Древнегреческие тирании

Размещено на http://www.allbest.ru/

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

1 Общие черты раннегреческой тирании

1.1 Причины и способы установления тирании

1.2 Внутренняя и внешняя политика тиранов

1.3 Низвержение тирании

2 Раннегреческие тирании

2.1 Тирания в Сикионе

2.2 Тирания в Коринфе

2.3 Тирания в Афинах

2.4 Тирания на Самосее

3 Позднегреческая тирания

Заключение

Список использованных источников

ВВЕДЕНИЕ

В политической жизни древних греков дважды обстоятельства складывались особенно благоприятно для возникновения тиранических режимов, и дважды тирания оказывалась существенным фактором исторического процесса: первый раз - в архаическую эпоху, в пору возрождения у греков их государственности, а второй - в период уже так называемого кризиса полиса. Соответственно различают и два вида тирании: раннюю или старшую, тиранию, эпоха которой определяется с середины VII в. и до 461 г. до н.э., когда пала последняя такая тирания в Регии и Мессане, и позднюю, или младшую, - с конца V в. и до утраты греками политической самостоятельности.

Раннегреческая тирания возникла в период становления полисов (VII-VI вв. до н. э.) в процессе ожесточённой борьбы между родовой знатью и демосом, возглавлявшимся торгово-ремесленной верхушкой города; получила распространение в экономически развитых районах Греции. Придя к власти с помощью вооружённой силы и опираясь на поддержку демоса, тираны проводили важные преобразования по улучшению положения ремесленников, крестьян, беднейших городских и сельских слоев, способствовали развитию ремесла, торговли и процесса колонизации (например, Кипсел и Периандр в Коринфе; Феаген в Мегаре; Фрасибул в Милете; Писистрат в Афинах; Гелон, Гиерон I, Фрасибул в Сиракузах). Обычно реформы были направлены против родовой аристократии и способствовали закреплению элементов классового общества и государства.

Порожденная особенностями перехода от родового строя к классовому, опиравшаяся главным образом на военную силу, тирания не была прочным режимом и к середине V веке до н. э. исторически изжила себя, уступив место полисной республике.

Позднегреческая тирания возникла в конце V в. до н. э. в условиях острой социальной борьбы состоятельной и знатной верхушки полиса с разорявшимися слоями демоса и существовала до 2 в. до н. э. Осуществлялась предводителями наёмных отрядов и привела к ликвидации полисных республик (например, Дионисий I Старший, Агафокл и другие в Сиракузах; Ликофрон и Ясон в Фессалии; Маханид и Набис в Спарте и др.

В общем и целом поздняя тирания не произвела эпохальных изменений ни во внутренней политике, ни в социальной и экономической областях. Поэтому ее историческое значение меньше, чем у раннегреческой тирании. Как форма правления поздняя тирания принципиально не отличается от ранней.

1 ОБЩИЕ ЧЕРТЫ РАННЕГРЕЧЕСКОЙ ТИРАНИИ

1.1 Причины и способы установления тирании

Рассматривая какое-либо явление, всегда изучаются причины приведшие к нему. Причиной возникновения старшей тирании является борьба демоса с родовой аристократией.

Вступивший в классовую борьбу демос не представлял собой единого целого. Из массы народа - мелких и средних землевладельцев, ремесленников и других прослоек - выделялась торгово-ремесленная верхушка - своего рода денежная аристократия. Интересы денежной аристократии и широких слоев демоса были различны. Однако в борьбе со старой родовой аристократией, пользовавшейся рядом привилегий и фактической монополией власти, в борьбе за расширение своих прав и права реального участия в управлении общины, разнородные слои демоса часто выступали единым фронтом. Особенно активно эта борьба развернулась в VII-VI в до н.э. Она охватила весь эллинский мир и носила революционный характер. Эти выступления происходили в малоазийских городах - Милете, Эфесе, Самосе, в городах метрополии - Мегарах, Коринфе, Сикионе, Афинах и в Великой Греции - Таренте, Кротоне, Сиракузах и так далее. В результате этой борьбы создавались города-государства. Во многих городах переходной ступенью от господства родовой аристократии к власти демократии явилась тирания.

Тирания проявляется преимущественно в государствах с сильно развитым торгово-ремесленным классом как, например, в Коринфе, Сикионе, Эпидавре, Мегарах, Афинах, также в Сицилии (в Сиракузах, Лентинах, Геле, Акроганте и др.); в государствах чисто земледельческого типа, как Беотия или Лакония, мы ничего не слышим о тирании.

В условиях смуты отдельным честолюбцам нередко удавалось насильственным образом, вопреки воле правящего сословия и при поддержке демоса, захватить власть в общинах и установить свое единоличное правление, именно они и назывались тиранами. Чаще всего они принадлежали к господствующему сословию, но были чем-либо обижены и, желая отомстить за обиду, становились во главе оппозиции (таковы были, например, Писистрат Афинский, Лигдамид Наксосский), или же, принадлежа к числу знатных людей, не имели одинаковых с ними прав (Кипсел, уничтоживший в Коринфе аристократическое правление Бакхиадов, приходился им родственником по матери); но иногда предводитель отыскивался и среди неимущего класса (Орфагор Сикионский был поваром).

Тираны основывали и укрепляли свою власть при помощи тех самых полномочий и средств, которыми народ вооружал их для борьбы с олигархией: с помощью вооруженных приверженцев или преданных телохранителей, которыми народ позволял им окружать себя для защиты от олигархов, они овладевали городскими крепостями и государственными сокровищами и таким образом становились неограниченными повелителями народа. Вообще о способах захвата власти тиранами авторы рассказывают о приблизительно сходных чертах. Кипсел был сначала полемархом и в этой должности показал себя другом народа; например, он выпускал на поруки содержавшихся под арестом должников, а если не являлись поручители, то сам ручался и отказывался от следовавшей в его пользу доле штрафа. Этим он расположил к себе народ и с его помощью захватил власть. Писистрат Афинский также явился защитником прав беднейшей партии народа, и эти воспользовался для приобретения власти. По рассказу Аристотеля, он однажды сам изранил себя и, явившись на площадь, объявил, что рану нанесли ему политические враги его и народа1. Народ поверил хитрой уловки и дал ему позволение окружить себя 50 телохранителями, с помощью которых Писистрат и захватил Акрополь.

1.2 Внутренняя и внешняя политика тиранов

Правление тиранов первого периода характеризуется некоторыми общими чертами, которые сами собой вытекали из их положения в государствах. Власть, происшедшая из народного предводительства, не могла, по крайней мере, на первых порах, действовать против желаний и обычаев народа, но не была ничем стеснена по отношению к своим политическим противникам - олигархам. Этим объясняется тот факт, что гнет тирании, направлялся, прежде всего, на богатые и благородные роды. Про Периандра Коринфского рассказывают, что на вопрос милетского тирана Фрасибула, что нужно делать для упрочнения своей власти, он вместо ответа стал лишь, вырывать те колосья, которые слишком выдавались своей высотой, сравнял засеянное поле, давая этим понять, что для укрепления тирании необходимо подавление аристократии.

Кипсел Коринфский по словам Геродота, лишил имущества и жизни многих коринфян, конечно, преимущественно из знатных. Клисфен Сикионский, унижая дорическую аристократию, дал оскорбительные названия трем дорическим филам, уничтожил культ дорического героя Адраста и запретил состязания рапсодов, воспевших доблести предков знатных родов. Подати, которые нужны были тиранам для содержания отрядов телохранителей, возведение построек, поддержание блеска и пышности, также главной своей тяжестью падали на людей более зажиточных. Аристократы, будучи не в силах бороться против тирании, обычно избавлялись от ее гнета добровольным удалением в изгнание. Но тираны со своей стороны принимали более или менее суровые меры для предупреждения опасностей, которые могли угрожать им со стороны народа. Писистрат Афинский установил закон, чтобы люди, не имевшие определенных занятий в городе, удалялись из него и занимались земледелием.

Периандр Коринфский действовал в этом направлении еще энергичнее: он запретил всякого рода общественные собрания, общие столы, совместное воспитание юношества, принял меры против скопления богатств в одних руках, установил максимальное количество рабов, которое можно было иметь одному господину, преследовал роскошь и расточительность. Одинаковая потребность внешними средствами упрочить свою власть тесно соединяла тиранов вместе, посредствам браков, взаимных союзов и связей гостеприимства.

Иногда они даже вступали в тесную дружбу с иноземными царями (Поликрат Самосский с Амасисом Египетским) и склонны были к введению у себя восточных придворных обычаев. Они любили блеск и пышность, покровительствовали наукам и искусствам, приобретали художественные произведения, заботились о процветании торговли и промышленности, предпринимали морские экспедиции, основывали колонии, чтобы содействовать расширению торговых сношений, воздвигли громадные постройки, чем достигали важной для себя двойной цели: зажиточных людей ослабляли посредством налогов и вымогательств, а голодную и досужую народную массу занимали и кормили посредством работы, привлекали к себе и отвлекали ее внимание от государственных дел, вообще благоприятствовали развитию наук и искусств, и потому неслучайным представляется тот факт, что период тиранов в Элладе был и периодом пробуждения в ней философии и пластических искусств. Ученые, поэты и художники были украшением придворного штата тиранов и пользовались их покровительством и даже дружбой.

Тираны старались также посредством даров и разных других средств заручиться благорасположением влиятельных святилищ особенно Дельфийского и Олимпийского, и приобрести от них предсказания, утверждающие их власть.

1.3 Низвержение тирании

Однако господство основанных тиранами династий нигде не было продолжительно, кроме Сикиона, где Орфагориды господствовали около ста лет, и Коринфе, где владычество Кипселидов продолжалось 73 года (655-582 гг. до н.э.).

Аристотель (Пол. Пять, 8,9) говорит, что «тиран стремится к трем целям: во-первых, вселить малодушие в своих подданных, так как человек малодушный не станет составлять против него заговоры; во-вторых, поселить взаимное недоверие - тирания может пасть только тогда, когда некоторые граждане будут доверять друг другу, поэтому тираны - враги порядочных людей, как опасных для их власти, и не только потому, что они не выносят деспотической власти, но и потому, что они пользуются доверием как в своей среде, так и среди других и не станут заниматься доносами ни на своих, ни на чужих; в-третьих, лишить людей политической энергии: никто не решится на невозможное, значит, и на низвержение тирании, раз у него нет на то силы».

Естественным следствием таких целей являлось строгое наблюдение за подданными, которые даже при господстве лучших тиранов не могли не поселять в подданных неудовольствия. Приемники же первых тиранов, воспитанные в роскоши, привыкли смотреть на власть, как на законное наследие отцов и, не понимая жизни народа и не сочувствуя ему, все более и более от него отделялись и своими злоупотреблениями возбуждали его недовольство, которое нередко старались подавлять строгими преследованиями, не разбирая правых и виновных, чем, конечно, только раздували ненависть к себе. Народ видел, что из-под гнета аристократии и олигархии он попал под гнет тирании, что положение его несколько не улучшилось, и потом легко восставал, против тиранов и свергал их, причем соединяясь иногда на время с непримиримыми врагами тирании - олигархами. Но чаще всего тирания свергалась в результате интервенции.

Эфор Хилон и полководец Анаксандрид совершили ряд походов и изгнали Кипселидов из Коринфа и Амбракии, Лигдамида - из Наксоса, Гиппия - из Афин, потомка Клисфена, Эсхина, - из Сикиона, Симмаха - из Фасоса, Алкида - из Фокеи, Аристогена - из Милета. Они пытались изгнать и Поликрата из Самоса, но безуспешно; здесь их дело довершили персы, не желавшие терпеть рядом с собой сильное греческое государство.

Само слово «тиран», произносившееся с уважением при первых тиранах, сделалось потом ненавистным для греков, как и сам вид власти, которую оно означает. Аристотель и другие авторы с презрением отзываются о тирании, говорят, что тирания - самый вредный для подданных государственный строй.

Лица, которые убивали или свергали тиранов, удостаивались величайших почестей, как спасители государства: Гермодию и Аристогитону, убийцам Гиппарха, в Афинах были поставлены статуи, что было там величайшей редкостью в то время (даже в последствии, когда афиняне стали щедрой рукой расточать награды и часто воздвигали статуи заслуженным людям, было в силе запрещение ставить их рядом со статуями Гермодия и Аристогитона). По низвержении тирании иногда восстанавливается олигархия, хотя в более умеренной форме, но чаще водворялось демократическое царство.

Таким образом, тирания имеет тесное соотношение со всем ходом развития греческой государственной жизни, чем и объясняется общность и приблизительная одновременность этого явления в греческой истории, в которой VII и VI вв. до н.э. могут быть названы периодом тиранов.

Тирания была переходной властью, обеспечившей, наилучшим образом свержение аристократии и расширение социальной базы греческого полиса, так как она шла под знаменем восстановления исконной «демократической» царской власти и сумела объединить под своей властью и мелкое крестьянство, и наиболее передовые городские элементы.

Однако, как только власть аристократии была сокрушена, городские элементы стали ощущать тиранию как пережиток, мешающий развитию рабовладения, свободного торгового оборота и демократических учреждений.

2 РАННЕГРЕЧЕСКИЕ ТИРАНИИ

2.1 Тирания в Сикионе

Наиболее ранняя и самая продолжительная тирания была в Сикионе, установление тирании датируется 670 г. до н.э., а ее низвержение - 570 г. до н.э., таким образом она продлилась сто лет.

Об этой тирании очень мало сведений. Наиболее блестящим представителем династии Орфагоридов был Клисфен. Его деятельность шла в значительной мере на пользу городскому классу. Он решительно боролся с аристократией. Здесь, как и во всех дорийских странах, население делилось на три дорийских филы: Гилеев, Диманов и Памфилов. Но в эти филы здесь была включена только аристократия, вся остальная часть населения, считавшаяся потомками ионийцев, в эти филы не входила. Клисфен образует из этого остального населения четвертую филу и дает ей название «Архелаев» т.е. «владык народа», тогда как три аристократические филы он издевательски переименовывает в «свинятников», «поросятников» и «ослятников». Он запретил состязания рапсодов, прославлявших Аргос и аргивян и отменил культ Адраста, которого почитали аргивяне, как первого сикионского царя. Жертвы, приносимые Адрасту и празднования в честь этого героя, он «передал» другому герою - Меланнипу, ярому врагу (в мифах) Адраста. Трагические хоры в честь Адраста были переданы Дионису. Запрещает он культ общегреческого героя Геракла, заменяя его культом другого Геракла - критского бога.

Во внешней политике роль Клисфена была весьма значительной. Он сблизился со знатным афинским родом Алкмеонидов и пытался вместе с этим родом приобрести влияние в Дельфийском святилище. Когда по постановлению пилейской амфиктионии Дельфы объявили войну соседнему городу Крисе, взыскивавшему пошлину с паломников, на помощь Дельфам и на защиту интересов международной торговли явились афинян Алкмеон и Клисфен со своими войсками и флотом. Криса была разрушена. Несколько позже Клисфен выдал свою дочь Агаристу за сына Алкмеона, Мегакла. Вот пожалуй и все сведения которыми я обладаю о тирании в Сикионе.

2.2 Тирания в Коринфе

Вторая, по длительности нахождения тиранов у власти, является тирания в Коринфе, там власть тиранов сохранялась более 70 лет (около 657 - 580 гг. до н.э.). Приход к власти первого тирана Кипсела, родоначальника новой династии Кипселидов, был связан с низвержением знатного рода Бакхиадов. Период тирании в Коринфе характеризуется борьбой с родовой аристократией, усилением торгово-ремесленного класса, активным градостроительством и возвышением его на международной арене. В этот период Коринф достиг наивысшего пика своего развития в экономической и политической жизни.

Кипсел пришел к власти довольно традиционным способом - заручившись поддержкой демоса. Он был сначала полемархом и в этой должности показал себя другом народа; например, он выпускал на поруки содержавшихся под арестом должников, а если не являлись поручители, то сам ручался и отказывался от следовавшей в его пользу доле штрафа. Этим он расположил к себе народ и с помощью его захватил власть в 657 г до н.э. Став тираном, он в первую очередь начал борьбу с родовой аристократией. Им были изгнаны знатные роды аристократов, в том числе и род Бакхиадов, захвативших в свои руки всю власть в государстве; конфискация их имущества дала в руки властителей большой земельный фонд: имущество это было, как можно заключить из источников, использовано для наделения землей беднейшего населения - крестьян, освобожденных от зависимости. Суды знати были заменены судами по территориальным округам, был издан закон против праздности.

Нам известно, что уже около 650 г. до н.э. Коринф принял евбейскую монетную систему, господствующую на Эгейском море, несмотря на то, что во всех прочих государствах Пелопоннеса и в Афинах в это время была в ходе аргосско-эгинская монетная система, введенная аргосским царем Фидоном. Так как аргосская монета (статер) была в 4 / 3 раза тяжелее евбейской, то коринфяне разбивали евбейский статер не на две драхмы, как в Аргосе и в Эгине, а на три; четыре коринфские драхмы равны эгинскому статеру. В Коринфе, таким образом, могли свободно обращаться монеты обеих систем. Не вполне ясно, какие цели преследовал закон о запрещении иметь много рабов; некоторые объясняют это как закон против роскоши; другие предполагают, что закон имел в виду предоставление возможности работы городской и сельской бедноте путем уменьшения рабов.

При Кипселе началась активная колонизационная деятельность Коринфа на западном побережье Греции (в районе Амбракийского залива); в качестве правителей колоний Кипсел ставил своих сыновей. Эта новая политика сразу же вызвала осложнение с населением Керкиры, которое, отстаивая свою политическую независимость, вступило в борьбу с Коринфом.

Таким образом, можно сказать, что Кипсел подготовил почву для своего сына Периандра, правившего с 627 г. до н.э. до 585 г до н.э., и основной задачей которого было усилить международное значение Коринфа. Именно при нем Коринф достиг наибольшего развития в экономической и политической экспансии.

2.3 Тирания в Афинах

Первая попытка установить тиранию в Афинах принадлежала Килону. Наиболее полно эта попытка описывается в «Истории» Фукидида. Он рассказывает о Килоне в связи с требованием лакедемонян изгнать из Афинского государства лиц, виновных в кощунстве по отношению к богине Афине. Вот как он это описывает: «В течение этого времени пелопоннесцы отправляли к афинянам посольства с жалобами, чтобы, в случае отказа в чем-либо, иметь, возможно, более основательный предлог к войне. Так, прежде всего лакедемоняне потребовали от афинян через своих послов изгнания виновных в кощунстве против богини. Кощунство состояло в следующем: был афинян Килон, победитель на Олимпийских состязаниях, человек древнего знатного рода и влиятельный; он женился на дочери мегарянина Феагена, в то время бывшего тираном в Мегарах. Когда Килон вопрошал Дельфийского оракула, тот дал ему прорицания захватить афинский акрополь во время величайшего праздника Зевса. Килон получил от Феагена войско, подговорил своих друзей и, когда наступили Олимпии, празднуемые в Пелопоннесе, захватил акрополь с целью сделаться тираном; празднество это он считал величайшим Зевсовым праздником и имеющим ближайшее отношение к нему. Как к победителю на Олимпийских состязаниях. Имел ли в виду оракул наибольший праздник в Аттике или в каком-нибудь ином месте, Килон в то время об этом не рассуждал, да и оракул не открывал этого. Дело в том, что и у афинян за городом бывают Диасии, называемые величайшим праздником Зевса Милостивого, причем от имени всего народа приносятся не крупные жертвенные животные, но местные жертвы. Килон, пологая, что он правильно понял изречение оракула, приступил к делу. Узнавши об этом, афиняне всем народом устремились с полей против Килона и его соумышленников и, расположившись у акрополя, начали осаждать его. Осада тянулась, и большинство афинян, утомленных ею, ушли, предоставивши девяти архонтам сторожить Килона и давши им неограниченные полномочия на все прочее по собственному их усмотрению. В то время большая часть административных функций принадлежала архонтам, между тем соумышленники Килона терпели во время осады крайнюю нужду от недостатка хлеба и воды. Поэтому Килон и брат его тайком бежали, остальные (из них многие уже умерли от голода), будучи в стесненном положении, сели у алтаря на акрополе, в качестве молящих о защите. Когда афиняне, на которых возложена была охрана, увидели, что осужденные умирают в священном месте, они предложили им удалиться, причем обещали не причинять им никакого зла. Но когда они вывели их от туда, то всех перебили; кроме того, они лишили жизни еще несколько человек, усевшихся на пути подле алтаря Почтенных богинь. Отсюда и сами убийцы и потомство их получили названия нечестивцев и величайших преступников перед богинею. Этих нечестивцев изгнали тогда и афиняне, а в последствии потомков их изгнал и лакедемонянин Клеомен при помощи восставших афинян; живущие были изгнаны, а кости умерших вырыты из земли и выброшены. Однако оставшиеся в живых изгнанники в последствии возвратились, и род их до сих пор существует в государстве». Таким образом, первая попытка установления тирании в Афинах оказалась неудачной. Относится она к 640 г. до н.э. Но ровно через восемьдесят лет в Афинах была свергнута родовая аристократия и установлена тирания, во главе которой стоял Писистрат, правивший с 560 до 527 г. до н.э. (с перерывами).

Первое «пришествие» Писистрата. Писистрат происходил из древнего знатного афинского рода. Он был богатым человеком, владевшим золотыми рудниками во Фракии. Возвышения Писистрата началось с войны за остров Саламин, где он показал себя блестящим полководцем.

Остров Саламин, принадлежавший Мегарам, был огромным препятствием для развития афинской торговли в Эгейском море - он закрывал выход из афинской гавани. На короткое время афинянам удалось завладеть им, но после Килоновой смуты и связанного с этим ослабления Афин он был снова потерян. После возвращения Солона из странствования в Афины началась активная агитация за новый поход на Саламин. Эта экспедиция была организована торговой партией паралиев, к которой принадлежал Солон. Во главе отряда был поставлен Писистрат, который в это время был еще в дружеских отношениях Солоном. Ему удалось кроме захвата Саламин овладеть и гаванью Мегары Нисею, что ставило Мегары в экономическую зависимость от Афин.

Подобное положение привело к затянувшемуся противостоянию между Мегарами и Афинами. После долгой борьбы обе стороны решили обратиться к посредничеству наиболее влиятельного тогда греческого государства - Спарты. Спартанский суд присудил Саламин Афинам, а Нисея должна была быть возвращена мегарцам.

Походу на Саламин предшествовало принятие закона, по которому, в случае завоевания, земля на острове будет передана во владения эти добровольцев. Издание этого законы было предпринято для поднятия духа у отправлявшихся туда пятисот воинов. До нас дошло постановление о саламинских клерухах, в котором запрещается поселенцам сдавать землю в аренду: «Постановил народ: разрешить саламинским клерухам жить в Саламине постоянно. Разве что они окажутся не в состоянии исполнять повинности гражданские и военные; в других же случаях им не (разрешается) сдавать свою землю в аренду. Если клерух будет жить там, а землю сдаст в аренду, то пусть заплатит в казну и арендатор, и сдающий в аренду (столько-то драхм) штрафа. Пусть взыскивает архонт; а если не взыщет, подвергнется ответственности»1. Его целью было воспрепятствовать новому разорению крестьян и скоплению их земли под видом аренды в руках богачей одновременно это обеспечивало военную мощь клерухов. Для Писистрата подобное положение дел было выгодно, так как он являлся лидером самой беднейшей партии Афин - диакрийцев: «Этих партий было три: одна - паралийцев с Мегаклом, сыном Алкмеона, во главе, которые, по-видимому, преимущественно добивались среднего образа правления; другая - педиаков, которые стремились к олигархии, - ими предводительствовал Ликург; третья - диакрийцев, во главе которой стоял Писистрат, казавшийся величайшим приверженцем демократии. К этим последним примкнули, с одной стороны, те, которые лишились денег, отданных взаймы, - ввиду стесненного положения; с другой - люди не чистого происхождения - вследствие страха. Это видно из того, что после низвержения тиранов афиняне произвели пересмотр гражданских списков, так как многие пользовались гражданскими правами противозаконно. Все эти партии имели прозвания по тем местам, где они обрабатывали землю».

Успех Писистрата, несомненно, усилил позиции диакриев. На это не могла спокойно смотреть аристократическая партия и для устранения политического противника было организовано покушение на Писистрата. Но по мнению Аристотеля, Писистрат сам нанес себе раны: «Он (Писистрат) сам нанес себе раны и под предлогом, будто это было делом его политических противников, убедил народ дать ему телохранителей». Но независимо от тог, был ли это хорошо спланированный обман или действительно на Писистрата было совершено покушение, народ был глубоко возмущен, и партия диакриев решила перейти энергичной политике. Представитель этой партии, Аристион, выступил в народном собрании с предложением дать охрану Писистрату. Против этого предложения выступил Солон, сказав: «... что одних он (Писистрат) превосходит умом, а других мужеством; умом превосходит тех, кто не знает, что Писистрат стремится к тирании; мужеством тех, которые знают это, да молчат». Но к словам его не прислушались и предложение Аристиона было принято.

Для охраны Писистрата был выделен отряд вооруженный дубинами, характерным крестьянским оружием; такие же «дубиноносцы» поддерживали тиранию и в Сикионе. С помощью этих «дубиноносцев» Писистрат захватил в 560 г. до н.э. акрополь и «... управлял общественными делами скорее в духе гражданского равноправия, чем тирании».

Второе «пришествие» Писистрата. Однако Писистрат продержался у власти недолго. Паралии, во главе с Алкмеонидами, и педиэи, включавшие в себя весь цвет афинской аристократии, всех «потомков богов», всех «владетельных князей» в отдельных демах, соединившись вместе, оказались такой силой, которой не мог противостоять Писистрат. Ему пришлось бежать из Афин в 555 г. до н.э. Его имущество конфисковано и куплено с торгов одним из наиболее знатных Каллием, близким к кругам Солона и Алкмеонидов.

Но, союз паралиев и педеев просуществовал недолго. Вскоре после изгнания Писистрата между обеими группировками разгорелась борьба. Теснимый эвпатридами вождь паралиев Алкмеонид Мегакл вступил в союз с Писистраром: «... На двенадцатый же год после этого (изгнания Писистрата), наоборот, сам Мегакл, поставленный в безвыходное положение своими противниками, завел переговоры с Писистратом и, условившись, что тот возьмет замуж его дочь, устроил его возвращение на старинный лад и слишком простым способом». После этого было организовано триумфальное вступление Писистрата в Афины: «В Пеанийском деме была одна женщина, по имени Фия, ростом в четыре локтя, без трех пальцев и весьма красивой наружности. Нарядив эту женщину в полное военное вооружение, они велели ей встать на колесницу и, показав ей, как она должна держаться, чтобы производить впечатление как можно более прекрасной, поехали в город, а вперед предварительно послали герольдов. Последние, придя в город, говорили как им было приказано, речи приблизительно такого рода: Афиняне, примите с добрым чувством Писистрата: его сама Афина почтила больше всех людей и вот теперь возвращает в свой Акрополь. Это повторяли они, проходя через разные места. Тотчас же по селам распространилась молва, будто Афина возвращает Писистрата; да и в городе население готово было верить, что эта женщина есть сама богиня; поэтому молились на нее и принимали Писистрата».

Третье «пришествие» Писистрата. Вскоре между диакриями и паралиями произошел новый разрыв. Результатом его было еще одно и на этот раз более длительное изгнание Писистрата из Афин. Изгнанный тиран со своими «дубиноносцами» отправился во Фракию. Здесь ему удалось завладеть Пангейскими рудниками. Он начеканил здесь серебряные деньги и навербовал наемников; в то же время им велись дипломатические переговоры с различными государствами, относившимися враждебно к аристократическому правительству в Афинах. К нему примкнула партия всадников, господствовавшая тогда в Эретрии, на Эвбее, одна из партий в Аргосе и в Фивах, влиятельный наксосец Лигдамид, часть фессалийцев. В Эретрие Писистрат вместе со своими сыновьями план нападения; туда же прибыли и их союзники.

Опираясь на помощь этих групп Писистрат двинулся в Аттику. Он разбил ополчение противников у храма Афины при Паллене, и это должно было казаться особой милостью богини Афины, которую он считал своей небесной покровительницей.

2.4 Тирания на Самосе

Последняя тирания, которую я рассмотрю, будет тирания на Самосе.

К концу VI в. до н.э. Самос достиг блестящего рассвета; это можно заключить по дошедшим до нас остаткам керамики, живописи и скульптуры. При раскопках самосскую керамику находят в различных частях Греции (исключая лишь район Черного моря и Халкидики, куда самосцев не пускали милетяне и коринфяне) - на Родосе, Кипре, в Египте, Сицилии, Италии и Карфагене. Это служит свидетельством широких торговых связей и сильного флота. Захвативший власть в 537 г. до н.э. Поликрат при содействии афинского тирана Писистрата и наксосского тирана Лигдамида, еще более усилил этот флот, в самосский флот входили не только большие пятидесяти весельные корабли, но и значительное число самых быстроходных кораблей - триер, пользуясь тем, что малоазиатские города были ослаблены после покорения Малой Азии Персией. Господствующий на море флот Поликрата наносил сокрушительные поражения милетянам и лесбосцам. Враги Поликрата обвиняли его в пиратстве, но, скорее всего, что пиратские нападения были направлены против государств, не пожелавших заключить с ним договор. Поликрат был в хороших отношениях с египетским фараоном Амасисом и киренским царем Аркесилаем II. Характерно стремление Поликрата установить власть над Кикладами в Эгейском море в целях захвата основных торговых путей, связывающих Египет и Грецию с Малой Азией и Черным морем. Граждане были разоружены, акрополь был укреплен, мелким земледельцам и ремесленникам были предоставлены средства для жизни. Около 523 г. до н.э. Поликрат учредил при храме Аполлона на о. Делосе общегреческие праздники в честь этого бога. Вскоре после этого Поликрат потерпел поражение от персов и погиб мучительной смертью.

В правлении Поликрата город Самос был одним из самых красивых, многолюдных и богатых городов Эллады. На базаре в Самосе можно было найти товары со всех концов греческого мира. Несмотря на наличие очень большого количества рабов, Поликрат организует общественные работы для свободного населения: он строит прекрасную гавань и длинный мол перед ней.

Ко двору Поликрата стекались знаменитые ученые (например, врач Демокед из Кротона) и поэты (Анакреонт из Теоса и Ивик из Регия). Архитектор Евпалин из Мегары строит первый в мировой истории туннель в 350 метров длиной, сохранившийся до нашего времени (этот туннель служил для водопровода). Храм Геры, построенный архитектором Реком, с замечательными картинами художника Мандрокла, считался одним из чудес света. Дворец Поликрата также отличался неслыханной красотой. В то же время Поликрат боролся с аристократической партией. Аристократический философ Пифагор был изгнан из Самоса.

Таким образом, главными заслугами Поликрата было политическое объединении острова, ликвидация старых родовых фил и замена их территориальными округами, был создан большой военный флот, построены крепостные стены вокруг города Самоса, сооружена удобная гавань и проведен водопровод в город.

3 ПОЗДНЕГРЕЧЕСКАЯ ТИРАНИЯ

Как некогда в силу своей незрелости и обусловленной этим слабости полис сделал возможным тирании, так и теперь некоторая внутренняя слабость обнаруживает аналогичные последствия, как бы ни были различны обстоятельства и тем самым историческая роль тирании. В архаическое время тирания, представлявшая собой революционную переходную стадию от аристократического государства к гражданскому, внесла свой вклад в возникновение или формирование нового общественного порядка, классического полиса, пусть непрямо и против воли, когда нивелирование сословий способствовало будущему равенству граждан, а голая власть - лишенное законной основы деспотическое правление - вызывала потребность в свободном, законном государстве, которое само себе придает политическую форму. Функция поздней тирании была, разумеется, иной. Она не пролагала невольно путь воплощению нового облика города-государства, а непосредственно и нередко даже осознанно способствовала уже протекающему процессу, который можно назвать растущей коммунализацией полиса. Возрастающему значению частных интересов, снижающейся готовности граждан к военной службе, выдвижению на первый план профессионального и технического по сравнению со всеобщим и исконным, экономического по сравнению с политическим соответствовало стремление тиранов деполитизировать граждан, вести войны преимущественно силами своих наемников, поощрять профессиональные и технические достижения и интересоваться материальным положением своего города не только с точки зрения налоговых поступлений. Однако возникает вопрос, сделала ли позднегреческая тирания что-либо существенное для преодоления обусловленных этим процессом социальных, экономических и политических кризисов полиса, которым были обязаны своим взлетом как раз самые могущественные властители. Ведь в конце V века вследствие постоянно обостряющегося имущественного неравенства противоречия между богатыми и бедными, олигархами и демосом усилились до такой степени, что во многих местах дошло до кровопролитных гражданских войн, которые часто делали сомнительным внешнеполитическое самоутверждение городов.

Понятно, что перед лицом внутренних и внешних бедствий, в которые попал полис, в образованных кругах поднимался вопрос, не следует ли предпочесть существующему ничтожному руководству полиса умеренного человека, который бы придерживался рамок законного порядка или же сам олицетворял этот порядок. Понятен также и страх имущих, настроенных в основном олигархически, подчиниться кому-либо из своего круга, кто мог принудить их к определенным жертвам, если вообще не употребить свою должность для установления чистой тирании. Кроме того, олигархи были не подготовлены к тому, чтобы провести подобные преобразования, хотя бы из-за своей раздробленности на группировки, каждая из которых преследовала эгоистические интересы. Если подобная группировка приходила к власти с чужой помощью, как, например, в Фивах, то по своему образу действий мало отличалась от тиранов. Потребность в умеренном, законопослушном монархе, возраставшая в образованных кругах, крайне редко воплощалась в жизнь; даже ученики Платона поддавались искушению тиранического пути. К чистому тирану, который обычно достигал власти в противоположность олигархии, они обычно относились не менее враждебно, чем некогда аристократы к тиранам своего времени. Впрочем, и при демократическом государственном устройстве они ощущали угрозу со стороны доносчиков и решений большинства, но при тирании им часто угрожало нечто худшее: конфискация имущества, изгнание, если вообще не смерть. Во всяком случае, они чувствовали себя лишенными того политического влияния, которым обладали сумевшие приблизиться к тирану и которым они владели при радикальной демократии благодаря имуществу и традиции. Именно в них прежде всего находило отклик учение современной философии государства, а стремление к республике было достаточно сильным, чтобы отвергать тиранию принципиально, а не из чисто эгоистических соображений. Даже Дион, будучи вынужден прибегнуть к тираническим мерам, лишился поддержки олигархов.

Лишь там, где сильная внешняя власть ставила или поддерживала тирана, как это делали персы на востоке Эгейского побережья, олигархи видели в этом защиту своих внутри и внешнеполитических интересов и не противились такому правителю. Правда, устанавливать тираническую власть не боялись ни отдельные олигархи, ни их группы, и народные массы в демократических полисах не без основания пытались законодательным путем воспрепятствовать как тираническому, так и олигархическому правлению.

Демос этих городов был заинтересован в сохранении демократического порядка вместе со всеми его материальными преимуществами и идейными ценностями, которые заключались в нем для толпы, способной и на эгоизм, и на романтическое воодушевление свободой. И того, и другого в олигархически управляемых общинах нижние слои были лишены. Здесь народ требовал политического равноправия и в еще большей степени устранения неравенства условий жизни, которое везде проявлялось из-за растущей капитализации деловой практики, но при государстве имущего меньшинства становилось особенно вопиющим. Демагога, предвещавшие принципиальные изменения этой ситуации и даже полный передел земли, могли быть уверены в большом количестве сторонников, готовых вручить им власть, благо- царя чему они могли бы подвергнуть насилию весь город. Очевидно, никто не думал об опасности, грозившей при этом свободе общины; толпа же после установления тирании каким-либо путем была готова принять ее, если она сулила, хоть какое-то улучшение экономического положения. Это заметил еще Аристотель, и немало тиранов принимали это в расчет, давая своими стройками и другими мероприятиями возможность заработка для низших слоев. Лишь когда народ жестоко разочаровывался в своих материальных ожиданиях или понимал, что гнет тирана еще хуже, чем был гнет имущих и правящих, в нем вновь загорался идеал свободы, чтобы после смерти или изгнания тирана, даже если они не были следствием всеобщего восстания, проклинать его память и торжествовать, мстя его семье.

Позднегреческая тирания не продемонстрировала принципиального, судьбоносного изменения политической структуры греческого города-государства, который, постепенно превращаясь в коммунальную организацию, продолжал существовать и под властью тирана, причем далее там, где тирания продолжалась достаточно долго. В крайнем случае, демократическая форма, которая повсеместно продвигалась и поощрялась демагогами-тиранами при их подъеме, после завоевания ими монархической власти продолжала существовать, а в некоторых случаях путем приема многочисленных новых граждан еще и расширялась. В социальной структуре также не происходило существенных изменений из-за тиранического правления. Ни один из будущих тиранов, обещавших передел земли, после прихода к власти не исполнил своего обещания, и если в некоторых городах значительная часть имущих олигархов лишалась своих богатств, то тиран распределял их между своими сторонниками и они занимали места экспроприированных, образуя вместе с теми, кого пощадили, все тот же слой богатых, к которым неимущая толпа продолжала относиться с такой же враждебностью, как и к их предшественникам. В конечном счете, социальный кризис сохранялся, лишь иногда вуалируемый тиранией, чтобы после ее конца вновь проявиться с прежней остротой и дать возможность продвижения новому тирану.

Наиболее прогрессивно деятельность правителей с передовыми взглядами сказалась в сфере экономики и техники: при них торговля и ремесла переживали существенный подъем, но все это шло в русле времени и не ограничивалось городами, подпавшими под власть тиранов, не говоря уже о том, что их недолговечность не могла дать широких возможностей для постоянных новшеств. В общем и целом поздняя тирания не произвела эпохальных изменений ни во внутренней политике, ни в социальной и экономической областях. Поэтому ее историческое значение меньше, чем у раннегреческой тирании. Как форма правления поздняя тирания принципиально не отличается от ранней. Новые разновидности, обусловленные произошедшим тем временем организационным усовершенствованием полиса, не затронули ее фундамент - беззаконность единоличного владычества, которое базируется на группе приверженцев и более или менее завуалированной силе и не подотчетно никому. Ведь даже когда передача чрезвычайной должности с широкими полномочиями делала возможным установление тирании, ее базой скорее служила не эта должность, а внегосударственное властное положение, которое ее держатель занимал благодаря своим наемникам, сильной группе сторонников или владению покоренными им территориями. Пути, которыми можно было достичь тирании, оставались по большей части теми же, что и в архаическое время: демагогическое ослепление восставших нижних слоев, активизация олигархической гетерии, нападение с помощью войска, сформированного за личный счет, преданность сильной внешней власти, которая могла лучше всего обеспечить свое господство над городом, поставив или поддерживая там зависимого от нее человека. Впрочем, новым явлением в конце V века, когда греческие города начали вербовать наемников, стало установление тирании командующими таких формирований. В основном это были чужие города, где люди, овладевавшие ими, исполняли в то же время должность, полученную от своего родного полиса. Те, кто достиг власти, в основном принадлежали старым знатным родам, но в противоположность архаическому времени, когда лишь аристократы могли отважиться властвовать городом, в обуржуазившемся IV веке мы встречаем и людей среднего сословия - как Дионисия, и даже ловца устриц. Хотя во многих случаях невозможно установить социальное происхождение, все же ясно, что благородное происхождение больше не играло роли, не говоря уже о том, что не могло быть предпосылкой для достижения и сохранения единоличной власти. Это повлияло и на характер поздней тирании. Знатный тиран прежних времен, несмотря на подавление своих собратьев по сословию, все же оставался аристократом и в значительной степени был связан обычаями и нормами аристократии; напротив, индивидуализм послесофистической эпохи позволял властителю, не связанному никакими сословными традициями, отправлять беспрепятственное тираническое правление, возможностями которого и хотел воспользоваться выскочка. Об этом свидетельствуют портрет тирана в современной литературе и многочисленные отдельные данные. Лишь очень немногие воспринимали обладание абсолютной властью как обязательство в духе государственно-философских и этических учений.

IV век был временем, когда в Греции в наибольшей степени внешнеполитическая ситуация определяла судьбу и поведение государств. Принципиальное неприятие тирании даже в городах, воспрепятствовавших появлению тирании у себя, больше не могло быть определяющим во внешнеполитических делах. Даже Афины и Спарта не боялись поддержки или сотрудничества с тиранами, если это обещало им усиление их власти или какие-либо преимущества. Что же касается тирании как таковой, то вторжение царя Филиппа в Элладу вызвало появление целого роя зависимых тиранов, и, таким образом, это явление, ранее ограничивавшееся в основном западными окраинами персидского царства, укоренилось теперь в метрополии. Уже ранняя тирания на Сицилии была в значительной степени обусловлена внешними обстоятельствами. Раньше необходимость лсесткого руководства в борьбе против карфагенян и других варварских народов заставила подчиниться способному и энергичному человеку и скрепя сердце примириться с его тиранией; опасность ср стороны пунийцев помогла Дионисию установить и закрепить свое единоличное правление. У него же ясно проявилась еще одна черта, характерная для некоторых ранних тиранов, но полностью развернувшаяся лишь в век расцвета гегемонистской власти, - стремление к территориальному господству не ограничивалось одним городом, а простиралось на многие общины. В метрополии эту цель преследовал Ясон из Фер, на Киммерийском Боспоре - дом Спартокидов, в Малой Азии - Клеарх и Дионисий из Гераклеи, а также Эвагор и Мавсол; они, хотя и не все были тиранами, попадают в этот список. Соблюдалась ли ими автономия покоренных городов, существенно ограничивалась или вообще отменялась - положение этих тиранов и правителей по отношению к полисам напоминает положение царей и династов после Александра, так же как и тип кондотьера-тирана находит свое продолжение в эллинистическую эпоху. Выше уже упоминалось, что двор могущественного тирана, в особенности Дионисия в Сиракузах, с крепостью-резиденцией, лейб-гвардией, советом друзей и созвездием поэтов и философов напоминал царский двор эпохи эллинизма, но подчеркивалось также и существенное отличие даже самых мощных тираний от царств диадохов. Тирании IV века нельзя было увязать ни с наследной монархией, ни с укоренившейся в народе монархической традицией. Владычество этих тиранов, за немногими исключениями, простиралось только на греческие города, а в основном на один город, и за пределами этого города не имело опоры, которая была определяющей во взаимоотношениях эллинистических властителей с полисами в пределах сферы власти. Существование тиранов было неразрывно связано с полисом и тем самым - с формой государства, которая находилась в неуничтожимом противоречии с их господством, ибо хотя Исократ и надеялся на политическое благо для Эллады со стороны тирана, но уже в его время греческая государственная мысль и государственная воля были в корне антимонархическими, как он сам отмечает.

Тиранию могли принимать какое-то время, когда она прекращала братоубийство граждан, спасала от внешних врагов или приносила экономический подъем, однако пропасть между ней и полисом не исчезла никогда, хотя отдельные властители и пытались преодолеть ее умеренным правлением или панэллинскими лозунгами. Основанная лишь на личности тирана и его сиюминутной власти, тирания и в IV веке оставалась эфемерной, какой она была всегда. Не­смотря на определенное внутреннее сродство и внешнее сходство, которые нам еще не раз встретятся в следующих главах, не ее исторической функцией было подготовить абсолютное царствование эллинистического периода, имевшее другие корни.

Примечательно, что лишь на Киммерийском Боспоре, где правители городов узурпировали варварские племенные царства и тем самым смогли создать широкую сверхличную опору своей власти за пределами греческих полисов, тирания не только продержалась полтора столетия, но, в конце концов превратилась в царствование, сравнимое с эллинистическими монархиями. В то же время принятие Дионисием из Гераклеи титула царя ничего не смогло изменить в том, что его господство оставалось, по сути, своей городской тиранией и вскоре после его смерти рухнуло положение этих тиранов и правителей по отношению к полисам напоминает положение царей и династов после Александра, так же как и тип кондотьера-тирана находит свое продолжение в эллинистическую эпоху. Выше уже упоминалось, что двор могущественного тирана, в особенности Дионисия в Сиракузах, с крепостью-резиденцией, лейб-гвардией, советом друзей и созвездием поэтов и философов напомипал царский двор эпохи эллинизма, но подчеркивалось таюке и существенное отличие даже самых мощных тираний от царств диадохов. Тирании IV века нельзя было увязать ни с наследной монархией, ни с укоренившейся в народе монархической традицией. Владычество этих тиранов, за немногими исключениями, простиралось только на греческие города, а в основном на один город, и за пределами этого города не имело опоры, которая была определяющей во взаимоотношениях эллинистических властителей с полисами в пределах сферы власти. Существование тиранов было неразрывно связано с полисом и тем самым - с формой государства, которая находилась в неуничтожимом противоречии с их господством, ибо хотя Исократ и надеялся на политическое благо для Эллады со стороны тирана, но уже в его время греческая государственная мысль и государственная воля были в корне антимонархическими, как он сам отмечает. Тиранию могли принимать какое-то время, когда она прекращала братоубийство граждан, спасала от внешних врагов или приносила экономический подъем, однако пропасть между ней и полисом не исчезла никогда, хотя отдельные властители и пытались преодолеть ее умеренным правлением или панэллинскими лозунгами. Основанная лишь на личности тирана и его сиюминутной власти, тирания и в IV веке оставалась эфемерной, какой она была всегда. Несмотря на определенное внутреннее сродство и внешнее сходство, которые нам еще не раз встретятся в следующих главах, не ее исторической функцией было подготовить абсолютное царствование эллинистического периода, имевшее другие корни. Примечательно, что лишь на Киммерийском Боспоре, где правители городов узурпировали варварские племенные царства и тем самым смогли создать широкую сверхличную опору своей власти за пределами греческих полисов, тирания не только продержалась полтора столетия, но в конце концов превратилась в царствование, сравнимое с эллинистическими монархиями. В то же время принятие Дионисием из Гераклси титула царя ничего не смогло изменить в том, что его господство оставалось, по сути, своей городской тиранией и вскоре после его смерти рухнуло.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

тирания древний греция политика

Подводя итог всему выше сказанному о тирании нужно отметить наиболее главное, а именно то, что тирания явилась своеобразным катализатором в экономическом, социальном и конечно же в политическом развитии Древнегреческих государств.