Проблематика сравнительной политологии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Проблематика сравнительной политологии

Что такое политика?

Некоторые люди обожают политику. Они способны получать такое же удовольствие от политических событий, подобных президентским выборам, как от спортивных состязаний (скажем, от первенства |в волейболу или от финальных игр Национальной футбольной лиги). |йть люди, которые увлечены политикой, поскольку их беспокоят йальные проблемы и то, как они скажутся на их окружении и на вем человечестве. Но есть и такие, кто ненавидит политику либо по-рму, что она натравливает друг на друга индивидов и группы людей, ибо потому, что она предполагает злоупотребление властью, мошенничество, махинации, вероломство и насилие. Наконец, есть и такие, то безразличен к политике, кому, возможно, она кажется скучной, оскольку практически никак не связана с теми вещами, которые вляются для них наиболее значимыми. Каждый из этих подходов включает в себя некое зерно (а то и больше) истины о политике. Действительно, в реакции большинства из нас на политику в той или иной »ре присутствуют все эти чувства, а их соотношение меняется в за-нсимости от времени и событий. У политики много ликов, и она ожет быть силой как добра, так и зла. Однако ядро политики -- это режде всего люди, которые принимают важные решения относи-ытьно себя и других.

Настоящая книга посвящена сравнительному исследованию по-литики. Чтобы делать политические сравнения, мы должны иметь пред-ставление о том, что понимается под политикой и что означает изучать ее в сравнительном плане. Обсуждению первого вопроса посвящена данная глава, второй -- будет рассмотрен в главе 2. Предмет политики составляют человеческие решения, а политическая-наука это изучение таких решений. Но не все из них являются политическими, и многие общественные науки занимаются решениями, которые не представляют сколько-нибудь значимого интереса для политологов. Например, возьмем ситуацию (скажем, день), когда вы со своим другом идете на какое-то мероприятие вроде концерта или футбольного матча. В вашем распоряжении есть определенная сумма денег. Вы можете истратить эти деньги на билеты (выбрав самые лучшие места), можете купить на них еду и напитки либо приберечь их на будущее. Экономистов может заинтересовать, какое решение относительно расходования денег вы приняли, а возможно, и то, каким образом вы со своим другом пришли к совместному решению по поводу того, как распорядиться имеющейся суммой. Психологи могут пожелать узнать, почему вы пошли именно с этим своим другом, а не с кем-либо еще, или же выяснить, от кого исходила идея такого похода. Политологи вряд ли захотят заниматься любым из лих вопросов, разве что мероприятие, которое вы посетили, переросло н беспорядки (и с футбольными матчами, и с концертами это иногда случается) или же этот поход каким-то неожиданным образом изменил ваши политические взгляды (на футбольном матче и концерте такое тоже может произойти, хотя, наверное, вы не будете отдавать себе в этом отчет).

Главное здесь заключается в том, что не каждый выбор или решение является политическим. Конкретно говоря, к политическим относятся лишь публичные и властные решении. Сказать, что политика занимается публичными решениями, ршшоишчно тому, чтобы ска-; зать: политика по своей сути социальна. Она всегда затрагивает множество людей, и ее следствия сказываются на многих. Не бывает политических отшельников, которые бы сами с собой играли в политику. Политические решения всегда принимаются в рамках некой общности, которую можно назвать политической системой. Позднее мы рассмотрим это понятие более подробно.

Однако не все социальные решения бывают публичными. То, что происходит внутри семьи, в кругу друзей или в добровольных объединениях, по большей части относится к частной сфере. Действия в этой сфере имеют добровольный, не регламентированный характер, они не связывают никого за пределами соответствующей группы. В подавляющем большинстве обществ решения о том, с кем идти на концерт и какую пищу покупать, являются частными. Когда большинство людей индифферентны к политике, это во многом связано с тем, что они гораздо больше дорожат частной сферой, куда входит их семейная жизнь, дружеские связи, вероисповедание и природа, нежели интересуются областью публичного. Общества весьма сильно различаются между собой с точки зрения соотношения частного и публичного. В тоталитарных обществах публичная область крайне широка, а частная жизнь весьма ограниченна. В других обществах сфера частной жизни может почти полностью вытеснить сферу публичной.

Ситуацию еще больше усложняет тот факт, что границы между этими сферами все время смещаются. Несколько десятков лет тому назад Сексуальная жизнь президентов США или членов английской королевской семьи считалась частным делом, которое не должно обсуждаться прилюдно и уж тем более политиками. В последние годы положение, похоже, изменилось, хотя в других странах традиционные нормы сохранились. Следует сказать, что в истории Англии были периоды, когда определенные религиозные верования считались пре-вргупными. Люди, которые их придерживались, могли быть казнены, впрочем, как это и произошло с Томасом Мором при Генрихе VIII. В наши дни в большинстве стран с развитой демократией, хотя и не | ВО всем мире, религиозные убеждения рассматриваются как личное дело человека. Вместе с тем во всех современных обществах проводится определенная грань между делами частными и публичными. И хотя то, что происходит в сфере частной жизни, может влиять на политику, последняя должна непосредственно заниматься только теми решениями, которые относятся к области публичного.

Кроме того, для политики характерно проявление власти. Власть означает формальное могущество, которым наделены индивиды или Группы, с тем чтобы их решения выполнялись и уважались. Иными словами, предполагается, что интересующие нас решения будут обязательными (принудительными) для тех индивидов и групп, к которым они относятся. В некоторых случаях для проведения этих решений я жизнь может использоваться сила (принуждение). Те, кто обладает Щойитической властью, как правило, имеют доступ к силовым и де-нежным ресурсам, позволяющим им обеспечивать реализацию своих решений. Такие ресурсы называются средствами принуждения. Власть не обязательно должна опираться на принуждение, но в политике часто именно так и происходит. В наше время в наиболее развитых в демократическом отношении странах возможности оказания давления со стороны религиозных властей, скажем, Папы Римского, весьма незначительны. Религиозные лидеры могут только убеждать и лишь крайне редко принуждать своих последователей. В свою очередь налоговые органы, такие, как Налоговое управление США, обычно в состоянии не только увещевать, но и заставлять.

.Таким образом, говоря о политике, мы подразумеваем формы деятельности, связанные с контролем за принятием публичных решений, относительно данного народа и на данной территории, где этот контроль может быть подкреплен властными и принудительными средствами. Политика отсылает нас к процессам и конфликтам, касающимся использования такого рода средств, к решению вопроса о том, кто и в каких целях станет их применять.

Правительства и естественное состояние

Власть и принудительный контроль обычно осуществляются правительствами. Правительства -- это организации индивидов, которые уполномочены законом принимать обязательные решения от имени определенного сообщества. Таким образом, правительства обладают полномочиями власти и принуждения. Правительства занимаются многими вещами. Они ведут войну и поддерживают мир, развивают или ограничивают международную торговлю, открывают границы для научного и культурного обмена или, напротив, закрывают их, облагают население своих стран высокими или низкими налогами и используют для их сбора разные механизмы, ассигнуют средства на образование, здравоохранение и социальное обеспечение или предоставляют делать это кому-то другому.

Правительства способны принимать разнообразные формы и могут варьироваться по степени активности и охвата. В XIX столетии в большинстве западных стран объем полномочий правительств был весьма ограничен. Там действовала модель государства--ночного сторожа, при которой функции правительства сводились к принятию основных законов, к поддержанию порядка, обороне и защите имущественных прав -- вот, пожалуй, и нее (хотя и образование постепенно начинало входить в компетенцию правительства). Политическое развитие XX в. привело к появлению государств всеобщего благоденствия, имеющих программы социального страхования, здравоохранения, общедоступного образования и т.п. Первые преобразования в этом направлении стали проводиться в Германии в 1880-е годы. Реагируя на быструю индустриализацию и урбанизацию страны, правительство канцлера Отто фон Бисмарка выступило инициатором программы социальных гарантий, предполагавшей введение пособий по безработице, страхование на случай аварии и болезни, пенсий по старости. Бисмарк обратился к подобным мерам не только потому, что заботился о положении немецких рабочих, но и потому, что хотел приостановить рост влиятельной Социалистической партии Германии. Вскоре к аналогичной политике прибегли и правительства многих других стран. С тех пор масштабы и стоимость таких программ государства всеобщего благоденствия во много раз выросли, особенно за период между «великой депрессией» 1930-х годов и в 1970-е годы, а набор мер, проводимых в рамках государства всеобщего благосостояния, варьируется от страны к стране. Социальные программы в Соединенных Штатах делают упор на равенство возможностей, достигаемое через систему общедоступного образования. В противовес этому многие страны Западной Европы гораздо больше внимания уделяют социальному обеспечению и здравоохранению, чем образованию.

Как только в большинстве промышленных демократий расходы на социальные программы выросли до такой степени, что начали составлять от трети до половины их национального продукта, возникли проблемы. В некоторых странах реакцией на реет стоимости жизни и кажущуюся неэффективность государства всеобщего благоденствия стало стремление предотвратить дальнейшее расширение социальных программ и даже свернуть некоторые из уже существующих. Предпринимались попытки ограничить государственные расходы и одновременно снизить стоимость рабочей силы. В последнее время вопрос о i величине правительственного бюджета и воздействии этого показателя на накопления, инвестиции, инфляцию и занятость превратился в один из самых главных. По существу роль правительства в предоставлении социальных услуг все больше подвергается сомнению.

Дискуссии по поводу государства всеобщего благоденствия и государства как органа управления далеко не новы. Напротив, они вызывают в памяти классическую полемику в философии политики относительно природы правительства. В течение столетий философы спорили о том, что несут с собой правительства -- добро или зло. В XVII и XVIII вв., во времена английской, французской и американской революций, приводившиеся в таких спорах доводы по большей части касались вопроса о естественном состоянии. В качестве естественного философы рассматривали то состояние, в котором люди жили бы при отсутствии правительства. В некоторых случаях они полагали, что подобное состояние действительно существовало до появления первых государств и правительств, однако вне зависимости от характера своих представлений о естественном состоянии, разделяющие эту идею философы использовали ее для выявления некоего идеального общественного договора (соглашения), на котором могли строиться общества. Поэтому мы часто говорим о них как о философах общественного договора. Это была эпоха исследований, открытия ранее неведомых континентов, & встреч с незнакомыми обществами и культурами, которые питали их I воображение. Даже сегодня многие политические философы считают проведение такого умственного эксперимента при рассмотрении последствий политического вмешательства весьма полезным.

Среди философов общественного договора, чьи размышления о естественном состоянии оказали огромное влияние на дальнейшее развитие философской мысли, были англичане Томас Гоббс и Джон Локк, а также француз Жан-Жак Руссо. Хотя в их политико-философских концепциях естественное состояние занимало одинаково важное Ш- место, их представления о таком состоянии резко различались. Наиболее разительными были расхождения между концепциями Гоббса и Руссо. Гоббс считал естественное состояние безжалостно суровым, видел в нем борьбу всех против всех и источник варварства и постоянного страха. Говоря о естественном состоянии, он пессимистично утверждал, что «в таком состоянии нет места для трудолюбия, так как ршкому не гарантированы плоды его труда, и потому нет земледелия, судоходства, морской торговли, удобных зданий, нет... ремесла, литературы, нет общества, а, что хуже всего, есть вечный страх и постоянная опасность насильственной смерти, и жизнь человека одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна» [1].

Что же касается Руссо, то для него естественное состояние олицетворяло человечество до грехопадения, когда не было всех тех пороков, которые принесли с собой правительства. «Человек рождается свободным, -- замечал Руссо в «Общественном договоре», -- однако он повсюду в оковах». Руссо рассматривал правительства в качестве источника власти и неравенства, а те в свою очередь -- в качестве причины отчуждения и развращения людей. «Крайнее неравенство в образе жизни, избыток праздности у одних, избыток работы у других... бессонные ночи, излишества всякого рода, неумеренные порывы всех страстей, треволнения и истощение умственных сил, бесконечные огорчения и заботы... -- доказывал он, -- вот печальные доказательства того, что большая часть болезней наших -- это дело наших собственных рук и что мы могли бы почти всех их избежать, если бы сохранили образ жизни простой, однообразный и уединенный, который предписан был нам природою» [2J.

Наконец Джон Локк, чьи идеи сыграли особенно важную роль в развитии западных демократий, занимал промежуточную позицию между Гоббсом и Руссо. Локк не разделял гоббсовского взгляда на естественное состояние как на нечто ужасное. Люди казались ему более практичными и менее воинственными, нежели Гоббсу. Однако, подобно последнему, он выдвигал идею общественного договора, который бы заменил естественное состояние системой правительства. Но если для Гоббса основной задачей правительства было ослабление беспорядка и защита против войны и насилия, то Локк видел главную роль правительства в том, чтобы охранять собственность и коммерцию и способствовать экономическому росту путем утверждения прав собственности и принципов жономического обмена и контроля за их соблюдением. И если Гоббс полагал, что государство должно быть Левиафаном -- благожелательным диктатором, которому граждане должны уступить всю свою власть, то Локк поддерживал идею ограниченного правительства.

Зачем нужны правительства?

Как отмечали философы общественного договора, существует множество причин, по которым люди создают правительства и предпочитают жить при подобном общественном устройстве. Социальные теоретики и политики более позднего времени добавили много новых пунктов в составленный ранее реестр полезных функций, выполняемых правительствами. Рассмотрим некоторые из них, начав с тех, которые направлены прежде всего на создание устойчивого сообщества, а затем перейдем к тем, которые способствуют его процветанию.

Построение сообщества и нации

Одна из важнейших целей, достижение которой в состоянии взять на себя правительство, заключается в создании и1 сохранении сообщества, в котором может осуществляться политическая деятельность. Хотя люди, возможно, и являются существами общественными, далеко не всегда просто бывает построить сообщество, в котором множество индивидов смогут мирно общаться, чувствовать себя как дома & И участвовать в конструктивном взаимодействии, таком, например, Ц как стабильная семейная жизнь или торговля. Существует много разных путей, посредством которых правительства могут содействовать рождению подобных сообществ, например благодаря обучению единому языку,-внедрению общих норм и ценностей, созданию общих мифов и символов, поддержанию национальной идентичности и т.д. Нынешние крупные национальные сообщества существовали отнюдь не всегда. Еще где-то 500 лет назад Европа являла собою смешение политических систем (больших и очень маленьких), жители которых часто не имели ни чувства гражданства, ни общей идентичности. Большинство людей, по-видимому, не имели практически никакого представления о политической системе, к которой они принадлежали. Потом Европа превратилась в нечто вроде совокупности наций-государств, каждое из которых удерживало свой народ посредством общей идентичности. Это произошло не случайно, действительно, правительствам возникающих наций-государств пришлось немало для этого потрудиться. Они сознательно стремились привить подконтрольным себе народам чувство общности, единую национальную идентичность. С этой целью они зачастую деспотическими методами и с изрядной долей принуждения внедряли единый язык, общую систему образования, а нередко и общую религию. И хотя с позиций сегодняшнего дня многие составляющие процесса построения наций могут показаться достойными сожаления, не вызывает сомнения, что именно благодаря ему появилась та Европа, где у жителей большинства стран весьма выражено чувство принадлежности к единому сообществу.

Многие общества развивающегося мира сталкиваются сегодня с аналогичными проблемами. Недавно обретшие независимость страны, особенно в Африке, получили в наследство от бывших колониальных держав (прежде всего от Великобритании и Франции) крайне слабо выраженную национальную идентичность. Во многих районах Африки в колониальные времена просто не было крупных национальных сообществ. Но даже там, где таковые существовали, они редко находили отражение в границах, проведенных колониальными державами между своими владениями. Эти границы обусловливались по большей части стратегическими и военными интересами колонизаторов, которых мало волновали локальные национальные особенности подвластных им народов и которые чаще всего имели о них весьма слабое представление. Поэтому после обретения независимости перед многими новыми государствами встали громадные задачи по национальному строительству, необходимым условием решения которых принято считать сильные правительства.

Деятельность, направленная на национальное строительство, помогает прививать людям общие взгляды, ценности и ожидания. Используя понятие, которое более подробно будет рассмотрено в главе 3, можно сказать, что подобного рода правительственная активность способствует росту однородности политической культуры граждан соответствующего государства. А чем однороднее политическая культура, тем легче мирно сосуществовать и заниматься взаимовыгодной деятельностью, например коммерцией.

Безопасность и порядок

Томас Гоббс полагал, что правительства, причем только сильные правительства, способны сделать общество безопасным для его членов. И действительно, обеспечение безопасности, закона и порядка относится к числу важнейших задач, которые правительства призваны решать. Мы часто проводим различия между внешней и внутренней безопасностью, и оба эти типа безопасности сильно заботили Гоббса. Внешняя безопасность означает защиту от нападений со стороны отдельных лиц, групп и вооруженных сшГ, принадлежащих другим политическим системам. Для выполнения $той функции, как правило, создаются органы национальной безопасности -- такие, как армия, флот и военно-воздушные силы. Внутренняя безопасность подразумевает защиту от воровства, агрессии и насилия со стороны своих сограждан. В большинстве обществ эту функцию выполняет полиция.

Обеспечение безопасности и порядка по-прежнему является одной из центральных обязанностей государства. Немецкий социолог Макс Вебер видел в монополии на легитимное насилие отличительную черту современного государства. Задумайтесь на минуту над этим. Хотя в большинстве стран мира были денационализированы многие из услуг, которые обычно брало на себя государство (например, почта, железные дороги, телекоммуникации, здравоохранение и пенсионное обеспечение), трудно представить себе правительство, которое бы передало в частные руки свою полицию и силы безопасности (хотя в некоторых штатах США существуют частные тюрьмы).

Защита собственности и других прав

Джон Локк видел в установлении и защите экономических и политических прав одну из главнейших целей правительства. Хотя Локка больше всего, по-видимому, беспокоили экономические имущественные права, существует немало других общественных и политических прав, которые, вероятно, могут обеспечить только правительства. Среди таких прав -- свобода слова и объединений, а также защита от различных форм дискриминации и нападок. Тем не менее Локк полагал, что права собственности особенно важны для устойчивого развития наций и других сообществ. Если права собственности не будут надежно защищены, люди не станут вкладывать существенную долю своего имущества и энергии в процессы производства. Кроме того, при отсутствии прав собственности и невозможности заключать надежные контракты и обеспечивать их исполнение люди не смогут доверять своим ближним в такой мере, чтобы вести сколько-нибудь масштабную торговлю и осуществлять иную коммерческую деятельность. Поэтому любая экономика, выходящая за рамки натурального хозяйства, требует реальных имущественных прав и результативных сделок. Действенные имущественные права, очевидно, должны определять, кому принадлежит собственность и кто обладает полномочием ее использовать, а также гарантировать пресечение возможных злоупотреблений и нарушений. Одновременно эти права должны делать процесс приобретениям продажи («отчуждения») имущества относительно недорогим и безболезненным. Наконец, граждане должны быть уверены, что их имущественные права будут сохраняться и защищаться (перспективная надежность). Чем более эффективны имущественные права, тем больше люди будут торговать, инвестировать и вступать в другие долговременные соглашения, которые вызывают устойчивый экономический рост.

Поддержание экономической эффективности и экономического роста

Таким образом, правительства могут стимулировать экономическое развитие путем утверждения реальных имущественных прав и контроля за их соблюдением, а также через содействие торговле. Вместе с тем экономистам, особенно в XX в., удалось обнаружить множество других способов, с помощью которых правительства могут поощрять экономическое развитие. Все они имеют отношение к сбоям рыночных механизмов в рамках капиталистической экономики. Исследователи неоклассической школы показали, что рыночная экономика эффективна, когда права собственности четко установлены и защищены, когда конкуренция неукоснительна и информация легкодоступна. Однако при отсутствии одного или нескольких из этих условий рыночные механизмы могут дать сбой, и предложение перестанет реально соответствовать спросу.

Общественные блага особенно подвержены рыночным сбоям. Такого рода блага обладают двумя отличительными свойствами. Первое из них заключается в том, что если подобное благо предоставляется одному потребителю, то в нем нельзя отказать и любому другому. Второе состоит в том, что их использование или потребление одним человеком не уменьшает соответствующих возможностей кого-либо еще. Возьмем, к примеру, свежий воздух или национальную оборону. Практически невозможно обеспечить одного члена общества чистым воздухом или защитой, не предоставив того же самого его (или ее) ближним. Мало того, тот факт, что я пользуюсь чистым воздухом или национальной безопасностью, не означает, что моим соседям достанется меньшая доля этих благ. Часто доказывают, что по названным причинам в рыночной экономике люди не будут платить за общественные блага и потому предложение таких товаров окажется недостаточным. Если каждый может воспользоваться, скажем, общественными парками или маяками, почему я (или кто-то еще) должен добровольно за них платить? Утверждается, что только правительство через обложение своих граждан налогами может вмешаться в ситуацию и взять на себя обеспечение такими общественными благами и услугами, как парки, дороги, маяки, национальная безопасность, защита окружающей среды.

Другой тип рыночных сбоев -- внешние эффекты, возникающие тогда, когда некая экономическая активность порождает издержки, которые не несет и не учитывает ни одна из сторон рыночного взаимодействия. Такие внешние эффекты не обязательно должны оказывать негативное воздействие, но некоторые из них, безусловно, вредны. Многие формы нарушения окружающей среды порождены ситуацией, когда ни те, кто производит товары, ни те, кто их потребляет, не несут всех расходов, связанных с их производством. Загрязняющие окружающую среду предприятия, свалки отходов, тюрьмы, порнографические лавки или крупнейшие автомагистрали могут быть источником огромных некомпенсируемых издержек для тех, кто живет поблизости, что подтверждается резким ростом в последние годы про-тестной активности так называемых НИ МБ И групп*(* От англ, not-in-my-back-yard -- не по соседству со мной. -- Прим. пер.). Правительства могут помочь оградить от тягот, обусловленных неприятными внешними эффектами, или гарантировать, что эти тяготы будут справедливым образом поделены.

Так называемые естественные монополии демонстрируют еще одну роль, которую правительства способны сыграть в поддержании экономического роста и эффективности. Общепризнанно, что некоторые товары могут быть прибыльными только в том случае, если их поставки сосредоточены в одних руках. Это, как правило, происходит потому, что их производство требует огромных изначальных вложений или связано с непомерно высокими издержками координации действий различных поставщиков. В таких случаях государство может вмешаться и монополизировать данную отрасль либо жестко контролировать частного или полугосударственного монополиста. В XIX в., например,

многие страны создали железнодорожные монополии, которые часто управлялись правительством, Аналогичным-образом правительственной монополией обычно являются телекоммуникации, равно как и почтовая служба, а во многих странах и стратегическая оборонная промышленность.

Социальная справедливость

правительство сообщество защита право справедливость

Правительства в состоянии сыграть свою роль не только в стимулировании экономического роста, но и в справедливом распределении его плодов. Как считают многие, правительства нужны для того, чтобы поддерживать социальную справедливость путем перераспределения богатства и других ресурсов между гражданами. Во многих странах распределение доходов крайне неравномерно. Еще более неравномерно распределены, как правило, земля и другие материальные ценности. Мало того, во многих обществах неравенство богатства и доходов со временем становится все более и более разительным. К числу стран с наиболее сильно выраженным неравенством доходов относится, например, Бразилия, и начиная с 1930-х годов это неравенство с каждым десятилетием растет.

В этих условиях социальная справедливость нередко диктует переход к «новому курсу», особенно если существующее неравенство лишает многих людей возможности получать образование, приличное медицинское обслуживание, удовлетворять другие жизненно важные потребности. Иными словами, может потребоваться правительственное вмешательство, чтобы изъять у богатых часть ресурсов и перераспределить их в пользу бедных. Некоторые теоретики распределительной справедливости доказывают, что подобные перемещения ресурсов должны быть нацелены на уравнивание условий жизни всех граждан. Другие, напротив, хотели бы, чтобы правительства перераспределяли ту часть ресурсов, которая необходима для «выравнивания игрового поля», т.е. обеспечивали равенство возможностей, а затем предоставляли индивидам самим отвечать за свою судьбу. Так или иначе, но граждане многих обществ, похоже, придерживаются того мнения, что необходимо попытаться сделать распределение богатства и доходов более равномерным. Хотя многие частные лица, организации и фонды добровольно участвуют в деятельности, направленной на помощь бедным, они, как правило; не располагают достаточными возможностями и властью, чтобы обеспечить крупномасштабное перераспределение. У правительств, по крайней мере при определенных условиях, такие возможности и власть есть. Значительная часть налоговых и социальных программ задумана именно в этих целях, хотя вопросы о том, насколько подобные меры эффективны и как далеко должно заходить перераспределение, часто вызывают жаркие споры. Но даже многие из тех, кто не разделяет мнения, будто правительства в принципе обязаны перераспределять богатство, по-видимому, согласны с тем, что они должны обеспечивать всем гражданам хотя бы некий минимальный уровень жизни, своего рода социальную подстраховку,

Защита слабых

Мы обычно полагаемся на правительство в плане защиты индивидов и групп (скажем, будущих поколений), которые не способны сами замолвить-за себя слово. Очевидно, что подобные группы не в состоянии предпринять никаких действий для защиты своих интересов. Однако правительства могут защитить интересы еще не рожденных и не допустить, чтобы на них свалилось бремя экономического долга или экологического вырождения. В последние десятилетия правительства стали принимать значительно большее, нежели раньше, участие в защите групп, которые по разным причинам оказываются политически слабыми или лишенными избирательных прав, -- детей, стариков, немощных и инвалидов, а также не принадлежащих к человеческому роду частей мироздания -- от китон и птиц до деревьев и других составляющих нашей природной среды.

Когда правительства становятся проблемой?

Хотя существует множество причин, вынуждающих правительства вмешиваться в человеческие дела и регулировать их, такое вторжение не всегда и не всеми приветствуется. Вопрос о том, когда и в какой мере правительственное вмешательство необходимо и желательно, был одним из важнейших в политической жизни XX в. В течение этого столетия роль правительств чрезвычайно расширилась. В то же самое время критика многих правительственных курсов сохранилась и даже в ряде случаев усилилась. Подобное скептическое отношение вызывали и вызывают практически все сферы деятельности правительств. Однако среди критиков правительств наиболее упорными и влиятельными были те, кто порицал ту экономическую роль, которую взяли на себя многие правительства.

«Ошибочно думать, что свобода людей в экономической или же в политической сфере уменьшится, если они согласятся объединить силы, чтобы делать те веши, с которыми сами не в состоянии справиться. В чем... главная составляющая нашей политической деятельности, как не в том, чтобы организовать такое сотрудничество? Нам нужно страхование на случай болезни, но никто не может его сам себе предоставить. Поэтому мы должны создать возможность для коллективного решения проблемы. То же самое относится и к нашему желанию обеспе-%ггь социальные гарантии, улучшить наши дороги, школы, оборону и т.д. Вся наша политическая деятельность пронизана стремлением добиться общественного сотрудничества для решения таких задач, которые мы можем осуществить совместно, но не можем решить поодиночке. Для нас, социал-демократов, всегда было важным попытаться создать общество, в котором бы граждане рассматривали деятельность правительства как выражение их собственных усилий».

Критики правительства: анархисты и либертаристы

Критика правительства исходила от сторонников многих политических лагерей и направлений, однако особенно откровенными были две группы: анархисты и либертаристы. Обе группы считали, что правительства делают много ненужного или даже вредного. Обе видели в чрезмерном правительственном вмешательстве и регулирований серьезную угрозу основным человеческим ценностям. Однако они при- держивались различных взглядов относительно того, какие угрозы являются самыми опасными и какая форма общественной организации должна прийти на смену правительствам. Приверженцы либерта-ризма -- это индивидуалисты, видящие в обществе совокупность отдельных людей с набором фундаментальных прав, которые должны быть защищены. К этим правам относятся права собственности и свобода слова и объединений. Главный недостаток правительства, по мнению либертаристов, заключается в том, что чем больше задач оно на себя возлагает, тем больше оно предрасположено попирать эти права. В свою очередь последователи анархизма, хотя и соглашаются с тем, что деятельность правительств ведет к нежелательным результатам, однако несколько иначе трактуют как общество, так и вред, чинимый правительствами. Анархисты являются коммунитариями. Для них общества -- не набор индивидов, но объединения людей, которые в своем естественном состоянии равны между собой. Правительство и власть развращают такие объединения и ведут к угнетению и отчуждению. Анархисты видят альтернативу правительству в добровольном сотрудничестве и естествен к ых сообществах. Со своей стороны либертаристы превозносят общество естественных индивидов, свободных делать собственный выбор и отыскивать те группы, к которым хотят принадлежать. Но, несмотря на псе различия между ними, и либертаристы, и анархисты находят немало поводов для критики деятельности современных правительств Со многими положениями этой критики солидаризуются даже те, кто не относится ни к либертаристам, ни к анархистам.

Разрушение сообщества

Хотя некоторые рассматривают правительства в качестве средства построения сообществ, анархисты вслед за Руссо полагают, что они уничтожают естественные сообщества. Правительство, утверждают они, предполагает власть и неравенство между людьми. Но власть развращает. Как говорил в свое время лорд Эктон, «власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно». И если обладающие властью развращаются, то те, у кою ее нет, деградируют и отчуждаются друг от друга. Согласно Руссо, только между людьми, не стесненными правительством, могут возникать у:>ы, которые позволяют им полностью раскрывать свой человеческий потенциал. Навязывай порядок, основанный на принуждении, иерархии и угрозе применения насилия, правительства тем самым разрушают естественные сообщества. Чем сильнее становится правительство, тем большее неравенство вла^ сти, ведущее к этим пагубным последствиям, оно порождает. Исполь* зуя современную терминологию, можно утверждать, что правительства создают «клиентельнос общество», в котором люди учатся быть подобострастными по отношению к властям и полагаться на них в плане удовлетворения своих потребностей и в котором правительства опекают и умиротворяют своих граждан.

Нарушение основных прав

Однако власть не просто позволяет правительствам разрушать сообщества, но и одновременно дает им возможность посягать на права граждан. Данное обстоятельство беспокоит либертарианцев сильнее, чем все другие. Правительство не только способно помочь установить и защитить многие важнейшие права, оно в равной степени может использовать свою власть для серьезного нарушения этих прав. XX век был свидетелем громадного прогресса с точки зрения расширения Политических, экономических и социальных прав в обществах по всему миру. Однако в то же самое время основополагающие права человека никогда прежде не попирались в таких масштабах. Потеря миллионов человеческих жизней в результате политических гонений -- лишь Наиболее страшное проявление такого попрания. Подобные ужасы творились отнюдь не только в нацистсшх лагерях смерти и в Советском Союзе в годы сталинского -«великого террора»; в широких масштбах они происходили в Китае и Камбодже и в несколько меньших странах -- таких, как Ирак, Аргентина, Гватемала и Гаити. Эти крайние случаи злоупотребления правительственной властью иллюстрйруют Ш-дилемму, которая мучила Джеймеа Мэдисона и других отцов-основателей американской революции: необходимость создания достаточно сильного правительства, чтобы эффективно управлять, но не было сильного, чтобы оно могло разрушить права тех, которым звано служить.

Экономическая неэффективность

Значительная доля наиболее серьезной критики современного государства исходит от экономистов. Именно основанные на экономическом анализе и исследованиях возражения и побудили граждан многих стран ограничить роль правитшшств в экономической сфере/Ведь Экономические проблемы могут возникать даже в том случае, когда правительственные чиновники не злоупотребляют активно своей властью. Один из наиболее распространенных доводов против правительственного регулирования экономики заключается в том, что оно способно исказить условия торговли, снизить у людей стимулы к производству и тем самым нанести ущерб функционированию экономики в целом. Другие нарушения эффективности могут возникнуть, если правительства не только регулируют экономику, но и сами выступают в качестве производителей. Такая угроза особенно возрастает, когда правительство оказывается монопольным производителем какого-либо важного товара, поскольку монополизация, как правило, ведет х недопроизводству товаров и к неоправданно высоким ценам на них. Кроме того, нринадлежащие правительствам отрасли производства бывают особенно склонны к застою и самоуспокоенности, так кж ИХ управленческий персонал и рабочие обладают гораздо большими гарантиями в сфере занятости, чем те, кто задействован в частном секторе. Поэтому они могут не бояться потерять свои рабочие места или привилегии, даже если их предприятия плохо функционируют.

Размещено на Allbest.ru