"Русский вопрос" в Ближнем Зарубежье (на примере Казахстана и Киргизии)

В последующие годы главными проблемами, привлекавшими внимание всего Казахстана, были вопрос о языке и о независимости. В сентябре 1989 г. Верховный Совет Казахской ССР, следуя примеру многих других советских республик, принял закон “О языках”, согласно которому казахский язык становился единственным государственным языком, а русскому языку был присвоен статус языка межнационального общения. 1 июля 1990 г. была опубликована “Государственная программа развития казахского языка и других национальных языков в Казахской ССР”, в которой детализировались вопросы осуществления закона 1989 г.14 Нетитульное население попыталось воспрепятствовать воплощению закона в жизнь, так как в соответствие с ним знание казахского языка рассматривалось в качестве необходимого условия для получения среднего образования и устройства на работу15. В то время как 60,4 % казахов понимали и говорили по-русски, только 0,9 % русских и 0,6 % украинцев могли общаться на казахском языке16.

Тем временем, начиная с 1989 г. обострился вопрос об отношениях Казахстана с Союзом ССР. 25 октября 1990 г. была провозглашена Декларация независимости, в которой казахи описывались как первая среди других наций республики. Профессор Мелвин считает, что данная посылка “означала признание первостепенной важности казахского языка, истории и культуры в Казахстане и приниженного положения русской культуры и языка”17.

Главным для Казахстана после обретения независимости стал вопрос об отношениях между казахским этносом и казахстанским обществом и государством, вопрос о формировании новой казахстанской нации, - определить ее в чисто этническом понимании - как исключительно казахскую нацию, или же в гражданском - как совокупность всех национальностей (более 100) проживающих в республике.

Единственно возможным и логичным, а главное ведущим к созданию истинно демократического государства, учитывая демографические особенности и многонациональный состав населения республики, представляется второй вариант. В отличие от Запада, где сложились “нации-государства” и, следовательно, понятия “национальность” и “гражданство” взаимозаменяемы, в СССР “национальность” понималась как “этничность”. Перед вновь образовавшимися государствами стоит задача связать “титульную нацию” и “нацию” в западном понимании этого термина таким образом, чтобы все население могло идентифицировать себя с государством и быть лояльным по отношению к нему. Для решения этой задачи необходима интеграция национальных меньшинств с сохранением ими своей культуры18. Однако казахстанское руководство не осознало всей важности решения этой задачи и не приняло конкретных мер для ее претворения в жизнь.

Казахская национальная элита взяла курс на создание исключительно этнократического государства, “государства для казахов”. В апреле 1992 г. появилось программное заявление Н. Назарбаева “Стратегия политического и экономического развития Казахстана до 2005 г.”, в котором впервые на высшем государственном уровне была провозглашена идея о том, что “Казахстан - государство самоопределившейся казахской нации”. Был сделан выбор между правами человека и правами нации19. Тезис президента был законодательно закреплен в преамбуле конституции, принятой в 1993 г20.

Под закрепленным в конституции правом казахской нации на самоопределение подразумевались, вероятно, приоритетность и больший объем прав “коренного” населения Казахстана - казахов. Поэтому небезосновательными по мнению многих зарубежных экспертов являются опасения нетитульного населения республики по поводу официальной политики “казахизации”, проводимой в жизнь руководством страны. Неказахское население рассматривает ее как “нарушение прав человека”21.

Начиная с 1994 г. отчетливо просматривается взятый руководством страны курс на полную и всеобъемлющую этнократизацию режима. Национальная элита постепенно становится политически властным и имущим слоем, вытесняя нетитульное население повсюду, где это возможно: из сферы государственного управления, культуры, идеологии. На сегодняшний день представители титульной национальности доминируют в основных министерствах и ведомствах, в судебной власти и финансовом секторе экономики. Особенно возросло число казахов в правоохранительных органах. Центр стратегического развития приводит данные о динамике роста удельного веса казахов в высших эшелонах управления в республике: в 1985 г. - 50 %, в 1994 г. - 75 %. Объективно в настоящий момент во всех важнейших сферах жизни общества - на ключевых постах в госаппарате, в парламенте, судах, прокуратуре, госбезопасности, таможне, налоговых службах, банковских структурах казахи составляют свыше 80 %22.

Некоторые казахстанские ученые считают, что подобные тенденции отражают закономерности этнодемографического развития страны. Демографы А. Галиев и М. Татимов предсказывают, что эмиграция славянского и немецкого населения и высокая рождаемость среди казахов в скором времени радикально изменят этническую структуру населения Казахстана23. Подобной точки зрения не разделяют многие западные и российские, а также некоторые казахстанские эксперты, предсказывающие обострение межэтнических отношений. До сих пор относительное спокойствие обеспечивалось равенством сил соперников. Нарушение равновесия, как предвидит М. Аренов - директор аналитико-информационного центра казахстанского парламента, подорвет социальный мир. Уже сейчас наблюдается постоянное соперничество русских и казахов в социальной сфере, науке, культуре, администрации и бизнесе, но пока равновесие между ними сохраняется24. Предсказания казахстанских экспертов преувеличивают масштабы изменения этнической структуры населения. Эмиграция русскоязычных групп достигла апогея в 1994 г. - 481 тыс. человек, в 1995 г. уехали 310 тыс., в 1996 г. - 230 тыс. и вернулось 54 тыс. человек, то есть чистая убыль 176 тыс., или вдвое меньше чем в 1994 г. 25. В то же время имеются неподтвержденные данные об уменьшении числа детей в казахских семьях не только в городе, но и в деревне. Сочетание этих двух тенденций свидетельствует о том, что в обозримом будущем Казахстан останется дуалистичным в этнокультурном отношении обществом.

В условиях усиления дискриминации, ухудшения социальной и экономической ситуации растет социальное недовольство группы или сообщества. Реакция на это может быть пассивной (фрустрация, эскейпизм, конформизм), а может быть и активной, когда люди предпринимают действия для изменения положения. Одним их таких действий является эмиграция 26.

Миграция - это естественный социально - демографический процесс, “горизонтальная мобильность” населения, однако в Казахстане он принял форму массового исхода русскоязычного населения. За 6 лет существования независимого Казахстана пределы республики покинуло более 2 млн. человек, в 1994 г. в потоках выбытия русские составляли 58,9 %, немцы 12,0 %, украинцы - 8,0 %, казахи - 3,0 %; в 1995 г. основную долю эмигрантов вновь составили русские - 52 % и немцы - 26,7 % 27. Причины массовой эмиграции неоднозначно оцениваются казахстанскими специалистами. Они, с одной стороны, (социолог А. Перуашев, работники аппарата Кабинета министров Б. Аяганов, А. Кувандыков, С. Баймагамбетов, ученый К. Кушербаев) поддерживают официальную точку зрения - основная причина эмиграции - экономические трудности и “желание возвратиться на свою историческую родину”. Российские и зарубежные наблюдатели, а также часть казахстанских экспертов (к примеру, широко известный политолог Нурбулат Масанов), с другой стороны, полагают, что основная причина эмиграции - политическая, и государство проводит целенаправленную политику “выталкивания” русскоязычного населения. Представляется, однако, что широкомасштабный выезд из Казахстана не является добровольным, а причины, вынуждающие людей покидать страну, имеют как политический, так и социально-экономический характер.

В случае если недовольство группы велико, реакция может носить деструктивный характер, и тогда группа выбирает насильственный метод протеста. Сила протеста зависит не только от степени дискриминации, но и от других факторов: идентичности и сплоченности группы, наличия сильного лидера, политики государства по отношению к действиям группы28.

Находясь в бесправном положении у себя в стране, русскоязычное население выставляет ряд законных требований к правительству, которые направлены на предотвращение незаконного ущемления прав этого большинства. По мнению русских, необходимо:

- прежде всего, признать полиэтничность республики не на словах, а на деле, равно как и учитывать интересы всех без исключения этносов, а не отдавать предпочтение лишь казахскому,

- придать русскому языку статус государственного,

- ввести пропорциональные представительства в законодательных и исполнительных органах власти,

- проводить свободную от национализма кадровую политику,

- уровнять все этносы в правах на получение высшего и среднего образования,

- ввести институт двойного государства и т.д.

В Казахстане существует несколько организаций, движений, занимающихся защитой законных прав русскоязычного населения. Наиболее значительное из них Движение ”Лад”, Казачество и Русская община Казахстана. Движение “Лад”, было создано в 1992 г., насчитывает около 30.000 членов, имеет региональные организации в большинстве областей республики. Основное направление деятельности - сфера межнациональных отношений. Находясь под пристальным вниманием властей и сильным давлением, движение, тем не менее, стремится защитить и сохранить самобытность культуры, языка и духовного наследия славян Казахстана.

Русская община Казахстана - единственная русская организация, допущенная в Ассамблею народов Казахстана. Движение “Лад”, Русская община Казахстана и казачьи организации прилагают усилия для координации действий и создания единого оппозиционного фронта. Однако их попытки наталкиваются на жестокое противодействие властей.

Казачество представлено несколькими организациями разной численности, степени политизации и активности. За свою деятельность казачество постоянно подвергается преследованиям властей. Официальные структуры пока отказываются от серьёзного диалога с казаками; противодействие сторон порой принимает достаточно жесткие формы и временами входит на грань конфликта (ноябрь и декабрь 1994 г., осень 1996 г., весна 1997 г.) Известный казахстанский политолог Н. Масанов считает русских достаточно гибким и пластичным населением. Они готовы пойти на то, что их будут дискриминировать в политической сфере. Но это допустимо только на каком-то этапе, в том случае, если экономическое развитие будет идти нормально. Если же состояние экономики с каждым днем ухудшается, население терпеть не будет. Экономические проблемы обострят политические. Миграция, по мнению Н. Масанова, - это только первая форма выражения своего недовольства, следующие шаги будут более жесткими. Он не исключает автономизации северных и восточных районов и даже геополитического разлома Казахстана и отхода этих территорий к России 29.

Конфликты 1994, 1996 и 1997 гг., а также события ноября 1999 г. послужили подтверждением его обеспокоенности. Согласно сообщению пресс-службы Комитета национальной безопасности Казахстана, 22 террориста, члены организации “Русь” 20 ноября 1999 г. готовились захватить власть в центре Восточно-Казахстанской области г. Усть-Каменогорске и провозгласить там Русскую республику. Они планировали поднять восстание русского населения, составляющего свыше 85 % всех жителей данной области. Конечной целью террористических актов было поднятие восстания русского населения в наиболее подверженных сепаратизму русскоязычных областей Казахстана с последующим их отделением от республики 30.

Правительство Казахстана осознало опасность раскола страны, приняло во внимание значимость “русского фактора” как главного в обеспечении целостности государства. Опасаясь разрастания недовольства до неконтролируемых масштабов, а также под влиянием внешних воздействий со стороны России, некоторых международных организаций, руководство страны было вынуждено в последние годы предпринять ряд мер для стабилизации обстановки. Власти были, прежде всего, обеспокоены отъездом из республики квалифицированных специалистов - немцев и русских.

Российское руководство оказало давление на правительство Казахстана, которое было вынуждено подписать 20 января 1995 г. ряд российско-казахстанских документов по гражданским вопросам, в частности, договор между РФ и РК о правовом статусе граждан РФ, постоянно проживающих на территории РК, и граждан РК, постоянно проживающих на территории РФ. Соглашение об упрощенном порядке приобретения гражданства гражданами РФ, прибывающими для постоянного проживания в РК и гражданами РК прибывающими для постоянного проживания в РФ31. Ослабив наиболее острые вопросы проживания русских в Казахстане, указанный договор, тем не менее, проблемы русскоязычного населения не решил. Многие зарубежные наблюдатели обеспокоены высокой вероятностью этнических конфликтов в Казахстане, где титульная этническая группа не образует большинства населения. Пакистанский исследователь Азмат Хаят Хан читает, что “любая попытка разрешить конфликт с неказахским населением насильственными методами представляется нереалистичной”. Кроме того “сохранение господствующего положения казахов и контроля за перераспределением собственности (“этноприватизации”) неизбежно требуют все более авторитарного государства” 32.

Действительно, в 1994 - 1995 гг. в Казахстане усилились авторитарные тенденции в государственном управлении, что подтвердилось такими политическим событиями, как два роспуска парламента (1993 и 1995 гг.), референдум о продлении полномочий президента Н. Назарбаева до 2000 г. (август 1995 г.). По конституции, принятой 30 августа 1995 г. на референдуме, который сопровождался многочисленными нарушениями, русский язык не получил статуса второго государственного. Хотя согласно п. 2. ст. 7. в государственных организациях и органах местного самоуправления “наравне с казахским официально употребляется русский язык”33, фактическое невладение казахским языком является серьезным инструментом для ограничения в государственной службе и политической карьере. Вместо беспрецедентной формулировки определения Казахстана как “государства самообразующейся казахской нации” в новой конституции использована гражданская формула “народ Казахстана”34. Однако уже в мае 1996 г. была опубликована новая официальная “Концепция формирования государственной идентичности Республики Казахстан”. Как считает П. Колсто, ее следует рассматривать “как отступление от этнической нейтральности конституции 1995 г.”35. В ней заявляется об особом месте казахов в республике. Президент Назарбаев вновь возвращается к “нейтральности” конституции в его нашумевшей “Концепции стратегического развития до 2030 года” (октябрь 1997 г.), заявляя, что “нет будущего у страны, где различные этнические и религиозные группы имеют разные права, где одним предоставляются возможности, а другим нет...” 36.

В отчете Государственного департамента США о соблюдении прав человека в республиках Центральной Азии в 1997 г. отмечается, что по конституции Казахстана каждый равен перед законом и судом, и никто не может подвергаться какой-либо дискриминации по мотивам происхождения социального, должностного, имущественного положения, пола, расы, национальности, языка или по любым иным обстоятельствам. “Однако на деле правительство не следит за эффективным и постоянным соблюдением этого положения. Правительство отдает предпочтение этническим казахам при найме на правительственную службу, а также, согласно мнению многих граждан, в процессе приватизации государственных предприятий”. По заключению Государственного департамента, дискриминация в пользу этнических казахов осуществляется не только в сфере государственной службы, где казахи преобладают, но и в образовании, строительстве жилья и других областях 37.

Весьма знаменательно появление в северной, населенной в основном нетитульным населением части страны новой столицы - Астаны. Немецкий обозреватель М. Хуттенбах считает, что “...всегда осмотрительный Назарбаев твердо ведет курс на этноказахское государство, осторожно и дипломатично прокладывая курс к казахскому Казахстану, он публично защищает приверженность многонациональному государству”. Перенос столицы, по мнению Хуттенбаха направлен на национальную консолидацию, на поощрение - в рамках сильного казахского государства - “этноказахской идентичности”. Наиболее полно о значении переноса столицы сказал Назарбаев в 1998 г. в речи, посвященной этому решению: “Если Алматы была местом пребывания этнически смешанного управления, которое форс-мажор терпело русских, то Акмола будет городом значительно более проказахским и твердо ориентированным на другие страны, а не на Россию” 38.

Проанализировав основные события процесса построения национального государства в Казахстане со времени обретения республикой независимости и по настоящий момент (2000 г.), можно сделать следующие выводы:

1. После обретения независимости политика “казахизации” государства, проводившаяся на начальном этапе как скрытая, а в настоящее время, принявшая открытые формы, была направлена на полное исключение нетитульного населения из политического процесса, что имело своим результатом абсолютное неприятие идеи казахской государственности неказахским населением страны. Последнее было также частично вызвано постоянно ухудшающейся экономической ситуацией в республике.

2. Президент Назарбаев, умело лавируя между различными группами населения, на словах придерживается идеи многонационального Казахстана (принципа “национализма почвы”, а не “национализма крови”). В реальности же официальная государственная политика, ограничивающая политическую и экономическую активность нетитульного населения, усиливает раскол страны по этническому признаку.

3. С 1994 г. в Казахстане постоянно усиливаются авторитарные тенденции в государственном управлении, что сопровождается роспусками парламента, концентрацией практически всей политической власти в руках президента Н. Назарбаева, массовыми гонениями на оппозиционные существующему режиму силы. Подобная ситуация еще в большей степени уменьшает перспективы развития Казахстана как многонационального демократического государства.

4. Для Казахстана конца 1990-х гг. характерны нарушения социальных, экономических, политических прав граждан. В республике растет разрыв между экономической модернизацией, которая, однако, предоставляет преимущества этническим казахам, и политической стагнацией, способствующей укреплению авторитарного этнократического государства.

5. Подобное положение чревато дальнейшей дестабилизацией как социальной, так и этнодемографической ситуации в стране, что может привести к серьезным этническим конфликтам. Лишь глубокие политические и экономические реформы, повышение уровня и качества жизни и соблюдение прав человека и этнических меньшинств способны коренным образом изменить ситуацию и направить Казахстан по пути стабильного и истинно демократического развития.

Примечания к главе 2

1 Асылбеков М., Галиев А. Социально-демографические процессы в Казахстане (1917 - 1980). Алма-Ата: Гылым, 1991. - С. 187.

2 Kendirbaeva G. Migrations in Kazakhstan: past and present // Nationalities papers. № 9. 1997. Vol. 25, № 4. P. 743. Реф.: Кендирбаева Г. Миграция в Казахстане: прошлое и настоящее. Социальные и гуманитарные науки. Сер.9, Востоковедение и Африканистика: РЖ. -1999. -№ 1.- C. 33.

3 Kendirbaeva G. Migrations in Kazakhstan: past and present // Nationalities papers. - №9. 1997. - Vol.25, № 4. - P. 741 - 751. - Реф.: Кендирбаева Г. Миграция в Казахстане: прошлое и настоящее. Социальные и гуманитарные науки. Сер.9, Востоковедение и Африканистика: РЖ. -1999. -№ 1.- C. 33 - 34.

4 Lipovsky I. The Russian problem in Central Asia //Orient. - Hamburg, 1995. -Jg. 36, H. 3 -S. 499 - 517.-Реф: Липовски И. Проблемы русских в Центральной Азии. Социальные и гуманитарные науки. Сер. 9, Востоковедение и Африканистика: РЖ. - 1998. - № 3. - C. 57.

5 Асылбеков М.К., Галиев А.Б. Социально-демографические процессы в Казахстане (1917 - 1980). -Алма-Ата, 1981. - C. 191 - Реф.: Социальные и гуманитарные науки. Сер. 9, Востоковедение и Африканистика: РЖ. - 1998. - №2. - C.22.

6 Там же. -C. 22.

7 Там же. - C. 22.

8 Kendirbaeva G. Ibid.- P. 33 - 34.

9 Асылбеков М.К., Галиев А.Б. Указ. соч. -C. 22.

10 Современный Казахстан: цифры и факты. Алматы, 1998. - C. 36.

11 Hayat Khan A. Central Asia: a geo-strategic analysis // Cent. Asia. - Peshawar. 1997. № 41 P. 117 - 118.

12 Melvin N. The formation of a Russian diaspora identity in Kazakhstan // Russians Beyond Russia. The Politics of National Identity: The Royal Institute of International Affairs, 1995. - P. 106.

13 Crowe P. The Kazakhs and Kazakhstan. The struggle for ethnic identity and nationhood // Nationalities papers. N.Y., 1998. Vol. 26. № 3. р. 408.

14. Fierman W. Language and identity in Kazakhstan /Formulations in policy documents 1987-1997 // Communist and Post-communist Studies. Los Angeles, 1998. Vol. 31. № 2. P. 176.

15 Melvin N. The formation...- P. 107.

16 Khazanov A.M. After the USSR: ethnicity, nationalism, politics in CIS. The university of Wisconsin Press, 1995. - P. 170.

17 Melvin N. The formation... - P. 108.

18. Kolsto P. Anticipating demographic superiority: Kazakh thinking of integration and nation-building // Europe -Asia Studies. Glasgow, 1998. - Vol. 50. № 1. P. 64.

19. Грозин А. Миграционные процессы в Казахстане: роль и влияние СМИ (1991 - 1997 гг.) // Современные этнополитические процессы и миграционная ситуация в Центральной Азии /Под ред. Г. Витковской. Фонд Карнеги за международный мир. М., 1998. C. 137.

20 Конституция Республики Казахстан (1993) // Казахстан: этапы государственности. Конституционные акты. - Алматы: Жети Жаргы, 1997. - C. 411 - 412.

21 Khazanov A.M. After the USSR... -P. 170.

22 Гушер А. В трясине национализма // Азия и Африка сегодня. 1998. № 6. - C. 14.

23 Kolsto P. Anticipating Demographic superiority: Kazakh thinking of integration and nation building // Europe - Asia Studies. - Glasgow 1998. - Vol. 50, №1. - P. 66.

24 Ibid. - P.51 - 59.

25 Ibid.- P. 62.

26. Gurr T.R., Harf B. Ethnic Conflict in World Politics. S. 1: Westview Press Inc., 1994. P. 77 - 95.

27 Садовская Е. Некоторые политические аспекты эмиграции русскоязычного населения из Казахстана // Современные этнополитические процессы и миграционная ситуация в Центральной Азии /Под ред. Г. Витковской. Фонд Карнеги за международный мир. М., 1998. - C. 80 - 81.

28. Gurr T.R., Harf B. Ethnic Conflict... P. 77 - 95.

29 Масанов Н. Казахстан движется в неопределённом направлении // Megapolis-Express. 1994. № 6 (9 февраля). - C. 5.

30 “Русская республика” в Восточном Казахстане? // Независимая газета, 1999. - 24 нояб. - C. 5.

31 Дипломатический вестник. 1995. № 2. - C. 42 - 45, 45 - 46.

32 Hayat Khan A. Central Asia... P. 117 - 118.

33 Конституция Республики Казахстан. Алматы: Казахстан, 1995. - C. 7.

34. Там же. - C. 3.

35 Kolsto P. Anticipating...P. 68.

36 Назарбаев Н. Казахстан - 2030. Концепция стратегического развития // Казахстанская правда, специальное приложение, 1997. 11 окт. - C. 6.

37. Садовская Е. Указ. соч. - C. 90.

38Huttenbach H. Whither Kazakhstan? Changing capitals: from Almaty to Akmola /Astana // Nationalities Papers. N.Y., 1998. Vol. 26. № 3. P. 584, 586.

Глава 3. Влияние процессов этнократизации на миграционное поведение нетитульного населения современной Киргизии

В основе сближения России с ее восточными и западными соседями лежали причины политического и экономического характера. Стабилизация политической и хозяйственной жизни способствовала росту национального Русского централизованного государства. В 16 - 18 вв. крепнут связи России с Казахстаном, среднеазиатскими и другими восточными государствами. В 1731 году Младший Жуз вошел в состав России. В 30 - 40-е гг. 18 века началось добровольное присоединение Среднего и Старшего Жузов. Окончательно этот процесс завершился к концу 60-х гг. 19 века. Вхождение Северной Киргизии в состав России произошло лишь в середине 19 века, хотя киргизско-российские контакты и посольские взаимосвязи стали устанавливаться еще в конце 18 -первой трети 19 в. Тогда же на территории Киргизии эпизодически появлялись и проезжали в соседние страны первые российские ученые - путешественники, дипломатические посланцы и торговцы (преимущественно русскоподданные татары), которых сопровождали сибирские казаки.

Заселение русскими киргизских земель можно условно разделить на 4 хронологических этапа в зависимости от приливов и отливов переселенческих волн. Их интенсивность зависела от меняющихся социально-экономических и политических условий в метрополии в целом, где нарастало обострение аграрных противоречий, и на колониальных ее окраинах - туркестанском регионе, в частности.

Первый этап (1867 - 1897гг.). В этот период царское правительство в целом негативно относилось к массовым переселениям крестьянства. Главной задачей царизма являлось военно-политическое закрепление присоединенных вновь территорий, одним из его путей служило привлечение в край лишь состоятельных русских крестьян, причем на льготных условиях.

На втором этапе (1897 - 1905 гг.) происходило усиление крестьянской самовольной колонизации края. В связи с ростом народного недовольства в стране царизм вынужден был перейти к политике поощрения переселений.

Третий этап (1906 - 1911 гг.) характеризовался массовым переселением “беспокойных” революционно настроенных элементов из европейской России на среднеазиатские окраины ввиду продолжавшихся революционных выступлений в 1906 - 1907 гг. и началом столыпинской аграрной реформы. По замыслу самодержавия переселение должно было способствовать ослаблению земельного голода и, следовательно, спаду революционного движения.

Наконец, четвертый этап начался после принятия Закона 19 декабря 1910 г. и продолжался до 1917 г. Это был период так называемого “нового курса”, рассчитанного на создание “крепких” хозяйств, которые в будущем явились бы надежной опорой царской власти в крае.

Переселение русских и украинских крестьян в южные районы Киргизии началось много позднее, чем в северные по двум причинам: во-первых, Казахстан был включен в российскую колониальную систему еще в 60-х гг. 19 в., а Кокандское ханство (и с ним киргизские земли) было окончательно завоевано Россией лишь в 1876 г.; во-вторых, правящие имперские и торгово-промышленные круги российской метрополии были сильно заинтересованы в среднеазиатском хлопке для текстильных фабрик и не стремились в последней четверти 19 в. форсировать крестьянский переселенческий процесс в южный Узбекистан и в южную часть Киргизии1.

Только в 1892 г. администрации удалось найти в Ошском уезде подходящее место для устройства первого русского села на 200 семейств, названного Покровским. В то же время в двух уездах - Пржевальском и Пишпекском - русских было уже 16,6 тыс. Следует также заметить, что в том же году среди оседлых 42,2 % горожан Пишпека и 32,3 % жителей Пржевальска являлись представителями других европейских и азиатских национальностей (украинцы, белорусы, поляки, немцы, татары, узбеки, казахи), но доля каждого из этих этносов была меньшей по сравнению с русскими. Таким образом, русская диаспора в Киргизии к началу 20 в. составила наиболее крупную из национальных меньшинств. Если в начале ее формирования русских в горном крае насчитывалось несколько сот человек, то к 1917 г. их численность только по двум уездам - Пишпекскому и Пржевальскому - достигла 92,4 тыс. 2.

Послеоктябрьская история народов бывшей Российской империи с радикальной сменой государственно-политического и социально-экономического устройства на всей ее территории составляет особый, советский период в жизни киргизстанцев (и русской их части). Провозглашение национальной государственности и провозглашение в 1924 г. Киргизской автономной области (с 1926 г. - автономная республика), вовлечение коренных национальностей в сферы управления народным хозяйством, просвещением и т.п. способствовали некоторому перемещению русских из административно-управленческих органов в хозяйственно-организационные структуры.

В 1926 г. среди русского населения рабочих насчитывалось 10 %, служащих - 11,9 %, мелких собственников - 71,8 %, а хозяев с наемной рабочей силой - всего 0,8 %, остальных - 5,5 %. Рабочие ряды к концу восстановительного периода народного хозяйства оставались все еще немногочисленными, но они играли ведущую роль в общественно-политической жизни и социальных процессах. Самый высокий процент рабочих в составе этноса был у народов, включенных в группу “прочие”, далее шли русские, узбеки и украинцы.

Такое соотношение этносоциальных групп складывалось исторически. Известно, что в дореволюционный период проводилась дискриминационная политика в отношении принятия на квалифицированную работу представителей коренного населения. Правда, свою роль при этом играли низкая грамотность и отсутствие навыков современного промышленного земледельческого труда у киргизов. Следует также заметить, что к 1917 г. значительная часть коренного населения все еще вела кочевой и полукочевой образ жизни, что сказывалось и к началу 30-х гг. С 1926 г. по 1939 г. удельный вес русских в общем составе населения вырос с 11,7 до 20,8 %, процент городских жителей увеличился с 38,7 до 44,3 % 3. Интенсивный приток в города был связан с высокой потребностью в квалифицированных рабочих и специалистах промышленности.

В годы Великой Отечественной войны в Киргизию эвакуировался ряд промышленных предприятий из России и Украины. После 1945 г. многие работавшие на них остались в республике. Поток переселенцев из Российской Федерации возрастал впервые послевоенные десятилетия. К примеру, в 50-е гг. немалый приток мигрантов в города и промышленные районы был инициирован индивидуальным жилищным строительством, организованным набором рабочей силы на вновь создаваемые производства. Приезжали в основном из российских сельских районов (Поволжья, Центральной России, Западной Сибири).

По переписи 1959 г. в Киргизии проживало 623,6 тыс. человек русской национальности или 30% всего населения. В последующее десятилетие численность русских здесь возросла на 232 тыс., достигнув 39%, причем этот показатель был самым высоким среди республик среднеазиатского региона. Такой значительный прирост обусловлен не столько рождаемостью, сколько этнотрансформационными явлениями (переменой самосознания у части местных украинцев на русское, идентифицированием себя с русскими потомством от национально-смешанных браков, в которые русские широко вступали) и миграционным притоком 4.

В дальнейшем (1970 - 1979 гг.) темп прироста русских начал заметно сокращаться, что было связано не только с резким снижением рождаемости ввиду уменьшения детородного контингента (в репродуктивный возраст вступило малочисленное военное поколение), но и с ограниченными миграционными перемещениями в республику. В этот период он снизился вдвое по сравнению с 60-ми гг., составив 6,5 % против 13,1 %. А с 1979 по 1989 гг. русское население выросло лишь на 4,9 тыс. или 1,5 %, что свидетельствовало об оттоке, практически равном естественному приросту 5.

В эпоху существования СССР структура социально-профессиональной деятельности русских существенно отличалась от структуры занятости представителей коренной национальности. Русские традиционно сосредотачивались в сферах промышленности, транспорта, строительства, связи. Среди интеллигенции - это, прежде всего, специалисты в области техники и точных наук. Так, в 1989 г. занятые русские горожане по абсолютной численности превышали работающих киргизов-жителей города в 1,6 раза, но в то же время в своих рядах первые имели больше, чем вторые рабочих тяжелых промышленных отраслей в 2,7 раза, а рабочих машиностроения и металлообработки в - 3,2 раза. Киргизы же “обгоняли” русских по абсолютному количеству занятых в легкой и пищевой промышленности в 1,2 раза 6.

Те отрасли, в которых русским принадлежала ведущая роль (машиностроение, металлообработка, военно-промышленный комплекс, наукоемкие производства, научные организации технического профиля), прежде всего, испытали на себе пресс хозяйственной дестабилизации в результате распада Советского Союза. Кроме того, введение киргизского языка в качестве государственного серьезно затронуло интересы людей промышленного и интеллектуального труда. Русские попали в неблагоприятную для них социально-конкурсную ситуацию, и выход из создавшегося положения многие из них усматривают в миграции.

Приступая к рассмотрению проблемы национальной идентичности русского и русскоязычного населения в современной Киргизии, следует отметить особенности национального состава населения республики, а также региональные и клановые различия среди киргизского населения, то есть факторы, всегда влиявшие и продолжающие влиять на межэтнические отношения в Киргизии. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г., титульная нация - киргизы - являлась самой многочисленной этнической группой - 52,4 %, русские также являлись значительной по численности группой, составляя 21,5 %, далее следовали узбеки - 12,9 %, украинцы - 2,5 %, немцы - 2,4 %, татары - 1,6% и другие национальности - 6,6 %. Таким образом, численность титульной нации незначительно превышала половину населения, а русскоязычное население составляло около 30 %.

Таблица 3 Динамика национальной структуры Киргизии?

Примечание: ? Huskey E. Kyrgyzstan: the politics of demographic and economic frustration // New States, new politics: Building the post-Sov. Nations/ Ed. by Bremmer G., Taraz R. - Cambridge, 1997. - P. 654 - 680. Реф.: Хаски Ю. Политика демографической и экономической фрустрации. Социальные и гуманитарные науки. Сер. 9, Востоковедение и Африканистика: РЖ. - 1998. № 4. - С. 74 - 76.

В региональном отношении республику можно условно разделить на северную (Бишкек, Чуйская, Иссык-Кульская и Таласская области) и южную части (Ошская и Джалал-Абадская области); наиболее отдаленной от столицы и граничащей с Китаем является Нарынская область, которая не принадлежит ни к северной, ни к южной части. Север и юг страны разделены горами Тянь-Шань; в каждом регионе проживает примерно по два миллиона киргизстанцев, при этом основная масса русскоязычного населения проживает в северной части страны, что может быть объяснено как историческими особенностями заселения Киргизии, так и концентрацией основных промышленных предприятий на севере республики. Политическая элита в советское время формировалась в основном за счет “северян” - тенденция, которая продолжается и в современный период. В целом же “разделенность” страны на две части, и факт присутствия значительного узбекского населения играют весомую роль во внутриполитической жизни республики.

Первые всплески национализма в Киргизии относятся ко второй половине 1980-х гг., но они, по мнению американского исследователя Ю. Хаски из Стетсонского университета во Флориде, были вызваны не гласностью и перестройкой, а безработицей и неполной занятостью населения: к концу 1980-х гг. в республике проживало не менее 110 тыс. (особенно деревенская молодежь), а в 1991 г. - 140 тыс. безработных7. Не находя работы в городе, безработные селились на окраинах городов, захватывали земли, что привело к известным событиям в южных киргизских городах Оше и Узгене. Истоки конфликта уходят в историческое прошлое двух народов, а возникшие в тот период разногласия касались недовольства киргизов монополией узбеков на местных рынках, а со стороны узбеков - возраставшим киргизским влиянием в управленческих структурах. Недовольство у киргизского населения вызвала и идея создания узбекской автономной области в составе Киргизской ССР. Конфликт по поводу распределения участков земли привел к открытым столкновениям в июне 1990 года, когда в течение нескольких дней продолжались столкновения на улицах Оша и Узгена, приведшие к десяткам человеческих жертв8.

В 1988 - 1990 гг. в республике началась дискуссия о государственном языке. В октябре 1988 г. в постановлениях ЦК Коммунистической партии Киргизии заявлялось о необходимости принятия закона о языках. Был создан специальный комитет Верховного Совета Киргизской ССР, который стал заниматься подготовкой соответствующего законопроекта. В августе 1989 г. проект закона был передан на всенародное обсуждение. Уже в самом названии “Закона о государственном языке” подразумевалась идея о том, что государственным языком в республике станет лишь один киргизский язык. Несмотря на многочисленные протесты русскоязычного населения республики, 23 сентября 1989 г. закон был принят, и киргизский язык получил статус государственного языка, русский же стал языком межнационального общения. Кроме психологического эффекта, которое произвело само принятие подобного документа на русскоязычное население республики, законопроект содержал ряд прямых оговорок и условий, которые касались требований знания государственного языка в объеме, необходимом для исполнения профессиональных обязанностей русскоязычным населением, работающим в государственных, управленческих, правоохранительных органах, в сфере образования, здравоохранения, транспорта и других9.

По мнению ряда исследователей (Ю. Хаски, а также киргизского исследователя Г. Пядухова), сама по себе дискуссия о государственном языке и принятие соответствующего закона способствовали подъему киргизского национализма, отчуждению и последовавшему отъезду значительной части некиргизского населения10.

По данным Международной организации по миграции, начиная с 1991 г. в республике наблюдается самое большое сокращение доли русскоязычного населения по сравнению со всеми государствами Центральной Азии, за исключением Таджикистана. Массовая эмиграция русскоязычного населения сильно изменила этнический состав Кыргызстана, приведя к резкому снижению его доли во всем населении. Если в 1989 г. русские составляли 21,5 % населения (916558 чел.), то к 2000 г., по данным МИД РФ, в Киргизской Республике проживало 707 тыс. этнических русских (15,7 % населения). В течение 1989 - 1995 гг. численность украинцев снизилась на 35 тыс. чел: с 108 тыс. (2,5 % от общей численности населения) до 75700 чел. (1,7 %). Что касается белорусов, то их число сократилось с 9200 чел. в 1989 г. (0,2 %) до 7 тыс. чел. в 1995 г. (0,16 %)11. С 1991 г. огромное число немцев, которых в 1989 г. насчитывалось 101 тыс. чел. (2,4 % от общей численности населения), эмигрировало в Германию. В 1996 г. в Кыргызстане насчитывалось только 20900 немцев (0,4 %)12. В последние годы в результате трудностей в связи с принятием растущего числа этнических немцев из бывшего СССР Германия начала предоставлять финансовую помощь Кыргызстану с целью сохранения пребывания здесь этнических немцев, в частности, путем реализации программ создания рабочих мест и проведения мер, направленных на поддержание их культурной автономии.

Массовая эмиграция русскоязычного населения способствовала внутренней миграции киргизского населения из сельской местности в города. В советский период русскоязычное население в основном проживало в городах, а киргизское население - в сельской местности. Вслед за эмиграцией русскоязычного населения все большее число киргизов начало переезжать в города, поскольку там возросли возможности трудоустройства и обзаведения жильем. Чаще всего киргизы переезжали из горных районов (Нарын, Талас, Ош и Джалал-Абад) в города Бишкек, Ош, Джалал-Абад, Кара-Балта, Токмак, а также деревни и города Чуйской области. Кроме того, эмиграция русскоязычного населения снизила напряженность на рынке труда и жилья. Десятки тысяч участков земли в пригородных зонах были распределены между молодыми киргизами, также им были предоставлены льготные ссуды для возведения домов. Низкие рыночные цены на жилье выезжающего русскоязычного населения стимулировали переселение в более развитые регионы страны. Таким образом, десятки тысяч киргизских семей улучшили свои жилищные условия и получили лучшие возможности трудоустройства, предпринимательства и получения образования.

С другой стороны, эмиграция высококвалифицированного русскоязычного населения привела к острой нехватке квалифицированных кадров в строительстве, машиностроении, электронной, оборонной промышленности, хлопководстве в решающий период перехода к рыночной экономике. Это привело к резкому сокращению промышленного производства, закрытию предприятий, массовой безработице, что, в свою очередь, подталкивает оставшееся русскоязычное население к выезду из страны. Однако одни экономические причины не дают достаточного объяснения высокому уровню эмиграции русскоязычного населения. В действительности возникла новая социально-экономическая обстановка, менее благоприятствующая русскоязычному населению, потерявшему свое привилегированное положение в обществе.

Миграция - сложное социально-экономическое явление, всегда имеющее и положительный, и отрицательный аспект. В нормальных условиях это явление характеризует свободу личности, передвижения, ускоряет течение самых разных процессов, способствуя становлению более цивилизованного общества. В других условиях, имея вынужденный характер, миграция вызывает явные негативные последствия.

До 1970-х гг. миграционный приток в Киргизию имел добровольный, прогрессивный характер: республика развивалась, ей нужны были квалифицированные кадры, к тому же условия в то время здесь были более предпочтительными. В целом миграционный процесс характеризовал свободное передвижение людей в рамках единого Советского Союза. В Киргизию ехали поднимать промышленность, науку, здравоохранение, другие отрасли хозяйства. Это было естественно и неизбежно.

Современная же миграция русскоязычного населения Киргизии - это миграция вынужденная, она обусловлена рядом причин, действовавших и продолжающих действовать в течение переходного периода - в годы суверенизации Киргизии. Русские попали в совершенно непривычное положение национального меньшинства ближнего зарубежья. Естественно, их самосознание оказалось заметно ущемленным, они утратили привычное особое положение, обусловленное их исторической ролью в образовании СССР и интегрирующей ролью русского языка и русской культуры.

На сознание и поведение нетитульного населения решающее воздействие оказывает сложившаяся в Киргизии разновидность этнократического режима, пытающегося соединить либеральные свободы и гарантии прав национальных меньшинств с последовательной реализацией идеи приоритета прав титульной нации. На практике реализация подобной идеи нереальна, так как она базируется на взаимоисключающих основаниях.

Внешне либеральный характер действующего в настоящее время в республике политического режима будет так или иначе сохранять свою этнократическую сущность. Причина в том, что в новых независимых государствах, будь то в Центральной Азии, Прибалтийском регионе или на Кавказе, с повышенной чувствительностью относятся к идее суверенитета “своего” национального государства, его сохранения, упрочения. Это неизбежно влечет формирование разных вариантов идеологии государственного национализма, для которой, даже в самом лояльном варианте, главной остается идея “своей” власти в своем государстве. Чаще всего под этим понимается совпадение этнических границ с политическими и этнокультурное сродство управляющих с основной массой управляемых. В политической практике новых независимых государств, в том числе Киргизии, подобная модель выражена в преимущественно мононациональной окрашенности права пользования и распоряжения основными ресурсами государственной власти13.

Примером тому может служить распределение экономических ресурсов, включающих средства производства, материальные блага, контроль за финансами и т.д. Процесс приватизации государственной собственности юридически закрепляет статус-кво и санкционирует ее целенаправленную продажу ключевым фигурам основных региональных групп. Нетитульное население, национальные меньшинства негласно “отодвигаются” от приватизации госсобственности, в лучшем случае небольшая их часть становится обладателями некоторых объектов “малой” приватизации.

В настоящее время осуществляется переход к разгосударствлению и приватизации базовых отраслей - энергетики, телекоммуникации, гражданской авиации, топливно-энергетической и горнодобывающей отраслей. За обладание ими уже развернулась скрытая борьба различных групп национальной элиты. Монопольно распоряжается правящая элита и социальными ресурсами: правом повышения или понижения социального статуса, создания режима специфических предпочтений при назначении на престижные должности, направлении на учебу, предоставления различных льгот в социальном обеспечении и т.д. Полностью контролируются и культурно-информационные ресурсы: кадры и институты, располагающие знанием, информацией, учреждения науки и образования, средства массовой информации. Наличие свободной прессы и коммерческих теле- и радио каналов, в том числе на русском языке, не меняет существа дела14.

Усилиями государственной машины интенсивно формируется в основном мононациональный слой элиты силовых ресурсов: вооруженных сил, милиции, органов национальной безопасности, суда и прокуратуры. В не меньшей степени выражена эта тенденция и в аппаратах центральных и местных органов исполнительной власти, составе Жогорку Кенеша (парламента) и местных кенешей. Официальная власть свободно распоряжается демографическими ресурсами - населением республики. Она обладает неограниченными возможностями принимать те или иные решения и принуждать к их исполнению население. Национальная элита контролирует и такие уникальные ресурсы, как политическое пространство и время. В зависимости от своих целей она может их расширять, уплотнять, деструктурировать в том или ином регионе или в целом по республике, задавать необходимую смысловую направленность (инертность, апатия, агрессия и т.д.) и “размещать” в это пространственно-временное состояние различные группы населения 15.

Свободное распоряжение ресурсами власти позволяет правящей элите беспрепятственно вырабатывать и проводить ту политику в отношении нетитульного населения, которую она считает целесообразной. Интересы этого населения подчас используются в качестве политического товара в ходе переговоров с Российской Федерацией и другими странами. Сложившаяся ныне ситуация воспринимается как данность. Не в состоянии изменить порядок распоряжения ресурсами власти и Ассамблея народов Киргизстана, действующая на правах совещательного органа при президенте.

В этой обстановке нетитульное население ощущает на практике особый подтекст своего положения, те скрытые, но ощутимые в повседневной жизни ограничения экономических, социальных, политических прав, которые отодвигают его на периферию общественной жизни. Вынужденная необходимость освоения новых ролей стала сильнейшим психотравмирующим фактором для представителей нетитульных этносов. Это признает и ряд киргизских ученых. По мнению С. Байсубановой, “процессы, происходящие в социально-экономической жизни, очень болезненны для всех слоев населения республики, и прежде всего русскоязычного, так как здесь возникает дополнительно национальный вопрос”16.

Анализируя основные события политической жизни Киргизии последних десяти лет, как и в случае с Казахстаном, представляется возможным выделить несколько этапов становления этнократии. Первый из них длился с 1989 г. по декабрь 1991 г. и отмечен следующими событиями: принятием закона о государственном языке; появлением множества общественно-политических организаций, построенных по национальному признаку16; тенденциозным освещением кровавых погромов турок-месхетинцев в узбекской части Ферганской долины; киргизско-узбекским конфликтом в Ошской области17; агрессивным разогревом националистических настроений, в том числе антирусских и антироссийских, в связи с 75-летием восстания 1916 года; распадом СССР. На этом этапе происходит грубая ломка ценностных ориентаций людей, стереотипов мышления и норм поведения. Искаженно трактуются многие исторические события, вспоминаются прошлые “национальные обиды”, возникают межнациональная напряженность и отчуждение, грозящие перейти в открытый затяжной конфликт. Большой размах получают обвинение России в имперских замашках, наклеивании ярлыков на некоренное население (“колонисты”, “мигранты” и т.п.) 18.

Второй этап был чуть короче - с декабря 1991 г. по июнь 1994 г. Важнейшие его вехи: провозглашение независимости Киргизии и образование СНГ; принятие конституции республики; массированная пропаганда тезиса о приоритете интересов титульной нации и разгул бытового национализма; создание преференций для национального предпринимательства и киргизской молодежи; “коренизация” органов власти и управления; административно-волевое разрушение крупных промышленных предприятий, на которых работало в основном русскоязычное население; введение национальной валюты - сома 19.

Для русскоязычного населения эти годы - время глубоких потрясений, связанных с необходимостью адаптации к жизни в новом независимом государстве. Оно осознает себя в роли национального меньшинства, нередко дискриминируемого, оказывается перед необходимостью выбрать гражданство и отечество. Быстро формируется особая разновидность субкультуры и психологии потенциальных мигрантов, воспринимающих окружающую среду исключительно как недоброжелательную, попирающую права и достоинство человека20.

Третий этап начался с июня 1994 г. и длится по настоящее время. На этом этапе правящая национальная элита осознает, что эмиграция русскоязычных не только наносит ущерб экономике, но и чревата серьезными политическими последствиями: ею вымывается население, тесное взаимодействие с которым могло бы компенсировать относительную малочисленность титульного народа, его политическую слабость, сделать его менее уязвимым. Приходит также понимание того, что без такого взаимодействия нельзя ожидать лояльного отношения России к Киргизии, ее помощи в преодолении республикой экономического кризиса, отражении внутренних и внешних угроз ее национальной безопасности. К пророссийской ориентации подталкивает и разочарование масштабами помощи других стран. Все это приводит к известной “либерализации” этнократической политики.