Социокультурная политика Советской власти (1917–1920-ые годы)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат

Социокультурная политика Советской власти (1917-1920-ые годы)

Содержание

1. Поиски оптимальной модели культуры

2. Первые результаты культурной политики

Список источников и литературы

1. Поиски оптимальной модели культуры

культурный политика советский власть

1917 год - один из самых трудных и противоречивых в российской истории. Многих не покидало ощущение, что страна «на волоске от катастрофы». В газетах все чаще и чаще писали о том, что «никогда Россия не стояла так близко на краю гибели, как стоит теперь, что московская разруха, бывшая триста лет назад, была легче нынешней». Анархисты захватывали особняки, разрушались помещичьи усадьбы, уничтожались богатейшие коллекции произведений искусства и библиотеки. В стране в это время происходила фактически никем не контролируемая распродажа произведений искусства. В печать начали проникать сведения о грабежах музеев и дворцов. Сложившаяся политическая обстановка, полная анархия в стране, безнадежная военная ситуация, тревожное положение с продовольствием усиливали состояние страха перед будущим. Многие чувствовали себя, по словам историка искусства П. П. Гне¬дича, «заживо погребенными». В массовом сознании зрело твердое убеждение в неизбежности революции, необходимости перемен. «Две силы готовились к схватке, - вспоминал скульптор С. Т. Коненков, - что революция неизбежна, было ясно всем».

Если рассматривать политику как искусство возможного, а оценку политику давать по результатам его деятельности в достижении поставленных целей, то именно в этих условиях Ленин показал себя величайшим политиком, гением насильственной революции. Под его руководством партии большевиков удалось не только завоевать власть в октябре 1917 г., но и удержать ее в условиях борьбы с внутренними и внешними врагами. В «Записи о Ленине» активного участника революционных событий С. Мстиславского имеется одна довольно примечательная информация, характеризующая вождя пролетариата: «Перед разгоном Учредительного собрания был разговор с Лениным группы членов ЦК левых эсеров. Спиридонова говорила очень возбужденно: сказала что-то про «хулиганство» и упомянула о морали. Ленин сейчас же поднял брови: «Морали в политике нет, а есть только целесообразность».

Уже первые декреты советской власти, написанные Лениным или разработанные при его участии, свидетельствовали о самых серьезных намерениях «разрушив все до основанья», построить новую Россию. В Декрете о мире, «Декларации прав народов России», «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа» были провозглашены основные принципы новой политики. Всем нациям и народностям бывшей российской империи гарантировались возможности для развития национальной культуры и образования. Декретом «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» (ноябрь 1917 г.) было ликвидировано сословное деление граждан, любые привилегии и ограничения. Упразднялись все прежние организации и учреждения, все гражданские чины, звания и титулы. Для населения устанавливалось единое звание - гражданин Республики Советов. Было приложено немало усилий, чтобы сохранить сокровища национальной культуры. В первый же день провозглашения Советской власти Петроградский ВРК назначил специальных комиссаров по охране музеев, дворцов, других художественных и культурных памятников. В декабре 1917 г. был образован Наркомат Государственных имуществ для охраны бывшего Министерского двора, подведомственной ему Придворной певческой капеллы, Придворного оркестра, парков, дворцов, императорских театров, Академии художеств, музеев и т. п. В июле 1918 г. функции этого наркомата были переданы созданному при Наркомпросе Отделу по делам музеев и охране памятников искусства и старины (рук. - художник И. Э. Грабарь). Законодательными актами «О запрещении вывоза за границу предметов искусства и старины», «О регистрации, приеме на учет и охране памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений», «О признании научных, литературных, музыкальных и художественных произведений государственным состоянием» было предотвращено расхищение национального достояния народа.

За 1918-1920 гг. Наркомпрос поставил на учет свыше 550 старинных усадеб, около 1000 частных коллекций, почти 200 тыс. произведений искусства. Под государственную охрану были взяты Ясная Поляна, Эрмитаж, Третьяковская галерея, памятники Кремля и Красной площади в Москве. В работе по сохранению главного московского памятника старины принимали участие многие известные деятели искусства: П. Малиновский, С. Коненков, К. Коровин, В. Поленов и др.

Несмотря на колоссальные усилия, большое количество памятников прошлого не удалось уберечь от грабежей и уничтожения. Немалый ущерб культурному достоянию страны нанесли стихийные крестьянские погромы помещичьих усадеб. Свойственные любой смуте воровство, разбой, пьяные куражи стали привычным явлением русской повседневности. Объявленная «война дворцам» дала полную свободу разнузданным страстям, первыми жертвами которых стал Зимний дворец, пригородные дворцовые комплексы Петрограда, некоторые постройки московского Кремля, храм Василия Блаженного. Материальный ущерб оценивался значительными суммами. Например, грабеж Зимнего дворца по официальным данным обошелся народу в 50 тыс. золотых рублей. Неизмеримо большими были нравственные потери; они вызывали гнев и боль честных людей. Художник М. В. Добужинский в статье «Расстрелянное искусство» писал в 1917 г.: «... Наши внуки ... как они отнесутся к тому, что в дни революции мог произойти и мог быть допущен тот ужасающий факт, что во время политической борьбы за власть ... поднялась жестокая рука на пощаженный столетиями мировой памятник искусства и национальной истории - Кремль ...». Подал заявление об отставке А. В. Луначарский и только Ленин смог убедить его изменить свое решение. В это драматическое время необходимы были не столько эмоции, сколько целенаправленная программа действий.

В.И. Ленин в сложных условиях создания новой модели российского общества отводил культуре и идеологии в целом значительную роль, считая культурные преобразования в стране составной частью плана строительства социализма. Он впервые ввел и само понятие «культурная революция», раскрыл ее содержание, разработал основные принципы и задачи культурного строительства в стране. В статье «О кооперации» Ленин писал, что «у нас политический и социальный переворот оказался предшественником тому культурному перевороту, той культурной революции, перед лицом которой мы все-таки теперь стоим. Для нас достаточно теперь этой культурной революции для того, чтобы оказаться вполне социалистической страной». Принципиальное понимание задач и особенностей руководства культурным процессом Ленин сформулировал в записке Бухарину во время заседания Политбюро ЦК РКП(б) 11 ноября 1920 г. :

1. пролетарская культура = коммунизм

2. проводит РКП

3. класс - пролетариат = РКП = Советская власть

- т. е. формирование пролетарской культуры неотделимо от коммунизма; руководит этим процессом Коммунистическая партия; интересы пролетариата как класса выражают партия и Советское государство. Была поставлена задача создания новой системы народного образования и просвещения, формирование советской интеллигенции и подготовка кадров, необходимых стране, преодоление буржуазной идеологии и религиозности населения, утверждение социалистической идеологии и морали. По мнению Ленина, на выполнение этих задач необходима целая историческая эпоха, «в вопросах культуры торопливость и размашистость, - предупреждал он, - вреднее всего».

Основной упор был сделан на многоэтапность и постепенность в накапливании необходимой социализму культуры. Акцентировалось внимание на важности усвоения элементарного общечеловеческого культурного опыта. Переход от поголовной грамотности и навыков населения пользоваться книгами до освоения мирового духовного наследия, от заботы о сохранении национальных сокровищ, до создания новых ценностей, от соблюдения человеческой порядочности, культуры поведения до утверждения общегражданской демократической культуры, от организации труда и быта до внедрения новейших достижений науки техники - только такой результат мог дать основание утверждать о победе культурной революции в России.

Однако величие задач строительства социализма контрастировало с материальной и культурной нищетой. Преобразование российской действительности оказалось делом более сложным и непредсказуемым. У партийно-государственных лидеров страны отсутствовало единство взглядов на методы и перспективы предстоящих культурных преобразований. Суть расхождений заключалась в приоритетах при строительстве социализма. В первые годы советской власти среди руководства можно видеть две основные концепции: «утопизм» (Богданов, Луначарский, Бухарин) и «революционный героизм» (Троцкий, Шмидт). Сторонники первой точки зрения утверждали, что предпосылкой экономических преобразований должна быть непосредственная культурная работа. Нужны крупномасштабные пропагандистские и культурно-массовые мероприятия для формирования соответствующего массового сознания. При всех оговорках Бухарин и Луначарский были против жесткого «огосударствления» культуры и монополизации духовной жизни. По мнению же Троцкого и его единомышленников социально-культурным изменениям в обществе должны предшествовать экономические преобразования и в первую очередь, ударная индустриализация. Троцкий был уверен, что в ближайшие 20-25 лет можно решить только «азбучные задачи», имея в виду ликвидацию массовой неграмотности.

2. Первые результаты культурной политики

Была сформирована жесткая централизованная система управления сферой культуры. Первым шагом стало создание 9 ноября 1917 г. Государственной комиссии по просвещению, которую возглавил А. В. Луначарский. Основные функции комиссии были определены «Положением об организации народного образования в Российской Советской Социалистической Республике». С 1918 г. все вопросы образования, науки, искусства были переданы в ведение Наркомата просвещения (НКП). Управление Наркомпросом возлагалось на коллегию в составе народного комиссара А.В. Луначарского, его заместителя М.Н. Покровского и пяти членов: Н.К. Крупской, П.Н. Лепешинского, В.М. Познера, Д.Б. Рязанова и Б.К. Штернберга. В составе НКП были организованы отделы: всеобщей грамотности, внешкольного образования, школьного строительства, высшей школы, искусств, библиотечная группа. На местах культурную работу проводили отделы народного образования при Советах, часть функций взял на себя Наркомат по делам национальностей. Постоянно шел поиск наиболее оптимального варианта управленческих структур. В 1921 г. НКП был реорганизован, вместо отделов были созданы центры - Организационный, Главсоцвос, Академический, Главпрофобр, Главполитпросвет, Госиздат, Главнаука, Главискусство. Постоянно менялся персональный состав коллегии НКП. В 1920-1922 гг. в нее входили О.Ю. Шмидт, Ф.В. Ленчик, В.И. Невский, Е.А. Преображенский и другие. Театральным отделом первое время руководил В.Э. Мейерхольд, литературным - сам А.В. Луначарский, затем В.Я. Брюсов и А.С. Серафимович. Неизменным оставалось одно - постоянный партийный контроль и влияние. В Циркулярном письме ЦК РКП(б) местным парторганизациям «О связи партийных организаций с органами народного образования» (ноябрь 1921 г.) рекомендовалось выдвигать на руководящие должности коммунистов и политически грамотных беспартийных, доказавших свою верность революционной идее.

Эта задача была выполнена оперативно: если в 1921 г. среди сотрудников губернских и уездных отделов наробра было 8 % коммунистов, то уже к 1923 г. - 30 %. Партийное влияние на важнейших участках стало основой кадровой политики советской власти.

Партия направляла свои лучшие кадры на самые ответственные участки работы, поручала решать самые сложные задачи. Такой первостепенной задачей в 1917 г. являлась ликвидация массовой неграмотности. Уже 9 ноября 1917 г. Госкомиссия по просвещению в своем первом воззвании призывала население включиться в борьбу с культурной отсталостью масс: «Всякая истинно демократическая власть в области просвещения в стране, где царит неграмотность и невежество, должна поставить своей целью борьбу против этого мрака». В декабре 1919 г. был принят декрет СНК об обязательном обучении на родном языке всего населения в возрасте от 8 до 50 лет. Большевистская власть искренне верила, что вековую проблему страны - массовую неграмотность - можно решить в сжатые сроки. На практике революционное нетерпение часто приводило к перегибам, насилию и формализму. ЦК профсоюза водников, например, постановил достичь полной грамотности своих членов в течение одной навигации. Петроградский Совет отводил на решение этой проблемы полгода. К ликбезу подключилась общественность. В 1920 г. была создана ВЧК ликбеза с широкими полномочиями. Повсеместно объявлялись месячники и мобилизации на «школьный фронт». Для работы в пунктах ликбеза (ликпункты) привлекались учителя, служащие, студенты. «Уклонистов» и дезертиров лишали продовольственных карточек, привлекали к принудительным работам, штрафовали и в качестве меры наказания присуждали к трех-, шестимесячным срокам ... посещения школы. По стране были расклеены соответствующие агитплакаты, где изображались слепые неграмотные крестьяне, шагающие в пропасть. Улицы и дома пестрели лозунгами: «Грамота - путь к коммунизму!»

Широко применялись такие формы борьбы с неграмотностью, как общественные суды, слеты культармейцев, вечера «красных грамотеев». Окончившим курс обучения выдавались «паспорта грамотных».

Однако победить неграмотность в сжатые сроки не удалось. Несмотря на массовый энтузиазм и огромное количество школ для взрослых и пунктов ликбеза (на 1 января 1921 г. в стране действовало более 20 тыс. таких учреждений), по итогам первой советской переписи 1920 г. 54 млн. граждан страны Советов не научились еще читать и писать.

Параллельно ударными темпами шла работа по перестройке системы образования. В сентябре 1918 г. было разработано Положение о единой трудовой школе. Советская власть стремилась создать школу с прогрессивными учебными планами и политехническим характером обучения. В новой школе отказались от раздельного обучения, от вероучения, были ликвидированы старые грехи дореволюционного образования - зубрежка, физическое наказание, бальная система оценки знаний, экзамены, в т. ч. и в вузы. В «Основных принципах единой трудовой школы» (октябрь 1918 г.) НКП на вопрос, как воспитать волю, как сформировать характер, как развить дух солидарности отвечал - трудом.

Было рекомендовано развивать детское самоуправление, стимулировать политическую активность. Образ новой школы вырисовывался. Главное - коммунистическое воспитание, «это, - утверждал нарком Луначарский, - величайшая сила. Когда мы добьемся того, что будем давать его детям, то это будет соответствовать в огромной мере выработке того нового человека, который является решающим фактором в нашей борьбе с буржуазией. Нам это полезно, а для буржуазии - это яд».

Идея формирования «нового человека» стала основой советской педагогики, превратила человека в одномерное существо, которому недоступны более сложные функции. Пророческими сегодня звучат слова Н. Бердяева, что «новый человек может появиться в том случае, если человека считают высшей ценностью. Если же человека рассматривают исключительно как кирпич для строительства общества, если он лишь средство для экономического прогресса, то человек как личность исчезает». Однако в условиях революционного нетерпения обществу нужны были «солдаты революции», которым достаточен лишь элементарный уровень знаний.

Отношение к подобным педагогическим «новациям» было неоднозначным. Часть учителей, объединившись в ВУС (Всероссийский учительский союз), уже в 1917 г. неоднократно организовывала забастовки и акции протеста против политизации системы образования. Митинги прошли в Баку, Тифлисе, Петрограде. В Москве в декабре 1917 г. была организована 3-месячная забастовка, в которой участвовало свыше 4 тыс. человек.

Учителя (40 % с дореволюционным стажем) по-прежнему полагались на привычные приемы в своей работе - домашние задания, отметки, диктанты. И все же в школах постепенно вводились современные методы обучения: комплексный метод, лабораторный метод «дальтон-план» и др. Вместо изучения традиционных предметов практиковалось обсуждение проблем, сгруппированных под рубриками: природа, труд, общество. В помощь учителям предлагались конкретные темы - «Как подготовиться к зиме», «Октябрьское восстание», «Смычка между городом и деревней» и т. д. Появились новые учебные материалы, книги-раскладки, из которых легко можно было изъять ненужные страницы и вставить новые. В качестве иллюстраций помещались карикатуры на кулака-мироеда и буржуев.

Формировался новый тип людей, «готовых сказку сделать былью». Настя из повести А. Платонова «Котлован» уже твердо знала, что следует «плохих людей всех убивать, а то хороших очень мало».

Сложными были материальные условия работы. После 1917 г., упразднив земства и благотворительные фонды, советская власть ликвидировала один из источников финансирования системы образования. Не помогли и выпущенные в те годы практические рекомендации «Ликвидаторам неграмотности», в которых был специальный раздел «Как обойтись без бумаги, без перьев, без карандашей».

«Моя школа без стекол

И без крыши здание,

Но по «комплексу» веду

Я преподавание».

В 1918 г. на нужды Наркомпроса было выделено почти 466 млн. рублей, что всего лишь на 30 млн. рублей уступало расходам по военному ведомству. В 1920 г. было принято специальное решение СНК о приобретении письменных принадлежностей за границей, на эти цели выделялось 500 тыс. золотых рублей.

Изучался вопрос о повышении зарплаты учителям и преподавателям вузов, так как по данным Комиссии по улучшению быта ученых их зарплата сократилась по сравнению с 1913 г. в 8-10 раз. За ноябрь-декабрь 1917 г. сверх сметы учителям начальных классов было выплачено 11,5 млн. рублей. Однако к началу 20-х годов зарплата педработников составляла лишь 20 % довоенного уровня.

По решению советского правительства была проведена национализация крупнейших книжных собраний. В июне 1918 г. СНК принял декрет «Об охране библиотек и книгохранилищ», по которому в собственность государства поступали библиотеки частных лиц и упраздненных учреждений. Реквизированные книги были направлены в публичные библиотеки (27 тыс. в 1920 г.) и школы. Было также издано за 1917-1920 гг. свыше 8 млн. различных школьных пособий и 6,5 млн. букварей на национальных языках.

В результате затраченных усилий в стране в начале 20-х годов по данным Наркомпроса действовало 114,3 тыс. начальных и почти 4,2 млн. средних общеобразовательных школ. Количество учащихся достигло 10 млн. человек (в 1914/15 уч. году - 7,7 млн. человек).

Особое внимание уделялось реформе высшей школы. Наркомпрос на первых порах только присматривался к вузам. Особенно внимательно он следил за деятельностью и настроением профессуры, стремясь отстранить ее от управления. Власти надеялись, что с помощью студентов они смогут контролировать ситуацию. По их мнению, это можно было сделать, противопоставив интересы студентов и профессоров. Однако на проходивших в августе и сентябре 1918 г. совещаниях по реформе высшей школы профессорская и студенческая делегации выступили совместно. Они единодушно отстаивали автономию высшей школы и ее студенческое самоуправление. Чтобы сломить сопротивление студентов, в 1919 г. было решено провести массовое зачисление студентов в Красную Армию. В вузах были созданы мобилизационные комиссии, которые составляли списки по принципу политической благонадежности и сами решали, куда направить мобилизованного: на командные курсы или в рядовые красноармейцы. Одновременно началась ликвидация советов старост и комитетов хозяйственного студенческого самоуправления. Все вопросы социального обеспечения студентов, особенно актуальные в голодное и страшное время, стали решать в Наркомпросе. Петроградский центральный студенческий комитет созвал в 1919 г. конференцию, на которой был разработан свой план реформы высшей школы и программа восстановления хозяйственного самоуправления студентов. Однако заместитель наркома просвещения М. Н. Покровский во время встречи со сту¬дентами в июле 1919 г. категорически отверг предложенный проект, подчеркнув при этом, что «правительство считает весьма вредным существование независимого и организованного студенчества, мыслящего и действующего самостоятельно. Власти необходимо безоговорочное подчинение - и она его добьется». В ход были пущены самые разнообразные методы: активизировалась деятельность коммунистических ячеек, применялась тактика «сталкивания» рабфаковцев с дореволюционными студентами, все чаще выступали перед ними ответственные работники Наркомпроса и партийные лидеры (заведующий отделом науки НКП М. Кристи, председатель Петроградского Совета Г. Зиновьев и др.), начались аресты студентов-руководителей студенческого самоуправления вузов Петрограда и Москвы.

Весной 1921 г. на совещании Наркомпроса по реформе высшей школы был обсужден проект устава, который полностью уничтожал самостоятельность вузов. Было предложено ликвидировать все формы студенческого самоуправления и даже ученые советы университетов и институтов.

В марте 1921 г. коллегия Наркомпроса разработала «Положение об управлении высшими учебными заведениями республики (Проект Устава)», а 2 сентября 1921 г. документ был утвержден Совнаркомам РСФСР. Автономия высшей школы была ликвидирована.

Новый устав вызвал акции протеста студентов и профессорско-преподавательского состава. Особенно массовые волнения наблюдались в Московском и Петроградском университетах и Московском высшем техническом училище. Чтобы нейтрализовать недовольство студентов, Политбюро РКП(б) поручило заместителю председателя ГПУ И. С. Уншлихту разработать мероприятия по фильтрации студентов к началу1922/1923 учебного года. Был строго ограничен прием студентов непролетарского происхождения, выявлялась их политическая позиция. Все студенты, за исключением членов партии и комсомольцев, обязаны были представить отзывы ГПУ по месту нахождения вуза о лояльном отношении к советской власти.

Реформа высших учебных заведений страны предполагала также изменение содержания самого образования. Основные споры разгорелись вокруг вопроса о том, какими знаниями должен обладать будущий молодой специалист. По мнению старой профессуры, это должен был быть гармонично развитый человек с широким, всесторонним образованием. Однако такого масштаба образование было объявлено излишней роскошью. Лидеры Наркомпроса настаивали на подготовке узкого специалиста по необходимой стране в данный момент специальности с обязательным знанием основ марксистской теории. Будущие специалисты должны научиться вести коммунистическую пропаганду, бороться с буржуазным мировоззрением. Из учебных планов вузов были изъяты многие гуманитарные дисциплины, старая профессура отстранялась от чтения мировоззренческих учебных курсов.

В 1920 г. профессорско-преподавательскому составу было предложено сдавать экзамен по основам марксизма, не сдавшим грозило увольнение. В вузах начали изучать историю развития общественных формаций, историю пролетарской революции и советского строительства, основы исторического материализма. Отсутствие необходимых учебников компенсировалось надежными старыми, типа «Русской истории в самом сжатом виде» М. Покровского. К разработке новых привлекались видные большевики, участники революции А. Бубнов, Н. Крыленко, И. Скворцов-Степанов, Г. Кржижановский и др. Центром разработки актуальных проблем марксистской теории стала созданная в 1918 г. Социалистическая академия общественных наук, переименованная в 1924 г. в Коммунистическую.

Для нейтрализации антисоветских настроений в вузовской среде советской власти необходимо было форсированными темпами начать работу по подготовке кадров идеологических работников. В 1919 г. был открыт Коммунистический университет имени Свердлова, в 1921 г. в Москве и Петрограде созданы Институты красной профессуры. Начали работу Коммунистический университет трудящихся Востока и Коммунистический университет национальных меньшинств Запада. В помощь идеологическим кадрам массовыми тиражами издавались сочинения Маркса, Энгельса, Плеханова, Бебеля, Каутского. С 1919 г. начало выходить первое собрание сочинений Ленина, к 1926 г. было издано 20 томов.

В 1921 учебном году в 225 советских вузах обучалось свыше170 тыс. студентов, что в 2 раза превышало довоенный уровень. Началось производство первых «красных» специалистов, лишенных, в сущности, родовых признаков интеллигенции.

Однако насущные проблемы страны еще не могли быть решены без участия представителей старой интеллигенции, которая играла определяющую роль в российской науке. Советское правительство под давлением военной обстановки вынуждено было обращаться к экспертам, политически плохо вписывающихся в новую систему, но зато обладающих высокой квалификацией. Многие ученые были настроены отрицательно к действиям советской власти. На экстренном заседании членов Российской АН в 1917 г. была утверждена резолюция протеста против теории и практики большевиков. Известные ученые и писатели страны Павлов, Вернадский, Бунин, Пришвин, Короленко выражали открытое беспокойство в связи с происходящими событиями. Пророчески звучат сегодня слова Короленко, что «... Россия стоит в раздумье между двумя утопиями: утопией прошлого и утопией будущего, выбирая, в какую утопию ей ринуться ...». Однако власти не считали себя утопистами. Ленин отчетливо представлял себе всю сложность взаимоотношений с интеллектуальной элитой, она всегда вызывала у него чувство вражды и недоверия за строптивость и инакомыслие, но до определенной поры Ленин нуждался в старой интеллигенции и забота о ней носила чисто инструментальный характер. Известны ленинские рекомендации о необходимости осторожной тактики в отношении ученых.

Весной 1918 г. Наркомпрос по инициативе Ленина начал переговоры с АН о сотрудничестве. В начале 20-х годов идеология еще не вмешивалась в естественные и технические науки. Были даже созданы благоприятные условия для развития приоритетных направлений науки, в частности, разработаны перспективные планы реорганизации промышленности и комплексного изучения экономического потенциала страны. В 1918 г. началась разведка нефти между Волгой и Уралом. В 1919 г. развернулись работы по изучению Курской магнитной аномалии. Началось строительство новых научных центров. В 1918-1921 гг. было открыто свыше 50 перспективных институтов: Оптический, Физико-технический, Радиевый, Центральный аэрогидродинамический (ЦАГИ). Более 200 ученых и техников работали над проектом ГОЭЛРО, в рамках которого стали строиться первые электростанции - Каширская и Волховская. Под руководством В. И. Вернадского и А. Е. Ферсмана были созданы научные группы по разработке новых способов поиска минеральных ресурсов и снабжения страны топливом.

Было обращено внимание на улучшение материальных условий жизни ученых. В 1921 г. был принят декрет «Об условиях, обеспечивающих научную работу академика И. П. Павлова», оказана поддержка Мичурину и академику Тимирязеву.

Многие российские ученые поддержали советскую власть: В.И. Ипатьев, П.Н. Пальчинский, И.П. Павлов, И.М. Губкин, К.Э. Циолковский, Ф.А. Цандер, Н.Е. Жуковский и др. Интерес к марксистской философии и диалектическому методу познания у таких ученых, как А.И. Опарин и О.Ю. Шмидт являлся собственной интеллектуальной позицией. Именно 20-е годы - время профессионального становления психолога Л.С. Выготского. Ученый в годы всенародного энтузиазма искал способы создания «нового советского человека». В своей классической книге «Мышление и речь» Выготский, которого иностранные коллеги называли «Моцартом психологии», убедительно доказал, что «бытие определяет сознание», что преобразованное (советское) общество оказывает на развитие личности определяющее значение. Критерием истины стало само время. Английский писатель Г. Уэллс, посетивший в 1920 г. страну, был поражен, как увлеченно работали ученые П.А. Капица и А.Ф. Иоффе. Однако значительная часть научной и творческой интеллигенции предпочла эмиграцию.

В условиях острейшей идеологической борьбы большевики особое внимание уделяли печати, отчетливо понимая всю силу воздействия печатного слова и информации на массовое сознание. Печать уже в первые дни после победы пролетарской революции была взята под жесткий контроль.

9 ноября 1917 г. был принят Декрет СНК о печати, который заложил основы запретительных структур в государственном механизме. Были закрыты старые газеты «Биржевые ведомости», «Речь», «Новое время». Всего в ноябре 1917 г. запрещено 20 газет. В 1917-1918 гг. - 337 изданий. Государство стало монополистом в издательской деятельности. В конце декабря 1918 г. декретом ВЦИК национализированы более тысячи частных типографий, все производство бумаги находилось в ведении Главбума. Частные издательства постепенно вытеснялись государственными, партийными и ведомственными, которые к 1920 г. контролировали издательский рынок на 92 %. Вся печатная продукция с 1922 г. могла выйти в свет лишь с разрешения Главлита (Главного управления по делам печати), что фактически означало возвращение цензуры.

Декрет о печати, впрочем, оговаривал, что «настоящее положение имеет временный характер и будет отменено особым указом по наступлении нормальных условий общественной жизни». Однако «нормальные условия», исключая короткий период нэпа, так и не наступили.

Национализация издательского дела после Октября 1917 года и возобновление отмененной в феврале цензуры тем не менее еще не означали жесткого зажима критического слова: правительство, судя по первоначальным намерениям, желало оградить себя не от критики вообще, ибо право на критику в то время никем еще не оспаривалось, а от газет, которые были «коллективным организатором» оппозиции. В 1918 году еще существовали кадетские «Наш век», «Русские ведомости», «Современное слово», эсеровская «Земля и воля», меньшевистские «Новый луч» и «День», горьковская независимая газета «Новая жизнь». Однако дни этих газет были уже сочтены. Желая стеснить альтернативную прессу и издательства экономически, правительство издало «Декрет о введении государственной монополии на объявления».

Публикация рекламы и объявлений запрещались во всех периодических изданиях, кроме советских. Но этого оказалось недостаточным. Устоявшие после экономической подножки газеты закрывались одна за другой под новым предлогом: за публикацию «клеветнических сведений». Не избежала этой участи и горьковская «Новая жизнь». После резких протестов Максима Горького в связи с разгоном Учредительного собрания и расстрелом демонстрации в Петербурге его газета подвергалась систематическим атакам. «Новую жизнь» обвиняли в том, что она продалась империалистам, фабрикантам, банкирам, помещикам. Вскоре газета была закрыта. Имеются свидетельства того, что в судьбе горьковской «Новой жизни» не лучшую роль сыграл Г. Зиновьев, у которого с Горьким были чрезвычайно натянутые отношения. Пьеса М. Горького «Работяга Словотеков», в которой Г. Зиновьев узнал себя, была снята после трех представлений.

Подводя предварительные итоги «упорядочения» политической жизни в стране, Г. Зиновьев говорил на XI съезде РКП(б) весной 1922 года: «... мы имеем «монополию легальности», мы отказали в политической свободе нашим противникам. Мы не даем возможности легально существовать тем, кто претендует на соперничество с нами».

Вместо закрытых газет начали выходить новые партийно-советские издания. В 1918 г. - газеты «Беднота», «Вечерняя Красная Москва», «Известия», «Жизнь национальностей». Всего по стране в 20-е годы издавалось свыше 800 газет, в т. ч. 60 - на 15 языках народов СССР. До 1922 г. газеты распространялись бесплатно, затем была создана разветвленная сеть Центропечати. Информация с мест поступала от добровольных корреспондентов, положивших начало массовому рабселькоровскому движению в стране.

Мощным средством политической пропаганды и информации становилось радио. Уже в ноябре 1917 г. был введен новый вид правительственной информации Радио Совета Народных Комиссаров, при ЦК партии была создана Радио-комиссия, Радио-Совет при Главполитпросвете и Общество друзей радио. В Москве в 1918 г. началось строительство Центральной радиотелефонной станции с радиусом действия 2 тыс. км. Радиофикация развивалась довольно быстро. Уже 1 мая 1923 г. громкоговорители, установленные на улицах Москвы, передавали праздничный концерт.

Начались революционные преобразования и в сфере художественной культуры. Чтобы обеспечить доступ народа к ценностям культуры, в собственность государства передавались дворцы, музеи, частные коллекции. Открыты были для широкого доступа Эрмитаж и Третьяковская галерея. Организовывались бесплатные симфонические концерты в Гербовом зале Зимнего дворца. Были созданы новые театры: Большой драматический в Петрограде, театр Моссовета, ГосТИМ (театр В. Мейерхольда), театр-студия МХАТ под руководством Евг. Вахтангова. Только в Москве в 1918 г. действовало 45 профессиональных театров, деятельность которых контролировала Репертуарная секция Наркомпроса. В 1919 г. проведена национализация кинодела. В 1918-1920 гг. было выпущено более 200 хроникальных и агитационных фильмов: «Петроград на страже революции», «Вскрытие мощей Сергия Радонежского», «На Красном фронте» и других.

Происходило не просто развитие, а решительное «переоборудование» основ прежних социальных, политических, идеологических структур, в том числе и в искусстве.

Революция выдвинула по крайней мере две проблемы в искусстве:

Первая - классовость искусства. Попытка тесно увязать искусство с борьбой классов приводила к искажению его сущности. Особенно остро упрощенное понимание классовости искусства проявилось в деятельности Пролеткульта. Абсолютно уверен в своей правоте бал В. Маяковский, утверждая на общественной дискуссии во Дворце Труда в Петрограде 24 ноября 1918 г., что «нам нужен… не мертвый храм искусства, где томятся мертвые произведения, а живой завод человеческого духа …Искусство должно быть сосредоточено не в мертвых храмах - музеях, а повсюду: на улицах, в трамваях, на фабриках, в мастерских и рабочих кварталах».

Вторая - это проблема классовой политики в искусстве. В решение ее были вовлечены все силы: левые и правые, буржуазия и пролетариат, разрушители и созидатели.

Наркомпрос в лице А.В. Луначарского придерживался в первые годы Советской власти политики равновесия. В своих «Статьях об искусстве» нарком просвещения твердо заявлял: «Что касается правительства, то оно по-прежнему будет стараться по мере сил сохранять лучшее в старом искусстве, ибо усвоение его необходимо для дальнейших шагов искусства обновленного». В первые годы (1917-1922) революция только поставила вопрос, каким быть искусству, но реально его не решила. Налицо был плюрализм художественных сил, который государство пока не пыталось преодолеть. Соперничали и взаимно дополняли друг друга сторонники модернизма и реализма. Только в Москве насчитывалось до 30 различных литературно-художественных объединений: «Кузница», «Первал», ЛЕФ, «Серапионовы братья», РАПП. В живописи находили своего зрителя старые и новые группировки: передвижники, мирискуссники и Ассоциация пролетарских художников.

Своеобразным «большевизмом» в искусстве отличался революционный авангард. Многие художники порвали со старой средой, в которой «российская интеллигентская душа выкричана» (А. Блок), и стали певцами революции. Их революция не застала врасплох, она присутствовала в их сознании с начала ХХ века, с русской революции 1905 года. Предчувствовалась и часто громко призывалась. Поэма А. Блока «Двенадцать» (1918 г.) выражала умонастроение многих: революция воспринималась как событие исключительное, всемирно-историческое, открывала перспективы и оправдывалась высшим смыслом («Впереди - Иисус Христос»). Это время веры в чудесность перемен. Представители русского авангарда В. Кандинский, К. Малевич, В. Татлин, В. Маяковский, А. Крученых, В. Мейерхольд приветствовали сокрушение всех основ, гибель старого мира и старого искусства. «Мы предсказали в своих выступлениях свержение всего академического хлама и плюнули на алтарь его святыни», - утверждал К. Малевич и создал «Черный квадрат». К 1917 г. Малевич прошел путь от импрессионизма и кубизма к супрематизму. В своих теоретических работах «От кубизма к супрематизму» (1915), «О новых системах в искусстве» (1915), «От Сезанна до супрематизма» (1920), УНОВИС (1922) художник стремился доказать, что история изобразительного искусства, сложившаяся еще с античных времен и получившая расцвет в Европе в ХIХ в., завершена. Своим «Черным квадратом» он ставил точку, конец привычному изображению в живописи. Убежденность и ораторский дар создали Малевичу огромную популярность среди молодых художников. Его метод создания новых пластических структур для воплощения открытой разуму и призывающей к анализу картины мира привлекал своим созвучием времени революции молодых художников. Малевич и его единомышленники (Эль. Лисицкий, Л. Юдин, А. Лепорская, В. Стерлигов и др.) экспериментировали в области политического плаката и в театре, создавали новые формы фарфоровой посуды и чертежи «архитектуры будущего». Малевич стал лидером объединения «УНОВИС» в Витебске (1919-1922), а затем в Петрограде (1923-1926). В 1922 г. внедрил новаторские педагогические идеи в учебный процесс Петроградского Института художественной культуры (ИНХУКа).

С первых дней революции служили конструктивисты, символисты и футуристы. В 1920 г. закончил свою картину «Петрокоммуна» художник Н. Альтман: алые прямоугольники и полусферы, расчлененные белые, черно-красные буквы РСФСР, ПЕТРО, МУНА. Стал знаменитым плакат одного из организаторов УНОВИСа (Утвердители Нового Искусства) Лисицкого: «Клином красным бей белых»: яростное столкновение геометрических форм, красных и белых плоскостей.

1917-1922 годы - особая веха в жизни М. Шагала. В 1917 г. в Петрограде в галерее Н. Добычиной прошла выставка его работ, на которую откликнулись виднейшие русские критики: А. Бенуа, Пуни, Эфрос. Успех был очевиден, но художник не остался в Петрограде, он возвратился в Витебск, так как желал превратить свой город, по словам самого же Шагала, в «центр культуры и искусства преобразившегося трудового народа». Наркомпрос РСФСР назначает его «комиссаром-уполномоченным» по вопросам изобразительного искусства в Витебске и Витебской губернии. Шагал активно участвует в организации Народного художественного училища и музея, принимает участие в оформлении центральной площади города к революционным праздникам. Он убеждает приехать в Витебск известных художников из России В. Ермолаеву, М. Добужинского, Р. Фалька, К. Малевича, Л. Лисицкого для реализации их собственных творческих проектов (УНОВИСа). Это были самые счастливые годы для художника; он женился на своей избраннице Белле, у него родилась дочь, он включен в грандиозный общественный порыв. В картинах «Прогулка» (1917-1918), «Над городом» (1918) Шагал создал свой самый обаятельный образ-взлетевшего в небо человека. Ему принадлежит открытие: в изобразительном искусстве появился «бытовой символизм». Но реальность убивает надежду. Из-за конфликта с К. Малевичем М. Шагал в 1920 году уехал в Москву, где попытался организовать в колонии беспризорных «III Интернационал» что-то подобное Витебской школе. А в 1922 г. уехал из России, во Францию, навсегда.

В 1993 г. в Москве была организована выставка, объехавшая весь мир, «Великая утопия. Русский авангард 1919-1932 годов». В каталоге записано: «утопия двигала историю России и заключала в себе несоответствие действительности». Русские художники-авангардисты были наивными мечтателями. Они верили в пролетариат и большевиков как в своих единомышленников и союзников, верили, что «революция Духа» А. Блока и люмпен-революция «швондеров» может слиться в едином стремлении.

Поощрялось советской властью и развитие так называемого «агитационного искусства». Воздействие коммунистических идей на массовое сознание осуществлялось при помощи плаката, который был доступен и понятен малограмотному человеку. Мастером политического плаката был Д. Моор. Классикой советской графики стали его работы «Ты записался добровольцем?», «Помоги». Сатирический плакат стал предметом творчества художника В. Дени: «На могиле контрреволюции», «Кулак-мироед». С 1919 по 1921 гг. расклеивались в витринах магазинов, на стенах домов спецвыпуски «Окон сатиры РОСТА», в оформлении которых участвовали М. Черемных, Д. Бедный, В. Маяковский. В Советской России начал производиться «агитационный фарфор». Художники С. Чехонин, К. Альтман, З. Кобылицкая и др. расписывали старые запасы Императорского фарфорового завода новой советской символикой. Пользовались популярностью у народа ивановские ситцы, украшенные советскими эмблемами.

Любая революция несет в себе разрушение, а затем начинает строить новый мир, решительно преобразуя прежние основы общества. Стихия борьбы в 1917 г. привела к разрушению памятников культуры. Новая власть начала создавать свою монументальную культуру и свои памятники. 12 апреля 1918 г. был опубликован декрет СНК «О памятниках республики», предусматривающий «замену памятников царю и его слугам новыми, долженствующими ознаменовать великие дни Российской социалистической революции». Население должно было знать своих новых героев. Для пропаганды широко использовалась печать, появилась рубрика «Кому пролетариат ставит памятники». Наиболее известные скульпторы приняли участие в создании новой монументальной культуры: С. Коненков, В. Мухина, И. Шадр. Об эмоциональном подъеме, с каким деятели искусств взялись за работу, свидетельствовал В. Маяковский:

«Довольно грошовых истин,

Из сердца старое вытри.

Улицы - наши кисти,

Площади - наши палитры!» («Приказ по армии искусств»)

На постановку первых сорока агитационных памятников было выделено 280 тыс. руб. Первым 22 сентября 1918 г. был открыт гипсовый памятник Радищеву в Петрограде (ск. - Л. Шервуд). Затем по городам России появились гипсовые статуи и бюсты наиболее известных революционеров и борцов за светлое будущее: Т. Шевченко, Дж. Гарибальди, Ж. Жоресу, Ст. Разину, М. Бакунину, С. Перовской и др. С 1918 по 1922 гг. было установлено 183 памятника и памятной доски. К сожалению, исполненные в гипсе и дереве, простояли многие недолго.

Распространившееся в стране революционное искусство выражало то романтическое умонастроение, которое способствовало расцвету художественного творчества народа. Это было массовое движение, охватившее города и деревни. Выходили периодические издания, специально посвященные художественной самодеятельности (журналы «Деревенский театр», «Живая театрализованная газета» и др.), с конкретными рекомендациями и информацией. Одна из главных примет народной самодеятельности - коллективность творчества. В инсценировках, «живых газетах», агитсудах, литмонтажах, представлениях многочисленных «Синих блуз» и «Красных рубах» изобличались пороки капитализма и мещанства, звучали страстные призывы к борьбе за свободу и равенству.

Одним из самых значительных достижений самодеятельного творчества стало трамовское движение (ТРАМ - театр рабочей молодежи). Только в Петрограде существовало свыше 300 таких театров: Обновленный Рабочий театр, Красный театр, Хоровой театр. Но наибольший успех выпал на долю Городского театра рабочей молодежи, актеры которого жили коммуной и успешно экспериментировали на сцене.

ТРАМы заняли авангардные позиции в приобщении молодежи к искусству, они инициировали создание трамкружков, Пионер-ТРАМов и других коллективов, успешно выступавших перед зрителями с программами «на злобу дня».

«Я себя под Лениным чищу»… Романтизм первых послеоктябрьских лет создавал в массовом сознании новую шкалу общественного почитания и уважения, которые зависели не столько от нравственного или интеллектуального потенциала человека, сколько от того, на какой стороне баррикады находился он в 1917 г. Стала делом совершенно обыденным ориентация на вождей революции («Я себя под Лениным чищу, чтобы плыть в революцию дальше» или совет «делать жизнь с товарища Дзержинского»).

Писатель А. Платонов нисколько не передергивал действительность, рассказывая в «Котловане» о стремлении своих наивных героев «присваивать себе великие имена «в целях самосовершенствования граждан: кто прозовется Либкнехтом, тот пусть и живет подобно ему, иначе славное имя следует изъять обратно». Сама жизнь значительно превзошла все ее литературные описания. После революции российский «именник» пополнился неизвестными до сих пор именами: Артиллерия и Бухарина, Диктатура и Кадр, Нинель (Ленин наоборот) и Октябрина, Федерация и Эра, а также Марэнленст - Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин. Рождались новые советские ритуалы и традиции, которые охотно поддерживались массами. Массовый характер получил процесс переименования городов, улиц, заводов и фабрик, т. е. всего того, что могло носить великое имя. В этих вопросах существовал четкий регламент и порядок. Число населенных пунктов, носящих имена деятелей примерно одного ранга, было почти одинаковым (Ворошилов - 11, Буденный - 10, Молотов - 10), «Всесоюзный староста» Калинин мог иметь чуть больше - 16. Всех, разумеется, превзошел Сталин: К 1947 г. - 25 населенных пунктов.

Истоки подобной субординации и трагикомических страниц российской истории лежат в принципиальной проблеме зрелости культурных предпосылок для дальнейшего развития общества. Русский философ Н. Бердяев не один раз предупреждал, что «новая власть ответственна за происходящее, за русский народ с его привычкой к произволу, с его наивными ожиданиями “всего сразу”, с отсутствием даже зачатков разумной организации и творчества». Метаморфозы массового сознания явились следствием целенаправленной культурной политики большевистской партии и пролетарского государства.

Список источников и литературы

1. Барсенков А.С., Вдовин А.И. История России. 1938--2002: Учеб. пособие. М., 2003.

2. Боффа Дж. История Советского Союза: В 2 т. М., 1990.

3. Верт Н. История Советского государства. 1900--1991. М., 1998.

4. Власть и оппозиция. Российский политический процесс ХХ столетия. М., 1995.

5. Геллер М., Некрич А. История России 1917 -- 1995: В 4 т. М., 1996.

6. Зуев М.Н. История России: Учебник для вузов. М., 1998.

7. Малиа М. Советская трагедия: История социализма в России. 1917--1991 / Пер. с англ. М., 2002.

8. Мунчаев Ш.М., Устинов В.М. История Советского государства: Учебник для вузов. М., 2002.

9. Аймермахер К. Политика и культура при Ленине и Сталине. 1917--1932 / Пер. с нем. М., 1998.

10. Гимпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы. 1917--1923 гг. М., 1995.

Размещено на Allbest.ru