Человек в системе социально-экономических отношений: взаимодействие социально-антропологического и экономического подходов в изучении социальной реальности

Размещено на http://allbest.ru

На правах рукописи

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора философских наук

Человек в системе социально-экономических отношений: взаимодействие социально-антропологического и экономического подходов в изучении социальной реальности

Специальность 09.00.11 - социальная философия

Сорочайкин Андрей Никонович

Чебоксары - 2007

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Самарский государственный университет»

Официальные оппоненты:

Доктор философский наук, профессор Сидорина Татьяна Юрьевна

Доктор философский наук, профессор Федяев Александр Петрович

Доктор философский наук, доцент Сильвестрова Тамара Яковлевна

Ведущая организация: государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина».

Защита состоится ______________2007 года в ____часов на заседании диссертационного Совета Д 212.301.04 в ФГОУ ВПО «Чувашский государственный университет им И.Н. Ульянова» по адресу: г. Чебоксары, ул. Университетская, 38а, корп. III, зал ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГОУ ВПО «Чувашский государственный университет им. И.Н.Ульянова».

Автореферат разослан «________» _________________ 2007 года

Ученый секретарь

диссертационного Совета Степанов А.Г.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. По мере развития постиндустриальной цивилизации и рыночных отношений экономические факторы оказывают все большее влияние на жизнь человека и окружающую его социальную и природную среду. Современное общество для своего функционирования требует системы взаимосвязанных рынков, которая вовлекает в свой оборот не только обычные товары и услуги, но и сам труд, продукты культурной и интеллектуальной деятельности. Воздействие «эффекта экономики» можно проследить практически на все социальные структуры и институты. Политическая жизнь современного общества в еще большей степени концентрируется вокруг создания условий для динамичного экономического развития. Дискуссии вокруг таких универсальных понятий, какими выступают равенство, свобода, справедливость в современных условиях все чаще идут в контексте их соответствия экономическим рыночным отношениям. Так, равенство истолковывается как равное право каждого вступать в договорные отношения и владеть собственностью, в свободе видится, прежде всего, свобода хозяйственной деятельности, справедливость обсуждается в связи с проблемой эффективного перераспределения доходов.

Разумеется, доминирующая роль экономических факторов в социальной жизни осознавалась и в предшествующие эпохи. Еще В. Петти назвал свой экономический трактат «Анатомия человеческого общества». К. Маркс видел в экономике «ключ» к пониманию общества и его исторического развития. Большое внимание экономическим реалиям в своих социально-философских учениях уделили такие отечественные философы, как П.Б. Струве, С.Л. Франк, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков. Последний оставил после себя целостную «философию хозяйства».

И все же свойственные современному периоду отношения между философией и экономической наукой нельзя назвать достаточно тесными. В частности, многие философы не питают особого интереса к экономическим проблемам, признавая последние ориентированными чересчур «практически». В результате возникает значительная разобщенность предметных сфер философии и экономики. Между тем можно указать на целый ряд причин, по которым эту разобщенность необходимо преодолеть. Здесь, прежде всего, нужно отметить универсальность экономической жизни. Все люди, так или иначе, вовлечены в круг хозяйственных забот, поскольку постоянно что-то потребляют и что-то производят, стремятся к материальному благополучию, ощущают на опыте своей повседневной жизни властное воздействие не всегда понятных экономических процессов. Именно поэтому во всех субъектах практической жизнедеятельности присутствует частица того, что экономическая наука называет «экономическим человеком». Представляется, что философская теория не может оставлять за скобками эту практическую сторону человеческого существования.

Нельзя не видеть и того, что в наше время произошло заметное повышение роли социальных наук. Это связано с тем, что мы живем в сложноорганизованном обществе, архитектоника которого уже не охватывается повседневным сознанием. Многие взаимосвязи в нем обусловлены рыночной координацией деятельности миллионов людей. В силу этих обстоятельств собственно философское осмысление такого общественного устройства без привлечения экономических знаний, по сути своей, оказывается невозможным.

Необходимость взаимосвязи философии и экономики обусловлена также и тем, что существует достаточно большое количество категорий, которые являются общими для социальной философии и экономики. К их числу можно отнести такие понятия, как свобода и принуждение, справедливость и неравенство, богатство и бедность, рациональность и выбор, труд и отчуждение, желание и потребность, «хозяйственная этика» и «экономическая культура» и т.п. Философско-экономический анализ таких категорий позволяет лучше понять концептуально важные стороны социального бытия человека.

Обращение к проблематике взаимосвязи социальной философии и экономической науки актуально также и потому, что отвечает важной тенденции междисциплинарного взаимодействия современных общественных наук. Известный экономист В. Леонтьев еще в середине ХХ столетия так писал о необходимости междисциплинарных исследований: «Проблема взаимосвязи как различных наук в целом, так и общественных наук в частности, является достаточно старой. Раньше она занимала в основном философов и социологов. Однако в настоящее время экономисты и психологи, политологи и антропологи все больше втягиваются в обсуждение и вынуждены определять свои позиции" Леонтьев В. Экономические эссе. Теории, исследования, факты и политика. М.: Политиздат, 1990. С. 27. . Лишь обозначенный выше процесс интеграции очень быстро нарастал в последние десятилетия. Так, в 1992 г. в своей Нобелевской лекции другой выдающийся экономист Г. Беккер отмечал: «На меня производит сильное впечатление, как много экономистов проявляют желание заниматься исследованием социальных вопросов, а не тех, что традиционно составляли ядро экономической науки. В то же самое время экономический способ моделирования человеческого поведения нередко привлекает своей аналитической мощью, которую обеспечивает ему принцип индивидуальной рациональности, специалистов из других областей, изучающих социальные проблемы» Беккер Г. Человеческое поведение: экономический подход. Избранные труды по экономической теории. М., 2003. С. 608-609..

Степень научной разработанности проблемы. Традиция философского осмысления общества с привлечением экономического подхода имеет глубокие исторические корни и восходит к Платону и Аристотелю. В Новое время эта традиция особенно сильно проявилась в британской философии, представители которой Дж. Локк, Б. Мандевиль, А. Фергюсон, Д. Юм, И. Бентам, Дж. С. Милль и др. внесли существенный вклад не только в развитие социально-политической философии, но и в развитие экономической мысли. Не случайным было формирование в этом контексте новой науки, политической экономии, которая, начиная с А. Смита, в течение века, по сути, выполняла в английской культуре роль социально-политической философии. На иных основаниях, но не менее тесно соединялись социальный и экономический подходы в немецкой исторической школе политической экономии. Последняя исходила из задачи создания целостной теории, объединяющей экономический анализ с исследованием социально-политических, этических и культурных факторов. Созданные в рамках такого подхода концепции М. Вебера, В. Зомбарта сохраняют свое значение и ныне.

Глубокий интерес к вопросам хозяйственной жизни, собственности, ценностным ориентирам экономического развития был характерен для отечественной философии конца XIX-начала XX вв. Различные подходы к этой проблематике содержатся в трудах С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, И.А. Ильина, М.И. Туган-Барановского, П.Б. Струве, С.Л. Франка, Б.Н. Чичерина и др.

В XX в. многие крупнейшие экономисты немало сделали для решения не только собственно экономических проблем, но и для философского осмысления социальных явлений и процессов. Особое значение имеют в этом плане работы Дж. Гэлбрейта, Л. Мизеса, В. Ойкена, М. Ротбарда, Дж. Стиглица, Й. Шумпетера, М. Фридмена, Ф. Хайека и др. В трудах этих ученых разработана глубокая философия рынка как незапланированного, спонтанного социального института, вскрыты механизмы взаимосвязи экономических и социально-политических свобод. В данном контексте важны также работы Г. Беккера, Дж. Бьюкенена и других современных экономистов, которые создали теорию «человеческого капитала» и иные аналогичные концепции, в которых экономический подход применяется к анализу широкого круга социальных отношений.

Исторические аспекты взаимосвязи социальных и экономических подсистем общества исследовали историки экономической жизни Ф. Бродель, А. Гершенкорн, Р. Камерон, И.М. Кулишер, К. Поланьи, Т.М. Тимошина и др. Важны также работы по истории экономических учений В.С. Автономова, М. Блауга, Р.Л. Хайлбронера и др.

В социальной философии и теоретической социологии отдельные элементы экономического подхода применяли З. Бауман, У. Бек, П. Бергер, П. Бурдье, Э. Гидденс, Р. Дарендорф, М. Кастельс, Дж. Ролз, О. Тоффлер, Т.И. Заславская, Б.Г. Капустин, Н.Н. Козлова, Л.Г. Зубова, С.А. Никольский, В.В. Радаев, В.Г. Федотова, Т. Шанин, О.И. Шкаратан.

Разработкой философских проблем предпринимательства, а также вопросами экономической и корпоративной культуры, в том числе сравнительным анализом национальных хозяйственных культур, занимались Т.В.Борисова, А.В. Бусыгин, Г.А. Гольц, И.М. Кирцнер, Э. Шейн, Р. Рютингер, Т. Питерс, Ж. Сапир, Р. Уотерман, Ф.И. Шарков и др.

Особого внимания заслуживают труды, специально посвященные разработке «философии хозяйства». Число их пока невелико, из зарубежной литературы выделяются работы немецкого философа П. Козловски, разрабатывающего концепцию «этической экономии», с опорой на традиции немецкой исторической школы. Среди отечественных исследователей можно отметить работы Ю.М. Осипова и Л.А. Тутова, в которых предпринята попытка с привлечением нового материала развить некоторые идеи «философии хозяйства» С.Н. Булгакова. Не отрицая значимости такого подхода, нужно отметить, что он является лишь одним из возможных и в недостаточной степени согласуется с современными социально-экономическими реалиями. В целом, философия экономики пока представляет собой еще недостаточно оформившееся исследовательское направление в рамках как зарубежной, так и отечественной философии. Количество работ, специально посвященных философско-экономическим проблемам пока относительно невелико, идет поиск адекватных подходов в этой области социально-философского знания, многие проблемы еще недостаточно изучены и не отражены в научной литературе.

Объектом диссертационного исследования выступает бытие человека в системе социально-экономических отношений. Предметом исследования является взаимосвязь социально-антропологических и экономических подходов в философском осмыслении социальной реальности

Цель и задачи исследования. Цель данного исследования заключается в осмыслении возможностей экономического подхода в рамках социальной философии.

Для достижения данной цели в работе поставлены следующие задачи:

1) Дать характеристику философии экономики как особой области социально-философского знания; прояснить используемую в этой области терминологию, выявить различия между двумя основными подходами к философскому осмыслению социально-экономической жизни, которые обозначаются понятиями «философия экономики» и «философия хозяйства».

2) На материале зарубежной и отечественной философских традиций проследить взаимосвязь экономических и социально-политических свобод в классическом британском либерализме, раскрыть причины кризиса либеральных идей в странах «запаздывающей модернизации», а также рассмотреть критические и позитивные аргументы в философском осмыслении рыночных механизмов.

3) Изучить проблему богатства и бедности в трактовке классической политической экономии, а также современные подходы к этой актуальной социальной проблеме.

4) Проанализировать экономические аспекты таких центральных для социальной философии категорий, как справедливость, равенство и неравенство, выявить существенные различия между подходами к этой проблематике сторонников дистрибутивной (перераспределительной) концепции справедливости и учениями либерализма, призывающими минимизировать размеры перераспределительной политики государства.

5) Выявить эвристический потенциал экономической антропологии, проявляющийся, в частности, в экспансии модели «экономического человека» в социальные исследования. Сопоставить эту модель с экономико-антропологическими концепциями М. Вебера и К. Маркса.

6) Раскрывая своеобразие феноменов экономической культуры и экономической ментальности, показать, как они воплощаются в конкретных проявлениях корпоративной культуры и культуры предпринимательства.

Методологические основания исследования. Работа выполнена в русле сопоставления концептуальных систем, образующих основания различных типов экономического анализа социальных процессов. В этом контексте автор использовал методологические идеи Й.Шумпетера, согласно которым экономический подход включает в себя определенное общее «видение» проблем, явную или неявную социологическую составляющую, а также собственно экономический анализ.

В работе также реализованы методологические идеи В. Леонтьева, который рекомендовал применять в исследовании плюралистическую методологию, отмечая, что «плюралистический характер какого-либо подхода заключается не в одновременном применении существенно различных типов анализа, а в готовности переходить от одного типа интерпретации к другому… Ни экономический, ни антропологический анализ не могут при современном состоянии развития соответствующих наук привести к единственно правильному утверждению» Леонтьев В. Экономические эссе. Теории, исследования, факты и политика. М.: Политиздат, 1990. С. 28..

При решении поставленных задач диссертант также опирался на базовые концепции и категориальный аппарат, содержащийся в трудах отечественных и зарубежных философов, социологов и экономистов.

Научная новизна проведенного исследования. Диссертация представляет собой систематическое исследование проблем, лежащих на стыке экономической науки и социальной философии. Оригинальность общей идейной интенции работе придает попытка ассимилировать в соответствии с поставленными задачами «философию рынка», идущую еще от классиков политической экономии, с идейным наследием представителей экономической теории XX столетия. Сочетание этих двух подходов позволило получить ряд результатов, отличающихся существенной степенью новизны:

1) Обоснована значимость и востребованность философии экономики в контексте современных социально-философских исследований. Показано отличие двух основных подходов в этой области «практической» философии; один из которых («философия экономики») ориентируется на теорию и философию рынка, восходящую к английской классической политической экономии, другой («философия хозяйства») пытается осмыслить культурно-исторические и этические измерения хозяйственной жизни в духе немецкой исторической школы национальной экономии. Как в зарубежной, так и в особой степени в отечественной литературе второй подход позиционируется в виде альтернативы к доминирующим теориям современной экономической науки.

2) На материале западноевропейской и отечественной истории выявлена внутренняя связь политического либерализма и экономической модернизации общества. В работе продемонстрировано, как в странах запаздывающей модернизации, в том числе и России XIX в., становление индустриального общества сопровождалось с распространением преимущественно радикальных (в том числе и марксистской) идеологий, что объясняется слабостью институтов и традиций гражданского общества.

3) На основании исторического анализа показано отличие форм бедности в период раннего индустриализма и в современном обществе. Политэкономия неопределенности, характерная для современного исторического периода, приводит к негарантированности социального статуса существенных слоев населения, в результате чего даже в богатых странах значительное число людей маргинализируется и попадает в нижние слои социума. Основываясь на теории крупного экономиста С. Кузнеца, раскрыто действие спонтанных механизмов, возникающих в ходе рыночной модернизации общества и способствующих выравниванию доходов населения и относительному преодолению бедности. Государство может способствовать ускорению этого процесса, используя определенные эффективные меры, которые, однако, не должны сводиться лишь к политике активного перераспределения общественных ресурсов.

4) Продемонстрировано, как в результате обычного функционирования рыночной социально-экономической системы, а также действия вполне законных и справедливых по своим мотивам факторов (предприимчивость, трудолюбие, накопление собственности, браки, передача наследства, вложения в образование детей и т.п.), возникает значительное неравенство в обществе, которое многими воспринимается как несправедливое. Вскрыты основные различия между дистрибутивными (перераспределительными) и либеральными концепциями равенства и справедливости.

5) Критически проанализирована модель человека в экономической науке, оценен ее эвристический потенциал в концепциях «экономического империализма», в которых принцип рационального экономического выбора распространяется на неэкономические сферы социальной жизни. Показано, что, несмотря на значительные успехи этих концепций, прежде всего теории человеческого капитала (благодаря которой вложения в человека стали рассматриваться как источник экономического роста, не менее важный, чем «обычные» капиталовложения), экономика не может охватить своими моделями все многообразие социальных процессов и, как следствие, не должна претендовать на роль «единой социальной науки». Показано также, что философско-экономическая антропология К. Маркса, в частности его концепция отчуждения, дает искаженный образ человека. Приведены аргументы, доказывающие, что овеществление и отчуждение характерны не только для капиталистического общества. Аргументирован тезис, что преодоление овеществления, по сути, тождественно разрушению институциональной структуры общества, уничтожению таких базовых социальных институтов, как деньги, собственность, рынок, государство.

6) В процессе рассмотрения темы «мораль и рынок» получил обоснование тезис, что в развитом рыночном обществе формируются иные моральные регулятивы, которые отличаются от морали локальных сообществ с их общими целями и ценностями и ярко выраженной групповой солидарностью. Эти моральные нормы основываются на индивидуальной свободе и ответственности, на признании многообразия интересов и целей различных людей и толерантном отношении к этому многообразию.

Положения, выносимые на защиту:

1) Ядро философии экономики составляет современная философия рынка. В ней рынок трактуется как спонтанное, незапланированное человеческое изобретение, которое в процессе длительной эволюции превратилось в механизм, в существенной степени изменивший материальные, социальные, политические и культурные аспекты жизни общества. Вместе с тем, экономическая теория рынка нуждается в дополнении более широкой социально-философской теорией, касающейся, прежде всего его институциональных, культурных и этических рамок.

2) Предпосылкой всех свобод личности выступает экономическая свобода, с уничтожением которой неизбежно исчезают и остальные свободы. В результате возможны лишь определенные сочетания политического и экономического устройства общества, при которых может быть обеспечена свобода человека. Экономический подход в социальной философии в этом плане ценен тем, что помогает лучше осознать границы возможного в социальной сфере. Далеко не все, о чем люди могут думать, руководствуясь самыми благими пожеланиями, будет реализовано в действительности. Экономика заставляет учитывать то обстоятельство, что людям всегда приходится действовать в условиях ограниченности ресурсов, что различные социальные проекты могут отойти на второй план перед естественным стремлением индивидов в своих действиях преследовать, прежде всего, собственные интересы.

3) Философско-экономический подход дает эвристически плодотворные аналитические средства для изучения таких важных проблем социальной философии, как соотношение богатства и бедности, равенства и неравенства, индивидуальной хозяйственной активности и социальной справедливости. Значение экономического подхода состоит в том, что он позволяет выявлять скрытые от повседневного сознания взаимодействия спонтанных сил общества, которые оборачиваются незапланированными результатами. Данное положение имеет существенное значение для понимания возможных путей борьбы с бедностью и других аспектов социальной политики.

4) Модель «экономического человека» нельзя считать лишь шаржем на «человека реального». Подобно «социологическому человеку» или «психологическому человеку», эта модель представляет собой отнюдь не слепок с действительности, а научную конструкцию. Конструкты социальной науки, хотя и обязаны определенным образом соотноситься с обыденными представлениями, вовсе не должны копировать их; иначе наука была бы просто не нужна. Хотя рационального экономического поведения в чистом виде не существует, поскольку оно всегда переплетено с множеством иных человеческих мотивов, однако оно проявляется постоянно как внутренний поведенческий принцип. Это вполне конкретный образ мышления, который можно обнаружить даже там, где все, на первый взгляд, подчинено этическим, религиозным, социальным или политическим факторам. В результате «экономический принцип» пронизывает все стороны социального бытия, и сама жизнь заставляет признать, что в природе каждого человека есть доля «экономического человека».

5) В формировании человеческого капитала важную роль играет национальная экономическая культура, которая проявляется в типичных формах корпоративной культуры экономических организаций. Хотя эффективная корпоративная культура должна соответствовать национальному экономическому менталитету, она не может быть закрытой, что важно для российских организаций, которым необходим переход от культуры патерналистского типа к более эффективному в плане использования человеческого капитала партнерскому типу корпоративной культуры.

6) Экономический подход позволяет проследить процесс взаимодействия в больших социальных сообществах, в которых люди не руководствуются какими-то едиными целями и интересами. Именно этим отличается современное рыночное общество от прежних локальных сообществ, с их короткими связями личностного типа. Отрицательное отношение многих людей к такому обществу часто основано на представлениях о его несовместимости с моральными принципами. Однако такой строй согласуется с основными этическими учениями, в частности, с этикой Канта. Он также не разрушает и прежнюю мораль солидарности, поскольку «большое» общество включает различные малые сообщества, в которых людей объединяют общие цели, задающие короткие личные связи. Во взаимоотношениях людей может складываться мораль солидарности, доверия и взаимопомощи.

Теоретическая и научно-практическая значимость работы. Полученные в работе теоретические выводы позволят оценить существенную эвристическую и концептуальную значимость экономического подхода для философского понимания исторической эволюции социальных отношений и целого круга важнейших проблем современного общества. Особое значение такой подход имеет для анализа российского общества, в котором происходит фундаментальная перестройка социально-экономической системы.

Диссертационное исследование будет полезно для научных работников, преподавателей, аспирантов и студентов высших учебных заведений. Его основные выводы могут использоваться при проведении дальнейших исследований по проблемам философии экономики, а также в преподавательской практике при чтении лекций по социальной и политической философии. Содержание диссертационного исследования может быть оформлено в качестве самостоятельного спецкурса.

Апробация исследования. Результаты диссертационного исследования получили апробацию на следующих научных конференциях: итоговых научных конференциях Самарского государственного университета (2002-2007 гг.); Межвузовской научной конференции «Философия Канта и современность» (Москва, 2004); Всероссийской научно-практической конференции «Традиционное, современное и переходное в российском обществе» (Пенза, декабрь 2004); Международной научно-практической конференции «Инновационные процессы в менеджменте» (Пенза, февраль 2005); II Всероссийской научно-практической конференции «Социально-экономические аспекты современного развития России» (Пенза, 24-25 февраля 2005); Всероссийской научно-практической конференции «Россия: социальная ситуация и межнациональные отношения в регионах» (Пенза, март 2005); VII Международной научно-практической конференции «Экономика, экология и общество России в XXI столетии» (Санкт-Петербург, 17-19 мая 2005 г.); Международной научно-практической конференции «Современный российский менеджмент: состояние, проблемы, развитие» (Пенза, 11-12 ноября 2005 г.).

Диссертация обсуждалась и получила рекомендацию к публичной защите на объединенном заседании кафедр менеджмента и философии Самарского государственного университета, а также заседании кафедры философии и истории науки и комплексных исследований в философии Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова.

Структура диссертации подчинена поставленным в ней целям и задачам. Диссертация включает в себя введение, семь глав основной части, заключение и список использованных источников и литературы. Общий объем диссертации составляет 278 страниц. Список литературы включает 206 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, раскрывается степень разработанности проблемы, формулируются цель и задачи исследования, определяются его методологические основания, новизна и научно-практическая значимость, дается общая характеристика структуры работы.

Первая глава «Философия экономики: мировоззренческие и методологические альтернативы» включает два параграфа. В первом параграфе - «Философия экономики в структуре "практической философии"» обосновывается актуальность и значимость философии экономики как особого исследовательского направления в рамках практической философии. Необходимость поиска новых подходов в этой области обусловлена тем, что философское осмысление человека и общества не может быть адекватным без привлечения философии экономики. Как известно, К. Маркс видел в экономике «ключ» к пониманию общества и истории. Вместе с тем, ныне становится очевидным, что не может быть одного такого «ключа», экономический детерминизм искажает сложные взаимосвязи между экономической стороной жизни и другими сферами общества: социальными структурами, формами политической власти, духовной культурой. Тем не менее, если учесть всю значимость экономических реалий в жизни людей, то философии экономики следует отвести особое место в ряду других философских дисциплин. Эта область практической философии направлена на осмысление человеческой практики, основной ценностью которой выступает благо. Нередко последнее трактуется исключительно в моральном плане, однако практическая деятельность направляется также такими ценностями, как польза и эффективность. Об этом учил еще Ксенофонт, от «Ойкономии» которого идет отсчет истории европейской экономической мысли.

Экономический подход выделяет в целостной человеческой жизнедеятельности определенный аспект: стремление к пользе, к максимизации благосостояния. Идея максимизации полезности конкретизирует в современных экономических учениях общую категорию эффективности и составляет суть понятия экономической рациональности. Необходимость взаимосвязи философии и экономики обусловлена также тем, что существует немало категорий, которые являются общими для философии и экономики. К их числу можно отнести такие социальные категории, как свобода и принуждение, справедливость и неравенство, богатство и бедность, рациональность и выбор, труд и отчуждение, желание и потребность, «хозяйственная этика» и «экономическая культура» и т.п. Философско-экономический анализ таких категорий позволяет глубже понять важнейшие стороны социального бытия человека.

В §2 «Два основных подхода к философскому осмыслению экономической жизни» критически анализируются подходы, обозначаемые обычно их сторонниками как «философия хозяйства» и «философия экономики». В работе показано, что за этими, казалось бы, синонимичными понятиями скрывается одна из центральных мировоззренческих и методологических альтернатив, которая предопределяет различное истолкование предмета философско-экономического анализа и его отношения к современной экономической теории. Проект «философии хозяйства» восходит к традиции немецкой исторической школы в политической экономии. Эта школа исходила из задачи создания целостной «теории народного хозяйства», которая включает в собственно экономический анализ изучения этических, религиозных и культурных факторов. Такое понимание «хозяйства» и характера экономической науки задает естественным образом поле для «философии хозяйства». Собственно говоря, между целостной экономической «теорией хозяйства» и «философией хозяйства» нет какой-то четкой грани. Философия здесь надстраивается над теорией хозяйства, вовлекая в свой анализ более общие этические, духовные и религиозные основания и факторы национальной хозяйственной жизни. К этой традиции примыкал и С.Н. Булгаков в своем известном труде «Философия хозяйства». Синтетический философско-религиозный подход привел к выдвижению отечественным мыслителем множества оригинальных, но достаточно далеких от канонов традиционных экономических теорий идей. В работе показывается, что следование органически-целостному пониманию «хозяйства» вело С.Н. Булгакова и сторонников его «философии хозяйства» к неприятию теорий британских экономистов («бентамизма», «манчестерства»), к игнорированию новых направлений в экономической науке, связанных прежде всего с теорией предельной полезности. Сходные установки обнаруживаются и в работах представителей современной отечественной «философии хозяйства», которые не приемлют доминирующую неоклассическую теорию («экономикс») и разрабатывают холистское понимание «хозяйства».

В отличие от этого «философия экономики» занимает более позитивную позицию в отношении современной экономической теории. Она исходит из того, что доминирующее экономическое направление - от Смита и Милля до Хайека и Фридмена реально развивалась в достаточно тесной связи с философией и не было замкнутой в себе областью знания. Даже те, кто обвиняет «экономикс» в следовании неопозитивизму или прагматизму, не должны забывать, что это тоже философские течения и концепции. При этом далеко не все представители современной экономической науки разделяли или разделяют позитивистские установки.

Различие между двумя направлениями также разбирается на материале характерных для них экономических антропологий. На основе проделанного анализа автор делает вывод о том, что подход, обозначаемый как «философия экономики», является более перспективным. Он в основном и реализуется в дальнейшем исследовании.

В главе 2 «Свобода и рыночная экономика» обосновывается тезис о том, что основой прав и свобод личности является экономическая свобода, что с ее уничтожением неизбежно исчезают и все остальные свободы. Из этого следует, что возможны лишь определенные сочетания политического и экономического устройства общества, при которых может быть обеспечена свобода человека.

В §1 «Взаимосвязь экономических и политических свобод в классическом британском либерализме» автор анализирует развитие британского либерализма как интеллектуального и политического движения. Его истоки восходят к социально-политическому учению Дж. Локка, в основе которого лежит идея естественных прав личности - право на жизнь, право на собственность, право на свободу. Особое значение он отводил праву собственности, без которого не может быть социальной свободы и справедливости. Начиная с Локка, либерализм британского типа отстаивал примат индивида, он придавал отдельной человеческой личности и ее правам превосходство надо всем остальным. В соответствии с этим высоко ставилась личная инициатива, предпринимательский дух отдельного человека.

Дальнейшее утверждение в британском обществе либеральных идей связано с работами Б. Мандевиля, А. Фергюсона, Д. Юма и А. Смита. Эти мыслители показали, что двигателем общественного благосостояния могут быть частные, «эгоистические» интересы людей. Такая либерально-индивидуалистическая идеология давала обоснование нарождающемуся в ХVIII веке в Англии обществу, становящемуся, по выражению А. Смита, «торговым союзом». В этом контексте главной заботой британских либералов было отстаивание индивидуальных свобод и одновременно поиск таких социальных институтов, которые могли бы побуждать человека по его собственному выбору и на основании партикулярных интересов вносить максимально возможный вклад в удовлетворение потребностей всех других членов общества. Они обнаружили, что система частной собственности и свободного рынка лучше других возможных систем обеспечивает такие возможности. При этом названные выше исследователи не считали, что эту систему невозможно улучшать, они вполне осознавали конфликты индивидуальных интересов и подчеркивали потребность в правильно выстроенных институтах, обеспечивающих правила согласования соперничающих интересов и нахождение компромиссов.

В целом, сторонники экономического либерализма добавили к христианской традиции, считающей, что человек должен иметь свободу следовать своей совести в вопросах нравственности, важный элемент: человек должен иметь свободу полностью использовать свои знания и предпринимательские способности. При этом рынок представляет собой действенный механизм, позволяющий переводить частные интересы людей на службу общественным интересам и потребностям.

В § 2 «Кризис либеральных идей в странах «запаздывающей модернизации» автор исследует идеологическое сопровождение капиталистической модернизации во Франции и Германии - странах, где процессы становления буржуазного общества, свободного рынка и индустриализации шли значительно более трудным путем, чем в Англии. Хотя либеральные идеи были известны в этих странах, в них складывались иные образцы идеологий, весьма отличные от классического либерализма. В частности, во Франции трудно было следовать английской модели политического и экономического развития, поскольку в этой стране существовала абсолютистская централизация, было крайне мало промежуточных инстанций между индивидом и государством, в обществе не были укоренены принципы буржуазного индивидуализма. Вместе с тем, бурный рост промышленного могущества Англии и ее доминирование на мировой арене воспринимались во Франции как «вызов», которому необходимо было дать адекватный «ответ». В идеологическом плане таким ответом стала теория «индустриализма» А. Сен-Симона, О. Конта и их многочисленных последователей. Само понятие «индустриализм» было введено Сен-Симоном для обозначения политики и практики, противоположной «либерализму». С этой точки зрения, парламентаризм как система власти в промышленном обществе не нужна, поскольку она открывает поле для конкуренции различных интересов и целей, а потому способствует сохранению различных антииндустриальных тенденций. В индустриальном обществе власть должна перейти к ученым, инженерам и крупным промышленникам. Именно они могут на основе позитивных научных и технических знаний разработать необходимую для индустриального развития политику и реализовать ее путем организации общества на новых рациональных принципах. В результате во Франции идея свободы сопрягалась с «инженерным» подходом к управлению обществом, с требованием рационального планирования, контроля и управления социальными процессами. А все то, что не подчиняется сознательному конструированию и руководству, в том числе и свободный рынок, рассматривалось как нечто подозрительное и иррациональное. Таким образом, французский вариант либерализма представал как коллективное освобождение через господство Разума, не опирающееся на понимание спонтанного рыночного механизма, выработанное А. Смитом.

Помимо идейных различий, существовали и значительные реальные различия в том, как осуществлялась социально-политическая и экономическая либерализация в Англии и Франции. Если в первой стране этот процесс шел эволюционно, в основном путем расширения прав и свобод различных сословий, то во второй стране революция разом смела все сословные перегородки и разрушила практически все социальные институты. В результате открылось чистое поле для деятельности различных социальных архитекторов. Этим можно объяснить широкую популярность социально-конструктивистских идей и, прежде всего, теории «индустриализма».

То, что капиталистическая модернизация может происходить под покровительством далеких от подлинного либерализма идей показывает и опыт Германии, промышленный переворот в которой начался почти на столетие позже Англии и на два десятилетия позже Франции. Главная причина этого отставания -- затянувшееся господство феодальных отношений и государственная раздробленность. В этой ситуации наиболее подходящей идеологией модернизации стала теория «воспитательного протекционизма» родоначальника немецкой исторической школы в политической экономии Ф. Листа с ее сильными элементами национализма и противостояния либерализму английских экономистов.

В § 3 «Либерализм и российская модернизация» показывается, что еще более далекий от либерализма вариант идеологии индустриализации и модернизации страны потребовался в России в XIX в. Это связано с целым комплексом экономических особенностей России, которые анализируются в работе. Прежде всего, это сложившиеся в стране отношения собственности (феномен «власти-собственности»), которые препятствовали выработке таких качеств хозяйствующей личности, как индивидуализм и экономический рационализм. Важно также то, что в западных странах социальная структура формировалась преимущественно снизу на основе учета взаимных привилегий и обязанностей различных слоев общества, что вело к постепенной либерализации форм правления. В России организация общества происходила в основном сверху. Другое отличие России состояло в слабости социальной инфраструктуры, необходимой для буржуазных преобразований. На Западе такой инфрастуктурой выступал прежде всего город. Там, как отмечал С.М. Соловьев, город разбогател и освободил село. Тогда как в России города складывались не как центры ремесла и торговли, а, прежде всего, как опорные пункты власти. В результате в докапиталистическом развитии страны отсутствовала стадия развитого городского хозяйства. В России также гораздо более существенную роль, чем в западных странах, в экономической жизни играло государство.

Начавшаяся после либеральных реформ середины XIX в. модернизация страны поставила вопрос о том, какие варианты идеологии нужны для ее оправдания и стимулирования. Автор оценивает эти варианты в рамках моделей «запаздывающей модернизации» и «развивающегося общества». Характеристика страны как «развивающегося общества» связана с определенными внешними и внутренними факторами. К внешним факторам относится то, что это общество вступает в интенсивные контакты со странами, осуществившими индустриализацию, освоившими новые технологии и перестроившими свою экономику на основе развитых рыночных отношений. В плане внутренних факторов в развивающихся обществах возникает глубокий разрыв между достаточно развитыми социальными и экономическими институтами, которые обычно «импортируются» извне, и отсталыми, традиционными формами жизни и хозяйства. При этом новые формы, как правило, распределены локально, что порождает противоречия между немногими продвинутыми центрами и отсталой периферией. Все эти разрывы приводят к низкой интеграции общества, что сдерживает развитие страны и придает ему импульсивный характер в виденеорганических «волн» модернизации. Такой подход позволяет более ясно выявить особенности идеологического сопровождения процессов экономической модернизации, поскольку именно эти объективные, неизбежно возникающие противоречия порождают особые формы идеологии, которые нетипичны для европейских стран, осуществивших переход к индустриальному капитализму на более органичной основе. Учения славянофилов и западников в этом контексте выступают в качестве типичных идеологий расколотого «развивающегося общества». В работе анализируется российское либеральное западничество (К.Д. Кавелин, Т.Н. Грановский, Б.Н. Чичерин) и показывается, почему оно так и не смогло стать влиятельной идеологией, которая бы стимулировала экономическую модернизацию. В этом плане наиболее влиятельной и массовой стала социалистическая идеология, в том числе в ее марксистском варианте. Именно марксизм «оправдал» капитализм в полемике с другими идеологиями и дал объяснение исторической необходимости капитализма в России.

Вместе с тем под влиянием марксистской идеологии мало кто видел в частной собственности и новом классе предпринимателей позитивную социальную силу. В результате, говоря словами С.Л. Франка, в России создалась такая ситуация, когда сами собственники не имели «собственного мировоззрения», веры в святость принципа собственности. В итоге в стране к началу XX века не успели укоренится принципы индивидуализма и институты гражданского общества.

Исторический анализ становления развитой рыночной экономики показывает, что рынок предполагает рост свободы в обществе, хотя в идеологических построениях это может получать искаженный характер. Чтобы выявить взаимосвязи свободы и рынка в чистом виде, автор в § 4 «Свобода и «философия рынка» анализирует неолиберальную концепцию рынка известного экономиста и политического философа Ф. Хайека. Первые элементы его философии рынка сложились в 1920-е годы, в ходе возникших тогда дискуссий о сравнительных достоинствах плановой и рыночной систем. В диссертации отмечается, что на Хайека тогда повлияла аргументация Б. Бруцкуса и Л. фон Мизеса против плановой социалистической системы, основанная на том, что в отсутствии рыночного механизма образования цен становится невозможным экономический расчет. В результате кажущаяся рациональность и эффективность планового хозяйства реально оборачивается неразберихой. Позднее он создал комплексную концепцию, в которой соединяются социально-политическая философия либерализма, оригинальная теория рынка и методология экономического знания.

Эту концепцию, по мнению автора, можно охарактеризовать как параллель теории открытого общества К. Поппера. Свободный рынок Хайек понимает как наиболее адекватный механизм координации действий миллионов людей, вовлеченных в хозяйственную жизнь, и, одновременно, как инструмент обмена знаниями. Экономические теории являются лишь частью или одной из форм экономического знания. Сами агенты хозяйственной жизни, а это миллионы людей, в своих решениях используют разрозненные, индивидуальные и конкретные сведения экономического характера. социальный экономический философский беккер

Это распределенное по множеству индивидов знание ученый называет рассеянным знанием. Это индивидуальное знание неизбежно частично, фрагментарно. Но в то же время именно оно экономически наиболее значимо, потому что обладание им обеспечивает сравнительные преимущества в экономических действиях. В силу этих обстоятельств, проблема координации в масштабе всего общества таких ценных знаний, имеющейся у людей, приобретает решающее значение. Лучше всего справляется с этой задачей рынок. Рынок обеспечивает, во-первых, лучшую координацию знаний и, во-вторых, более полное их использование. В этом состоит решающее преимущество свободной децентрализованной рыночной системы по сравнению с централизованным плановым хозяйством.

В заключительном разделе главы кратко оценивается применимость либерального экономического подхода в современной России. Автор оспаривает достаточно распространенное мнение, что либерализм как экономическая политика подходит лишь развитым западным странам. Реально, когда Россия вступала на путь либеральных реформ, это приводило к экономическому росту.

Глава 3 «Философские и экономические аспекты понимания богатства и бедности» посвящена анализу существенного материального расслоения общества, природы и причин бедности. Эта проблематика находилась в центре внимания экономической и социальной мысли на протяжении более двух столетий. Такой интерес вполне понятен, поскольку бедность существенно влияет на все стороны жизнедеятельности человека, а в своей крайней форме ведет к разрушению личности. Проблема имеет важное значение и для нынешней ситуации в нашей стране. В диссертации подчеркивается, что в последние годы преодоление бедности выдвинулось в число приоритетных направлений государственной политики.

В § 1 «Бедность и капитализм» рассматриваются трактовки бедности в учениях А. Смита, П.Ж.Прудона и К. Маркса. Родоначальник классической политэкономии в «Исследованиях о природе и причинах богатства народов» различал абсолютную и относительную бедность. Бедность первого типа существует тогда, когда рабочий своим трудом не может обеспечить семье уровень, который необходим для воспроизводства жизни. В относительном понимании бедность есть состояние, в котором семья живет без того, без чего считается недостойным обходиться приличному человеку даже низкого ранга. Согласно А.Смиту, рыночная экономика позволяет большинству жителей цивилизованной страны вести хотя и простой, но весьма достойный образ жизни. Он также доказывал, что уменьшение бедности в обществе прямо связано с динамикой экономического развития: устойчивый экономический рост поднимает уровень жизни всех классов общества.

Иначе трактовали проблему бедности представители социалистической мысли. Известный своей «философией нищеты» П.Ж. Прудон, считал существование в бедности фундаментальным социальным законом. В докапиталистических обществах уровень благосостояния большинства простых людей находится на постоянном и достаточно низком уровне - на уровне пристойной бедности. Такое состояние Прудон считает естественным и даже благополучным. Но это состояние начинает быстро разрушаться в результате развития капитализма, роста городов, распространения корыстолюбия и жажды роскоши. Следствием этого является расслоение общества и возникновение ненормальной бедности - нищеты, пауперизма.

Хотя К. Маркс критиковал «философию нищеты» Прудона, он также считал, что по мере развития индустриального капитализма будет расти богатство немногих и распространяться бедность и нищета большинства остальных людей. Это представление он обосновывал тенденциями пролетаризации и пауперизации, которые являются следствием «всеобщего закона капиталистического накопления». Согласно взглядам основоположника диалектико-материалистического мировоззрения, обнищание растет по мере развития капитализма. Тенденция к снижению нормы прибыли вынуждает капиталиста платить за труд рабочему минимальную цену, которая обеспечивает лишь физиологическое выживание рабочей силы. Прогресс в техническом вооружении производства ведет к безработице, к формированию нищего «избыточного населения». В силу этих обстоятельств, нищета является имманентной характеристикой капиталистического общества и может быть уничтожена только вместе с уничтожением капитализма. Однако реальное историческое развитие капитализма явно опровергало теорию обнищания Маркса. В работе показано, как пролетарский мыслитель и его последователи стремились спасти эту теорию с помощью идеи о том, что в результате империалистической экспансии происходит перенос тяжести эксплуатации с собственного пролетариата на пролетариат колоний. Но и эта идея не выдерживала сопоставления с фактами.

В §2 «Рог изобилия» и «новые бедные» приводятся данные, свидетельствующие, что уже в первой половине ХХ в. индустриальный капитализм создал для больших масс людей недоступный ранее материальный жизненный уровень. Это признавали даже те философы, которые пессимистично оценивали социально-политические последствия происходящих преобразований, например Х. Ортега-и-Гассет в своем знаменитом эссе «Восстание масс» (1930).

После Второй мировой войны индустриальный капитализм еще нагляднее продемонстрировал возможности в повышении материального благосостояния людей. Известный социолог П. Бергер охарактеризовал эти возможности как «рог изобилия», который стал доступным практически всем слоям общества. В этой ситуации многие ученые констатировали, что наиболее развитые общества вступают в эпоху «постиндустриального», «потребительского общества», общества «всеобщего благосостояния». Но и в этом мире проблема бедности не исчезла. В работе показано, что и ныне в развитых странах сохраняются «классические» бедняки, живущие в основном на пособия. Наряду с ними возник феномен «новых бедных», появление которых объясняется взаимосвязанными процессами изменения характера занятости в современных постиндустриальных обществах и модификацией старого социального противоречия между бедными и богатыми в рамках экономической глобализации. Ныне эти противостоящие друг другу социальные полюса складываются не столько в рамках отдельных государств, сколько в значительно более широком контексте. Богатство и бедность становятся функциями глобальной экономической системы. Раньше у бедных в любой стране мира были «свои» богатые, а у богатых -- «свои» бедные. Антагонизм, существовавший между ними, был вместе с тем и формой неразрывной связи: богатые существовали рядом с бедными и во многом благодаря им. Ныне взаимоотношения бедности и богатства даже в рамках определенной страны перестают быть отношениями взаимозависимости и потому приобретают безличный и безразличный характер. Например, богатство транснациональных корпораций связано с совсем иными факторами, чем труд бедных соотечественников. Поэтому само их существование мало заботит руководителей корпораций и становится чем-то необязательным или даже ненужным. Поэтому в странах, выступающих центрами глобализирующейся экономики, возникает своего рода «капитализм без труда», подталкивающий к осторожному, но настойчивому свертыванию институтов социального партнерства между работодателями и работниками. Происходит также сокращение трудовой деятельности в ее традиционном смысле: массовый переход к работе по нескольку часов в неделю, по краткосрочным контрактам и т.п. Все эти изменения становятся почвой для появления «новых бедных». Таким образом, хотя капитализм и превратился за два века своего развития в гигантскую машину производства материальных богатств, он оказался не в силах до конца преодолеть бедность.