Дипломатическое сотрудничество и координация позиций двух государств

Размещено на http://www.allbest.ru/

КУРСОВАЯ РАБОТА

на тему: «Дипломатическое сотрудничество и координация позиций двух государств»

Содержание

Введение

1. Дипломатические аспекты современных «особых отношений» Британии и США

2. Сотрудничества двух держав в арабо-израильском конфликте и ситуации в Ираке дипломатия ближний восток конфликт

Заключение

Введение

В 2000-е гг. основная внешнеполитическая активность на международной арене исходила из закрепивших за собой статус доминирующей сверхдержавы Соединенных Штатов, что стало одной из ключевых тенденций мировой политики в минувшем десятилетии. Реакцией на террористические атака 9 сентября 2001 г. стало провозглашение «войны против терроризма» и последовавшее вторжение коалиционных сил во главе с США, а затем свержение режима Саддама Хусейна в Ираке в 2003 года. Действия администрации Буша младшего в отношении Ирака, как и вся его последующая внешняя политика, подверглись широкой критики и обвинениям в односторонности и империализме со стороны международного сообщества, в особенности со стороны европейских политических элит и научного сообщества. Тем не менее, практически во всех своих внешнеполитических ходах администрация республиканцев пользовалась поддержкой своего традиционного стратегического союзника - Великобритании - во главе с премьер-министром Тони Блэром.

Дипломатическое сотрудничество между двумя странами давно характеризуется термином «особые отношения», который был впервые озвучен Уинстоном Черчиллем ещё в годы второй мировой войны, когда начинал складываться англо-саксонский трансатлантический альянс, его формы и механизмы. По своей сути «особые отношения» являются незафиксированным на бумаге военно-политическим союзом Британии и США, который позволяет проводить координацию внешней и военной политики по более широкому кругу вопросов, чем те, которые находятся в компетенции каких-либо блоков и организаций. Сложно найти пример такого союза в мировой политике, который опирался бы на столь тесное культурное и лингвистическое единство, высокий уровень экономического взаимопроникновения, схожесть ценностей и политического устройства. Одну из снов «особых отношений» составляет сотрудничество в военной области, в частности в сфере ядерного вооружения и средств доставки, и в сфере разведки. Страны традиционно связаны целым рядом договоров и обязательств по поставкам вооружений. Осуществляется тесное сотрудничество в совместном использовании военных баз на территории Великобритании и на, так называемых, заморских территориях Соединённого Королевства (базы в Индийском океане, в Атлантическом океане, на Кипре и Гибралтаре). На территории Британии находится несколько баз ВВС США, во время холодной войны, когда американское военное присутствие в Европе было многочисленней, Британию называли «самым большим авианосцем Америки». Нельзя не отметить, участие Британии во всех военных операциях, инициированных США после развала биполярной системы. Помимо политических мотивов, это объясняется отлаженным механизмом координации военного взаимодействия в форме регулярных консультаций на уровне начальников штабов вооруженных сил по обе стороны Атлантики. Но наиболее тесное сотрудничество осуществляется в области разведки и обмена разведданными. На основе соглашения «UKUSA» 1947г. была создана единая система радиоразведки «Эшелон» (ECHELON). Работа разведслужб по обе стороны Атлантики (MI6, MI5, GCHQ и ФБР, ЦРУ и АНБ) проходит не просто в тесном взаимодействии, а практически синхронизирована. Британские представители есть во всех американских спецслужбах, и наоборот. Взаимный интерес в столь тесном сотрудничестве заключается в финансовых и технологических возможностях США и опыте, лучшем знании региональной специфики и тесных связях с постколониальным пространством Великобритании (странами Содружества).

Вторую основу «особых отношений» составляют личные отношения между лидерами обоих государств. После тандема М. Тэтчер и Р. Рейгана, наиболее значимыми в новейшей истории стали отношения Т. Блэра и Дж. Буша. Несмотря на многие противоречия и промахи на посту премьер-министра, Блэр был искушённым политиком и существенно укрепил престиж и влияние Великобритании. Выстроив хорошие отношения с демократом Клинтоном, он смог стать и ближайшим соратником республиканца Буша и, в каком-то смысле, «ввёл его в дела» международной политики и располагал значительным ресурсом влияния на своего коллегу. При этом важно отметить, что многие элементы дипломатии «особых отношениях» переведены на уровень неформального, и от того более тесного общения и взаимодействия.

Стоит отметить, что «особым отношениям» на межличностном и дипломатическом уровне во многом способствует отсутствие языкового барьера и тот факт, что многие политические деятели, представители научных и экспертных кругов по обе стороны Атлантики обучаются вместе в университетах США и Великобритании.

Тем не менее, определённая часть общества и политической элиты Соединённого Королевства считает, что в англо-американских отношениях Британия играет скромную роль младшего партнера сверхдержавы. Но официальный Лондон и Вашингтон регулярно выражают свою приверженность принципам «особых отношений». «Партнёрство с США является нашими наиболее важными двухсторонними отношениями с другими странами и центральными для нашей национальной безопасности, включая её обязательства в НАТО», - зафиксировано в Стратегии Национальной Безопасности Соединённого Королевства.

Исследование в работе ближневосточной политики Великобритании и США обусловлено традиционным стратегическим интересом двух государств к данному региону. Вторжение Ирака в Кувейт в 1991 г. поставило под угрозу стабильность в регионе и, как следствие, поставки углеводородов в США и Великобритании и интересы нефтедобывающих корпораций этих стран. Война в Персидском заливе, а затем осуществление контроля бесполётной зоны над Ираком обеспечило военное присутствие англосаксов в регионе. К этому стоит добавить историческую вовлечённость Великобритании в дела на Ближнем Востоке, традиционные политические и экономические связи с арабскими странами и Израилем - своим постколониальным пространством. США, в свою очередь, после того, как приобрела актуальность проблема распространения международного терроризма и исламского фундаментализма, были заинтересованы в сохранении стабильности во взрывоопасном регионе с целью купирования этих процессов. Как американская администрация, так и британское правительство в своих ближневосточных стратегиях отмечали тесную взаимосвязь всех процессов в регионе, что и вылилось в их внешнеполитическую активность на Ближнем Востоке в первой половине 2000-х годов.

Актуальность темы заключается в том, что феномен «особых отношений» получил новое прочтение в 2000-х гг. Для Великобритании в XXI веке, которая является одним из ключевых участников процесса европейской интеграции, «особые отношения» с США остаются приоритетными, что позволяет ей играть уникальную роль связующего звена (в англоязычной литературе «моста») между США и Европой. На таком ключевом направлении своей внешней политики, как война в Ираке, Вашингтон, будучи по сути единственной сверхдержавой, в значительной степени нуждался в дипломатической и военно-политической поддержке Лондона. Двустороннее сотрудничество носило исключительно взаимовыгодный характер, внешнеполитические подходы и интересы двух государств зачастую совпадали до слияния в единую позицию, а Тони Блэр имел возможность оказывать значительное влияние на процесс принятия решений в администрации США.

Научная новизна исследования определяется тем фактом, что в отечественной научной литературе, в том числе в работах ведущих экспертов по внешней и внутренней политике Великобритании (Капитонова Н.К., Громыко А.А.), двусторонние отношениям Великобритании и США не являлись объектом детального исследования. В британской литературе в силу сращивания внешнеполитических курсов и позиций двух государств в исследуемый период так же не уделяется должного внимания формам, практике и механизмам дипломатии «особых отношений». В США, в свою очередь, их внешнеполитическая деятельность традиционно рассматривается, как комплекс односторонних действий, уделяя основное внимание внутриполитическим аспектам процесса принятия решений, а не международной конъюнктуре.

1. Дипломатические аспекты современных «особых отношений» Британии и США

Термин «особые отношения» является типичным продуктом англосаксонской политической культуры - так часто характеризуют по обе стороны океана отношения США и Израиля, США и Япония, США и Пакистана, Великобритании и Индии. Но наиболее точно он подходит к двусторонним отношениям между Соединенным Королевством и США, которые можно определить, как «незафиксированный на бумаге военно-политическим союз Британии и США, который позволяет проводить координацию внешней и военной политики по более широкому кругу вопросов, чем те, которые находятся в компетенции каких-либо блоков и организаций». «Особые отношения» впервые упомянул У. Черчилль в своей известной фултонской речи, что в полной мере отражало тот уровень сотрудничества, на который оба государства вышли в период Второй мировой войны.

Краеугольным камнем «особых отношений» Лондона и Вашингтона является сотрудничество в сфере безопасности, которое включает в себя различные военно-политические аспекты. И наиболее важный из них - сотрудничество в сфере разведки. Со времени подписания Соглашения «UKUSA» в 1948 году, на базе которого была создана система электронной разведки «Эшелон», разведслужбы Великобритании, США, Канады, Австралии и Новой Зеландии работают в тесном сотрудничестве. Не лишним будет добавить, что за формированием этой англо-саксонской сети обмена разведданными стоял именно Лондон, обладавший к моменту начала второй мировой войны рядом компетентных служб таких, как МИ-6, МИ-5 и Штаб Правительственной связи (Блетчли Парк). И именно британцы стояли у истоков создания американских разведслужб, в частности ЦРУ и АНБ. Ещё с этих пор появилась практика работы американских и британских специалистов в качестве штатных представителей своих профильных ведомств. Известный советский разведчик Ким Филби в послевоенные годы работал таким штатным представителем МИ-6 в зарождавшемся ЦРУ.

В рамках системы «Эшелон» проводится обработка и обмен разведданными между Лондоном и Вашингтоном. В 1990-е и 2000-е в период совместных военных компаний обычной практикой являлось присутствие американских представителей профильных ведомств на заседаниях британского Объединенного комитета по разведке (JIC), и наоборот, британцы приглашались на регулярной основе на подобные мероприятия в США. Директор ЦРУ при президенте Клинтоне, Джеймс Вулси, охарактеризовал сотрудничество двух стран, как «наиболее тесное из того, что только может быть между двумя независимыми государствами». Начало «войны против терроризма» ещё более укрепило и без того тесную кооперацию Соединенного Королевства с США, ведомства по обе стороны Атлантики свободно обменивались конфиденциальной информацией по проблематике Аль-Каиды и действиям режима Хусейна - выступление Колина Пауэлла в Совете Безопасности ООН в феврале 2002 года основывалось именно на британских источниках. Как ни парадоксально, широкие дискуссии о неточности и недостоверности американских и британских разведданных, которые начались сразу после свержения иракского лидера, не оспаривают тезиса о тесном сотрудничестве разведок обеих стран в тот период.

Одним из столпов «особых отношений» является военное сотрудничество двух государств. Страны традиционно связаны целым рядом договоров и обязательств по поставкам вооружений - военно-промышленные комплексы каждой страны во многом опираются на оборонные предприятия партнера. Осуществляется тесное сотрудничество в совместном использовании военных баз на территории Великобритании и на, так называемых, заморских территориях Соединённого Королевства. А это базы в Индийском океане (остров Диего-Гарсиа), в Атлантическом океане (остров Святой Елены, остров Вознесения, Фолклендские острова), базы на Кипре и Гибралтаре. На территории Британии находится несколько баз ВВС США - во время холодной войны, когда американское военное присутствие в Европе было многочисленней, Британию называли «самым большим авианосцем Америки». Нельзя не отметить, участие Британии во всех военных операциях, инициированных США после развала биполярной системы.

Аналогичные с разведкой контакты в исследуемый период поддерживали и оборонные ведомства Лондона и Вашингтона. Выступая перед комитетом по обороне Палаты общин, министр обороны Соединенного Королевства Джеффри Хун так охарактеризовал свои отношения с коллегой Дональдом Рамсфелдом:

«Наши встречи с министром обороны США проходили на довольно регулярной основе ещё до того, как Ирак стал проблемой номер один, поэтому наши контакты начались задолго до этого. Мы всегда могли общаться открыто и свободно, именно по этой причине мы не предавали огласке содержание этих разговоров. Но я могу заверить вас, что между Пентагоном и Министерством обороны существовала отличная координация на всех уровнях».

Традиционно такое тесное сотрудничество осуществлялось и в области ядерных вооружений. Как известно с 1958 года Великобритания закупает боеголовки и ракеты у США. Тогда это была система «Полярис», сейчас на четырёх атомных субмаринах Королевских ВМС класса «Вангард» (Vangurad class), которые составляют ядерную мощь Британии и НАТО, установлена американская система «Трайдент» (Trident II D5). Британские учёные работают над ядерными программами США, а управление британским ЯО осуществляется согласно ядерной доктрине США.

Вооруженные силы Великобритании и США совместно участвовали в военных операциях против Ирака, начиная с 1990 г. Британия предоставила целую дивизию во время освобождения Кувейта, что сделало её участие в коалиции вторым по численности после США. Британцы вместе с американцами осуществляли контроль над бесполетной зоной над Ираком, установленной после войны в Персидском заливе. Но самое важное то, что за это время, включая операции в Афганистане и на Балканах, уже сложился механизм совместного военного планирования между генеральными штабами союзников.

Настолько тесный характер сотрудничества Лондона и Вашингтона в сфере безопасности демонстрирует основные тенденции, формы и механизмы «особых отношений» в целом. И если обратиться к механизмам, то такой масштаб сотрудничества и взаимопонимания достигается за счёт, в первую очередь, практики неформальных контактов, в виде регулярных телефонных бесед, личных встреч, посещения заседаний рабочих групп партнера, которые осуществляются практически на всех уровнях ключевых органов власти по обе стороны Атлантики. Во многом по этой причине роль Форин Офиса и Госдепартамента в дипломатическом сотрудничестве двух стран была крайне ограниченной в период атак Аль-Каиды, войны в Афганистане, подготовки к вторжению в Ирак и внешнеполитической активности на направлении ближневосточного мирного урегулирования. Основные контакты высших должностных лиц, чиновников профильных ведомств, военных осуществлялись напрямую, без дипломатического сопровождения и не через дипломатические каналы.

По многим соображениям такие механизмы двусторонней коммуникации двух государств широко не афишировались. Главной причиной тут может служить реакция британской общественности и СМИ, традиционно чувствительных к какой-либо «секретности» в действиях своего правительства. В США, в свою очередь, не склонны освещать сотрудничество с ключевыми союзниками, исходя из укоренившегося представления о могуществе единственной сверхдержавы. В период подготовки к вторжению в Ирак американские СМИ крайне скупо освещали взаимодействие с Лондоном, но в то же регулярно появлялись материалы, касающиеся оппозиции Франции, Германии и России.

Тем не менее, именно практика неформальной коммуникации между британцами и американцами (начиная от глав государств и заканчивая рядовыми чиновниками) является скрытым механизмом «особых отношений». Возможность поддерживать регулярный и тесный контакт между профильными ведомствами по обе стороны океана отодвинула на обочину такие опытные и могущественные внешнеполитические ведомства, как Госдепартамент и Форин Офис. Но этому есть довольно банальное, но точное объяснение - англофония. Когда в XX - XXI вв. за английским языком уже окончательно закрепился статус языка международного общения, проблема языкового барьера стала нивелироваться, ей почти не уделяли внимания эксперты в области международных отношений. Но на примере англо-американского альянса можно отчётливо проследить важность лингвистического фактора. Наряду с близостью (а в данном случае - преемственностью) культур, социально-экономического и политического устройства, общий язык сближает оба государства, позволяет осуществлять такую тесную и неформальную коммуникацию.

Весь тот период времени, что существует термин «особые отношения», в Британии не утихают споры внутри политических элит, экспертного сообщества и рядовой общественности по поводу равновесия трансатлантического партнёрства. Эти споры подогревает и противостояние атлантистов и сторонников интеграции в Европу. В парламенте и в прессе звучат мнения, что режим «особых отношений» давно распался, что США и Великобритания преследуют различные интересы. Но основной аргумент недовольства - позиция младшего партнёра. Для британцев, которые до сих пор являются носителями имперских амбиций, это остаётся болезненной точкой.

В реальности всё обстоит иначе. Тесное сотрудничество Лондона и Вашингтона носит исключительно взаимовыгодный характер, представляет собой «симбиоз», основанный на принципе разделения труда. Для Великобритании США - гарант безопасности, как поставщик ядерных боеголовок и средств их доставки. Во-вторых, Соединенные Штаты - один из приоритетных торговых партнеров, учитывая степень взаимопроникновения экономик двух стран. Руководство Британии со времён начала распада империи осознаёт, что более не является державой первого разряда, но именно союз с такой сверхдержавой, как США, может позволить реализовывать задачи, превышающие возможность собственных ресурсов и выходящие за зоны влияния и ответственности. Таким образом, роль младшего партнёра в альянсе с Вашингтоном, наоборот, расширяет возможности Лондона. В конце концов, в военно-политическом аспекте любое государство мира было бы младшим партнёром США даже на данный момент.

Для США Великобритания - это, во-первых, надёжный союзник. Как убеждал в 2001 году Блэр своего коллегу Буша, что даже такой сверхдержаве, как США, требуется союзник. Неоконсерваторы так же понимали значение стратегического партнёрства с Великобританией в период войн в Афганистане и Ираке. К тому же если этот союзник обладает существенным организационным ресурсом, а именно представлен в Совете безопасности ООН, «Группе восьми», является членом Европейского Союза и председателем Содружества наций.

В области военного сотрудничества Великобритания представляет особую ценность для США. В исследуемый период Великобритания была второй после своего союзника в списке стран с крупнейшими расходами на оборонные нужды. Лондон традиционно обладал мощным и современным флотом, в.т.ч. авианосцами, и частями быстрого реагирования, то есть той мобильностью вооруженных сил, которая требовалась для проведения военных операций в 1990-2000-е годы. Таким образом, имея такого союзника, который может предоставить свои войска, Вашингтон имел возможность существенно экономить деньги своих налогоплательщиков на проведении кампании в Ираке. Во-вторых, Великобритания располагала базами во всех частях света, часть из которых США арендовали, как, например, база Диего-Гарсиа в Индийском океане, часть - находилась в совместном использовании, как, например, в Кувейте.

Последний аргумент возвращает к принципу разделения труда в отношениях между двумя странами. Но наиболее яркий показатель этого принципа - сотрудничество разведывательных и дипломатических ведомств. По словам эксперта по вопросам безопасности Королевского Института Международных Отношений (Четэм Хаус) Боба Айерса, «оба государства вносят равный вклад в сотрудничество в области разведки. Соединенные Штаты очень сильны в техническом аспекте - иными словами, США располагает целой армадой спутников. У британцев, в свою очередь, лучше развит человеческий ресурс и структура». Действительно, Лондон располагает большим опытом, разветвлённой сетью резидентуры и традиционно тесными контактами со своими бывшими колониями и доминионами. Аналогичная ситуация прослеживается и во взаимодействии Госдепартамента и Форин Офиса. Американцы сами неоднократно признавали превосходство заокеанских коллег в опыте, традиционной дипломатической изощренности и умении использования «мягкой силы» (soft power). В период подготовки к вторжению в Ирак после резких и порой даже грубых выступлений неоконсерваторов из администрации Буша именно британским дипломатам приходилось сглаживать углы, или, как точно отметил Джемс Рубин, «производить обширные ремонтные работы». Таким образом, если попытаться посмотреть на «особые отношения» изнутри, в трансатлантическом союзе прослеживается взаимозависимость и симметрия, основанные на взаимовыгодном сотрудничестве. И вопреки сомнениям среди части британской общественности и замалчиванию темы «особых отношений» в Америке, такое тесное стратегическое партнёрство остаётся приоритетным для Великобритании и полезным для США.

Отдельным аспектом в британо-американской дипломатической практике являются отношения с ЕС. С 1973 года Великобритания является членом Европейского Экономического Сообщества. Процесс интеграции Лондона в объединенную Европу был долгим и сложным. Британская политическая элита раскололась на евроскептиков и еврооптимистов. Евроскептики, коих было большинство, опасались, что интеграция поставит под угрозу отношения с Содружеством и США. Тем не менее, британские власти, будь то лейбористы, или консерваторы, понимали, что окажутся на обочине европейской политики и позволят доминировать на континенте Франции и ФРГ, если не войдут в ЕЭС. Стратегическая культура Лондона мало изменилась со времён эпохи «блестящей изоляции». Британцы старались оказывать влияние на континентальную Европу при минимальной вовлеченности. Лондон не присоединился к шенгенскому пограничному режиму, не вступил в Еврозону. Правительства Соединенного Королевство на протяжении десятилетий последовательно выступают против наднациональных институтов Евросоюза.

Тем не менее, Тони Блэр одним из первых сопоставил значимость отношений с ЕС и США. Блэр признавал Британию неотъемлемой частью Европы, при этом отмечая важность стратегического партнёрства с США. При лейбористском правительстве Лондон выступал в роли связующего звена между Европой и Америкой. Будучи членами ЕС, британцы оставались «латентными сепаратистами» и агентами американских интересов внутри объединенной Европы. Но в то же время при Блэре у Лондона появились рычаги влияния в Белом Доме, что предоставляло возможность лоббировать интересы ЕС. Таким образом, в период правления лейбористов Британия в основном тяготела к США в политических вопросах, и к ЕС - в экономических. Блокируясь с одним из партнёров, Лондон получал дополнительный вес к своей позиции. В этом заключалась суть внешнеполитической стратегии Британии, которая успешно адаптировала имперские амбиции к современному мировому политическому порядку.

2. Сотрудничества двух держав в арабо-израильском конфликте и ситуации в Ираке

Вторым ключевым столпом «особых отношений» Великобритании и Соединенных Штатов всегда являлись личные отношения глав государств. Тандемы Черчилля и Рузвельта, Макмиллана и Кеннеди, Тэтчер и Рейгана обозначали высшие точки в отношениях двух стран. Тем не менее, были и периоды охлаждения, продиктованные разногласиями Хита и Никсона, Мейджора и Клинтона. Более того эти взаимоотношения часто выходили за рамки идейной близости лейбористов к демократам, и консерваторов к республиканцам. Ярким тому примером стали взаимоотношения Блэра и Буша-младшего. Несмотря на дружбу и идейную близость Клинтона и Блэра, последний смог выстроить ещё более тесные и доверительные отношения с президентом-республиканцем. Эта дружба сначала вызывала большое удивление среди экспертов и политиков, так как Буш был ярким представителем правого крыла Республиканской партии - так называемых «ястребов». Его окружение состояло из адептов неконсервативного подхода в международных отношениях и мировой политике - среди них: вице-президент Дик Чейни, министр обороны Дональд Рамсфелд, его заместитель Пол Вулфовиц, советник по национальной безопасности Кондолиза Райс. Их взгляды полностью противоречили идеям новых лейбористов и выдвинутой Блэром теории «международного сообщества». Тем не менее, правительство Блэра извлекло урок из ошибок премьера-консерватора Джона Мейджора, который не смог установить нормальные отношения с администрацией демократа Клинтона. Учитывая отстраненность внешнеполитических ведомств двух государств, о чем говорилось в предыдущем параграфе, дипломатическое сотрудничество Великобритании и США в период подготовки к вторжению в Ирак и в процессе ближневосточного урегулирования строилось в основном на контактах лидеров.

Уже во время своей первой встречи в Кэмп-Дэвиде Блэр и Буш обсуждали проблему оружия массового поражения в Ираке. Британский премьер на тот момент уже долгое время был озабочен иракским вопросом. Британские и американские летчики осуществляли контроль над бесполетной зоной в Ираке со времени завершении войны в Персидском заливе. Тем не менее, как полагали в Лондоне, ни точечные удары авиации союзников, ни международные санкции не стесняли Хусейна в своём стремлении к восстановлению военно-промышленного комплекса, разработке химического и биологического оружия, а также в осуществлении массовых репрессий против курдов и шиитов. Блэр сомневался в эффективности режима сдерживания, который, по его мнению, не приносил результатов. По мнению ряда экспертов, идея силового свержения режима Хусейна появилась у Блэра уже к 2001 году, что было во многом продиктовано неспособностью найти другую альтернативу сдерживанию. Тем не менее, иракский вопрос во время первой встречи Блэра и Буша был далеко не центральным. Британский премьер тогда столкнулся с изоляционистским походом своего коллеги, который с пренебрежением относился к международным режимам и институтам, принципам международного сообщества и многосторонности.

Теракты 11 сентября в корне изменили ситуацию. Буш и его администрация после объявления «войны против терроризма» вынуждены были обратиться к международному сообществу и международным институтам, в первую очередь, в лице ООН с целью сформировать альянс в борьбе с Аль-Каидой в Афганистане. Появился термин «Большой Ближний Восток», который всецело отражал новый стратегический подход США к макрорегиону, где во многих его частях происходили вспышки исламского фундаментализма и нестабильности. Представляющий угрозу региональной системе безопасности и, якобы, располагающий ОМУ Ирак, территория арабо-израильского конфликта и укрывающий террористов режим талибов в Афганистане были увязаны в сеть взаимосвязанных угроз национальной и международной безопасности. Но переход к многосторонности во внешней политике сопровождался и радикализацией неоконсерваторов, результатом чего стало принятие новой стратегии национальной безопасности, предусматривавшей за США право не только на превентивные действия, но и на упреждающий удар.

Но в то же время события сентября 2001 г. дали мощнейший импульс сближению США и Великобритании. Тони Блэр в тот момент стал первым, кто поддержал своего коллегу и предложил любую помощь в борьбе с международным терроризмом. Во время встречи 20 сентября лидеры обсуждали среди прочего и иракский вопрос, но решили сконцентрироваться на Афганистане.

После завершения активной фазы боевых действий в Афганистане иракский вопрос стал первым номером на повестке дня в Вашингтоне и Лондоне. Во время встречи с Блэром в Техасе в апреле 2002 года Буш дал понять, что планирует вторжение в Ирак в связи с информацией о сотрудничестве Хусейна с Аль-Каидой и разработке химического и биологического оружия в нарушение международных санкций. В то время британские дипломаты и политики ломали голову над тем, как сформулировать соответствующий международному праву casus belli в случае боевых действий против Багдада. Блэр был явно не готов реагировать на озвученную Бушем позицию. Не видя других альтернатив решения иракского вопроса, кроме силового, британский премьер оставался привержен идее международного сообщества и считал необходимым добиться легитимизации, международной поддержки и правового обоснования таких действий. С другой стороны, он не хотел лишиться роли ключевого союзника Вашингтона и больше всего опасался того, что США мало что остановит, чтобы начать действовать в одностороннем порядке даже при отсутствии международной поддержки. На кону были «особые отношения». Поэтому уже в июле 2002 г. в личном письме Бушу Блэр, по словам Кампфнера, «намекнул своему коллеге, что Британия вряд ли сможет поддержать США в проведении военной кампании против Багдада без принятия Советом Безопасности ООН соответствующей резолюции».

Блэр весьма резонно полагал, что предыдущие резолюции СБ ООН по Ираку не санкционируют военные действия. Поэтому во время встречи в Кэмп-Дэвиде 7 сентября 2002 г. британский премьер посоветовал Бушу, что, хотя Соединенные Штаты могли бы развязать войну единолично, даже для такой сверхдержавы важно иметь союзников. Лидеры двух стран заключили сделку: если Буш поднимет проблему Ирака на площадке ООН и даст Хусейну еще один шанс, чтобы выполнить обязательства, предусмотренные резолюциями СБ ООН, то Британия выступит союзником США в потенциальной войне. Кроме того, Блэр пообещал сделать все возможное, чтобы обеспечить поддержку со стороны других членов Совета Безопасности ООН.

Учитывая отсутствие у Белого Дома значительной потребности в легитимизации своих действий, это стало первым серьёзным успехом Блэра и показателем его веса и влияния в Вашингтоне. Вудвард в своих хрониках отмечал, что именно Блэра оказал влияние на принятие Бушем решения начать подготовку резолюции, санкционирующей войну. Биограф британского лидера Селдон, ссылаясь на слова Пауэлла, пишет, что во время подготовки к войне с Ираком «роль Блэра была значительной, он определял векторы мышления Буша».

В сентябре после выступления президента США в ООН с речью, обличавшей режим Хусейна, британские дипломаты и их коллеги из Госдепартамента приступили к совместной подготовке проекта резолюции. При значительных дипломатических усилиях со стороны Британии резолюция 1441 была единогласно принята Советом Безопасности. Это событие стало высшей точкой британо-американского дипломатического сотрудничества. Тем не менее, результаты этого достижения оказались временными. Текст резолюции содержал предупреждение Багдаду, что «он столкнется с серьезными последствиями в случае невыполнения своих обязательств». Как отмечает Джейсон Ральф, американцев и британцев в этом случае подвело их «дипломатическое искусство изобретательной двусмысленности». Для англосаксов «серьезные последствия» означали военные действия с целью свержения режима, а для других стран, включая, например, Францию - только ужесточение режима санкций.

Тем не менее, начиная с осени 2002 года дипломатическое сотрудничество Великобритании и США приняло форму координации действий и слияния позиций двух стран. Дипломаты совместно работали на проектом резолюции 1441 (её окончательный вариант был согласован после трех телефонных разговоров между госсекретарем Пауэллом и главой Форин Офиса Стро), военные и оборонные ведомства приступили к совместному военному планированию, Блэр и Буш, достигнув полного взаимопонимания, проводили регулярные телефонные беседы.

Но в результате проведения инспекций ООН под руководством Ганса Бликса, которые не подтвердили факт наличия ОМУ в Ираке, и неожиданной готовности к сотрудничеству со стороны Хусейна Лондон и Вашингтон столкнулись с возрастающей оппозицией силовых действий со стороны международного сообщества. 15 февраля 2003 г. в Лондоне состоялись массовые демонстрации противников войны. Несколько дней спустя 120 членов лейбористской партии в Палате общин высказались, что «аргументация в пользу начала военных действий до сих пор не доказана». Блэр попал в крайне сложное положение - он мог лишиться своего поста, без принятия дополнительной резолюции, которая бы отчетливо санкционировала применение силы против Ирака. Британский премьер сообщил Бушу, что без второй резолюции он не сможет убедить свой парламент участвовать в военной кампании. В очередной раз Буш прислушался к мнению своего партнера, и хотя Рамсфелд в своем публичном выступлении заявил, что США готовы действовать против Ирака и без Великобритании, Буш, как пишет Вудвард, совсем не хотел терять ключевого и, пожалуй, единственного союзника.

В самом начале марта 2003 г. британские дипломаты в срочном порядке приступили к разработке второй резолюции. Но в тоже время крепла оппозиция Франции и России. Президент Ширак открыто заявлял, что наложит вето на англо-американскую резолюцию. В Вашингтоне и Лондоне понимали, что могут не получить даже «морального большинства» в Совете Безопасности. Британские дипломаты пытались, как минимум, отодвинуть сроки начала военных действий, которые в Вашингтоне ещё осенью 2002 г. запланировали на середину марта. Но нежелание и неспособность Вашингтона сделать ряд небольших уступок обрекла дипломатические усилия Лондона на крах. В этот раз Блэр не смог убедить Буша предоставить Хусейну еще несколько недель, чтобы заручиться поддержкой Франции - неконсервативное окружение президента США не было готово откладывать вторжение. Во время встречи с Блэром и премьерами Испании и Португалии на Азорских островах 15-16 марта Буш объявил, что «дипломатический процесс провалился», и было принято решение отозвать из Совета Безопасности резолюцию за авторством Великобритании, США и Испании.

Заключение

Предметом исследования в данной работе являлось дипломатическое сотрудничество и координация позиций двух государств в рамках своей внешнеполитической деятельности на ближневосточном направлении. В процессе исследования были сделаны следующие выводы:

1. Сотрудничество двух государств в процессах дипломатической подготовки к вторжению в Ирак в 2003 году и ближневосточном урегулировании осуществлялось в регулярных контактах в форме официальных и неофициальных визитов, рабочих встреч, заседаний рабочих групп и телефонных бесед между главами государств, представителями их администраций, сотрудниками профильных ведомств (оборонные, разведслужбы, генштабы) на всех уровнях структурной иерархии. Обычно такие контакты носили неофициальный и закрытый характер, так как такой механизм коммуникации двух независимых государств отличался от традиционной дипломатической практики. В свете вышесказанного, внешнеполитические ведомства двух стран - Государственный департамент США и Министерство иностранных дел и Содружества Соединенного Королевства - были в определенной степени отстранены от осуществления непосредственно межгосударственной коммуникации, но работали в аналогично тесном сотрудничестве при продвижении на международной арене совместной позиции двух стран по целому ряду вопросов, связанных с решением иракского вопроса и ближневосточного урегулирования, как, например, составление и драфтинг резолюции СБ ООН 1441, второй резолюции по Ираку и плана «дорожной карты».

2. В основе тесного взаимодействия двух государств лежат принципы «разделения труда» и взаимовыгодного сотрудничества. Оба союзника вносили в двустороннее сотрудничество вклад, соответствующий собственным ресурсам и удовлетворяющий потребностям партнера. Британия играла роль младшего партнера, с точки зрения военной мощи и закрепленного за США статуса мировой сверхдержавы, но в некоторых других аспектах обладала превосходящими ресурсами. Таким образом, Великобритания и США заполняли пробелы в возможностях друг друга и получали дополнительный ресурс для реализации поставленных задач.

3. Дипломатическое сотрудничество, а в целом и военно-политическое сотрудничество Великобритании и США, на определённых этапах трансформировалось в совместную координацию действий и слияние позиций, уникальные для двусторонних отношений двух независимых государств такого уровня (члены «Группы восьми», ядерные державы, постоянные члены Совета Безопасности ООН, лидеры по военным расходам и.т.д.). Отлаженность взаимодействия и степень координации ведомств, правительств и администраций глав государств напоминали межведомственные контакты внутри одного государства. Уникальность этого феномена особенно подчеркивает членство Британии в Евросоюзе. На фоне чего отношения с США выглядят куда более интегрированными и основанными на более общих ценностях. Таким образом, «особые отношения» Вашингтона и Лондона можно считать показателем сохраняющейся важности двусторонних отношений в современном мире сетевой дипломатии и процессов глобализации и интеграции.

4. Тот уровень сотрудничества, на который оба государства вышли в исследуемый период, во многом продиктован не только близостью стратегических интересов и походов, но и личными отношениями лидеров - а именно Тони Блэра и Джорджа Буша-младшего. Британский премьер в определенной мере ввел своего партнера в мир большой политики, поддерживал его в те моменты, когда это требовалось. Буш был за это признателен, ценил помощь и надежность своего ключевого союзника. По многочисленным свидетельствам экспертов и людей, которые с ними работали, оба лидера одинаково высоко ценили межличностные отношения - это был их стиль руководства, это отчасти проецировалось на их подчинённых.

В целом, дипломатическое сотрудничество Великобритании и США продолжает традиции «особых отношений», установленных между Уинстоном Черчиллем и Франклином Делано Рузвельтом в годы Второй мировой войны. Посредством военно-политического союза с США и членства в Евросоюзе Лондон стремится играть роль стратегического посредника, или, как это называют в самой Британии «моста», между Европой и Америкой. Именно это позволяет Британии реализовывать свои имперские амбиции и превышать собственный ресурс влияния на международной арене, выступая одновременно в роли ключевого союзника США и в роли одного из лидеров европейской интеграции. Несмотря на ряд крупных провалов и широкую критику в исследуемый период, тезис об уникальном характере сотрудничества двух государств не подлежит сомнению.

Размещено на Allbest.ru