О природе Карабахского межнационального кризиса

1

1

О природе Карабахского межнационального кризиса

Научный сотрудник

Института по правам человека

Национальной

Академии Наук Азербайджана

Гасанли Азер Абдул-Али оглы

Опубликовано в «Азербайджан и азербайджанцы», издание Президиума Национальной Академии Наук Азербайджана, 2003, № 1-2, с.77-90

Перманентная борьба азербайджанского и армянского народов за влияние в регионе Нагорного Карабаха Азербайджана перешла в 80-х годах ХХ столетия в стадию межнационального кризиса, который за короткий срок от локальной проблемы вырос до уровня проблемы международного масштаба. Поэтому не случаен быстрый рост интереса к данной проблематике со стороны как отечественных, так и зарубежных исследователей, опубликовавших в связи с этим значительное количестве публицистических и научных разработок. Несмотря на то, что это позволило внести ясность в различные аспекты кризиса, глубинная сущность природы Карабахского кризиса, на мой взгляд, до сих пор остается не раскрытой. В связи с этим, полагаю, уместно предложить свою версию природы данного кризиса.

Вначале с целью конкретизации временных рамок исследования необходимо четко определиться с периодизацией кризиса. Полагаю, в Карабахском кризисе возможно выделить латентную фазу его вызревания, открытую фазу и фазу стагнации. К латентной фазе можно отнести период скрытного вызревания тех противоречий, которые затем определили природу кризиса. Считаю, это период 80-х годов до февраля 1988 года. К следующей открытой фазе кризиса, когда противоречия кризиса вышли на поверхность социальной жизни республики и стали решающим образом определять весь комплекс отношений между азербайджанским и армянским народами, можно отнести период с февраля 1988 года по 12 мая 1994 года. Именно в феврале 1988 года начались митинги и забастовки армянского населения Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО) Азербайджана с требованием присоединения области к Армении; тогда же пролилась кровь первых жертв межнационального противостояния - двух азербайджанцев, убитых армянами в областном городе Аскеране. Далее начинается цепная реакция раскрутки кризиса до уровня прямых военных действий в Карабахе между напавшей Арменией и оборонявшимся Азербайджаном. Эта фаза продолжалась до заключения 12 мая 1994 года между Арменией и Азербайджаном соглашения о прекращении огня. С того времени и по сей день продолжается фаза стагнации, застойного состояния кризиса, когда мирные переговоры не дают мирного решения, а на новую попытку решения кризиса военным путем противоборствующие стороны не решаются.

Основное внимание в предлагаемом анализе я уделяю трактовке процессов на латентной фазе кризиса, поскольку, на мой взгляд, генезис кризиса непосредственно обусловлен процессами именно латентной фазы.

Очевидно, что в генезисе Карабахского кризиса возможно выделить влияние эндогенных (внутренних) и экзогенных (внешних) факторов.

В качестве эндогенных факторов наши исследователи обычно ограничивались рассмотрением претензий армян НКАО по поводу якобы невозможности обеспечения своего социально-экономического, культурного, национального развития в составе Азербайджана. Однако уже поверхностный анализ этих жалоб показывает, что армяне лукавили. Нетрудно выяснить, что экономика НКАО до начала Карабахского межнационального кризиса находилась в значительно более лучшем состоянии не только по сравнению с регионами Азербайджана, но и Армении. Вот, к примеру, некоторые основные экономические показатели НКАО: "...в 1986 г. в общем объеме производства промышленность здесь занимала 60% против 53% десять лет назад. За это время по темпам роста промышленного производства НКАО опередила среднереспубликанский уровень (183% против 178,7%). По объему промышленной продукции на душу населения НКАО вышла на первое место среди других регионов республики.

Нагорно-Карабахская область, указывалось в нашем анализе, - одна из высокоразвитых сельскохозяйственных зон Азербайджана. НКАО производит около 5% валовой продукции сельского хозяйства республики, хотя проживает здесь лишь 2% населения".

Причем, показательно, что немалые капиталовложения, выделяемые НКАО, распределялись ее руководителями среди армянского и азербайджанского населения несправедливо: "...львиная доля средств направлялась исключительно на развитие армянских сел (подобная политика проводилась и в Армении, о чем свидетельствуют данные, приведенные в таблице этой работы). А населенные пункты, где преимущественно проживали азербайджанцы, многие годы пребывали в ужасающем состоянии".

Относительно уровня жизни населения области в целом можно привести объективные данные о том, что по основным показателям уровень жизни населения НКАО являлся самым высоким среди других регионов республики и был сопоставим лишь с уровнем жизни в Баку, даже превышая его по ряду показателей.

Национальному развитию армян НКАО республиканские органы не ставили каких-либо видимых препон. Армянский язык занимал господствующее положение в области, а конституционный статус азербайджанского языка, как языка государственного, в НКАО даже не ощущался. Армяне не только НКАО, но и других районов их компактного проживания в Азербайджане имели школы на армянском языке и всяческие возможности развития своей национальной культуры. Каких-либо ощутимых ограничений связей армян НКАО с Арменией со стороны Азербайджана не наблюдалось.

Одним словом, надуманные жалобы армян НКАО о невозможности успешного развития в составе Азербайджана можно было легко опровергнуть как с цифрами на руках, так и самой практикой жизни области. Приведя в связи с этим необходимую убедительную аргументацию, азербайджанские исследователи этого кризиса считали возможным завершить рассмотрение эндогенных факторов кризиса, приходя при этом к выводу, что серьезных объективных внутриреспубликанских и внутриобластных причин Карабахского кризиса не имеется. После этого в качестве единственных причин кризиса они указывали на внешние, экзогенные факторы, справедливо связывая их с антиазербайджанской деятельностью экспансионистских кругов Армении и международных армянских экстремистских центров. Таким образом, генезис Карабахского кризиса увязывался нашими исследователями, как правило, лишь с экзогенными факторами.

К подобному выводу их склоняла и сама история армяно-азербайджанских отношений на Южном Кавказе в ХХ веке. Наш исторический опыт убедительно свидетельствует, что чаще всего именно под воздействием армян извне в Азербайджане происходила инициация и эскалация очередного армяно-азербайджанского кровопролития. Геноцид азербайджанцев в марте 1918 г. в Баку и ряде районов Азербайджана устроили военнослужащие армяне, которые в основной массе не были уроженцами Азербайджана. Эти армяне ранее служили в царской армии России. После же того, как в связи с Октябрьской революцией 1917 г. в России Кавказский корпус царской армии прекратил свое существование и ставшими безработными армянским военнослужащим не на что было жить, то они в массе своей собрались в более сытном Баку и предложили свои услуги создаваемой большевистской Бакинской Коммуной Красной гвардии. Поскольку они рассматривались большевиками, бывшими в своем подавляющем большинстве не из числа азербайджанцев, как противовес азербайджанцам, то эти пришлые армяне были приняты в Красную гвардию. Одновременно большевики добились разоружения вооруженных отрядов азербайджанцев в Баку. В результате азербайджанское население Баку оказалось без защиты. Это позволило армянам, составившим подавляющее большинство личного состава Красной гвардии, учинить в марте 1918 г. ужасающую резню многих тысяч азербайджанцев в Баку и в провинции.

В 1918-1920 гг. развернувшая войну с Азербайджаном дашнакская Армения вырезала и изгнала азербайджанское население и из Армении и из регионов Зангезура и Карабаха, бывших в составе Азербайджана. Да, в марте 1920 г. молодая азербайджанская армия в Аскеранском сражении разгромила напавшие на Карабах армянские дашнакские вооруженные силы. Однако факт остается фактом - в результате систематических рейдов из Армении дашнакских отрядов им удалось истребить и изгнать из Нагорного Карабаха почти всех азербайджанцев, в результате чего армянское меньшинство стало в Нагорном Карабахе подавляющим большинством, составив в нем более 90% населения.

В 1921 г. именно Армения с помощью своих сторонников в Кавбюро ЦК РКП (б) пыталась добиться отторжения Нагорного Карабаха от Азербайджана. В 1946 г. Армения вновь инициирует перед руководством СССР вопрос о передаче ей Нагорного Карабаха. В 60-х годах в период руководства в СССР Н.С.Хрущева уже зарубежные армяне опять перед ним будируют этот вопрос. И, наконец, в начале перестройки именно армяне, жившие за пределами Азербайджана, например, в лице академика Аганбекяна, в 1987 г. вновь поставили перед руководством СССР вопрос о передаче Нагорного Карабаха Армении.

По сравнению с этими маниакальными потугами армян извне роль армян Азербайджана выглядит как инертная. Более того, позиция армян Нагорного Карабаха по вопросу его присоединения к Армении могла становиться и негативной. Например, в докладе В.И.Ленину 22 мая 1919 г. А.И.Микоян сообщал: "Дашнаки - агенты армянского правительства, добиваются присоединения Карабаха к Армении. Но это для населения Карабаха значило бы лишиться источника своей жизни в Баку и связаться с Эриванью, с которой никогда и ничем не было связано. Армянское крестьянство на V съезде решило признать и примкнуть также к Азербайджану".

Летом 1923 г. в Нагорном Карабахе проводится референдум, в ходе которого армянское население единодушно высказалось за провозглашение автономии края в составе Азербайджана.

Однако в 80-х годах ХХ века на латентной фазе современного Карабахского кризиса мы наблюдаем серьезную трансформацию позиции собственно армянского населения НКАО по отношению к вопросу отторжения области от Азербайджана. А именно. Армяне НКАО стали занимать все более радикальную позицию в поддержку идеи выхода из состава Азербайджана. В связи с этим можно, например, указать на их активное участие в середине 80-х годов в нарастающей нелегитимной кампании сбора подписей среди армянского населения относительно передачи НКАО Армении; именно на латентной фазе кризиса в НКАО стала значительно усиливаться межнациональная напряженность и расти количество пока еще бытовых столкновений между армянами и азербайджанцами. Иначе говоря, на латентной фазе кризиса все более явственно чувствовалось действие каких-то новых собственно карабахских факторов, конфликтогенное содержание которых осталось так и не раскрытым в аналитических разработках наших исследователей. Поэтому раскрытие конфликтогенного содержания этих факторов способно дать новую трактовку как эндогенных причин Карабахского межнационального кризиса, так и его природы.

Анализ этих эндогенных факторов уместно начать с раскрытия конфликтогенного содержания демографического фактора. Конфликтогенность этого фактора имеет своим источником кардинальные изменения в этническом составе населения НКАО, обусловленные демографическими процессами в 60-80-х годах ХХ столетия в Азербайджане в целом и в его Карабахском регионе в частности. Акцент в анализе именно на периоде 60-80-х годов связан с тем, что демографические процессы этого периода качественно отличались от процессов предшествующего периода 1939-1959 гг.

В период 1939-1959 гг. население области уменьшилось со 150,8 тыс. человек до 130,4 тыс. человек, что было связано как с потерями во второй мировой войне, так и с миграцией населения НКАО в другие регионы республики. В период 60-80-х годов демографическое развитие НКАО характеризуется восстановлением довоенной численности в 1970 г. и его дальнейшим ростом. Это можно представить по материалам переписей населения в виде таблицы.

Из данных цифр следует, что удельный вес армян в населении НКАО все более сокращался, а азербайджанцев, напротив, увеличивался. Причины подобных изменений следует, на мой взгляд, связывать не столько с более высокой рождаемостью азербайджанцев по сравнению с армянами, сколько с нарастающей миграцией армян за пределы НКАО. На это указывает также анализ данных переписей населения. Так, с 1959 по 1970 гг. население НКАО возросло на 20 тыс.чел. Доля азербайджанцев в этом приросте - 9 тыс. чел. - вплотную приблизилась к доле прироста армян в 11 тыс. чел., несмотря на то, что в 1959 г. азербайджанцы составляли лишь 13,8% населения НКАО, в то время как армяне - 84,4%.

Ситуация в еще большей степени меняется не в пользу армян за период 1970-1979 гг.: население НКАО возросло на 12 тыс. чел. И в этом приросте доля армян составила лишь 2 тыс. чел., а азербайджанцев - 10 тыс. чел. Как видно, миграция армян из НКАО в 70-х годах резко возросла. Поэтому можно предположить, что в последующий период 80-х годов миграция армян из НКАО могла привести уже к сокращению не только их относительной доли, но и их абсолютной численности. Таким образом, как минимум можно считать, что весь прирост населения НКАО в 80-х годах относится только к приросту азербайджанской общины. То есть, если по оценке на 01.01.1988 г. население НКАО составило 182,4 тыс. чел., то следовательно весь прирост населения области с 1979 по 1988 гг. в 20 тыс. чел. произошел исключительно за счет азербайджанцев. Причем следует иметь в виду, что немало армян, фактически переехав в Армению и обретя там прописку, незаконно продолжали также сохранять прописку и в НКАО, тем самым фальсифицируя истинную численность армянской общины НКАО, которая фактически была ниже. С учетом сказанного, численность азербайджанцев на конец 80-х годов должна была составить не менее 60 тыс. человек. К сожалению точной численности национальностей НКАО на начало 1989 г. так и не удалось определить: "Поскольку экстремисты при благосклонности А.Вольского не позволили Госкомстату СССР провести в 1989 г. перепись населения, проведенную во всем Союзе, то можно лишь предположить, что в НКАО сейчас проживает всего около 60 тысяч азербайджанцев, и около 110 тысяч армян".

Таким образом, к 1989 г. удельный вес азербайджанцев в населении НКАО был не менее 33%, а армян в лучшем случае - 67% (хотя армян скорее всего было меньше).

В отношении причин миграции армян из НКАО можно сказать, что они в основном были обусловлены процессами урбанизации: "Существует еще и такая проблема, как миграция сельского населения в крупные города, и она имеет место не только в НКАО, но и во всем Советском Союзе. В качестве примера можно привести факт переезда 20 тысяч лиц армянской национальности в город Мингечаур".

В контексте данного анализа важно отметить, что направление миграции армян из НКАО до 60-х годов и, начиная с 60-х годов, изменилось существенно. Если до 60-х годов миграция армян из области шла в основном в Баку и другие города Азербайджана, то в 60-80-х годах эта миграция армян пошла уже за пределы Азербайджана, в основном, в Армению. Подобное изменение направления миграции армян НКАО я увязываю с новыми процессами национального развития в Азербайджане, развернувшихся в 60-х годах.

А именно. В связи с отменой запрета на переезд в города сельских жителей с начала 60-х годов начинается массовое переселение сельских азербайджанцев в города республики, но в основном в Баку. Поскольку переселенцы были в основном азериязычными, то это привело к кардинальному расширению сферы функционирования азербайджанского языка в Баку, к мощному развитию национальной культуры и национального самосознания азербайджанцев. Наблюдая эти процессы воочию, могу сказать, что это были весьма вдохновляющие процессы национального Ренессанса азербайджанского народа. Не случайно, что именно в 60-е годы было сформировано то молодое поколение азербайджанского народа, которое с началом в 1988 г. открытой фазы Карабахского кризиса решительно поднялось на защиту территориальной целостности Азербайджана и сыграло определяющую роль в организации отпора армянской агрессии. К сожалению, до сих пор отсутствует комплексный научный анализ процессов азерийского национального Возрождения 60-х годов, которые имеют чрезвычайно важное, ключевое значение для понимания современной истории Азербайджана. Национальный Ренессанс 60-х годов обусловил серьезные решающие сдвиги во всем комплексе межнациональных отношений в Азербайджане. Те, кто не был готов принять наш национальный Ренессанс, стали мигрировать из республики, что и зафиксировала перепись населения 1970 г., зарегистрировавшая мощный рост в 60-х годах удельного веса титульной нации и серьезное сокращение удельных весов некоренных народов, в том числе и армян. Те, кто не пожелал или не имел возможности мигрировать из республики должны были решать для себя проблему адаптации к неожиданно резко возросшей значимости азербайджанского фактора в жизни республики. Поскольку же особого желания к подобной адаптации у некоренного населения не имелось, то в результате степень межнациональной напряженности в 60-х годах в целом стала возрастать. Указанные процессы национального развития 60-х годов обусловили развитие двух тенденций в жизни армян НКАО. С одной стороны, стала расти напряженность в их отношениях с азербайджанцами как НКАО, так и республики в целом, с другой стороны, изменилось преобладающее направление миграции армян из области.

До 60-х годов армяне НКАО переселялись в основном в Баку и новые промышленные центры республики - Сумгайыт, Мингечевир и др. Подобное переселение не вызывало у них сколь-либо серьезных адаптационных проблем национального характера. Связано это было с тем, что в этих городах роль официального языка играл русский язык, который для их национального восприятия был психологически не конфликтогенным и вполне нейтральным. Однако совершенно иные конфликтогенные чувства у армян НКАО стала вызывать возникшая в 60-х годах необходимость адаптации к неожиданно возросшей роли азербайджанского языка и, вообще, азербайджанского фактора в жизни республики. Необходимость подобной адаптации вызывала у армян НКАО, привыкших к своему господствующему положению по сравнению с азербайджанской общиной области, негативную стрессовую реакцию и чувство психологической ущербности. В результате города Азербайджана перестали восприниматься армянами НКАО как приоритетные объекты миграции, ориентация миграции в 60-х годах стала меняться для них в направлении Армении.

Особо следует отметить, что миграция из Азербайджана некоренного населения вплоть до последнего времени (а у армян до развязанного ими Карабахского кризиса) носила добровольный характер и не побуждалась каким-либо целенаправленным давлением со стороны азербайджанцев.

Миграция армян НКАО именно в Армению стимулировалась прежде всего языковым фактором. Если русскоязычные армяне в массе своей мигрировали не в Армению, а в Россию и иные русскоязычные регионы Европейской части СССР, то армяноязычные армяне НКАО переселялись в основном в Армению, поскольку, владея литературным армянским языком, именно в ней они могли полнее реализовать свои способности. Более ограниченные же возможности подобной самореализации армян в самой НКАО были обусловлены малочисленностью армянской общины области из-за чего они объективно не располагали возможностью организовать многопрофильное высшее и среднее специальное образование. Поэтому, окончив школу, армянская молодежь НКАО для продолжения образования выезжала в Армению, где затем она в основной своей массе и оседала. Подобный исход миграции стимулировался и тем, что крупные капиталовложения в период СССР позволили в дотационной Армении создать относительно высокий уровень жизни, который повышал привлекательность Армении в качестве объекта миграции армян НКАО. Понятно, что подобная миграция негативно отражалась на рождаемости и естественном приросте армянского населения. Поэтому в НКАО стало естественно сокращаться количество детей, обучавшихся в армянских школах, а также стала в целом ограничиваться база развития армяноязычных образовательных, культурных и иных учреждений. Все это естественно сужало возможности функционального развития армянского языка в области. Таким образом, армяне НКАО, мигрируя из области, сами же все более и ограничивали возможности своего национального развития в пределах автономии.

Одновременно с указанными процессами в НКАО разворачивались естественные процессы расширения базы развития азербайджанской общины. Это было следствием не только более высокого по сравнению с армянами уровня рождаемости азербайджанцев, но и во многом их быстро растущим механическим приростом за счет переезда в НКАО азербайджанцев из соседних с областью регионов, в основном, из Лачинского и Кельбаджарского районов. О роли механического прироста азербайджанцев в их общем приросте в населении НКАО можно судить, например, по таким данным: если в целом по Азербайджану численность азербайджанцев с 1970 по 1979 гг. увеличилась на 25%, то в НКАО они увеличились на 37%.

Миграция азербайджанцев в НКАО была обусловлена главным образом действием социально-экономических факторов. Дело в том, что благодаря крупным капиталовложениям в НКАО был достигнут довольно высокий уровень жизни, значительно превышавший уровень жизни соседних азербайджанских регионов. В НКАО имелся избыток рабочих мест, в то время как в многолюдных соседних азербайджанских регионах имелась острая нехватка рабочих мест. Вот почему рабочие места, высвобождающиеся из-за миграции армян из НКАО, готовы были занять азербайджанцы соседних районов республики.

Естественным следствием быстрого увеличения азербайджанцев в НКАО было расширение базы как функционального развития азербайджанского языка, культуры, так и в целом национального развития азербайджанской общины. Понятно, что для более полной реализации растущего эволюционного потенциала азербайджанской общины необходимо было обеспечить адекватное расширение уровня представительства азербайджанцев во властных структурах НКАО. К сожалению, вплоть до начала в 1988 г. открытой фазы Карабахского кризиса представительство азербайджанцев во властных структурах НКАО так и не удалось расширить и оно так и осталось на более чем скромном уровне. Анализ кадровой политики в Нагорном Карабахе выявляет серьезные нарушения принципа справедливого национального представительства во властных органах. Это имело место в отношении состава как советских, так и партийных органов НКАО: "Если на уровне сельских и поселковых Советов их составы как-то учитывают соотношение населения, то на районном, городском и областном - картина меняется. И вот почему. В селах и поселках, где основную массу жителей составляли азербайджанцы, им удавалось пробиваться в Советы. В районных организациях уже сказывался фактор власти. Составы Советом здесь формировались руководством района, а оно, как правило, (за исключением Шуши) на 90-98% состояло из армян. Управляя автономной областью по своему усмотрению, армянская часть населения оказалась с самого начала в предпочтительном положении к азербайджанскому меньшинству, чьи попытки закрепиться в структуре власти все время ограничивались. Так, если в области (согласно переписи 1979 года) проживало 23% азербайджанцев, в областной Совет народных депутатов их в1987 г. избрано всего 16,7%.

Грубые отступления от принципа равноправного представительства всех национальностей, проживающих в области, допускались при формировании областной парторганизации, ее руководящих выборных органов. В составе обкома партии из 165 членов всего 24 были азербайджанцы, а из 456 секретарей первичных партийных организаций НКАО (без Шуши) лишь 30. Азербайджанцы, по существу, не допускались в партийные комитеты города и области.

Аппарат обкома партии в Ханкенды, поспешно переименованном, все эти годы практически 100-процентно оставался армянским.

Не соответствовало представительство азербайджанского меньшинства процентному соотношению населения в профсоюзах, комсомоле, а также в органах милиции, народном контроле, словом, по всей вертикали общественно-политической лестницы.

В 1987 г. ЦК КП Азербайджана, весьма скупой на критические замечания в адрес НКАО, вынужден был признать, что обком партии нарушает принцип национального представительства при решении кадровых вопросов".

Итак, за период 60-80-х гг. в Нагорном Карабахе шел естественный процесс нарастающего коренного изменения национального состава области, и, как его следствие, - процессы относительного понижения в деле жизнеобеспечения населения области значимости армянского фактора и одновременного возрастания значимости азербайджанского фактора. Скорость и масштабы этих глобальных для жизни области демографического и ролевого сдвигов стали нарастать столь интенсивно, что скорость процессов взаимной адаптации этнических общин НКАО все более отставала от скорости изменения их ролевой значимости в практике жизни области. В результате стала накапливаться и расти межнациональная напряженность в области. Бытовые, производственные и иные относительно мелкие межнациональные конфликты, обычно сопровождающие процессы взаимной притирки этносов, не успевали пройти весь цикл полного разрешения и также стали все более накапливаться.

На рост межнациональной напряженности серьезное воздействие оказывало также упорное блокирование армянским руководством области настойчивых попыток азербайджанцев добиться достойного и справедливого своего представительства в структурах власти НКАО.

В условиях все более усиливающейся межнациональной напряженности нарастающий поток межобщинных конфликтов стал перерастать в нечто более серьезное - в межобщинное противоречие.

С одной стороны, азербайджанцы области не могли понять, почему в условиях роста их вклада в жизнеобеспечение и развитие области они тем не менее фактически не допускаются армянами во властные структуры автономии. Почему, живя на своей земле, они из-за противодействия, в сущности, пришлых армян, основная масса которых была переселена в Нагорный Карабах Россией из Ирана в XIX веке, фактически лишены возможности реализовать себя на высоких должностях экономической, политической, социальной иерархии области.

Причем, следует особо отметить, что было бы ошибкой расценивать это стремление азербайджанцев к расширению своего властного представительства как элементарную жажду власти. Подобное стремление было не только проявлением обычной и нормальной потребности быть достойно и справедливо представленными во власти, но и основным объективным условием самой возможности дальнейшего экономического, социального и культурного развития азербайджанской общины НКАО, поскольку она в 80-х годах достигла такого уровня развития, что следующий качественно более высокий уровень развития азерийской общины мог быть достигнут лишь в случае обеспечения ее адекватными и существенно более емкими властными ресурсами.

Наконец, мощный рост национального самосознания азербайджанцев, произошедший в 60-х годах и продолживший в несколько более замедленном темпе свое эволюционное развитие в 70-х и 80-х годах, вступал во все более острое психологическое, моральное противоречие с оскорбительным для азербайджанцев их фактическим положением в НКАО в качестве людей второго сорта. Все это вызывало все более острое естественное недовольство азербайджанской общины НКАО своим ущербным положением, формируя тем самым в ее лице одну из сторон межобщинного противоречия.

С другой стороны, армяне, занимая ключевые посты в НКАО и распределяя их между собой, вовсе не желали делиться с азербайджанцами сколь-либо существенной частью этих постов. Поэтому связанное с этим вопросом усиливающееся давление азербайджанцев, как и общее возрастание в жизни области значения азербайджанского фактора вызывали у армян автономии острое недовольство и растущую тревогу в отношении самой возможности сохранения в будущем своего господствующего положения в области. В результате в НКАО шел также процесс форсированного формирования в 70-х и особенно 80-х годах армянской стороны межобщинного противоречия. Учитывая ключевое значение армянского фактора в инициировании кризиса, имеет смысл полнее раскрыть сущность конфликтогенной роли этого фактора.

Бюрократическая армянская верхушка области понимала, что стратегический баланс сил между обеими община НКАО быстро меняется не в пользу армянской общины и потому в близкой перспективе все равно придется делиться с азербайджанцами ключевыми постами в области.

Поскольку же армянская элита Нагорного Карабаха ни в коем случае даже в перспективе не желала потесниться во власти, а изгнать азербайджанцев из области, пока НКАО остается в составе Азербайджана, у нее не хватало сил, то для армянской верхушки НКАО стало ясно, что путь к разрешению межобщинного противоречия на выгодных для нее условиях лежит через вывод области из состава Азербайджана.

После же вывода НКАО из состава Азербайджана с помощью террористических методов, неоднократно примененных армянами в их историческом противостоянии с турками, начиная с последней трети XIX века, а также с азербайджанцами, начиная с самого начала XX века, можно было изгнать азербайджанское население из Нагорного Карабаха. Дальнейшие события показали, что именно армянская руководящая элита в лице руководителей партийных и советских органов, директорского корпуса НКАО сыграла основную роль в практической организации с февраля 1988 г. забастовок, митингов, шествий армян Нагорного Карабаха с требованием присоединения области к Армении. В своей решимости вывести область из состава Азербайджана армянское руководство НКАО уверенно рассчитывало на полную поддержку мощного армянского лобби как в Москве, так и в Вашингтоне, Париже и в других мировых центрах власти. Армяне также рассчитывали на финансовую, военную, политическую и иную поддержку как Армении, так и армянской диаспоры в мире.

Дальнейшие события показали, что все эти расчеты армянской властной верхушки НКАО полностью реализовались.

Однако для того, чтобы начать претворение своих антиазербайджанских планов непосредственно в жизнь армянской верхушке НКАО в первую очередь необходимо было обеспечить активную поддержку этих планов со стороны большинства армянской общины НКАО. Только в этом случае можно было организовать на практике кампанию массовых выступлений армян НКАО в поддержку требования о присоединении области к Армении. Лишь подобная массовая протестная кампания армян НКАО могла помочь мощной армянской пропагандистской машине создать перед общественным мнением СССР и мира видимость обоснованности и справедливости этого требования армян НКАО. И армянской плутократии НКАО без особого труда удалось обеспечить своим антиазербайджанским планам необходимую активную поддержку подавляющего большинства армянского населения области. Можно указать на несколько обстоятельств, которые позволили верхам так легко добиться этой поддержки.

Во-первых, простое армянское население НКАО также беспокоила вполне осязаемая возможность утери своего ведущего этнического статуса в области. Ведь они также имели определенные немалые выгоды и преимущества от подобного статуса, например, в устройстве на работу и в дальнейшем продвижении по службе, в преобладании своего национального представительства в выборных органах области, в приоритетном удовлетворении своих социальных, культурных, языковых и иных запросов. Наблюдая же процесс быстрого роста численности азербайджанской общины и, в целом, роста значимости азербайджанского фактора в жизни области, рядовые армяне стали все яснее осознавать, чувствовать возможность потери уже в близкой перспективе своего господствующего положения. Это вызывало у них тревогу и острое недовольство, делая их весьма восприимчивыми к экстремистским идеям армянских националистических организаций области типа вновь образованной организации «Крунк»а, организовавшего, кстати, первые антиазербайджанские забастовки и митинги карабахских армян. Между прочим, в контексте данного анализа показательно отметить, что среди основных задач «Крунк»а, записанных в его уставе были «… широкая пропаганда для предотвращения миграции армянского населения области, восстановления и процветания пустующих и вымирающих деревень, сохранения языка, традиций и обрядов».

Во-вторых, нарастающая миграция в НКАО азербайджанцев из соседних районов республики создавала дополнительные психологические, эмоциональные трудности адаптации к ним местных армян, привыкших господствовать в области. Армянам было труднее демонстрировать свое господство перед азербайджанскими мигрантами, поскольку эти мигранты, выросшие за пределами области, несли с собой менталитет, умонастроения и вольный дух титульной нации республики, в связи с чем они острее воспринимали навязываемый им армянами НКАО статус людей второго сорта. Это также вело к обострению межобщинного противоречия и дополнительно стимулировало армянскую общину на антиазерийские выступления.

В-третьих, несомненно, что в Нагорном Карабахе имелись и армяне, которые по своему воспитанию, семейным традициям, убеждениям являлись интернационалистами и потому с беспокойством воспринимали рост националистического угара армян НКАО. Однако армяне-интернационалисты не имели достаточное количество сторонников и необходимой организованности для действенной борьбы с армянским национализмом. Серьезно осложняли возможности подобной борьбы активно действующие в НКАО уже с конца 80-х годов армянские террористические группы, которые расправлялись не только с азербайджанцами области, но и с армянами, не согласными с разворачивающейся антиазербайжанской кампанией. В подобных условиях именно республиканские органы обязаны были эффективно поддержать, организовать и защитить здоровую часть армянской общины области. Увы, республиканские власти не сумели активно вмешаться в ситуацию в области и организовать эффективную борьбу с армянской реакцией.

Итак, основная масса армянского населения НКАО с февраля 1988 года стала открыто выступать на митингах и демонстрациях в поддержку требования присоединения области к Армении.

Это резко повысило напряженность между армянами и азербайджанцами уже не только в рамках НКАО, но и всей республики, а также за пределами Азербайджана, поскольку с антиазербайджанских позиций тут же активно выступило армянское население Армении и, в целом, армянская диаспора в мире. В результате внутриобластное межобщинное противоречие быстро переросло в тотальное противостояние армянского и азербайджанского народов.

Здесь важно в контексте анализа кратко остановиться на роли армянской диаспоры в инициации Карабахского кризиса. Аналитические центры армянской диаспоры несомненно занимались систематическими исследованиями и анализом национальных процессов в Нагорном Карабахе. Ход этих процессов в виде кардинального роста значимости азербайджанской общины в жизни области в 70-80-х годах не мог не вызывать нарастающей тревоги в экстремистских центрах армянской диаспоры.

Дело в том, что эти процессы могли нанести серьезный урон химерическим планам армянской реакции по созданию Великой Армении от моря до моря. Ведь этнические процессы в Нагорном Карабахе в 80-х годах вплотную приблизились к той критической черте, по достижении которой естественные процессы азеризации и деарменизации области могли принять необратимый характер, что означало бы крушение всех надежд армянских экспансионистов на присоединение Нагорного Карабаха к Армении. А это означало в свою очередь начало конца всей их идеи образования в будущем Великой Армении. Крах же этой основной для поддержания внутреннего единства мировой армянской диаспоры идеи имел бы весьма плачевные последствия для сохранения этого единства армян. Вот почему Нагорный Карабах в 80-х годах оказался в центре внимания экстремистских и экспансионистских кругов всей мировой армянской диаспоры, также сделавшей главную свою ставку на отторжение НКАО от Азербайджана.

Таким образом, к началу открытой фазы Карабахского кризиса сложилась ситуация, когда экспансионистские и экстремистские течения в Армении и в армянской диаспоре мира непосредственно слились с антиазербайджанскими армянскими течениями в самом Нагорном Карабахе в единый общий экспансионистско-экстремистский поток, пытавшийся разрушить, раздавить, уничтожить силы едва родившегося азербайджанского сопротивления, поднявшегося в феврале 1988 года на защиту чести и достоинства азербайджанского народа и территориальной целостности Азербайджана. Началась ожесточенная борьба за Нагорный Карабах, которая быстро привела к эскалации Карабахского кризиса до уровня открытого военного противоборства между Арменией и Азербайджаном. Первая стадия войны до мая 1994 г., завершившаяся в пользу Армении, принесла Азербайджану миллион беженцев-азербайджанцев и временную потерю контроля над большой частью Карабаха.

Подытоживая все вышесказанное, можно сделать следующие выводы относительно глубинной сущности, природы Карабахского кризиса.

В основе современного кризиса находятся, на мой взгляд, эндогенные факторы, выразившиеся в межобщинном противоречии между армянской и азербайджанской общинами НКАО. Исподволь межобщинное противоречие в НКАО начало складываться еще в 70-х годах, однако непосредственно оно оформилось на латентной фазе Карабахского кризиса в 80-х годах. Сущность межобщинного противоречия в следующем. Начавшиеся в 60-х годах XX столетия интенсивные естественные процессы этно-социального развития в Азербайджане привели к кардинальному росту значимости азербайджанского этнического фактора как в целом по республике, так и в ее Нагорно-Карабахском регионе. Быстрый рост вклада азербайджанской общины НКАО в экономическое, социальное, демографическое развитие области сопровождался интенсивным сокращением вклада армянской общины. Стали проявляться четкие признаки спонтанно идущих противоположных процессов азеризации и деарменизации области, причем в 80-х годах эти процессы приблизились к такой критической черте, по достижении которой они стали бы необратимыми. В подобных условиях стало особо остро проявляться кричащее несоответствие между кардинально возросшей решающей ролью азербайджанской общины в жизни области и ее крайне низким уровнем национального представительства во властных структурах области. Для снятия этого несоответствия требовалось существенное долевое перераспределение национального представительства обеих общин в структурах власти НКАО в пользу азербайджанской общины. Однако армянское руководство области не пожелало допустить азербайджанцев во властные органы и, опираясь на свои господствующие позиции в этих органах, а также на активную поддержку Армении и армянской диаспоры в мире, оно взяло курс на противоборство с растущей азербайджанской общиной. Этот антиазербайджанский курс привел к оформлению армянской стороны межобщинного противоречия. С другой стороны, невозможность для быстро растущего азербайджанского фактора области найти свое адекватное выражение во властных структурах НКАО вызывало у азербайджанской общины серьезное недовольство и справедливый протест по поводу грубого нарушения ее прав. Подобная, в сущности, нормальная реакция азербайджанской общины стала оформлять азербайджанскую сторону межобщинного противоречия.

Как видно, в основе межобщинного противоречия в Нагорном Карабахе находится, если так можно выразиться, статусное (или точнее, этностатусное) противоречие, заключающеесяя в том, что представительство общин во властной иерархии области стало остро не соответствовать коренным изменениям в роли и месте этих общин в процессах экономического, социального, демографического развития НКАО. Следовательно, в основе Карабахского межнационального кризиса лежали, прежде всего, эндогенные факторы, которые и определили природу этого кризиса.

Специфика Карабахского кризиса в том, что на решающие эндогенные факторы наложились мощные экзогенные факторы в виде открытого и наглого широкомасштабного вмешательства экспансионистских и экстремистских кругов Армении и армянской диаспоры в мире во внутренние дела Азербайджана на стороне агрессивно настроенной армянской общины НКАО. В результате этого внутриобластное межобщинное противоречие вышло за рамки НКАО и переросло в тотальное и уже межнациональное противоречие в целом между армянским и азербайджанским народами, таким образом, произошло перерождение Карабахского межобщинного кризиса в тотальный межнациональный кризис.

Для более лучшего понимания сущности Карабахского кризиса уместно кратко сравнить его с другими межобщинными кризисами в мире. Представляется, что природа Карабахского кризиса в целом аналогична природе межобщинного кризиса в Ливане в 70-х годах XX века и современного межобщинного кризиса в Северной Ирландии. Оба эти кризисы также обусловлены статусным противоречием, порожденным кардинальными демографическими сдвигами. В Ливане речь может пойти о статусном противоречии, порожденным, с одной стороны, острой необходимостью расширить ограниченное представительство во власти численно преобладающей и быстрорастущей мусульманской общины, а, с другой стороны, объективной необходимостью сократить властное представительство господствовавшей христианской общины, доля которой в населении страны все более понижалась. Подобное же статусное противоречие определило острый кризис в Северной Ирландии между быстрорастущей ирландской католической общиной и занимающей господствующие властные позиции, но медленно увеличивающейся протестантской общиной, образованной переселенцами из Англии и Шотландии.

Кстати, в этих кризисах также имелось значительное влияние экзогенных факторов. Например, шиитам Ливана активно помогал Иран, а католикам-ирландцам Северной Ирландии - американцы ирландского происхождения Соединенных Штатов Америки. Существенное же отличие Карабахского кризиса можно усмотреть в том, что если он развился до уровня межнационального кризиса, то в Северной Ирландии и, особенно, в Ливане межобщинные кризисы в основном остались на уровне общин и имели ярко выраженный конфессиональный характер.

В заключении предложенного выше анализа уместно добавить, что основные положения и версия сущности Карабахского межнационального кризиса были изложены в моей разработке, которую я написал в марте 1988 года, а в конце апреля того же года под названием «О событиях в Нагорном Карабахе и вокруг него» послал в адрес Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС, и копию - Отделу пропаганды и агитации ЦК КП Азербайджана. В сущности, это был первый научный анализ проблематики Карабахского кризиса, написанный сразу же вслед за началом в феврале 1988 года его открытой фазы. В разработке 1988 года был представлен не только анализ сущности Карабахского кризиса и его возможных негативных последствий для судьбы перестройки в СССР, но и предложены рекомендации по разрешению кризиса.

В частности, с целью уменьшения степени конфликтогенности процесса миграции в НКАО азербайджанцев соседних районов республики предлагалось понизить интенсивность этой миграции. С этой целью предлагалось устранить основную причину миграции - острую нехватку рабочих мест в соседних азербайджанских районах. Для этого я считал возможным срочную переброску в эти трудоизбыточные районы части избыточного производственного потенциала из трудонедостаточных районов европейской части СССР.

Во-вторых, предлагалось, чтобы правоохранительные органы Азербайджана развернули активную работу на территории НКАО по выявлению и изоляции лидеров армянских экстремистов, а также по обеспечению достаточной защиты армянских интернационалистов, чтобы опираясь на них попытаться оздоровить всю межнациональную ситуацию в области.

В-третьих, я считал необходимым перестроить всю идеологическую работу республиканских идеологических служб в области, поставив в основу их пропаганды идею идентичного с азербайджанцами еще со времен Кавказской Албании происхождения значительной части армян НКАО. Если подобную пропаганду смогли бы грамотно провести, то это помогло бы внести раскол в армянскую общину и существенно сократить базу армянского экстремизма в области.

Необходимо было также организовать активное идеологическое контрнаступление против базовых идей армянского экспансионизма и экстремизма, т.е. идеи надуманного армянского геноцида в Турции в 1915 г. и химерической и глупой идеи построения Великой Армении от моря до моря.

Были также и предложения по активизации борьбы центральных спецслужб СССР с антисоветской деятельностью подрывных армянских центров в Армении и в мире.

Наконец, предлагалось развернуть серьезные комплексные теоретические исследования относительно сравнительно новой для практики межнациональных отношений СССР Карабахской проблематики.

К сожалению, Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС даже не откликнулся на мой довольно обширный анализ Карабахского кризиса. Была лишь слабая реакция Отдела пропаганды и агитации ЦК КП Азербайджана, которая свелась к оповещению о принятии моей разработки к сведению (хотя потом до меня дошла информация, что моя разработка читалась в различных отделах и даже за пределами ЦК КП Азербайджана).

Увы, следует признать, что в 1988 году властные структуры Азербайджана были слишком слабы для организации крупномасштабной и эффективной борьбы с армянским экстремизмом и экспансионизмом. В отличие от этого народ Азербайджана был готов подняться и действительно поднялся в 1988 году на защиту от армянской агрессии исконно азербайджанской земли Нагорного Карабаха.

Полагаю, анализ будет неполным, если не представить свой взгляд на перспективы разрешения Карабахского кризиса. Как ни странно, но продолжение кризиса само по себе превращается в один из способов его разрешения. Дело в том, что продолжение Карабахского кризиса препятствует выходу Армении и Нагорного Карабаха из глубокого экономического, идеологического, психологического кризисов. Все это обусловливает продолжение губительной для Армении и Нагорного Карабаха массовой эмиграции армян. По неофициальным данным на 2002 год, в Армении осталось около 1,8 млн. чел. (из 3,5 млн. чел. до Карабахского кризиса), а в Нагорном Карабахе - около 70 тыс. чел. (из 120 тысяч армян до кризиса). Причем, армяне зачастую мигрируют семьями, чтобы никогда уже не вернуться назад. Можно сказать, что сегодня мы наблюдаем исход армян из Южного Кавказа. Однако из этого не следует, что нам и далее надо сохранять состояние ни мира, ни войны с армянами еще на 10 лет. На мой взгляд, в ближайшие 1-1,5 года необходимо поставить решительную точку в этом кризисе. А именно. Для восстановления психологического равновесия, избавления от синдрома поражения азерийской нации необходимо именно военным путем вернуть оккупированные армянами земли Карабаха. Сегодня не 1988 год, когда был силен националистический угар армян и Армении и Нагорного Карабаха, готовых воевать с азерийцами. Националистический угар армян в целом уже прошел, что, кстати, и демонстрирует их массовая эмиграция. Сегодня солдаты из Армении, сидящие в окопах Карабаха, в массе своей не желают умирать за пустеющую на их глазах и чужую для них землю Карабаха. С другой стороны, азербайджанский солдат полон решимости освободить Карабах и готов ради этого рисковать своей жизнью.

Я уверен, что оккупированная армянами часть Карабаха будет без особых проблем и быстро, без сколь-либо значимых людских потерь для азерийцев освобождена азербайджанской армией в ходе блицкрига, то есть молниеносной войны, в которой военную победу над армянской армией в Карабахе в принципе возможно достичь в первые три недели войны. Блицкриг лишит армян возможности задействовать международные ресурсы, чтобы избежать полного краха.

Что дальше? А дальше нам необходимо вернуть региону Зангезура его азерийский характер либо путем изгнания отступающей из Карабаха армянской армии, либо путем соглашения: Азербайджан и Турция открывают Армении свои транспортные пути в обмен на образование в составе Армении Азерийской Зангезурской Автономной Республики. Поскольку без открытия наших транспортных коридоров губительная для Армении эмиграция армян не остановится, то Армении не останется иного выбора как на согласие образования нашей Зангезурской автономии. Полагаю, после заключения с Арменией мира на наших условиях население Армении стабилизируется на уровне 1,5 млн. чел. Последующий же рост численности населения Армении будет происходить за счет возвращения многих сотен тысяч азербайджанских беженцев.

Разрешение Карабахского кризиса и открытие Азербайджаном и Турцией границ с Арменией раскроют перед ней широкие возможности всемерной интеграции в огромный тюркский мир. По мере же развертывания подобной неизбежной для армян интеграции для них начнется новый процесс - процесс естественной и широкомасштабной тюркской (а, точнее, азерийской) ассимиляции. Полагаю, на этом история армянского этноса на Южном Кавказе тихо и спокойно завершится.