Проблема идеального государства в политических учениях евразийства и неоевразийства

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Специальность 23.00.01 - Теория и философия политики, история и методология политической науки

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

Проблема идеального государства в политических учениях евразийства и неоевразийства

Прудников Андрей Юрьевич

Пермь - 2011

Работа выполнена на кафедре новой и новейшей истории историко-политологического факультета Пермского государственного университета

Защита состоится 22 июня 2011 года в 16 час. на заседании диссертационного совета Д 004.018.01 при Институте философии и права УрО РАН по адресу: 620990, г. Екатеринбург, ул. Софьи Ковалевской, д. 16, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института философии и права УрО РАН.

Автореферат разослан < > мая 2011 г.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность темы данного диссертационного исследования обусловлена трансформацией политической системы России, наблюдаемой начиная с 2000-х годов. Возрастающая роль государства в политической жизни, усиление централизации власти, сопровождающиеся укрупнением партийных структур, ослаблением либеральной риторики, более характерной для периода президентства Б.Н. Ельцина и одновременным усилением риторики государственно-патерналистской, - все эти тенденции требуют идейно-политического обоснования и легитимации. И такие задачи тем или иным образом решаются политической элитой и некоторыми интеллектуальными группами современной России. Неслучайно в поле публичной политики регулярно проникают концепции сродни "суверенной демократии" как специфической национальной формы демократии, "гарантийного государства" как приемлемой для национальных условий формы социального государства, «либеральной империи» как формы, позволяющей сочетать считающееся искони российским державничество и универсалистские политические принципы и т.д.

На фоне этих процессов проблема демократии для России в смысле выбора наиболее предпочтительной ее модели и поиска наиболее подходящих способов ее построения сегодня остается весьма актуальной. Такой эта проблема была и в первой половине XX века, когда на фоне повсеместного триумфа тоталитарных идеологий ломались копья в спорах европейских интеллектуалов на тему, каким должно быть идеальное государство и истинная демократия. Жаркие дебаты по этому вопросу велись и в среде крупнейших отечественных мыслителей и философов русской эмиграции (Н.А. Бердяев, Г. Федотов, И.А. Ильин, Ф.А. Степун и др.), к числу которых, справедливо отнести и евразийцев.

В наши дни нередко звучат прогнозы о скорых похоронах института национального государства. Не менее остро этот вопрос стоял и в начале XX века, на фоне того, как государство спешили отправить на свалку истории последователи учения К. Маркса. Евразийцы, претендовавшие на роль создателей не менее масштабного, нежели марксизм, но оппозиционного ему учения, неслучайно взяли за отправную точку собственной теории государства тезис о его жизнеспособности и необходимости. Вопросы, которые ставили евразийцы в то время, и которые ставят их последователи сегодня (как достичь социальной гармонии в обществе, и что для этого должно делать государство, как сочетать выборы с сильным правительством, способным удержать страну от распада и т.д.) ни в коей мере не устарели, и, очевидно, будут актуальными на протяжении необозримого будущего. Евразийский и неоевразийский концепты идеального государства нацелены именно на поиск автохтонных моделей достойного правления и наилучшего политического режима. Таким образом, политико-философские аспекты евразийства и неоевразийства, а равно и их институционально-политические проекты представляют интерес как для политической теории, так и для практической политики сегодняшних дней.

Степень научной разработанности проблемы. Евразийство привлекало и привлекает сегодня внимание как отечественных, так и зарубежных исследователей. Количество работ научного характера, посвященных "классическому" евразийству и его современным модификациям достаточно обширно. Вместе с тем необходимо отметить, что все они носят крайне разноплановый характер, и выполняются в рамках различных отраслей гуманитарного знания, ввиду того, что евразийство представляет собой сложный комплексный феномен. Основатели евразийства изначально задумывали его не как политическую программу (именно этим и организационной работой исчерпывалась деятельность множества других политических организаций русских эмигрантов межвоенного периода), но как самостоятельную и самодостаточную эпистему, сравнимую по своим масштабам с марксизмом, включающую в себя предельно расширенный круг поднимаемых тем и вопросов.

Именно поэтому научные штудии о евразийстве выполняются, пожалуй, в рамках всех без исключения отраслей гуманитарного знания. Специально изучаются и философские, и историософские, и политологические, и экономические, и культурологические, и социально-географические, и юридические, и литературоведческие и другие аспекты евразийства См.: Пащенко В.Я. Социальная философия евразийства. - М.: Изд. дом "Альфа-М".2003. - 368 с.; Емельянов Б.В., Куткин С.Г. Евразийство: истоки и смысл //Вопросы социальной философии в русской философии: тезисы III конференции по русской философии. Пятигорск. 1993.С.28-31; Ермишина К.Б. Образ древней Руси в историософии русской эмиграции XX в. //Дисс. ...канд. филос. наук. М. 2007. - 191 с.; Кинева Т.С. Евразийство в современном идейно-политическом пространстве России// Дисс. ...канд. полит. наук. Уфа. 2009. - 159с.; Гловели Г.Д. Геополитическая экономия в России: от дискуссий о самобытности к глобальным моделям (XIX в. - первая треть XX в.). СПб.: Алетейя.2009.-С.142-164; Побединский В.Н. Философия культуры классического евразийства //Дисс. ...канд. филос. наук. Нижневартовск. 2009. - 157с; Каганский В. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство: Сборник статей. М.: Новое литературное обозрение. 2001.С.410-447; Хэ Фан Евразийство и русская литература 1920-1930-х годов XX в.//Дисс. ...канд. филологических наук. М. 2004. - 154 с. .

Исследование евразийства как идейно-политического течения началось еще в 20-е годы XX века практически одновременно с его возникновением. В советский период евразийство, будучи темой полузапретной, практически не изучалось, и если и упоминалось в научных штудиях наряду с другими политическими течениями русской межвоенной эмиграции, то расценивалось с позиций ангажированной марксистско-ленинской традиции Кувакин В.А. Религиозная философия в России начала XX в. М.: Изд-во Мысль. 1980. - 309 с. . Одними из первых исследователей, кто обратился к анализу «классического» евразийства в постсоветский период, и внесших значительный вклад в процесс републикации источников по евразийству были Л.И. Новикова, И.Н. Сиземская, М.Г. Вандалковская и др.

Интерес к евразийству со стороны зарубежных исследователей проявился намного раньше, в 60-е годы XX в. В этот период издана одна из первых научных монографий о евразийстве авторства немецкого исследователя Отто Бёсса См.: Bцss O. Die Lehre der Eurasier. Ein Beitrag zur russishen Ideengesschichte des 20. Jahrhunderts, Wiesbaden 1961..

Как справедливо указывает С. Глебов, издательскую программу евразийцев следует обозначить не иначе как "впечатляющую" Глебов С. Евразийство между империей и модерном: история в документах. М.: Новое издательство. 2010. С.124. . Это, в свою очередь, порождает сложную ситуацию с републикацией документальных источников по евразийству, что, по словам Р.Р. Вахитова, создает предпосылки для внесения новых корректив в научное осмысление евразийства в его различных ипостасях Вахитов Р.Р. Труды классиков евразийства и ситуация с их републикацией [Электронный ресурс]. URL: http://nevmenandr.net/eurasia/situacia.php (дата обращения: 20.03.2010)..

Вместе с тем нельзя не отметить, что за последнее десятилетие издан ряд научных монографий о евразийстве отечественными и зарубежными исследователями. Среди них монографии М. Ларюэль, П. Серио, В.Я. Пащенко, С. Глебова, А. Т. Горяева, С.М. Соколова, В.Н. Побединского, В.С. Фунтусова, авторского коллектива Барнаульского университета См.: Ларюэль М. Идеология русского евразийства или мысли о величии империи. М.: Наталис. 2004. - 287 с.; Серио П. Структура и целостность: об интеллектуальных истоках структурализма в Центральной и Восточной Европе. 1920-30-е гг. М.: Языки славянской культуры. 2001. - 360 с.; Глебов С. Евразийство между империей и модерном: История в документах. М.: Новое издательство. 2010. - 632с.; Пащенко  В.Я. Идеология евразийства . - М .: Изд-во МГУ, 2000; Он же. Социальная философия евразийства. - М.: Изд. дом "Альфа-М".2003. - 368 с.; Иванов А.В., Попков Ю.В., Тюгашев Е.А., Шишин М.Ю. Евразийство: ключевые идеи, ценности, приоритеты. Барнаул, 2007; Горяев А.Т. Евразийство: «научный замысел» и практически реалии. Москва-Элиста. 2001. - 159 с.; Соколов С.М. Философия русского зарубежья: евразийство. Улан-Удэ. 2003.; Фунтусов В.С. Евразийство: история и современность/ под ред. Емельянова Б.В. - Екатеринбург: Издательство Уральского университета. 2005. - 86 с.; Побединский В.Н. Философия культуры евразийства/ под ред. Емельянова Б.В. - Екатеринбург: Уральское литературное агентство. 2000. - 120 с. . В некоторых из этих работ изучаются внутренние связи концепций в рамках евразийской системы идей, проводится исследование евразийства в контексте более широких парадигмальных идейных и философско-эпистемологических течений (тоталитаризм Исаев И.А. Геополитические аспекты тотальности: евразийство // Тоталитаризм как исторический феномен. М., 1989. С. 203-222, фашизм Волкогонова О. Д. Евразийство: эволюция идеи // Вестник Московского университета. Сер. 7, Философия. 1995. № 4. С. 26-43; Волкогонова О. Д. Образ России в философии Русского Зарубежья. М., 1998. С. 43-76., коммунизм Русакова О.Ф. Анатомия большевизма: отечественный опыт концептуального осмысления. Екатеринбург: УИФ «Наука». 1993. - 240 с. , и т.п.).

В целом, литературу о евразийстве как о политическом феномене можно подразделить на два основных блока: публикации, в которых объект изучения рассматривается через призму ценностной позиции автора (которая может быть как "проевразийской", так и "антиевразийской", что почти всегда совпадает с вполне типичным для сегодняшней России делением представителей мира идей на "державников" и "либералов-западников") и работы, авторы которых стремятся предельно абстрагироваться от собственных симпатий и антипатий, используя методологию герменевтическую по своей сути.

Такие исследователи евразийства, как В.Я. Пащенко, Р.Р. Вахитов, И.Б. Орлова, авторский коллектив под руководством Е.А. Тюгашева и другие См.: Пащенко  В.Я. Идеология евразийства. М .: Изд-во МГУ, 2000.-446с.; Орлова И.Б. Евразийская цивилизация. Социально-историческая ретроспектива и перспектива. М.: Норма, 1998.-275с.; Иванов А.В., Попков Ю.В., Тюгашев Е.А., Шишин М.Ю. Евразийство: ключевые идеи, ценности, приоритеты. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та. 2007. - 247 с. в своих работах де-факто открыто признавали свою проевразийскую и "державную" ориентацию, совмещая изучение евразийства как объекта научного исследования в контексте постимперской адаптации России с его популяризацией и расширением круга симпатизантов. Ввиду этого некоторых из перечисленных авторов можно причислить не только к исследователям евразийства, но и к его последователям (В. Сендеров называет это явление "странной смесью пристрастного изучения евразийства с его завуалированной под объективность упорной пропагандой" См. Сендеров В. Неоевразийство: реальности, опасности, перспективы// Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры - Русское издание.2009. №1.С.113. ).

Противоположный подход разделяет ряд авторов, критикующих евразийство как политическую идеологию с позиций других идейных течений по различным основаниям. Эта ветвь литературы о евразийстве имеет, пожалуй, наиболее давнюю историю, поскольку первые публикации о евразийстве вышли из под пера его современников (в основном, из рядов русской эмиграции), которые анализируя его, одновременно оппонировали евразийцам по тем или иным вопросам (либеральные историки-эмигранты Кизеветтер А.А., Милюков П.Н. считали евразийство "русским расизмом", критиковали евразийцев также Бердяев Н.А., Степун Ф.А., Флоровский Г.В. и многие другие См.: Милюков П.Н. Третий максимализм // Вандалковская М.Г. Историческая наука российской эмиграции: "евразийский соблазн". М.: Ин-т российской истории РАН. 1997. С.326-330.; Флоровский Г.В. Евразийский соблазн//Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн. М.: Ин-т философии РАН.1993. - С.311-348; Кизеветтер А.А. Евразийство //Там же. - С.349-365; Бердяев Н.А. Утопический этатизм евразийцев // Там же. - С.394-402; Степун Ф.А. Россия между Европой и Азией //Там же. С.403-429. ).

Отметим, что противоборство среди исследователей по принципу "за" и "против" не характерно для весьма объемного массива публикаций зарубежных авторов, которые придерживаются, в основном, консенсусной критической позиции в отношении евразийства. Так, немецкий исследователь А. Игнатов отмечал, что "евразийство дает... фальшивое толкование русской истории, которое приводит и к фальшивой политической программе" Игнатов А. "Евразийство" и поиск новой русской культурной идентичности //Вопросы философии. 1995. №6. С.63. . Схожие формулировки можно встретить у американского исследователя Д. Биллингтона Биллингтон Д. Россия в поисках себя. М.: РОССПЭН.2006. - 224 с. и других зарубежных авторов.

Необходимо отметить, что научная литература о неоевразийстве как политической идее стала появляться сравнительно недавно, однако количество исследований уже представляется достаточно объемным (весомая часть публикаций сфокусирована на геополитических доктринах неоевразийства см.: Dunlop John B. Aleksandr Dugin's Foundations of Geopolitics // Princeton University, Lichtenstein Institute on Self-Determination Working Paper, August 2003. ). Характерно, что не меньший интерес, нежели российские авторы, к этой тематике проявляют и зарубежные исследователи. Безусловным лидером по количеству публикаций о неоевразийстве А. Дугина можно признать германского исследователя А. Умланда, издавшего более десятка работ об этом феномене Умланд А. Формирование фашистского неоевразийского интеллектуального движения в России: путь Александра Дугина от маргинального экстремиста до идеолога постсоветской академической и политической элиты, 1989 - 2001 гг. // Ab Imperio, 2003,№3. С.289-304; . В числе авторов, специализирующихся на данной тематике, М. Хёлльверт, М. Матыль, Л. Люкс, М. Ларюэль, Ш. Видеркер, С. Шенфилд, Д. Шляпентох, А. Ингрэм, П. Рангисмапорн и многие другие. В ряде работ зарубежных и российских исследователей дугинское евразийство изучается в контексте концепции фашизма Р. Гриффина См. указанные сочинения А. Умланда и С. Шенфилда, а также: Ingram A. Alexander Dugin: Geopolitics and Neo-Fascism in Post-Soviet Russia // Political Geography. 2001. Vol. 20. #8.P.1029-1051; Шеховцов А. Палингенетический проект неоевразийства: идеи возрождения в мировоззрении Александра Дугина //Форум новейшей истории и культуры - Русское издание. 2009. №2. С.106, радикализма, политического экстремизма и фундаментализма Laruelle M. Aleksandr Dugin: A Russian Version of the Europian Radical Right?// Kennan Institute Occasional Papers. 2006. #294; Гайда А.В., Китаев В.В., Русакова О.Ф. Неоевразийский радикализм в поисках альтернативы// Судьбы гражданского общества в России. В 2 т. Коллектив авторов. Т. 1. Екатеринбург: УРО РАН. 2004. С.210 - 220. . Отдельную группу (пока немногочисленную) составляют работы, в которых неоевразийство А.Г. Дугина фигурирует в контексте "эзотерического традиционализма" Р. Генона, Ю. Эволы и др См.: Sedgwick M. Against the Modern World: Traditionalism and the Secret Intellectual History of the Twentieth Century. Oxford. OxfordUniversityPress. 2004; Фрумкин К. Традиционалисты: портрет на фоне текстов //Дружба народов. 2002. №6. С. 121-141. .

Тем не менее, фундаментальные аналитические работы о неоевразийстве Дугина на сегодня все еще большая редкость. Объемная научная монография, посвященная исключительно неоевразийству Дугина, изданная немецким исследователем М. Хёлльвертом, который уделил основное внимание системе идей Дугина и обнаружению их источников Hцllwerth A.M. Das sakrale eurasische Imperium des Aleksandr Dugin. Eine Diskursanalyse zum postsowjetischen russischen Rechtsextremismus. Stuttgart, 2007., остается на сегодня единственной в своем роде. Работ, где неоевразийство Дугина рассматривается в контексте остальных «модифицированных» версий евразийства, несколько больше: монография, посвященная евразийству и сегодняшним его версиям (в том числе и неоевразийству) авторства М. Лайт и М. Ларюэль См.: Light M. Foreign Policy Thinking // Internal factors in Russian foreign policy; Laruelle M. Russian Eurasianism: An Ideology of Empire. Washington D.C. and Baltimore: Woodrow Wilson Center Press and Johns Hopkins University Press, 2008. - 276 pp., которые предприняли попытку классификации современных идейных течений, идентифицирующихся как евразийские, что позже также осуществил и российский исследователь А.В. Самохин См.: Самохин А.В. Евразийство как идейно-политическое течение в России XX века //Дисс. ... канд.полит. наук. М.,2004.-229с..

Сопоставлению евразийства и неоевразийства А.Г. Дугина исследователи начинают уделять все более пристальное внимание (хотя, пока исследования на эту тему ограничиваются форматом статей, и часто помещаются в контекст более широкой проблематики) См.: Видеркер Ш. "Континент Евразия": классическое евразийство и геополитика в изложении Александра Дугина // Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры - Русское издание, 2010, №1. С.5-14; Кузнецов П. Многоликий Янус: (нео)евразийство в России //Звезда. 2010. №6. //[Электронный ресурс]. URL: http://www.zvezdaspb.ru/index.php?page=8&nput=1436 (дата обращения: 03.10.2010); Иванов А.В., Попков Ю.В., Тюгашев Е.А., Шишин М.Ю. Евразийство: ключевые идеи, ценности, приоритеты. Барнаул, 2007; Ситнянский Г. Евразийство подлинное и мнимое // Информационно-аналитический центр. [Электронный ресурс]. URL: http ://www. ia-centr. iu/expert/4107/ 127 (дата обращения: 23.07.2010). .При этом необходимо отметить, что отдельных крупноформатных работ, в которых евразийство и неоевразийство рассматривались бы в сравнительной перспективе крайне мало К этой группе работ могут быть отнесены уже упомянутые диссертация А.В. Самохина и коллективная монография, изданная Барнаульским университетом. Однако авторы обеих работ активно демонстрируют свою глубокую симпатию к классическому евразийству, что, на наш взгляд, помешало им сосредоточиться на предмете исследования в полной мере. . На наш взгляд, это обусловлено тем фактом, что значительно число зарубежных и отечественных исследователей (А. Умланд, Л. Люкс, Г. Ситнянский, П. Кузнецов и др.) акцентируют внимание на различиях между сравниваемыми феноменами, приходя к выводу, что псевдоевразийская сущность неоевразийства достаточно очевидна, чтобы сосредотачиваться на этой проблематике.

В целом, подавляющее большинство исследований, в которых авторы специально или в контексте более широких задач сравнивают политические идеи евразийства и неоевразийства, носят обзорный характер (чаще всего, выполнены в формате статей). Как правило, внимание исследователей фокусируется на темах аутентичности или классифицирования рассматриваемых явлений, предлагаются обобщенные и априорные выводы, отвечающие на вопросы "что происходит", и оставляющие за скобками вопрос "каким образом" (это касается и заключений относительно большей степени радикальности неоевразийства в сравнении с евразийством, выводов о неаутентичности первого второму и т.п.). Кроме того, в рамках данных исследований, как и предполагает статейный формат, авторы не ограничены в выборе критериев сравнения обоих феноменов, в результате чего их выводы касаются весьма широкого круга вопросов, разрешение каждого из которых зачастую нуждается в специальном "большом" исследовании.

В современной историографии, в силу ряда причин, превалирует стремление изучать неоевразийство на макроуровне, в контексте политического экстремизма и тех угроз, что он за собой несет. Исследования мезо- и микроуровней, где рассматривались бы отдельные элементы неоевразийского политического проекта, в основном, касаются его геополитической составляющей. Работ, в фокусе которых специально рассматривались бы концепции идеального государства неоевразийства, и предпринимались бы попытки их реконструкции нами не обнаружено.

В то же время проблема идеального государства в евразийстве изучается на сегодня в большинстве случаев изолированно от самого этого течения. Государственные концепции Н.Н. Алексеева чаще всего рассматриваются в рамках юридической науки См.: Судоргина И.Н. Основные положения историко-правовой концепции Н.Н. Алексеева // Юридическое образование и наука в России: проблемы модернизации. Тезисы Международной науч.-практ. конференции, посвященной 75-летию СЮИ-СГАП. - Саратов: Изд-во СГАП. 2006. - С.341-344; Она же. Теория «ведущего слоя» в концепции Н.Н. Алексеева // Вестник Саратовской государственной академии права. - Саратов: Изд-во СГАП. 2007. №6. - С.167-171; Она же. Место государства в правовом бытии личности в концепции Н.Н. Алексеева //Право. Законодательство. Личность. Очерки. - Саратов: Изд-во СГАП. 2007. Вып. 2. - с.132- 138; Она же. Истоки евразийства и гарантийное государство Н.Н. Алексеева //там же. С. 104-111; Борщ И.В. Философия права Н.Н. Алексеева // Дисс. ...канд. юрид. наук. М.2005 - 200с.; Новоженина И.В. Государственно-правовое учение Алексеева Н.Н. // Дисс. ... канд. юрид. наук. Уфа. 2002 - 203с.; Овчинникова П. Российская правовая государственность: евразийский проект Н.Н. Алексеева //Дисс. ...канд. юрид. наук. Ростов-н-Д.2001 - 156 с.; Судоргина И.Н. "Государство", "власть", "личность" в государственно-правовой концепции Н.Н. Алексеева //Дисс. ...канд. юрид. наук. Саратов. 2009 - 186с. , в которой за ним закреплен статус одного из видных отечественных теоретиков государства и права. В то же время тенденция рассмотрения творчества Н.Н. Алексеева за пределами евразийства и вне его контекста приводит к тому, что в сравнительной перспективе концепции этого автора остаются малоизученными. При этом в политологических и исторических штудиях, посвященных творчеству Алексеева, (по-видимому, в силу того, что он не входил в число основных фигур в организационных структурах евразийства) отводится второстепенная роль. С нашей точки зрения, эта ситуация создает предпосылки для сохранения лакун в изучении политико-философских концепций государства евразийства.

С другой стороны, в исследованиях, посвященных проблематике классического евразийства, практически не встречается попыток синхронного и дифференцированного изучения концепций государства разных деятелей движения. В силу этого, на наш взгляд, игнорируется наличие альтернативных позиций внутри евразийского течения. Как следствие, проблематика идейной фракционности евразийства остается без должного к ней внимания.

Таким образом, в научной литературе сравнению политико-философских концептов евразийства и неоевразийства в контексте проблемы идеального государства уделено явно недостаточно внимания. Рассматриваемая в работе проблема ранее не изучалась в предложенной автором диссертации трактовке.

Объект исследования - политико-философские концепции и институционально-политические проекты евразийства и неоевразийства Под евразийством (а равно классическим евразийством) в работе понимается совокупность идейного и теоретического наследия всех членов евразийских организаций, созданных в русском зарубежье под руководством Н.С. Трубецкого, П.Н. Савицкого, П.П. Сувчинского, за исключением представителей так называемой кламарской группы евразийства, перешедшей на пробольшевистские и марксистские позиции (П.П. Сувчинский, Л.П. Карсавин и др.) с 1928 года. Термин неоевразийство в данной работе используется как эквивалент самоназвания идейно-политического проекта А.Г. Дугина и подконтрольных ему организаций и структур («Евразийский союз молодежи» и др.). .

Предмет исследования - проблема идеального государства в ретроспективном (идеальное государство прошлого) и перспективном (идеального государство будущего) измерениях в политических учениях евразийства и неоевразийства .

Цель диссертационного исследования - сравнить концепции идеального политического устройства государства в евразийстве и неоевразийстве, выявить общее и особенное в обоих случаях.

Достижение данной цели требует решения следующих исследовательских задач:

- обнаружить основания для сравнения политико-философских концепций и институционально-политических проектов евразийства и неоевразийства;

- реконструировать и проанализировать исторические модели идеального государства в классическом евразийстве, показать общее и особенное; евразийство идеальный государство

- выявить модели идеального государства будущего в евразийстве, найти общее и особенное;

- провести компаративный анализ основных идейно-политических концептов неоевразийства и соответствующих теорий классического евразийства в контексте проблемы идеального государства;

Хронологические рамки исследования охватывают время существования евразийских организаций в межвоенный период в Европе, с 1921 г. по 1939 г. (подразделяемые нами на «докламарский», до 1928 г. и «посткламарский» периоды, после 1928 года), послевоенный период творчества некоторых бывших членов евразийских организаций, 1950-1970 -е гг. (условно обозначаемый в работе как «постевразийский» период, поскольку речь идет о времени, когда евразийские организации в русском зарубежье более не возобновляли своей деятельности), а также время становления и развития неоевразийского проекта А.Г. Дугина в течение всего постсоветского периода.

Теоретико-методологическим основанием работы является совокупность общенаучных теорий и концепций, а также концепций политической философии и политических наук. Среди них основное место занимает теория идеального типа М. Вебера. Концепции теоретиков государства в евразийском движении рассматриваются нами как эталоны, своеобразные идеальные типы в ходе сравнения с ними «неоевразийских» концепций. В исследовании также использовались концепции политического мифа и историцизма (М. Седжвик, К. Поппер,), задействовавшиеся в процессе анализа историософских доктрин евразийства, теории политических элит (В. Парето, Г. Моска), послужившие для выявления специфики взглядов евразийцев на элитообразование, а также отдельные теоретические разработки исследователей, изучавших семиотические аспекты классического евразийства (дихотомия «внутреннего» Востока и «внешнего» Востока в евразийстве, выделенная М. Ларюэль, интерпретации отрицания Европы как выражения антимодерной, антикапиталистической сущности евразийства - П. Серио, С. Глебов).

В качестве основных методов в диссертационном исследовании применялись:

сравнительно-исторический метод, позволяющий выявить общность источников формирования евразийского и неоевразийского дискурсов, одновременно и специфические факторы становления каждого из них в отдельности, а также провести анализ неоевразийского дискурса в сравнительной перспективе принятых за эталонные концепты идеального государства «классического» евразийства.

проблемно-хронологический метод, с помощью которого изучалась концепции идеального государства «классического» евразийства в динамике, их эволюция на протяжении нескольких временных отрезков XX века.

метод сравнительного анализа источников, который использовался для выявления различных течений внутри «классического» евразийского дискурса в целом, и в рамках отдельно изучавшейся евразийской концепции идеального государства в особенности.

семиотический метод, с помощью которого определялись связи между системообразующими для евразийского и неоевразийского дискурсов географическими и культурно-историческими символами, такими, как Европа, Азия, Восток, Запад, Евразия и политико-философскими понятиями демократии, диктатуры, справедливости, истинности и т.д.

аксиологический метод, посредством которого производилось соотнесение ценностных ориентиров и фронтиров в рамках сравниваемых дискурсов и сконструированных внутри каждого из них институционально-политических проектов.

Эмпирическую базу исследования составляют несколько групп источников.

В первой группе объединены публикации членов евразийского движения 1920-1930-х гг. XX в.

Ко второй группе источников относятся работы бывших членов евразийского движения, написанные после фактического прекращения деятельности евразийских кружков (после Второй мировой войны), позволяющие отследить эволюцию мировоззрения и идейных установок ключевых участников движения, и проверить некоторые предположения, сделанные в результате анализа публикаций евразийцев межвоенного периода.

К третьей группе источников относится эпистолярное наследие ключевых фигур евразийского движения (Н.С. Трубецкого, П.Н. Савицкого), изучение которого позволяет прояснить скрытые моменты внутренних противоречий и межфракционных трений внутри евразийского политико-философского дискурса.

Четвертая группа источников объединяет монографии и статьи А.Г. Дугина, касающиеся политической составляющей доктрин неоевразийства .

Пятая группа источников включает работы лидеров аффилированного Дугину "Евразийского союза молодежи".

Шестая группа источников - политические программы и документы организационных структур неоевразийства .

Седьмая группа источников включает интервью Дугина и членов неоевразийских организаций. Эти документы играют роль, сходную с той, что выполняет эпистолярное наследие евразийцев.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые раскрывается проблема идеального государства в евразийстве в сопоставлении с неоевразийской трактовкой. Эта проблема является одним из наиболее важных элементов идейно-политического наследия евразийства, в котором наиболее рельефно проявилась политико-философская сторона этого явления.

Научная новизна состоит также в применении дифференцированного подхода к идейному наследию ключевых фигур евразийства, благодаря чему выявлены их различные позиции и альтернативные концепции идеального государства в рамках евразийского дискурса.

В процессе реализации цели и решения исследовательских задач были получены следующие, имеющие научную новизну, результаты:

- Выявлен дуализм семиотики концепта «Евразия» в классическом евразийском дискурсе: установлено, что Евразия определялась либо монистически (как через отрицание: не-Европа, анти-Европа, так и через утверждение: «Исход к Востоку» ) либо дуалистически/ диалектически (как через отрицание: третий путь, Евразия есть ни Европа, ни Азия, так и через утверждение: Евразия как синтез Европы и Азии, как гибрид). Выдвинута и доказана гипотеза, что семиотическая амбивалентность концепта «Евразия» обуславливает также двойственность всего евразийского политико-философского дискурса и проблемы идеального государства как его составной части;

- Осуществлен анализ ретроспективной телеологии евразийства в контексте выявленного дуализма евразийского дискурса. Установлено, что монистическое определение Евразии как «не-Европы» и «внутреннего Востока» отразилось в историософском поиске идеального государства Н.С. Трубецкого, а синтезное определение Евразии тесно связано с историософскими концептами государства Н.Н. Алексеева;

- В контексте выявленного дуализма евразийского дискурса и на основе выводов из сравнительного анализа его двух основных историософских парадигм рассмотрены и проанализированы евразийские проекты идеального государства будущего в динамике, с дифференциацией по хронологическому принципу («докламарский», «посткламарский» и «постевразийский» периоды) в контексте выявленного дуализма евразийского дискурса. Установлено, что различия между проектами идеального государства будущего Н.С. Трубецкого и Н.Н. Алексеева, в основном, соответствуют отличительным чертам двух выявленных подходов к определению Евразии в евразийстве: монистического и дуалистического, синтезного;

- Определен вектор эволюции концепций идеальной политии будущего в евразийстве: от примата диктатуры партии и постулирования сильной жесткой власти в рамках концепции идеократии к более сбалансированной модели «демократуры» и постулированию социально-ориентированной власти, что стало возможным посредством привнесения в евразийский политико-философский дискурс концепта «гарантийного государства»;

- Реконструирована и проанализирована неоевразийская модель идеального государства прошлого и будущего. Данные модели сопоставлены с выявленными и принятыми за эталонные альтернативными моделями классического евразийства, отражены сходства и различия между ними. Установлено, что сегодняшнее неоевразийство, в отличие от евразийства классического, является монистическим, не фрагментированным, оно не обнаруживает признаков эволюции в направлении умеренности в отличие от евразийства классического.

Основные положения, выносимые на защиту.

1) политико-философский дискурс классического евразийства дуалистичен, в нем сосуществовали две альтернативных друг другу ретроспективных политико-философских доктрины. В качестве первой альтернативы выступают историософские концепции Н.С. Трубецкого и близкие к ним по своей сути концепции Г.В. Вернадского, П.Н. Савицкого, М.В. Шахматова, в качестве второй альтернативы - историософские концепции Н.Н. Алексеева. Концепция Трубецкого холистична, в ней не различаются государственная и общественная сферы, не предусматривается автономии общества от государства. Концепция Н.Н. Алексеева дуалистична, в ней заявлена необходимость автономии общества от государства при сохранении за государством патерналистского статуса. Таким образом, если первая концепция предполагает неограниченный авторитаризм, то вторая авторитаризм ограниченный, открывавший путь к множеству вариаций сочетания государственного всевластия с той или иной дозой автономности общества;

2) Ретроспективная концепция идеального государства неоевразийства включает определенные сюжеты учений Н.С. Трубецкого и Н.Н. Алексеева. В неоевразийстве в модифицированном виде заимствуется утверждение Н.С. Трубецкого о воплощении идеального государства в историческом опыте России, а также ряд конкретных положений его историософской теории. Исторический идеал государства Н.Н. Алексеева неоевразийством отрицается, как следствие, неоевразийская концепция идеального государства в истории невосприимчива к идее автономии общества от государства, которое приобретает наиболее репрессивный характер за счет апологии террора периода Опричнины и сталинской диктатуры.

3) Перспективные концепты идеальной политии на разных этапах развития евразийской идеи государства («докламарский», «посткламарский», «постевразийский») располагаются в диапазоне от полного отрицания западной либеральной модели демократии до частичного включения ее элементов в евразийский институциональный проект (теоретические модели Н.Н. Алексеева, С.С. Малевского-Малевича). Эволюция евразийства привела к усилению последней тенденции;

4) Тенденция к либерализации евразийского проекта, выявленная в классическом евразийстве, не проявляется в политической теории неоевразийства А.Г. Дугина, которая представляет собой более радикальный антимодернистский проект.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Материалы работы могут быть использованы экспертным политологическим сообществом при анализе идей современных последователей евразийства, а также могут применяться в преподавании различных курсов в высших учебных заведениях, таких, например, как “Политология”, “История политических учений”, “Политическая философия” и др.

Апробация работы.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры новой и новейшей истории историко-политологического факультета Пермского государственного университета (январь 2011).

Некоторые положения и выводы диссертации изложены автором в докладе и выступлении по теме «Суверенная демократия в евразийской и неоевразийском дискурсах» (IV Всероссийская Ассамблея молодых политологов, 2011, Пермь).

Результаты, полученные в данном диссертационном исследовании отражены в шести научных публикациях.

Структура и объем работы

Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих двенадцать параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Во введении дается общая характеристика исследования: обосновывается актуальность темы, характеризуется степень ее научной разработанности, определяются цель и задачи, излагается теоретико-методологическая база, обосновываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования.

В первой главе «Евразийство и неоевразийство: методологические основания сравнительного анализа» проанализированы соотношение обоих феноменов, и в частности позиционирование неоевразийства по отношению к евразийству классическому, структура этих идейно-политических учений, их основные системообразующие символы, понятия и категории, а также их взаимосвязи со сходными в идейно-политическом контексте течениями.

В первом параграфе "Евразийство и неоевразийство: проблема преемственности, основания для сравнения» формулируется исходный тезис исследовательской стратегии работы: неоевразийство не является прямым продолжением евразийства классического, и оно не позиционируется в таком ключе. Неоевразийство идентифицирует себя как "пан-идею", которая шире классического евразийства с точки зрения геополитических амбиций и ставящихся политических задач. Неоевразийство определяется его создателем, А.Г. Дугиным как парадигмальное идейно-политическое явление, новая мировая идеология, призванная составить альтернативу коммунизму, фашизму и либерализму за счет объединения в рамках данной доктрины всех радикально-консервативных течений истории и современности. Именно этим создатель неоевразийства А. Г. Дугин объясняет тот факт, что его тезисы и концепты заимствуются из множества источников, среди которых евразийство классическое играет не определяющую и не основную роль. Исходя из этих причин, в данном параграфе выдвигается исходный тезис стратегии сравнительного анализа евразийства и неоевразийства: оба идейно-политических явления в контексте заявленных в исследовании цели и задач нецелесообразно рассматривать исключительно в рамках проблематики аутентичности, их следует изучать как родственные идеи, сравнимые по ряду аналогичных и сопоставимых категорий. В этом параграфе также продемонстрирована общность принципа "свет с Востока" (ex oriente lux) для целого ряда политических течений, в том числе и для классического евразийства, "консервативной революции" (линия А. Мёллера ван ден Брука), генонизма, освещается проблема взаимосвязей евразийства, неоевразийства и "консервативной революции", соотношения платонической линии политической философии и мира идей "консервативной революции", обозначена тема влияния идей германской "консервативной революции" на формирование классического евразийства (линия О. Шпанна, сотрудничество с германскими младоконсерваторами) и неоевразийства (прежде всего линия А. Мёллера ван ден Брука), а также на самоидентификацию обоих течений в идейно-политическом континууме, описаны исследовательские подходы и аргументация авторов, доказывающих наличие сходства между миром идей германских младоконсерваторов и евразийцев "старых" и "новых", обозначена проблема самоидентификации евразийства и неоевразийства в свете некоторых идей "консервативных революционеров".

Во втором параграфе "Евразийство как дуалистический дискурс" проанализированы скрытые смыслы культурной и географической дихотомии Восток-Запад, показана многозначность образа Востока в различных семантических полях классического евразийства, а также амбивалентность «восточного» дискурса классического евразийства. Наличие выявленной двойственности создает предпосылки для рассмотрения политического евразийства как течения, в котором сосуществовали две некомплементарные концепции. Согласно первой, евразийство не есть синтез восточных и западных культурных паттернов, это обособленный от Запада и Востока, Европы и Азии цивилизационный ареал, своеобразный "внутренний Восток", противопоставляемый в первую очередь Западу, и во вторую очередь Востоку внешнему в лице нероссийской Азии. Вторая концепция предполагает определение евразийства как синтеза западных и восточных культурных образцов, как идеала некоей "золотой середины", который декларативно обозначает большую приверженность Востоку, но де-факто оказывается проницаемым и для Запада. Исходя из этого, выдвигается гипотеза, что выявленная амбивалентность классического евразийства может отражаться и в политических идеалах евразийства, и в частности, касается основной проблемы, исследуемой в работе - проблемы государственного идеала в рассматриваемых идейных течениях.

Вторая глава «Евразийство и неоевразийство: поиск модели идеального государства в отечественной и мировой истории" посвящена историософским концепциям евразийства и неоевразийства .

В первом параграфе "Историософия евразийства как источник концептуализации евразийского государственного идеала» показано, что историософский дискурс евразийства включает в себе в качестве основного вопроса поиск модели идеального государства в истории России и Евразии, которая должна быть адаптирована к реалиям современности. Установлено, что историософский дискурс евразийства является дуалистическим, одно из его направлений, связанное с творчеством Н.С. Трубецкого, П.Н. Савицкого, Э. Хара-Давана, Г.В. Вернадского направлено на идеализацию туранских кочевых корней российской цивилизации и государственности. Второе направление, связанное с творчеством Н.Н. Алексеева, обосновывало необходимость построения идеального государства на началах христианского этоса. Таким образом, идеи этого участника евразийского движения являются альтернативными по отношению к сконструированному Н.С. Трубецким мифу об идеальной политии прошлого.

Во втором параграфе «Туранизм и бытовое исповедничество» как основополагающие принципы теории идеального государства Н.С. Трубецкого» проанализирована логика идеализации автором монгольского кочевого коллективистского и героического политического этоса, противопоставляемого порицаемому протобуржуазному стяжательскому и индивидуалистическому этосу оседлых народов Востока (Востока «внешнего» для России-Евразии). Политическая культура воинов-номадов («туранизм») согласно Трубецкому стала основой для будущей политической культуры Московской Руси («бытового исповедничества»). Сформулированы следующие выводы: идеализируемые Трубецким монгольское государство Чингисхана и Московская Русь как его преемница наделяются чертами описанной Платоном спартанской государственности и сконструированной на ее основе Платоновой политической утопии. Политический идеал Трубецкого, представленный в начертанном им мифе о совершенных монгольском и московско-русском государствах (период существования которых де-факто приравнивается автором к золотому веку российско-евразийской государственности) предполагает апологию авторитаризма, непризнание автономии общества во взаимодействии с акторами политической власти, презумпцию тождества интересов власти и общества, которые в свою очередь пронизаны единством национальной миссии, культом служения высшему принципу. Выражением этого единства выступает неограниченная власть суверена, наделяемая сакральным статусом (суверен как пример для всех в деле служения Богу и обозначенной самим Провидением национальной миссии, состоящей в том числе в сохранении единства особого континента Евразии).

В третьем параграфе «Теория «государства правды» Н.Н. Алексеева в контексте дихотомии демократия-диктатура» показано, что бинарная оппозиция кочевничество - оседлость, на которой акцентировал внимание Трубецкой, в историософской концепции Алексеева игнорируется. Ее место в ретроспективной теории государства Алексеева занимает дихотомия демократия - диктатура. Демократия предстает как порождение семитской ветхозаветной традиции отрицания государства, перенятой Западом, диктатура обосновывается как воплощение еще более древнего восточного принципа «царебожества», предполагающего наделение власти суверена сакральным статусом. Обе противоположности, демократию и диктатуру, Алексеев представляет как крайности, которые не могут быть основой для построения оптимальной модели государственности. В качестве альтернативы им он предлагает христианскую новозаветную концепцию, признающую полезность государства, но наделяющую его исключительно инструментальным статусом. С этих позиций Алексеев выделяет в рамках русской политико-философской традиции несколько концепций идеального государства, сосредотачиваясь на анализе основных, иосифлянской и нестяжательской. Первую он, обозначая в качестве производной от концепции «царебожества», критикует, ссылаясь на ее чрезмерно репрессивный характер, позволяющий государству полностью подчинять себе общество, вторую он идеализирует, считая ее наиболее приближенной к христианскому новозаветному этосу, одобряя идею нестяжателей ограничить самодержавие посредством учреждения представительных институтов.

В четвертом параграфе «Сравнительный анализ теорий Н.С. Трубецкого и Н.Н. Алексеева об идеальном государстве прошлого» показано, что историософские концепции Трубецкого и Алексеева сходятся в утверждении этатизма, однако, строятся на различных трактовках ориент-оксидентальной дихотомии. Модель Трубецкого апеллирует к внутреннему для России-Евразии кочевому монгольскому Востоку, который подается как ее прародитель. Он, будучи противопоставленным внешнему оседлому Востоку, предстает тождественным национальной традиции России, самодостаточным и не требующим уравновешения каким-либо иным компонентом (будь то внешний Восток или Запад). Модель Алексеева, напротив, скорее соотносится с идеей диалектики Азии и Европы или Востока и Запада, которые в политическом измерении отождествляются соответственно с началами диктатуры и демократии. Формула идеала Алексеева - это синтез двух противоположностей, западной демократии и восточной диктатуры, который трактуется им как истинная демократия, основанная на новозаветном православно-христианском этосе. Между ущербной западной демократией и демократией истинной Алексеев не воздвигает непреодолимой стены, а их противопоставление восточной деспотии, на критике которой он и сосредотачивался, лишь сближает обе формы перед лицом общего врага. В то же время холистский герметический (с точки зрения отсутствия необходимости привнесения противовеса) идеал Трубецкого, по сути, нивелирует проблему дихотомии демократия-диктатура. Таким образом, историческая модель идеального государства Алексеева постулирует некую «демократуру», которая суть дуалистическая синтезная конструкция, в рамках которой уравновешиваются недостатки каждого из двух основных составляющих ее элементов. Соответственно модель Трубецкого в данном контексте может быть обозначена как односоставная монистическая, постулирующая диктатуру. В учении Алексеева имплицитно модель Трубецкого (явно соответствующая описанному Алексеевым иосифлянскому типу) представлена как политическая диктатура, порождающая такие отрицательные явления, как произвол со стороны власти, пренебрежение власти интересами общества, полное отрицание необходимости представительных институтов, что в совокупности приводит к нестабильности политической системы, невозможности ее приближения к параметрам идеальной политии.

Пятый параграф «Апология опричнины и сталинизма в исторических интерпретациях неоевразийства» посвящен проблеме обнаружения сходства мифа о "золотом веке" российской государственности, конструируемого А.Г Дугиным, по отношению к выявленным ранее альтернативным моделям идеального государства прошлого в классическом евразийстве. В рамках этой проблематики сформулированы следующие заключения: несмотря на то, что Дугин вводит в неоевразийский дискурс апологетику опричнины (т.н. концепт "неоопричнины"), не характерную для евразийства классического (Алексеев опричнину открыто критиковал, а Трубецкой о ней умалчивал), его идеалы намного ближе к политической утопии Н.С. Трубецкого, нежели к альтернативной ей концепции Н.Н. Алексеева. Дугин в рамках дихотомии абсолютной диктатуры и ограниченно-авторитарного патерналистского государства выбирает первый вариант, который отстаивал Трубецкой. Вместе с тем, эстетизация насилия, мотивы сверхчеловеческого героизма, агрессии, маскулинизма и апологии репрессий - это те специфические черты, которые отличают ретроспективную политическую мифологию неоевразийства от схожих сюжетов евразийства классического.

Третья глава "Идеальное государство будущего в евразийстве и неоевразийстве посвящена анализу перспективных моделей евразийской и неоевразийской идеальной политии.

В первом параграфе «Евразийская «демократура» в контексте пореволюционной риторики раннего евразийства» показано, что за основу модели идеального государства будущего на начальном этапе развития евразийства как политической идеи (вторая половина 20-х годов) берется институциональный дизайн пореволюционной коммунистической России. Эта модель представлена как потенциально способная обеспечить органическое единство монопольно правящей партии и советской демократии при условии замены коммунистической идеологии идеологией евразийской. По образцу реальной практики взаимодействия советов и партии в пореволюционной России евразийцы в своем проекте идеальной «демократуры» отдавали приоритет именно партии, а не советам.

Во втором параграфе «Концепт идеократии в евразийском политическом дискурсе» дана характеристика главной категории евразийской политической теории, идеократии. Идеократия или "власть идеи" - концепт авторства Трубецкого, который явно соотносится с платоновым учением об эйдосах и его моделью рекрутирования политической элиты, является центральным для "классического" евразийства. В рамках первого параграфа показано, что идеократия Трубецкого - это продолжение его же ретроспективной модели идеальной политии, то есть это модель государства и общества, скроенных по образу и подобию описанной основателем евразийства монгольской империи, где господствуют спартанская этика и культ служения государству. Наряду с теорией идеократии Трубецкого также анализируются работы об идеократии, написанные Л.П. Карсавиным и Н.Н. Алексеевым, выявляется специфика их трактовок идеократии. Однако, в целом, выносится суждение о консенсусном характере оценок всех трех авторов, нивелирующих различия между диктатурой и демократией, и противопоставляющих идеократию как идеальную форму политического строя устаревшей и ущербной форме западной буржуазной парламентской демократии.