехнологичное информационное государство. Однако власть социал-демократов никогда не была бесспорной. В исторической перспективе им приходилось искать поддержки у либералов и аграриев. В конце 1970-х гг. они уступили руководство "либеральным партиям", а ещё через десять лет, под конец 1980-х гг., было уместно говорить о крахе всей системы переговорного процесса. Тем не менее более чем пятидесятилетнее социал-демократическое правление характеризовалось внедрением уникальной по содержанию модели "народного дома". Модернистские идеи социального переустройства, с одной стороны, изменили мышление и образ жизни шведов, а, с другой - были порождением их же мировосприятия. Социал-демократические ориентиры и уникальная форма "государства всеобщего благосостояния" являются итогом многовекового строительства политической культуры в этой стране. Почти во всём она носит индивидуалистский национальный характер. А её становление происходило в иных исторических условиях, чем это было в странах Западной Европы.

Решающим фактором, повлиявшим на появление в шведах стремления к социальной организации государства на основе равных возможностей, стало географическое расположение региона. Отдалённость этих территорий послужила естественным препятствием для проникновения сюда культурных и социальнополитических европейских порядков. Римское влияние распространялось на Британию, Пиренейский полуостров, территорию между реками По и Рейном, но его не было по другую сторону Балтийского моря, в Скандинавии. Множественные племена, находившиеся под контролем Рима, объединялись культурным наследием империи, на смену которой после её распада пришло государство франков, также оставившее свой отпечаток. В итоге современная Франция, Германия, Великобритания переживали одни и те же исторические процессы - преобладание религии в общественной и политической жизни, жёсткую феодальную систему, Реформацию, эпоху Ренессанса.

Напротив, в Швеции все эти процессы не нашли своего полного выражения. Католическая церковь, проявившаяся здесь только лишь в XI в., была значительно стеснена рамками уложений отдельных шведских областей. Долгое время у неё не было своего епископства на этих землях, что препятствовало распространению богословского учения. Так, религиозная этика и основополагающие идеи христианства о божественном провидении, испытании, любви, смирении и терпении, милосердии и наказании за грехи, о загробной жизни и подготовке к ней в жизни земной не вошли в идеологию обывателей [2, с. 20].

Не было здесь и доктрины "двух мечей". В обычной жизни шведов христианство все ещё сочеталось с языческими представлениями, а многие церковные обряды были встроены в существующий общественный порядок. Например, назначение приходских священников и пономарей происходило вопреки папским указаниям на основе выдвинутых бондами кандидатур. Крестьяне уплачивали церковную десятину и соблюдали церковные каноны, но священнослужитель нёс ответственность перед ними. Все эти факторы позднее оказали существенное влияние на распространение среди населения протестантских идей Олауса Петри, которые выражались не в форме религиозного противостояния, а нашли отклик среди населения и были приняты при поддержке государства.

Позиции дворянского сословия, как и духовенства, были слабыми. Феодальная система в Швеции начала складываться только в XII в., на несколько веков позже западноевропейских стран. По мере укрепления власти монарха менялась структура общественных отношений. Отдельные территориальные деления со своим законодательством были объединены Ландслагом. На смену старой системе формирования военных отрядов, когда каждый херад поставлял новобранцев из числа бондов, пришло рыцарство. Всё население, таким образом, разделилось на фрельсовых, способных по финансовым возможностям нести службу, и скаттовых, облагавшихся налогом взамен участия в военных походах. Это деление не имело чётких границ, и потому при определённых обстоятельствах пропорциональное соотношение свободных и податных крестьян могло меняться. Появилась также такая категория крестьян, как ландбу. Как правило, это люди, бравшие в найм землю у крупных собственников. Они не находились в личной и поземельной зависимости от них, как во многих странах феодальной Европы, но были юридически свободными. Отношение между ландбу и землевладельцами сводилось к оплате оброка и других платежей. Но ни они, ни остальное податное крестьянское население не ощущали феодальной зависимости. "Досовременная Швеция, - пишет профессор экономической истории Лундского университета М. Рохас, - характеризовалась свободой крестьянства и отсутствием крепостничества и феодальной традиции. Это была страна, испытывающая недостаток сильного дворянства, доминирования городов и буржуазного среднего класса; аграрная нация, основанная на бедном, но свободном крестьянстве" [9, p. 9].

На протяжении веков, предшествовавших образованию современного шведского государства, именно крестьянство было краеугольным камнем шведского общества. Традиционная крестьянская семья, рассматривавшаяся как единица экономического производства, была довольно самостоятельной, хотя и неизменно балансировавшей на грани голода и исчезновения ввиду естественных обстоятельств, таких как плохой урожай, с одной стороны, или социальных обстоятельств как, например, высокое налогообложение или война - с другой. Во времена викингов бонды формировали тинг и избирали лагмана, участвовали в военных кампаниях. Во многом это были люди независимые ни от церкви, ни от дворянства, а их самоуправления функционировали и после образования феодальной системы, частично поддерживая закон и порядок, а частично решая экономические разногласия и тяжбы по поводу прав владения. Сверх того они занимались вопросами налогообложения и взносов и осуществляли или подтверждали выборы доверенных лиц или местных чиновников. Государство признавало местные органы и выборных лиц, но изменяло их посредством управления и контроля в свой послушный инструмент. Бондам, в свою очередь, удалось пожеланиями и требованиями усовершенствовать хёвдунгов, королей и центральные органы власти. В итоге с течением времени в политической структуре Швеции произошло слияние государственных и локальных институтов власти в единую сеть в пределах от местного самоуправления до Риксдага и Королевского совета. А на её основе появились институты, ответственные за такие жизненно важные аспекты, как медицина, образование, социальное благополучие. Поэтому неудивительно, что уже в 1763 г. в Швеции была принята система социальной помощи, ориентированная на так называемых "достойных нуждающихся" (немощных, инвалидов, стариков).

Деревенское население поддерживало тесные контакты с городскими жителями. Объяснялось это, прежде всего, малочисленностью городов, их бедностью и полуаграрным обликом (Стокгольм превратился в большой город и столицу в европейском стиле только в XVII в.). Наличие в деревне рынков, существование там постоянной и значительной прослойки ремесленников-специалистов также сближало городское и сельское населения.

В итоге отсутствие чётко обозначенных границ между четырьмя сословиями избавило Швецию от острых внутренних конфликтов, присущих странам Западной Европы, и подготовило основу для таких социал-демократических ценностей, как свобода, равенство и братство (солидарность). Замечание датского социолога Ё. Эспинг-Андерсена о том, что шведская социал-демократия всегда искала решения в общенациональном масштабе, подтверждает этот факт [3, с. 76]. Действительно, социал-демократия здесь очень сильно связана с национальным мировоззрением и поиском компромиссов как на бытовом уровне, так и на политическом. Однако у такого уклада жизни есть свои противники из числа иностранных исследователей.

Отличное от Европы развитие общественных отношений в Швеции стало основой для критики её современной политической системы. Так, можно отметить, что журналист Р. Хантфорд в своей книге "Новые тоталитаристы", анализируя исторический фон концепта "народного дома", приходит к выводу, что швед слаб перед государственным аппаратом: "изоляция, игнорирование и любовь к иерархии сделали шведов податливыми в управлении, а отождествление церкви и государства подарило политикам выгоду" [7, p. 24]. Отсутствие многих процессов, через которые прошли западноевропейские страны (Реформация, эпоха Возрождения) сказалось, полагает Хантфорд, негативно на развитии свободного общества в этой стране. Вместо этого здесь усилился деспотизм при "уникальном превосходстве" бюрократии, что в дальнейшем нашло отражение в модели "народного дома". Сам же швед никогда не выделялся из группы, но был частью чего-то большего, например, клана или партии. Он сохранил нетронутой преданность иерархическому порядку и корпоративной организации. В итоге Швеция ХХ в. была страной, чуть ли не средневекового мышления.

Его точку зрения опровергают историки Х. Берггрен и Л. Трэгорд. По их мнению, Хантфорд весьма поверхностен в суждениях, а шведский общественный договор рассматривается им со своей специфической культурной точки зрения. В противовес ему они указывают на то, что региональной традиции не свойственно ожесточённое противостояние отдельных политических групп, в то время как в США и Германии данное явление имеет место быть. "Государство, - отмечают Берггрен и Трэгорд, - поддерживалось эффективным, но бессильным служивым дворянством и крестьянством, которое избежало крепостного права и могло защищать свои гражданские права как на местном, так и на государственном уровне" [4, p. 42]. А это означает, что подавляющее большинство населения Швеции обладало социальными и политическими свободами.

Другим фактором, повлиявшим на всеохватность и универсальность социального государства в Швеции, стала относительная гомогенность населения. Вливание иностранной крови, за исключением саамов и финнов на севере, не образовало значительного меньшинства, которое дифференцировалось бы на расовой, религиозной или национальной почве.

И, наконец, успеху модернистского социально-политического курса способствовало то, что уже на ранней стадии были очевидны конфликты интересов между капиталом и трудом. Эти конфликты произрастали непосредственно из положения, в котором оказалось трудовое население Швеции к XX в. Величина среднегодового дохода рабочего при десяти - одиннадцатичасовом рабочем дне и шестидневной неделе не позволяла ему поддерживать достойный уровень жизни. Он был вынужден проживать в крайне стеснённых условиях. Его рацион питания был скудным. Недоедание, разнообразные болезни (туберкулёз, желудочно-кишечные заболевания), тяжёлые условия на производстве провели естественный барьер между капиталом и трудом. Кроме того, большая часть трудового населения не имела права голоса.

В таких обстоятельствах со второй половины XX в. в Швеции зарождается рабочее движение. Оно было частью целой волны народных движений (движения евангелистских церквей, ордена правоверных тамплиеров или движения борьбы за трезвость). Все они стремились организовать и обучить население. Ярким тому подтверждением может служить первая независимая рабочая организация, "Типографское объединение" (1846 г.), утверждавшая, что её цель - польза, удовольствие и образование.

Со временем шведское рабочее движение превратилось в единую мощную силу. Это стало возможным, как утверждает профессор кафедры международных отношений университета Билькента (Турция) Д. Тсарухас, по двум причинам. Во-первых, как нигде в Западной Европе одни и те же люди создавали и партию, и профсоюзы. А во-вторых, СДРПШ и ЦОПШ (Центральная организация профсоюзов Швеции) происходили из низов и потому способствовали развитию движения с организационными ячейками по всей стране [10, p. 35].

Одновременно с подъёмом рабочего движения в Швеции активно распространялись социалистические идеи. Значительное место в их популяризации отводится Перу Ётреку, Акселю Даниельссону, Августу Пальму и Яльмару Брантингу. Благодаря переводам сначала работ А. Сен-Симона, Ш. Фурье и Э. Кабе, а затем "Манифеста коммунистической партии" (1848) массы рабочих смогли ознакомиться с этой идеологией. Появившись как своеобразная революционная утопия, она изначально ставила своей целью замену общества, основанного на принципах частной собственности и рыночной экономики, принципиально иным, опирающимся на коллективную собственность. Со временем внутри неё произошёл раскол на два течения: революционное и реформистское.

Первое, революционное направление, концентрировалось на резком насильственном переходе от капитализма к коммунизму, на национализации средств производства и коллективизации, на гегемонии пролетариата. Самые известные его представители - большевики.

Другое направление, сторонниками которого были Карл Каутский и Эдуард Бернштейн, придерживалось реформистского пути в достижении социалистических целей. Он подразумевает использование демократических принципов. "Демократия, - заключает К. Каутский, - есть необходимое условие создания социалистического способа производства. И только при влиянии её пролетариат достигает той зрелости, которая необходима ему для ведения социализма" [1, c. 55].

С точки зрения социал-демократов, коллективная собственность должна быть организована через профсоюзные организации.

Такой подход называется "синдикализмом". Рабочие кооперативы должны стать одним из вариантов данной формы собственности.

Государство благосостояния - конечная цель социал- демократов. Оно тщательно построено на принципах универсализма, равенства, социальных гражданских прав и эффективности. Требование обременительных государственных расходов есть непременное условие поддержания его оптимальных стандартов социальных услуг и льгот. И чем богаче общество, тем финансовых затрат становится больше. Чтобы общественный сектор мог поддерживать оба принципа - универсализма и солидарности - необходимо осуществлять маргинализацию рынка. Поэтому государство благосостояния должно удовлетворять не только базисные потребности, но и вкусы рабочего класса, который становится более состоятельным, а также разборчивого среднего класса [3, c. 72].

Шведское рабочее движение выбрало второе направление. Однако в сознании его лидеров социал-демократия приобретала очертания практического действия. Поскольку классового противостояния здесь не наблюдалось, представители СДРПШ были избавлены от абстрактных заявлений. Социализм, согласно Я. Брантингу, - не что иное, как открытие глаз для социального процесса. Важно понять, в каком направлении он идёт и, отталкиваясь от этого, изменить социальные учреждения [5]. Другой видный деятель шведской социал- демократии, А. Пальм, описывает жизнь рабочего в своей речи в отеле "Стокгольм" Мальмё от 6 ноября 1881 г. Отвечая на критику со стороны других партий, он приводит доводы в защиту, сообразуясь с существовавшими на тот момент проблемами в Швеции. В них нет лозунгов и призывов к активной борьбе, но есть чёткое осознание необходимости социальных изменений [8].

После выступления А. Пальма был инициирован интенсивный период социалистической агитации, направленный и на мастеров, и на представителей неквалифицированного труда, и на безработных и закончившийся созданием Социал-демократической рабочей партии. Я. Брантинг, чья активная деятельность, в том числе и на посту премьер-министра, долгое время определяла внутрипартийный курс СДРПШ, стал её лидером. швеция социальный демократия государство

В 1892 г. появились социалистическое молодежное движение и Стокгольмский общественный женский клуб (Stockholms allmanna kvinno klubb), предшественник женской социал-демократической федерации.

Создание Рабочей образовательной организации в 1912 г. способствовало обучению большого числа рабочих экономике, политической науке и новейшей истории. "Посредством обучения, курсов и конференций они (рабочие) приобрели ценные знания о шведском обществе и об организации социальной помощи. И страсть, которая всегда лежала за помыслами непрерывного социального прогресса, сама получила конкретное направление" [6, p. 1]. Всё же зарождающееся шведское рабочее движение не имело чёткого плана проведения социальной политики.

Тем не менее в Швеции уже во второй половине XIX - начале XX в. происходили существенные изменения в социальной сфере. Например, наиболее остро стоял вопрос о пенсионном страховании. Ещё в доиндустриальной Швеции было обычным делом проживание людей преклонного возраста со своими детьми. По законодательству и традиции они несли ответственность за престарелых родителей и близких родственников-инвалидов. Нуждающиеся старики как неимущие полагались на муниципальные богадельни, рассредоточенные по коммунам. Их деятельность регламентировалась постановлением о богадельнях от 1878 г.

Однако уже в 1884 г. началось серьёзное обсуждение вопроса о пенсиях. Его инициировал парламентарий Риксдага от либеральной партии С.А. Хедин. Суть предложения сводилась к введению страхования по старости и инвалидности для трудящегося населения. Чуть позже, в 1906 г., состоялся конгресс по проблеме ухода за немощными и бедными. Итогом стало принятие в 1913 г. закона о всеобщих народных пенсиях при активном участии СДРПШ и Я. Брантинга в особенности.

Одновременно с изменениями в пенсионной политике наблюдалось улучшение законодательной базы в области семьи и материнства. Женский труд на производстве был крайне тяжёлым, он не учитывал такого фактора, как рождение ребёнка. И в целом вся моральная ответственность за детскую смертность возлагалась на матерей. Но в 1900 г. вышел новый закон об охране труда, одно из положений которого касалось женщин, имеющих детей. Законом предусматривался четырёхнедельный отпуск по уходу за новорожденным. В 1912 г. он был увеличен до шести недель. В нём, однако, не было места положению о денежных пособиях, так как по умолчанию предполагалось наличие мужчины в семье.

Подводя итог, можно сказать, что идея "народного дома" появилась не случайно. В основе её лежали как культурно-исторические предпосылки, связанные с автономным общественным развитием и национальной гомогенностью, так и социал- демократическая идеология. Рабочее движение здесь отличалось стремлением к самообучению и поиску компромиссов по наиболее острым социально-политическим вопросам. В дальнейшем оно стало мощной силой с отделениями по всей стране. Кроме того, социал-демократия не встретила конкуренции в лице других партий, так как исторически для Швеции не свойственно классовое противостояние. Возникновение "государства всеобщего благосостояния" шло, таким образом, в условиях общенациональной поддержки. Несмотря на то, что лидеры СДРПШ не представляли полной картины социально-экономических преобразований, в государстве уже была заложена основа для таковых. С 1930-х гг. она получит иной вид у теоретиков шведской модели и станет фундаментальной её частью.

Список литературы

1. Каутский К. Диктатура пролетариата. От демократии к государственному рабству. Большевизм в тупике. - М., 2002.

2. Сванидзе А.А. Вера и приходская церковь в средневековой Швеции // Северная Европа. - 2007. - № 6. - С. 5-41.

3. Эспинг-Андерсен Ё. Создание социал-демократического государства благосостояния // Создавая социальную демократию. Сто лет Социал- демократической рабочей партии Швеции / под ред. К. Мисгельда, К. Молина, К. Омарка. - М., 2001. - С. 71-111.

4. Berggren H., Tragardh L. Ar svensken manniska? Gemenskap och oberoende i det moderna Sverige. - Stockholm, 2006.

5. Branting H. Hallet forsta gangen pa inbjudan af gefle arbetareklubb den 24 okt. 1886.

6. Gardlund T. Kriget och de sociala reformerna // Tiden. № 1. Stockholm, 1940. - Р. 1-8.

7. Huntford R. The New Totalitarians. - London, 1971.

8. Palm A. Speech at Hotel Stockholm, Malmo, 6 November 1881.

9. Rojas M. Sweden after the Swedish Model. From Tutorial State to Enabling State. - Stockholm, 2005.

10. Tsarouhas D. Social Democracy in Sweden. The Threat from a Globalized World. London, 2008.

Размещено на Allbest.ru