Томас Гоббс

Размещено на http://www.allbest.ru/

Томас Гоббс

гоббс государство власть монархия

Эту мысль выразил английский философ и политический мыслитель Томас Гоббс, родившийся в 1588 году. В своей жизни он стал современником английской буржуазной революции, из-за которой ему пришлось эмигрировать во Францию. В годы своей эмиграции он проживал в Париже, и именно в этот период написал труды, заслужившие ему большую популярность как философу. В 1652 году Томас Гоббс вернулся на свою родину в Англию и скончался в 1679-м.

Самыми главными сочинениями в его жизни стали «Философские элементы учения о гражданине», написанные в 1642 году, и «Левиафан» - в 1651 году.

Томас Гоббс о формах правления.

В основу своей теории государства и права Гоббс кладет определенное представление о природе индивида. («Философское начало учения о гражданине», «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского») Он считает, что изначально все люди созданы равными в отношении физ. и умственных способностей и каждый из них имеет одинаковое с другими «право на все». Однако человек еще и существо глубоко эгоистичное, обуреваемое жадностью, страхом и честолюбием. «Человек человеку - волк». Отсюда «война всех против всех». Иметь «право на все» в условиях такой войны - значит фактически не иметь никакого права ни на что. Это положение Гоббс называет «естественного состоянием рода человеческого». Инстинкт самосохранения сообщает первый импульс процессу преодоления естественного состояния, а естественный разум подсказывает людям, на каких условиях они могут данный процесс осуществить. Эти условия есть естественные законы. Главным естественным закон гласит: необходимо стремиться к миру и следовать ему. Все прочее должно использоваться лишь в качестве средств достижения мира. Важнейшим среди них является отказ каждого от своих прав в той мере, в которой этого требуют интересы мира и самозащиты (2-ой естественный закон). 3-ий естественный закон: люди обязаны выполнять заключенные ими соглашения; в противном случае последние не будут иметь никакого значения. В 3-ем законе содержится источник и начало справедливости. Существуют еще 16 естественных законов. Обобщение всего: не делай другому того, чего бы ты не желал, чтобы было сделано по отношению к тебе.

Абсолютная власть государства - вот, по Гоббсу, гарант мира и реализации естественных законов. Она принуждает индивида выполнять их, издавая гражданские законы. Если естественные законы сопряжены с разумом, то гражданские - опираются на силу.

Государство учреждается людьми для того, чтобы с его помощью покончить с «войной всех против всех». По Гоббсу, государства могут возникать не только через добровольное согласие, но и приобретать власть силой. Гоббс называет государства, возникающие в результате добровольного соглашения, основанными на установлении или полит государствами. Государства, появившиеся с помощью силы - основанные на приобретении. Путем взаимной договоренности между собой индивиды доверяют единому лицу(отдельному человеку или собранию людей) верховную власть над собой. Государство и есть то лицо, использующее силу и средства всех людей так, как оно считает необходимым для их мира и общей защиты. Носитель такого лица - суверен. Суверен обладает верховной властью, а всякий другой является его подданным. Власть суверена всегда абсолютна и безгранична. Суверен сам издает и отменяет законы, объявляет войну и заключает мир, разбирает споры, назначает должностных лиц. Заключив однажды общественный договор и перейдя в гражданское состояние, индивиды утрачивают возможность изменить избранную форму правления, высвободиться из-под действия верх власти. Им запрещается протестовать против решений суверена, осуждать его акции. При этом обладатель верх власти не связан ни гражданским законом, никаким-либо договором со своим народом и потому ответственности перед ним в принципе не несет. Наделенное абсолютной властью государство должно выполнять, по Гоббсу, не одни только полицейско-охранительные функции, но и развивать промышленность, заниматься воспитательно-просветительской деятельностью. Государства гарантирует своим подданным свободу, которая является, по Гоббсу, правом делать все то, что не запрещено гражданским законом. Активная роль государства проявляется в борьбе с теми учениями, которые ослабляют или ведут государство к распаду. Гоббс призывал использовать силу закона «не против тех, кто заблуждается, а против самих заблуждений».

Гоббс не уделял большого внимания проблеме государственных форм. Согласно Гоббсу, может быть три формы государства: монархия, демократия, и аристократия. Отличаются они друг от друга не природой и содержанием воплощенной в них верховной власти, а различиями в пригодности к осуществлению той цели, для которой они были установлены. И все же симпатии Гоббса на стороне монархии. Он убежден, что она лучше др. форм выражает и реализует абсолютный характер власти государства; в ней общие интересы тесно совпадают с частными. Верховной власти удобнее быть именно монархической, поскольку «в личности короля олицетворяется государство». Целиком подчиняя индивида абсолютной власти государства, Гоббс тем не менее оставляет ему возможность воспротивиться воле суверена. Эта возможность- право на восстание. Она открывается лишь тогда, когда суверен, вопреки естественным законам, обязывает индивида убивать или калечить самого себя либо запрещает защищаться от нападения врагов. Защита своей собственной жизни опирается на высший закон всей природы - закон самосохранения. Закон этот не вправе переступать и суверен. Иначе он рискует потерять власть. Строение государства он уподоблял устройству живого организма: суверена - душе государственности, тайных агентов - глазам. Гражданский мир сравнивается им со здоровьем, а мятежи, гражданские войны - с болезнью государства, влекущей за собой его распад и гибель.

Учение о государстве

В своей книге “О гражданине”, Гоббс в систематической форме трактовал вопросы о происхождении и сущности государства. Ошибочное, по мнению Гоббса, положение о том, что человек есть общественное животное, имеет своим источником поверхностное рассмотрение человеческой природы. Когда гражданское общество уже установлено, когда государство давно существует, может показаться, замечает Гоббс, что люди не в состоянии жить вне общества, что ими движет прирожденная склонность к общественной жизни. Однако первоначальное состояние людей, которое существовало до возникновения государства, было состоянием ожесточенной и всеобщей войны, постоянного соперничества, жестокой конкуренции. Это состояние войны всех против всех Гоббс отнюдь не случайно называл естественным состоянием человеческого рода. Оно является таковым, потому что соответствует эгоистической природе человека, его животному естеству. Но люди обладают не только “животными страстями”, у них есть также страсти, склоняющие их к миру: страх смерти, чувство самосохранения. Главное же состоит в том, что у людей есть “естественный разум”, велением которого и выступает требование мира. Это требование - первый и основной естественный закон, который предписывает людям вступить в соглашение друг с другом с целью обеспечения безопасности. Гарантией же безопасности может быть только такая общая власть, которая объединяет и сплачивает множество людей, которая обладает реальной силой, чтобы защищать людей от внешних врагов и от несправедливостей, чинимых друг другу. Короче говоря, чтобы люди жили в мире, чтобы они могли заниматься мирным трудом, необходима абсолютная власть государства - того великого Левиафана, которому мы обязаны своим миром и своей защитой.

Это власть земного, а не небесного происхождения. Она возникла не по божественному установлению, а в результате общественного договора, добровольного соглашения людей. Правда существует и другой путь образования государства. Это путь, основанный на силе и завоевании. Гоббс называет его “естественным способом происхождения государства”. Но философ отдает предпочтение политическому государству, установленному самими людьми в своих общих интересах. В этом случае “граждане по собственному решению подчиняют себя господству одного человека или собранию людей, наделяемых верховной властью”. В сосредоточении власти в руках одного человека или же собрания людей Гоббс и усматривал сущность государства. Развернутое же определение последнего, содержащееся в “Левиафане”, гласит: “государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя, путем взаимного договора между собой, огромное множество людей, с тем, чтобы это лицо могло испытать силу и средства их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты”. В этом определении следует обратить внимание на три момента: 1) Государство есть единое лицо. Это не означает, что во главе государства должен обязательно стоять один человек. Суверенная власть может принадлежать и “собранию людей”. Но в обоих случаях власть государства едина и нераздельна, она сводит волю всех граждан “в единую волю”. 2) Люди, создавшие государство путем взаимного договора, не только санкционируют все его действия, но и признают себя ответственным за эти действия. 3) Верховная власть может использовать силы и средства подданных так, как сочтет это необходимым для их мира и защиты. При этом верховная власть не несет какой-либо ответственности за свои действия перед подданными, и не обязана отчитываться за эти действия перед ними.

Государство по Гоббсу, это - великая и могучая сила, своего рода “смертный Бог”, безраздельно властвующий над людьми и возвышающийся над ними. И хотя люди создали эту силу для защиты своей жизни и обеспечения безопасности, то есть в своих собственных интересах, она действует так, как считает нужным, и, ни в чем сама не зависит от своих подданных, требует от них беспрекословного подчинения и полного послушания. И Гоббс делает вывод: “Верховная власть не может быть по праву уничтожена решением тех людей, соглашением которых она была установлена”.

Для оправдания верховной власти государства Гоббс выдвигает тезис: “Верховная власть не столь пагубна, как отсутствие ее”. Развивая его, философ утверждал, что неудобства и стеснения, проистекающие из-за неограниченной власти суверена над подданными, не идут ни в какое сравнение с бедствиями и несчастьями, сопутствующими гражданской войне, или состоянием безвластья, когда люди не подчиняются законам и не признают над собой никакой власти, удерживающей их от грабежа и насилия. Словом, единственной альтернативой состоянию войны всех против всех служит, по Гоббсу, ничем не ограниченная государственная власть. Интересно, что прерогативы верховной власти распространялись Гоббсом и на имущественные отношения граждан и на их духовную жизнь. Государство и только государство может предписывать те правила, которые указывают каждому человеку, какими благами он может пользоваться и какие действия он может предпринимать с целью преумножения этих благ. Государство стоит на страже частной собственности граждан, да и само существование собственности целиком зависит, по Гоббсу, от установления верховной власти, ибо до этого, в естественном состоянии, когда все люди имели право на все, ни о каком владении собственностью не могло быть и речи. Государство призвано осуществлять контроль и за умами своих подданных, следить за тем, чтобы не получали распространения мнения и учения, противодействующие миру и согласию. С этой целью Гоббс считает не только возможным, но и необходимым введение цензуры. По мнению Гоббса, свобода подданных вполне совместима с неограниченной властью суверена, если под свободой понимается не свобода от законов, а свобода делать то, что не указано в соглашениях с властью. Гоббс выступал против мелочной регламентации личной жизни граждан со стороны верховной власти, которая предоставляла известные права и свободы в этой области. “Законы не должны регулировать дела людей более детально, чем того требует благо граждан и государства”,-отмечал философ.

Гоббс выступает как противник теории разделения властей, согласно которой законодательная, исполнительная и судебная власти не должны совпадать. Такое разделение властей было для него единственной причиной гражданской войны в Англии. Государственная власть, как считает Гоббс, чтобы выполнить свое главное назначение (обеспечение мира и безопасности граждан), должна быть нераздельной и суверенной. Она должна стоять выше всех и не должна подлежать чьему-либо суду и контролю. Она должна быть выше всех законов, ибо все законы устанавливаются ею, и только от нее получают свою силу. Верховная власть, выражающая, по его мнению, общие интересы подданных, изображается как надклассовая сила. За ней он не видит ни экономических, ни политических интересов каких-либо социальных групп.

Целиком, подчиняя индивида абсолютной власти государства, Гоббс, тем не менее, оставляет ему возможность воспротивиться воле суверена. Эта возможность - право на восстание. Она открывается лишь тогда, когда суверен, вопреки естественным законам, обязывает индивида убивать или калечить самого себя, либо запрещает защищаться от нападения врагов. Защита своей собственной жизни опирается на высший закон своей природы - закон самосохранения. Закон этот не вправе преступать и суверен. Иначе он рискует потерять власть.

Уподобляя государство Левиафану (который является лишь искусственным человеком, хотя и более крупным по размерам и более сильным, чем естественный человек, для охраны которого он создан), Гоббс подчеркивает, что всякий государственный организм может существовать только в условиях гражданского мира. Смута есть болезнь государства, а гражданская война - его смерть. Таким образом, Гоббс выявляет причины, ведущие его к распаду и гибели. На первое место он ставит недостаточность абсолютной власти, считая это главным источником внутренних междоусобиц. Затем идут различные “ложные учения”, противоречащие природе государства и способствующие его ослаблению. К ним Гоббс относит, прежде всего, мнение, согласно которому каждый отдельный человек вправе решать, какие действия хороши и какие дурны. Отвергая это мнение, Гоббс вновь подчеркивает, что мерилом добра и зла является гражданский закон, а судьей - законодатель, который всегда представляет государство. К ложным учениям, направленным против сущности государства, Гоббс относит также упоминавшееся мною раньше учение о делимости верховной власти. Делить власть, - значит разрушать ее, доказывает философ.

Особый взгляд был у Гоббса и на межгосударственные отношения. Эти отношения могут быть, по Гоббсу, только отношениями соперничества и вражды. Государства представляют собой военные лагеря, защищающиеся друг от друга с помощью солдат и оружия; они находятся в положении гладиаторов, направляющих оружие друг на друга и зорко следящих друг за другом. Государства как бы пребывают в состоянии войны всех против всех, в котором были люди до установления государственной власти. И такое состояние государств, подчеркивает Гоббс, следует считать естественным, так как они не подчиняются никакой общей власти, и неустойчивый мир между ними вскоре нарушается.

Ни один политический мыслитель, начиная с Платона и Аристотеля, не обходил своим вниманием вопрос о формах государственного правления. Не мог пройти мимо этого вопроса и Гоббс. Он различает три вида государства: монархию, демократию и аристократию. К первому виду относятся государства, в которых верховная власть принадлежит одному человеку. Ко второму - государства, в которых верховная власть принадлежит собранию, где любой из граждан имеет право голоса. Этот вид государства Гоббс называет также народоправством. К третьему виду относятся государства, в которых верховная власть принадлежит собранию, где правом голоса обладают не все граждане, а лишь известная часть их. Что касается других форм правления (таких как тирания и олигархия), то Гоббс не считает их самостоятельными видами государства. Тирания это та же монархия, а олигархия ничем не отличается от аристократии. Смысл этих терминов состоит по Гоббсу в том, что в них вкладывается порицание соответствующих форм государственного устройства. Те, кто осуждает монархию, именуют ее тиранией. Те же, кто не доволен аристократией, называют ее олигархией. На том же основании люди, несогласные с демократией характеризуют ее как анархию, что обозначает отсутствие всякого правления. Надо отметить, что Гоббс не уделял особого внимания проблеме государственных форм. По его мнению, “власть, если только она достаточно совершенна, чтобы быть в состоянии оказывать защиту подданным, одинакова во всех формах”. И все же симпатии Гоббса на стороне монархии. Он убежден, что она лучше других форм выражает и реализует абсолютный характер власти государства и более других пригодна к осуществлению той цели, во имя которой и создано государство, “а именно к водворению мира и обеспечению безопасности народа”.

Экономические воззрения

По Гоббсу, абсолютная власть государства распространяется и на экономическую жизнь общества. А так как одной из главных функций государства является забота о благосостоянии граждан, то этим и объясняется внимательное исследование Гоббсом экономической политики и вопросов, связанных с производством и распределением материальных благ. Все эти вопросы получили отражение в различных сочинениях философа, и, прежде всего, в “Левиафане”.

Производство и распределение целиком зависят от государства, и регулируется им. Государство устанавливает и формы собственности: от него и только от него, по Гоббсу, исходит решение вопроса о том, что есть мое, твое и его. В первую очередь государство распределяет среди подданных земли. Причем право собственности подданного на свои земли исключает право пользования ими всех других поданных, но не суверена. Как и распределение земель в стране, точно также делом суверена является определение мест и объектов внешней торговли. Эта монополия внешней торговли мотивировалась Гоббсом тем, что предоставление права торговать с другими странами частным лицам может быть использовано во вред государству. Государству принадлежит, наконец, право регулировать имущественные отношения между подданными, определять, в какой форме должны заключаться различные договоры и сделки.

“Деньги - кровь государства” - утверждает Гоббс. Он обращает внимание на такие функции денег, как мерило ценности всех вещей, средство обращения и накопления. Недостаток денежных средств, необходимых для потребностей государства, Гоббс рассматривает как одну из причин его ослабления и даже возможной гибели. Ответственность за образование дефицита в государственном бюджете мыслитель возлагает на подданных. Он вменяет им в вину то, что они забывают о правах суверена на их землю и движимое имущество, полагая, что могут полностью распоряжаться своею собственностью. Отсюда и возникают трудности при взимании денег, особенно когда надвигается война и государству требуется увеличить поступления в казну. Поэтому в этих условиях, считает Гоббс, верховная власть вправе прибегнуть к насильственным мерам.

От государственной власти требуется справедливо взимать налоги с подданных, осуществляя при этом равномерное налогообложение. Последнее может быть достигнуто, по мнению Гоббса, лишь тогда, когда сумма налога будет определяться не размером богатства, а размером потребления.

Гоббс вменяет в обязанность государства и заботу о нетрудоспособных членах общества. Что касается здоровых и физически сильных людей, то они обязаны трудиться и если они отлынивают от работы, то государство должно заставить их работать. Если же масса трудоспособных, но не обеспеченных работой людей продолжает расти, то они должны быть переселены в недостаточно заселенные страны. Когда же весь мир окажется перенаселенным, тогда останется как самое последнее средство - война.

Потомство и дети государства, - это колонии. Их основывает группы людей, чтобы заселит чужую страну. Когда колония устроилась, то переселенцы или образуют самостоятельное государство, или же остаются провинциями того государства, из которого они вышли.

Характеризуя высший закон государства - заботиться о благе народа, Гоббс подчеркивал, что его выполнение требует от верховной власти не только охранять мир и безопасность граждан, но и содействовать их обогащению. Последнее же достигается с помощью законов, поощряющих развитие искусств и ремесел, приносящих выгоду и предписывающих вместе с тем бережливость. Частное богатство не должно быть, поэтому чрезмерным, “ибо деньгам повинуются все”, и они могут использоваться во вред общему благу. Что же касается тех законных средств, которые ведут к обогащению, то их три, а именно: «доход с земли и воды, труд и бережливость...». Использование этих средств предполагает, по мнению Гоббса, всемерное развитие земледелия и рыболовства, поощрение мореплавания, а также механики и математики. Одновременно должны быть приняты законы, запрещающие безделье и осуждающие расточительство.

Следует добавить, что социально-политическая программа Гоббса содержит ряд замечательных догадок и предвосхищений, которые были развиты впоследствии классиками английской политической экономии: Смитом, Петти, Рикардо.

О различных видах государств и о преемственности верховной власти.

Томас Гоббс полагал, что различных видов государства может быть только три. По его теории: Различие государств заключается в различии суверена, или лица, являющегося представителем всех и каждого из массы людей. А так как верховная власть может принадлежать или одному человеку, или собранию большого числа людей, а в этом собрании могут иметь право участвовать или каждый, или лишь определенные люди, отличающиеся от остальных, то отсюда ясно, что могут быть лишь три вида государства. Ибо представителем должны быть или один человек, или большее число людей, а это - собрание или всех, или только части. Если представителем является один человек, тогда государство представляет собой монархию; если - собрание всех, кто хочет участвовать, тогда это демократия, или народоправство; а если верховная власть принадлежит собранию лишь части горожан, тогда это аристократия. Других видов государства не может быть, ибо или один, или многие, или все имеют верховную власть (неделимость которой я показал) целиком. По теории Гоббса Тирания и олигархия есть лишь различные названия монархии и аристократии. В книгах по истории и политике мы находим и другие названия форм правления, как тирания и олигархия. Однако это не названия других форм правления, а выражения порицания перечисленным формам. В самом деле, те, кто испытал обиду при монархии, именуют ее тиранией, а те, кто недоволен аристократией, называют ее олигархией. Точно так же те, кому причинено было огорчение при демократии, называют ее анархией (что означает отсутствие правительства), и тем не менее! никто, как я полагаю, не будет считать безвластие какой-нибудь новой формой правления. По тем же основаниям не следует думать, что правление имеет одну форму, когда оно нам нравится, и другую, когда оно нам не нравится или когда мы подвергаемся притеснениям со стороны правителей. Очевидно, что люди, пользующиеся абсолютной свободой, могут, если это им нравится, дать полномочие на представительство каждого из них как одному человеку, так и какому-нибудь собранию людей, и, следовательно, и если они считают это полезным, они могут отдать себя в подданство монарху так же абсолютно, как любому другому представителю. Поэтому там, где уже учреждена верховная власть, может быть учреждено другое представительство того же народа лишь для определенных частных целей, ограниченных сувереном. В противном случае это означало бы, что учреждены два суверена и что лицо каждого человека представлено двумя уполномоченными, что в случае их несогласия между собой по необходимости привело бы к разделению той власти, которая (если люди хотят жить в мире) должна быть неделимой, и тем довело бы людскую толпу до состояния войны, вопреки той цели, во имя которой установлена всякая верховная власть. И подобно тому как было бы нелепо думать относительно облеченного верховной властью собрания, что если оно просит подвластный ему народ посылать депутатов с правом давать советы и высказывать пожелания, то тем самым считает абсолютным представительством народа не себя, а этих депутатов, точно так же нелепо думать подобным образом относительно монархии.

Сравнение монархии с верховной ассамблеей.

Различие между этими родами государства состоит не в различии власти, а в различии пригодности, или способности, каждого из них к осуществлению той цели, для которой они установлены, а именно к водворению мира и обеспечению безопасности народа. И, сопоставляя монархию с другими двумя родами правления, Гоббс заметил следующее: Во-первых, всякий носитель лица народа или член собрания, являющегося таким носителем, есть одновременно носитель своего собственного естественного лица. Поэтому, как бы усердно такой человек в качестве политического лица ни заботился об обеспечении общего блага, он, однако, более или менее усердно заботится также об обеспечении своего личного блага, блага своей семьи, родственников и друзей, и, если общие интересы сталкиваются с его частными интересами, он в большинстве случаев отдает предпочтение своим интересам, ибо страсти людей обычно бывают сильнее их разума. Общие интересы поэтому больше всего выигрывают там, где они более тесно совпадают с частными интересами. Именно такое совпадение имеется в монархии.

Богатство, могущество и слава монархов обусловлены богатством, силой и репутацией его подданных. Ибо никакой король не может быть ни богат, ни славен, ни находиться в безопасности, если его подданные бедны, презираемы или слишком слабы вследствие бедности или междоусобий, чтобы выдержать войну против своих врагов. При демократии же или аристократии личное благополучие лиц продажных или честолюбивых обеспечивается не столько общественным процветанием, сколько чаще всего вероломным советом, предательством или гражданской войной.

Во-вторых, монарх может получить совет от кого ему угодно, когда и где ему угодно, и, следовательно, он может выслушать мнение людей, сведущих в вопросе, подлежащем его обсуждению, каковы бы ни были их ранг и звание, и настолько заблаговременно в отношении момента действия и так секретно, как он сочтет это нужным. Когда же верховное собрание нуждается в совете, то туда допускаются только те, кто имеет на это право с самого начала, а это в большинстве случаев люди, сведущие больше в вопросах приобретения богатства, чем в вопросах приобретения знания. Кроме того, они дают свои советы в длинных речах, могущих побудить и действительно побуждающих людей к действиям, но не могущих руководить действиями этих людей. Т.к. пламя страстей никогда не просветляет разума, а, наоборот, помрачает его, да и никогда и нигде совет, принятый в собрании, вследствие многочисленности его состава не может остаться в тайне.

В-третьих, решения, принятые монархом, подвержены непостоянству лишь в той мере, в какой это присуще человеческой природе, решения же собрания могут подвергаться изменениям еще и благодаря многочисленности состава собрания. Т.к. стоит немногим членам, считающим необходимым держаться раз принятого решения, не явиться в собрание или вовремя явиться некоторым держащимся противоположного взгляда, и все, что было решено вчера, сегодня будет аннулировано.

В-четвертых, монарх не может расходиться во мнениях с самим собой по мотивам зависти или своекорыстия, собрание же может, причем так резко, что дело может дойти до гражданской войны.

В-пятых, при монархии имеется следующее неудобство, а именно что какой-нибудь подданный может быть властью одного человека лишен всего своего имущества в интересах обогащения какого-либо фаворита или льстеца.

Однако то же самое может случиться и там, где верховная власть принадлежит собранию, - власть такого собрания одинакова с властью монархов; члены такого собрания могут поддаться дурным советам и быть введенными в соблазн ораторами, как монарх льстецами, и взаимной лестью они взаимно могут поощрять корыстолюбие и честолюбие друг друга. Между тем как монархи имеют немного фаворитов и могут покровительствовать только своим родственникам, фавориты собрания многочисленны, а родственников у членов собрания значительно больше, чем у любого монарха. Кроме того, нет такого фаворита монарха, который не был бы в одинаковой мере способен как помогать своим друзьям, так и вредить своим врагам, ораторы же, т.е. фавориты верховного собрания, хотя и имеют большую власть вредить, обладают очень малой властью спасать для обвинения требуется меньше красноречия, чем для оправдания, и осуждение нам представляется более сообразным с принципом правосудия, чем оправдание.

В-шестых, одним из неудобств монархии является то обстоятельство, что верховная власть в ней может достаться по наследству несовершеннолетнему или такому, кто не может различать добро и зло. И неудобство состоит в том, что его власть должна быть передана в руки другого человека или собрания людей, которые в качестве кураторов или регентов должны управлять по его праву и от его имени. Однако сказать, что предоставление права на осуществление верховной власти одному человеку или собранию людей есть неудобство,- значит сказать, что всякое правительство есть большее неудобство, чем хаос и гражданская война. Поэтому единственная опасность, которая в данном случае грозит,- это борьба соперников, претендующих на такую почетную и выгодную должность. Но чтобы убедиться в том, что это неудобство возникает не от формы правления, называемой нами монархией, надо принять во внимание, что предшествовавший монарх должен был уже наметить опекуна своего несовершеннолетнего преемника или ясно выраженными словами завещания, или молчаливой санкцией принятого в таких случаях обычая.

Поэтому это неудобство (если такое возникнет) должно быть приписано не монархии, а честолюбию и несправедливости подданных, что присуще всем родам правления, где народ недостаточно просвещен насчет своих обязанностей и прав верховной власти. Если же предположить, что предшествовавший монарх не оставил никаких указаний насчет опекунства, то ясное правило на этот счет дано естественным законом. А именно что опекунство должно быть предоставлено тому, кто, естественно, наиболее заинтересован в сохранении власти несовершеннолетнего и не может извлечь никакой выгоды для себя из его смерти или ограничения его власти. В самом деле, так как мы видим, что всякий человек по природе ищет своей выгоды и повышения, то передача несовершеннолетнего во власть людей, которые могут возвыситься благодаря его гибели или уменьшению его прав, не опекунство, а предательство. Таким образом, предусмотрены всякие меры для предупреждения обоснованных ссор из-за того, кому править государством в случае восшествия на престол малолетнего наследника, и если в этом случае все же возникают споры, нарушающие общественный мир, то это должно быть приписано не монархической форме правления, а честолюбию подданных и незнанию ими своих обязанностей.

С другой стороны, всякое большое государство, в котором верховная власть принадлежит обширному собранию, находится в отношении решения вопросов войны и мира и составления законов в таком же положении, как если бы верховная власть находилась в руках малолетнего. Ибо, подобно тому, как малолетний лишен способности самостоятельного суждения, чтобы отклонить данный ему совет, и поэтому вынужден принять совет тех или того, попечению кого он поручен, точно так же и собрание лишено свободы отклонить совет, данный его большинством, независимо от того, является ли этот совет хорошим или плохим. И подобно тому как малолетний нуждается в опекуне или покровителе, хранителе его личности и власти, точно так же и верховное собрание в больших государствах в момент больших опасностей и смут нуждается в диктаторах или хранителях их власти. Последние являются, собственно говоря, временными монархами, так как верховное собрание передает им всю полноту своей власти на время, причем случаи узурпации власти (по истечении установленного срока) со стороны таких диктаторов бывали чаще, чем случаи узурпации власти малолетних королей со стороны протекторов, регентов или каких-либо других опекунов.

Определение монархии и других форм государственной власти.

По Гоббсу имеется три формы государственной власти: монархия, где носителем верховной власти является один человек; или демократия, где носителем верховной власти является общее собрание всех граждан; или аристократия, где верховная власть принадлежит собранию определенных лиц назначенных либо так или иначе выделенных из остальной массы. Однако тот, кто будет обозревать отдельные государства, бывших и существующие ныне на свете, нелегко, может быть, сумеет свести соответствующие формы правления к нашим трем и будет склонен думать, что имеются и другие формы, представляющие собой смесь из этих трех, например выборные королевства, в которых верховная власть дана королям лишь на определенный срок, или королевства, в которых короли имеют ограниченную власть, каковые формы правления большинством писателей, тем не менее, именуются монархией. Точно так же если какое-нибудь народное или аристократическое государство, покорив неприятельскую страну, управляет ею при посредстве президента, наместника или какого-нибудь другого должностного лица, то на первый взгляд может, пожалуй, показаться, будто такая страна управляется демократически или аристократически. Однако это не так. Ибо выборные короли не суверены, а министры суверена; точно так же и короли с ограниченной властью не суверены, а лишь министры тех, кто обладает верховной властью. А провинции, находящиеся в подчинении демократических или аристократических государств, управляются не демократически или аристократически, а монархически.

И в отношении выборного короля надо, во-первых, заметить следующее. Если король, власть которого ограничена его жизнью, как это имеет место в настоящее время во многих местах христианского мира, или ограничена несколькими годами или месяцами, как власть диктатора у римлян,- если такой король имеет право назначить себе преемника, то он уже не выборный король, а наследственный. Если же у него нет власти выбрать себе наследника, тогда имеется какой-нибудь другой человек или известное собрание, которое после его смерти может выбрать другого, иначе же государство умирает и распадается со смертью этого короля и возвращается к состоянию войны. Если известно, следовательно, кто именно имеет власть назначить нового суверена после смерти выборного короля, то известно также, кто именно является раньше носителем верховной власти, ибо никто не имеет права отдавать то, чем он не может по праву владеть и чего он не может правомерно удержать за собой, если сочтет это для себя целесообразным. Если же нет никого, кто бы мог назначить преемника после смерти первого выборного короля, тогда последний имеет право, больше того, обязывается естественным законом назначить себе преемника, с тем чтобы удержать тех, кто вверил ему власть, от возвращения к бедственному состоянию гражданской войны. Следовательно, такой король после избрания стал абсолютным сувереном.

Во-вторых, король, власть которого ограничена, не выше того или тех, кто имеет право ограничить эту власть, а тот, кто не выше кого-либо другого, не является верховным, т.е. не является сувереном. Верховная власть поэтому всегда была в руках того собрания, которое имело право ограничить короля, и, следовательно, формой правления в данном случае является не монархия, а демократия иди аристократия, как это мы видим в древней Спарте, где цари имели привилегию командовать своей армией, но верховная власть принадлежала эфорам.

В-третьих, к тому же, когда римский народ управлял Иудеей (к примеру) при посредстве наместника.

Иудея не была, однако, в силу этого демократией, ибо иудеи не управлялись собранием, в котором кто-нибудь из них имел право участвовать; не была она также и аристократией, ибо иудеи не управлялись собранием, куда кто-нибудь из них мог войти путем избрания. Иудея управлялась лицом, которое хотя и было в отношении народа Рима народным собранием или демократией, однако в отношении народа Иудеи, не имеющего права участвовать в правлении, было монархом. Ибо если там, где народ управляется собранием, избранным им самим из своей же среды, образ правления называется демократией или аристократией, то там, где народ управляется собранием, которого народ не избирал, мы имеем монархию - не власть одного человека над другим, а власть одного народа над другим.

Нет такой совершенной формы правления, при которой право определения порядка наследования не принадлежало бы царствующему суверену. Ибо если это право принадлежит какому-нибудь отдельному человеку или частному собранию, то оно принадлежит подданному и может быть присвоено сувереном по его желанию. Следовательно, указанное право в данном случае принадлежит суверену. Если же право определения наследника предоставлено не особому человеку, а новым выборам, то это означает распад государства, и указанное право будет принадлежать тому, кто присвоит его себе силой, что противоречит намерению первых основателей государства, желавших создать этим не временную, а вечную гарантию безопасности. При демократии все собрание не может умереть, поскольку не вымерла управляемая им людская масса. Вот почему при этой форме правления вопросы о праве наследования не могут иметь места. Когда при аристократии умирает кто-нибудь из членов верховного собрания, то право избрания другого принадлежит собранию как суверену, которому принадлежит право избрания своих советников и чиновников. Ибо то, что делает представитель в качестве уполномоченного, делает каждый из его подданных как доверитель. И хотя верховное собрание может предоставить другим право избрания новых людей для пополнения его корпуса, однако эти выборы совершаются на основании полномочий, данных верховным собранием, и последним это право может быть взято назад (если бы народ этого потребовал).

Гоббс, различает три вида государства: монархию, демократию и аристократию. К первому виду относятся государства, в которых верховная власть принадлежит одному человеку. Ко второму - государства, в которых верховная власть принадлежит собранию, где любой из граждан имеет права голоса. Этот вид государства Гоббс называет народоправством. К третьему виду относятся государства, в которых верховная власть принадлежит собранию, где правом голоса обладают не все граждане, а лишь известная часть их. Что касается других традиционных форм правления (тирании и олигархии), то Гоббс не считает их самостоятельными видами государства. Тирания- это та же монархия, а олигархия ничем не отличается от аристократии. Вместе с тем, симпатии Гоббса принадлежали монархии, которая, на его взгляд, наиболее приспособлена для осуществления главной цели государства - обеспечения мира и безопасности народа. Ведь люди, осуществляющие власть, тоже эгоисты, а эгоизм одного легче удовлетворить, чем эгоизм многих. Уподобляя государство Левиафану, "который является лишь искусственным человеком, хотя и более сильным, чем естественный человек, для охраны и защиты которого он создан", Гоббс подчеркивает, что всякий государственный организм может существовать только в условиях гражданского мира. Смута есть болезнь государства, а гражданская война - его смерть. Государство, отождествленное Гоббсом с обществом и народом, рассматривается им как конгломерат людей, имеющих общие интересы и цели. Единство интересов всех граждан он считает абсолютным, постоянным фактором, цементирующим государственное устройство, скрепляющим его организацию. Как отмечал буржуазный историк философии Б. Рассел, Гоббс при этом полностью игнорировал классовые и социальные противоречия, которые столь бурно проявили себя в эпоху английской буржуазной революции.

Гоббс, естественно, игнорировал и классовую природу государства. Верховная власть, выражающая, по его мнению, общие интересы подданных, изображается как надклассовая сила. За ней он не видит ни экономических, ни политических интересов каких-либо социальных групп.

Межгосударственные отношения, по Гоббсу, могут быть только отношениями соперничества и вражды. Государства представляют собой военные лагеря, защищающиеся друг от друга с помощью солдат и оружия. Такое состояние государств, подчеркивает Гоббс, следует считать естественным, "ибо они не подчинены никакой общей власти, и неустойчивый мир между ними вскоре нарушается". Очевидно, что на взгляды Гоббса большое внимание оказала эпоха, в которую он жил. В то время европейскими государствами велись беспрерывные и кровопролитные войны. Несмотря на это, были мыслители, которые в тех же исторических условиях считали войну не естественным, а противоестественным состоянием человечества.

Размещено на Allbest.ru