Экономико-философское предметное поле концептуального обоснования модернизационного проекта развития России

Представляя ценностное отношение, как один из аспектов реализации целостной человеческой деятельности, автор доказывает необходимость изучения экономической реальности в аксиологической проекции и возможность экономической философии сосредоточиться на аксиологических аспектах интерпретации хозяйственной деятельности человека.

Чрезвычайно продуктивными для экономической философии в плане выявления социально-политических условий выбора модернизационного проекта являются попытки многомерной реконструкции понятия «ценность», которые можно рассматривать как реализацию диалогового подхода. Во-первых, в этом случае не требуется отбор и обоснование единственного варианта понимания природы ценностей, во-вторых, только таким образом возможно построение более или менее целостного аксиологического пространства деятельности, и, в-третьих, составляя общее пространство разных определений, возможно увидеть за разными экономическими и социально-политическими взглядами проекции ценностного сознания.

Проекция ценностного отношения на социально-политическую реальность устанавливает связи некоей ценностной системы, как формы должного в экономической деятельности, и требований социально-политической организации. Так, слияние представлений об абсолютной ценности экономической и политической свободы способствовало оформлению в середине XIX в. единого культа либерализма, для которого аксиомой является представление о том, что спонтанные действия индивидов - главный источник предприимчивости, воображения, творчества, инициативности и, в конечном счете, экономического развития. Точно так же в форме некоторого идеала социально-политического устройства объективируются и другие ценностные модели экономической деятельности (коммунитарные, социалистические и т.д.). Поэтому требуется установление связи экономических идей и социальных идеалов в экономико-философских концепциях, а также механизма трансформации идей в идеал.

Связь экономических идей и социальных идеалов в экономико-философских концепциях. В параграфе обосновывается выполнение социальными идеалами функции селекции экономических идей и функции регуляции экономической деятельности.

Конструирование идеала предполагает наличие представлений о предельной сущности мира, соответственно которым формируются идеальные модели мира и представления о нем, из которых выводятся практико-поведенческие рекомендации. Другая сторона идеализации связана с политико-экономической реализацией концепций, для чего требуется не столько объективно-истинное представление о мире, сколько проекция желаемого на социальное устройство. Такая проекция, социальный идеал, выступает опорой, конструктивной рамкой социально-политического и социально-экономического конструирования, а также мотивирующим фактором, движущей силой преобразовательной активности. Другими словами, идеализация мира включает как представления о его сущности, так и представления о том, каким мир должен быть согласно нашим желаниям.

Содержательное описание идеала совпадает с системой ценностей. Например, справедливость, эффективность, координация, кооперация, свобода и т.д. - ценности, составляющие содержание общественного идеала. Деятельностный подход позволяет разграничить идеалы соответственно сферам деятельности и обозначить их единство как социальный идеал, включающий все аспекты человеческого существования и деятельности. Рассмотрев механизмы переплетения символических и организационных основ социальной деятельности в интерпретации Ш. Эйзенштадта Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций.-М., 1999.-С. 77. , можно сформулировать следующие позиции структуры идеала в экономической сфере:

- установление смысла и цели экономической деятельности;

- определение значимости экономической сферы для социальной общности, для решения политических задач, для обеспечения индивидуального или общественного благосостояния;

- ценностное обоснование прав на экономические ресурсы;

- установление порядка контроля за использованием ресурсов;

- определение некоторых видов экономической деятельности как особого общественного призвания и средоточия целей социального развития (в разные исторические эпохи носителями экономического социального идеала были крестьяне, рабочие, предприниматели и др.);

- определение идеала через религиозные аспекты и через формирование ограничений на доступ к этой деятельности (такие ограничения особенно очевидны в занятиях, затрагивающих витальные, символические аспекты жизни - будь это аспект смерти, права или религии).

В работе анализируются механизм и процедуры конструирования социального идеала. Подробно рассмотрен пример нормативного подхода, обусловленного социальным идеалом христианства в экономико-философской концепции Фомы Аквинского, а также изменение экономико-философских концепций в зависимости от трансформации социального идеала. Доминирование в сознании новоевропейского человека деятельностного начала, устремлений к аналитическому познанию и преобразованию реальности на основе полученных о ней знаний способствовало проявлению тенденции трансформации социальных идеалов в социальный проект. На примере модели «экономического человека» демонстрируется трансформация научной идеализации объекта в социальный идеал, а социального идеала в нормативную конструкцию - норму поведения и нормативный элемент теории. Показано, что идеалы не исчезают из сознания, определяя рамки и схемы обсуждения социальных идей, но оборачиваются к обществу практически-преобразовательной стороной в форме проекта. К настоящему времени сложился своеобразный механизм управления жизнью общества, включающий в себя различные проектные структуры. Проектность становится функцией управления обществом, а в ХХ веке приобретает вид глобальных социокультурных, социально-экономических и политических проектов, одним из которых явился модернизационный проект.

Выводы, полученные в I главе:

1. Экономическая философия, как особая форма общественного сознания, представляет собой отношение к экономической жизнедеятельности общества в рамках существующей картины мира, доминирующих в обществе норм, традиций, предрассудков или альтернативных моделей.

2. Содержательный комплекс экономической философии - это природа, основания, закономерности, процессы, исторические тенденции хозяйства и экономики. Метанаучность экономической философии - в ее обращении к ценностному осмыслению бытия. Научность - в восстановлении диалектического подхода на методологическом и парадигмальном уровнях.

3. Система философско-экономических понятий выступает как особые коды, которые дают ключ к пониманию экономической (хозяйственной) жизни, задают способы ориентации среди многообразных явлений, процессов, способствуют осознанию многообразных проявлений общественной жизни.

4. Экономико-философское рассмотрение реальности осуществляется также и в аксиологической проекции. Обозначенное и маркированное оппозициями аксиологическое пространство обнаруживает свою многомерность и позволяет существовать различным способам ценностной интерпретации.

5. Реконструкция многомерности ценностного пространства позволяет установить укорененность большинства экономико-философских положений в аксиосфере, а также показать оформление экономико-философского дискурса, как формирование ценностных оснований социального конструирования новой общественной реальности.

6. Проекция ценностных идей на социально-политическую реальность устанавливает связи некоей ценностной системы, как формы должного в экономической деятельности, и требований социально-политической организации, как идеала социально-политического устройства (либерального, коммунитарного, социалистического и т.д.).

7. Функции социального идеала в процессе конструирования модернистского проекта развития следующие: в форме идеала происходит отражение и обобщение тенденций социального развития, отражение и обобщение наличного бытия. Идеал представляет собой способ, проект преодоления противоречий социальной реальности в сознании людей, идеал выступает фактором социальной организации, фактором активизации и направления социальных действий, регулятором социальной деятельности.

8. Вопросы модернизационного проектирования соответствуют проблемному полю экономической философии, рассматриваемой в предложенном выше контексте. Сам модернистский проект должен включать идеализацию мира как представления о его сущности, так и представления о том, каким мир должен быть согласно нашим желаниям.

В главе II «Экономико-философские идеи в контексте целепостановки и целереализации проекта общественных преобразований» поставлена задача выявить механизмы и условия трансформации экономико-философских идей в целевой конструкт общественных преобразований в связи с модернизацией, как целью и вариантом развития, совершенствования, общественных преобразований. Доказывается, что выбор модели нормативного порядка, который будет положен в основу проекта социально-экономического реформирования, не является произвольным решением политической элиты и во многом определяется научными достижениями и идейными установками общества.

Социальная конкуренция научных и идейных социально-философских представлений. В параграфе рассмотрены процессы становления науки, как формы знания и способа активно-преобразующего отношения к миру, показано, как в новоевропейской науке осуществился переход от созерцательно-пассивного отражения мира к познанию социально-экономических закономерностей и преобразованию социально-экономического уклада жизни, руководствуясь научно обоснованным планом преобразующей деятельности.

Предметно-объективный характер научного исследования устанавливает в качестве основного методологического принципа ценностную нейтральность науки, которая до сих пор считается ее основным достоинством, поскольку позволяет организовать непрерывное функционирование канала поставки объективного знания о мире, что придает науке особый статус. Обществу Нового времени импонировали критицизм научного метода, способность подвергать скрупулезному анализу факты и уже существующие знания, а также доказательность, опирающаяся на цифры и факты, что прямо контрастировало с установками средневековой науки, апеллирующей к Откровению. Естественнонаучные аналогии не были второстепенным, иллюстративным элементом научного теоретизирования того периода: с одной стороны, их использовали как гипотезы, позволяющие выявить существенные черты из всего многообразия реальных фактов, с другой стороны, с их помощью утверждали в рамках научной теории определенный «язык», предназначенный для формирования системного и структурированного метода мышления.

Развивая далее рассуждение о методе исследований, автор показывает, что метод не только выделяет предмет исследования из всего многообразия реальных фактов, делает его доступным изучению, но и в определенной степени формирует, конструирует объект исследования в ходе научного теоретизирования. Пример - универсализация современного основоположникам экономической науки экономического порядка - рыночного. Экономические цели и мотивы в этой «якобы универсальной» модели сводятся преимущественно к денежным, к максимизации прибыли, выгоды. Для любых других характеристик экономического поведения утверждается термин «дорыночные». Таким образом, исторически ограниченные рынок и товарные отношения квалифицируются в экономической науке как «естественные». Экономическая теория приобретает черты рыночноцентризма. Через универсализацию категорий специфически рыночного анализа происходит конституирование нового объекта исследования - универсально-всеобщего рыночного хозяйства.

Научный конструкт иногда становится действующим фактором общественного сознания и приобретает принуждающие к социальному действию функции. В научном представлении, в мысли должно обнаружиться не только описание, объяснение объективной реальности, но и постановка перед человеком практической цели, скрытая программа общественных преобразований. Научное представление должно иметь идею - форму постижения объективной реальности, включающей в себя осознание цели и модель практического преобразования мира, и коррелировать с идеалом как проекцией социальных интересов.

Совокупность таких идей образует идеологию. Феномен идеологии позволяет объяснить механизм трансформации научных представлений в целевой конструкт и программу общественных преобразований. Духовная власть идеологии определяется ее способностью и предназначением интегрировать и систематизировать знания, выработанные не только различными поколениями, но и полученные в различных специализированных сферах - науке, искусстве, морали, праве, философии. Исключение ценностных аспектов из экономической науки, отражающее реалии рыночной экономики, снижает программно-преобразующие возможности теории, вместо них введена идеологическая форма существования базовых положений теории - рынка, экономической свободы, экономического прогресса, свободной конкуренции, частной собственности и т.д.

Классовый характер экономико-философских идей. В параграфе обосновывается укорененность содержания экономических идей в социальной структуре общества. Анализ экономических взглядов Аристотеля, Альберти, Буагильбера, А. Смита, Д. Риккардо, К. Маркса и других показал, что за требованием научной объективности и универсальности выводов всегда присутствуют класс, слой, социальная группа, чьи экономические интересы, стереотипы экономического поведения, установки сознания отразились в экономико-философской концепции. В идеале добродетельной жизни у Аристотеля воспроизводится классовый интерес рабовладельца, хозяина поместья. Отражая интересы нарождающейся буржуазии, Альберти говорит о разумном сочетании натурального и товарного хозяйства. Экономические идеи эпохи абсолютизма представляли собой расширение идеи хозяйства до государственной национальной общности. Экономический человек Смита удивительно точно соответствует образу «идеального буржуа», нарисованному Б. Франклиным. К. Маркс, создавая универсальную модель социально-экономического развития, подчеркивал классовые интересы пролетариата и т.д. Поэтому выбор и обоснование модернистского проекта должны учитывать классовую природу социальных идеалов, но не ограничиваться ею. Так, К. Маркс никогда не настаивал на том, что частные интересы пролетариата являются всеобщими: слишком ущербно было бытие этого класса. Таким образом, в основу конструирования модернизационного проекта необходимо помещать экономико-философский анализ исторического развития потенциала человеческой природы и универсально-всеобщей человеческой сущности.

Влияние экономико-философских идей на представления о нормативном социальном порядке. Реализацию модернизационного проекта можно рассматривать как процесс становления нового нормативно-ценностного порядка, под которым в социальных науках принято понимать социокультурный комплекс, состоящий из интересов, ценностей, целей и средств их достижения. Также как и социальный идеал, нормативный порядок выступает целевым конструктом общественных преобразований. Но в отличие от социального идеала, имеющего чувственно-образную форму, наглядность и бытийственность, нормативный порядок осмысливается в качестве правил и норм поведения социальной жизни. В ходе институционализации эти нормы становятся элементами взаимных ожиданий, оказывая на поведение индивидов причиняющее воздействие.

Производство и воспроизводство социального порядка происходит в процессе опривычивания (хабитуализации), типизации социальных действий, повседневных социальных взаимодействий, т.е. не является целенаправленным, сознательным процессом, сознательно-преобразующей деятельностью. Но при этом становление нормативного порядка не означает отсутствия социальной рефлексии на темы правил социального поведения. Теоретическая рефлексия выступает существенным моментом механизма становления социального порядка, обеспечивая отбор и легитимацию норм в сознании общества, действуя через наиболее квалифицированных его представителей.

В контексте экономической модернизации обычно обсуждают оппозицию рыночного и нерыночного нормативного порядка, что сопоставимо с выделением двух идеальных экономических систем: «планирующая и рыночная» (Гэлбрейт), «рыночный и командный тип экономики» (М. Фридмен), «централизованно управляемое хозяйство и меновое хозяйство» (В. Ойкен) и т.д. Эти экономические системы качественно различаются способами регулирования, размещения и использования экономических ресурсов, а также воспроизводственными механизмами систем. Различия данных экономических систем проявляются не только в объективных системных характеристиках (формы собственности, механизмы управления), но и в правилах экономического поведения, способах постановки субъектами экономических целей, представлениях социально-экономических субъектов о достойных целях экономической деятельности и допустимых средствах их достижения, о характере интересов социально-экономических субъектов, о доминирующих ценностях. Соответственно выделению идеальных экономических систем сложилось разделение хозяйственных культур и нормативных порядков.

Считается, что противопоставление культур и выявление их связи с экономической эффективностью являются результатом строгого научного анализа и получаются в ходе сравнительных исследований экономических систем. Однако К. Поланьи, доказав сравнительно недавнее доминирование рыночной экономики Поланьи К. Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени.- СПб., 2002. , выделил такие принципы хозяйствования, как обмен, реципрокность, перераспределение и домашнее хозяйство, порождающие иные нормативные порядки, которые только сейчас становятся предметом детального научного анализа. Господство столь жесткой дихотомии рыночного и нерыночного при таком разнообразии нормативных порядков в науке и теориях общественных преобразований связывают с непосредственной заинтересованностью некоторых социальных групп в установлении рыночного порядка.

С позиции автора, такой подход является известным упрощением. Становление рыночного нормативного порядка во многом является результатом философской интерпретации идеи рационализма. Как способ научного мышления и действия, рациональность оформилась в XVII - XVIII вв., в эпоху становления экспериментально-математического естествознания. В произведениях философов рациональность предстает не только как формально-научная доказуемость и расчет при подготовке и проведении исследования, но и как всеобщий метод мышления, который проявляется в отказе от не подтвержденных фактами мнений, в опоре на «твердую почву» разума. В работе Р. Декарта «Рассуждения о методе» изложены основания для универсализации и превращения в норму принципов рационального мышления.

Рациональность как способ мышления трансформируется в формообразующий принцип жизненного мира и деятельности. Механицизм очищает рациональное действие от целесообразности, телеологичности поведения, указывая только комплекс действующих причин, выбор между которыми определяет рациональность поведения. Цель теряет метафизические основания и превращается в ступени, этапы рациональной стратегии принятия решений. Механицизм трансформировал представления обо всем, лежащем вне действующего и познающего субъекта, в систему объектов, используемых этим субъектом в своих интересах. В эту систему объектов, факторов рациональной стратегии поведения включаются не только природа, общество, но и другие люди. Например, расчет наслаждений и страданий, общего и частного интереса составляет основы моральной арифметики Бентама. И даже Кант не избежал ловушек рациональности, полагая, что именно разум выступает последним основанием этики и определяет ее.

Выводы, полученные во II главе:

1. Социальная конкуренция научных и идейных социально-философских представлений тесно связана с динамикой взаимоотношения идеологии и науки. Взаимодействие осуществляется через противопоставление науки и идеологии как форм объективно-истинного и ложного, иллюзорного сознания. Идеология нуждается в научном обосновании заложенного в нее социального идеала, а силу и действенность научным истинам и практическим рекомендациям придает идеологическая форма.

2. Взятая в историческом периоде ни одна из этих форм не имела значительного преимущества в общественном сознании. Динамика предпочтений носила волнообразный характер и связывалась с недиалектической абсолютизацией одной из форм.

3. В отличие от реального нормативного порядка, нормативный порядок, как целевой конструкт общественных преобразований, является результатом научного производства, идеологической борьбы и философских штудий.

4. Анализ экономико-философских рассуждений о нормативном социальном порядке показал их зависимость от социально-классовых интересов.

5. Становление экономического нормативного порядка осуществляется в процессе философско-экономического теоретизирования, в частности, происходит конструирование социально-экономического идеала, вырабатываются оценочные критерии для выявления степени соответствия реальных действий экономических агентов идеальным экономическим системам, утверждаются представления о путях и способах достижения идеала.

6. Итогом развития европейской рационалистической цивилизации явилось представление о существовании рациональной процедуры реализации общественных преобразований.

Глава III «Политизация экономико-философских идей в российском модернизационном проекте: праксеологические аспекты». Реализация любого трансформационного проекта есть политическое действие. Современная экономическая политика Запада явилась результатом успешной политической инструментализации экономико-философских идей и моделей социально-экономического развития, в основе которых лежали осмысленные и выстраданные именно в этой части света социальные идеалы. Российский опыт обнаруживает существование проблем в плане политической интерпретации и воплощения экономико-философских идей в модернизационном проекте.

Социальная апология экономических моделей общественного развития. В истории России, по крайней мере, дважды широко обсуждались проблемы выбора модернизационного проекта. В конце XIX - начале ХХ в. в России обсуждались социалистическая и капиталистическая перспективы, общинный социализм, крестьянский социализм, буржуазно-либеральные модели, индустриально-капиталистические модели. В конце ХХ века доминировали теории или концепции индустриального и постиндустриального общества, прогностические или футурологические концепции глобальной экологии, новой цивилизации, новых посткапиталистических и постсоциалистических обществ будущего, концепции устойчивого развития. Независимо от объективного содержания этих концепций, все они проходили период утверждения через поиски аргументации, весомой и значимой для принятия решения в пользу той или иной модели социального развития.

XIX век представлял собой почти столетнее поле политической дискуссии. В неспешных обсуждениях сложилась достаточно продуманная и политически взвешенная социальная апологетика экономических идей, изучение которой открывает возможности их успешной политической инструментализации. Изучение теоретического наследия Н. Мордвинова, М. Сперанского, К. Кавелина, Б. Чичерина, П. Пестеля, Н. Чернышевского, А. Герцена, В. Безобразова, П. Струве, В. Ленина и др. позволило сформулировать основные приемы апологетики социально-экономических моделей общественного развития. Большинство приемов так или иначе можно свести к идее всеобщего блага, к признаваемому данной группой или всем обществом социальному или нравственному идеалу, к указанию на объективизм социально-экономического развития или телеологичность исторического процесса, на соответствие «магистральному» пути развития или же к акцентированию национальной самобытности, на прогрессивный класс, выступающий движущей силой и источником преобразований, а также на мотивацию сострадания и указанию на необходимость решения проблем бедствующего слоя, класса, группы или всего общества и др. Все способы апологии воспроизводятся в другой поворотный момент российской истории - политических дебатах конца 80-х - начала 90-х гг. прошлого века, что позволяет сделать вывод об их всеобщности.

Политическая инструментализация экономико-философских идей. История показывает, что экономико-философские идеи могут остаться исключительно предметом теоретического обсуждения, не воплотившись в реальные трансформационные проекты. Чтобы этого не произошло, экономико-философские идеи должны пройти процесс политической инструментализации, т.е. превратиться в идеологическую доктрину и экономическую платформу политической партии - основного организующего фактора современной политики. Именно политические партии выступают формой связи между гражданским обществом, где происходит обсуждение идей, и правительственными институтами, ответственными за реализацию экономической политики. Матрица политико-партийной инструментализации экономических идей складывается прежде всего на основе содержания самой экономической доктрины.

В российском обществе конца 90-х гг. партийный спектр не соответствовал сложившимся на Западе направляющим осям координат. На Западе существуют представления о консерватизме правых, об их стремлении к сохранению существующего строя и радикальных устремлениях левых. Но названия российских политических партий далеко не всегда отражают данные политические установки и, по мнению политологов, зачастую даже противоположны им. Сторонников рыночных реформ, установления отношений, свободных от вмешательства государства, называют «правыми», сторонников сохранения и возврата к существовавшим ранее отношениям - «левыми».

Факты модификации идеологических доктрин современных партий и историческая изменчивость их политической маркировки позволяют представить указанные выше особенности российского партийного самоопределения как естественную и закономерную трансформацию современных партийных систем. М. Дюверже также указывал на отход от доктринального самоопределения партии, подчеркивая, что современные партии представляют собой структурно-функциональные общности.

Переход к структурно-функциональной общности партийного образования не отменяет, а закрепляет механизм партийно-политической инструментализации социальных и экономико-философских идей: идея, доктрина выступает источником активного партийного строительства, способом апологии моделей социально-экономического развития, положенных в основу партийной программы. Но эффективность деятельности партии, успешность воплощения в жизнь программных экономических моделей, успешность практической реализации идейных установок зависит от ее базовой организационной структуры. Таким образом, организационный аспект начинает доминировать над идейно-содержательным, вплоть до корректировки последнего.

Именно по такому сценарию развивался процесс партийно-политической инструментализации модернизационного проекта российского общества 80-х - 90-х гг. Матрица российской партийной структуры сложилась, в определенной степени, под влиянием социально-политической апологии моделей общественно-экономического развития России, различие избранных моделей социально-экономического будущего России выступило фактором партийной дифференциации. В период становления партий доминировали идеологии, они и определяли партийно-политический спектр. К началу ХХI в. дихотомия «социализм-капитализм» в партийно-политической сфере перестает быть актуальной, политико-экономические платформы партий определяет авторитарно-либеральная вертикаль.

Анализ парламентской деятельности партий отражает процесс становления в России политического корпоративизма. Парламент и партийное представительство теряют способность выступать механизмом реализации интересов различных классов, социальных слоев и групп общества в системе государственной власти, механизмом развития политического участия различных слоев населения в выборе и реализации модели экономического развития, в то время как роль политических элит в этом процессе становится более значимой.

Динамика политических элит и коррекция экономической модели модернизационного проекта. В настоящее время трудами М. Вебера, Х. Ортеги-и-Гассета, А. Тойнби, К. Манхейма, В. Парето, Г. Моска, Р. Михельса и др. создан фундамент для развития научных теорий элит, исходя из которого можно рассмотреть проблемы выработки и коррекции экономической модели модернизационного проекта российского общества. Для решения вопроса в поставленном ключе в работе определены контуры элитных групп, их субъектный потенциал, характер воздействия на процессы принятия решений.

Воздействие на общество элит осуществляется через принятие элитой стратегически важных решений относительно будущего развития общества. Механизмы воздействия элит на принятие стратегических решений включают также патронат деятельности ведущих политических партий и общественных движений, утверждение структуры и состава органов власти, корректировку социально-политических интересов общества, распределение и перераспределение ресурсов, что, соответственно, усиливает или ослабляет отдельные социальные группы. Выбор политического решения определяется характером элиты и подвергается корректировке в процессе ее изменений, что особенно важно для России с ее специфической историей и особенными элитами.

Ключевая особенность российских элит - способ элитообразования. О. Гаман-Голутвина предложила довольно целостную авторскую концепцию процессов образования политической элиты в России, способную стать инструментом анализа динамики модернизационных процессов. Преобладание мобилизационных методов и механизмов управления на протяжении значительных периодов истории российского государства обусловило соответствующий принцип элитного рекрутирования и привело к неожиданному сходству различных исторических форм правящего класса России. Их роднят характер внутренней организации, принципы их формирования и функционирования, что также определяет сходство модернизационных проектов и методов их реализации. И хотя процесс становления нового правящего класса, новых элит не был прозрачен и не был свободен от противоречий, его социальная значимость в том, что была предпринята попытка заложить основы нового способа рекрутирования элит, что могло бы повлиять на характер реализации модернизационного проекта. О. Гаман-Голутвина не может полностью согласиться с мнением, что в России произошло существенное изменение доминировавшей ранее модели элитообразования, и что сделаны шаги к переходу от «служилого» принципа формирования власти к олигархическому Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. - М., 1998. - С. 53. . В России действительно сложилась элитократия, как совокупность плюралистически организованных элитных групп, представляющих собой сложное переплетение бизнес-элиты с политико-административной бюрократией. Но мобилизационный принцип элитообразования сохраняется, что проявляется в упрочении позиций в составе элитных групп бюрократии и силовиков, интересы которых традиционно связаны с усилением функций государства, в том числе и в экономике, бизнес-элиты, озабоченной сохранением и легитимацией собственности, приобретенной не всегда законными путями, партийных функционеров, националистов-патриотов, либералов-реформаторов.

В многообразии интересов и представлений каждой из этих групп отсутствует четкое представление об экономическом развитии России, что свидетельствует о трагической для страны бессубъектности властной элиты.

Бессубъектность российской элиты и отсутствие у нее явного модернизационного проекта определяют готовность следовать в фарватере решений сильной фигуры, авторитарный синдром, что в свою очередь ведет к отказу от публичной, основанной на прозрачных правилах и процедурах политики, от политической конкуренции проектов экономического развития.

Выводы, полученные в III главе:

1.Механизм политического воплощения проекта включает убедительное социальное обоснование и апологию предложений проекта, их партийно-политическую идентификацию, убежденность и заинтересованность в проекте развития социально, экономически и политически сильных групп.

2.Процесс политической инструментализации экономико-философских идей включает превращение их в идеологическую доктрину и экономическую платформу политической партии.

3. Механизм партийно-политической инструментализации социальных и экономико-философских идей включает следующие моменты: становление или открытие идеи, формирование доктрины, которые выступают источником активного партийного строительства, способом апологии моделей социально-экономического развития, положенных в основу партийной программы, формирование базовой организационной структуры, обеспечивающей эффективность партии и ее социально-политический успех.

4. Особенности российской политико-партийной инструментализации экономико-философских идей следующие: путаница и полный произвол политической маркировки партий, произвольные, не обусловленные доктринально модификации идеологических программ современных российских партий, отход от доктринального самоопределения партии, кросс-партийные ценностные воззрения избирателей, превращение партий в структурно-функциональное образование, существование рассогласования между идеологическими представлениями электората и экономическими программами партий, устойчивость двухвекторности партийной идеологии (назад к социализму, вперед к капитализму) и тяготение к вертикальному взаимодействию с государственными структурами и т.д.

5. Слабость механизмов партийного представительства ведет к потере партиями способности представлять различные классы, социальные слои и группы общества в системе государственной власти, ослабляет развитие механизма политического участия различных слоев населения в выборе и реализации модели экономического развития, увеличивая, соответственно, роль элит в этом процессе.

6. Решение вопроса участия элит в процессе выбора и корректировки модернистского проекта требует учета контуров элитных групп, их субъектного потенциала, характера воздействия на процессы принятия решений.

7. Преобладание мобилизационных методов и механизмов управления российским государством определяет такую особенность российской элиты, как ее политизированность, тяготение к авторитаризму, бессубъектность и ее авторитарный синдром.

Глава IV «Модернизация экономических институтов и проблемы антропосоциогенеза российского общества». Формирование новой институциональной структуры - необходимый момент процесса социального реформирования. Действительно, воплощение в жизнь реформаторского проекта типа рыночной модернизации общества предполагает осуществление преобразований во всех социетальных сферах. Условием и одновременно результатом таких преобразований выступают изменение норм и правил поведения индивидов и социальных групп, институциональные преобразования.

Проблемность и противоречия институционального строительства в современной России отмечены многими исследователями. В этом сложном конгломерате противоречий выделены два момента. Первый связан с проблемой соотношения спонтанного институционального развития и сознательного целенаправленного институционального строительства. Второй проблемный момент следует из первого: необходимо установление уровней и характера сознательного участия общества и его отдельных представителей в процессах институционального строительства.

Производство институциональной системы: влияние доминант и детерминант общественной жизни. Проблема, сформулированная дихотомически, предполагает, как минимум, два варианта решения: институты - результат сознательного конструирования социального порядка в ходе социальных реформ, или же это стихийно складывающиеся социальные формы в ходе социально-исторического развития. В параграфе рассмотрены теории формирования институтов и институционального развития П. Бергера и Т. Лукмана, В. Тамбовцева, А. Олейника, К. Поланьи, Д. Норта, С. Кирдиной и др.

В соответствии с теорией П. Бергера и Т. Лукмана производство институтов не является для человека планомерной, целенаправленной сознательно-преобразующей деятельностью. Процесс институционализации осуществляется в результате опривычивания наиболее эффективных действий, с последующей их взаимной типизацией взаимодействующими людьми и формированием на этой основе социальных конструктов. Сознательная социальная акция - законодательное закрепление сформированных социальных практик, разработка законодательства, подкрепляющего распределение социальных ролей и функций. В данном контексте вполне естественным для реформ выглядит процесс институциональных изменений в экономике России как приведение в соответствие формальных и неформальных норм рыночного взаимодействия. Российские институционалисты отметили противоречия, вызываемые спонтанной институционализацией, и необходимость работы по проектированию и строительству институтов для снятия противоречий спонтанного развития.

Автор уверен, что представление о возможности составления и реализации безидеологических институциональных проектов по принципу их эффективности - чистейший сциентизм. В ходе институционального проектирования и институционального строительства устойчиво воспроизводятся некоторые, даже неэффективные нормы и правила. Причины этого следующие: существование институциональных матриц (Д. Норт, С. Кирдина), инстинкт самосохранения политических и экономических элит (Д. Норт), инерционность институтов и фактор «Path Dependency». Интересен фактор «Path Dependency», который в институциональной истории указывает не только на действие существующей к определенному моменту причины устойчивости института, но и на переломный момент институционального развития - момент институционального выбора.

Институциональный выбор - процесс, в котором присутствуют конкурирующие модели поведения и социальных взаимодействий, институциональной инновации, рационально обоснованные цели, различия между намерениями и следствиями и т.д. Но в отличие от «рынка институтов» выбор совершается зачастую не столь рационально. Концепт институционального выбора структурирует экономическую историю как последовательность институциональных выборов, коллективно совершаемых отдельными социальными группами и цивилизациями во взаимодействии друг с другом, выборов, задающих траекторию институционального развития.

Этапы институционального строительства и общественное обсуждение экономических идей. Анализ взаимодействия власти и общества в ходе институционального строительства показал, что политическая элита России в 90-х гг., претворявшая в действительность реформационные проекты, не стремилась стать силой, отстаивающей в конкурентной борьбе общественные интересы. Она превратилась в замкнутую корпорацию людей, сделавших политику своей профессией и узурпировавших право на производство мнений, отказав в этом праве другим слоям населения. Экономическая политика страны в меньшей степени зависела от общественного обсуждения идей и все больше становилась областью политических технологий.

Общественное мнение, несмотря на сиюминутность общественной реакции и информационную фрагментарность, не является поверхностной рябью в море суждений относительно реформ. Оказалось, что люди способны в собственных оценках исходить из целостной картины экономических, политических и социальных процессов. Мнение фиксировало узкие и напряженные места воплощения реформаторского проекта. Так, что политики не единожды упускали возможность корректировки его основных параметров или возможность выбора иного пути капиталистического развития. Упорный отказ от включения фактора общественного мнения позволяет усомниться не только в профессиональной компетенции реформаторов 90-х гг., но и поставить под сомнение провозглашенные изначально аксиологические принципы основания их деятельности.

Институциональное оформление нынешнего российского политического пространства также вытесняет принцип общественного обсуждения экономических идей. Существует выстраивание властной вертикали по схеме пирамиды, вершина которой - элитные группировки - продуценты, теперь уже даже не идей, а государственных решений, затем профессиональные группы, обеспечивающие ретрансляцию решений, и обеспечивающих в случае необходимости идейно-теоретический подтекст. Основному населению отводится роль реципиентов принятых наверху решений. Партии в этом процессе выполняют ряд функций, среди которых обеспечение политической дискуссии стоит в числе последних. Реальностью становится формирование системы моноцентрического политического режима - доминирование «партии власти» при большом количестве разнообразных политических партий, не выполняющих функций политического представительства.

Политические силы либо крайне слабо организовывают идейные дискуссии, либо не пытаются делать это вовсе (как, например, «Единая Россия», акцентирующая выполнение административно-хозяйственных функций под лозунгом конкретных практических дел). Ценностный консенсус, о котором пишет Л. Бызов, частично является результатом концентрации наиболее популярных положений всех конкурирующих партий в некоторый синтетический идеологический продукт.

Тенденции институционального становления системы рыночного общества в России рассмотрены, начиная с первых ростков капитализма и предпринимательства в 19501970-е г. К основным проблемам институционального строительства в сфере экономики относятся трансформация отношений собственности и формирование института частной собственности, обеспечение незыблемости прав собственности, формирование института эффективных собственников, предпринимательства. Автор выделил два этапа формирования этих институтов - период неформального экспериментаторского поведения, спонтанной реализации новых норм и правил, а также период формального институционального строительства соответственно плану экономических реформ. На каждом из этапов большую роль в закреплении институциональных правил и норм играет «рынок институтов», посредством которого индивиды сами выбирают наиболее устраивающие их правила поведения в обществе в целом и его социетальных сферах в частности, соизмеряя преимущества и издержки, которые дает им следование или отказ от этих норм и правил.

Важнейшей тенденцией институционального развития российского общества является сосуществование различных институциональных порядков, выделяемых К. Поланьи (обмен, реципрокность, перераспределение и домашнее хозяйство). Поланьи подчеркивал возможность сосуществования различных институциональных порядков, построенных на данных моделях. Но каждый из этих институциональных порядков предполагает особую структуру отношений. Данные модели не могут эволюционировать друг в друга. Там, где господствуют нерыночные принципы взаимодействия, обмены не приводят к становлению рынка, а ведут к выделению значительного теневого сектора.

Другой стороной существования различных институциональных порядков является закрепление различных локальных институциональных сред, заменяющих единую общенациональную систему норм и правил экономического поведения. Законы и постановления правительства конституируют институциональную модель, выступающую целью социально-экономического реформирования, в данном случае направлены на формирование институтов рыночного общества. Но разрыв между социально-экономическими нормами, отраженными в законах и постановлениях, и реальными моделями социально-экономического поведения порождает многообразие локальных институциональных сред, регламентирующих формы деятельности отдельных хозяйствующих субъектов.

Оптимистичные сценарии общественного развития предполагают складывание интегративной институциональной структуры, объединяющей различные локальных среды на основе норм и моделей социального развития и модернизации общества, хотя интеграция нормативной системы возможна и на другой основе.

В отношении российского общества, имеющего значительный научный и образовательный потенциал, формами институциональной интеграции могут выступить научно-технические сферы, создание очагов передовых технологий на базе университетских центров и наукоградов. Учитывая ведущую роль социальных элит, можно предположить путь интеграции локальных институциональных сред на базе договорного процесса, удовлетворения интересов и взаимных притязаний и поиска путей консолидации элит.

Выводы, полученные в IV главе:

1. Противоречия институционального строительства в современной России связаны с проблемой соотношения спонтанного институционального развития и сознательного целенаправленного институционального строительства.

2. Анализ российской практики институционального строительства показывает, что в динамике формальных институтов прежде всего отражается эволюция экономико-философских установок субъектов модернизации, наделенных полномочиями и обладающих возможностью конструирования соответствующих институтов через изменение законодательства.

3. Процесс институционального строительства и выбора институтов в ходе российских реформ в значительной мере был предопределен политической ситуацией 90-х г. прошлого столетия.

4. Анализ этапов институционального строительства и общественного обсуждения экономических реформ показал отсутствие нормального диалога народа и власти относительно реализации экономико-политических идей. Результат - потеря гражданами интереса к политической сфере, обращение к проблемам практического выживания в условиях наличной политической и экономической ситуации.

5. Итоги парламентских выборов последних лет высветили серьезный кризис сложившейся ранее системы парламентского и партийно-политического представительства: утрату парламентом роли института социального представительства, превращение административного ресурса в главный инструмент достижения электорального успеха, снижение роли идеологической идентификации в деятельности партий.

6. Институциональное оформление нынешнего российского политического пространства вытесняет принцип общественного обсуждения экономических идей. Существует выстраивание властной вертикали по схеме пирамиды, вершина которой элитные группировки - продуценты теперь уже даже не идей, а государственных решений, затем профессиональные группы, обеспечивающие ретрансляцию решений, и обеспечивающих в случае необходимости идейно-теоретический подтекст. Основному населению отводится роль реципиентов принятых наверху решений.

7. За время реформ не созданы институциональные формы общественного обсуждения философско-экономических идей как целевого конструкта общественных преобразований, в результате происходит сведение участия в институциональном строительстве только к партийным формам, идейно-идентификационных установок партий - к личности лидера, а деятельность партий - к участию в выборах.

8. Существует слабая зависимость процесса и результатов институционального строительства от общественного мнения, большее значение имеет способность узких групп интересов реализовывать собственные интересы, сформировались институциональные модели, не предполагающие выдвижения и обсуждения новых идейных проектов, ориентированные на реализацию политико-экономических установок властвующего субъекта.

9. Распределение политических и экономических сил между ведущими субъектами экономических реформ привело к формированию трех типов институтов, способных определить институциональное развитие России соответственно различным типам модернизационного проекта: государственное регулирование с ориентацией на патернализм, институты легального рынка с ориентацией на прибыль в рамках действующего законодательства и институты теневого рынка, предполагающие ориентацию на максимальную прибыль, не ограниченную рамками закона, групповой эгоизм. Выбор в пользу того или иного типа институциональной структуры осуществляется путем включения населения в экономические действия, соответствующие тому или иному типу институтов.

10. Основные препятствия рыночной модернизации в институциональном контексте связаны с сосуществованием различных институциональных порядков и локальных институциональных сред. Политика модернизации российского общества должна осуществляться таким образом, чтобы рынок не разрушал значительную часть основанных на нерыночных социальных контактах социально-экономических отношений российского общества.

Глава V. «Управление процессами легитимации проекта социально-экономической модернизации в России». Проблема российских модернизаций всегда заключалась в инициировании их верховной властью и осуществлении изменений в форсированном режиме. Безусловно, такой вариант проекта был обусловлен особенностями исторической ситуации - дефицитом времени для осуществления преобразований и отсутствием многих необходимых ресурсов. Однако успех реформ связывается не столько с тем, соответствует ли характер задачи материальным возможностям общества их реализовать, сколько с заинтересованностью элит и населения в институциональных реформах общества и готовностью изменить параметры экономической культуры, принять ценности развития и модели нового поведения.

Экономические стереотипы и установки общественного сознания в воспроизводстве социальности. Исходное состояние экономического сознания россиян накануне движения в сторону модернизации было определено государственно-патерналистической ориентацией и иерархическим эгалитаризмом, представляющим сочетание внутренней установки на иерархичность миропорядка с ярко выраженным требованием социального равенства. Считается, что модернизация столкнулась с комплексом традиционных и советских ценностей и норм. Как работник, советский человек проявлял отчуждение от политики верхов, оправдывал государство, проявлял терпимость к дефектам государственного хозяйствования, исконно русское почтение и преклонение перед властью, коллективизм. Сопоставление таких черт, как а) коллективизм советского человека - соборность русского народа; б) достижительность - инертность, безынициативность; в) патернализм - государственный негативизм; г) двойные стандарты - чистосердечность и открытость, показало, что особенности и типологические черты советского человека не являются исключительным продуктом российской культуры, православного этоса, а представляют собой продукт советской модернизации. Дореволюционный опыт экономического поведения - скорее мифологема, оказавшая влияние на процедуры рефрейминга экономических стереотипов. Например, исследование стереотипов экономического поведения, ценностно-нормативных стандартов и установок россиян в первые годы реформ показало определенную динамику в сторону рыночных канонов - экономического рационализма, достижительной активности, многообразия форм экономического поведения, заботы о личном, а не общественном благе и т.д. Установлен рост инициативно-индивидуалистического отношения к работе.