Размещено на http://www.allbest.ru

УДК 101.1:316

Статья

НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНОГО МИФОТВОРЧЕСТВА

Ставицкий А. В.

Мультиверсум. Фiлософський альманах: Зб. наук. праць / Гол. ред. В. В. Лях. - Вип. 22. - К.: Украпнский центр духовноп культури, 2001. - С. 166-176.

В данной статье автор предпринял попытку проанализировать некоторые проблемы происходящего в обществе процесса социального мифотворчества, его основные причины, принципы и источники; цели формирования и распространения социальных и политических мифов; степень влияния общественной жизни на процесс мифологизации общества и власти.

Чтобы увидеть в обычной вещи нечто знаково-символическое, надо выйти за пределы ее как вещи и увидеть в ней те внешне неуловимые связи и ассоциации, которые придает ей лишь наше чувственное восприятие. Точно также, чтобы понять роль и значение мифа в обществе, надо выйти за его пределы, увидеть те связи, те символически воспринимаемые и чувственно насыщенные отношения, которые собственно и делают миф мифом. Эти отношения приводят нас к пониманию закономерности процессов мифологизации общественной жизни, объясняют различные причины социального мифовосприятия и мифовоспроизводства.

Чем же можно объяснить живучесть социальных мифов? Почему люди, независимо от характера их мышления, доступа к информации и уровня образования, независимо от национального менталитета, формы господствующей власти и качества социальной жизни тяготеют к ее мифологизации? Что определяет устойчивость социальной мифосистемы, делает ее самовоспроизводящейся структурой? Почему "люди или склонны, или даже стремятся видеть вещи не такими, каковы они есть, и придавать им иллюзорный смысл"? [1, с.11]. И, хотя во многом это - попытка посчитать бесконечное и рационализировать иррациональное, можно попробовать выделить несколько наиболее общих причин социального мифотворчества. Их можно разделить на причины, обусловленные социальными процессами в обществе и причины, связанные с особенностями человеческого сознания. К первой группе относятся:

- сложность общественно-политической жизни, где на разных уровнях и плоскостях сплетаются интересы и противоречия различных политических сил, организаций, структур и всевозможных социальных групп, и пристрастное, заинтересованное отношение людей к политическим событиям, мешающее им объективно оценивать происходящее и диктующее социальный спрос;

- своеобразие происходящих в обществе перемен, явно заметных и быстро меняющихся внешне и почти не влияющих на тип и характер, присущих обществу и его сознанию внутренних черт. Так бурные события, происходящие в обществе, подобны шторму в океане, когда на поверхности бушуют ветры и гигантские волны, а в глубинах царят тишина и постоянство. И поэтому, нередко, требуемые обществом социальные перемены сводятся лишь к смене названия ставших ненавистными вещей, когда меняется не их суть, а только восприятие, лишь внешне воспринимаемый образ. Говоря о мнимости общественных перемен и внутреннем постоянстве любого общества, Г. Ле Бон (Лебон) отмечал, что, "рассказывая нам про эти резкие повороты, история исполняет только свое обычное дело: создавать и распространять в продолжение многих лет заблуждения. Когда изучаешь ближе эти мнимые перемены, то замечаешь скоро, что легко меняются только названия вещей, между тем как сущности, скрывающиеся за этими словами, продолжают жить и изменяться только крайне медленно" [2, c.71];

- отсутствие или недостаток достоверной и полной информации о происходящих политических событиях и социальных процессах (несмотря на быстрый рост ее общего объема), получаемой через средства коммуникации. Такая информация, нередко дозированная и гарантированная только ее непосредственным заинтересованным источником, не может быть объективной, не дает правдивой картины политической жизни, ограничивает мнение индивида лишь согласием его с одной из предложенных ему точек зрения;

- отсутствие профессиональных знаний о политической жизни и необходимого политического опыта, невозможность всем постоянно заниматься политикой и эффективно контролировать действия властей. Люди, не имея непосредственного опыта принятия политических решений, не могут на основе собственного опыта вынести грамотное и объективное суждение. В политике их "повседневный опыт" обесценивается, поскольку к ней мало применим. С другой стороны, объективны ли взгляды тех, кто политикой занимается постоянно? По мнению философа Х. Ортеги-и-Гассета, исповедуемые политиками идеи мешают им увидеть реальный мир. Пытаясь разобраться в хаотическом потоке информации, они покрывают его завесой фантазии, позволяющей увидеть его "ясно" и "логично". Но правы ли они? И, значит, возможно, идеи - просто "окопы", где люди "спасаются от жизни, или "пугала", чтобы ее отгонять" [3, c.291]. Впрочем, не только политики слепы, считает Х. Ортега-и-Гассет. Его отношение к ученым, призванным разрешать проблемы современности, не лучше: "…сегодняшний ученый - прототип человека массы… потому, что сама наука - корень нашей цивилизации - автоматически превращает его в первобытного человека, в современного варвара" [3, с.258]. Причину этого он видит в растущей "специализации" науки, которая усиливает роль потребительских начал, ведет к потере духовности, обслуживает варварство и соответствует уровню цивилизованного варварства. Наука, как постижение отвлеченностей, "сама по себе есть бегство от жизни", утверждает Х. Ортега-и-Гассет, и, чтобы понять и увидеть подлинную реальность, людям надо "стряхнуть" опутавшие их идеи и символы и понять ее изначальную неопределенность [3, с.291], а на это способны, по его мнению, лишь единицы. Они видят и "мыслят" мир иначе. Но, исходя из будущих, отрицающих господствующие сегодня представления, открытий, их научные "прозрения", возможно, станут лишь новым витком на пути человеческих иллюзий, поскольку "всякое мышление - вольное или невольное преувеличение" [3, c.274]. А для возникновения мифа большего и не надо. Ясно, что ограниченные возможности человека в его познании и отражении реального мира, неизбежная при этом его символизация, становятся основой для возникновения любых, в том числе, кардинально противоположных, мифов, а их массовое распространение уже зависит от социального и политического спроса. Вот почему с идеями можно бороться только иными идеями, а с мифами - только другими мифами. И какие из них утвердятся в обществе, будет зависеть от того, насколько они соответствуют представлениям и желаниям масс. Добавим, что каждой из изложенных выше причин в отдельности уже достаточно, чтобы создать в обществе почву, благоприятную для формирования любых социальных мифов.

Но на этом список причин не исчерпывается, так как общественные явления нельзя рассматривать вне зависимости от субъективных особенностей участников социального и политического процесса, непосредственно определяющих их содержание и направленность, ведь, господствуя над общественным мнением, миф постоянно влияет на социальную и политическую ситуацию. Общественное мнение, лежащие в его основе свойства сознания, определяют вторую группу причин социального мифотворчества, в которую входят:

- свойства чувственного восприятия. Воспринимая всю окружающую его реальность - от конкретных вещей и до абстрактно-отвлеченных категорий - чувственно, посредством своих особых ощущений, человек поневоле переносит на них свои психические ассоциации и эмоциональные впечатления, наделяя их чувственно-ассоциативным (психическим) содержанием и образно-символическим смыслом. Включая вещи, людей, явления в сферу своих явных и неосознанных мотиваций, он поневоле наделяет их теми свойствами, которыми персонально, в отдельности, они могут и не обладать, но погруженные в его сознание, соединенные ассоциативно и психически, они начинают [c.169] выполнять те ролевые функции, которые им вне его психики совершенно не свойственны, но для него вполне естественны, логичны и закономерны. Так миф становится символическим выражением бессознательных желаний, страхов и конфликтов, лежащих в основании сознательных моделей человеческого поведения; мифотворчество социальный общество власть

- особенность человеческого мышления, которое, несмотря на наличие у людей двух уровней восприятия действительности, по своей природе носит вполне целостный характер. В результате две логики - "научного знания" и "образного мышления" - синтезируются в рационально-образную картину мира, отличающуюся целостностью восприятия и мировоззрения, ясностью, простотой и доступной данному человеку глубиной. И поскольку эта "рационально-образная картина" строится на чувствах и питается из рационального и иррационального источников она неизбежно обретет образно-символический, мифический смысл, который и будет человеком восприниматься как подлинная реальность;

- преимущества мифологического сознания (простота, цельность, ясность, доступность), позволяющие человеку даже в условиях полного незнания политических и социальных процессов решить для себя проблему их познания в достаточной степени, чтобы не чувствовать от этого душевный и психологический дискомфорт. И чем сложнее, чем запутаннее человеческая жизнь и социальная обстановка вокруг, тем сильнее внутренняя потребность людей в тех символических образах, которые сделают эти процессы доступными их пониманию;

- специфика массового общественного сознания, стремящегося к социальной стабильности и психологическому комфорту, но надеящегося и всегда ориентированного на некое социальное чудо. Эта двойственность определяет приемлемость для людей такого развития, когда даже важные, значимые перемены не меняют привычного уклада и образа мысли, изменяя не столько их подлинную внутреннюю суть, сколько лишь внешнюю форму. Естественно сохраняя в себе эту двойственность мифы являются идеальным способом синтезировать в себе то, что в реальной жизни для человека оказывается несочетаемо и несовместимо, и, таким образом, удовлетворять различные потребности масс и массового сознания.

Анализ причин мифотворчества позволяет подойти к проблеме определения и изучения принципов и источников социального мифотворчества, чтобы лучше понять механизм мифопроизводства. Основным его принципом является сочетание знакомых реалий, имеющих место в жизни, с вымышленными, воображаемыми, фантастическими. Что касается соотношения правды и лжи, то их комбинации могут быть самыми различными - от чистой лжи до "чистой", но невольно или сознательно "урезанной" правды. И будет ли ложь малой или большой, будет ли она правдоподобной или "неискренней", почти не играет роли. Степень воспринимаемости мифа зависит совсем не от этого, но от того, насколько он будет ожидаем. Миф, собственно, настолько для масс истинен, насколько ими ожидаем. Ведь он потому и вечен, что строится на свойственных человеку мотивациях, на обычных человеческих страхах, желаниях и ожиданиях.

Что касается источников мифотворчества, то в этом вопросе следует исходить не столько из тех, лежащих на поверхности, основ, которые включают в себя всю совокупность общественных явлений, сколько из психологических процессов, происходящих в подсознании. Они то и определят, как "работает" этот механизм и, что, приводя его в движение, определяет его изначальную заданность. Его принципиальной особенностью, на наш взгляд, является игра сочетаний несочетаемого, выраженная в бесчисленных комбинациях материального и идеального, объективного и субъективного, рационального и иррационального. Происходит это потому, что мифы определяют жизнедеятельность человека неявно, скрыто, подсознательно и опосредовано. Определить, как это происходит, чрезвычайно сложно. Попытки выразить невыразимое и осознать бессознательное не позволяют сделать это с желаемой научной строгостью, не впадая в иллюзию и не совершая ошибку, потому что "их связь с поверхностью культуры сложнее и тоньше отношения выводимости" [4, с.5]. И эти лежащие в основании мифологии "исходные примитивы" задают специфику и определяют целостность любой культуры.

Исследование социального и политического мифа требует рассмотрения проблемы объектов и субъектов мифотворчества. И самым простым решением было бы сказать, что объектами и субъектами мифотворчества являются все составляющие элементы политических и социальных процессов в обществе. И хотя это так, их роль и участие в разных процессах мифотворчества не равноценны. Исходя из этого, объектами мифотворчества являются:

всё, что становится "пищей" мифа, и в процессе мифологизации будет в нем отражено. По сути в данном случае речь идет о всей совокупности объективной социальной реальности; о социальной "среде", в которой находится человек и которую непрерывно отражает;

все, на кого мифы будут воздействовать и влиять. Такими объектами в первую очередь следует считать людей, независимо от уровня их социального и политического положения, их индивидуальное и массовое сознание и подсознание, а также социальные и политические институты и организации, общественные процессы и явления, включающие в себя как прошлое и будущее, так

и настоящее, обживаемые и осмысливаемые этими людьми. И поскольку "могущество победителей и сила государств… основываются на народном воображении", все великие события в человеческой истории есть следствия "сильных впечатлений, произведенных на воображение толпы" [2, с. 161]. Значит, и власть должна действовать, полагаясь на народное воображение, и ни в коем случае не идти против него.

В свою очередь, субъектами мифотворчества выступают:

все члены общества, в той или иной степени, разделяющие свойственные ему представления и заблуждения и вольно или невольно их формирующие и распространяющие;

власть, различные ее органы и структуры, политические партии и организации, заинтересованные в распространении и укреплении своего влияния в обществе и в мире.

Таким образом, видно, что все общество, каждая его социальная группа есть мифический субъект и объект мифотворчества. Но их роль и сила воздействия на массовое сознание и, следовательно, их способность к мифотворчеству и мифораспространению зависит от их доступа к средствам информационной коммуникации и степени контроля над ними. В результате обмена чувств, идей, волевых устремлений они вступают в психологическое взаимодействие, формирующее "силовое поле", в котором мифы и будут функционировать, заставляя каждого человека, каждое общество, каждую эпоху представлять свои интерпретации мифов и жить теми мифами, которые они в состоянии усвоить и принять. Все их массовые и индивидуальные идеалы и ценности в той или иной степени мифологизированы, так как любые поиски смыслов, какими бы целями и побуждениями они не оправдывались, в конечном счете, сводятся к поиску и обретению тех или иных мифов, где миф есть образ, модель, интерпретация тех или иных реальностей. В свою очередь, мифические модели снова интерпретируются, порождая бесконечные эманации интерпретированных образов не доступной нам во всем многообразии своего целого социальной реальности. В их основе - определенные представления о мире, общественных ценностях, нормах поведения в обществе. Так вновь и вновь в обществе формируются постоянные мифологические модификации и интерпретации нескольких базовых мифических схем в формах, отражающих современные культурные, социальные и политические реалии. В соответствии с ними мифотворчество может быть стихийным или сознательным и целенаправленным. Но, независимо от этого, основная задача мифов - отражать реальное положение вещей и вызывать у людей определенные психические реакции, эмоции, душевные состояния. Эти состояния воссоздают уже иную, более воображаемую, чем действительно существующую реальность, но пока в нее верят, очень значимую для масс. Главным объектом воздействия мифов являются убеждения людей, важные для них "устойчивые смыслы" социальных вещей, процессов и отношений: о друзьях и врагах общества и государства, о роли государства и его действиях в общественных интересах, обо всех более или менее значимых общественных процессах и явлениях.

Становясь частью общественного сознания, мифы формируют психологические и идеологические установки в обществе, обладающие стойкостью предрассудков. Поэтому недооценивать их роль и место в общественной жизни нельзя. Мифы отражают эмоционально окрашенные чувственные представления людей о политической действительности, лишь отчасти схожие с реальным представлением о ней. Соединяя действительность с вымыслом, мифы строятся на определенных признаках, которые имеют место в политике, но подменяют объективную реальность субъективным восприятием. Именно поэтому политическая мифология строится на вере, образующей субъективное и эмоциональное пространство, в котором функционирует политика и власть. И обойтись без нее не может ни одна политическая система. Власть должна порождать веру в ее возможности, в способность и желание удовлетворить желания людей. От веры и доверия общества зависит эффективность политики, но вера в значительной степени безотчетна, интуитивна, подсознательна, иррациональна. Поэтому мифы широко культивируются в любой политике, а нередко настойчиво прививаются. Так, для укрепления своей власти правители всех рангов с древнейших времен организовывали распространение такой информации о себе и своей деятельности, в которой им приписывали всевозможные достоинства, вплоть до божественных и сверхъестественных, "объяснявшие" их единоличное право управлять страной или миром их божественным избранием или доверительным отношением со Всевышним. Только благодаря их уму, силе, энергии, воле, отваге, страна успешно справляется со своими проблемами, побеждает врагов, усиливает свою мощь, расширяет просторы и развивается. За минувшие столетия в принципе менялись лишь названия этих правителей, героев и благодетелей: от царя-батюшки, "отца народа" и императора до "всенародно избранного президента". Также обстоит дело и с самой властью. Одна из главных задач ее - формировать в обществе разнообразные впечатления, способствующие чувству солидарности масс с нею; ориентировать общественное сознание в позитивном направлении, превращая индивидуальные и коллективные интуиции в некое подобие социального опыта, в систему позитивных социальных ценностей.

Процесс формирования социальных и политических мифов, если он не происходит бессознательно и стихийно, преследует вполне определенные рациональные цели. К ним относятся:

отражение реальных политических, социально-экономических, национальных и культурных процессов в обществе и государстве в соответствии с пониманием ими своих явных или скрытых желаний и интересов;

формирование определенных представлений в общественном сознании о роли, значении и деятельности государства, политических организаций, институтов, структур, их отдельных представителей с целью влияния на него;

обоснование необходимости, важности, значимости, естественности и единственности конкретной политической власти (политического режима), неприемлемости других форм и методов ее существования и управления обществом и людьми;

вскрытие и сокрытие отдельных общественно-политических процессов, "работающих" на систему власти или компрометирующих ее.

В связи с этим особого внимания заслуживает вопрос отношения к социальным мифам и к их роли в обществе. Разные исследователи по-разному рассматривают социально-политическое мифотворчество и качество его социальных последствий. Одни оценивают его резко отрицательно, считая, что миф, как способ обмана и самообмана общества, не может дать ему ничего хорошего и прогрессивного и потому не должен быть положительно оценен. Такие противники социального мифа видят в нем лишь те качества, которые, искажая реальность восприятия до неузнаваемости, унижают современного человека как образец homo sapiens, низводят его до уровня мистификатора и лгуна, сознательно уходящего от решения социальных проблем и прячущегося от них в мифах. Тем самым они - мифы - социально ослабляют общество, лишают его способности не только адекватно отражать мир, но и преобразовывать его в правильном направлении. По их мнению, "…мифологизация бытия ведет к извращению нормального восприятия личного и общественного сознания, экономики, науки, философии, искусства, всех сфер жизни" [5, с.22] и с ней надо бороться всеми имеющимися у человечества средствами. Остается добавить, что согласно этому утверждению культурой и искусством, которые мифы буквально переполняют, движут, видимо, одни извращенцы. Но "вина" мифа не исчерпывается его "разрушением реальности" (Р. Барт). По мнению И. И. Кравченко, он также "освобождает от знания, от умственных усилий, связанных с восприятием мира. Миф освобождает тем самым его носителя и от индивидуальности с ее обязательствами" [1, с.13]. На наш взгляд, во-первых, такие утверждения скорее говорят об отношении к мифу, нежели об его объективной оценке. Во-вторых, ни одна из этих посылок "априори" не верна. И миф в одном случае от каких-то знаний и от какой-то ответственности освобождает, а в другом случае - наделяет. Так, возникший на ниве научного прогресса миф, что человек - царь природы и может поступать с ней, как ему вздумается ("Нам нечего ждать милостей от природы, взять их у нее наша задача"), привел к безответственному ее уничтожению. А мифы "диких" народов, одухотворяющие природу, заставляют их уважительно относиться к ней и всячески ее сохранять. К таким же реакционным выводам может привести, в частности, и теория эволюционизма, разделившая нации и народы на дикие, отсталые и передовые. В-третьих, на уровне его непосредственного восприятия миф не требует никаких умственных усилий, но на других уровнях может потребовать изменить не только образ мысли и восприятия мира, но и сам образ жизни. Воспринимать живущего мифами человека, как избегающего хотя бы элементарных умственных усилий, чтобы подняться над непосредственностью и наивностью мифа, преодолеть его образный и символический примитив, довольно наивно и примитивно. Ведь мир мифологизированной реальности не менее сложен и противоречив, чем сама реальность, и требует от познающего миф усилий, равных уровню его постижения. В-четвертых, похожая логика использовалась, когда-то при выводе, что раз муж изменяет жене, то может и Родину продать. Мифическое сознание строится на массовых общепринятых идеалах, а они, несомненно, предусматривают значимые для личности и важные для общества обязательства. И все это, в данном случае, еще раз подтверждает мысль, что недооценка любого значимого явления, его роли и реальных возможностей, не способствует его всестороннему познанию.

Другие исследователи менее категоричны и рассматривают миф как данность, вытекающую из особенностей массового сознания и свойственного ему психологического восприятия социальной и политической реальности. Согласно их точки зрения, миф имманентно присущ нашему сознанию и не несет в себе изначально ни положительных, ни отрицательных черт. Он сущностно амбивалентен. И все зависит от конкретной исторической ситуации, в которой он используется; от тех политических и социальных сил, которые в нем заинтересованы; от целей, которые они перед собой ставят, от их мотивации и полученных результатов. Никто ведь не скажет, что ложь - хорошо. Но в общественной жизни, где "чистой" лжи или правды практически не бывает, грань между ними неуловима и сводится к проблеме человеческих симпатий и антипатий. Находясь перед проблемой выбора, люди осознанно или инстинктивно выбирают те цели и приоритеты, которые соответствуют их привычкам, воспитанию, интересам, мотивациям, страхам и желаниям. Таким образом, люди достигают ощущения социального и психологического комфорта, построенного на их сегодняшнем понимании собственного интереса, своей правды, дающей им ощущение убежденности и правоты. Так, подобно Колумбу, они ищут одно, а находят другое. Вот почему "не в погоне за истиной, но скорее в погоне за ложью человечество истратило большую часть своих усилий. Преследуемых им химерических целей оно не в состоянии было достигнуть, но в их преследовании оно совершило весь прогресс, которого вовсе не искало" [2, с.111].

Как видим, отношение к мифу весьма противоречиво, но как бы мы к нему ни относились, следует признать, что даже самые рудиментарные с точки зрения науки формы мысли и познания неустранимы, если строятся на психологических особенностях человеческого сознания, а миф - из их числа. "Нет народа без мифологии, - пишет В. В. Крамник, - ибо миф - форма мысли, свойственная человеку как свойственны ему другие формы... Хотя как форма знания сегодня миф абсолютно архаичен, тем не менее как повеление к действию он не исчерпал свои возможности, продолжая играть важную, иногда решающую роль как средство идеологического подчинения граждан" [6, c.298]. Объясняется это тем, что человеку нужна смысловая ясность в отношении того, что внушает ему тревогу и страх. И решающее влияние в этом определит не реальное положение вещей, а взаимное согласие людей в отношении определенных привычных или желаемых символов, которые производят в обществе когнитивную селекцию, даже если противоположны имеющейся информации. Так миф охватывает все сферы деятельности человека, любые отношения, связывающие его с обществом и миром. Его влиянию подвластны правосудие, парламент, деятельность партий и общественных организаций, международные отношения и дипломатия, различного рода зрелища и церемониалы. В сферу его воздействия входят пресса, кино, театр, литература, искусство, наука. И, влияя на них, миф не только способствует сохранению основных традиций в обществе, но выступает источником, механизмом его постоянных изменений. Он - "извечный, неиссякаемый источник, благодаря которому общество может возрождаться" [7, с.29], способный оформить, понятно объяснить и помочь реализовать самые скрытые социальные мотивации, определяющие как настоящее, так и будущее каждой страны. Эта способность мифа заставляет нас более внимательно и осторожно относиться к процессу социального мифотворчества, чтобы лучше понять развитие общества и творящего в нем человека.

Библиография

1. Кравченко И.И. Политическая мифология: вечность и современность. // Вопросы философии. №1, 1999. - С.3-17. [c.176]

2. Лебон Г. Психология толп // Психология толп. - М.: Ин-т психологии РАН, Изд-во КСП, 1998, - 412 с.

3. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Психология масс: Хрестоматия / Ред.-сост. Д. Я. Райгородский. - Саратов: Бахрах, 1998. - С.195-315

4. Шоркин А.Д. Схемы универсумов в истории культуры. Опыт структурной культурологии. - Симферополь, 1996. - 216 с.

5. Тахо-Годи А.А. А.Ф. Лосев. Целостность жизни и творчества // Лосев А.Ф. Самое само: Сочинения. - М., ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999. - С.5-28

6. В.В. Крамник Социально-психологический механизм политической власти // Психология и психоанализ власти. Хрестоматия / Ред.-сост. Д.Я. Райгородский. - Самара: Бахрах, - Т.1. - 1999. - С.248-334

7. Дж. Кэмпбелл. Тысячеликий герой. - М.: Рефл-Бук, АСТ, К.: Ваклер, 1997. - 384 с.

Размещено на Allbest.ru