Метафора как средство осмысления политического дискурса (на примере татарских политических интервью)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

МЕТАФОРА КАК СРЕДСТВО ОСМЫСЛЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА (НА ПРИМЕРЕ ТАТАРСКИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ИНТЕРВЬЮ)

Хурматуллин А.К.

Изучение политического дискурса, в частности его тематики и особенностей политического языка, в настоящее время входит в число наиболее актуальных проблем целого ряда наук, включая и лингвистику. Повышенный интерес лингвистов к проблеме политического дискурса объясняется тем, что в последние десятилетия наблюдаются серьезные преобразования, влияющие на переосмысление роли языка в современном обществе и усиливающие его взаимосвязь с социумом. Если, с одной стороны, на язык оказывают влияние его носители, то, с другой стороны, сам язык выступает в роли важнейшего инструмента категоризации, способствуя тем самым пониманию политических процессов и явлений. Довольно значительную роль в этом играют современные СМИ, являясь связующим звеном между языком и обществом.

Язык политического дискурса может быть рассмотрен в двух аспектах:

1) в качестве типа языка, употребляемого политическим деятелем в ситуациях, в которых затрагиваются любые политические вопросы;

2) в качестве инструмента, применяемого в целях информирования, убеждения и влияния на публику в рамках определенной идеологии. Стоит отметить, что эти два аспекта языка политического дискурса взаимосвязаны, поскольку в некотором смысле нейтральное использование языка в принципе невозможно [1, с. 5]. политический дискурс метафора татарский

В настоящее время при наличии довольно большого количества работ, посвященных внешней политике, международным отношениям и дипломатии, крайне мало внимания уделяется коммуникативному и языковому аспектам в этой области. В силу этого, очень важным представляется проследить и сопоставить процессы политического дискурса в лексико-семантическом и когнитивном аспектах.

Каждый носитель языка в речевом сообщении осуществляет структурирование, воздействие и передачу своей точки зрения через языковые формы, которые он использует в речи [1, с. 5]. В этом отношении особый интерес представляет политическая метафора, поскольку метафорика относится не только к области чистой формы, но и к сфере мышления и сознания человека [2, с. 3].Метафора как ментальная операция, как способ познания, категоризации, концептуализации, оценки и объяснения мира рассматривается в рамках когнитивной лингвистики. Основателями данного научного направления принято считать представителей американской школы Дж. Лакоффа и М. Джонсона, разработавших когнитивную теорию метафоры [2]. В отечественной лингвистике в русле когнитивного подхода метафора была исследована в трудах А.Н. Баранова, Ю.Н. Караулова, А.А. Касловой, И.М. Кобозевой, А.Б. Ряпосовой, Т.Г. Скребцовой и ряда других ученых.

Данная статья посвящена исследованию метафоры в татарском политическом дискурсе в рамках когнитивного подхода. В качестве источника исследования были использованы интервью на татарском языке, опубликованные в периодических изданиях, а также размещенные в Интернете в 1999--2009 гг. Поскольку в рамках настоящего исследования мы исходили из широкого понимания политического дискурса, для анализа были использованы и те интервью, в которых обсуждались экономические, социальные и национальные вопросы. Стоит отметить, что в настоящее время, несмотря на развитие когнитивных подходов в изучении метафоры, практически отсутствуют работы, исследующие употребление политической метафоры в татарских интервью.

Исследование политических метафор основано на дескрипторной теории А.Н. Баранова [1; 3--5], которая является одной из самых распространенных в российской лингвокогнитологии. Данная теория была разработана на материале политического дискурса эпохи с целью «формализованного описания большого корпуса контекстов использования метафор, т. е. для исследования метафорики дискурса в целом, а не анализа отдельных изолированных примеров» [3, с. 5].

Согласно этой теории, под метафорой понимается взаимодействие области источника и области цели. Метафорическая модель представляет собой тип области источника, будучи совокупностью семантически связанных понятий, относящихся к одной и той же области человеческого знания [1, с. 40]. Важным представляется тот факт, что трактовка метафоры в рамках дескрипторной теории отражает языковой аспект ее функционирования: «Метафорической моделью в этом случае оказываются однородные области источника -- однородные с точки зрения опыта человека и отчасти семантики. В этом смысле М-модель в дескрипторной теории метафоры -- это “языковая метафорическая модель” [3, с. 8].

Настоящее исследование посвящено анализу следующих метафорических моделей, которые наиболее часто употребляются в татарском политическом дискурсе: «путь- дорога», «война», «физическое противоборство», «транспорт», «пространство», «мифологический персонаж».

Модель «путь-дорога» является одной из самых важных, поскольку именно через нее чаще всего осмысливаются прошлое, настоящее и будущее Республики Татарстан. «ЖимерY юлыннан бару» («пройти путь разрушения»), «ижади Yсеш юлыннан бару» («пройти пути творческого роста»), «иманга кайту юлы» («путь возвращения к вере») -- основные выражения с дескриптором «юл» («путь, дорога»), которые характеризуют политическое, экономическое и духовное развитие республики:

«ДЭYЛЭT суверенитеты турындагы декларацияне тормышка ашыру бик купне бирэ, hэм без аннан баш тартырга ниятлэмибез. Без бит бу нигездэ димеру юлыннан TYгел, э иади Yсеш юлыннан алга барабыз» [6].

(«Реализация декларации о государственном суверенитете для нас очень выгодна, и мы не намерены от нее отказываться. Ведь этот путь для нас -- путь творческого роста, а не разрушения»).

Довольно часто дескриптор «юл» употребляется для осмысления демократического развития государства в целом: «Безнец ил ечен, республикабыз ечен иц авыры шул -- элек-электэн экертен генэ Yсэ барып алга киткэн иллэрнец юлын без зур тизлектэ узабыз. Ул юлда бар да ал да гел тYгел бит» [7]. («Для нашей страны и для нашей республики самым сложным является то, что тот путь, по которому шли развитые государства в течение долгих лет, мы проходим очень быстрыми темпами. И не все так легко на этом пути»).

Как известно, политические отношения немыслимы без конфликтов и противоречий. Поэтому представляется вполне естественным, что борьба на политической арене понимается политиками через модель «война», «Ьеум итэргэ» («нападать»), «ябырылырга» («наброситься»), «утерергэ» («убивать»), «отряд» («отряд»), «шартлаткыч» («взрывчатка») -- дескрипторы, которые раскрывают противоречия, связанные с проблемами татарской нации: «Дума турында шиклэнмэ, анда бердэм отряд утыра бит. Дискуссиялэр дэ булмас» [8]. («По поводу Думы не сомневайся, там ведь сидит единый отряд. Там даже дискуссий не будет»).

При помощи данной модели также осмысливается и финансовый кризис -- явление, которое было воспринято политиками как «атака», которую никто не ожидал: «Шул ук вакытта деньякулэм финанс кризисы безгэ быел «ябырылды»» [9].

(«В то же время в этом году на нас “набросился” финансовый кризис»).

Для описании кризиса можно было употребить целый ряд глаголов, однако именно глагол «ябырылырга» («наброситься» [10, с. 363] наиболее полно раскрывает сущность данного явления, поскольку в данном контексте обозначает неожиданное и стремительное нападение).

«Физическое противоборство» -- модель, через которую осмысливаются взаимоотношения Татарстана и федерального центра, в частности, на почве национальных вопросов. Употребление таких дескрипторов, как «чеметеп-чеметеп алу» («щипать»), «яцакка тондыру» («дать пощечину») и т. д. вполне естественно, поскольку в последнее время наблюдается обострение напряженности в вопросах, касающихся татарской нации, сохранения языка, национальных традиций. Из приведенных ниже примеров видно, насколько «болезненным» оказывается политическое воздействие со стороны федеральных властей:

«Табылганнары кайнар хислэр чыгарырга сэлэтле hэм компонент мэсьэлэсендэ Татарстанныц позициясен чеметеп-чеметеп алучылары да бар» [8]. («Если таковые находятся, то они способны на бурную реакцию и есть также те, кто ущемляет позицию Татарстана относительно компонента») (речь идет о национальнорегиональном компоненте в образовательных стандартах. -- Прим. автора).

«Эле генэ Русия ДЭYЛЭT думасы тарафыннан федераль автономиялэр турындагы канунга керткэн Yзгэрешлэр елгесе (проект) икенче яцагыбызга тондыру булды» [11].

(«Проект изменений, на днях внесенный Государственной Думой в Федеральный закон об автономиях, стал для нас второй пощечиной»).

Данная модель также употребляется для осмысления последствий финансового кризиса: местная экономика оказывается в роли обороняющейся стороны, которая принимает удар на себя: «Бу чара ^ирле бюджетныц Y3-Yзен тээмин итэ алуына «сукмасмы»» [9]. («Не ударит ли эта мера по самообеспечению местного бюджета»).

В осмыслении политических процессов в татарских интервью можно обнаружить метафоры, относящиеся к модели «транспорт». Посредством таких метафор осмысливается движение, развитие государства по определенному пути (дескриптор «иномарка»), а также раскрываются некоторые политические явления (дескриптор «арба» в выражениях «сэяси керэш арбасы» («телега политической борьбы», «парламент арбасы» («парламентская телега»): «Шулай ул экрен генэ сузылды да «Парламент арбасыннан» тешеп калды» [12]. («Таким образомЮ он (законопроект по гражаднству -- прим. автора) постепенно затянулся и выпал из парламентской телеги»).

Очень важным представляется употребление модели «пространство», особенно семантически связанной с ней модели «геометрия». Такие метафоры как «вертикаль» (власти) («вертикаль»), «пирамида» («пирамида») изображают структуру власти, характеризуя политику как определенное «иерархическое пространство», в котором положение каждого из участников четко определено. Если метафора «вертикаль» («вертикаль власти») в татарских политических интервью употребляется для выражения иерархии, в которой субъекты государства подчинены федеральному центру, то дескриптор «пирамида» передает взаимоотношения народа и правительства: «Элек безнец ечен хекумэт уйлый, хекумэт хэл итэ иде, э хэзер «пирамиданы» эйлэндереп куйдык, ягъни кешенец узенэ уйларга мемкинлек бирелде» [7]. («Раньше за нас думало и решало правительство, а сейчас мы перевернули «пирамиду», то есть у человека появилась возможность думать самому»).

К этой же модели можно отнести и метафору «мэйдан» («площадь», «арена»), посредством которой чаще всего осмысливается роль Республики Татарстан на российском и международном уровнях (выражения «халыкара мэйдан» («международная арена»), «зур чаралар уткэру мэйданы» («арена для проведения крупных мероприятий»)).

В татарских политических интервью, касающихся национальных вопросов, была выявлена модель «мифологический персонаж», в частности, употребление таких дескрипторов, как «карачкы» («пугало») и «убыр» («ведьма»). Данные метафоры употребляются, как правило, при негативной оценке политических событий. К примеру, метафора «карачкы» («пугало») чаще всего олицетворяет национальное движение в глазах республиканских властей, указывая, тем самым на натянутость отношений между руководством Татарстана и представителями некоторых национальных движений: «Татарстан итэкчелэре алай уйлый алсалар, алар бик зирэк кешелэр булырлар иде... Килэчэккэ карап эш йертерлэр иде... Эмма аларга «карачкы»лар гына кирэк шул, вакыты-вактыты белэн Мэскэуне куркытып алырга...Э мин алар кулында карачкы да, курчак та булырга телэмим ченки мин бу кешелэргэ миллэт тугел, милек кенэ кирэклеген белэм бит...» [13]. («Если бы руководители Татарстана могли так полагать, они были бы очень мудрыми людьми... Действующими на перспективу... Но им нужны только «пугала» для того, чтобы время от времени запугивать Москву... А я не желаю быть ни пугалом, ни марионеткой в их руках, потому что я знаю, что этих людей интересует не нация, а лишь материальные блага»).

Таким образом, мы видим, что посредством метафорических моделей раскрываются противоречия, существующие как между федеральной и республиканской властями, так и внутри самой республики.Подводя итог данному исследованию, можно говорить о том, что моделирующая функция метафоры делает этот механизм речи важнейшим приемом познания и осмысления политического дискурса. В частности, описание функционирования метафор в политических интервью на основе дескрипторной теории метафоры позволило выявить наиболее распространенные метафорические модели (среди которых можно особенно выделить модели «война» и «физическое противоборство»), характерные для данного жанра татарского политического дискурса.

Литература

1. Политический дискурс: методы анализа тематической структуры и метафорики / Баранов А.Н. [и др.]. М.: Фонд ИНДЕМ, 2004. 94 с.

2. Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live by. Chicago: University of Chicago Press, 1980. 242 p.

3. Баранов А.Н. Когнитивная теория метафоры: почти двадцать пять лет спустя // Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Наука, 2004. С. 3--12.

4. Баранов А.Н., Михайлова О.В., Шипова Е.А. Некоторые константы русского политического дискурса сквозь призму политической метафорики. М.: Фонд ИНДЕМ, 2006. 84 с.

5. Баранов А.Н. Метафорические модели как дискурсивные практики // Известия РАН. Сер.: Литература и язык. 2004. № 1. С. 33--43.

6. Шаймиев М. Мы можем! (на тат. яз.), 02.05 // Офиц. сервер Президента Респ. Татарстан М.Ш. Шаймиева URL: http://president.tatar.ru/tat/pub/view/919.

7. Шарафиев И. От чистого сердца -- к каждому сердцу (на тат. яз.) // Молодежь Татарстана. 2007. 1 сентября.

8. Без киблы не может быть нации (на тат. яз.).

9. Гапсалямова Д. Министр финансов Р. Гайзатуллин: Кризис не повлияет на социальную направленность бюджета (на тат. яз.) // Ватаным Татарстан. 2008. 8 ноября.

10. Татарско-русский учебный словарь / под ред. Ф.А. Ганиева. М.: Рус. яз., 1992. 416 с.

11. Москва дает нам почещину (на тат. яз.), 12.12.08 / Сайт радио Азатлык. URL: http://www.azatliq.org/content/article/1359093.html.

12. Галиуллин Р. Обещание -- вера! (на тат. яз.) // Шахри Казан. 2009. 6 февраля.

13. Чулманлы Г. Татары все равно будут независимыми (на тат. яз.) // АлТаБаш 2005. Февраль.

Размещено на Allbest.ru