Социалистическая идея: прошлое и настоящее

1. Социализм сегодня

Каждому поколению легко ошибиться, преувеличив значение своей эпохи, поверить, что ему выпало быть свидетелем одного из ключевых, переломных моментов истории: на самом же деле радикальные сдвиги, затрагивающие основные принципы жизни человечества, происходят реже, чем раз в полтысячелетие. Но все-таки они происходят! - было же и падение античности, и перелом, сменивший Средние века на Новое время. И каким-то поколениям достается в эти моменты жить.

Трудно сомневаться, что такова наша эпоха. В основных сферах своей деятельности человечество столкнулось с тем, что движение по прежним путям невозможно, заводит в тупик: в духовной области, в организации общества, в сфере производства (несостоятельность концепции непрерывно расширяющегося индустриального общества). Ближайшие поколения должны выбрать новые пути и тем определить характер истории на много веков вперед. В этих условиях с болезненной четкостью вырисовываются кажущиеся неразрешимыми проблемы, чернеют пропасти грозящих опасностей. Но возможные выходы видны лишь смутно, говорящие о них голоса звучат неуверенно и вразнобой.

Есть однако голос, в котором нет и оттенка неясности и сомнений, есть учение, которое уверенно указывает будущее человечества - это СОЦИАЛИЗМ. Сейчас он разбивается на легион течений, каждое из которых считает социалистическим только себя, а остальные - лжесоциалистическими. Но если, не придерживаясь такого узкопартийного взгляда, посмотреть, какие страны возглавляются правительствами, провозгласившими социализм своей целью, то мы увидим, что большая часть человечества в Европе, Азии, Африке, Латинской Америке уже сдвинулась в сторону этого пути. А в остальном мире социалистические партии борются за власть, социалистические учения господствуют над умами молодежи. Социализм стал такой силой, что перед ним должны заискивать виднейшие политические деятели, расшаркиваться крупнейшие философы. Все говорит за то, что человечеству отпущено очень мало времени, чтобы решить - станет ли социализм его будущим на ближайшие века, а такое решение может предопределить и всю его дальнейшую судьбу. Этим в число важнейших для нашего времени выдвигается вопрос - ЧТО ТАКОЕ СОЦИАЛИЗМ?:

каково его происхождение?

какие силы он использует?

каковы причины его успеха?

куда он ведет?

Насколько понимание здесь еще далеко, можно судить хотя бы по многообразию противоречивых ответов, которые даются на любой из названных выше вопросов самими представителями социалистических течений. Чтобы не умножать примеры, мы приведем лишь несколько суждений по поводу происхождения социализма.

"Когда было свергнуто крепостничество и на свет божий явилось „свободное" капиталистическое общество, - сразу обнаружилось, что эта свобода означает новую систему угнетения и эксплуатации трудящихся. Различные социалистические течения немедленно стали возникать как отражение этого гнета и протест против него" (В. И. Ленин ("Три источника и три составных части марксизма").

"…африканские общества всегда жили в рамках эмпирического, естественного социализма, который можно назвать инстинктивным" (идеолог "африканского социализма" Дуду Тиам).

Социализм является частью религии ислама и тесно связан с характером своего народа с того времени, когда он еще представляет собой кочующих язычников" (идеолог арабского социализма" эль-Афгани).

Что же это за странное явление, о котором можно высказать столь разные суждения? Есть ли это совокупность течений, ничем друг с другом не связанных, но по какой-то непонятной причине стремящихся называть себя одним именем? Или же под их внешней пестротой скрывается нечто общее?

По-видимому, далеко еще не найдены ответы на самые основные и бросающиеся в глаза вопросы о социализме, а некоторые вопросы, как мы увидим позже в этой работе, даже и не поставлены. Подобная способность отталкивать от себя рациональное обсуждение сама является еще одним из загадочных свойств этого загадочного явления.

В настоящей работе мы попытаемся рассмотреть эти вопросы и предложить некоторые выводы, к которым можно прийти, пользуясь наиболее известными источниками: произведениями классиков социализма и сводными историческими работами.

В качестве первого приближения попробуем чисто феноменологически описать общие черты современных нам социалистических государств и учений. Наиболее ярко провозглашен и широко известен, конечно, экономический принцип: обобществление средств производства, национализация, различные формы государственного контроля над экономикой. Эта первичность экономических требований среди основных принципов социализма подчеркнута и в "Коммунистическом манифесте" Маркса и Энгельса: "…коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности".

Если ограничиться лишь этим признаком, то естественно спросить: отличается ли принципиально социализм от капитализма, не является ли он всего навсего монополистической формой капитализма или "государственным капитализмом"? Такое сомнение действительно может возникнуть, если фиксировать внимание лишь на одной экономике, хотя и здесь имеется много глубоких различий между капитализмом и социализмом. В других же аспектах мы наталкиваемся на принципиальную противоположность этих укладов. Так, основой всех современных социалистических государств является партия, представляющая собой совершенно новое образование, ничего общего, кроме названия, не имеющее с партиями капиталистических стран. Для социалистических государств характерно стремление распространить социализм своего толка на другие страны - тенденция, не имеющая экономической основы и с чисто государственной точки зрения вредная, приводящая обычно к возникновению молодых и более агрессивных соперников в своем же лагере.

В основе всех этих различий лежит то, что социализм не является лишь экономическим укладом, как капитализм, но также, а может быть и в первую очередь, - ИДЕОЛОГИЕЙ. Только из идеологии вытекает не объяснимая ни экономическими, ни политическими причинами ненависть социалистических государств к религии. Как некоторый родовой признак она проявляется во всех них, хотя и не одинаково ярко: от почти символического конфликта итальянского фашистского государства с Ватиканом до полного запрета религии в Албании и провозглашения её "первым в мире атеистическим государством".

Обратившись от социалистических государств к социалистическим учениям, мы встретим уже знакомые нам положения: отмену частной собственности, враждебность к религии. Так, мы уже цитировали "Коммунистический манифест" по поводу уничтожения частной собственности. Борьба с религией была для марксизма отправной точкой и необходимым элементом социального преобразования мира. В статье "К критике философии права Гегеля", Маркс говорит:

"…критика религии есть предположение всякой другой критики";

"Очевидным доказательством радикализма для немецкой теории, стало быть, и для ее практической энергии, есть ее отправление от решительного устранения религии";

"Эмансипация немца есть эмансипация человека. Голова этой эмансипации есть философия (имеется в виду атеистический аспект системы Фейербаха), её сердце - пролетариат."

С. Булгаков в работе "Карл Маркс как религиозный тип" показал, как из воинствующего атеизма, являющегося центральным мотивом деятельности Маркса, вытекали исторические и социальные концепции: игнорирование личности и индивидуальности в историческом процессе, "материалистическое понимание истории", социализм. Эта точка зрения полностью подтверждается посмертно опубликованными подготовительными работами Маркса к книге "Святое Семейство". Там Маркс рассматривает социализм как высшую ступень атеизма: если атеизм "утверждает бытие человека через отрицание бога", то есть является "отрицательным утверждением человека", то социализм "есть его положительное утверждение".

Но в социалистических учениях мы обнаружим и такие принципы, которые, по крайней мере явно, не провозглашаются социалистическими государствами. Так, всякий, кто непредвзято перечитает "Коммунистический Манифест", удивится: как много места там отведено уничтожению семьи, воспитанию детей в отрыве от родителей в государственных учебных заведениях, общности жен. Споря со своими противниками, авторы нигде от этих положений не отступаются, но доказывают, что они выше тех принципов, на которых строится современное им буржуазное об щество. Неизвестно и об отказе от этих взглядов в последующем[1].

В современных левых течениях, социалистических, но большей частью уже не марксистских, лозунг "сексуальной революции", то есть уничтожения традиционных семейных отношений, также играет основную роль. Как яркий пример проявления тех же тенденций в самое последнее время можно привести "Красную Армию" - японскую троцкистскую организацию, ставшую известной благодаря серии убийств, совершенных ею в начале 1970-х годов. Жертвами были по большей части члены этой же организации. Вступающие в организацию должны были разорвать все семейные связи: нарушение этого было причиной ряда убийств. Обвинение "он вел себя как супруг" считалось основанием для смертного приговора. Уничтожение одного из супругов часто поручалось другому. Рождавшиеся дети отбирались у матери и отдавались другой женщине, которая кормила их сухим молоком…

И так, среди принципов, которые присущи многим не связанным друг с другом социалистическим государствам или течениям современности и поэтому могут быть отнесены к числу основных положений социализма, мы встретили: упразднение частной собственности, уничтожение религии, разрушение семьи. Социализм выступает перед нами не как чисто экономическая концепция, но как несравненно более широкая система взглядов, охватывающая почти все стороны существования человечества.

2. Прошлое социализма

Можно надеяться прийти к правильной оценке социализма, если удастся найти верный масштаб, которым следует его измерять. А для этого естественно отойти от быть может слишком для него узких рамок современности и рассмотреть его в более широкой исторической перспективе Это мы и сделаем в отношении как социалистических государств, так и учений.

Является ли возникновение социалистических государств исключительной особенностью нашего века, или же это событие имело прецеденты? Вряд ли здесь возможны два ответа: много веков и даже тысячелетий тому назад существовали общества, которые гораздо более полно и последовательно осуществили те социалистические тенденции, которые мы можем наблюдать в современных государствах. Приведем только два примера.

а) Месопотамия в XXII-XXI вв. до Р. X. Месопотамия была одним из тех очагов, где в IV тысячелетии до Р.Х. зародились первые известные историкам государства. Они сложились на базе хозяйств отдельных храмов, вокруг которых собирались значительные массы крестьян и ремесленников, и где возникло основанное на ирригации интенсивное сельское хозяйство. К середине III тысячелетия Двуречье разбивается на небольшие царства, в которых основными хозяйственными единицами остаются отдельные храмы. С аккадского царя Саргона начинается эпоха государств, объединяющих все Двуречье. Здесь мы резюмируем некоторые факты, касающиеся государства, которое в XXII-XXI в.в. объединяло Двуречье, Ассирию и Элам. Его столицей был город Ур, и весь этот период называется эпохой III династии Ура.

Археологами обнаружено громадное количество клинописных табличек, отражающих экономическую жизнь того времени. Из них мы знаем, что основой экономики остаются храмовые хозяйства, однако они полностью теряют свою независимость и превращаются в ячейки единого государственного хозяйства. Их управляющие назначаются царем, они представляют в столицу подробную отчетность, контролируются царскими ревизорами. Группы рабочих часто перебрасываются из одного хозяйства в другое.

Рабочие, занятые в сельском хозяйстве, мужчины, жен щины и дети были разделены на партии, возглавляемые надзирателями. Они работали круглый год, переходя с одного поля на другое и получая посевной материал, орудия и рабочий скот из храмовых и государственных складов. Так же, партиями с начальниками во главе, они приходили за довольствием на склады. Семья не рассматривалась как хозяйственная единица: продукты выдавались не главе семьи, а каждому рабочему, чаще даже начальнику партии. В одних документах говорится о мужчинах, в других - о женщинах, в третьих - о детях, в четвертых - о сиротах. По-видимому, для этой категории рабочих речь не только не может идти о владении, но даже и о пользовании определенными участками земли.

Другие группы жителей получали урожай с выделенных им участков. Так, существовали поля отдельных лиц, поля ремесленников, поля пастухов. Но обрабатывались эти поля теми же рабочими, что и государственные земли, и руководили работой государственные чиновники.

В городах существовали государственные ремесленные мастерские, особенно крупные - в столице Уpe. Рабочие получали от государства орудия, сырье и полуфабрикаты. Продукция мастерских поступала на государственные склады. Ремесленники, как и сельскохозяйственные рабочие, были разделены на партии, возглавляемые надзирателями. Довольствие они получали по спискам с государственных складов.

Рабочие, занятые в сельском хозяйстве и ремесле, фигурируют в отчетах как работники полной силы, 2/3 силы, 1/6 силы. От этого зависели нормы их довольствия. Существовали нормы выработки, от выполнения которых также зависел размер получаемого рабочим пайка. Хозяйства представляли списки умерших, больных, отсутствовавших на работе (с указанием причин прогула). Рабочие могли перебрасываться с одного поля на другое, из мастерской в мастерскую, иногда - в другой город. Сельскохозяйственные рабочие направлялись на подсобные работы в ремесленные мастерские, ремесленники - в сельское хозяйство или на бурлаченье. Несвободное положение широких слоев населения подчеркивается большим количеством документов о побеге. Сообщается (с указанием имен родственников) о побегах - и не только цирюльника или сына пастуха, но и - сына жреца или жреца… Картина жизни рабочих приоткрывается регулярными сообщениями о смертности (для снятия умерших с довольствия). В одном документе сообщается, что в партии за год умерло 10% рабочих, в другом - 14%, в третьем - 28%. Особенно велика была смертность среди женщин и детей, которые были заняты на самых тяжелых работах, таких как бурлаченье.

б) Империя инков. Эта грандиозная империя, насчитывавшая несколько миллионов жителей и охватывавшая территорию от современного Чили до Эквадора, была завоевана испанцами в XVI в. Завоеватели оставили подробные описания, дающие яркие картины жизни, которую они могли наблюдать или узнать по рассказам туземцев. Характер существовавшего там социального уклада вырисовывается при этом столь ясно, что даже в заголовках современных исторических книг об этом государстве эпитет "социалистическое" встречается очень часто.

В государстве инков полностью отсутствовала частная собственность на средства производства. Большинство жителей вообще не обладало почти никаким имуществом. Деньги были неизвестны. Торговля не играла сколько-нибудь заметной роли в хозяйстве.

Основа хозяйства - земля - теоретически принадлежала главе государства - Инке, то есть была государственной собственностью, и жителям передавалась лишь в пользование. Члены господствующего сословия - инки - владели некоторыми землями в том смысле, что получали доходы с них. Обрабатывались же эти земли крестьянами в порядке государственной повинности и под руководством государственных чиновников.

Крестьянин получал в пользование участок определенной величины и прирезки по мере увеличения семьи. В случае смерти пользователя вся земля возвращалась в государственный фонд. Существовали и еще две большие категории земель - принадлежавшие непосредственно государству и храмам. Все земли обрабатывались разделенными на отряды крестьянами по указаниям и под надзором чиновников. Даже момент начала работы определялся сигналом, который подавал чиновник, трубя в рог со специально для этого построенной башни.

Крестьяне же занимались и ремеслом. Они получали сырье от государственных чиновников и сдавали им продукцию. Крестьяне вели и строительные работы, для чего из них создавались громадные трудовые армии, доходившие до 20.000 человек. Наконец, крестьяне несли и воинскую повинность.

Вся жизнь населения регламентировалась государством. Для инков, составлявших правящее сословие страны, существовало единственное поле деятельности - участие в военной или гражданской бюрократии. Подготовку они проходили в закрытых государственных школах. Их личная жизнь была подчинена детальному контролю государства. Было предписано, например, сколько чиновник каждого ранга может иметь жен и наложниц, сколько золотой и серебряной посуды и так далее.

Но, конечно, несравненно более сурово регламентировалась жизнь крестьянина. Ему предписывалось, что он должен делать в какой период своей жизни: от 9 до 16 лет быть пастухом, от 16 до 20 - слугой в доме инки и т. д. вплоть до старости. Крестьянки могли быть направлены чиновниками в дома инков в качестве служанок или наложниц, они же поставляли материал для массовых человеческих жертвоприношений. Браки крестьян заключались чиновником один раз в год на основании заранее заготовленных списков.

Было предписано - что крестьяне могли есть, какого размера иметь хижину, какую утварь. Специальные ревизоры разъезжали по стране, следя, чтобы крестьяне не преступали всех этих запретов и всегда трудились.

Свою одежду - плащ - крестьянин получал с государственных складов. В каждой провинции плащ был определенного цвета. Менять его цвет и покрой запрещалось. Эти меры, так же, как и предписанный в каждой провинции характер стрижки волос, служили для надзора за населением. Крестьянам запрещалось покидать свою деревню без разрешения властей. У мостов и застав стража проверяла прохожих.

Весь этот уклад поддерживался системой наказаний, поражающих своей тщательной разработанностью. Почти всегда они сводились к смертной казни, осуществлявшейся с необычайным разнообразием: осужденных сбрасывали в пропасть, побивали камнями, подвешивали за волосы или подвешивали за ноги, бросали в пещеру с ядовитыми змеями, а иногда сверх того - перед казнью пытали, а после казни тело запрещали погребать, из костей выделывали флейты, кожу пускали на барабаны…

Приведенные нами два примера не являются какими-то изолированными, парадоксальными явлениями, которыми можно было бы пренебречь. Можно привести много других. Так, через 150 лет после завоевания государства инков испанцами, иезуиты в изолированной от всего мира части Парагвая построили общество на весьма близких принципах. В нем отсутствовала частная собственность на землю, не было торговли и денег и жизнь индейцев была подчинена столь же строгому контролю властей.

Близким как по своему укладу, так и по времени к государствам Двуречья является Египет Древнего Царства. Фараон считался собственником всей земли и отдавал ее лишь во временное пользование. Крестьяне рассматривались как один из продуктов земли и передавались вместе с нею. Они были обязаны отбывать повинность для государства: рыть каналы, строить пирамиды, бурлачить, добывать и транспортировать камень. Ремесленники и рабочие в государственных хозяйствах получали орудия и сырье из царских кладовых и сдавали туда свою продукцию. Бюрократию писцов, руководивших этими работами, Гордон Чайлд сравнивает с "комиссарами в Советской России". Он пишет: "Так, около 3.000 лет до Р.Х. экономическая революция не только обеспечила египетскому ремеслен нику средства к существованию и сырье, но и создала условия для письменности и науки и породила Государство. Но социальная и экономическая организация, созданная в Египте Манесом и его преемниками как деятелями революции, была централизованной и тоталитарной…" ("What happened in history").

Можно указать и другие примеры обществ, жизнь которых была в значительной мере основана на социалистических принципах. Но уже и приведенные нами достаточно ясно показывают, что появление социалистических государств не является привилегией ни какой-либо одной эпохи, ни какого-либо континента. Именно в этой форме, по-видимому, и возникло государство: "первыми в мире социалистическими государствами" были самые первые государства вообще.

Обращаясь к социалистическим учениям, мы видим и здесь похожую картину. Эти учения не возникли ни в XX, ни XIX веке, они существуют уже более двух тысяч лет. Историю их можно разделить на 3 периода.

а) Социалистические идеи были хорошо известны еще в античности. Первая социалистическая система, влияние которой можно видеть во всех ее бесчисленных вариациях, вплоть до современных, была создана Платоном. Через платонизм социалистические концепции проникли в гностические секты, окружавшие только что возникшее христианство, а также в манихейство. В этот период идеи социализма распространялись в философских школах и узких мистических кружках.

б) В Средние века социалистические учения нашли путь в широкие массы народа. Облеченные в религиозную форму, они распространялись внутри еретических течений: катаров, братьев свободного духа, апостольских братьев, беггардов. Не раз они вдохновляли мощные народные движения: например, патаренов в Италии в XIV в. или таборитов в Чехии в XV в. Особенно сильно их влияние было в эпоху Реформации. Еще в английской революции XVII в. можно заметить их следы.

в) Начиная с XVI в. возникает новое направление в развитии социалистической идеологии. Оно отбрасывает мистическую и религиозную форму, основывается на материалистическом и рационалистическом мировоззрении. Для него характерно враждебное, воинственное отношение к религии. Еще раз меняется сфера распространения социалистических учений: место проповедников, обращающихся к ремесленникам и крестьянам, занимают философы и писатели, стремящиеся подчинить своему влиянию читающую публику, высшие слои общества. Расцвет этого направления падает на XVIII в. - "Век Просвещения". В конце этого столетия осознается новая цель: вывести социализм из салонов и кабинетов философов - в предместья, на улицу. Происходит первая попытка опять положить социалистические идеи в основу массового движения.

Ни XIX, ни XX век, по мнению автора, не внес чего-либо принципиально нового в развитие социалистической идеологии.

Мы приведем несколько иллюстраций, чтобы дать представление о характере социалистических учений и обратить внимание на некоторые их черты, которые будут важны для дальнейшего обсуждения.

а) В диалоге "Государство" Платон рисует картину идеального общественного уклада. Власть в изображаемом им государстве принадлежит философам, которые, опираясь на воинов (называемых также стражами), управляют страной. Именно образ жизни стражей занимает в основном Платона, так как, с одной стороны, из них избираются философы, а с другой, - они руководят остальным населением. Их жизнь он хочет полностью подчинить интересам государства, построить так, чтобы исключить возможность раскола, возникновения противоречащих друг другу интересов.

Первым средством для этого является упразднение частной собственности. У стражей нет иной собственности, кроме своего тела. В их жилище может всегда войти каждый желающий. Они живут в своем государстве как наемники, служащие лишь за пищу, не получая сверх еды никакого вознаграждения.

С той же целью упраздняется и индивидуальная семья. Все мужчины и женщины в сословии стражей являются мужьями и женами друг друга. Вместо брака вводится регулируемое государством кратковременное соединение полов, цель которого - удовлетворение физической потребности и произведение совершенного потомства. Для этого философы предоставляют отличившимся стражам право более частого соединения с более красивыми женщинами.

Дети с самого рождения не знают не только своих отцов, но и матерей: они находятся на попечении всех кормящих женщин, причем младенцев все время подменяют. И дальнейшее воспитание также находится в руках государства. Особая роль при этом отводится искусству, которое с такой целью подвергается жестокой чистке. При этом произведение считается тем опаснее, чем выше оно с художественной точки зрения. Уничтожаются "басни, сочиненные Гесиодом и Гомером", большая часть классической литературы: все, что может вызвать представление о несправедливости и несовершенстве богов, вызвать страх, уныние или приучить к неуважению начальства. С другой стороны, придумываются новые мифы, которые будут способствовать выработке у стражей нужных для государства качеств.

Кроме такого идеологического руководства, жизнь стражей находится и под биологическим контролем. Он начинается с тщательного отбора родителей, могущих дать наилучшее потомство, причем за образец здесь берутся достижения сельского хозяйства. Детей от соединения, не санкционированного государством, равно как обладающих телесными недостатками, уничтожают. Отбор среди взрослых поручен медицине: врачи лечат одних, предоставляют вымирать другим и умерщвляют третьих.

б) Мировоззрение средневековых еретических движений основывалось на противопоставлении духовного и материального мира как двух антагонистических и взаимно исключающих друг друга категорий. Оно порождало враждебное отношение ко всему материальному миру и в частности к любым формам общественной жизни. Все эти течения отрицали военную службу, клятву или обращение в суд, личное подчинение церковным и светским властям, а некоторые - брак и собственность. При этом некоторые течения считали греховным лишь брак, но не блуд вне брака, так что требование это не носило аскетического характера, но имело целью разрушение семьи. Современники обвиняли многие секты в "свободной" или "святой" любви. Один современник утверждает, например, что еретики считали: "брачные узы противоречат законам природы, так как эти законы требуют, чтобы все было общим". Точно так же и отрицание частной собственности было связано с отказом от собственности в пользу секты, а в качестве идеала выдвигалась общность имущества. "Чтобы сделать свое учение более привлекательным, они ввели общность имущества", - говорится в протоколе одного процесса против еретиков в XIII веке.

Обычно такие, более радикальные стороны учения сообщались лишь высшему слою секты - "совершенным", которые были резко обособлены от основной массы "верящих". Но в эпохи социальных кризисов проповедники и апостолы секты несли социалистические идеи в гущу народа. Как правило, эти идеи переплетались с призывами к уничтожению всего существующего строя и прежде всего - католической церкви.

Так, в начале XIII в. в Италии движение патаренов, руководимое проповедниками секты "апостольских братьев", привело к кровопролитной трехлетней войне. "Апостольские братья" учили: "в любви все должно быть общее: имущество и жены". Вступавшие в секту должны были передавать ей в общее пользование все свое имущество.

Католическую церковь они считали Вавилонской блудницей, а папу - Антихристом и призывали к убийству папы, епископов, священников, монахов и всех безбожников. Любые действия, направленные против врагов истинной веры, были объявлены дозволенными.

Через сто с небольшим лет еретические секты подчинили своему влиянию движение таборитов, набеги которых четверть века наводили ужас на всю Центральную Европу. Современник расказывает о них: "В городище или Таборе нет ничего моего или твоего, а все вместе одинаково пользуются: у всех все должно быть общим, и никто не должен ничего иметь отдельно, тот, кто имеет отдельно, тот грешит". Их проповедники учили: "Все будет общим, в том числе и жены; будут свободные сыновья и дочери Божий, и не будет брака как союза двух - мужа и жены". "Все установления и людские решения должны быть отменены, так как всех их не создавал отец небесный". "Дома священников, все церковное имущество должно быть уничтожено, церкви, алтари и монастыри разрушены". "Должно всех, возвышенных и властвующих, согнуть как ветви деревьев и срубить, сжечь в печи, как солому, не оставив ни корней, ни отростков, измолотив как снопы, кровь из них выцедить, скорпионами, змеями и дикими зверями их истребить, смерти предать".

Крупнейший специалист по истории ересей И. Дёллингер так характеризует социальные принципы еретических сект: "Каждое еретическое движение, проявлявшееся в Средние века, носило в явной или скрытой форме революционный характер; другими словами, оно должно было бы, если бы стало у власти, уничтожить существующий социальный порядок и произвести политический и социальный переворот. Эти гностические секты, катары и альбигойцы, которые своей деятельностью вызвали суровое и неумолимое законодательство против ересей, и с которыми велась кровавая борьба, - были социалистами и коммунистами. Они нападали на брак, семью и собственность".

Еще ярче все эти черты проявились в еретических движениях эпохи Реформации в XVI в. Мы приведем лишь один пример: учение Николая Шторха, руководителя так называемых "Пророков из Цвикау"[2], (изложение взято из книги, появившейся в том же веке). Учение Шторха включало такие положения:

"1. Никакой брачный союз, был ли он тайный или явный, не следует соблюдать…

Но наоборот, каждый может брать жен, коль скоро его плоть того требует и подымается его страсть, и жить с ними по своему произволу в телесной близости.

Все должно быть общим, ибо Бог всех людей равно послал в мир. И так же он дал им всем равно то, что есть на земле в собственность - и птицу в воздухе и рыбу в воде.

Поэтому надо все власти, и светские и духовные, раз и навсегда лишить их должностей или же убить мечом, ибо они лишь привольно живут, пьют кровь и пот бедных подданных, жрут и пьют день и ночь…

Поэтому все должны подняться, чем раньше, тем лучше, вооружиться и напасть на попов в их уютных гнездышках, перебить их и истребить. Ибо если лишить овец вожака, то затем и с овцами дело пойдет легко. Потом надо напасть на живодеров, захватить их дома, разграбить их имущество, их замки снести до основания".

в) В 1516 году вышла в свет книга, которая положила начало новому этапу в развитии социалистической мысли - "Утопия" Томаса Мора. Использованная в ней форма: описание идеального государства, построенного на социалистических принципах, продолжает после двухтысячелетнего перерыва традицию Платона, - но в совершенно иных условиях Западной Европы Нового времени. Следующими наиболее значительными произведениями этого нового направления были: "Город Солнца" итальянского монаха Фомы Кампанеллы (1602 г.) и "Закон свободы" современника английской революции Джерарда Уинстенли (1652 г.).

С конца XVII и в XVIII веке социалистические взгляды все шире распространяются среди писателей и философов, появляется сплошной поток социалистической литературы. Возникает "социалистический роман", в котором описание социалистических государств переплетается с любовными историями, путешествиями и приключениями (например, "История Севарамбов" Верраса, "Республика философов" Фонтенеля, "Южное открытие" Ретифа). Появляется все больше философских, социологических и моральных трактатов, проповедующих социалистические взгляды (например, "Завещание" Мелье, "Кодекс природы" Морелли, "Размышления о естественном состоянии" Мабли, "Истинная система" Дешана, места в "Добавлении к путешествию Бугенвиля" Дидро).

Все эти произведения сходятся на провозглашении основного принципа - общности имуществ. Большинство из них дополняет его обязательной трудовой повинностью и правлением бюрократии (Мор, Кампанелла, Уинстенли, Веррас, Морелли), другие рисуют картину страны, разбитой на мелкие сельскохозяйственные общины, руководимые самыми опытными их членами или стариками (Мелье, Дешан). Многие системы предполагают существование рабства (Мор, Уинстенли, Веррас, Фенелон), причем Мор и Уинстенли рассматривают его не только как экономическую категорию, но и как меру наказания, поддерживающую устойчивость общества. Часто встречаются продуманные описания тех методов, посредством которых общество подчиняет себе личность своих членов. Так, Мор говорит о системе пропусков, необходимых не только для путешествия по стране, но и для прогулки за городом, он предписывает всем одинаковую одежду и жилища. У Кампанеллы жители всегда ходят отрядами, величайшее преступление для женщины - удлинить платье или нарумянить лицо. Морелли запрещает любые размышления на социальные и моральные темы. Дешан предполагает, что вся культура: искусство, наука и даже письменность отомрет сама собой.

Большую роль играют размышления о том, как должны видоизменяться семья и отношения полов (Кампанелла, Ретиф, Дидро, Дешан). Кампанелла предполагает абсолютный контроль бюрократии в этой области. Ее представители решают, какой мужчина с какой женщиной и в какой час должны делить ложе. Само соединение осуществляется под надзором чиновников. Дети воспитываются государством. Дешан же считает, что все мужчины одной деревни будут мужьями всех женщин и дети не будут знать своих родителей.

Вырабатывается новый взгляд на историю человечества. Средневековая мистика рассматривала ее как единый процесс раскрытия Бога, проходящий через три ступени. Эта точка зрения трансформируется теперь в концепцию подчиненного имманентным законам исторического процесса, также состоящего из трех эпох и в последней, третьей эпохе неизбежно приводящего к торжеству социалистического идеала (например, Морелли, Дешан).

В отличие от средневековых ересей, нападавших только на одну католическую религию, теперь социалистическое мировоззрение постепенно становится враждебным всякой религии, происходит слияние социализма с атеизмом. У Мора свобода совести соединяется с признанием наслаждения высшей целью жизни. У Кампанеллы религия носит характер пантеистического обожествления космоса. Уинстенли уже прямо враждебен религии, его "священники" - это всего лишь агитаторы и пропагандисты описываемого им строя. Дешан считает, что религия отомрет вместе со всей культурой. Но особой агрессивностью по отношению к религии выделяется "Завещание" Мелье. В религии он видит корень несчастий человечества, он считает ее явной нелепостью, зловредным суеверием. Особенно же ненавистна ему личность Христа, которого он в длинных тирадах обливает потоками брани, ставя ему в вину даже то, что "он всегда был беден" и "не имел никакой ловкости".

На самый конец XVIII века падает первая попытка претворить разработанную социалистическую идеологию в жизнь. В 1796 г. в Париже было основано тайное общество, носившее название "Союз Равных", которое ставило своей целью подготовку государственного переворота. Заговор был раскрыт, и его участники арестованы, но их планы сохранились в подробностях, - благодаря бумагам, опубликованным правительством, и воспоминаниям уцелевших участников.

Среди целей, которые ставили заговорщики, первой было - упразднение индивидуальной собственности. Предполагалось построить хозяйство всей Франции на основе полной централизации. Торговля отменялась и заменялась государственным снабжением. Вся жизнь подчинялась бюрократии: "отечество завладевает человеком со дня его рождения и не покидает до самой смерти". Каждого человека, в частности, предполагалось рассматривать как чиновника, надзирающего над самим собой и другими. Все были обязаны государству трудовой повинностью. "Уклоняющиеся, нерадивые, ведущие разнузданный образ жизни или подающие пример отсутствия чувства гражданственности" - осуждались на принудительные работы. С этой целью многие острова превращались в строго изолированные места заключения.

Все были обязаны участвовать в совместных трапезах. Перемещение по стране без разрешения начальства запрещалось. Строжайше запрещены были развлечения, не распространяющиеся на всех. Вводилась цензура, и запрещалась публикация сочинений, "носивших мнимо разоблачительный характер".

3. Теория и практика социализма

Мы можем теперь вернуться к основному вопросу этой работы. Как ни краток и отрывочен был наш экскурс в историю социализма, он вряд ли оставляет сомнения в одном принципиальном выводе: социализм нельзя связать ни с определенной эпохой, ни с географической средой, ни с культурой. Все его черты, знакомые нам по современности, мы встречали в разнообразных исторических, географических и культурных условиях: в социалистических государствах - упразднение частной собственности на средства производства, государственный контроль над жизнью, подчинение личности власти бюрократии; в социалистических учениях - уничтожение частной собственности, религии[3], семьи, брака, общность жен.

Вывод этот нельзя считать новым: во многих работах обращено внимание на социалистический характер таких обществ, как империя инков, государство иезуитов или ранние государства Месопотамии, а история социалистических учений была предметом большого числа монографий (некоторые из них написаны даже социалистами). Так, в книге "Очерк истории социализма в новейшее время" Р. Ю. Виппер пишет: "О социализме можно было бы сказать, что он так же стар, как само человеческое общество".

Но странным образом это наблюдение не применялось к оценке социализма как исторического явления. А значение его трудно переоценить. Оно требует полного пересмотра и смены принципиальных установок, на основе которых можно пытаться понять социализм. Ведь если социализм присущ почти всем историческим эпохам и цивилизациям, то его происхождение не может быть объяснено никакими причинами, связанными с особенностями конкретного периода или культуры: ни противоречием производительных сил и производственных отношений при капитализме, ни свойствами психики африканских или арабских народов. Попытки такого понимания безнадежно искажают перспективу, втискивая это грандиозное всемирно-историческое явление в непригодные для него рамки частных экономических, исторических и расовых категорий. Мы попробуем дальше подойти к тому же вопросу, исходя из противоположной точки зрения: признав, что СОЦИАЛИЗМ ЯВЛЯЕТСЯ ОДНОЙ ИЗ ОСНОВНЫХ И НАИБОЛЕЕ УНИВЕРСАЛЬНЫХ СИЛ, ДЕЙСТВУЮЩИХ НА ПРОТЯЖЕНИИ ВСЕЙ ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.

Таким признанием, конечно, никак еще не проясняется роль социализма в истории. К пониманию этой роли можно приблизиться, попытавшись выяснить, какие цели ставит себе сам социализм. Здесь однако мы сталкиваемся с тем, что на этот вопрос по видимости существует два разных ответа, в зависимости от того, идет ли речь о социализме как государственном укладе или как учении. В то время, как социалистические государства (и современные и более древние) все основываются на одном принципе уничтожения частной собственности, социалистические учения выдвигают сверх того другие основные положения например, уничтожение семьи.

Мы встречаем здесь две системы взглядов, одна из которых характеризует "социалистическую теорию", а другая - "социалистическую практику". Как согласовать их, какую из них признать за истинное изложение целей социализма?

Напрашивается (и в некоторых частных случаях давался) такой ответ: лозунги уничтожения семьи, брака и, - в более радикальной форме, - общности жен нужны только для разрушения существующих социальных структур, возбуждения фанатизма и сплочения социалистических движений. Они в принципе не могут быть претворены в жизнь, да и не такова их функция - они нужны только до захвата власти. Единственным же жизненным положением во всех социалистических учениях является уничтожение частной собственности. Оно и представляет собой истинную цель движения. Следовательно, только его следует принимать в расчет, говоря о роли социализма в истории.

Эта точка зрения представляется нам в корне неверной. Прежде всего, такая идеология, как социализм, способная вдохновлять грандиозные народные движения, создавать своих святых и мучеников, - не может быть основана на фальши, должна быть проникнута глубоким внутренним единством. Наоборот, история показывает много примеров того, как поразительно откровенно и в каком-то смысле честно подобные движения прокламируют свои цели. Если здесь имеет место обман, - то со стороны тех, кто этим движениям противостоит, причем самообман. Как часто стремятся уверить себя в подобной точке зрения: поверить, что наиболее крайние положения идеологии движения - это безответственная демагогия, фанатизм. А потом с недоумением обнаруживают, что казавшиеся неправдоподобными по своему радикализму действия являются выполнением программы, которая никогда не скрывалась, громогласно провозглашалась и излагалась во всем известных сочинениях! Заметим к тому же, что все основные положения социалистических учений можно найти в трудах таких "кабинетных" мыслителей, как Платон и Кампанелла, не связанных ни с какими народными движениями. Очевидно, у них эти принципы возникли в силу некоторой внутренней логики и единства социалистической идеологии, которую невозможно, следовательно, разорвать на две части и одну из них использовать для захвата власти, а потом выкинуть.

С другой стороны, можно легко понять, почему идеология социалистических учений шире практики социалистических государств, обгоняет ее. Мыслитель или организатор народного движения, - с одной стороны, и деятель социалистического государства, - с другой, даже основываясь на единой идеологии, вынуждены решать разные задачи, работать в разных средах. Создателю или проповеднику социалистического учения важно довести свою систему до крайних логических выводов: именно в таком виде его идеи будут наиболее доходчивы и заразительны. Находясь же во главе государства, приходится думать прежде всего о том, как удержать власть. Начинают действовать силы, заставляющие отклониться от прямолинейного следования идеологическим нормам, в противном случае грозя самому существованию социалистического государства. Ведь не случайно уже многие десятилетия с такой монотонностью по вторяется одно и то же явление: как только социалистическое течение приходит к власти (или хотя бы к участию во власти), его менее счастливые собратья анафемствуют его, обвиняя в предательстве социалистического идеала; с тем, чтобы вскоре самим подвергнуться тем же обвинениям, если и им улыбнется успех.

Но граница, отделяющая лозунги социалистических движений от практики социалистических государств, вовсе не проходит между экономическими принципами социализма и требованиями уничтожения семьи и брака. Ведь и те положения, которые относятся к экономике, к изменению производственных отношений, в различных социалистических государствах тоже осуществляются не одинаково радикально.

Драматической попыткой полного воплощения этих принципов была эпоха "военного коммунизма" в нашей стране. Тогда была поставлена цель построить все хозяйство России на прямом обмене товаров, свести на нет рынок и роль денег, ввести всеобщую трудовую повинность, в деревне - общественную обработку земли, торговлю сельскохозяйственными продуктами заменить их конфискацией и государственным распределением. Сам термин "военный коммунизм" вводит в заблуждение, наталкивая на мысль, что здесь мы имеем меры военного времени, вызванные лишь чрезвычайным положением во время гражданской войны. Но когда эта политика проводилась, такой термин к ней и не применяли: он был введен в употребление после гражданской войны, когда от политики "военного коммунизма" отказались, признав ее временной и вынужденной.

Как раз тогда, когда гражданская война была уже фактически выиграна и разрабатывались планы управления страной в условиях мирного времени, Троцкий от имени ЦК представил IX съезду партии программу "милитаризации" хозяйства. Крестьян и рабочих предлагалось поставить в положение мобилизованных солдат, сформировать из них "трудовые части, приближающиеся к военным частям", снабдить командирами. "Каждый должен был чувствовать себя солдатом труда, который не может собою свободно распоряжаться, если дан наряд перебросить его, он должен его выполнить; если он не выполнит - он будет дезертиром, которого - карают!"

В обоснование этих планов Троцкий развивает такую теорию: "Если принять за чистую монету старый буржуазный предрассудок, или не старый буржуазный предрассудок, а старую буржуазную аксиому, которая стала предрассудком, о том, что принудительный труд не производителен, то это относится не только к трудармии, но и к трудовой повинности в целом, к основе нашего хозяйственного строительства, к социалистической организации вообще". Но оказывается, что "буржуазная аксиома" верна лишь в применении к феодальному и капиталистическому строю и не применима к строю социалистическому! "Мы говорим: это неправда, что принудительный труд при всяких обстоятельствах и при всяких условиях непроизводителен".

Через год "военный коммунизм" и "милитаризация" были заменены НЭПом - под влиянием разрухи, голода и восстаний в деревне. Но прежние взгляды не были развенчаны, наоборот, НЭП был объявлен лишь временным отступлением. И действительно, те же идеи все время сквозили и в деятельности Сталина, и в выступлениях оппозиции, с которой он боролся. Они были высказаны и в последнем прозведении Сталина "Экономические проблемы социализма", где он призывает к сокращению сферы действия торговли и денежного обращения, замене их системой "продуктообмена"…

Похожую картину мы увидим, если посмотрим, как в нашей стране проявлялась другая основная черта социализма - его враждебность религии. В 1932 г. была объявлена "безбожная пятилетка", планировалось к 1936 г. закрыть последнюю церковь, а к 1937 г. - добиться того, чтобы имя Бога в нашей стране не произносилось. Несмотря на неслыханные размеры, которые приняли тогда гонения на религию, "безбожная пятилетка" не была выполнена. Ряд факторов - непредвиденная готовность верующих идти на любые муки, возникновение катакомбной право славной церкви и стойкость верующих других вероисповеданий, война, бурное возрождение религиозной жизни на оккупированных немцами территориях - все это заставило Сталина отказаться от плана уничтожения религии и признать за ней право на существование. Но принципиальная враждебность по отношению к религии оставалась и нашла себе выход в гонениях хрущевской эпохи…

Попробуем с этой точки зрения рассмотреть и те принципы социализма, которые относятся к семье и браку. Примером того, как пытались воплотить в жизнь эти положения, опять могут служить первые послереволюционные годы в нашей стране (20-е годы).

Общие марксистские взгляды на развитие семьи, на которых основывалась практика тех лет, подробно изложены в работе Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства". Они сводятся к тому, что семья относится к числу "надстроек" над хозяйственным базисом. В частности, "моногамия возникла вследствие сосредоточения больших богатств в одних руках, - притом в руках мужчины, - и из потребности передать эти богатства по наследству детям этого мужчины, а не кого-либо другого". В социалистическом обществе "частное домашнее хозяйство превратится в общественную отрасль труда. Уход за детьми и их воспитание станут общественным делом". Таким образом, семья лишится всех социальных функций, что с марксистской точки зрения влечет за собой ее отмирание. В "Коммунистическом Манифесте" прокламируется отмирание "буржуазной семьи". Но в 20-е годы уже обходились без этой приставки. Так, в обширном сочинении "Социология брака и семьи", изданном в 1929 г., проф. С. Я. Вольфсон предвидит, что семья потеряет такие свои черты: производственную функцию (уже происходит при капитализме), совместное хозяйство (питание станет общественным), воспитание детей (будут воспитываться в государственных яслях и детских домах), уход за престарелыми, совместную жизнь родителей с детьми и супругов друг с другом. "Из семьи будет выхолощено ее социальное содержание, она отомрет…"

Практические меры соответствовали этим положениям идеологии. Так, в записке "Десять тезисов о советской власти" Ленин предлагал: "Неуклонные, систематические меры к замене индивидуального хозяйствования отдельных семей общим кормлением больших групп семей". И еще десятилетиями позже многие маялись в домах, построенных в 20-е годы, где жителям предлагались коммунальные квартиры без кухонь - в расчете на гигантские "фабрики-кухни" будущего. Законодательство максимально упрощало и заключение и расторжение брака, так что регистрация превратилась лишь в один из способов подтверждения брака (наряду, например, с судебным его подтверждением), а развод осуществлялся по первому заявлению одной из сторон. "Развестись у нас в иных случаях легче, чем отметиться выбывшим по домовой книге", - писал тогда один юрист. Семья рассматривалась видными деятелями того времени как институт, противостоящий обществу и государству. Например, в статье "Отношения между полами и классовая мораль" Коллонтай писала: "Для рабочего класса большая „текучесть", меньшая закрепленность общения полов вполне совпадает и даже непосредственно вытекает из основных задач данного класса". Женщину, по ее мнению, следует рассматривать как представителя революционного класса, "долженствующего прежде всего служить интересам класса, а не выделенной обособленной ячейке". Все эти действия нашли такой отклик в жизни, что Ленин не только не приветствовал предсказанное "Коммунистическим Манифестом" уничтожение "буржуазной семьи", но говорил: "Вы, конечно, знаете знаменитую теорию о том, что в коммунистическом обществе удовлетворить половые стремления и любовную потребность так же просто и незначительно, как выпить стакан воды. От этой теории „стакана воды" наша молодежь взбесилась, прямо взбесилась. Она стала злым роком многих юношей и девушек. Приверженцы ее утверждают, что это теория марксистская. Спасибо за такой марксизм" (Клара Цеткин "О Ленине"). Действительно, например, в анкете, проведенной в Коммунистическом Институте им. Свердлова (знаменитой "Свердловке"), лишь 3,7% указали любовь в качестве причины первой связи. В результате в Европейской части СССР от 1924 к 1925 году процент разводов (отношение числа разводов к числу браков) возрос в 1,3 раза. В 1924 г. на 1000 разводов приходилось с продолжительностью брака менее года - в Минске - 260, Харькове - 197, Ленинграде - 159 (для сравнения: в Токио - 80, Нью-Йорке - 14, Берлине - 11). Возникло общество "Долой стыд", и "походы обнаженных" на полстолетия опередили современных хиппи.

Этот исторический прецедент показывает, как нам кажется, что при более благоприятных обстоятельствах мог бы быть и полностью осуществлен социалистический принцип уничтожения семьи, лишения брака всех функций, кроме общения (духовного ли, или физического) его участников. Такой исход в недалеком будущем представляется реальным, особенно благодаря тому, что всё вероятнее становится вмешательство государства в эту сферу человеческих отношений. "Мы будем вмешиваться в частные отношения между мужчиной и женщиной лишь постольку, поскольку они будут нарушать наш общественный строй", - писал Маркс. Но кто будет определять - что нарушает "наш строй"? В уже цитированом сочинении проф. Вольфсон пишет: "…у нас есть все основания предполагать, что ко времени социализма деторождение будет уже изъято из-под власти стихии…", "но это, повторяю, единственная сторона брака, которой, по нашему мнению, сможет коснуться контроль социалистического общества". Такого типа меры действительно применялись в национал-социалистской Германии, как в отношении предотвращения появления потомства, нежелательного с точки зрения государства, так и для получения желательного потомства; например, созданная СС организация "Лебенсборн" подбирала незамужним женщинам арийских производителей, пропагандировался институт побочных жен для расово полноценных мужчин. Или когда в Китае одно время была провозглашена норма семейной жизни: "один ребенок необходим, два желательны, три - недопустимы", то можно думать, что термин "недопустимы" облекался в какие-то организационные формы.