Современные вызовы политике демократии и демократизации

Введение

Политологам давно стало очевидным, что классические теории демократии имеют границы применимости, когда речь заходит о конкретных примерах демократического строительства. Новым вызовом политологам всего мира стала возможность создания Европейского Союза - демократического объединения на наднациональном уровне на основе интеграции. В политологии и теории интеграции существует множество моделей, способных описать подобное объединение, весьма продуктивной представляется и идея Д. Криссочу - определить ЕС как «конфедеративную конссоциацию» или «сообщественную конфедерацию».

1. Современные вызовы политике демократии

Отметим, что теория «сообщественной модели демократии» ранее не применялась к описанию интеграционных группировок и являлась одной из государство-центристских сравнительно-политологических теорий. Впервые термин «конссоциация» был применен голландскими учеными для определения формы правления, утвердившейся в Нидерландах и характеризовавшейся «отсутствием четко кристализованного правительственного аппарата и единой национальной идентичности».

К середине XX века западные политологи на примерах конфедераций Средневековой Европы и Европы Нового Времени выявили основные черты конссоциативной модели. Наиболее четко они сформулированы в работе известного американского политолога Д. Аптера «Политика модернизации»: наличие дисперсии власти, плюрализма, необходимости достижения компромисса при принятии решений, разобщенности общества в идеологическом плане, причем данная модель демократии может утверждаться и функционировать при любых типах государственного устройства, от очень слабой конфедерации до федерации с достаточно сильной централизацией.

Работы британского политолога «алмондовского поколения» А. Лайпхарта в этом смысле не новы: автор не отходит от данных до него интерпретаций сообщественной модели демократии. Однако именно Лайпхарту удалось развить теорию сообщественности и дать множество примеров стран, организованных именно таким образом, сфокусировать внимание на специфических феноменах многосоставных обществ, а главное, - на практике принять участие в построении сообщественных моделей в ряде стран, в том числе в ЮАР после падения режима апартеида.

А. Лайпхарт дополнил и уточнил минимальный набор условий, необходимых для установления сообщественной демократии в стране. Во-первых, необходимо, чтобы в стране была сформирована широкая коалиция, включающая представителей всего спектра политических сил. Это может осуществляться несколькими способами: прямой договоренностью элит, как в Чехословакии после 89-го года; утверждением пропорциональной системы выборов с минимальным избирательным порогом для прохождения партий в Законодательный орган, как в ЮАР по конституции 94-го года; даже просто негласным соглашением элит или учредившейся практикой, как в Индии.

При этом вовсе не обязательно, чтобы состав коалиции был постоянным: Бельгия, например, являет собой удачный пример функционирования конссоциативной модели в условиях ротационной коалиции. Во-вторых, необходимо наличие федеративного типа государственного устройства с широкими автономиями частей федерации, закреплением прав меньшинств и т.д. Третьим важным условием функционирования сообщественной модели по А. Лайпхарту является не просто активное участие меньшинств в управлении посредством их прямого представительства через пропорциональную избирательную систему, но и право меньшинства на вето, формальное или неформальное.

Неформальное вето предполагает молчаливое согласие элит на достижение консенсуса кулуарно, путем пакетных голосований и практики log-rolling. Мы полагаем, что модель сообщественной демократии подходит как для описания status quo в ЕС, так и для определения стратегий выработки политических решений. Очевидно, что Союз отвечает всем требованиям, необходимым для успешного функционирования конссоциативной демократии. Даже после расширения круга вопросов, по которым в Совете предполагается голосование большинством голосов, представители стран-членов Союза предпочитают договариваться между собой, что свидетельствует о наличии института «неформального вето». Этому способствует и разветвленная система сетей в сферах «низкой политики» (low politics), позволяющих достигать наиболее широкого консенсуса не только среди элит, но и среди масс.

Своеобразная форма европейской конфедерации позволяет соблюдать принципы федерализма и автономности составных частей союза - национальных государств. Совет же предстает в качестве широкой коалиции и функционирует так, чтоб интересы всех входящих в него единиц были максимально учтены. Очевидно, что в рамках ЕС конфедеративная модель становится особенно громоздкой и неповоротливой. Действие любой страны в направлении против «мэйнстрима» мгновенно парализуют всю систему, что стало особенно заметно после последних расширений ЕС, когда интересы новых членов союза стали противоречить интересам старых членов, а влияние новых членов на политику Союза усилилось. И если в плюралистических обществах с большим количеством этнических и религиозных групп, которые хотят влиять на политику, конссоциативная модель иногда бывает единственно эффективной то в условиях, когда поступаться своими интересами не собираются более двадцати национальных государств, она представляется единственно возможной.

Конссоциация - очень нестабильная форма правления, многие попытки конссоциативного правления, в лучшем случае, заканчивались ассимиляцией и унитаризацией государства (как в США), в худшем - сепаратистскими движениями и распадом (в настоящее время близки к этому Колумбия, Ливан, Кипр). Более того, при подробном рассмотрении модели конссоциативной демократии, становится очевидным, что существует не только оптимум, но и предел функционирования широкой коалиции.

2. Феномен делиберативной демократии

Демократия традиционно понимается нами, как власть большинства, или власть народа. При таком виде демократии, часто называемом "прямой мажоритарной системой", решения принимаются на основе мнения большинства. Референдумы, всеобщие социологические опросы, одноэтапные выборы являются элементами именно такой демократии. В результате процесс разработки политики чрезмерно упрощается, а способность общества решать сложные общественные проблемы снижается. Кроме того, нередко такая демократия на деле оказывается завуалированной формой аристократии, при которой все решения в государстве принимаются небольшой группой лиц и подаются ими, как воля народа.

Однако, не стоит думать, что к 21 веку демократия полностью исчерпала свои ресурсы, как самая гуманная форма правления. Это не так. Сегодня весьма интересной представляется делиберативная демократия.

Можно утверждать, что в контексте российской политики делиберативная демократия восходит корнями к Новгородскому вече и Боярской республике.

Делиберативная демократия в сравнении с демократией в общепринятом смысле представляет собой нечто иное. Она привносит в политику голос граждан, живой и действенный, не тот, который ассоциируется просто с общественным мнением, определяемым социологическими опросами, простым голосованием или с каким-либо протестом. Основным инструментом функционирования делиберативной демократии в повседневной жизни общества является так называемый "делиберативный форум". Такие форумы представляют собой строго регламентированное обсуждение, согласно определенному формату. Еще до форума организаторы - часто это инициативная группа из числа активных граждан - разрабатывают формат обсуждения проблемы. Участники форума, соблюдая этот формат при помощи подготовленных модераторов (людей, ведущих форум), проходят следующие этапы форума:

1. Участники делятся своим опытом личного столкновения с обсуждаемой проблемой.

2. Модератор знакомит участников с сущностью проблемы и тремя - четырьмя основными подходами к ее практическому решению, преимуществами и издержками каждого из подходов. Подходы формируются на основе изучения общественного мнения.

3. Участники тщательно обсуждают все представленные подходы к решению проблемы и достигают консенсуса по наиболее приемлемому подходу. Важно отметить, что "делиберация" (обсуждение) существенно отличается от "дебатов", при которых важно отстоять свою точку зрения через доказательство несостоятельности мнения оппонента. "Делиберация" предполагает обогащение своего мнения и его пересмотр после знакомства с мнением других участников обсуждения.

4. Участники разрабатывают практические действия для реализации выбранного подхода и решают, когда и как они встретятся для дальнейшего продвижения разработанных практических мер.

5. Модераторы составляют отчет о результатах форума и распространяют его среди сторон, которые могут быть заинтересованы и способны оказать влияние на решение проблемы. Отчет также распространяется через СМИ.

Подобный способ участия в политическом процессе общества, как показывает практика западных стран, является очень действенным в формировании "сведущего" гражданина и включения его в систему принятия общественно важных решений. Таким образом, делиберативная демократия предполагает воспитание ответственного гражданина, способного оценить сложность проблем, признающего законные интересы других заинтересованных групп (включая традиционных противников), генерирующего чувство общей принадлежности и единства действия и оценивающего необходимость различных уступок для достижения общественного благополучия.

3. Модель нелиберальной демократии в политике

Демократизация - одна из центральных тенденций мирового политического развития второй половины XX века. Однако характерной особенностью третьей волны демократизации стал не триумф политического либерализма, о котором говорил в 1992 году Ф. Фукуяма, а успех «дефектного» варианта «нелиберальной» демократии.

Термин «нелиберальные» демократии был введен для обозначения специфических режимов новых индустриальных стран Юго-Восточной Азии, которые сочетали элементы процедурной демократии и жесткого авторитаризма. Характерной чертой «новых» демократий являлся особый тип институциализации властных отношений.

Конституционно управляемый процесс создания институтов сопровождался использованием неформальных практик и правил политической игры (персонализм, клиентелизм, коррупция, картели акторов и др.)

В научных кругах термин не был воспринят однозначно, поскольку он косвенно нес в себе сомнения в универсальной значимости «классических моделей» демократии, которые в зарубежной науке трактовались как единственно демократические и достойные таковыми считаться. Политолог Ф. Закария в 2003 г. «заново открыл» «нелиберальные» демократии, связав термин с постсоветской трансформацией России.

Опыт российской демократии, сочетающий выборы и авторитаризм, дал исследователю толчок к определению концепта «нелиберальной» демократии. Однако подобные режимы существовали и до падения коммунизма (Латинская Америка, Индия). По его словам в современном мире значительное число государств не было готово к усвоению демократических принципов. Это обуславливалось низким уровнем экономического развития, нарушением способа осуществления власти и пр.

Большинство таких стран приступало к демократизации под давлением Запада. Результатом становилась ускоренная демократизация, следствием которой являлось построение иллюзорной демократии, которую Ф. Закария и называет «нелиберальной». Большинство стран «третьего мира» объявляли себя демократиями сразу после обретения независимости, хотя были еще бедны и нестабильны. Как итог - появление в течение десятилетия большого числа диктатур. Действительно, во многих странах мира демократические преобразования обернулись неэффективным управлением и привели к власти откровенно диктаторские режимы (Венесуэла, Тайвань). Обретенная демократия превратилась в бутафорию, вызывающую разочарование, беспорядки и насилие. Ф. Закария подчеркнул массовость феномена «нелиберальных» демократий, где введение конкурентных выборов произошло прежде, чем возник правопорядок. Нелиберальные демократии не отличались ни политической, ни экономической эффективностью. Их основой служил либо популизм, либо жесткий контроль над политической жизнью, а также отсутствие обеспеченного и самостоятельного «среднего класса». Таким образом, Ф. Закария справедливо утверждал, что «нелиберальные» демократии становятся следствием преждевременной демократизации.

4. Динамика политики демократизации

Ритмы демократического процесса традиционно изучаются на уровне национальных государств. Несмотря на несомненный прогресс в изучении транснациональных и международных условий демократических транзитов, до сих пор демократизация рассматривается главным образом как переход стран современного мира к демократическим режимам. Однако можно рассматривать рассмотреть проблемы демократизации в ином масштабе - мирополитическом (Хабермас, 2008, Шмиттер, 2008, Archibugi D., 2009). Здесь демократизация определяется как становление многостороннего подхода к принятию решений на международном уровне, расширение участия в формировании мировой политики, в глобальном управлении. Важно установить взаимосвязь между процессами, происходящими на этом уровне, и динамикой демократизации отдельных государств. Базовой концепцией, рассматривающей связь между обозначенными уровнями, является теория демократического мира. Она предполагает, что демократический процесс в мирополитическом масштабе обусловлен совокупными характеристиками отдельных демократических режимов. Перенос демократических правил игры из внутриполитической сферы в международную определяет мирный характер взаимодействия между государствами и демократизирует, как считается, мировую политику в целом. Представляется, однако, продуктивным рассмотреть обратную связь - влияние демократизации процесса принятия глобально значимых решений на политическое развитие отдельных государств.

Статистическая закономерность роста количества демократий подтверждается данными Freedom House (FH). По оценкам этой организации, опубликованным в январе 2009 года, в 2008 г. в мире насчитывалось 89 свободных стран (46%). При этом несвободными оказались только 42 страны (22%). С 70-х гг., по данным FH, количество свободных стран увеличилось почти вдвое.

Демократическая волна достигает своего пика к началу 2000-х гг. Далее наблюдается стагнация мирового демократического развития. Можно предположить, что названные контртенденции скорее ведут к «откату» демократического процесса. Аналитики FH отмечают, что 2008 год отмечен «отступлением свободы», причем впервые за последние 15 лет снижение уровня свободы в мире наблюдается три года подряд. Ключевым является вопрос о том, последует ли «откат» демократической волны или же рост количества демократий возобновится.

Выделяется ряд общих, то есть не определяемых национально-государственным своеобразием, факторов, действие которых прослеживается во всех процессах т.н. «третьей волны» демократизации в 70-е-90-е гг. XX в.:

1) распространенное в современном мире нормативное отношение к демократии как к декларируемому идеалу и цели общественно-политических преобразований;

2) растущая в мировой среде притягательность (за исключением мусульманских стран и коммунистических анклавов) демократических моделей в качестве результата широких культурных влияний западного цивилизационного типа и обусловленная этим делегитимизация авторитаризма как модели национального развития;

3) реально происходящее во многих странах расширение прав и свобод, строительство более или менее эффективных демократических институтов;

4) четко проявившаяся в 80-е-90-е гг. XX в. экономическая несостоятельность авторитаризма, особенно как инструмента социально-экономической модернизации;

5) образование специфического международного контекста, который благоприятен для стимулирования и поддержки перехода от авторитаризма к более демократическим формам правления.

Вопреки этим условиям, в современном мире все более заметны противоположные тенденции:

1) дискредитация либерализма и демократии как основ общественно-политического развития в результате политических и экономических кризисов в транзитных государствах в 90-е гг.;

2) обострение межцивилизационных противоречий в 2000-е годы, вызывающее отторжение у незападных цивилизаций основных атрибутов западной цивилизации, включая демократические модели;

3) существенное ограничение прав и свобод в ряде стран, включая западные демократии (в качестве реакции на терроризм и проблему иммигрантов) (исламский экстремизм, по оценкам FH, влияет не только на режимы стран Ближнего Востока и Северной Африки, но и на западные страны, где становится иногда неоправданным поводом для введения чрезвычайного законодательства, пыток и политических репрессий).

4) экономический рост в ряде государств, признаваемых авторитарными (в качестве одного из важнейших трендов, определяющих замедление процессов демократизации, эксперты Freedom House называют возрождение прагматичных, рыночно ориентированных и богатых ресурсами «диктатур» - в частности, Китая и России).

5) формирование неблагоприятного международного контекста для развития демократии - односторонней политики США по распространению демократии, неэффективной и вызывающей обратную реакцию.

Однако если рассматривать демократизацию нелинейно, то есть не экстраполируя логику демократического процесса конца XX столетия на век XXI, можно прийти к иному выводу. В основу дальнейшей демократизации могут быть положены принципиально иные условия:

1) Учет культурно-цивилизационной специфики политического развития незападных стран, которая заставляет иначе оценивать состояние демократии в этих странах (в соответствии с внутренней логикой их трансформаций, а не с точки зрения сугубо западных представлений о демократии).

2) Учет обстоятельств экономического развития «несвободных» стран.

3) Снятие международной напряженности вокруг проблематики демократизации незападных стран, отказ от навязывания демократических моделей.

4) Демократизация процесса принятия решений на международном уровне, отказ от односторонних действий или подмены решений ООН действиями организаций ограниченного формата (ЕС, НАТО).

Заключение

Другими словами, коалиция не должна быть слишком широкой, в противном случае она становится неустойчивой. Невозможность же бесконечного расширения коалиции в конечном итоге означает невозможность бесконечного расширения самого Союза. Пройдена ли точка невозврата или ЕС еще сможет функционировать после последнего расширения - вот тот вопрос, который должен волновать специалистов по евроинтеграции. С нашей точки зрения, руководству ЕС важно осознать, что хотя бы на время Союзу следует прекратить расширяться, и вместо этого попытаться построить конструктивные отношения в рамках тех структур, того состава и с учетом тех проблем, которые существуют на сегодняшний день.

Список литературы

1. Лайпхарт А. Демокатия в сложносоставных обществах. М.: "Аспект - пресс", 2007.

2. Chryssochoou D.N. Thoerizing the Eropean integration. London University Press. L., 2008.

3. Lijphart A.. Patterns of Democracy. L.: London University Press, 2009.

4. Сухарев М. (2005) Текст Общественное участие в управлении в Порто Алегре (Бразилия) Выдержки из книги, изданной Всемирным Банком. Опубликовано на сайте http://worldcrisis.ru/crisis/125628

5. Archon Fung and Erik Olin Wright «Deepening Democracy: Institutional Innovations in Empowered Participatory Governance», Verso Press, 2008 / Углубление демократии: Институциональные инновации в полномочном соучаствующем управлении.

6. Панарин А.С. «Россия в Евразии: геополитические вызовы и цивилизационные ответы». Вопросы философии, 2008, № 12.

7. Закария Ф. Будущее свободы: нелиберальная демократия в США и за их пределами. М.: Ладомир, 2008.

8. Красин Ю.А. Метаморфозы демократии в изменяющемся мире // Полис. 2008. № 4.

9. Мельвиль А.Ю. (2008) Становление транснациональной политической среды и «волны» демократизации // Современные международные отношения и мировая политика. Отв. ред. Торкунов А.В.

10. Хабермас Ю. (2007) Постнациональная констелляция и будущее демократии // Логос, №4-5.

11. Шмиттер Ф. (2008) Будущее демократии: можно ли рассматривать его через призму масштаба? // Логос, №2.

12. 4. Archibugi D. (2007) Cosmopolitan Democracy and its Critics: A Review // European Journal of International Relations, vol.10, № 3, September.