17

Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

• Введение 2
• 1. Понятия революции и реформы 4
• 2. Революция как способ изменения политической системы 5
• 3. Реформа как способ изменения политической системы 17
• 4. Проблемы изменения политической системы: революция или реформа? 19
• Заключение 23
• Список использованных источников и литературы 25

Введение

Соотношение реформы и революции - одна из важнейших теоретических и практических проблем политологии. Принципиальное отличие реформистского пути от революционного заключается в том, что при первом власть остаётся в руках прежнего правящего класса, а при втором власть переходит в руки нового класса. Имея в виду указанное различие, Ленин писал: «Понятие реформы, несомненно, противоположно понятию революции; забвение этой противоположности, забвение той грани, которая разделяет оба понятия, постоянно приводит к самым серьезным ошибкам... Но эта противоположность не абсолютна, эта грань не мертвая, а живая, подвижная грань, которую надо уметь определить в каждом отдельном конкретном случае».

Ленин боролся как против реформистов, ревизионистов, которые «забывают» эту грань, так и против догматиков, сектантов, которые метафизически противопоставляют Реформа революции и принижают роль борьбы за реформу. Значение реформы, в революционном процессе определяется сложным переплетением объективных и субъективных факторов, среди которых первое место занимает соотношение классовых сил как в международном масштабе, так и в рамках каждой страны. В зависимости от него возможны два основных пути революционных преобразований: мирный и немирный. В свою очередь, в зависимости от того, по какому пути пойдёт революция, реформа играют существенно различную роль.

Цель работы - анализ революции и реформы политической системы.

Указанная цель предопределили постановку задач исследования:

1. рассмотреть понятие революции и реформы;

2. проанализировать революцию как способ изменения политической системы;

3. рассмотреть реформу как способ изменения политической системы;

4. выявить проблемы изменения политической системы РФ: революция или реформа?

Объект исследования - революция и реформа.

Предмет исследования - порядок функционирования революции и реформы политической системы.

В процессе работы использовались различные методы, имеющие как общенаучный характер, так и сугубо политологические. В частности, активно использовался метод содержательного и структурного анализа текстов. Однако ключевое значение уделено социо-лингвистическому методу, благодаря которому феномен политической власти рассматривается как результат общественного дискурса, в процессе которого реинтерпретируются базовые принципы осуществления политической власти.

1. Понятия революции и реформы

Как показывает практика общественного развития, основными политическими формами осуществления назревших экономических, социальных, социокультурных изменений являются реформы и революции. Современная политическая наука и социология уделяют немало внимания изучению механизмов, лежащих в основе этих феноменов. Наиболее распространенное определение революции принадлежит С. Хантингтону, который считал ее быстрым, фундаментальным и насильственным изменением доминирующих ценностей и мифов общества, его политических институтов, социальной структуры, лидерства, правительственной деятельности и политики. Реформы - это частичные изменения в отдельных сферах общества, включая и политическую, не затрагивающие его фундаментальных основ.

По мнению классика современной политической философии Ханны Арендт, политические революции - это явление нового времени. До ХVIII века революций в полном значении этого слова не было. Первыми революциями, осуществлявшимися под знаменем свободы, стали по ее мнению, американская и французская революции конца XVIII века. Тогда же термин "революция" приобрел современное значение. Первоначально же он возник в астрономии и означал закономерное, регулярное вращение звезд, не подверженное изменениям и не зависящее от воли человека. В ХVIII столетии, когда слово "революция" было заимствовано политической философией, оно имело смысл, прямо противоположный современному Бойков В. Э. Десятилетие реформ в памяти российского населения // Социология власти: Информационно-аналитический бюллетень. 2001. № 5-6. С. 8-13.. Под революциями понимали возвращение к ранее отвергнутому порядку, состоянию, циклическую смену форм правления. Впервые термин "революция" в политическом контексте был использован для обозначения реставрации монархии, последовавшей в результате краха диктатуры Кромвеля и разгона Долгого парламента. Через несколько десятилетий появился широко известный термин "славная революция", под которой современники понимали не свержение королевской власти Стюартов, а, напротив, передачу ее Вильяму и Марии, иными словами, реставрацию принципа монархической власти во всех ее правах и славе. С этого момента термин "революция" стал означать восстановление исконных порядков, утраченных или деформированных из-за деспотизма абсолютистской власти, а немного позднее так обозначали направленные против этой власти социально-политические перевороты.

2. Революция как способ изменения политической системы

Политическая мысль первоначально рассматривала революции исключительно сквозь призму идеологизированного подхода. Политическая идеология консерватизма и возникает главным образом как реакция на события французской революции. Описывая в своем труде "Размышления о революции во Франции" кровавые эксцессы этой революции, один из основоположников консерватизма Эдмунд Берк сформулировал присущий данной идеологии взгляд на революционные процессы типа Французского: революция - общественное зло, она обнажает самые худшие, низменные стороны человеческой натуры. Причины революции консерваторам видятся прежде всего в появлении и распространении ложных и вредных идей Ильин В.В., Панарин А.С., Ахиезер А.С. Реформы и контрреформы в России. М., 1996. С. 51..

С совершенно иных позиций оценивал революцию ранний либерализм. Либеральная доктрина оправдывала революцию в том случае, когда власть нарушает условия общественного договора. Поэтому многие представители классического либерализма называли среди основополагающих прав человека и право на восстание. Постепенно, под впечатлением крайностей реальных революционных процессов, в либерализме стала формироваться более осторожная оценка этого явления Зырянов С.Г. Раз реформа, два реформа, три реформа // Государственная и муниципальная власть региона: институциональное устройство, управление, кадры: Материалы региональной научно-практической конференции. Челябинск, 2002. С. 25..

Еще до Великой французской революции предпринимались попытки соединить идею коммунизма и социализма с идеей революционного ниспровержения прежней политической власти. В годы Французской революции и после нее количество таких попыток неимоверно увеличилось. Наиболее видным продолжателем традиций революционного коммунизма стал Карл Маркс. Для него революции - это "локомотивы истории" и "праздник угнетенных". К. Маркс создал одну из первых теоретических концепций революции. Эта концепция внешне выглядит весьма обоснованной и логически выверенной. С точки зрения марксизма, глубинные причины революций связаны с конфликтом внутри способа производства - между производительными силами и производственными отношениями. На определенной ступени своего развития производительные силы не могут больше существовать в рамках прежних производственных отношений, прежде всего отношений собственности. Конфликт между производительными силами и производственными отношениями разрешается в "эпоху социальной революции", под которой основоположник марксизма понимал длительный период перехода от одной общественно-экономической формации к другой. Кульминационным моментом этого периода является собственно политическая революция. Причины политических революций К. Маркс видел в классовой борьбе, именно ее же он считал главной движущей силой общественного развития вообще. Классовые конфликты особенно обостряются как раз в периоды социально-экономических кризисов, вызванных отставанием производственных отношений от производительных сил. В ходе политической революции более передовой социальный класс свергает класс реакционный и, используя механизм политической власти, производит назревшие перемены во всех сферах общественной жизни Мухаев Э. Политология: Учебник для вузов. М., 2009. С. 453..

Марксизм видел в революции высшую форму социального прогресса, а в реформе - лишь побочный продукт классовой борьбы. В соответствии с марксовой логикой смены общественно-экономических формаций, политическая революция как бы подводила черту под процессом перехода от одной такой формации к другой. Исключение составлял лишь высший тип социально-политической революции - революция пролетарская или социалистическая. В ходе социалистической революции самый передовой класс - пролетариат -свергает власть буржуазии и начинает переход к новому коммунистическому обществу. Начало такого перехода К. Маркс связывал с установлением диктатуры пролетариата, целью которой должно быть подавление сопротивления свергнутых эксплуататорских классов и ликвидация частной собственности как главная предпосылка устранения классовых различий вообще. Предполагалось, что социалистическая революция неизбежно примет всемирный характер и начнется в наиболее развитых странах, так как для нее необходима высокая степень зрелости капиталистического общества и высокая степень зрелости материальных предпосылок нового общественного строя. На практике же общественное развитие пошло совсем не так, как представлял К. Маркс. Рабочее движение в странах Западной Европы, а именно на него К. Маркс и Ф. Энгельс возлагали особые надежды, в большинстве случаев социальной революции предпочло социальную реформу. Идеи революционного марксизма нашли поддержку в таких странах и регионах, которые сами основоположники данного направления ни при каких обстоятельствах не считали пригодными для начала коммунистического эксперимента.

Заслуга приспособления доктрины марксизма к условиям слаборазвитых стран, безусловно, принадлежит В. И. Ленину, дополнившему марксистскую теорию революции новыми положениями. Некоторые из них выходят за рамки собственно марксистской парадигмы. В частности, это относится к ленинской концепции революционной ситуации. В.И. Ленин считал, что любая политическая революция нуждается в определенных условиях для своей победы. Первое условие - наличие общенационального кризиса, при котором не только бы "низы не хотели жить по-старому", но и "верхи не могли" управлять старыми методами. Второе условие В. Ленин характеризовал как "обострение выше обычного нужды и бедствий народных масс". И третье -значительное повышение социальной активности этих масс. Такое толкование признаков революционной ситуации разделялось не только марксистами, но и, при определенных оговорках, исследователями, далекими от коммунистической идеологии Ильин В.В., Панарин А.С., Ахиезер А.С. Реформы и контрреформы в России. М., 1996. С. 251..

Марксистская теория революции на протяжении многих десятилетий была весьма привлекательной и в качестве научной методологии, и в виде конкретной программы социально-политического действия. Сегодня она в значительной степени утратила свою привлекательность. Произошло это из-за фактического провала социальных экспериментов, проводившихся под влиянием идей К. Маркса и В. Ленина во многих странах мира.

Параллельно с марксизмом в XIX веке предпринимались и иные попытки создания теоретических концепций революции, объяснения причин их возникновения и механизмов развития. Примером этого может служить книга Алексиса де Токвиля "Старый порядок и революция". В противоположность К. Марксу, А. Токвиль видел причины революций не в экономическом кризисе, вызванном отставанием производственных отношений от ушедших вперед производительных сил. Он полагал, что революционные взрывы могут происходить не обязательно в результате ухудшения ситуации в обществе. Люди, по мнению мыслителя, привыкают к лишениям и терпеливо переносят их, если считают неизбежными. Но как только появляется надежда на улучшение эти лишения воспринимаются уже как невыносимые. То есть, причиной революционных событий становится не сама по себе степень экономической нужды и политического гнета, а их психологическое восприятие. С точки зрения А. Токвиля, так было накануне Великой Французской революции, когда массы французов стали воспринимать свое положение как невыносимое, хотя объективно ситуация во Франции в период правления Людовика ХУШ была более благоприятной, чем в предшествующие десятилетия. Не сам по себе деспотизм абсолютной королевской власти, а попытки его смягчения спровоцировали революционное брожение, поскольку ожидания улучшения своего положения росли у людей гораздо быстрее, чем реальные возможности такого улучшения.

А. Токвиль признавал, что Франция стояла на пороге серьезных изменений в экономической сфере и политическом режиме, но не считал революцию в тех условиях неизбежной. В действительности революция проделала ту же работу, которая проводилась и без нее, но с огромными издержками для всего общества. Кульминацией революции стало установление диктатуры, превзошедшей по своей жестокости все предреволюционные монархические правительства.

Позитивистская социология, формировавшаяся в середине и второй половине XIX века, рассматривала революцию как отклонение от нормального хода общественного развития. Классики социологии О. Конт и Г. Спенсер противопоставляли идее революции идею эволюции - постепенных общественных изменений, совершаемых посредством политических, экономических и социальных реформ.

Интерес к изучению революционных процессов возник в конце XIX столетия в социальной психологии, нарождавшейся в тот период при активном взаимодействии с социологией и политической наукой. Интерес основывался на негативном отношении к этому социально-политическому феномену и носителям революционной идеологии. Наиболее характерными представителями данного подхода в социально-психологической теории были Густав Лебон и Габриэль Тард. Получила известность теоретическая концепция Г. Лебона, в основу которой положены его исследования массового поведения людей в революционные периоды. Эти периоды, по его мнению, отличаются "властью толпы", когда поведение людей, охваченных всеобщим возбуждением, значительно отличается от их поведения на индивидуальном уровне или в малых группах. Под влиянием толпы индивиды способны к совершению неожиданных и нехарактерных для них как героических, так и варварских поступков Бойков В. Э. Десятилетие реформ в памяти российского населения // Социология власти: Информационно-аналитический бюллетень. 2001. № 5-6. С. 8-13..

Пример подобного поведения Г. Лебон находил в действиях парижских народных низов во время Великой французской революции. Анализируя социально-психологический механизм этого явления, французский ученый отмечал, что люди, охваченные коллективным возбуждением, порожденным толпой, теряют некоторые критические способности, присущие им в повседневной жизни. Они становятся легко доступными внушению и поддаются на любые, в том числе и абсурдные, призывы лидеров толпы и демагогов, происходит массовое помутнение сознания. Поэтому не удивительно появление среди революционных лидеров людей с психическими расстройствами, которых "толпа выбирает своими вожаками". В рядах революционных активистов также немало лиц, отягощенных наличием каких-либо комплексов, чаще всего на почве профессиональной неудовлетворенности. Бездарные писатели, недоучившиеся студенты, несостоявшиеся адвокаты стремятся к политическому лидерству в революционные периоды, чтобы компенсировать свои неудачи в предреволюционное время. Идеи Лебона носили консервативный характер, их критическое острие было направлено не только против революционной теории и практики, но и против институтов парламентской демократии. Но, как показал опыт прошедшего столетия, отдельные наблюдения и выводы французского социолога и психолога были близки к истине Ильин В.В., Панарин А.С., Ахиезер А.С. Реформы и контрреформы в России. М., 1996. С. 251..

Большое влияние на политическую науку и социологию XX века оказала элитаристская концепция В.Парето, о которой уже говорилось. В частности, некоторые идеи Парето использовал создатель первой современной концепции революции, наш соотечественник Питирим Александрович Сорокин, большую часть жизни проживший в эмиграции. В вышедшей в 1925 году в США и ставшей всемирной известной книге "Социология революции" П. Сорокин предпринял попытку объективного научного анализа феномена революции, далекого от односторонностей идеологизированного подхода, будь то консервативный или марксистский. Выясняя причины революций, П. Сорокин основывался на господствовавшей тогда в социально-политических науках бихевиористской методологии. Любое социальное действие бихевиоризм рассматривал по формуле "стимул-реакция". Именно на эту формулу и опирался социолог, когда исследовал поведение людей в революционные периоды. Он полагал, что человеческое поведение определяется врожденными, "базовыми" инстинктами. Это - пищеварительный инстинкт, инстинкт свободы, собственнический инстинкт, инстинкт индивидуального самосохранения, инстинкт коллективного самосохранения. Всеобщее подавление базовых инстинктов или, как писал П. Сорокин, "репрессирование" большого их числа неизбежно приводит к революционному взрыву. Необходимым условием взрыва является и то обстоятельство, что эти "репрессии" распространяются на весьма большую или даже подавляющую часть населения. Так же как и его политический оппонент В. Ленин, П. Сорокин считал недостаточным для революции одного лишь "кризиса низов". Анализируя же причины и формы "кризиса верхов", П. Сорокин, скорее, следовал подходам и выводам В. Парето. Так же как и итальянский социолог, он видел одну из важнейших причин революционных кризисов в вырождении прежней правящей элиты. Описывая атмосферу различных предреволюционных эпох, П. Сорокин отмечал присущее им бессилие господствующих элит, неспособных выполнять элементарные функции власти, а тем более оказывать силовое противодействие революции.

В революционном процессе П. Сорокин выделял две основные стадии: первую, переходную от нормального периода к революционному, и вторую, переходную от революционного периода вновь к нормальному. Такая цикличность в развитии революции связана с основным социальным механизмом поведения людей. Революция, порожденная "репрессирование" основных базовых инстинктов, не устраняет этого "репрессирования", а еще более усиливает его. Например, голод получает еще более широкое распространение вследствие дезорганизации всей хозяйственной жизни и торгового обмена. В условиях хаоса и анархии, неизбежно порождаемых революцией, возрастает опасность для человеческой жизни, то есть "репрессируется" инстинкт самосохранения. Факторы, подталкивавшие людей на борьбу со старым режимом, способствуют нарастанию их конфронтации уже с новой революционной властью, которая своим деспотизмом еще более усиливает эту конфронтацию. Требования безграничной свободы, характерные для начального периода революции, сменяются на ее следующем этапе стремлением к порядку и стабильности Мухаев Э. Политология: Учебник для вузов. М., 2009. С. 243..

Вторая стадия революции, по мнению П.А. Сорокина, имеет ярко выраженную тенденцию возвращения к привычным, проверенным временем формам жизни. Такое возвращение может происходить как в виде контрреволюции, прямо и непосредственно отвергающей порожденные революцией отношения и институты, так и в более умеренном и выборочном отторжении некоторых из них. Не отрицая того факта, что революции приводят к осуществлению уже назревших перемен, П. Сорокин считал их худшим способом улучшения материальных и духовных условий жизни народных масс. Более того, очень часто революции заканчиваются вовсе не так, как обещают их вожди и надеются увлеченные их целями люди. Поэтому П. Сорокин отдавал предпочтение постепенному эволюционному развитию, полагая что фундаментальные и по-настоящему прогрессивные процессы базируются на солидарности, кооперации и любви, а не на сопутствующих всем великим революциям ненависти, зверствах и непримиримой борьбе Ильин В.В., Панарин А.С., Ахиезер А.С. Реформы и контрреформы в России. М., 1996. С. 251..

П. Сорокин выдвинул несколько условий успешного осуществления социально-политических реформ. Во-первых, реформы не должны попирать человеческую природу и противоречить базовым инстинктам людей; во-вторых, любая попытка реформирования должна быть предварена тщательным научным исследованием конкретных социальных условий; в-третьих, желательно экспериментальным путем проверять в более мелком масштабе последствия реформ, которые затем предполагается проводить в более крупном масштабе; в-четвертых, все реформы должны осуществляться правовыми и конституционными средствами. Безусловно, со всеми этими условиями следует согласиться, добавив, что еще требуется и наличие у реформаторов определенных качеств - воли, последовательности и четкого представления о конечных целях и способах достижения общественных изменений.

В межвоенный период широкую известность приобрела книга американского социолога Крейна Бринтона "Анатомия революции". Основываясь на историческом опыте, прежде всего Франции и России, К. Бринтон выделил несколько этапов, через которые проходит всякая великая революция. Предшествует ей накопление социальных и экономических противоречий, не находящих своевременного разрешения и поэтому способствующих усилению недовольства и озлобленности у большей части населения. Далее начинается рост оппозиционных настроений в среде интеллектуалов, появляются и распространяются радикальные и революционные идеи. Попытки правящего класса осуществить реформы оказываются запоздалыми, неэффективными и еще более усиливают общественное брожение. В условиях кризиса власти революционерам удается одержать победу, старый режим рушится.

После победы революции среди ее лидеров и активистов происходит размежевание на умеренное и радикальное крыло. Стремление умеренных удержать революцию в определенных рамках наталкивается на нарастающее противодействие радикально настроенных народных масс, желающих удовлетворить все свои чаяния, в том числе и изначально невыполнимые. Опираясь на это противодействие, революционные экстремисты приходят к власти и наступает кульминационный момент развития революционного процесса. Высшая стадия революции - стадия "террора" - характеризуется попытками полностью и окончательно избавиться от всего наследия старого режима. Окончательной стадией революции К. Бринтон, как и П. Сорокин, считал стадию "термидора". Ее наступление он связывал с "излечением от революционной горячки". Термидор приходит в взбудораженное революцией общество также, как отлив сменяет прилив. Таким образом, революция во многом возвращается в ту точку, с которой она начиналась.

Концепция революции Ч. Джонсона имеет структурно-функциональный характер и основывается на идеях Толкотта Парсонса. Согласно Т. Парсонсу, общество представляет собой саморегулирующуюся систему, то есть такую систему, которая под воздействием внешних факторов изменяет способ функционирования своих институтов, перестраивает взаимодействие между ними, но при этом сохраняет собственную эффективность в целом. В соответствии с теоретической концепцией Ч. Джонсона, необходимым условием осуществления революции является выход общества из состояния равновесия. Общественная неустойчивость возникает вследствие расстройства связей между основными культурными ценностями общества и его экономической системой. Возникшая неустойчивость воздействует на массовое сознание, которое становится восприимчивым к идеям социальных изменений и политическим лидерам, эти идеи пропагандирующим. Хотя старый режим постепенно утрачивает легитимную поддержку населения, сама революция еще не является неизбежной, если правящая элита найдет в себе силы осуществить назревшие перемены и тем самым восстановить равновесие между основными общественными институтами. Если она окажется на это неспособной, то реформы, возвращающие общество к новой форме равновесия, проведут политические силы, пришедшие к власти в результате революции. В концепции Ч. Джонсона большое внимание уделяется так называемым акселераторам (ускорителям) революций, к которым он причислял войны, экономические кризисы, стихийные бедствия и другие чрезвычайные и непредвиденные события Зырянов С.Г. Раз реформа, два реформа, три реформа // Государственная и муниципальная власть региона: институциональное устройство, управление, кадры: Материалы региональной научно-практической конференции. Челябинск, 2002. С. 25..

Концепция Джеймса Дэвиса и Теда Гурра, по существу, является модификацией и развитием взглядов А. де Токвиля и известна под названием теории "относительной депривации". Под относительной депривацией понимается разрыв между ценностными ожиданиями (материальными и иными условиями жизни, признаваемыми людьми справедливыми для себя) и ценностными возможностями (объемом жизненных благ, которые люди могут реально получить). Протест вызывается отнюдь не абсолютными размерами нищеты и бедствий народных масс. Можно найти, указывает Д. Дэвис, бессчетное количество исторических периодов, когда люди жили в постоянной бедности или подвергались чрезвычайно сильному гнету, но открыто не протестовали против этого. Постоянная бедность или лишения не делают людей революционерами, чаще всего они терпят такие условия со смирением или немым отчаянием. Лишь когда люди начинают задаваться вопросом о том, что они должны иметь по справедливости, и ощущать разницу между тем, что есть и тем, что должно бы быть, тогда и возникает синдром относительной депривации.

Д. Дэвис и Т. Гурр выделяют три основных пути исторического развития, которые приводят к возникновению подобного синдрома и обостряют его до уровня, характерного для революционной ситуации. Первый путь таков: в результате появления и распространения новых идей, религиозных доктрин, систем ценностей возникает ожидание более высоких жизненных стандартов, осознающихся людьми как справедливые, однако отсутствие реальных условий для реализации таких стандартов ведет к массовому недовольству. Такая ситуация может вызвать "революцию пробудившихся надежд" Второй путь является во многом прямо противоположным. Ожидания остаются прежними, но происходит существенное ухудшение возможностей удовлетворения основных жизненных потребностей в результате экономического или финансового кризиса или, если речь идет прежде всего не о материальных факторах, в случае неспособности государства обеспечить приемлемый уровень общественной безопасности, или из-за прихода к власти авторитарного, диктаторского режима. Разрыв между тем, что люди считают заслуженным и справедливым и тем, что они имеют в реальной действительности, воспринимается как невыносимый. Такая ситуация названа Д. Дэвисом "революцией отобранных выгод". Третий вариант сочетает в себе элементы первых двух. Надежды на улучшение положения и возможности реального удовлетворения потребностей растут одновременно. Это происходит в период прогрессивного экономического роста, жизненные стандарты начинают возрастать, также поднимается уровень ожиданий. Но если на фоне такого процветания по каким-либо причинам (войны, экономический спад, стихийные бедствия и т.д.) резко падают возможности удовлетворения ставших привычными потребностей, это приводит к тому, что получает название "революции крушения прогресса". Ожидания по инерции продолжают расти и разрыв между ними и реальностью становится еще более нестерпимым. Решающим фактором, считал Д. Дэвис, будет смутный или явный страх, что ставшая привычной почва уйдет из-под ног.

Можно констатировать, что ни одна классическая или современная концепция революции не способна полностью и адекватно объяснить это сложное социально-политическое явление. Каждая из них лишь отражает отдельные элементы и стороны революционных процессов. Исследование реальной практики этих процессов и их результатов позволяет сделать вывод о том, что революции никогда не завершались так, как мечтали сами революционеры. Очень часто их результаты оказывались прямо противоположными и приносили с собой еще большую несправедливость, неравенство, эксплуатацию, угнетение. Вследствие этого в конце XX века фактически разрушен миф о революции как синониме прогрессивных изменений. Теперь революция уже не представляется воплощением высшей логики истории. Влияние идеологических доктрин, по-прежнему делающих ставку на революционное насилие, резко упало, а социологические и политологические концепции общественного развития рассматривают в качестве предпочтительной формы развития постепенные, эволюционные изменения.

3. Реформа как способ изменения политической системы

революция власть политический реформистский

Что касается понимания реформы, то оно, отвергая идеологическую зацикленность, отмечает степень влияния реформы на качественную перестройку той или иной сферы общественной жизни. К примеру, В. Ильин считает, что “реформа - направленное, радикальное, всеохватывающее переустройство (или планируемая модель такового), предполагающее изменение порядка сущностного функционирования социальной структуры, обретение ею принципиально иного фазового состояния”.

Но и здесь не все ясно. Все ли реформы, проведенные и проводимые в России, были радикальными и всеохватывающими по своей сути? Если брать, к примеру, реформы Александра I (реорганизация государственного управления, указ о свободных хлебопашцах 1803г. и т.д.), то они не носили характер качественной перестройки социальной структуры и в конечном итоге не увенчались успехом. Но это были реформы. Подобные примеры можно продолжать на протяжении практически всей истории дореволюционной, послереволюционной и современной России, когда реформы касались некоторых сторон социального организма (экономической, политической, культурной и т.д.), но не меняли его сущности. Говоря языком философской рефлексии, отдельные реформы привносят серьезные количественные изменения, которые со временем могут привести и к изменениям качественным, но в рамках определенных социальных сфер. На мой взгляд, различное влияние реформ на эволюцию общества трудно свести к какому-то единому определению. Отсюда и разное понимание категории “реформа”. Что касается России, то она пережила различные этапы эволюции посредством реформирования сверху, включая крестьянскую реформу 1861 г. и др., социально-экономические результаты которых не укладываются в традиционное содержание понятия “реформа”. Следует отметить, что в подобные переломные моменты (60-е годы в Германии и России) происходят не только социально-экономические перемены, но в конечном итоге они принимают политический характер и открывают новую страницу в истории - а именно, носят буржуазный характер. Не случайно Ф. Энгельс назвал события в центре Европы 60-70-х годов “революцией сверху”. Взять хотя бы объединение Германии - это была перемена крупного исторического плана, выполнение одного из главных завещаний революции 1848 года - ее лозунга “единство”. Сложнее обстояло дело с выполнением другого завещания революции 1848 года - ее лозунга “свобода”. Германия по-прежнему оставалась страной монархической, всякие политические свободы совершенно исключались, а насилие становится “повивальной бабкой” новой Германской империи. Основной целью “революции сверху” О. Бисмарка было объединение германских земель и усиление королевской власти на всей территории единой Германии. Именно во имя династии Гогенцоллернов он вел войны с соседями Пруссии, объединял и “опруссачивал” Германию. Во имя тех же интересов Бисмарк вводил и прямые выборы, и всеобщее избирательное право, считая их наиболее прочными гарантиями консервативных устоев монархии. Но в конечном итоге творец “революции сверху” стал жертвой собственной политики - достигнутый результат был прямо противоположен поставленным целям. Энгельс прямо отмечал: “Бисмарк под конец становится реакционером, тупеет… Юнкер [в Бисмарке] выступает на первый план за отсутствием других идей”.

4. Проблемы изменения политической системы: революция или реформа?

Быстрое крушение идеологии и практики социализма в конце 80-х - начале 90-х годов XX века породило множество толкований и объяснений причин краха СССР. Условно все теоретические оценки можно отнести к двум направлениям.

Первое - исходит из несостоятельности экономического и политического устройства Советского государства с насильственно реализованной утопией. Сюда можно отнести как современных “славянофилов”, так и “западников”.

Второе - основывает свою позицию на известных высказываниях лидеров “новых левых”, что в ходе строительства социализма были искажены партийные нормы, которые должны были опираться на “творчество самих народных масс” (Ленин). В результате - установился партийно-государственный диктат, впоследствии окончательно лишившийся политической поддержки со стороны общества.

Однако, как бы не толковались причины крушения СССР, нельзя забывать о том, что в 1917 г. совершился мгновенный и не пробудивший сопротивления крах Российской императорской власти. При всем различии объективных и субъективных предпосылок крушения Российской и Советской империй, все же прослеживается общая закономерность обеих трагедий. В чем же она выражается?

На мой взгляд, подобная закономерность очевидна при анализе таких социальных явлений широкого общественного масштаба, как, например, “революция сверху” и “революция снизу”, которые сыграли существенную роль в эволюции отечественной государственности. Закономерность краха самодержавия и Советского государства была обусловлена тем, что, во-первых, государство - власть совершенно игнорировало интересы личности (отсутствие личностного начала в обществе) и всячески стремилось к самосохранению посредством либо откровенного насилия, либо проведением реформ “сверху”, которые не меняли сути политической системы; во-вторых, медленные, половинчатые преобразования “сверху” и в период военно-бюрократической диктатуры (самодержавие), и в условиях партийно-государственного диктата могли лишь оттянуть время крушения этих режимов, но ни в коей мере не устраняли опасность революций “снизу”.

Вопрос соотношения понятий “революция сверху” и революция “снизу” далеко не новый. В советское время этот вопрос увязывался в основном либо с политической историей дореволюционной России, либо с очередной волной борьбы с буржуазным реформизмом. Известная дискуссия 1968-1972 гг., посвященная генезису, социальной природе и эволюции абсолютизма в очередной раз обнаружила стремление многих авторов к преуменьшению роли социальных реформ в условиях царской России. Сегодня, говоря об истории реформ в России, особенностях самодержавия в деле реализации этих реформ до и после 1861г., многие авторы акцентируют внимание на роли российских самодержцев как основного фактора крупных социальных преобразований, а такому феномену, как “революция”, придается оттенок злой воли революционеров-радикалов. Более того, само понятие “революция” исчезает из политического лексикона многих политических лидеров России, а 7 ноября как день празднования Великой Октябрьской революции после 1991г. по воле власти подвергнут астракизму и сегодня вычеркивается из отечественной истории.

Понятно, что такие резкие перепады в изучении политического развития России еще более обострили потребность исследования действительных причин противоречивости эволюции государственности.

“Почему не удались в России за три столетия “догоняющего развития”, прошедшие со времен Петра Великого, все проводимые “сверху” крупные социальные реформы? В силу чего не дали исторически обнадеживающего результата произошедшие в XX веке в России три народные революции?” - задаются вопросом Е. Плимак и И. Пантин в своей работе “Драма российских реформ и революций”.

Одну из основных причин неудачи российских реформ авторы выводят через сравнительный анализ преобразований на Западе и в России. “Российская телега” и “европейский паровичок” - такими определениями характеризуются темпы буржуазного развития стран Европы и отечественной империи. Трудно не согласиться с тезисом о том, что под приобщением той или иной страны к цивилизации имеется в виду ее буржуазное преобразование и экономически, и политически. Что же касается России, то здесь нетрудно заметить факт политического консерватизма. Самодержавие, прибегая к тем или иным реформам, всегда преследовало свои цели - укрепление абсолютистской власти и недопущение всякого инакомыслия относительно политического переустройства Кинсбурский А., Топалов М. «Гражданские качели» России: от массового протеста до поддержки реформ // Власть. 2006. № 5. С. 46-59..

Но реформы в Российской империи все же были; были они и в Советском Союзе; идет хроническое реформирование всех сфер и в современной России. Объективные условия эволюции при всей непоследовательности проводимых реформ все же вынуждали власть идти на определенные преобразования (в большинстве случаев социально-экономического характера). Но всегда ли эти преобразования в царской России укладывались в понятие “реформа”? В советское время реформа воспринималась как отдельное переустройство какой-либо сферы общественной жизни, и в большей части это явление рассматривалось как объективная необходимость каких-либо преобразований в буржуазном обществе. Для исследователей-марксистов понятие “реформа” довольно часто увязывалось с понятием “реформизм”, а в политическом лексиконе руководителей того периода предпочтение отдавалось революционным преобразованиям.

Заключение

Как показывает практика общественного развития, основными политическими формами осуществления назревших экономических, социальных, социокультурных изменений являются реформы и революции. Современная политическая наука и социология уделяют немало внимания изучению механизмов, лежащих в основе этих феноменов.

Политическая мысль первоначально рассматривала революции исключительно сквозь призму идеологизированного подхода. Политическая идеология консерватизма и возникает главным образом как реакция на события французской революции. Описывая в своем труде "Размышления о революции во Франции" кровавые эксцессы этой революции, один из основоположников консерватизма Эдмунд Берк сформулировал присущий данной идеологии взгляд на революционные процессы типа Французского: революция - общественное зло, она обнажает самые худшие, низменные стороны человеческой натуры. Причины революции консерваторам видятся прежде всего в появлении и распространении ложных и вредных идей.

С совершенно иных позиций оценивал революцию ранний либерализм. Либеральная доктрина оправдывала революцию в том случае, когда власть нарушает условия общественного договора. Поэтому многие представители классического либерализма называли среди основополагающих прав человека и право на восстание. Постепенно, под впечатлением крайностей реальных революционных процессов, в либерализме стала формироваться более осторожная оценка этого явления.

ни одна классическая или современная концепция революции не способна полностью и адекватно объяснить это сложное социально-политическое явление. Каждая из них лишь отражает отдельные элементы и стороны революционных процессов. Исследование реальной практики этих процессов и их результатов позволяет сделать вывод о том, что революции никогда не завершались так, как мечтали сами революционеры. Очень часто их результаты оказывались прямо противоположными и приносили с собой еще большую несправедливость, неравенство, эксплуатацию, угнетение. Вследствие этого в конце XX века фактически разрушен миф о революции как синониме прогрессивных изменений. Теперь революция уже не представляется воплощением высшей логики истории. Влияние идеологических доктрин, по-прежнему делающих ставку на революционное насилие, резко упало, а социологические и политологические концепции общественного развития рассматривают в качестве предпочтительной формы развития постепенные, эволюционные изменения.

Что касается понимания реформы, то оно, отвергая идеологическую зацикленность, отмечает степень влияния реформы на качественную перестройку той или иной сферы общественной жизни. К примеру, В. Ильин считает, что “реформа - направленное, радикальное, всеохватывающее переустройство (или планируемая модель такового), предполагающее изменение порядка сущностного функционирования социальной структуры, обретение ею принципиально иного фазового состояния”.

Что же касается России, то здесь нетрудно заметить факт политического консерватизма. Самодержавие, прибегая к тем или иным реформам, всегда преследовало свои цели - укрепление абсолютистской власти и недопущение всякого инакомыслия относительно политического переустройства.

Список использованных источников и литературы

1. Бойков В.Э. Десятилетие реформ в памяти российского населения // Социология власти: Информационно-аналитический бюллетень. 2001. № 5-6. С. 8-13.

2. Зырянов С.Г. Раз реформа, два реформа, три реформа // Государственная и муниципальная власть региона: институциональное устройство, управление, кадры: Материалы региональной научно-практической конференции. Челябинск, 2002. 275с.

3. Ильин В.В., Панарин А.С., Ахиезер А.С. Реформы и контрреформы в России. М., 1996. 513с.

4. Кинсбурский А., Топалов М. «Гражданские качели» России: от массового протеста до поддержки реформ // Власть. 2006. № 5. С. 46-59.

5. Мухаев Э. Политология: Учебник для вузов. М., 2009. 573с.

6. Плимак Е.Г., Пантин И.К. Драма российских реформ и революций. М., 2000. 299с.

7. Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию: Учебник для студентов вузов. М., 2009. 745с.

Размещено на Allbest.ru