Содержание

Введение

Введение

Власть - признак патологии. Воля к власти обнаруживает жесткую психокомплексную привязку. Воля власти - искусственное наращивание реальности. Воля к власти - проявление дробления личности. Воля власти - подавление личностных альтер-структур, локализированное самоассоциирование, устойчивая самоидентификация. От воли к власти до воли власти происходит трансформация скизофреничного самовидения до абсолютно слепомононаправленного, при искусственном изолировании из поля познания альтер-бытия. Власть - болезнь, потому как формирует неадекватное восприятие действительности - рассеянное, перекошенное.

Власть - исполненность гармонией. Воля власти проникнута конгруэнтностью - тотальной ассимиляцией альтер-бытия; воля к власти перестает иметь субстанциональный смысл, эта воля уже не путь полагательства между интерпретацией прошлого и выстраиваемого будущего, а внеинтерпретационное созерцание становления настоящего.

В этом случае восприятие аутентично, чуткость обострена, реакция молниеносна. Конкурентоспособность этой власти неоспорима.

Цель работы - рассмотреть политическую власть и сферы ее влияния.

Задачи работы - изучить многомерность политической власти, определить легитимность политической власти.

1. Многомерность политической власти

Изучение феномена власти, а тем более политической власти, как аккумулянта полной палитры эмблематики этого явления, в связи с особенностями ее многомерности, обозначенными в смысловых векторах пространства исследования в виде четырех правил, требует реконструкции на каждом онтогенетическом уровне с беспристрастной семантической локализацией.

Трансуровневая коммуникация осложняется иррационализирующей полифазностью власти, поэтому прием ортогонализации будет весьма уместным.

Диспозиционирование власти, как целедостижения, власти о которой говорит Б.Рассел и власти, как этимон, в своем прямом значении - свободы воли, независимой от цели, истории, ресурсов - будет сценарием дополнительности ортогональных пунктов.

Сложившийся ассоциативный перевес на достиженческий фактор, лишь частично переосмысливаемый современниками, актуализирует маргинализацию артикулянта власти. На первый взгляд, прикладная ценность вслушивания в парасоциальную сферу сомнительна. Такое чувство вызывается рефлексивным слоем современного, но живущего еще законами ньютоновсого пространственного мировоззрения человека социального, особенно политика - фокуса социализации. Между тем, разделение между социальной компиляцией и личностной - значительна, личный опыт все менее отражает опыт общественного персонажа, интеграция замещается интерпретацией. Эффективность вне целостности представить сложно, а происходящая барьеризация осознавания сводит на нет адаптивность современного человека. Впрочем, существует довольно устойчивая тенденция формирования нового типа мышления. Современный политик уходит из под власти делегированных функций, он рассматривается уже в контексте повседневной жизни, а в России формализация общественных отношений всегда имела специфичную форму.

Власть - реальная практика каждого осознанного человека. Но спонтанность и неосязаемость явления не способствует привлечению внимания. В политике приоритет категории политической воли, которая в противовес воли власти есть целевая установка воли к власти, очевиден. Но политическая воля считается властью и такое нагромождение этимологических построений вуализирует составляющие власти - реальные властные модусы, редуцирование до которых поможет понять сложнопереплетенное явление власти политической.

2. Легитимность политической власти

Государственную власть можно рассматривать как способ управления общественными процессами с помощью общеобязательных средств регламентации правил и норм социального взаимодействия и поведения. Существует две модели государственной власти: 1) авторитарно-властного господства и 2) авторитетно-властного полномочия В первой модели доминируют механизмы принуждения и насилия, во второй -- убеждения и влияния.

Государственная власть в выполнении своих функций может основываться на силе или легитимности. В первом случае "управляющие" стремятся реализовать принятые решения вопреки желанию "управляемых", во втором, наоборот, -- опираясь на их добровольное согласие или даже солидарность. Государственная власть не может долгое время опираться на силу: "штыки хороши всем, кроме одного, -- на них нельзя сидеть" (Ш. Талейран). Такая власть не может быть в длительной перспективе социально-эффективной, ибо "управляемые" внутренне не расположены к реализации принятых властью решений.

Поэтому государственная власть, чтобы быть успешной, должна быть прежде всего легитимной. Власть легитимна в том случае, если "управляемые" признают за ней право управлять вообще, и именно так, как это делается в данный момент. Юридически правовая законность свидетельствует о легальности власти.

Легитимация государственной власти представляет собой взаимообусловленный процесс, с одной стороны, "самооправдания" и рационального обоснования собственной власти со стороны "управляющих", с другой -- "оправдания" и признания этой власти со стороны "управляемых".

Легитимность государственной власти не может носить всеобщего характера, поскольку в обществе всегда есть социальные группы, которые негативно относятся к ней и ее политике.

Легитимность обладает свойством изменять свою интенсивность, т.е. характер и степень поддержки власти (и ее институтов), поэтому можно говорить о кризисах легитимности. Под кризисами понимается такое падение реальной поддержки органов государственной власти или правящего режима в целом, которое влияет на качественное изменение их ролей и функций. В настоящее время не существует однозначного ответа на вопрос: есть ли абсолютные показатели кризиса легитимности или это сугубо ситуативная характеристика политических процессов? Так, ученые, связывающие кризис легитимности режима с дестабилизацией политической власти и правления, называют в качестве таких критериев следующие факторы:

-- невозможность органов власти осуществлять свои функции или присутствие в политическом пространстве нелегитимного насилия (Ф. Били);

-- наличие военных конфликтов и гражданских войн (Д. Яворски);

-- невозможность правительства адаптироваться к изменяющимся условиям (Э. Циммерман);

-- разрушение конституционного порядка (С. Хантингтон);

Сторонники ситуативного рассмотрения причин кризисов легитимности чаще всего связывают их с характеристикой социокультурных черт населения, ролью стереотипов и традиций, действующих как среди элиты, так и среди населения, попытками установления количественной границы легитимной поддержки (оперируя при этом цифрами в 20--25% электората). Возможно, такие подходы в определенной степени опираются на идеи Л. С. Франка, который писал: "Всякий строй возникает из веры в него и держится до тех пор, пока хотя бы в меньшинстве его участников сохраняется эта вера, пока есть хотя бы относительно небольшое число "праведников" (в субъективном смысле этого слова), которые бескорыстно в него веруют и самоотверженно ему служат".

В качестве основных источников кризиса легитимности правящего режима можно назвать уровень политического протеста населения, направленного на свержение режима, а также свидетельствующие о недоверии режиму результаты выборов, референдумов, плебисцитов. Эти показатели свидетельствуют о "нижней" границе легитимности, за которой следует распад действующего режима и даже полной смены конституционного порядка. К факторам, определяющим ее "верхнюю" границу, т.е. текущее, динамичное изменение симпатий и антипатий к властям, можно отнести: функциональную перегруженность государства и ограниченность ресурсов властей, резкое усиление деятельности оппозиционных сил, постоянное нарушение режимом установленных правил политической игры, неумение властей объяснить населению суть проводимой им политики, широкое распространение таких социальных болезней, как рост преступности, падение уровня жизни и т.д.

Особенностью кризиса легитимности государственной власти в России, являяется также утрата национально-государственной идеи, или с тем, что эта идея переставала выполнять присущие ей функции: 1) быть социально-интегрирующим фактором; 2) служить оправданием существующего политического режима и социального порядка; 3) формулировать консолидирующие цели общества.

В целом же урегулирование кризисов легитимности должно строиться с учетом конкретных причин снижения поддержки политического режима в целом или его конкретного института, а также типа и источника поддержки. В качестве основных путей и средств выхода из кризисных ситуаций можно назвать следующие:

-- поддержание постоянных контактов с населением;

-- проведение разъяснительной работы относительно своих целей;

-- усиление роли правовых методов достижения целей и постоянного обновления законодательства;

-- уравновешенность ветвей власти;

-- соблюдение правил политической игры без ущемления интересов участвующих в ней сил;

-- укрепление демократических ценностей в обществе;

-- преодоление правового нигилизма населения и т.д.

Легитимность политической власти в СССР определялась рядом факторов, которые сплачивали советский народ и оправдывали действия власти. Таким важнейшим фактором являлась национально-государственная идея, которая носила сакральный характер.

Сакральный характер этой идее придавала вера в то, что социализм является необходимой и неизбежной стадией развития человеческого общества, и эта истина уже доказана марксистско-ленинской наукой и исторической практикой.

Высшим принципом провозглашалось служение народу, а священным долгом -- защита социалистического Отечества. Другим важным компонентом этой национально-государственной идеи советской эпохи были идеологемы: "Торжество дела социализма и коммунизма во всем мире -- неизбежно", "СССР -- оплот мира и социального прогресса".

Используя весь свой пропагандистский аппарат, всю мощь тоталитарной, а затем авторитарной власти, партократическое государство в СССР последовательно внедряло в массовое сознание постулаты этой национально-государственной идеи. Эти постулаты, налагаясь на культурные архетипы и социалистическую ментальность советских людей, на традиционную веру в возможность построения (коммунизма, общества справедливости и достатка) на земле, выливались в поток солидарности общества с "партией-государством".

Культ вождя-генсека, руководство Коммунистической партией всеми сторонами жизни социалистического общества воспринимались многими советскими людьми долгое время как вполне нормальное явление. Во-первых, культ вождя и партии позволял персонифицировать общественные достижения и чаяния, связывать их непосредственно с мудрым руководством "направляющей" силы общества. Во-вторых, советским людям в социоцентристском социалистическом обществе это доставляло определенный социальный и моральный комфорт, что соответствовало легитимации власти.

Мощная пропаганда и конформизм значительной части советских людей, с одной стороны, создавали иллюзию непосредственной сопричастности "великим свершениям". Это позволяло простому человеку идентифицировать себя с "партией-государством", возбуждало у него чувство солидарности с ней. И это чувство усиливалось благодаря тому, что "партийно-государственная власть" в СССР всегда стремится декларировать популярные и понятные для людей цели. С другой стороны, советский человек, попадая в сферу государственного патернализма, "с чувством глубокого удовлетворения" вручал свою судьбу социалистическому государству, а вместе с этим перекладывал на него и всю ответственность за происходящее в стране. В советскую эпоху это служило мощным фактором легитимации партийно-государственной власти.

Большую роль в ее легитимизации играла также ассоциация власти с национальными символами, признание ее вначале "рабоче-крестьянской", а затем "народной", убеждение большинства советских людей в том, что именно эта власть наилучшим способом учитывает их интересы и чаяния. В результате советским людям долгое время казалось, что в нашей стране может существовать только такая власть и никакая другая.

Любой власти, особенно если она социально неэффективна и к тому же репрессивна, важно заручиться "одобрением" со стороны народа на осуществление конкретной внутренней и внешней политики. Легче всего добиться согласия народа с властью тогда, когда люди ощущают угрозу обществу со стороны "внутренних" или "внешних" сил.

При И.Сталине широкое распространение получили идеологические клише о "враждебном империалистическом окружении" и прямо ставилась задача "выживания любой ценой". Много говорилось в то время о неизбежности новой войны, похода объединенного Запада против первого в мире социалистического государства. Мы должны, говорил И Сталин, ликвидировать отставание от Запада в 10 лет, иначе нас сомнут, и это делало форсированные программы индустриализации и коллективизации вполне обоснованными и легитимными.

Идеологема "осажденной крепости" в массовом сознании вполне оправдывала и репрессии против "врагов народа", и помощь коммунистам Запада, и "сговор" с фашистской Германией.

В процессе легитимации особое значение приобретает выдвижение хилиастических целей, весьма неопределенных, но, по сути своей, мессианских. В частности, на всем протяжении советской истории людям внушали, что первому в мире социалистическому государству предначертано выполнить всемирно-историческую миссию -- привести человечество к светлому будущему.

Легитимация через будущее делала неизбежным инструментальном подход к реалиям сегодняшнего дня, ибо современность -- это только трамплин для пути в завтра. Поэтому неважно, эффективна ли власть в обеспечении достойного уровня жизни народа, главное в том, насколько ее деятельность соответствует целям этой миссии, как далеко она продвинулась в их достижении. При этом именно власть определяла критерии "успешного" продвижения к цели, благодаря чему она располагала мощным символическим капиталом, способным обеспечить максимальное согласие народа с властью, а значит и ее легитимацию.

В советское время в качестве аргументов легитимации широко использовалась акцентирование внимания на успехах социалистического строительства как доказательстве эффективности партийно-государственной власти и способности ее к руководству. Такой способ легитимации был достаточно эффективен в условиях временной самоизоляции советского государства и фальсификации дореволюционной истории. По мере того как советские люди получали все большие возможности для расширения контактов с Западом, а советские историки -- для более объективного освещения прошлого, легитимация через успех превращалась в фактор делегитимации партийно-государственной власти.

Августовские события 1991 г. изменили страну: ушла в прошлое перестройка как "революция сверху" в рамках социалистического выбора; перестала существовать КПСС как правящая государственная структура власти; развален СССР; в России был объявлен переход к рыночной экономике, демократическому обществу и правовому государству на путях проведения либеральных реформ.

В начале 90-х гг. перспектива "стать собственником", в кратчайшие сроки "повысить жизненный уровень", обрести "долгожданную свободу и справедливость" была настолько заманчивой, что выбранный путь шоковой терапии большинством населения воспринимался как неприятный, но необходимый шаг. Легитимность государственной власти и авторитет Президента Б Ельцина был настолько высок, что ему Верховный Совет Российской Федерации предоставил даже дополнительные полномочия на время проведения "болезненных" реформ. Согласно опросам общественного мнения осенью 1991 г. около половины россиян готовы были ради будущего процветания страны и изобилия потребительских товаров терпеть на начальном этапе преобразований и рост цен, и безработицу, и "временное" снижение уровня жизни. Лишь пятая часть опрошенных была настроена решительно против реформ правительства Е. Гайдара.

Однако по мере стремительного роста цен, проведения жесткой бюджетной и денежно-кредитной политики и сворачивания социальных программ, приватизации, "обвального" сокращения производства, роста безработицы, резкого падения жизненного уровня значительной части населения легитимность государственной власти падала, а в конце 1993 г. ее охватил системный кризис.

Кризис легитимности государственной власти в современной России вызван несколькими факторами: использованием реформаторами такой модели модернизации, которая ориентируется на положительные примеры других стран, без выяснения того, какие ценностные ориентации, духовные интенции жизнедеятельности людей скрываются за их достижениями; проведением реформ на основе нормативистского, программно-целевого подхода в управлении, слабо учитывающего социокультурные возможности управляемой системы; иллюзией о всесильности власти.

Выбор социальных приоритетов экономического развития, "заверения" в верности курсу демократических реформ, кадровые перестановки в верхних эшелонах государственной власти, осуществленные в ходе предвыборной президентской кампании 1996 г., и в значительной степени антикоммунистический настрой значительной части российского электората позволил реформаторам совместно с центристами-государственниками удержаться у власти.

С цивилизационной точки зрения кризис легитимности государственной власти в России вызван кризисом этатизма и патернализма, как основных принципов нормативно-ценностного порядка, сливающегося в российской цивилизации с государственностью.

В социальном плане кризис легитимности политической власти в России обусловлен, с одной стороны, скептицизмом и недовольством значительной части населения деятельностью государственной власти, а также политических партий, представляющих конкретные группы интересов; с другой стороны, слабостью самой власти, ее неспособностью эффективно решать актуальные проблемы современной российской действительности. Сложилась ситуация, описанная в теориях "государственной перегрузки" (Бриттэн и Нордхауз), "узаконения кризиса" (Хабермас).

Эти теории объясняют падение легитимности политической власти двумя обстоятельствами: во-первых, тем, что государственная власть берет на себя гораздо больше обязательств, чем способна выполнить; а во-вторых, тем, что правительство и партии, особенно в ходе предвыборных кампаний, дают гораздо больше обещаний, чем могут выполнить. Безответственность правительства, партий, политических лидеров ведет к разочарованию и скептицизму в массовом сознании, а следовательно, и к утрате политической властью легитимности.

Государственная власть в России, чтобы быть легитимной, должна соответствовать в той или иной мере разным культурным типам: архаическому -- древнерусскому народному типу; традиционалистскому -- православно-славянскому и общественно-социалистическому; современному -- либерально-западному типу культуры.

О кризисе легитимности государственной власти в современной России свидетельствует потребность в нравственной политике. В стране складывается ситуация, когда в общественном мнении начинает преобладать представление о том, что все трудности, переживаемые страной, напрямую связаны с нечестностью, обманом, коррупцией и воровством на всех этажах социально-политической иерархии. На волне массового нравственного негодования рождается мысль, что стоит положить конец разворовыванию страны и грабежу народа, как все наладится и все проблемы разрешатся сами собой.

В современной России существует целый ряд обстоятельств, побуждающих людей рассматривать государственную власть только сквозь призму нравственных ценностей: крайне неудовлетворительное положение значительной части населения, вызывающее дискомфорт, раздражение и озлобленность; уверенность в том, что политическая власть утратила способность что-либо изменить "сверху", и убежденность общества в собственной "праведности", в том, что само оно никоим образом неповинно в "бедах" и "неурядицах" в стране; наличие в обществе демагогических политических сил и деятелей, обличающих безнравственность политиков, находящихся у власти, и проповедующих честность в политике; регулярное появление в структуре государственной власти виновников, легко "подставляемых" самой властью, на которых возлагается ответственность за все тяготы народной жизни.

Значительная часть населения в нашей стране начинает поворачиваться к идее "честности" власти как единственно возможному средству наладить жизнь и навести порядок в стране.

Кризис легитимности политической власти в современной России обусловлен также тем, что сама власть располагает ограниченными возможностями использования тех или иных факторов легитимации.

В большей мере легитимность политической власти в современной России приобретена благодаря правильному способу формирования властных институтов, каким явились президентские выборы 1996 и 2000 гг., парламентские выборы 1993, 1995, 1999 и 2003 гг., в ходе которых в известной мере произошло дистанцирова-ние должности от ее носителя, личного авторитета от авторитета должности, ибо в сохранении должности Президента многим россиянам видится гарантия успешной реформации России.

Другое направление легитимации связано не столько с постановкой и обоснованием "великих целей", сколько с поиском эффективных способов решения насущных проблем российского общества.

Если сравнить три ветви государственной власти в современной России, то их легитимация имеет разные основания. Президентская власть как власть верховная легитимируется в основном культурным архетипом и соотносится прежде всего с нравственным идеалом Правды, основанном на патриархальном этатизме, вере в "чудо" со стороны умеренно-авторитарного лидера, наделяемого в определенной мере харизматическими чертами. Президентская власть как власть верховная в русском культурном архетипе во многом деперсонифицирована: должность и "образ" Президента в нем синкретичны, поэтому о качествах Президента судят, исходя не из того, какими качествами он реально обладает, а из того, какими должна обладать высшая власть. В силу этого уровень легитимности президентской власти в России всегда будет выше уровня легитимности других ветвей государственной власти.

Легитимность исполнительной власти, правительства в России, наоборот, санкционируется менталитетом и носит сознательно-оценочный характер, соотносясь через понятие социальной эффективности. В настоящее время за этим понятием скрывается способность правительства проводить политику, соответствующую ожиданиям различных групп населения и поддерживать в обществе социальный Порядок.

Легитимность политической власти в современной России базируется, в первую очередь, на ожиданиях народа, связанных с личностью президента, установлением политической стабильности, демонстрацией власти своих шагов, направленных на повышение уровня жизни людей, постановке такой проблемы Президентом России, ускорением экономического развития страны, перераспределением денежных средств от богатых к бедным слоям населения, создание законодательной базы, необходимой для проведения этих преобразований в обществе, эффективной работе законодательной и исполнительной ветвей власти.

Такие шаги, подкрепленные реальными результатами, являются необходимым условием для признания со стороны граждан России права власти руководить государством.

Заключение

Власть имеет биологические истоки. Согласно закону максимизации энергии, эволюция идет по пути конкуренции. Негэнтропийная аккумуляция энергии определяет фагоцитное сосуществование организмов и с развитием отношения хищника начинают проявлять черты власти. Наблюдения показывают ответную синхронность торможения инстинкта самосохранения жертвы при гипноподобном поведении. Следущий этап совершенствования черт протовласти - стайность. В стае складываются социофакторные составляющие власти. С Возникновением воли, животные инстинкты оборачиваются властю человека, вбирая как фагоцитные, так и стайные направляющие. Власть - это отношения двоих, но обязательным фоном должны присутствовать социальное силовое поле власти. Социум - резонатор, без которого не может проявится власть. Реверсивность власти заключена в обоюдонаправленности социальной и личной ресурсно-волевых матриц. Поступок формирует социальное энергетическое поле, равно и прецедентная легитимация веры, индульгирование питает волю, причем одновременно. Власть человека от власти иного примата разнится кардинально. Ни одному животному более не применимы понятия воли к власти, мотива власти. Вопрос становления вожака (и даже смены лидера), в отсутствии идеального доминанта, никогда не имеет полемизационного решения. Примечательно, что тоже самое можно сказать и об исследуемой ВЛАСТИ. Но отличительной чертой последней является воля власти. Власть животного можно назвать властью условно, лишь основываясь на экстраполяции следствий управленческих функций. Здесь мы сталкиваемся с формой первичной суггестивности. Той же властью, что наделен вожак стаи, наделены все природные составляющие, от электро-магнитного поля до рельефа. Такая власть означает энергетическую состоятельность.

Список литературы

1. Борцов Ю.С., Коротец И.Д., Шпак В.Ю, Политология вопросах и ответах. Ростов н/Д: Феникс, 2005

2. Василик М.А. Политология. Словарь-справочник. М.: Юнити, 2000

3. Гаджиев К.С. Политология: Учебник. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2001

4. Зеркин Д.П. Основы политологии. Ростов н/Д: Феникс, 2004

5. Ильин В.В. Политология. М.: Просвещение, 1999