Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет гуманитарных наук

Выпускная квалификационная работа

Философские аспекты юнгианской интерпретации алхимии

по направлению 47.04.01. «Философия»

Комаринский Александр Николаевич

Квалификация: Магистр

Образовательная программа «Философия и история религии»

Научный руководитель Кандидат философских наук, доцент

Орёл Елена Владимировна

Москва, 2018

Оглавление

Введение

Глава 1. Философия сознания в трактовке алхимии

1.1 «Красная книга»: предпосылки изучения Юнгом алхимии

1.2 Основные понятия

1.3 Парацельс как представитель алхимической традиции

1.4 Процесс индивидуации и Великое делание

1.5 Алхимическая свадьба и её трактовка К. Г Юнгом

Глава 2. Философия истории Юнга через призму юнгианской интерпретации алхимии

2.1 Христос как lapis philosophorum и историческое значение христианства

2.2 Прошлое и будущее человечества с точки зрения Юнга

Заключение

Список использованной литературы

Введение

алхимия юнг традиция философия

Карл Густав Юнг - один из самых известных представителей психологии XX века. С момента смерти Юнга в 1961 году прошло уже более пятидесяти лет, но его наследие в виде многочисленных работ до сих пор собирается, переводится на многие языки мира и изучается. В России особый интерес к работам Юнга появился в конце восьмидесятых годов. Сегодня издательством «Канон+» предпринята попытка издать все наиболее интересные работы Юнга, переведенные на русский язык. В России и в мире действуют многочисленные институты и общества аналитической психологии, считающие своим основателем именно Карла Густава Юнга. Опубликованные с разрешения потомков в 2000-х и 2010-х годах работы Юнга из его личного архива (в частности, знаменитая “Красная книга”) увеличили интерес к нему не только биографов и исследователей непосредственно Юнга, но и всего общества. Именно исходя из последних публикаций можно по-новому исследовать концепции Юнга.

Стоит также отметить, что при достаточной изученности Юнга с точки зрения психологии, почти нет полноценных исследований, посвященных непосредственно философскому анализу его работ. Связано это в первую очередь с его личным желанием рассматривать жизнь как врач, не как теолог или философ. Несмотря на это, можно увидеть, что его поздние работы уходят все дальше от практической аналитической психологии и все больше затрагивают вопросы общефилософского характера.

Карл Густав Юнг прожил достаточно долгую жизнь, став современником таких значимых исторических событий, как мировые войны и многочисленные революции. Он - основатель одного из самых известных направлений современной психологии, аналитической. А психология всегда была тесно связана с философией, особенно если начинала изучать человеческое сознание с помощью символов и знаков, с помощью словесного анализа. Более того, нередко работы Юнга характеризуют как философскую психологию, тем самым акцентируя внимание на тех аспектах его идей, которые выходят за рамки обычной, эмпирической психологии и вторгаются в сферу философии, теологии и даже, эзотеризма, мистицизма. Юнг, пройдя долгий путь собственного становления, постоянно обращался за помощью в анализе к историческим фактам и отдельным работам по философии, теологии, религии, алхимии. Это ему необходимо для психотерапевтической практики, так как, в отличие от Фрейда, Юнг анализирует сны не концентрируясь лишь на одной точке, никуда от нее не отходя - свой анализ он связывает со спиралевидным движением, сравнивая это движение с ростом растений (см. [26, с. 34]). Не стоит при этом забывать, что дерево в алхимии - символ герметической философии. Юнг также говорит, что вынужден заходить в область теологии (и философии), так как часто последняя не способна решить проблемы, возникшие в человеческом сознании. Юнг рад бы отдать это теологам, если многие его пациенты сами не являлись таковыми [см. [26, с. 33].

Сейчас, изучая философию алхимии, ее антропологические и психологические стороны, исследователи обращаются и к идеям Юнга. Это связано с тем, что он один из первых академических ученых, который обратился к алхимии не как к предшественнице химической науки и не как к псевдонауке, но как к определенной «прапсихологии». По меткому замечанию одной из главных последовательниц Юнга, “доктор Юнг посвятил много лет исследованиям этого предмета, который он практически откопал из навозной кучи прошлого, ибо алхимия была предана забвению” [20, с. 12].

Стоит признать и то, что в целом работы Юнга с философских позиций в России почти не изучаются. Если обратиться к зарубежным исследованиям, то мы увидим, что большинство работ, посвященных юнгианской интерпретации алхимии просто не переведены на русский язык. Из переведенных стоит отметить обзорную статью Марлана Стантона «Алхимия», написанную специально для небольшого руководства по юнгианской психологии «The Handbook of Jungian Psychology». В этой работе содержится и перечисление основных работ Юнга, посвященных алхимии и основные идеи. Важно отметить, что это работа зарубежного автора, написанная до публикации “Красной книги”, и в большей степени представляет собой достаточно обобщенную информацию, предназначенную для широкого круга читателей.

Наиболее важные работы самого Юнга, посвященные алхимии, можно найти в самом полном на сегодняшний день собрании сочинений Принстонского университета. Так или иначе, большинство работ позднего периода Карла Густава Юнга затрагивают алхимию исходя из его концепции коллективного бессознательного.

Особое значение для нашей работы имеет применение биографического метода. Юнгианская интерпретация алхимия берет свое начало в истории жизни Карла Густава Юнга - переживая собственное озарение, он приходит к изучению алхимии. В этом смысле отдельным важным источником для нас служит уже упомянутая выше “Красная книга” (Liber novus). Книга, изданная совсем недавно, но уже ставшая объектом изучения многих психологов, историков и философов. Именно с этой книги, написанной в период между 1913 и 1930 годами, начинаются исследования Карла Густава Юнга в области алхимии. Более того, свою концепцию Юнг строит не только на основе данных работы с пациентами, но и на основе личного опыта переживаний, вследствие применения метода активного воображения. Именно на этом строятся такие известные концепции, как коллективное бессознательное, архетипы и индивидуация.

Со временем Юнг обращается к общефилософским вопросам. Нам это и интересно. Исходя из темы исследования, мы будем рассматривать в первую очередь его работы, посвященные алхимии. Один из фундаментальных трудов Юнговской не только психологии, но и философии - “Психология и алхимия”. Эта книга вышла в 1944 году после более чем тридцатилетних исследований Юнга в области алхимии (если принять во внимание его личный опыт в период 1913 - 1930 годов). Как принято считать, именно с этой работы Юнг ввел понятие алхимии в сферу аналитической психологии и обосновал значимость алхимических идей для работы психотерапевта.

Среди важных работ Юнга, связанных с алхимией стоит выделить и «Mysterium Coniunctionis». Также довольно важными источниками являются работы «Айон, Феноменологическое исследование Самости», «Практика психотерапии», «Психология переноса».

Кратко основные мысли алхимических исследований Юнга можно найти в работе «Предисловие к каталогу по алхимии». Также стоит отметить конспект интервью, которое провел Мирча Элиаде в 1952 году на конференции Эранос для журнала «Combat». Позже оно было включено в книгу «Беседы с Юнгом: интервью и встречи».

Стоит выделить и основных последователей Юнга и исследователей его творчества, к работам которых мы также будем обращаться. Из работ, посвященных разъяснению юнгианской интерпретации алхимии выделяют “Алхимия: введение в символизм и психологию” (1980) и “Алхимическое активное воображение” (1979) Марии фон Франц, а также “Таинство воссоединения: алхимический образ индивидуации” (1994), “Лекции по Mysterium” (1995), “Лекции по Айон: исследование Самости Юнгом” (1996) Эдингера.

Также в 1995 году Шварц-Салант составил сборник отрывков из работ Юнга “Юнг об алхимии”, не переведенный на русский язык. Также из зарубежных авторов стоит выделить Дэвида Хольта, Мюррея Штайна, Аниэлы Яффе, Эндрю Сэмуэлса, Барбары Ханны, Лэнса Оуэнса.

Из отечественных исследователей мы обратились к работам П. С. Гуревича, А. М. Руткевича, В. В. Зеленского, Н. С. Автономовой, В. В. Бакусева, В. И. Овчаренко, С. С. Аверинцева. Стоит выделить также диссертационные исследования О. А. Бойко, Н. В. Роговой, К. Ю. Бурмистрова, Н. В. Фишбейн. Но ни одна работа не посвящена непосредственно философскому анализу юнгианской интерпретации алхимии.

Юнг трактует алхимию как религиозную христианскую философию. Таким образом, он связывает исторически аналитическую психологию с конкретной философской традицией - алхимией и через эту связь с герметической философией. Самого Юнга нередко называют человеком, изменившим не только психологию, но и в целом человеческую мысль. Стоит признать, что с точки зрения философии можно выделить несколько основных тем, которые занимали Юнга. Во-первых, это проблемы этики, соотношения добра и зла, существования зла при существовании всеблагого Бога в христианстве. Это и проблема соотношения человека и природы, человеческого сознания и природы, Бога как сознания и источника блага и природы как источника зла. Во-вторых, как мы уже упомянули, Юнг стал современником колоссальных изменений в истории всего человечества и таких событий как мировые войны, распад и создание государств, культурные потрясения, падение колониальных режимов. Он не мог не заинтересоваться философией истории и не высказать своих идей об историческом пути человечества через призму своих концепций. В-третьих, Юнга, как философа, более всего интересовали проблемы человеческого сознания, становления человеческой личности. Данная работа, следуя от проблемы личности к проблеме всего человечества, имеет определенную структуру.

Первая глава посвящена философии сознания, становлению личности через процесс индивидуации, параллелям, проводимым Юнгом с алхимией. В этой же главе уделяется внимание отдельным этапам биографии самого Юнга, которые непосредственно повлияли на его концепции.

Вторая глава посвящена философии истории, архетипам коллективного бессознательного, взглядам Юнга на исторический процесс как он понимался психологом. История для Юнга не просто кладезь идей для подтверждения своих концепций, но и основа для всей психологии. «Без истории нет психологии - и в первую очередь психологии бессознательного» [34, с. 23], - пишет Юнг.

Данное исследование имеет определенные трудности. Во-первых, это исследование имеет междисциплинарный характер. Это содержит в себе трудности правильного подхода к рассмотрению отдельных концепций. Безусловно, это исследование включает в себя определенные вопросы не только философии и отдельных философских дисциплин, но и психологии, истории, религиоведения, культурологии, теологии.

Во-вторых, это проблема изучения алхимии как религиозной философии. И здесь мы сталкиваемся с той же проблемой, с которой столкнулся сам Юнг, когда впервые столкнулся с трактатами алхимиков. Алхимические тексты трудно поддаются изучению, нередко слова и идеи в них зашифрованы. Даже выделив два вида алхимии, внешнюю и внутреннюю, и сосредоточившись только на внутренней алхимии, невероятно трудно систематизировать идеи алхимиков.

В-третьих, трудности перевода - Юнг писал на немецком и английском языках, знал французский и латынь. В целом проблема переводов работ по аналитической психологии та же, что и проблема переводов работ по психоанализу. К Юнгу можно применить все те утверждения, что применяет Н. С. Автономова к работам Фрейда [см. Автон]. Долгое время существовал разрыв русскоязычной психологической теории со многими западными концепциями. Работы Юнга практически не издавались и не комментировались. Из-за чего можно было еще в начале 1990-х годов говорить о несформированности “концептуального языка”. Сегодня все термины по аналитической психологии имеют устоявшиеся переводы на русский язык, возросший интерес к Юнгу стимулирует развитие “концептуального языка”. Тем не менее, несмотря на многочисленные переводы, многие аспекты юнгианских концепций остаются вне поля зрения отечественного исследователя, так как лучшие исследования печатаются на английском, немецком и французском языках.

В-четвертых, проблема систематизации характерна и для работ Юнга. Трудность эта связана и со спецификой всех его работ - Юнг не имел единой, законченной теории. С другой стороны, при огромном количестве трудов, трудно выделить общую канву - многие идеи разбросаны по многочисленным статьям, докладам и даже письмам Юнга. Помимо этого, Юнг работал с алхимическими источниками только в отношении того, что было необходимо для подтверждения его концепций. Юнг нередко повторяется - повторяются не только идеи, но и примеры. Если взять все работы Юнга, связанные с алхимией, то неподготовленный человек может запутаться в них и ничего не понять. Несмотря даже на то, что Юнг старается логически все обосновать и старается не уходить в пространные размышления, что, правда, получается у него не всегда. В начале книги “Психология и алхимия” можно прочесть, как Юнг даже приносит определенные извинения своим “пространным объяснениям”: “Я надеюсь, читатель не будет обижен, если мое объяснение прозвучало как гностический миф. Мы оказались в таких психологических сферах, где, поистине, гнозис укоренен. Гнозис - это послание христианского символа, и компенсация, вызванная бессознательным, является гнозисом еще в большей степени. Миф есть первобытный язык, естественный для этих психических процессов, и никакие интеллектуальные формулировки не приближаются к богатству и выразительности мифологической образности” [26, с. 28].

На эту же проблему обращает внимание и большинство исследователей Юнга. Попытки разобраться в научных трудах психолога приводят к достаточно общим характеристикам. Например, Аверинцев предлагает выделять несколько пластов в наследии Юнга:

1. конкретные научные наблюдения;

2. не до конца доказанные, но убедительные научные гипотезы;

3. идеалистическую спекуляцию.

Эта обобщенная систематизация приводится и в диссертационном исследовании Н. В. Фишбейн [19, с. 13-14], в ней автор полностью соглашается с Аверинцевым. Нельзя не согласиться, что идеи из третьего пласта тесно вплетены в два других. Более того, С. С. Аверинцев предлагает эту систему в 1970-х годах в условиях господства определенной идеологии. Нам представляется, что термин “спекуляция” имеет оценочную характеристику с негативным оттенком. Действительно, у Юнга немало идеалистических идей, но они не всегда спекулятивны, так как спекуляция предполагает сознательное отвлечение, определенное умозрительное рассуждение не опирающиеся на эмпирические факты. Юнг как врач, наоборот, всегда старается опираться на конкретные факты. Например, в “Тавистокских лекциях” Юнг пишет, что “нужно избегать спекуляций и теорий, когда имеешь дело с такими мистериальными процессами, как сны. Нельзя забывать, что тысячелетиями любой разумный человек, обладающий знаниями и опытом, придерживался совершенно других взглядов на сновидения. И только совсем недавно появилась теория, что сны ничего не содержат. Во всех других цивилизациях считали иначе” [38, с. 21].

И гностицизм, и алхимия - это в своей основе не психологические и не научные идеи, а именно идеи религиозно-философские. И нам интересно посмотреть как, с одной стороны, эти идеи повлияли на самого Юнга, на его жизнь, и через это повлияли на его идеи, его концепции, в определенной мере заставив его подойти к философским темам и размышлениям.

Главная цель нашего исследования - с позиции современной философии, главным образом общей философии сознания и философии истории, изучить основные идеи и концепции юнгианской интерпретации алхимии в связи с социально-историческими условиями времени написания работ и личной биографией Юнга. Для этого нам необходимо проработать огромный пласт литературы как самого Юнга, так и наиболее известных его исследователей. Исходя из цели работы можно выделить и основные задачи:

1. Рассмотреть биографию Юнга, социально-исторические и личностные предпосылки изучения Юнгом алхимии, в том числе проанализировать “Красную книгу” как один из основных источников, помогающих понять смысл юнгианской интерпретации алхимии.

2. Рассмотреть основные работы Карла Густава Юнга посвященные алхимии, определить, как Юнг понимает сознание, понять на какие философские идеи он опирается, проследить связь гностических и алхимических концепций с такими концепциями Юнга, как архетипы, Самость, бессознательное, процесс индивидуации.

3. Проанализировать, как Юнг понимает исторический процесс, на основании его поздних работ понять, как алхимические идеи вплетаются в философско-историческую картину мира Карла Густава Юнга.

Объектом исследования являются труды Карла Густава Юнга. Нам пришлось искусственно ограничить поле исследования до трудов самого Юнга и практически не рассматривать труды его последователей, так как прежде чем переходить к юнгианской традиции современности нужно сначала исследовать первоисточник. Предметом исследования являются конкретные философские аспекты трактовки Юнгом алхимических текстов.

Данное исследования, исходя из специфики предмета, имеет междисциплинарный характер. Для наиболее полного изучения проблемы были использованы социокультурный, биографический, феноменологический методы. Особое значение имеет системный подход с использованием философского понятийного аппарата.

Глава 1. Философия сознания в трактовке алхимии

1.1 «Красная книга»: предпосылки изучения Юнгом алхимии

В самом начале стоит обратиться к вопросу о том, как Юнг пришел к исследованию алхимии и какое значение придавал этим исследованиям. Это важно также потому что если алхимия являлась для него просто инструментом исследования, то он и не мог вкладывать особых смыслов в изучение данного предмета. Но если это имело для него особое значение, тогда и работы, посвященные алхимии выходили бы у него за рамки обычного исследования аналитической психологии.

Наиболее важным источником среди работ самого Юнга, посвященных его жизни, является книга «Воспоминания, сновидения, размышления». Эта книга вышла уже после смерти Юнга, под редакцией Аниэлы Яффе. Юнг, который изначально был против записи своей автобиографии, всё-таки согласился и даже увлекся этой работой. Не придавая особого значения своей внешней биографии, встречам с историческими деятелями своего времени, он сосредоточил всё внимание на биографии внутренней. И это для нас во многом важнее, так как открывает особый мир его переживаний и чувств, показывает нам мотивы и обстоятельства, повлиявшие на становление его идей.

Карл Густав Юнг родился в семье пастора реформаторской церкви в Швейцарии 26 июля 1875 года. Он с детства был окружен атмосферой религиозной, мистической. Первоначально весь опыт его личной жизни был связан с христианством и соответствующей религиозной философией. Окруженный символами христианства, Юнг постоянно задавался вопросами об устройстве окружающего мира. В юношестве он долго размышлял о будущей профессии - выбор стоял между историей религии и естественными науками. В какой-то момент он понял, что медицина может совмещать в себе гуманитарные и естественные науки. Закончив в университете Базеля медицинский факультет, Юнг шесть лет проработал ассистентом известного психиатра Эйгена Блейлера в Цюрихе.

Там же, в Цюрихском университете выходит его первая работа - диссертация «К психологии и патологии так называемых оккультных феноменов» (1902). Действительно, как отмечает Бакусев, уже в этой работе Юнг в отличие от позитивистской психологии «не решается причислить «так называемые оккультные феномены» исключительно к разряду заболеваний, а сопоставляет их не только с болезнью, но и с общепризнанными формами душевной жизни».

На протяжении примерно пяти лет с 1907 по 1912 год Юнг сотрудничал с Фрейдом. У него он почерпнул многие идеи и какое-то время оставался одним из близких и самых любимых учеников. Правда, по мнению Юнга, разрыв с Фрейдом был неизбежен. После этого разрыва в течение нескольких лет Юнг переживает тяжелый личностный кризис, который сильно отразился на его дальнейших сочинениях. Именно в этот момент происходит встреча Юнга с собственным бессознательным. Все видения и сны, которые были в тот период жизни у Юнга требовали определенной подготовки для анализа. И первое, что он начинает делать - это записывать свои сны и видения. Примерно тогда же, в 1916 году, он начал рисовать мандалы [19, с. 91]. Впоследствии Юнг воспринимал этот период как переживание «процесса алхимического превращения» [34, с. 125], чему во многом посвящена его поздняя работа “Психология и алхимия”, выпущенная в 1944 году.

Но прежде всего в этот период Юнг трудится над манускриптом под названием “Красная книга”, или “Liber Novus”. В 1913 году по пути из Цюриха в Шаффхаузен пока поезд проезжал в тоннеле у него произошло видение или, как добавляют ряд исследователей, галлюцинация. Он увидел “Огромные желтые волны… гибель тысяч людей… море превратилось в кровь” [39, с. 196].

Видения стали повторяться через какое-то время. В интервью Мирче Элиаде в 1952 году Юнг сказал, что как психиатр он стал беспокоиться, не на пути ли он к шизофрении. Вероятно, видения действительно были очень интенсивны, раз Юнга это так сильно беспокоило, но не кажется правдоподобным, будто он не видел объяснение в сложившейся политической ситуации в Европе, в окружающих обстоятельствах и в общей тревожности. Но ему важен не сам факт насколько эти видения являлись предсказанием Первой мировой войны (что в теории Юнга вполне возможно), а скорее важно было понять какое значение они имели для его жизни.

Юнг к этому времени приблизился к кризису среднего возраста, и если в Европе еще не было войны, то его “личная и профессиональная жизнь выглядели как военная зона” [42, с. 102]. В профессиональной жизни это разрыв с Зигмундом Фрейдом и разделение психоаналитической традиции на две части - психоанализ во главе с Фрейдом и аналитическая психология во главе с Юнгом. В личной жизни это интеллектуальная, эмоциональная связь Юнга со своей ассистенткой Тони Вольф, в то время, как его жена ждала пятого ребенка. Несомненно, оба события накладывали свой отпечаток на эмоциональное состояние Юнга.

По мнению ряда исследователей биографии Юнга, то, что произошло с ним осенью 1913 года можно описать как “сильно перегорание в сочетании с классическим кризисом среднего возраста и серьезными симптомами депрессии” [42, с. 103]. Разные биографы и исследователи Юнга описывают этот период по-разному, как творческую болезнь, период интроспекции, психотический раскол или обыкновенным безумием (“a creative illness, a period of introspection, a psychotic break, or simply madness”) [Оуэнс 2].

Мы не так много знаем о создании “Красной книги”. В период между 1913 и 1916 годами Юнг записывает в блокноты все свои видения, назвав это “Черной книгой”. В 1914 году он начинает работать над Liber Novus. И если «Черная книга» - это небольшой томик потока видений и сновидений, то «Красная книга» это фолиант в красивейшей обложке, заполненный текстами и рисунками.

Красную книгу он заканчивает к 1930 году. При жизни он давал её прочесть немногим близким людям. Хотя в работах часто рассказывал об этой книге. Несмотря на это, после смерти Юнга в 1961 году “Красная книга” находилась в архивах семьи Юнга в специальном банковском хранилище в Швейцарии более сорока лет, никем не читаемая. В 2002 году текст работы стал доступен немногим специалистам, а в 2009 году книга вышла с предисловием Сону Шамдасани. В 2012 году книга была переведена на русский язык.

Так как сама книга вышла недавно, то критическая литература лишь в стадии становления. По мнению большинства исследователей, несмотря на дискуссии вокруг этой книги, Liber Novus является уникальным памятником психологической мысли, написанная прекрасным литературным языком. Это книга, которая “требует досконального междисциплинарного изучения для наиболее полного понимания” [42, с. 105]. Примечательна данная книга и тем, что в ней полностью отсутствуют термины и понятия аналитической психологии. Лишь один раз, и то в Черной книге, встречается термин “бессознательное”. В целом вся “Красная книга” наполнена символами и образами. Между тем комментаторы нередко говорят о том, что книга наполнена основными концепциями Юнга. Безусловно. эта книга перекликается с более поздними работами Юнга. Но насколько Liber Novus является книгой по психологии? Действительно, очень трудно эта работа Юнга поддается определению жанра. Ряд исследователей утверждает, что эта книга относится к ряду религиозных работ. Например, Карл Байер пишет, что эта книга «продолжение жанра христианской Книги Видени… которая, кроме этого, берет элементы из других жанров христианской литературы и обновляет медитативную культуру чтения и письма Античности и Средневековья» [“transgressive continuation of the genre of the Christian Book of Visions […] that, furthermore, takes up elements from other genres of traditional Christian literature and renews the meditative reading and writing culture of Antiquity and the Middle Ages”, Байер 13]. Ханеграаф также определяет этот труд как “высоко оригинальный пример мистической инициации, вдохновленный примерами поздней Античности” [42, с. 107].

Сама книга представляет собой повествование о путешествии в глубины души. Некий Дух Глубин (Geist der Tiefe) сказал, что Юнг попал под заклинание Духа времени (Geist dieser Zeit) и теперь потерял свою душу. “Дух глубин взял мое понимание и все мое знание и поставил их на службу невыразимого и парадоксального. Он лишил меня речи и письма обо всем, что не служит ему, а именно сплавив вместе осмысленное и бессмысленное, что производит высший смысл” [41, с. 20]. Более того: “Дух глубин заставил меня сказать это, и в то же время подвергнуться этому, ведь я не ожидал этого. Я все еще трудился, сбитый с пути духом этого времени, и иначе думал о человеческой душе. Я много думал и говорил о душе. Я знал о ней много умных слов, я судил о ней и превращал ее в научный объект. Я не думал, что моя душа не может быть объектом суждения и знания; скорее мое суждение и знание являются объектами моей души. Потому дух глубин принудил меня заговорить с душой, позвать ее как живое и самосущее существо. Я должен был осознать, что утратил свою душу” [41, с. 21]

Далее душа совершает путешествие, подобное многим путешествиям, через пустыню. Юнг описывал это как погружение в “космические глубины” своего сознания. Погружаясь все дальше, он достигает священного безумия.

“Ты будешь считать себя сумасшедшим, и в определенном смысле ты им и будешь. До степени, которой христианству этого времени не хватает безумия, ему не хватает божественной жизни. Заметь чему древние учили нас в изображениях: безумие - божественно” [41, с. 23], и далее - “Дух этого времени безбожен, дух глубин тоже безбожен, баланс - божественен” [41, с. 24]. Как отмечает Шамдасани, история священного безумия имеет долгую историю. Берет свое начало она еще в Античности, в диалоге “Федр” Платона, и проходит через гуманистов Возрождения (таких как Марсилио Фичино и Эразм Роттердамский) и немецкую философию Шиллинга и Ницше.

Как справедливо отмечает Ханеграаф, взгляды Юнга на священное безумие должны рассматриваться еще и в контексте классического немецкого месмеризма. Действительно, в воспоминаниях, рассуждая о природе спиритизма, Юнг отмечает, что “Кантовские "Сновидения духовидца" пришлись здесь очень кстати. А вскоре я открыл для себя такого писателя, как Карл Дюпрель, который рассматривал эти явления с точки зрения философии и психологии. Я раскопал Эшенмайера, Пассавана, Юстинуса Кернера и Герреса и одолел семь томов Сведенборга” [34, с. 129]. В начале XIX века в немецкой пневматологической традиции процветала идея о фундаментальной двойственности - о сознании дневном, которое управляется разумом и наукой, и о таинственной второй стороне науки, Nachtseite der Naturwissenschaft. Это вторая сторона - область мистического, символизма, оккультизма.

Помимо философских оснований, стоит не забывать и о психологии. На идеи Юнга непосредственно повлиял Пьер Жане (которого он считал своим учителем). Именно от Жане он унаследовал “энергетическую концепцию психики: реальность окружающего нас мира требует определенного количества психической энергии и вместе с ослаблением ее притока происходит “понижение уровня сознания”” [36, с. 14].

Юнг переосмыслил это понимание энергии и расширил его до размеров “коллективного бессознательного” - именно из него берется определенная энергия, которая действует в человеке.

Первый вопрос, который ставит Юнг для того, чтобы начать разгадывать смысл видений - это вопрос «кто мои исторические предшественники?». «Встреча с алхимией в этом смысле была решающей» [34, с. 118], пишет Юнг.

На протяжении многих лет Юнг изучал труды алхимиков. С 1918 по 1926 год он серьезно интересовался гностиками. Но из-за недостатка сведений о гностиках, трудно предположить насколько им удалось подойти к пониманию этой проблемы. Юнг не утверждает, что у них были какие-либо психологические концепции, он лишь говорит о том, что видимо по имеющимся данным они были близки к проблеме собственного сознания. И только приступив к изучению алхимии, Юнг понял, что они исторически связана с гностицизмом. Именно средневековая алхимия послужила тем мостом, который с одной стороны, был обращен в прошлое - к гностикам, с другой же - в будущее, к современной психологии бессознательного» [34, с. 130]. Основоположником психологии бессознательного являлся Фрейд, он же обратился к тем же мотивам, к которым обращались и гностики - проблеме сексуальности и жесткой отцовской авторитарности. Но Фрейд не смог разглядеть один важный аспект гностицизма - первичный образ духа как некоего другого, высшего божества, которое и дало людям, по представлениям гностиков, в дар «кратер» - «сосуд духовной трансформации». Это же и не увидела католическая религиозная философия, так как «кратер», чаша - женственный принцип. Этот процесс трансформации был недоступен для иудеев, католиков и протестантов из-за главенства Бога-Отца. И только, как отмечает Юнг, в эзотерической философии алхимиков чаше отводилось особое, важнейшее место. Также и в психологических концепциях Юнга - индивидуация, процесс перерождения, трансформации является центральным.

В течение всего пути Юнга как психолога огромную роль играет его личная жизнь, но жизнь не внешняя, не встречи с людьми даже, но в большей степени внутренняя история его жизни. Особое значение Юнг отводит своим снам и видениям. Перед тем, как он начал подробно изучать алхимию, ему приснилось несколько снов с почти одинаковым сюжетом. Эти сны также описаны в «Воспоминаниях, сновидениях, размышлениях».

Во снах Юнг увидел рядом со своим домом неизвестный ему флигель. Ему казалось, что он точно бывал там, но почему тогда этот дом представлялся ему незнакомым? Через некоторое время в очередном сне он зашел туда и увидел прекрасную библиотеку с книгами XVI и XVIII веков. Как пишет Юнг, «в некоторых из них я нашел странные гравюры с изображением диковинных символов, каких прежде не видал». Тогда они казались ему загадкой и только много позже он понял, что это были алхимические символы.

В 1926 году ему приснился еще один сон, который предвосхитил его занятия алхимией. Этот сон, в котором на первый взгляд нет ничего необычного, стоит привести полностью, чтобы не исказить сути пересказом:

«Дело происходило на юге Тироля. Шла война. Я находился на итальянском фронте и пробирался в тыл вместе с каким-то невысоким крестьянином в его телеге. Кругом рвались снаряды, и я понимал, что нужно ехать как можно быстрее, поскольку оставаться там опасно. Нам предстояло преодолеть мост через туннель со взорванными сводами. В конце туннеля неожиданно открылся освещенный солнцем пейзаж, и я узнал окрестности Вероны. Внизу раскинулся сияющий солнечный город. Мне сразу стало легко. Дальше мы двигались по зеленой, цветущей ломбардской равнине, через рисовые поля и виноградники. В конце дороги я увидел огромных размеров господский дом - по-видимому, замок какого-то итальянского аристократа. Он представлял собой типичное поместье с множеством хозяйственных строений. К замку через обширный двор вела аллея. Мой маленький возница и я, въехали в одни ворота, а затем, наткнулись на другие: справа от нас был фасад господского дома, слева - хозяйственные пристройки, конюшня, амбар и т. п. Когда мы оказались посреди двора, прямо перед главным входом, все ворота вдруг с грохотом захлопнулись. Возница спрыгнул с телеги и крикнул мне: "Теперь мы заперты в XVII веке". "И вправду, - подумал я. - Но что мы будем здесь делать? Мы оказались в плену на целый год". И тут же явилась спасительная мысль: "Ничего, ведь через год мы отсюда выберемся"» [34, с. 115].

Как утверждает Юнг, это непосредственно связано с алхимией, ведь именно на XVII век пришелся её расцвет. До этого Юнг был знаком с алхимией, но в основном не по первоисточникам. Известно, что он читал работы Герберта Зильберера (Herbert Silberer), одного из учеников Фрейда, но не считал эти исследования чем-то важным. По мнению Юнга, это из-за того, что Зильберер использовал поздние тексты, которые требовалось сначала расшифровать.

В 1928 году он прочитал китайский трактат «Золотой цветок», который предоставил ему определенное представление о природе алхимии. Не стоит удивляться, что это китайский трактат - Юнг видел общие вещи в эзотерике всех народов и культур.

Первая же книга по алхимии, которая была прочитана Юнгом уже специально, была «Artis Auriferae Volumina Duo». Это классическое собрание алхимических текстов на латинском языке. Первое издание этой книги было опубликовано Пьетром Перна в 1572 году в Базеле, второе - там же в 1593 году. Именно это второе издание и попалось Юнгу. Два года Юнг пытался подступиться к этой книге, но каждый раз, видя рисунки в ней, восклицал, что понять это невозможно [34, с. 134]. Текст казался ему абсолютно непонятным. В конце концов, он посвятил ей целую зиму и с головой ушел в изучение алхимии.

Долгое время Юнг не мог понять смысл написанного, постоянно перечитывая тексты. В какой-то момент во время прочтения Rosarium Philosophorum к нему пришло осознание, что некоторые термины, странные выражения и обороты, такие как "solve et coagule", "unum vas", "lapis", "prima materia", "Mercurius" и т. д. ("разлагать и соединять", "сосуд", "камень", "первичная материя", "Меркурий". - лат.), встречаются чаще других. Юнг составил для себя глоссарий подобных понятий и выражений, включающих тысячи слов. На эту работу, по его собственным словам, у него ушло 10 лет жизни [34, с. 136].

Вскоре Юнг обнаружил связь аналитической психологии с алхимией, а через неё и с гностицизмом. Это, по мнению Юнга, имеет непосредственное отношение к деятельности психолога, так как одного жизненного опыта врача мало для работы с пациентом - нужно еще хорошее знание истории, а именно истории символов. Это же приводит Юнга и к общим философским размышлениям и подводит его к наиболее обширным работам, не случайно поэтому, что они появляются уже в поздний период его жизни.

Можно выделить два вида алхимии. Внешняя алхимия занимается экспериментами и близка к химии. Внутренняя алхимия - связана с внутренней трансформацией алхимика.

Юнг в первую очередь интересовался именно внутренней алхимией. Не вся алхимия является протопсихологией, но многие конкретные алхимики, возможно сами того не зная, занимались психологией.

Эта протопсихология неотделима от философии. Более того сам Юнг, рассматривая алхимию, затрагивает проблемы не только и не столько психологической науки, сколько проблемы религиозно-философского толка, будь то проблема добра и зла или истории христианства. Юнг в работе “Дух Меркурий” упоминает человека, который распознал мифологические и гностические идеи в алхимических текстах - филолога Рихарда Райценштайна. Нельзя не согласиться с Юнгом, что во многом алхимия имела в своем основании гностическое учение об Антропосе.

Впоследствии, Юнг постоянно обращается к первоисточникам по алхимии, в том числе к древним авторам I-VIII вв. н. э., латинским переводам с арабского и еврейского IX - XIII. Основную группу текстов составляют работы времени расцвета алхимии. Они датируются с XIV по XVII вв. Также Юнг обращается к текстам, написанным уже на национальных европейских языках. После XVII века уже заметен упадок алхимической традиции, поэтому тексты последующих веков почти не используются Юнгом.

Подобно Парацельсу, который считал, что “врачи должны разбираться в магических искусствах и не страшиться применять колдовские средства ради блага больных”, Юнг считает, что врач, занимающийся проблемами бессознательного, сам не должен бояться встретиться с этим бессознательным в личном опыте, применяя в том числе метод не только анализа сновидений, но и активного воображения. Под этим процессом Юнг понимает целенаправленный «свободный процесс мечтания, фантазирования, сна наяву» [19, с. 16]. Результаты этого процесса следует подвергать анализу. Правда, есть и свои опасности. Например, без должной подготовки это может оказаться безрезультатно (вспомним, что даже сам Юнг не сразу смог интерпретировать свои видения). Также, энергия, высвобождаемая из бессознательного, может охватить всю личность, овладеть ею.

В целом, Красная книга является важнейшим источником по изучению алхимических корней юнгианской интерпретации алхимии. Мы проследили некоторые параллели не только с последующими идеями Юнга (Саломея-Анима, Старец, путешествие как процесс индивидуации и как символ алхимической трансформации), но и увидели как Юнг пришел к изучению алхимии.

1.2 Основные понятия

Мы увидели, что в “Красной книге” почти совсем не используются привычные термины аналитической психологии. Несмотря на это, Юнг все годы написания “Красной книги”, и работал над статьями, и принимал пациентов. Совершенствовался и понятийный аппарат аналитической психологии.

Психология есть наука в том числе о сознании. Поэтому все концепции Юнга так или иначе строятся вокруг понятия о сознании. Психология также в более широком значении есть наука о психике. Психическое бытие в аналитической психологии имеет определенную структуру.

Термин психика (Psyche) в работах Юнга использовался вместе с понятием “душа” (Seele).Психика есть “целокупность всех психических процессов, сознательных и бессознательных” []. Термин “душа” в больше степени связан с глубинной психологией. В таком понимании есть отличие от христианского понимания души. В философском аспекте немаловажным для нас является также термин “психическая реальность”. В «Тавистокских лекциях» Юнг достаточно подробно говорит об этой структуре. Там же приведена схема структуры психического бытия человека [см. рис. 1].

Рисунок 1. Структура психического бытия человека

В этой схеме человеческое психическое бытие представлено в виде шара, или круга. Четыре внешних круга - ощущение, мышление, чувства, интуиция - характеризует функции, которые связывают человека с внешним миром. Память, субъективные компоненты функции, аффекты и вторжения - это то, что составляют сознание человека. Именно сознание несет в себе способность восприятия внешнего мира. Индивидуальное бессознательное и коллективное бессознательное - то, что может влиять на человека, но недоступно обычному взору. Тем самым сознание становится похожим «на поверхность или оболочку в обширнейшем бессознательном пространстве неизвестной степени мерности» [38, с. 25]. И в этом смысле интересно, что Юнг часто ссылается на известную формулу Джона Локка: «нет ничего в разуме, что до того не присутствовало бы в чувстве». Похожее понимание можно обнаружить и у Фрейда, когда он выводит бессознательное из сознания. Юнг же ставит вопрос по-другому: «возникающая в сознании вещь вначале с очевидностью не осознается и осознание ее вытекает из неосознанного состояния» [38, с. 27]. При этом между сознанием и бессознательным существует постоянное взаимовлияние и взаимосвязь.

Примечательно, что структура психического бытия человека сделана в виде круга, так как круг, колесо являются и алхимическим символом. Мы можем прочитать у Юнга, что помимо всего прочего современные интерпретации говорят и об ascensus и descensus как «нисхождении Бога к человеку и взлет человека к Богу» [26, с. 215]. Колесо же дает необходимые для работы понятия.

Термин сознание тоже достаточно своеобразен. У Юнга это «связь психических содержаний с эго постольку, поскольку эта связь воспринимается эго. Отношения с эго, которые не воспринимаются как таковые, являются бессознательными. Сознание - это функция по поддержанию связи психических содержаний с эго» [38, с. 25]. По своей природе сознание дискретно, достаточно большая часть жизни проходит в бессознательном состоянии. Без Эго не может ничто осознаваться - «если «нечто» не связано с Эго, то это «нечто» и не осознается» [38, с. 28]. Сам термин Эго определяется как «комплекс данных, конструированный прежде всего общей осведомленностью относительно своего тела, своего существования и затем данными памяти; у человека есть определенная идея о его прошлом бытии, определенные наборы (серии) памяти» [38, с. 28]. При этом Эго лишь часть сознания, окруженная темным содержанием, часто бессознательным.

Бессознательное недоступно Эго. Личное и коллективное бессознательное неразрывно связаны. Мы не можем изучать бессознательное также как сознание, у врача с ним нет никакой связи. Мы можем иметь дело лишь с продуктами сознания. Иногда эти продукты имеет свое происхождение в бессознательном. Коллективное бессознательное наследуется человеком, но воспринимать символы коллективного бессознательного человек может по-разному. Человеческий разум также как и человеческое тело имеет свою историю. Продукты коллективного бессознательного - это архетипы. «Архетип означает типос (печать - imprint - отпечаток), определенное образование архаического характера, включающее равно как по форме, так и по содержанию мифологические мотивы. В чистом виде мифологические мотивы появляются в сказках, мифах, легендах и фольклоре» [38, с. 30]. Архетипы символичны и мифологичны, они несут на себе отпечаток всего человечества: «наш бессознательный разум, подобно телу, является хранилищем реликтов и воспоминаний о прошлом» [38, с. 30].

В аналитической психологии до сих пор нет единого мнения, что такое символ. Разрыв Фрейда с Юнгом также был частично связан с вопросом, что понимать под символом. Есть несколько определений Юнга, одно из них: “Символ всегда предполагает, что выбранное выражение является наилучшим возможным описанием или формулировкой относительно неизвестного факта, который тем не менее известен как существующий или который постулируется существующим” [19, с. 204]

Все архетипы имеют по Юнгу определенную символику. Самые распространенные архетипы - Самость, Тень, Анима и Анимус, Бог-Отец.

Немаловажное значение алхимия играла для Юнга в исследованиях самости. Самость есть «архетипический образ наиполнейшего человеческого потенциала и единства личности как целого» [19, с. 199]. Вообще, структура сознания по Юнгу стремится к целостности - а значит, к кватернарности. В первой части “Психологии и алхимии” Юнг пишет, что человечек, концентрируясь на центре, постоянно и неизбежно сталкивается с тенью, которая неминуемо высвобождается в форме проекций. Проекции могут быть самыми разнообразными, неприятное и неприемлемое среди эмоций человека могут переноситься на какой-либо субъект или объект. Столкновению с Тенью во время психотерапевтической практики соответствует в алхимической традиции стадия nigredo - первому этапу Великого делания. При этом «столкновение с темной половиной личности или "тенью" происходит с ее собственного согласия во время любого достаточно умеренного лечения. Эта проблема так же важна, как проблема греха в церкви. Открытый конфликт неизбежен и болезнен” [26, с. 37]. Отсюда всевозможные конфликты личности, выражающие и в массовом сознании.

При этом если мы изучаем историю человеческого сознания, то неизбежно сталкиваемся и с религией, с религиозными практиками и верованиями. Религия определялась Юнгом как «особая установка человеческого ума, которую мы можем определить в соответствии с изначальным использованием понятия "religio", т.е. внимательное рассмотрение, наблюдение за некими динамическими факторами, понятыми как "силы", духи, демоны, боги, законы, идеи, идеалы - и все прочие названия, данные человеком подобным факторам, обнаруженным им в своем мире в качестве могущественных, опасных; либо способных оказать такую помощь, что с ними нужно считаться; либо достаточно величественных, прекрасных, осмысленных, чтобы благоговейно любить их и преклоняться перед ними» [31, с. 146].

Такие динамические факторы, вроде духов, демонов, идей, идеалов всегда тесно связаны с коллективным бессознательным.

Кратко разобрав основные понятия Юнгианской психологии, мы видим, что в психологии Юнга терминология аналитической психологии тесно переплетается с понятийным аппаратом философии, а именно философии алхимической. Многие термины имеют прямую связь с немецкой философской традицией (например, термин индивидуации). Теперь стоит перейти к конкретным произведениям позднего периода творчества Карла Юнга.

1.3 Парацельс как представитель алхимической традиции

Особое место в творчестве Юнга занимают работы Парацельса. Парацельс, также известный как Теофраст, родился в 1493 году. Он является одним из самых известных алхимиков, врачей и натурфилософов эпохи Возрождения. Юнг пишет, что с самого начала его занимали проблемы мировоззрения и взаимоотношений между религий и психологией [37, с. 73]. При этом он нередко обращался к алхимической традиции, представляя алхимию в первую очередь как форму религиозной философии.

Книга, полностью посвященная Парацельсу, выходит спустя два года после “Психологии и религии” в 1942 году. Она получила название «Paracelsica». Эта работа содержит тексты двух докладов Юнга, прочитанных по случаю 400-летней годовщины со дня смерти Парацельса в Базеле в 1941 году. Особое значение, как отмечал и сам Юнг, имеет вторая часть книги под названием “Парацельс как духовное явление”. В данном докладе Юнг стремится “указать путь к корням и психическим основаниям парацельсовой “философии”” [37, с. 72]. Здесь Юнг обращается в Парацельсу и его работам именно как к “алхимическому философу, чье мировоззрение являет собой противоположность христианской мысли и вере его времени” [37, с. 72]. Но сам Парацельс этой двойственности двойственности не осознавал, хотя чувствовал некую дилемму. Так, Юнг приводит следующие его слова: “Признаюсь и в том, что пишу по-язычески, будучи, однако же, христианином” [37, с. 74]. Эта противоположность способствовала особому напряжению в душе Парацельса. Как пишет Юнг, у Парацельса был один отец и две матери - небесная, матерь-Церковь, и земная, мать-Природа.

Мы уже затрагивали тему энергии внутри человека, когда говорили о “Красной книге” и проводили параллель между Фаустом Гёте и самим Юнгом. Теперь, через Фауста, Юнг становится близок по духу и Парацельсу. Ведь не случайно он упоминает о том, что Парацельс послужил прообразом гётевскому Фаусту (см. [37, с. 80]).

Для Юнга особое значение имеет то обстоятельство, что Теофраст ни разу не был в разладе с самим собой, что “он ощущает себя единым и неделимым” [37, с. 83]. Парацельс не может понять, что идеи христианского мировоззрения и алхимической мысли никогда не смогут ужиться вместе.

На Парацельса, который все же остается христианином особое влияние оказывает “pagoyum”, особый, языческий дух, который проявляется и в народной магии.

“Алхимия с древнейших времён заключает в себе некое арканное учение лат. disciplina arcani, тайное учение, иногда переводится как “арканское учение”. Такое обозначение для правил раннехристианской церкви не допускать присутствия оглашенных на ряде таинств появилось сравнительно недавно - в XVII веке. Юнг же говорит главным образом о содержании в алхимии определенных тайных знаний. Также термином “arcana” в алхимии обозначают тайные снадобья. - или сама является таковым” [37, с. 86]. По предположению Юнга, Парацельс знал об арканном учении и, более того, был убежден в его правильности. Выводит Юнг это заключение из того факта, что Парацельс в “Liber Paragranum” говорит, что “сам делается благодаря алхимии “спелым”, т. е. достигает зрелости” [37, с. 87].

Юнг рассматривает особо внимательно и подробно трактат Парацельса “De Vita Longa”. Это один из самых трудных для понимания трактатов Теофраста, написанный на латыни. Толкование этого трактата Юнгом тесно перекликается с его собственным мировоззрением. Нередко Юнг проводят прямые параллели в терминами аналитической психологии, рассматривая наиболее важные термины парацельсовской философии. Это понятия Илиастра, Аквастра, Ареса, Мелюзины, а также процессы превращения.

Трактат посвящен условиям достижения долголетия. В трактате рассказывается о различных лекарственных средствах, в том числе о бальзаме, произведенный алхимическим процессом и тем самым стоящем выше природы. “Бальзам есть принцип жизни (spiritus Mercurii)” и совпадает с понятием Илиастра. Илиастр в работах Парацельсах называется каждый раз по-разному (Iliastes, Yliadus, Yliastrum, Yleidus и т. д.) и потому имеет особое значение. Илиастр есть prima materia, из которой происходят три основных субстанции: Mercurius (ртуть), Sulphur (сера) и Sal (соль). Илиастр идентичен духу Меркурия, который являлся центральным понятием алхимии на протяжении всей её истории. Есть заметка Юнга, найденная уже после его смерти, которая озаглавлена как “Понятие Меркурия в герметической философии”. В ней он пишет о том, что Илиастр, или же spiritus Mercurii, есть “не только животворящий принцип, но и психопомп мистического превращения, ведущего к нетленности или к бессмертию” [37, с. 102]. Илиастров в мире столько же, сколько людей. Из-за чего Юнг проводит параллель Илиастра с принципом формообразования и индивидуации. Ииастр - духовный принцип, также как и Аквастр. В то же время Илиастр есть своего рода prima materia, но в алхимическом смысле это не просто материя, но подобие прачеловека, который представлялся “круглым” и состоящим из четырех частей. Здесь можно соотнести прачеловека с архетипом самости, тоже неописуемой целостностью человека. Юнг отдельно рассматривает процесс превращения Илиастра, “retorta distillat (путем дистилляции - некоего одухотворения, создания из нечистого, несовершенного тела некой летучей субстанции, spiritus. “Процесс этот переживался как физически, так и психически” [37, с. 116] - и это особенно важно для концепций Юнга. Сам процесс превращения происходит из центра, а средоточие центра - огонь. Все стремится к единице (символ целостности), так как Герхард Дорн заявляет “ибо в единице единица есть и единицы несть, она проста и состоит из четверицы… Здесь центр природной мудрости, чья окружность, замкнутая на себе самой, образует круг: неизменный порядок, протянувшийся в бесконечность…” [37, с. 120].