Переход к однопартийной системе в СССР

31

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Переход к однопартийной системе в СССР

Введение

Для того, чтобы выявить особенности перехода России к однопартийной системе необходимо совершить небольшой экскурс в историю, ибо только с точки зрения того времени можно понять и осмыслить все то, что привело к установлению в СССР безграничной власти одной единственной партии - партии большевиков.

В России в начале XX века действовало свыше 100 политических партий, из которых 50 были наиболее крупными, около пяти десятков имели общероссийский характер, остальные - национальный. Существовало 4 монархических, 38 буржуазных консервативного и либерального направлений, 45 мелкобуржуазных, отдельно в этом перечне стояла партия большевиков. Наличие большого количества партий отражало общие закономерности процесса их образования на стадии восходящего капитализма и предопределялось специфическим социально-экономическим и политическим положением России. В начале XX века она была уже капиталистической страной, густо переплетенной остатками феодальных отношений (особенно в Средней Азии, на Кавказе и других окраинах). Сказывался и социальный состав населения: Россия была одной из самых мелкобуржуазных стран Европы. Буржуазия составляла 16,3% населения страны, пролетариат - 14,6%, мелкая буржуазия - 60,7%; из 11 млн. рабочих промышленными было всего 1,7 млн., а из них кадровыми - всего 40%, т.е. 700 тыс. человек.

На формирование партий оказали влияние пежде всего три российские революции, в канун и в ходе которых пробуждалось самосознание гигантских масс. Необходимо учесть и многонациональный состав России - до 100 наций и народностей, что не могло не способствовать созданию ряда партий национального и националистического характера. Наконец, свою роль сыграла и молодость российской демекратии. В России, вследствие указанных мною причин, буржуазия и помещики начали создавать свои партии в то время, когда пролетариат уже занял там надежные позиции.

Одной из актуальных проблем истории России является выяснение времени ухода с политической арены подавляющего большинства партий и как следствие этого - установление однопартийной системы. Имеется несколько версий этого процесса. По одной из них, в истории России начала XX века прослеживаются следующие переломные этапы:

- Октябрь 1917 г.;

- гражданская война;

- нэп.

Длительное время в советской историографии воспроизводилась точка зрения В.И. Ленина, который относил “политическое банкротство” меньшевиков и социалистов-революционеров к периоду послеиюльского кризиса 1917 г. Однако история свидетельствует, что накануне Октября не произошло полного идейного и организационного краха этих партий. Элементы распада, возможно, имели место, но “банкроты” жили и продолжали действовать довольно небезуспешно. Революцию 1917 г. нельзя считать временем ухода с политической арены всех партий, за исключением одной. Это произошло немного позже, но все-таки произошло.

В годы гражданской войны из 32 партий 7 прекратили свое существование в 1918 г., 10 - в 1919-1920 гг., остальные - в начале 20-х годов. Можно считать, что окончательный распад меньшивизма и других партий, в том числе и буржуазных, произошел в 1924 г., хотя имеются и другие точки зрения на этот вопрос некоторых историков, которые отодвигают конец мелкобуржуазных партий на 1930-1931 гг.

В данной курсовой работе я использовал принцип последовательного рассмотрения основных политических направлений послереволюционного периода и их взаимоотношения с большевиками.

1. Трагедия российского либерализма

1.1 Действия кадетов после октябрьского переворота

Успех вооруженного восстания 1917 г. поначалу не слишком встревожил кадетское руководство: он казался сиюминутным, быстротечным. Однако, когда было подавлено ожесточенное военное сопротивление в Москве и наступление войск генерала Краснова под Петроградом, надежды на то, что через неделю-другую большевики “сгинут”, стали рассеиваться.

Теперь могли спасти только военная сила, способная одолеть советскую власть. Организации такой силы кадеты посвящали свои главные усилия в первые послеоктябрьские месяцы. Все их помыслы были устремлены на Дон, где генерал М.В. Алексеев и атаман Войска Донского А.М. Каделин собирали ядро будущей добровольческой армии. Казачество должно было, по расчетам кадетов, стать ударной силой в планировавшемся вооруженном подавлении большевиков.

Нужно отметить, что с Доном у кадетов были крепкие, постоянные связи. Накануне Октября в Донской области насчитывалось более десятка кадетских организаций - в Ростове, Нахичевани, Новочеркасске и в других городах и крупных станицах. Они объединяли свыше тысячи человек. Кадеты имели здесь и свой печатный орган - популярную на Дону газету “Ростовская речь”, держали в сфере своего влияния и другие газеты - “Вольный Дон”, “Таганрогский вестник”, “Приазовский край”.

Большие надежды возлагали кадеты и на офицерские кадры бывшей царской армиию Сразу после Октября кадетская партия предпринимала попытки создать белую гвардию из офицеров, юнкеров, из помещичьей и буржуазной молодежи.

В Москве кадеты стали инициаторами создания одной из первых подпольных антисоветских организаций - так называемой “девятки”. Из девяти ее членов шесть принадлежали к партии народной свободы. Основной задачей “девятки” были поиски материальных средств для организации добовольческой армии.

Большую активность проявляли кадеты в Новочеркасске, Ростове. В ноябре 1917 г. при Войсковом правительстве был учрежден Экономический совет, председателем которого был избран В.А. Харламов. Профессор экономики, он смог со знанием дела организовать работу. Экономический совет наложил фактический запрет на вывоз угля с Дона. Тогда же Донской областной продовольственный комитет, возглавляемый кадетом Воронковым, принял решение запретить вывоз за пределы области хлеба, мяса и других продуктов. Так пытались вести борьбу методами экономической блокады.

Военному правительству Экономический совет открыл кредит в 30 млн. рублей. Это были деньги, которые уже после победы большевиков бывшему товарищу министра финансов А.Г. Хрущеву удалось изъять из Государственного банка в Москве и перевести на Дон.

Удар с Дона было задумано подкрепить действиями на Урале. В начале ноября казачьи отряды под командованием атамана Дутова захватили Челябинск, разгромили большевистский Совет солдатских депутатов и Военно-революционный комитет в Оренбурге. Кадеты Самары собрали и переправили на Урал Дутову для организации мятежа 1 млн. рублей. Активно поддерживала Дутова близкая к кадетам казахская буржуазно-националистическая партия “Алаш”, лидер которой Алихан Букейханов с мая 1917 г. был членом кадетского ЦК.

28 ноября состоялось заседание большевистского совнаркома, на котором был утвержден написанный Лениным Декрет об аресте вождей гражданской войны против революции. Кадетская партия как организатор контрреволюционного мятежа объявлялась партией “врагов народа”.

При обсуждении декрета на XII пленуме ВЦИК второго созыва в ночь на 2 декабря 1917 г. фракция левых эсеров взяла кадетов под защиту, категорически возражая против санкций по отношению к этой партии в целом. В предложенной левыми эсерами резолюции содержалось требование отменить декрет о кадетах и открыть учредительное собрание в полном составе. Большевистская фракция ВЦИК предложила свою резолюцию - о необходимости самой решительной борьбы с буржуазной контрреволюцией, возглавляемой кадетами. 150 членов ВЦИК подняли руки за то, чтобы считать кадетов врагами народа, 98 - против. Кадетская партия была объявлена вне закона.

Первые полгода после объявления кадетской партии вне закона она (за исключением арестованных лидеров) особым преследованиям не подвергалась. Ее Центральный комитет в многочисленном составе проводил почти непрерывные заседания. Кадетские пропагандисты выступали с лекциями и докладами, правда, без подчеркивания “партийной марки”. По-прежнему выходили кадетские газеты.

До начала 1918 г. Партия народной свободы вела борьбу против большевиков под лозунгом учредительного собрания, хотя результаты выборов ясно показали, что ей не приходится рассчитывать на получение власти путем народного волеизъявления. Однако в первые послеоктябрьские месяцы кадеты делали ставку на меньшивиков и правых эсеров, рассчитывая, что тем удастся поднять и повести за собой массы. Гогда же стало ясно, что подобные расчеты не оправдались, кадетская печать стала писать об этих партиях в самых уничтожительных тонах: “Думали они много, напортили еще того больше, а в результате проигрались в пух и прах”.

Разгром в начале 1918 г. антибольшевистских вооруженных выступлений на Урале и на Дону показал, что белое движение не в состоянии добиться победы собственными силами. Отныне надежды кадетов сосредоточились на военной помощи из-за рубежа. Для этого, прежде всего, нужно было не допустить международного признания большевистского правительства.

Кадетские лидеры располагали обширными связями в Англии, Франции и США. Непосредственные, часто дружеские контакты кадетских лидеров в общественных, промышленных, дипломатических, а иногда и в высоких правительственных кругах зарубежных стран, контакты, культивировавшиеся в течение долгих лет, чтали одним из главных рычагов, которые кадетская апартия использовала в период гражданской войны. Все эти многообразные связи были пущены в ход для достижения первоочередной цели - организации интервенции в Россию.

1.2 Кадеты в годы гражданской войны

Весной 1918 г. в Москве была создана подпольная кадетская организация для борьбы против советской власти, получившая название Национальный центр. Она объединила в своих рядах многих представителей помещичье-предпринимательских кругов, которые стремились активно, действенно участвовать в такой борьбе.

Национальный ценр явился для кадетской партии качественно новым образованием. Если в прежних антисоветских организациях кадеты принимали участие наравне с другими партиями и группами, то эта стала их кровным детищем. На всем протяжении существования Национального центра кадетам принадлежала в нем главенствующая роль, он стал как бы боевым штабом кадетской партии в годы гражданской войны. При этом марка Национального центра была гораздо удобнее, чем марка кадетской партии, поскольку кадеты в сознании широких масс идентифицировались с привилегированными классами, с белым движением.

Правление Национального центра переместилось сначало в Киев, потом в Одессу, а с ноября 1918 г. осело в Екатеринодаре. На Юге Национальный центр, вышедший из подполья, численно сильно вырос. Местные отделения были открыты в Киеве, Одессе, Тифлисе, Баку, Кисловодске, Симферополе. Посланные на Урал и в Сибирь эмиссары Национального центра организовали там его филиал под названием Национальный союз с отделениями в Екатеринбурге, Перми, Шадринске, Тагиле, Омске, Новониколаевске, Семипалатинске, Барнауле.

Одна из главных ролей выпала на долю кадетов в организации военного переворота в Сибири и провозглашении диктатуры адмирала А.В. Колчака в ноябре 1918 г. Кадетские лидеры входили в ближайшее окружение колчака на всем протяжении его правления; они возглавляли пропагандистскую машину колчаковщины. Восточный отдел ЦК кадетской партии стал одним из главных совещательных органов при Колчаке.

Жестокая действительность гражданской войны не оставляла места для возвышенных идеалов, которые в свое время легли в основу программы кадетской партии. Закон, право, свобода личности, демократические формы правления - разве могла идти обо всем этом речь в ходе беспощадной, не на живот, а на смерть борьбы? Победить любой ценой, выкорчевывать и уничтожить все, что мешало победе, - только при таком психологическом настрое была возможна борьба. Это привело к пагубным деформациям в идейном арсенале, в системе управления по обе стороны баррикад - здесь были заложены корни дальнейших трагических явлений в истории нашей страны. Неудивительно, что в белых правительствах на передний план выдвигаются из кадетской Среды главным образом личности жестокие, непримиримые.

Порафает и другое: люди, стоявшие непосредственно у власти в Сибири, в том числе и кадеты, были бескорыстно преданы идее “белой борьбы”. Меньше всего они думали о личном обогащении, о каких-либо материальных выгодах. Но вся атмосфера созданного их стараниями режима была проникнута духом алчности, стремлением поживиться, урвать кусок пожирнее. И справиться с этим оказалось невозможно. Такая атмосфера была характерна для всех белых правительств, что сыграло не последнюю роль в их крушении.

Ключевые позиции занимали кадеты и на юге России. Национальный центр, в состав которого в Екатеринодаре входили 109 человек (в том числе 27 руководящих кадетских деятелей), оказывал большое влияние на политику генерала А.И. Деникина. Определяющим курсом кадетской партии, Национального центра была всемерная, безоговорочная поддержка деникинского режима.

Подобные же настроения были характерны для кадетов, входивших в состав ближайшего окружения генерала Н.Н. Юденича - главнокомандующего войсками Северо-Западного фронта.

Огромную роль сыграли кадеты в обеспечении поддержки белой армии со стороны западных держав. главную роль при этом сыграли во Франции В.А. Маклаков, а в Англии - А.В. Тыркова, где ею и ее мужем, известным английским журналистом Гарольдом Вильямсом, был создан Комитет по освобождению России.

На последнем этапе гражданской войны, когда командование белой армией перешло к генералу П.Н. Врангелю и в Крыму был провозглашен лозунг “левой политики правыми руками”, кадетской партии как активной политической силе не нашлось места возле трона нового властителя. Лишь единицы из ее руководства остались в Крыму при Врангеле, но в качестве частных лиц, не занимая официальных постов в его правительстве.

К весне 1920 г. почти все активно действовавшие против советской власти кадеты перебрались за границу. В разных городах образовлось несколько кадетских групп: в Константинополе, Софии, Белграде, Гельсингфорсе, Берлине, Париже. Однако, несмотря на то, что деятельность этих групп продолжалась еще долгие годы, они не могли уже выступать в качестве полноправных преемников Партии народной свободы. С потерей родины завершилась и ее пятнадцателитняя история.

2. Политические соперники: меньшевики и эсеры

После Октября 1917 г. и вплоть до окончания гражданской войны меньшевики и эсеры (левые и правые) были главными политическими соперниками большевиков в борьбе за влияние на рабочий класс и трудовое крестьянство. Это вынуждало большевиков проводить по отношению к ним более гибкую политику, чем к другим политическим партиям. Наряду с насильственным подавлением их политической активности большевики использовали методы соглашения с теми фракциями и течениями этих партий, которые разделяли большевистскую идею мировой социалистической революции и признавали незыблемость принципов советской власти как демократии для трудящихся. Однако в процессе развития Октябрьской революции, сопровождавшемся непримиримой гражданской войной и иностранной военной интервенцией, большевики стремились к тому, чтобы довести раскол внутри оппозиционных социалистических партий до окончательного организационного разрыва между теми из них, кто тяготел к большевизму, и теми, кто, наоборот, стремился противопоставить ему альтернативную программу перехода к социализму и организации советской власти. Те группы и организации меньшевиков и эсеров, которые отказывались раствориться в большевизме и претендовали на роль политической оппозиции, объявлялисьбольшевиками не иначе как “пособниками контрреволюции” и “врагами народа”. Их программы и тактика излагались предвзято и односторонне, хотя, как сейчас стало известно, у меньшевиков и эсеров, особенно в 1919-1921 гг., было немало конструктивных идей насчет перспектив достижения в стране гражданского мира и ее скорейшего хозяйственного возрождения. Категорически отвергая любой иной путь политической эволюции Советской России, кроме собственной - монопартийной - диктатуры, большевики сразу же после окончания гражданской войны приступили, последовательно и целенаправленно, к ликвидации партий меньшевиков и эсеров, усматривая в самом факте их существования определенную политическую конкуренцию.

2.1 Тактика в послеоктябрьский период

Тактика партий меньшевиков и эсеров в первые дни после Октября характеризовалась отсутствием единой четко выраженной линии политического поведения как по отношению к свергнутому временному правительству, так и по отношению к новой власти в лице большевистского Совета Народных Комиссаров и большевистско-левоэсеровского ВЦИК II Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов. Так, руководство партии социалистов-революционеров (ПСР) в связи с непреклонной волей большинства местных Советов не допустить новой “корниловщины” вынуждено было отступить от первоначальной установки на насильственную ликвидацию большевистского переворота и, не изменяя своего вражеского отношения к нему, ждать нового поворота в политических отношениях масс.

Подобно идеологам левого крыла партии меньшивиков (Р. Абрамович и Ю. О. Мартов), левые эсеры опасались, что “правительство большевиков в его чисто большевистском виде не сможет долго просуществовать, ибо опираться только на свою партию оно не может”, а с подавлением большевиков, как считали левые эсеры, могут быть “подавлены все левые организации”. Уже 9 ноября 1917 г. между большевиками и левыми эсерами начались прямые переговоры о вхождении левых эсеров в состав Совнаркома. Достигнутое между ними соглашение решительным образом повлияло на дальнейший ход революции: социалистические партии окончательно раскололись на два лагеря - на сторонников советской и парламентской демократии (Учредительное собрание).

Руководимый правыми эсерами альтернативный съезд крестьянских депутатов принял резолюцию, призывавшую трудовое крестьянство “объявить... так называемый “Совет народных комиссаров” незаконным захватчиком власти, обязанным немедленно прекратить всякие посягательства против Учредительного собрания, которому одному должна принадлежать под контролем народных голосований вся полнота власти в государстве”.

Соглашение с левыми эсерами не только укрепило позицию большевиков, но и дало им сильнейший довод для собственной интерпретации результатов выборов 12 ноября 1917 г. в Учредительное собрание. Эсеры шли на выборы как единая партия. Теперь, через несколько дней после выборов, большая часть партии - левые эсеры - вступила в коалицию с большевиками и организационно порвала с другой частью эсеров, враждебно относившихся к Октябрьской революции.

2.2 Полулегализация партий меньшевиков и эсеров

Оказавшись в конце 1918 г. зажатыми между двух диктатур - большевистской и белогвардейской, ни к одной из которых меньшевики и эсеры не испытывали симпатий, им все же невольно пришлось вступить на путь сотрудничества с большевиками. Как ни плох был в их глазах большевистский режим, подавляющий демократию, белогвардейская диктатура, которая душила демократию во имя реставрации господства помещиков и буржуазии, была еще хуже.

За меньшивиками и особенно эсерами водилось немало “криминальных” проступков по отношению к большевикам и советской власти, что, естественно, затрудняло политический диалог между ними. За меньшивиками и эсерами тянулся длинный шлейф локальных антибольшевистских восстаний летом 1918 г.: в Рыбинске, Муроме, Ярославле и т.д. 30 августа 1918 г. эсерка Фанни Каплан стреляла в Ленина и тяжело ранила его. И хотя в террористических актах представителей партий меньшивиков и эсеров по отношению к большевикам их центральные комитеты снимали с себя ответственность за совершенное, исключая из партии то одно, то другое лицо, на большевиков подобные политические жесты не производили ровно никакого впечатления.

Предпринималис и попытки объединения партий и организаций. В марте 1918 г. создается подпольный “Союз возрождения России”, в него вошли народныые социалисты, эсеры, кадеты и меньшевики. Союз свои задачи сформулировал так: свержение советской власти, созыв Учредительного собрания, продолжение войны.

Для того, чтобы обострить раскол внутри оппозиционых социалистических паритий, с одной стороны, и не допустить признания белогвардейцами эсеро-меньшевистской идеи Учредительного собрания - с другой, руководство партии большевиков решило пойти на некоторые уступки своим бывшим противникам в гражданской войне. В обмен на лояльное отношение эсеров и меньшивиков к советской власти им предоставлялась возможность легальной деятельности. Первыми приняли это условие мньшевики.

Процесс легализации ПСР протекал более сложно и противоречиво, поскольку в руководстве партии было немало противников примирения с большевиками. И все же 8 февраля 1919 г. на состоявшейся в Петрограде конференции представителей организации ПСР представители партии эсеров заявили, что они отвергают “попытку свержения советской власти путем вооруженной борьбы”, считают стремление стран Атланты вмешаться во внутренние дела России под предлогом борьбы с анархией “гибелью для интересов трудящихся классов России”; отказываются “самым решительным образом” от “всякого блокирования и коалирования с буржуазными партиями”. Советское правительство сочло данную позицию партии эсеров отвечающей принципам советской Конституции.

Легализация деятельности оппозиционных социалистических партий на территории Советской России была, однако, неполной и непоследовательной. Так, ВЧК и ее местные органы, вразрез с решением ВЦИК о легализации меньшевиков, “всячески препятствовали им пользоваться свободой печати, слова и собраний и даже восстановить свои открытые организации”.

Одной из главных причин, почему официальное руководство ПСР отвергло предложение большевиков легализоваться, заключалась в наличии у партии определенных военно-политических успехов в Сибири и на Дальнем Востоке, позволявших надеяться на ликвидацию колчаковщины и поддерживавшей ее иностранной интервенции до прихода Красной Армии. Эсеровские организации Сибири и Дальнего Востока возглавили в тылу колчаковской армии мощное партизанское движение, опиравшееся на широкие слои населения города и деревни, по разным причинам недовольного белогвардейским режимом.

Участие меньшивиков и эсеров в борьбе с Деникиным, а затем с Врангелем не ознаменовалось сколько-нибудь внушительными победами. Скорее, наоборот, в ряде случаев меньшевистские и эсеровские организации оказывали если не прямую, то косвенную поддержку белогвардейцам, соблюдая по отношению к правительствам Деникина и Врангеля благожелательный нейтралитет.

2.3 Меньшевики и эсеры во время перехода к нэпу

На состоявшемся 8-16 марта 1921 г. X съезде партии большевиков было принято решение о замене продовольственной разверстки фиксированным натуральным налогом и о свободе товарообмена в пределах местного хозяйственного оборота. Таким образом, те меры, о необходимости которых на протяжении двух лет говорили меньшевики и эсеры, начали реально осуществляться. Постепенно, шаг за шагом, большевистское руководство применяло на практике эсеро-меньшевистские идеи создания целостной многоукладной экономики, которая не была ни капиталистической, ни социалистической в чистом виде, а представляла собою некий “смешанный” тип, поддающийся воздействию планового регулирования и рыночного стимулирования. Большевистское руководство начинало понимать, что товарно-денежные отношения и рынок - столь же правомерные инструменты управления экономикой, что и государственное администрирование, которому они все же отдавали предпочтение.

В восприятии самих меньшевиков и эсеров переход от “военного коммунизма” к нэпу был крайне желательной, но и половинчатой мерой, поскольку предоставление народу экономических свобод не сопровождалось предоставлением ему свобод гражданских (слова, печати, вероисповедания). Практически ничего не изменилось в структуре государственного управления; по-прежнему власть концентрировалась в руках ЦК партии большевиков и его органов.

Не изменилось к лучшему и отношение большевистской власти к оппозиционным социалистическим партиям. С конца сентября 1920 г. (поход Красной Армии на Варшаву) до начала марта 1921 г. (восстание моряков в Кронштадте) чрезвычайные комиссии арестовали по всей стране тысячи активистов партий меньшевиков, эсеров, анархистов и т.д., подвергнув их заключению в тюрьмы и концентрационные лагеря.

Организации меньшевиков и эсеров там, где они еще сохранились, вынуждены были глубоко законсперироваться во избежание провалов и политических провокаций.

Партия эсеров, возобновив в начале весны 1921 г. вооруженную борьбу с установившемся режимом, в очередной раз потерпела в ней сокрушительное поражение. Но влияние партии среди населения ряда губерний вплоть до лета 1922 г. по-прежнему сохранилось. Это Алтайская, Воронежская, Витебская, Енисейская, Симбирская, Саратовская и Тамбовская губернии, где большевики, вследствие активности эсеровских организаций, удерживали введенное в начале весны 1921 г. военное положение.

Меньшинство партии эсеров (группа Вольского) не принимало участия в вооруженной борьбе с большевизмом, но, несмотря на это обстоятельство, не смогло ни легализоваться, ни избежать репрессий. В начале 1921 г. были арестованы без предъявления обвинения многие члены Оргкомитета. Партия ушла в подполье.

Пытаясь дать народу хоть сколько-нибудь вразумительное объяснение причин гонений на представителей оппозиционных социалистических партий, большевистские власти организовали на страницах печати кампанию дискредитации политических линий меньшивиков, эсеров, анархистов и т.д. в условиях революции и гражданской войны. Этой же цели служил и ряд открытых судебных процессов.

Лидер меньшивиков Ю.О. Мартов в одной из своих последних статей в “Социалистическом вестнике” за 1923 г. пророчески писал о том, что военная и гражданская советская бюрократия, а не ячейки коммунистической партии, вскоре сделается главной организующей силой советского общества, которая “заставит нацию преклониться перед бонапартистским тираном”. Разбитые “осколки” меньшевиков и эсеров в начале 20-х годов пытались восстановить свою былую целостность и организационно-политическое влияние на определенные социальные слои и группы российского общества, но тщетно. По решению руководства большевистской партии в течение 1923 г. произошли повсеместные обвальные репрессии против социалистов всех оттенков, уличенных или подозреваемых в нелегальной политической деятельности.

Лучшим исходом для репрессированных меньшевиков и эсеров была добровольно-принудительная политическая эмиграция, коснувшаяся, однако, лишь наиболее авторитетных из них. Остальные же были обречены на ссылку в Сибирь и другие отдаленные районы страны.

3. Разбитые надежды: левые социалисты-революционеры (интернационалисты)

Событием, вызвавшим к жизни левое течение в ПСР, явилась первая мировая война. Она, как отмечал будущий лидер левых эсеров Борис Камков, “ярко обнажила, что в пределах одной партии оказались чуждые элементы, и они не могли не разойтись”. Поначалу приверженцев “интернационалистского” течения было немного, едва ли более полутора десятков человек, к тому же они были разбросаны по городам зарубежья, было неодинаково и их отношение к способам выхода из войны, срокам перехода к активным революционным действиям, методам их ведения и т.д. И все же группа “пораженцев” сыграла роль ядра, вокруг которого в будущем сложилась партия левых социалистов-революционеров (интернационалистов).

В годы войны неожиданно громко левые заявили о себе в прессе (газеты “Мысль”, “Жизнь”, журнал “На чужбине”). Антивоенная пропаганда эсеров получила распространение как за пределами России, так и внутри ее, хотя здесь она встречала серьезные препятствия. Так, за публикацию материалов, направленных против империалистической войны, в 1915 г. была закрыта газета “Наша жизнь”, редактор которой И.З. Штейнберг поплатился арестом.

Левение в стане эсеров сближало их с большевиками. С ними заодно левые эсеры были и на Демократическом совещании, и в Предпарламенте. Левые эсеры сотрудничали с большевиками и в Военно-революционных комитетах. Показательно, что первым председателем Петроградского ВРК был левый эсер П.Е. Лазимир.

Октябрьский переворот ускорил размежевание в рядах ПСР. Каждому предстояло занять свое место на баррикадах, но левые эсеры тянули с самоопределением, так как надеялись получить большинство на предстоящем IV съезде ПСР и унаследовать, таким образом, налаженную партийную машину. Однако стремительный ход событий не позволял ждать. 19 ноября 1917 г. в Петрограде собрался съезд левых эсеров, которому предстояло стать учредительным съездом ПЛСР.

Два обстоятельства - аморфность, рыхлость партийных рядов и экзальтация, надрыв, присущий левоэсеровской верхушке, самым трагическим образом сказались на судьбе ПЛСР. Но в ноябре 1917 г. этого еще никто не мог предвидеть, зато всеми ощущалось, что на политической арене появилась мощная, влиятельная и заставляющая с собой считаться сила.

Весной 1918 г. в Москве состоялось представительное совещание левоэсеровских верхов, на котором было принято решение о возвращении к тактике индивидуального террора - старому, хотя и не вполне надежному оружию партии социалистов-революционеров. Однако, по мере нарастания противоречий между ПЛСР и РКП(б), в верхах первой все более крепло убеждение в необходимости “центрального террора”. Фактически речь шла о покушении на командующего германской оккупационной армией на Украине генерала-фельдмаршала Эйхгорна и немецкого посланника графа Мирбаха. ЦК выделил две группы - “для учета и распределения всех партийных сил при проведении этого плана”, другую - с поручением “выработать лозунги нашей тактики и очередной политики и поместить статьи в центральном органе партии”. Однако обе группы демонстрировали озадачивавшую пассивность. Дело в том, что приближался III съезд ПЛСР, и элементарная партийная лояльность побуждала не спешить стем, чтобы получить санкцию на принципиальный теракт высшего партийного органа. Во-вторых, покушение на Мирбаха с технической стороны не представляло никакой сложности. В-третьих, еще крепки были нити, связывающие большевиков и левых эсеров.

Однако позднее ряд покушений был все-таки совершен, более того левые эсеры даже захватили на время телеграф и разослали по всей России циркуляр, объявлявший левых эсеров властью. Естественно, последовала соответствующая реакция большевиков. Зимой 1919 г. в Москве были арестованы многие руководители ПЛСР В марте ЧК, ставшая едва ли не основным инструментом межпартийных отношений, арестовала 35 левоэсеровских активистов, обнаружила подпольную типографию. Подобные акции чекистов имели также место в Пскове, Туле, Казани, Брянске, Орле, Гомеле, Астрахани. Всего в первой половине 1919 г. было раскрыто 45 нелегальных левоэсеровских организаций.

К концу 1922 г. распад организационных структур ПЛСР стал неоспоримым фактом. Распался руководящий центр: одни члены ЦК ушли к болшевикам, другие назодились в ссылках и тюрьмах, третьи - в эмиграции. Россия, полуживая от нескончаемой войны, террора, тифа и голода, смертельно устала от политики. Она смирилась с диктатурой большевиков, которую те предпочитали именовать “диктатурой пролетариата”. Доведенный до крайности народ по поговорке, сложившейся еще во времена Великой французской революции, был “согласен на любой режим, при котором едят”, а нэп предоставлял эту возможность. В этих условиях ПЛСР была обречена на исчезновение. Пасынки революции, левые эсеры ушли в небытие, оставив по себе сожаления и романтические воспоминания.

4. Анархисты

Анархическая палитра осени 1917 г. мало изменилась по сравнению с предшествующим периодом. На арене междупартийной борьбы по-прежнему находились представители анархо-коммунизма, анархо-синдикализма и индивидуалистических течений. Ведущее положение в российском анархизме занимали анархо-коммунисты. Главным теоретиком этого направления считается П.А. Кропоткин. Его соратники по борьбе пытались под знаменем анархо-коммунизма сплотить всех анархистов России.

Более энергичнее, чем другие анархисты, пытались действовать в 1917-1918 гг. анархо-синдикалисты. В отличие от анархо-коммунистов, синдикалисты постоянно вращались в рабочей среде, лучше знали запросы и нужды трудящихся. По мнению анархо-синдикалистов, на следующий день после социальной революции государственная и политическая власть должна быть уничтожена и создано новое общество под руководством федерации синдикатов, отвечающее за организацию производства и распределения.

Весной 1918 г. анархисты приступили к созданию постоянных боевых отрядов. Кадры “боевиков” предназначались для борьбы “за идеалы анархизма”, с “контрреволюцией” в России, а также для подавления выступлений “германских белогвардейцев”.

Постоянная направленность на решение глобальных задач “мирового революционного развития” не мешала анархистам устраивать прозаические налеты на квартиры, грабить склады и магазины, захватывать здания. Им не чуждо было стремление к роскоши, эпатажу. Московские анархические группы зимой 1918 г. устроили буквально соревнование по захвату особняков в центре города. Таких формирований в Москве насчитывалось около полусотни, и они объединяли в своих рядах до двух тысяч человек. Соответствующими были и названия - “Буря”, “Борцы”, “Ураган”, “Смерч”, “Авангард”, “Лава” и т.д.

Почувствовать за собой некую силу, анархисты решили добиться своего призвания советской властью. Весьма важной для них стала задача обеспечения оружием и продовольствием в равных пропорциях с красногвардейцами. СНК Москвы и Петрограда признали требования анархистов недопустимыми и запретили им выдачу оружия. Из-за непредсказуемого и нелояльного отношения большинства анархистов к большевикам была приостановлена также посылка анархистских вооруженных отрядов на фронт.

Объединившиеся вокруг “идейных” анархистов уголовные элементы понимали анархию только как хаос и вседозволенность, и, естественно, их не могли остановить решения городских властей российских столиц.

Вскоре было проведено разоружение анархистских групп в Петрограде, Вологде, подавлен анархо-максималистский мятеж в районе Бугуруслана - Самары. В некоторых местах вооруженные действия анархистов совпадали с началом похода сил контрреволюции против большевиков, но представляется, что все же нет достаточных оснований считать сторонников анархии прямыми “зачинщиками контрреволюционных мятежей, ставших прелюдией к развернувшейся гражданской войне”. Для вооруженного взрыва в стране, находившейся в состоянии хаоса и противоречий, хватало причин и без анархистов.

В реальном противоборстве с большевиками анархисты и их сторонники из числа оппозиционных партий имели, конечно, мало шансов на успех. Даже при самых благоприятных условиях они вряд ли бы сумели воплотить свои замыслы на практике. Самым целесообразным в условиях России, вероятно, был бы путь взаимного обогащения различных теорий и взглядов и выработки оптимального режима государственного управления.

Ликвидация очагов бандитизма, предпринятая по всей стране в начале - середине 20-х годов, лишила сторонников “вольной” жизни последнего пристанища и свободы, открыв им двери в места “не столь отдаленные”.

Сохранить историю анархизма и его идеи пытались анархисты, сплотившиеся с декабря 1923 г. вокруг Музея П.А. Кропоткина в Москве. Но и в нем вскоре начались раздоры, вызванные различным пониманием места и роли анархии в обществе, идей Кропоткина и его наследия. В 1928-1931 гг. после провокаций ОГПУ значительная часть анархистов, работавших в Музее, была арестована и подвергнута репрессиям.

В 1928 г. ОГПУ предложила ряду анархистов выступить с заявлением о банкротстве анархизма и его ликвидации в стране на специально созванном для этой цели Всероссийском съезде анархистов. Так получилось, что к моменту созыва съезда (в 1929 г.) собирать практически было некого. Анархические организации в стране прекратили свое существование.

5. Правящая партия

Статус правящей политической партии большевики получили в результате победы Октябрьской революции. Вскоре они стали не только правящей, но и единственной партией в России. Этот процесс был наполнен сложными драматическими событиями, приведшими к формированию “партии-государства”.

За два месяца до Октябрьского вооруженного восстания в рядах РСДРП (большевиков) насчитывалось 240 тыс. членов, объединенных в 162 областные организации. Наиболее крупные из них - Петроградская и Московская - насчитывали соответственно 41000 и 50000 человек. Основной организационный принцип строения партии - демократический централизм - практически осуществлялся в том, что ежегодно создаваемый представителями местных парторганизаций съезд автоматически получал права верховного органа партии, а затем делегировал их избранному н асъезде Центральному Комитету.

Высокая мобильность и дисциплинированность в рядах большевиков несомненно способствовали успеху революции. Нельзя не согласиться с тем, что успех переворота был связан со слабостью Временного правительства. Однако ни то и ни другое обстоятельство не имело столь решающего значения, сколь сама объективно-историческая обстановка того времени, которая давала большевикам исключительный шанс встать во главе новой волны революционого движения народных масс. Эта новая волна, поднявшаяся в июне-июле 1917 г., имела вполне конкретные социальные задачи, лаконично выраженные в лозунгах: “Долой войну!”, “Вся земля крестьянам!”, “Рабочий контроль над производством и распределением продуктов!”. Большевики лишь добавили к этим требованиям, обращенным к временному правительству, лозунг огромной политической силы “Вся власть Советам!” и направили стихийно-массовое народное движение в русло конкретно-политических действий по замене существующих властных структур, претендовавших на осуществление идеи парламентской демократии, принципиально новыми, воплощающими идеи непосредственной пролетарской демократии.

К началу 1920 г. численность РКП(б) выросла до 600 тыс. человек, из которых по меньшей мере 2/3 служили в Красной Армии и в различного рода государственных учреждениях, т.е. состояли на государственном снабжении, а оно было тем выше, чем более высокий пост коммунист занимал. Для партии, органически вросшейся в аппарат государственной власти и управления, неизбежно присуща дифференциация ее членов по правам, обязанности и ответственности. Сообразно этому распределяются материальные вознаграждения, а также привилегии, обусловленные не конкретными трудовыми затратами, а так называемым служебным положением. По этой причине в РКП(б) происходило естественное расслоение коммунистов на “верхи” и “низы”. Это неравенство членов партии привело к появлению бюрократического централизма.

И без того высокая концентрация власти в руках организационно-политического аппарата ЦК РКП(б) стала еще более значительной, следовательно, более централистски-бюрократической и в то же самое время менее “поворотливой” в смысле реагирования на объектисно складывающиеся в экономике страны кризися и диспропорции. Если и до перехода к нэпу аппарат ЦК РКП(б) систематически опаздывал с рассмотрением актуальных вопросов политики и экономики, то после 1921 г. это опоздание становилось уже очевидным.

Осознание неэффективности режима однопартийной диктатуры централистски-бюрократического типа, с одной стороны, и невозможности демократических реформ, пока этот режим существует, - с другой, приводило к утрате внутренней связи между партийно-государственной бюрократией и партийной массой, к превращению ее в “надклассовую” бюрократию, т.е. в новый руководящий класс. В начале 20-х годов в правящей партии болльшевиков закладываются основы того ее краха, который неминуемо должен был произойти в начале 90-х годов. Но это уже отступление от основной темы моей курсовой работы.

Заключение

Во время выполнения данной курсовой работы я столкнулся с некоторыми трудностями, т.к. имеются довольно серьезные расхождения различных исторических источников на одни и те же вопросы. Это касается, в частности количества партий в России до революции, времени их полного распада и т.д. Однако общие тенденции я постарался выделить, а останавливаться на деталях и углубляться в полемику, вдаваясь в исторические споры, не имеет смысла.

В заключении я хотел бы отметить, что судьба формировавшейся в то сложное время партийной системы в определяющей степени зависела от слаженности действий властных структур и в первую очередь от сплоченности высшей партийной элиты. Сам Ленин 26 марта 1922 г. писал, что “в настоящее время пролетарская политика нашей партии определяется не ее составом, а громадным, безраздельным авторитетом того тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гвардией. Достаточно небольшой внутренней борьбы в этом слое, и авторитет его будет если не подорван, то во всяком случае ослаблен настолько, что решение будет зависеть не от него”. Это замечание четко обнаружило иерархичность политической организации.

Формально предметом противоборства явились вопросы внутрипартийной демократии, рассматриваемой в контексте общего политического курса. Фактически же речь шла об овладении верховной властью. Идеологическим инструментарием стали такие понятия, как “генеральнаая линия партии”, “партийное единство”, “партийная дисциплина” и др. Партаппарату удалось заблокировать альтернативные точки зрения.

Орудием борьбы против любого инакомыслия стала принятая на X съезде РКП(б) по инициативе Ленина резолюция “О единстве партии”, пресекающая как идейный, так и организационный плюрализм.

Нетерпимость к политическим оппонентам, стремление бороться с ними методами кулачного боя было изначально присуще данной организации. Сначала это проявлялось в отношении к другим партиям. Известый большевистский деятель П. Красиков вспоминал одно из своих выступлений на митинге в 1917 г.: всем нужно “давать в морду”, советовал он. И пояснил: кадетам - “в зубы”, эсерам - “в ухо”, а меньшивикам - “в рыло”. Г. Зиновьев уже осенью 1918 г. заявлял: свободно существовать может только партия большевиков, другие партии мы терпеть не можем. В 1922 г. он призвал “затоптать сапогами” политические останки меньшивиков и эсеров.

В июне 1921 г. руководство ВЧК, выполняя поручение Ленина, представило на его рассмотрение крупномасштабный план ликвидации политической оппозиции в лице партий и движений. Предлагалось продолжить систематическую работу по “разрушению аппарата партий”, а также осуществить “массовые операции” против них “в государственном масштабе”. Выступая весной 1922 г. на XI съезде РКП(б), член политбюро М. Томский с откровенным цинизмом заявил: “Нас упрекают за границей, что у нас режим одой партии. Это неверно. У нас много партий. Но в отличие от заграницы у нас одна партия у власти, а остальные в тюрьме”.

XII Всесоюзная партийная конференция (август 1922 г.) приняла резолюцию “Об антисоветских партиях и течениях”. Было отмечено, что в среде “антисоветского лагеря”, к которому в одном ряду были перечислены кадеты, меньшевики и эсеры, идет процесс расслоения. Чтобы его завершить, исходя из позиций “революционной целесообразности” ставится задача применения массовых репрессий, которые и были осуществлены в деле. В 1922 г. происходят массовые аресты меньшевиков и представителей других партий. Многие из них были изгнаны из страны, над другими разворачиваются фальсифицированные процессы. Так завершается история “ухода” сполитической арены всех партий России, кроме правящей - большевиков.

Оформление монопартийной системы произошло на определенных идеологических, политических и социально-экономических основаниях при опоре на репрессивно-карательные органы. Это дает основание говорить не только о партии-государстве, но и - в более широком контексте - о феномене советского тоталитаризма. Государство всецело принадлежало одной партии, руководители которой сосредоточили в своих руах законодательную, исполнительную и судебную власть. На всех важнейших участках жизни общества были расставлены “кадры” - партийная номенклатура, своеобразная модификация бывших профессиональных революционеров, которые, по словам Ленина, превосходно “спелись друг с другом”, “вездесущи”, умеют “заводить связи везде и повсюду”.

Список использованной литературы:

однопартийность большевик политическая партия

1. Осокина Е.А. СССР в конце 20-х - первой половине 30-х годов // Отечественная история. - 1992. - N 5. - С. 42-59

2. Юмашев Ю.М. Иностранные концепции в России и СССР (20-30-е гг.) // Государство и право. - 1993. - N 10. - С. 100-111

3. Октябрьский переворот. Революция 1917 г. глазами ее руководителей. Воспоминания русских политиков и комментарий западного историка. - М.: Современник, 1991. - 381 с.

4. Россия: Курс лекций (Конец XIX - начало XX века: политическая история) - Ростов-на-Дону: Изд-во НМЦ “Логос”, 1992 - 232 с.

5. Политическая история России. Хрестоматия / Составитель В.И.Коваленко - М.: АО “Аспект-пресс”, 1995

6. История политических партий России / Под редакцией А.И.Зевелева. - М.: Высшая школа, 1994. - 447 с.

7. Шелохаев В.В. Идеология и политическая организация российской и либеральной буржуазии 1907 - 1914 гг. - М.: Наука, 1991 - 232 с.

8. Политическая история советского общества: Материалы к курсу лекций / В 10 выпусках - Ростов-на-Дону: изд-во Ростовского государственного университета, 1991

9. Исторический процесс социалистических наций. - М.: Мысль, 1987. - 335 с.

10. Алексеев С.С. Перед выбором. Социалистическая идея: настоящее и будущее. - М.: Юридическая литература, 1990. - 190 с.

11. Политическая история России и СССР. Курс лекций. Вып. 2. 1905 - 1917 / Под редакцией Б.В. Леванова - М.: На боевом посту, 1991. - 94 с.

12. Белов Г.А. Политология: Учебное пособие для вузов. - М.: Наука, 1994. - 268 с.

13. Политические учения и современность: Марксизм и политическая мысль XIX в. / В.Г. Графский - М.: Наука, 1979. - 408 с.

14. История политических и правовых учений / Под редакцией В.С.Нерсесянца. - М.: Юридическая литература, 1988. - 816 с.

Размещено на Allbest