Исламский фактор в мировой экономике

Размещено на http://www.allbest.ru/

ИСЛАМСКИЙ ФАКТОР В МИРОВОЙ ПОЛИТИКЕ

В статье рассматриваются последствия усиления роли исламского фактора в мировой политике. На фоне роста численности исламских организаций радикального и экстремистского направления актуализировалась проблема исламско-христианского диалога. Этому во многом способствует выдвинутая исламистами альтернативная модель развития мусульманского мира, имеющая прежде всего антизападную, а, по мнению некоторых исследователей, и антихристианскую направленность. В связи с этим появилась возможность говорить о возвращении человечества в недалеком будущем в эпоху религиозных войн. Ряд аналитиков вообще утверждают, что такая война уже давно началась. Однако автор полагает, что заявления о якобы бушующих современных религиозных войнах несостоятельны, а постепенно назревающий исламе по-христиански и конфликт пока еще можно предотвратить.

Один из популярных лозунгов политологов 80-х годов - "ислам на марше". В последнее время он не просто подтвердился целым рядом событий, но, что важнее, стал одним из наиболее значительных факторов мировой политики¹. Так, при внимательном изучении географии современных локальных конфликтов можно сделать серьезное "открытие": если не во всех, то в большинстве из них наряду с противоречиями территориально-политического, этнического или экономического характера, присутствуют разногласия религиозного плана. При этом одна из противоборствующих сторон по своей конфессиональной принадлежности, как правило, относится к исламу. Примеры - арабо-израильский конфликт, проблемы бывшей Югославии, "территориальный" спор Индии и Пакистана и т.д.

Предложенная тема, связанная с влиянием исламского фактора на мировую политику, еще недостаточно полно освещена в отечественной научной литературе, хотя многие современные исследователи уделяют определенное внимание этому вопросу в контексте других актуальных международных проблем. Тем не менее можно утверждать, что сегодня существует практическая необходимость комплексного и всестороннего изучения той роли, которую играет ислам в мировой политике.

ИСЛАМСКИЙ ФАКТОР: ОТ СОДЕРЖАНИЯ К ПРОЯВЛЕНИЮ

исламский христианский радикальный экстремистский

Небывалый рост численности разнообразных мусульманских фундаменталистских и экстремистских движений и организаций, основаны на идеологии исламского радикализма, а также их финансово-технологических и политико-экономических возможностей во многом привел и к становлению исламского фактора как важного аспекта мировой политики. При этом развитие идеологии и практики современного исламского фундаментализма и экстремизма оказалось под давлением взаимосвязанных причин не только внутреннего, но и внешнего характера³. К первой группе факторов следует отнести: последствия для исламских обществ экономического и политического кризиса, являющихся во многом негативным итогом бурно развивающихся процессов глобализации; а также определенное воздействие проблем демографического характера, которые отягощаются непростым историческим наследием и изменением некоторых мировоззренческих установок. Под давлением извне (исходящая из Ирана проповедь "экспорта ислама" в его радикальном варианте, некоторые тенденции развития Пакистана и Турции) фундаменталистское движение стало радикализироваться, приобретая экстремистскую тональность.

Этому во многом способствовала непродуманная внешняя политика США и некоторых европейских держав. Сходную с этой точкой зрения высказывает и известный американский политолог 3. Бжезинский. Он пишет, что, несмотря на стремление Белого дома избежать антимусульманской риторики, "американская политика приобретает явную антиисламскую окраску...".

Однако новая администрация США во главе с президентом-демократом Бараком Обамой пытается развивать диалог с исламским миром, правда, пока безуспешно. Тем не менее, излагая причины вторжения американцев в Багдад, Б. Обама возложил вину за это на экстремистов, явно подразумевая под последними представителей исламского мира. Президент Соединенных Штатов воздержался от осуждения своего предшественника Джорджа Буша, отдавшего приказ о военном вторжении в суверенное государство, в результате чего была развязана гражданская война, в которой погибло более миллиона иракцев, а около двух миллионов стали беженцами. Эта авантюра имела обратный эффект и привела к тому, что Ирак превратился в испытательный полигон международного терроризма.

Оценивая сказанное Б. Обамой в Каире, необходимо отметить, что степень взаимного неприятия США и исламского мира весьма велика, поэтому только красивыми словами положение не исправишь.

Возрастание роли исламского фактора во многом обусловлено и наличием на территории мусульмайских государств крупнейших запасов минерального сырья, прежде всего нефти и газа, имеющих важнейшее значение для экономики стран Запада. Повышает значение данного фактора и постоянное наращивание военного потенциала мусульманских государств. Это достигается главным образом путем приобретения новейших образцов оружия, создания современной военной инфраструктуры. Некоторые исламские государства уже имеют на вооружении ракеты; а Пакистан, где довольно сильно влияние исламистов, обладает даже ядерным оружием, которое, по мнению некоторых представителей пакистанской политической и духовной элиты, следует сделать достоянием всего исламского мира. Так, Башируддин Махмуд, одна из ключевых фигур на заводе в Кахутте, где производился обогащенный уран для испытания первой ядерной бомбы, заявил, что ядерные мощности Пакистана "являются собственностью всего мусульманского мира". Он публично призывал Пакистан предоставить обогащенный уран и оружейный плутоний для вооружения всех исламских государств⁵. Интересно, что разведывательные организации США, изучая дело арестованного в Пакистане Башируддина Махмуда, пришли к заключению, что в ходе своих неоднократных встреч с Усамой бен Ладеном он смог обеспечить террориста номер один чертежами для создания ядерных бомб

Итак, когда сегодня говорят о влиянии исламского фактора на мировую политику, подразумевают прежде всего то воздействие, которое оказывают на современный международный политико-экономический климат транснациональные организации, основанные на идеологии исламского радикализма и экстремизма. В ряду подобных организаций важнейшее место принадлежит "Аль-Каиде", годовой бюджет которой составляет от 20 до 50 млн. долл., а финансовая империя самого У. Бен Ладена оценивается в 300 млн. долл. Примечательно, что "Аль-Каида" занимается активным сбором средств не только в странах исламского мира, но и в Европе и США через "мусульманские гуманитарные организации". Внушительные доходы, впечатляющая численность, а также высокая социально-политическая активность членов и просто сочувствующих этой организации заставляют рассматривать "Аль-Каиду" как очень опасного противника.

Понятно, что подобные организации могут сами оказывать непосредственное влияние не только на мировой политический процесс, но и на внутриполитическую обстановку во многих, прежде всего сотрясаемых межконфессиональными и межэтническими конфликтами, государствах. Так, самим только фактом своего существования эти организации вынуждают все цивилизованные страны мирового сообщества забыть противоречия и объединиться в борьбе с международным терроризмом. Правда, соответствующие действия антитеррористической коалиции далеки от совершенства и вызывают множество споров и нареканий. Но главное-- есть движение вперед, есть цель, обозначенная превосходящим большинством государств - членов ООН, - победа над международным терроризмом.

Немаловажно, что международные террористические организации, стремящиеся в конечном итоге к созданию Вселенского Халифата, в основе своей идеологии используют, как и "Аль-Каида", радикальный ислам, который во многом выступает в качестве альтернативы процессам глобализации. Данное обстоятельство отнюдь не случайно. Именно экономический и политический кризисы, которые многие считают следствием глобализации, привели к тому, что "пасынки" глобализации (большинство их находится в мире ислама) стали перед выбором: либо продолжить сомнительные социальные эксперименты, либо создать свою модель развития. При разработке такой модели были использованы весьма радикализированные исламские постулаты. Таким образом, идеологически обоснованная и выстроенная на традиционных стереотипах мышления альтернатива, направленная на создание общества, управляемого законами шариата, потеряла толерантность и приобрела бескомпромиссный характер, особенно в своей антизападной направленности. Данное обстоятельство усугубляется тем, что радикально настроенная часть исламского мира избрала терроризм в качестве наиболее действенного способа достижения собственных целей.

Использование современными международными террористическими структурами радикальной исламской риторики для оправдания своей антигуманной деятельности, а также их нескрываемая антизападная, а часто и антихристианская политика, позволяет некоторым исследователям говорить о войне христианского и исламского миров, о начале конфликта цивилизаций. При этом антизападная направленность рассуждений исламских радикалов, экстремистов и террористов исходит из того, что агрессивный Запад мешает мировому исламу уйти от состояния современной джахилийцы восстановить, основанные на Коране, государственно-общественные отношения времен пророка Мухаммеда, а в перспективе вернуть утраченное величие.

Следуя логике теории столкновения цивилизаций, ведущий российский исламовед А. Малашенко заявляет, что "несмотря на всю фарисейскую политкорректность, признание конфликта между цивилизациями скрыть не удается". Причем для доказательства своей правоты многочисленные последователи данной теории указывают на примеры бушевавших в недавнем прошлом "карикатурных войн"; упоминают международный скандал, который был вызван выступлением Папы Римского Бенедикта XVI в университете города Регенсбург; обращаются к причинам известных погромов во Франции и т.д. Но, как представляется, эти исследователи преувеличивают религиозный момент конфликта, часто маскирующий либо расхождение политических и экономических интересов различных групп элиты, либо извечный социальный конфликт бедных-богатых. А еще хуже, что здесь может быть умелая редакция, спланированная и проведенная по всем законам черного пиара. Но было бы ошибкой отрицать имеющиеся исламско-христианские противоречия, способные нарушить геополитичское равновесие.

МИФОЛОГИЯ РЕЛИГИОЗНЫХ ВОЙН

В последнее время в СМИ, на страницах научно-популярных и научных изданий, а также в выступлениях некоторых политиков можно встретить достаточно спорный и неоднозначно трактуемый термин "религиозная война". К примеру, американский политик П. Бьюкенен считает , что сегодня мы являемся свидетелями разразившейся религиозной войны. Особенно популярно использование понятия "религиозная война" при характеристике современных отношений между христианским и исламским мирами. Так, по мнению У. бен Ладена, лидера "Аль -Каиды", сегодняшний мир поделен на два лагеря: "один - веры, где нет лицемерия, а другой - неверия, от которого, мы надеемся, бог сохранит нас". Лагерь верующих составляют мусульмане, лагерь неверных во главе с США принадлежит христианству. Причем столкновение этих сил неминуемо, призывы к чему неоднократно звучали со стороны радикально настроенных представителей обоих лагерей.

В этом контексте представляется интересной точка зрения российского политического обозревателя Л. Радзиховского. Он полагает, что западные христианские страны (включая Россию) втянуты в религиозную войну. Но они ее ведут с антирелигиозных позиций, поэтому вынужденно-религиозная война XXI в. - не "нормальная" схватка двух "симметричных" фанатизмов, а война против самой идеи "религиозных войн". Запад воюет за то, чтобы остаться собой - светским, демократическим, терпимым¹¹. Принимая утверждение о несимметричности двух фанатизмов, следует, однако, напомнить об использовании тем же Западом религиозной риторики. Здесь можно упомянуть обращение Джорджа Буша мл. к Богу за помощью в борьбе против международного терроризма и о популярной в США мессианской риторике.

Само использование термина "религиозная война" вызывает множество споров и нареканий и в научном мире, и за его пределами. Одни исследователи считают это определение некорректным. В качестве аргумента они указывают на тот факт, что даже известные события средневековой истории, которые в историческом сообществе принято называть религиозными войнами, нельзя считать таковыми в силу доминирования в них политических мотивов. Другие, наоборот, пытаются придать новый смысл понятию "война", а также обосновать религиозный характер современных войн. Следует сделать оговорку, что в данном контексте под термином "религиозная война" понимается современная война или вооруженный локальный конфликт с религиозной составляющей, которая оказывает значительное влияние на характер военного противоборства. Именно эта составляющая и придает импульс бескомпромиссности и крайней жестокости протекающим в настоящее время вооруженным столкновениям. В такой интерпретации религия выступает не только как форма и как инструмент противостояния, но она же обеспечивает и его идейное обоснование.

Изучая сквозь призму борьбы с транснациональным терроризмом основной вектор развития международных отношений, некоторые ученые могут достаточно аргументированно говорить о религиозных войнах современности, которые затрагивают в основном исламский и христианский миры. Так, например, Н. Косолапое в статье "Кризис рациональной всемирное пишет, что. "если XX век начинался как эпоха пара, электричества, индустриализации, то XXI век стартовал в этом смысле как возвращение в эпоху религиозных войн". Однако при исследовании этой темы необходимо отделять религиозные учения от их возможных политических проекций. Правда, в исламской традиции достаточно сложно провести однозначную разделительную линию между религией и политикой.

Итак, для ведения искусственно сконструированной некоторыми авторами исламско-христианской религиозной войны пока еще не обозначились четкие фронты, за исключением, пожалуй, Балкан. Границы же прежних исторических зон противостояния мусульман и христиан, которые формировались на протяжении всей истории существования этих религий, здесь в расчет не берутся. Их очертания вследствие активной миграции мусульман, а также значительного изменения политической карты Европы конца XX - начала XXI в. претерпели существенные изменения. Провозглашенная некоторыми ультраисламистами (салафитами) идея возрождения Вселенского Халифата слишком аморфна, а перспектива ее реализации иллюзорна. Тем более, что эту суннитскую идею совсем не разделяет шиитское население, религиозно-политическая элита которого выдвигает свои, альтернативные проекты и инструкции по руководству мировым исламским движением.

Страны исламского мира выражают крайнее недовольство засильем западных ценностей, многочисленными "жертвами", которые они принесли на алтарь глобализации (в данном случае американизации), а также диктатом "страны неверных" {джахилийи) - США . Эти факторы приводят к тому, что харизматические исламские лидеры, подобно У. бен Ладену, выдвигают альтернативные планы глобального переустройства мира, которые, на первый взгляд, могут показаться очередной утопией. Но внушительные финансовые доходы "Аль-Каиды" и иных аналогичных ей транснациональных организаций, основанные на нефтяных прибылях, а также на поступлениях от возрастающего незаконного оборота наркотиков и оружия, вкупе с огромными людскими ресурсами стран исламского мира позволяют рассматривать выдвигаемые этими организациями планы коренного переустройства мира как вполне весомые политические проекты.

РЕЛИГИЯ, ИСЛАМСКИЙ ЭКСТРЕМИЗМ, ТЕРРОРИЗМ

Как уже отмечалось, усилению исламско-христианских противоречий также способствует выход на международную арену транснационального терроризма, который на сегодняшний день "имеет окраску экстремистского ислама". В рамках потенциального исламско-христианского конфликта, а для некоторых радикалов вроде У. бен Ладена и его сторонников - уже пылающей войны правоверных с "крестоносцами", неслучайно, что именно слабейшая из сторон взяла на вооружение терроризм как средство ведения борьбы¹⁵. Для разъяснения этого факта можно сослаться, по меньшей мере, на несколько моментов.

- Так, не подлежит сомнению, что в допустимом открытом военном противостоянии с мощнейшими западными державами у радикальных исламистов, в том числе и у пресловутой "Аль-Каиды", нет никакой возможности добиться победы. Поэтому предпочтение отдается внезапным террористическим актам.

Тесная связь международного терроризма с транснациональной организованной преступностью, незаконным оборотом наркотиков и оружия, отмыванием денег и т.д. приводит к тому, что террористические структуры сами способны "зарабатывать" деньги на свое существование и деятельность в отличие от регулярной армии, придерживающейся хоть каких-то "этических" принципов. Но это не означает, что у международных террористов нет влиятельных "спонсоров". Напротив, они есть. И особенно много их среди монархий нефтедобывающих исламских стран. В связи с этим возникает еще одна, пока не достаточно изученная научная тема, которая выходит за рамки данной статьи. Это проблема тесного сращивания международных террористических структур, для которых терроризм стал очень доходным бизнесом, с политическими и экономическими элитами многих государств мира.

- Интерпретируя ислам с радикальных позиций, теоретики международного терроризма легко находят метафизическое, а что важнее -религиозное обоснование избранного средства борьбы. Толкования такого рода исходят из постулата джихада, который многие радикальные исламистские проповедники возводят до статуса шестого принципа ислама, причем упор делается на силовом джихаде.

Интересно, что основатель идеологии исламизма С. Кутб в своей работе "Война, мир и исламский джихад" вообще утверждал, что джихад, нацеленный на установление "божественной власти" на земле "продолжается и будет продолжаться". Развивая эту мысль, Кутб приходит к парадоксальному выводу, что "джихад для ислама - естественная необходимость". Речь здесь идет не только и не столько об "оборонительном джихаде", сколько о наступательном, силовом. Акцентирование внимания именно на силовой стороне джихада вызвано тем, что ислам находится в окружении обществ "новой джахилийи" (к ним относятся все неисламские общества), которые активно противостоят реализации исламского проекта. Идеи С. Кутба представляют собой своеобразную концепцию некоего перманентного джихада, основанного на "материальной силе", который в своем развитии "прошел разные стадии, и для любой из них находил новые, только для нее пригодные и эффективные методы"¹⁶.

Данное теоретическое положение идеологи современного исламского радикализма и экстремизма активно используют для обоснования целесообразности совершаемых террористических актов. Это приводит к тому, что практически все акты и индивидуального, и группового террора начинают рассматриваться ими как проявление джихада, наиболее эффективного средства в нынешних условиях. Немаловажен и тот факт, что сторонники политики экстремизма и терроризма, особенно ваххабиты, используя принцип такфир, обвиняют в неверии даже нерадикально настроенных мусульман, что является достаточным основанием для объявления последним джихада.

- И последнее обстоятельство: не следует забывать о психологическом эффекте от террористических актов. Имеется в виду прежде всего так называемый стокгольмский синдром: люди, которых взяли в заложники, для сохранения своей жизни как бы солидаризируются с террористами, просят их о пощаде, всячески им помогают, а потом после освобождения предъявляют претензии уже не к террористам, а к своему государству.

Искаженное и недопустимое отождествление ислама как мировой религии с международным терроризмом, использующим радикальную исламистскую риторику, которое широко распространено в современном международном медийном пространстве, также способствует межрелигиозному разъединению. Представляется крайне недальновидным и тормозящим развитие диалога употребление популярного ныне штампа "террорист-мусульманин". Необходимо понимать, что, когда некоторые исследователи прямо указывают на исламскую составляющую современного международного терроризма, они, таким образом, лишь выделяют конкретную группу определенной конфессии, которая использует соответствующую идеологию.

Итак, выдвинутые крайними исламскими радикалами идеи возрождения Халифата либо распространения по значительной части мира законов шариата (альтернативные негативным процессам глобализации) вызвали заметное обострение и без того непростых отношений между мусульманами и христианами. Однако не следует абсолютизировать исламско-христианские противоречия, как это делают сторонники теории столкновения цивилизаций. Тем более что такая позиция может увести исследователя от понимания реальных проблем глобализирующегося мира.

Повсеместно наблюдаемый рост политической активности международных движений и организаций, а также транснациональных террористических сетей, использующих радикальную мусульманскую риторику, помноженный на огромные запасы минерального сырья и возрастающий военный потенциал стран исламского мира, привел к тому, что ислам стал одним из важнейших факторов современной мировой политики.

Взрывы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, атаки террористов в Мадриде и Лондоне продемонстрировали миру новое явление - международный терроризм, тесно связанный с радикальным исламом. Это дало основание многим исследователям заговорить об исламской угрозе. Такое предостережение оказалось своевременным, легло на благодатную почву и вызвало определенную тревогу в Европе. Ведь Запад, обеспокоенный масштабами мусульманской миграции, кровно заинтересован не только в решении многих насущных проблем исламского мира, но и в урегулировании положения этих диаспор уже в своих странах.

Основываясь на изложенных фактах, можно предложить два полярных сценария развития событий в ближайшей перспективе.

Первый - утопический. Исламисты признают все преимущества демократического устройства и отказываются от своих радикальных требований и соответствующих средств для их достижения. Этому способствует якобы возросшая привлекательность для них демократических принципов, а также ослабление социальной базы экстремизма вследствие бурного развития наиболее отсталых экономик стран исламского мира, что явилось, в свою очередь, результатом помощи стран "золотого миллиарда".

Второй - более вероятный. Из-за повсеместного распространения "болезни фундаментализма", роста радикальных настроений во всем мире, а также усиления антиамериканизма, чему способствовала политика США, возможен в определенной степени возврат к религиозным войнам, хотя бы и на локальном уровне.

Понятно, что изложенные сценарии развития событий - лишь гипотетические предположения автора. Однако необходимо учитывать то обстоятельство, что поборники американской демократии действительно верят, или хотят верить, в универсальность западных (американских) политических моделей, в возможность их переноса в страны исламского мира, дабы распутать целый узел накопившихся там проблем и противоречий. Но история учит, что такие искусственно внедренные политические формы, как западный демократический плюрализм или социализм в государствах исламского мира надолго не приживаются. И лишь созданная на родной почве с использованием традиционных стереотипов мышления модель развития, альтернативная негативным процессам глобализации, может оказаться эффективной.

Для предотвращения эскалации исламско-христианского конфликта, который обостряется под воздействием отмеченных факторов - роста международных террористических структур, спекулирования на межцивилизационных противоречиях, негативном влиянии глобализации - необходима взвешенная много векторная политика "развитого мира" по отношению к исламским государствам. Адекватная помощь уже в близкой перспективе должна привести к тому, что эти исламские государства, если и не будут числиться среди лидеров глобализации, то, по крайней мере, не будут состоять и в списке ее главных "жертв".

И последнее. Так как США в результате своей непродуманной, а иногда просто авантюрной внешней политики во многом себя скомпрометировали, избежать попятного движения в сторону религиозных войн можно будет благодаря жесткой, а главное скоординированной и ответственной позиции по ключевым вопросам международных отношений формирующихся неевропейских центров силы: Российской Федерации, Китая, Индии - разумеется, при сотрудничестве с Западом в сфере антитеррористической борьбы.

Ключевые слова: исламский фактор, исламский радикализм, межрелигиозный диалог, религиозная война, международный терроризм.

Размещено на Allbest.ru