Религиозная личность как субъект познания: социально-философский анализ

Первый тип - субъект-«ортодокс», в его сознании доминируют религиозные идеи, представления, чувства, настроения. «Ортодокса» отличает строгость соблюдения религиозных предписаний и культа, чтение вероучительной литературы, активное участие в жизни религиозной общины. Он убежден в необходимости и полезности религии для нравственной чистоты и совершенствования человека.

В обыденном познании ортодоксальная позиция личности предполагает твердую последовательность в приверженности к определенной религиозной традиции, исключающую даже незначительные отклонения от нее. «Ортодокс» отличается внутренней религиозной ориентацией, предполагающей обязательное перенесение религиозных предписаний и на область светского мировосприятия. Данный тип личности очень настороженно относится к инновациям в области науки и техники, и к реформам в религиозной сфере. Социально-гносеологический аспект ортодоксии позволяет представить религиозную личность как познающего субъекта в виде носителя догматических положений вероучения конкретной конфессии. Субъект-«ортодокс» в своей познавательной практике стремится к Богу как к Абсолютному Субъекту.

Ортодоксальная убежденность на обыденном уровне нередко граничит с фанатизмом, который представляет собой приверженность религиозной традиции, доведенную до крайности, стремление к неукоснительному следованию ей в практической жизни и нетерпимость к инакомыслящим. Активное проявление фанатизма на обыденном уровне связано с тем, что здесь преобладают не рационально-интеллектуальные моменты, как на теоретическом уровне, а эмоционально-волевые: чувства, настроения, эмоции, содержание сознания облечено в наглядно-образные формы [53, c. 184].

Эмоционально-чувственная сфера, установки «фанатика» имеют ярко выраженную религиозную направленность, ориентированную на удаление от мира, очищение от грехов и спасение, но при этом у «фанатика» не выражено сострадание, сочувствие к другим людям. Об этой особенности фанатизма писал Н.А.Бердяев, указывая, что «фанатику» присущ эгоцентризм. «Вера фанатика, его беззаветная и бескорыстная преданность идее нисколько не помогает ему преодолеть эгоцентризм… фанатик какой-либо ортодоксии отождествляет свою идею, свою истину с собой» [14, c. 73]. Такой тип личности акцентирует свою жизнь на своем, как ему кажется, близком общении с небесными силами.

«Эгоцентризм фанатика… выражается в том, что он не видит человеческой личности, невнимателен к личному человеческому пути» [14, c. 74]. Отсюда косность мышления и нетерпимость не только к неверующим, но и к инаковерующим. Но, в целом и по отношению к миру и к самому себе «фанатик» переживает доминирующее чувство недоверия, страха и ненависти. К этому типу могут относиться как участники различных новых религиозных движений, так и последователи традиционных конфессий.

Бытие религиозного «фанатика» ограничено рамками участия в культовых действиях и в активной миссионерской практике. Социально-гносеологический потенциал «фанатика», определяемый религиозным комплексом идей, переживаний и действий, имеет более выраженную социальную обусловленность, т.к. перед субъектом-«фанатиком» встает проблема «истинности» религии, которая разрешается не только конфессионально, но и через систему социальных взаимодействий.

Следующий тип - «традиционалист», в его сознании религиозные идеи находятся в примерном равновесии с нерелигиозными. «Традиционалисты» с детства восприняли типичное мировоззрение и поведение, ориентированное на соблюдение обрядов и посещение религиозной общины. Сами верования унаследованы как традиции, принимаются в готовом виде как «вера наших отцов», система прочных, принятых на веру объяснений и интерпретаций, «образов» реальности, действовавших в жизни предков [96, c. 71]. Религиозные представления, навыки протекают как бы вне контроля сознания, они, усваиваясь с «материнским молоком», проявляются в глубинных установках, автоматических навыках, устойчивых стереотипах, подчас определяющих реальное поведение личности [30, c. 11].

У.Джеймс осуждает подобный «вульгарный» тип верующего, который внешним образом, по привычке придерживается религиозных обрядов своего народа [177, p. 7-8].

«Традиционалист» спокойно живет в мире, не нуждается в рефлексии своей веры, религиозных традиций и обрядов. Представления о религии формируются на основе того, что было воспринято «на слух» дома от старших, а затем во время и по ходу культовой практики. Религиозные знания, воспринятые от старших в семье, отличаются несистематизированностью. Зато, благодаря многократным повторениям, они знают наизусть молитвы, знают, что, как и в какой последовательности надо говорить и делать в процессе богослужения и совершения обрядов. В общинах бывают редко с целью совершения возрастных таинств и обрядов: крещение, брак, отпевание и т.п.

В обыденной жизни многие ощущают связь с традиционными религиями по своему менталитету, по складу бытия или просто исходя из стереотипа: «русский, значит православный», «татарин, поэтому мусульманин» [104, c. 103].

Мировоззрение «традиционалиста» больше относится к внешней религиозности и предполагает формальное выполнение религиозных предписаний, не вдаваясь в тонкости догматических вопросов.

«Традиционалист» следует определенной религиозной традиции не как мировоззренческой установке, а, скорее, по привычке, потому что так принято в семье на протяжении многих поколений. Это значит, что традиционность многих верующих связана не с личным глубоким осознанием той или иной религиозной традиции как необходимой модели мышления и поведения, а с присвоением личностью религиозного опыта, принятого и используемого в данной среде в качестве обязательного элемента повседневного образа жизни.

Высокая социальная обусловленность познавательных особенностей представлена в субъекте-«традиционалисте» в силу того, что он получает знания априори, не осознавая свое соприкосновение с Богом, не переживает Его присутствие, а взаимодействует с религиозным окружением, ориентируется на социальный опыт использования религиозной традиции.

Следующий тип религиозной личности - «хамелеон», для которого важно максимально приспосабливаться к религиозной среде и менять поведение в зависимости от ситуации. Религия обеспечивает социальные контакты, статус и самооправдание такой личности. Религиозное «хамелеонство» подталкивает человека менять свой стиль жизни в зависимости от обстановки и окружения. Например, в верующем коллективе, «хамелеон» будет демонстрировать окружающим свою «религиозность». «Хамелеон» интуитивно ощущает, что в обыденном познании человек с выраженной религиозной идентификацией автоматически отождествляется с надежностью и честностью, поэтому особенно будет стараться позиционировать себя как религиозный человек перед начальством. Й.Кунде вводит понятие «корпоративная религия», под которой подразумевается «целостная концепция, согласно которой компания выбирает «духовный» менеджмент». В рамках такого стиля менеджмента в организации идет ориентация на духовные ценности, заимствованные из религиозной жизни. «Забудьте, -- утверждает автор в противоположность традиционной деловой расчетливости, -- про упражнения с цифрами и внутреннюю бухгалтерию. Цифры и бюджеты приведут вас в никуда… Религия сплотит компанию вокруг единого видения, миссии и системы» [80, c. 23]. Современная социально-экономическая реальность показывает востребованность гносеологического потенциала религии в контексте рыночных товарных отношений.

Целью жизни «хамелеонов» является «получение религиозных жетонов», своеобразной мирской выгоды от внешней принадлежности к определенной конфессии. «Жетон» членства в церкви -- вот все, что им нужно; это случайная гавань, в которой можно спрятаться, если судьба уготовила шторм [106, c. 183]. Получается, что «хамелеон» проявляет глубокое равнодушие к вере при демонстративном соблюдении культовой стороны религиозной жизни. На такой тип религиозной личности указывал И.А.Ильин, когда писал о том, что «…нередко ярко выраженная церковная набожность скрывает за собою совершенно недуховную душу с ее совершенно сухими и бессердечными психическими механизмами, известными в науке под именем «навязчивых» или «панических»...» [60, c. 398].

Социально-гносеологический аспект «хамелеонства» характеризуется конформным принятием религиозных знаний. «Хамелеон» подстраивается под мировоззрение окружающих его людей, получая информацию о религии посредством подражания, при этом религиозный опыт, понимаемый как встреча с Абсолютом, он может и не получить.

Следующий тип религиозной личности - «маятник» отличается широким резонансом от религиозной веры к неверию, или, наоборот - от неверия к религиозной вере. Такой человек может верить во что угодно, в том числе и в Бога, который воспринимается в качестве точки опоры и спасительного средства, в силах которого возможность помочь человеку разрешить его проблемы. Эта установка не может квалифицироваться как мировоззренческая, это скорее умонастроение, отличающееся большой подвижностью и поверхностностью. Но не следует относить к «маятникам» тех «ортодоксов» или «традиционалистов», кто время от времени испытывает сомнения в вере и осознанно их преодолевает, с помощью размышления, молитвы.

В сознании «маятников» доминируют нерелигиозные идеи, такие люди не знают ни вероучения, ни культа, религиозную общину почти не посещают.

К религии «маятники» обращаются редко, «на всякий случай», когда они сталкиваются с трудной жизненной ситуацией, например, во время каких-либо трагических событий в личной жизни -- болезни, несчастья. В последнем случае от Бога ждут помощи в решении своих трудных жизненных проблем, но параллельно с обращением к Богу человек будет делать и все то, что подсказывают в данной ситуации житейский опыт, здравый смысл, знания. Результат своих действий (удачный или неудачный) человек приписывает божественному промыслу [93, c. 19].

«Маятник» как субъект познания воспринимает религиозные представления с утилитарной точки зрения, выбирая и принимая только такие религиозные идеи, которые приносят пользу. Социально-гносеологическая установка «маятника» определяет мировоззренческие идеалы и ценности, субъективно принимаемые человеком как наиболее верные и необходимые в обыденной жизни.

«Квазирелигиозная личность» рассмотрена как микроструктура, включающая в себя «медиарелигиозную личность», «мистика» и «эзотерика». Формирование «квазирелигиозной личности» происходит в условиях так называемой «новой религиозности», характеризуемой адогматизмом, плюрализмом, эклектичностью, эзотеризмом, мистицизмом, прагматизмом, синкретизмом, оккультизмом, индивидуализмом, незавершенностью, аморфностью, неопределенностью, иррационализмом, противоречивостью, открытостью. С одной стороны, огромная масса людей считает себя так или иначе религиозными. С другой стороны, встает вопрос о качестве такой религиозности, которая очень часто принимает псевдорелигиозные формы (религиозный фанатизм и экстремизм). В более простом и обычном выражении - нерациональность с точки зрения здравого смысла каких-то действий или представлений, хаотичное смешение в мировоззрении одного человека рациональных и иррациональных представлений. М.Элиаде говорит, что «…большинство «неверующих» живут под влиянием псевдорелигий и деформированных мифологий» [173, p. 209]. «Новая религиозность» отличается от исторически сложившейся, традиционной для данного общества религиозности. Данное понятие включает в себя такие более узкие понятия как «нетрадиционная религиозность», «новые религиозные движения», «новые религии» [125, c. 101].

«Квазирелигиозная личность» может проявлять себя как «медиарелигиозная личность», возникновение которой происходит в условиях информационной культуры, где человек пытается даже в отношениях с Богом задействовать сферу виртуального пространства, используя современные компьютерные технологии.

Конечно, информационные ресурсы с точки зрения религии имеют множество благоприятных сторон и полезных особенностей: доступ к изучению различных аспектов духовной жизни в сети Internet; предоставление возможности общения верующих, находящихся в различных точках мира; моментальное доведение до людей сведений о событиях религиозного пространства. В то же время виртуальная церковь не может заменить посещение реальной религиозной общины. Общение с Богом исключительно с помощью информационных технологий может привести к элиминированию сакральной сферы либо сведению ее к типичной формулировке «Бог у меня в душе».

«Медиарелигиозная личность» находится в особом пространстве, сущностными характеристиками которого являются масштабность и эклектичность (в медиарелигиозном пространстве представлены практически все культурные и религиозные модели, от древности до наших дней, причудливо между собой соединенные); информационная перенасыщенность, приводящая к утере осознания взаимосвязей между отдельными элементами; эмоциональная окрашенность; конформность (картина мира изменяется под влиянием моды и общественного мнения) [124, c. 123-124].

Для такого человека представляет интерес сфера таинственного и непознаваемого, а потому он обращается к мистике, оккультизму, эзотерике, не отказываясь от отдельных элементов традиционных религий: «В этом ракурсе нетрадиционная религиозность, со своими практически неограниченными модификациями, представляет максимально широкий выбор вариантов форм верований, создавая… своеобразный «рынок религий», который вызван потребностями массовой культуры [38, c. 112]. Современный человек не идет к Богу - он лишь выбирает Бога или религию из ассортимента, по принципу «нравится - не нравится», «поможет - не поможет».

«Медиарелигиозная личность» не только «нетрадиционно» религиозна, но и полирелигиозна, то есть эклектично сочетает различные учения и практики. Как справедливо отмечает С.Дунаев: «Носитель данного (эклектичного) типа сознания встречается сегодня в исторических традициях. Он надел крест, не верит в Бога, но взыскует оперативных таинств при помощи «привязывания» к себе ангела-хранителя (последнему, видимо, уже не отделаться). Он покупает книги о диагностике кармы, читает «Отче наш» и «Харе Кришна» для улучшения пищеварения, рассуждает о типологическом сходстве традиций кастанедовского Дона Хуана и исихазма...» [48].

«Квазирелигиозная личность» может проявлять себя также как типы «эзотерик» и «мистик».

По мнению В.М.Розина, «эзотерик - это человек, самостоятельно, под свои идеалы, выстроивший целый мир и так себя изменивший (преобразовавший) что может в этом мире жить… Эзотеризм - это одна из форм эволюции социума, опирающаяся на личное творчество, самоактуализацию и психотехническую работу» [46, c. 130]. На основании данного определения, к эзотерической личности, обладающей некими скрытыми или более обширными и глубокими, чем у большинства, знаниями, особенно не признанными государственной властью, «официальной» наукой и религией, а также и некими аналогичными (паранормальными, экстрасенсорными) способностями восприятия, мышления и деятельности, может относиться любой творческий человек (художник, писатель, философ) [100, c. 58].

«Эзотерик» верит в существование иной тайной реальности, подлинной только для него самого, и благодаря самопознанию и духовной практике он вживается в этот подлинный мир.

«Эзотерики» непосредственно переживают и познают глубочайшие истины и тайны Вселенной посредством собственного опыта. Достижение эзотерических знаний происходит через определенные ступени посвящения, глубокое самопознание и собственное внутреннее преображение. Следовательно, такие люди чувствуют себя избранными для общения с каким-либо сверхъестественным существом. Для эзотерической личности важно не выполнение обряда или соблюдение заповедей, а получение особого мистического опыта, который в силах изменить всю сущность человека.

Тип «квазирелигиозной личности» - «мистик» являет собой пример интровертированного созерцателя, переживающего таинственную встречу с Тем, Кто неуловим человеческой мыслью, недоступен для телесных чувств, невыразим словом. Мистик привязан не к внешнекультовой, а к чувственно-личностной стороне религии. Основу мистического мироощущения, или мистического опыта составляют следующие черты: чувство недифференцированного, «чистого», «единого» сознания, дающего чувство общности со всем Космосом; чувство существования вечного, внепространственного «духовного абсолюта»; иррациональность бытия; чувство блаженства и покоя; чувство сакрального, священного; намеренная парадоксальность; невозможность вербальным способом описать смысл мистики; чувство бескорыстной любви; чувство красоты [114, c. 194]. Здесь мистика есть особое, захватывающее человека чувство любви к Богу, особое мистическое переживание человеческого сердца, обращенного к Творцу. По мнению У.Джеймса, мистическая личность является вершиной религиозности внутреннего типа, которой доступно проникнуть в глубину истины, закрытой для трезвого рассудка [177, p. 371]. Для этого «мистик» должен очистить себя от всех конечных содержаний своей повседневной жизни с помощью особых ритуалов, ведущих его к единению с бесконечным.

Следовательно, для «квазирелигиозной личности» характерно постоянное смещение ценностных ориентиров в религиозной сфере и изменение ценностного восприятия духовного опыта; мировоззренческий поиск; вера в магические представления и практики, согласно которым существует возможность сверхъестественного влияния на внешний мир; отождествление внутреннего мира человека со сверхъестественным; стремление к эклектическому смешению популярных псевдонаучных теорий, многочисленных мифов и древних суеверий, мистики, догматов традиционных религий, нововведениям в религиозной сфере, прагматическому успеху «здесь и сейчас». Социально-гносеологическая установка «квазирелигиозной личности» предполагает достижение особого рода знания и, соответственно, преодоление границы между субъектом и объектом познания, соединение субъекта с объектом, с Божеством внутри сердца.

Типы религиозных субъектов обыденного познания объединяет отношение к религии как к способу достижения душевной разрядки, материального благополучия, здоровья, политических преимуществ или других конкретных благ. В современном обществе происходит переориентация религиозности на повседневно-практические цели, что приводит к упрощению вероучительной и культовой сторон религии.

В обыденной жизни механизм обретения религиозной идентичности может проявляться через следующие признаки: получение религиозного воспитания и образования, изменение стиля и образа жизни и взаимоотношений с ближайшим окружением, специфика внешнего вида, культуры питания, семейного уклада.

Религиозная идентичность, посещение религиозных общин не всегда являются показателями приверженности человека к религиозным идеалам, а цифры, говорящие о значительном распространении религии в различных странах, свидетельствуют во многом о внешнем характере религиозности.

Такие элементы религии, как доктрина или культ, не занимают центрального места в мировоззрении большинства современных людей, а принятие религиозной традиции переплетается с компонентами повседневных стереотипов, предрассудков, мифов, светских и научных взглядов. Например, в мировоззрении «медиарелигиозной личности» телевидение, интернет занимают место религиозных ценностей и основных идейных источников. Современный человек становится все более религиозным, но обращается к «неведомому Богу» (ignoto Deo), которого он ищет и находит не в церквях, а на улицах мегаполисов и в толчее супермаркетов, в шуме дискотек и на страницах глянцевых журналов, на экране телевизора или в сети Интернет [125, c. 4]. Ю.В.Шичанина считает, что современный подход к религиозным практикам можно выразить в следующем: они должны быть доступными, не отнимать слишком много времени, не требовать от практикующих больших жертв и приносить практическую пользу. При этом современный религиозный человек больше похож на «неофита потребительского общества», нежели на адепта Духа [160].

Повседневное познание включает множество представлений, принимаемых человеком на веру. Вера в определенный порядок мироустройства, доверие к сложившимся социокультурным установлениям, признание разделяемых всеми фундаментальных допущений -- это предпосылка нормального человеческого поведения, гармоничного включения в определенный социум.

Религиозная вера все более становится личным, частным делом человека. Об этом говорил В.Франкл: «Мы движемся к личной религиозности, с помощью которой каждый сможет общаться с Богом на своем собственном, личном языке» [150, c. 238]. Индивидуализированное знание о Боге может принимать различные формы - от смутного личного ощущения «что-то есть» до развернутых философских теорий.

Религиозная вера не может вытеснить у человека земные заботы и интересы, которые всегда определяют его повседневное поведение. В обыденной жизни вера все больше превращается в один из типов социальности; проблемы спасения или жизнь сакральными событиями воспринимаются большей частью верующих как ритуал [122, c. 21-22].

Таким образом, характеристиками религиозной личности в процессе обыденного познания являются противоположные по отношению друг к другу качества: ортодоксальность, фанатичное принятие религиозных идей, с одной стороны, или отношение к религии по принципу «нравится - не нравится», «поможет - не поможет»; следование религиозной традиции в выборе объекта веры или нетрадиционная религиозность; демонстративное соблюдение религиозных обрядов в рамках той или иной конфессии или квазирелигиозность; отождествление внутреннего мира со сверхъестественным, невозможность существования человека без Бога и вне Бога, а с другой стороны, обращение к религии и вере от случая к случаю.

2.2 Религиозная личность как субъект художественного познания

На протяжении веков и тысячелетий искусство и религия были тесно взаимосвязаны. С.Н.Булгаков соединяет искусство и религию на том основании, что и для одного и для другой характерно будто бы чувство неудовлетворенности существующим, стремление преобразить его, а также ощущение потусторонней сути мира: «Эта черта искусства связана отнюдь не с религиозным характером его тем... Она связана с тем ощущением запредельной глубины мира и тем трепетом, который им пробуждается в душе» [25, c. 515].

Художественное познание представляет собой особую форму рефлексии, которая получает реализацию на всех этапах бытия искусства, начиная от художественного замысла и заканчивая восприятием публикой.

Своеобразие искусства как формы художественного познания заключается в том, что:

-- во-первых, художественное познание является образным, наглядным, эмоциональным. Мир и человек отражаются в искусстве целостно, в форме художественных образов, воплощающих определенные мировоззренческие концепты и идеалы.

-- во-вторых, художественное познание имеет личностный характер. Процесс художественного познания выражает чувства, переживания, эмоции, опыт религиозной личности. В художественном познании велика роль субъективного мнения и видения, влияющего на оценку воспринимаемого произведения, согласно которому художественное произведение нравится или не нравится. В художественном познании допускается художественный вымысел, основанный на воображении и фантазии самого художника.

-- в-третьих, для художественного познания характерны особые средства, при помощи которых происходит создание художественных образов. В литературе таким средством является слово, в живописи -- цвет и линия, в музыке -- звук, в скульптуре -- объемно-пространственные формы, в театре, кино, танце - природные, особенности актера - голос, движение, жест, психическое состояние, а также декорации, музыка, свет.

-- в-четвертых, художественное познание оперирует знаково-символическим и образно-эмоциональным языком, языком метафор, который служит не только для передачи информации, но и для выражения переживаний и формирования внутреннего мира.

-- в-пятых, художественное познание может иметь эзотерический смысл. Подчеркивая эзотерический характер творчества, А.А.Тарковский писал: «Искусство - это как гора: есть вершина горы, а есть внизу расстилающиеся холмы. Тот, кто находится на вершине, не может быть понят всеми. В мои задачи не входит завоевание публики» [22, c. 330].

В произведениях искусства выражены идеалы определенной эпохи, требующие особого посвящения в тайны бытия, духовного роста до такого состояния, когда будут возможны интерпретация и понимание ключевых идей художника.

Таким образом, художественное познание характеризуется как уникальный, образно-эмоциональный, субъективный процесс отражения мира, в котором происходит реализация творческих и познавательных способностей личности, в том числе и религиозной.

Искусство, являясь средством познания жизни, вносит особый, незаменимый вклад в общее понимание действительности и человека. Искусство воспринимается путем эмпатии, сопровождающейся глубокими эмоциональными переживаниями.

Каждая историко-культурная эпоха создает собственную картину окружающего мира и собственное, оригинальное искусство, которое представляет собой форму познания действительности. В структуру произведения искусства всегда включаются в той или другой форме определенные представления о природе, о людях и их характерах, о культуре, традициях, верованиях.

Композитор С.Губайдулина интуитивно указывает на глубинно религиозную основу искусства, которая заключается в необходимости связать воедино творца и его творение [155, c. 64]. Религия является опорой для искусства, потому что открывает ему доступ к новым идеям, художественным образам. В каждой культуре формируется религиозное искусство (архитектура, живопись, скульптура, музыка, литература, кинематограф), выступающее одновременно произведением и религии, и художественного творчества. Такие произведения на религиозные сюжеты, фрески, иконы, как «Сикстинская Мадонна» Рафаэля Санти, «Святое семейство» Рембрандта, «Троица» Андрея Рублева, прочно связаны с идейным содержанием мира религии, что обусловливает участие этих произведений в культовой практике.

Религиозное искусство является важным средством религиозной социализации и влияет на формирование целостного мировоззрения религиозной личности. В процессе религиозной социализации индивида, приобщения его к культуре и религии своего народа, включения его в систему социально-религиозных связей и отношений, центральную роль играют духовные ценности, вырабатываемые и отстаиваемые искусством.

Известны случаи обращения в религиозную веру, совершенного под влиянием эстетических переживаний, например, французский писатель П.Клодель был позитивистом, но под воздействием творчества А.Рембо («Озарения» и «Одно лето в аду»), пережил религиозное обращение [70]. В своем творчестве П.Клодель созерцает, переживает и мыслит мир и человека в их отношении к Богу с позиции католической религии. Конечно, путь к вере в Бога через искусство - это лишь один из возможных вариантов становления религиозной личности.

Религиозное искусство выполняет только ему присущие функции, решая конкретные задачи. Задачи и функции искусства -- это те цели, которые в явной или в скрытой форме искусство ставит перед собой, те ценности, которыми руководствуется художник при создании произведения и которые принимает во внимание зритель, воспринимающий это произведение.

Основными функциями религиозного искусства являются:

1) сотворчество с Богом. Как считал А.Мень: «Ценность всякого художественного произведения заключена прежде всего в том, что автор его создает некий новый, свой собственный мир. Краски и формы, звуки и слова становятся языком духа» [95, c. 22]. Искусство есть творчество, акт творения в ответ на призыв Бога и в этом смысле художник как субъект творчества является соавтором Бога, продолжает божественное дело созидания: «искусство есть уже теургия, богодейство. С этим проектом преображения мира связан соответственно и романтический образ художника - творца, усвоившего служение пророка» [105, c. 157]. Исключение составляет учение о монополии Творца на творение в исламе, иудаизме, которое нивелирует человека как субъекта, выводя его за рамки творческого процесса, запрещая ему подражать действиям Бога.

2) Мировоззренческая функция религиозного искусства воплощает определенные концепты, идеалы, ценности, способствующие формированию религиозно-художественной картины мира личности.

3) Гносеологическая функция религиозного искусства как особой формы познания действительности означает передачу знаний через произведения искусства.

4) Транслирующая функция религиозного искусства состоит в хранении и передаче религиозных знаний, зафиксированных в произведениях искусства, от поколения к поколению. Религиозное искусство способствует укреплению традиций - сложившейся системы идеалов, ритуалов, норм, правил, характерных для общества.

5) Эстетическая функция религиозного искусства вызывает и укрепляет у людей различные переживания, связанные с верой в сверхъестественное, чувства прекрасного и безобразного, возвышенного и низменного, связанные с восприятием произведений искусства.

Д.М.Угринович выделяет три варианта проявления эстетической функции религиозного искусства [143, c. 109]:

а) Эстетическая функция усиливает воздействие произведения религиозного искусства на человека. Примером ситуации объединения эстетических и религиозных переживаний является молитва верующего человека, обращенная к определенной иконе, как к предмету культового искусства. Красота внутреннего убранства храма, звук церковного песнопения, отблеск свечи могут только усилить молитвенное переживание верующего человека.

б) Эстетическая функция устраняет культовое назначение произведения искусства. Ситуация конфликта эстетических и религиозных переживаний возникает в случае, когда икона, которая несет в себе историческую ценность в мастерстве, стиле хранится в музее и представляет собой в первую очередь - произведение искусства, а уже потом - предмет культа.

в) Эстетическая функция отторгает религиозный компонент произведения искусства. Такая ситуация проявляется в том случае, когда какой-либо предмет культа принадлежит человеку, индифферентно относящемуся к религии. Например, частный коллекционер-атеист собирает древние предметы культа, которые являются для него выгодным вложением материальных средств.

Таким образом, эстетическое восприятие произведений религиозного искусства зависит от субъективного отношения человека к религии.

6) Идеологическая функция религиозного искусства заключается в том, что через созданные произведения могут внушаться различные религиозные идеи. Например, в средневековое время не только философия, но и искусство являлось «служанкой теологии», одним из важных средств упрочнения господствовавшей тогда католической идеологии. Художественное познание носит суггестивный характер, заключающийся во внушении человеку информации, различных убеждений и установок, которые он некритично воспринимает.

7) Воспитательная функция религиозного искусства формирует и утверждает в сознании человека ценностные ориентиры, характерные для определенной конфессии, способствуя формированию и развитию религиозности личности.

8) Коммуникативная функция религиозного искусства непосредственно связана с особой знаково-символической системой, «языком образов», который более метафоричен, аллегоричен, эмоционально и эстетически богаче, чем естественный, разговорный язык, поэтому информативные возможности художественного языка шире и качественно выше. Религиозное искусство в своей основе есть средство общения между людьми, которое позволяет передавать не только объективную информацию, но и эмоции, настроение, чувства.

9) Катарсическая функция религиозного искусства способствует очищению души человека. В постмодернистской трактовке теория катарсиса означает отторжение любой скверны искусством [75, c. 36-37]. А.А.Тарковский заметил, что «когда зритель оказывается в поле, излучаемом великим произведением искусства, раскрываются лучшие стороны его души, стремящейся к освобождению. В такие моменты происходит осознание и открытие себя как личности, приходит ощущение безграничности творческого потенциала, бездонных глубин наших чувств» [139].

Задачи религиозного искусства состоят в том, чтобы:

- удовлетворить духовные потребности неограниченного круга зрителей, мира в целом;

- использовать эстетические и художественные ценности для украшения культа;

- приблизить человека к Богу;

- формировать религиозность как осознание связи с Высшим началом, Богом, миром духов;

- укрепить религиозную веру, взгляды и чувства человека;

- раскрыть и художественно отобразить внутренний мир человека;

- поддерживать устойчивость общества путем укрепления традиций, авторитетов, верований.

Религиозное искусство динамично, полифункционально и противоречиво, оно поддерживает существующие мораль, идеологию, верования, традиции, признанные идеалы, но одновременно способствует и обновлению ценностей в обществе. Религиозное искусство обладает гносеологическим потенциалом и заставляет особенно остро ощутить сложность и многоаспектность жизни.

Существует два вида религиозного искусства: во-первых, религиозное искусство в широком смысле слова, не связанное непосредственно с культом, но имеющее религиозную направленность, во-вторых, религиозное искусство в узком смысле слова, используемое в культовых действиях [143, c. 103].

Религиозное искусство в широком смысле слова выступает как особая форма миропознания, совокупность художественных средств, образно воплощающих религиозные символы, идеи, действия (обряды), функционально не связанная с религиозным культом, лишенная сакрального содержания. Обозначим данный тип как мирское искусство на религиозные темы и перечислим его особенности: 1) художественный стиль определяется эстетическими требованиями общества, сложившимися за пределами религиозной среды; 2) личное понимание художником религиозных идеалов и ценностей не всегда совпадает с традиционным конфессиональным мнением.

В современном искусстве распространен диссидентский стиль. Например, изображение политических деятелей как святых. Известен образ В.И.Ленина с нимбом на голове («Новомученик святой старец Владимир Ленин», Республика Коми, середина 90-х годов XX века), почитаемый беспоповцами в старообрядчестве [134]. Подобные произведения имеют идеологический характер и пропагандируют культ личности.

В христианской живописи (не иконописи) в России конца ХХ века разрабатывается тематика, включающая в канонические сюжеты оккультно-мистические элементы. Такие художники как А.А.Исачев, О.З.Кандауров, о. Стефан (Линицкий), о. В.Провоторов в своих работах явно обращаются к эзотерике и мистицизму.

Религиозное искусство в узком смысле слова - это особая форма миропознания и религиозного опыта, ориентированная на сакральную область. Данный тип можно охарактеризовать как культовое искусство, для которого свойственны следующие особенности: 1) художественная деятельность и ее предметные формы несут сакральный смысл; 2) подчиненность богословским канонам и догматам определенной религии, которая проявляется в строгой регламентированности содержания и формы культового искусства.

Религиозное искусство как своеобразная форма гносеологического взаимодействия человека с миром дает ключ к постижению иного, непознанного мира; прокладывает путь к целостному пониманию смысла бытия; передает присутствие и действие Божественного Провидения в мире через его связь с неповторимым опытом религиозной личности.

Анализ особенностей художественного познания, религиозного искусства и личности позволяет выделить уровни субъектно-субъектной структуры: субъект-«творец» (художник) - субъект-«потребитель» (читатель, зритель, слушатель) - субъект-«интерпретатор» (исследователь, критик) (Приложение, схема 6).

Субъект-«творец» познает сверхъестественный мир, созидает религиозные смыслы на основе личностной апперцепции и закрепляет полученные знания с помощью инструментов художественной деятельности. Субъективные качества художника определяют процесс познания явлений и их творческое преобразование.

Важной особенностью субъекта художественного творчества является образная обобщенность мышления: «Художники захватывают действительность сплошь, сполна, без всякого дробления, без всякого разъединения» [108, c. 213].

Существенный признак субъекта-«творца» - личностное отношение к миру. В этом аспекте художественный образ, создаваемый им, есть сплав действительности и неповторимого мира художника, его индивидуальных свойств. Художник выражает свои чувства, переживания, идеалы в творчестве, которое обладает как субъективным, так и объективным смыслом.

Творческая деятельность - лишь часть жизни художника, поэтому многое из религиозного опыта личности может оставаться за гранью творчества. Говорить о степени религиозности или нерелигиозности художника можно на основе изучения и интерпретации биографических сведений, личных документов, высказываний человека, отражающих его внутренний мир. Но основной способ обозначить отношение художника к религии - это попытаться воссоздать его мироощущение через его произведения. Для достижения результата необходимо объединение этих способов.

Авторская классификация субъекта-«творца» включает в себя такие виды религиозной личности, как: «художник-метафизик», «художник-мистик», «художник-ортодокс». Несомненно, что от выбора самого художника зависит его принадлежность к той или иной конфессии или индифферентное отношение к религии и неверие.

Особенностями личности «художника-метафизика» (Н.В.Гоголь, Д.Донн, Дж.де Кирико, К.Малевич, П.Пикассо, А.А.Тарковский) являются интеллектуально-философская основа мировоззрения; экзистенциализм; переживание единства с космосом, миром природы и общества; пантеистические установки; поиск неповторимого религиозного пути; одиночество в творческом измерении вследствие расхождения с традиционными культурными направлениями.

«Художник-метафизик» в качестве формы познания мира использует метод созерцания, позволяющий ему видеть реальные и скрытые аспекты бытия.

Вера для «художника-метафизика» - не ожидание помощи от какой-то внешней «инстанции» и не просто надежда на благое будущее, -- это ощущение в себе и в самом бытии, частью и центром которого является человек, определенных трансцендентных сил. Единственный способ для человека обрести веру и стать причастным тем всемогущим силам, которые все еще таятся в основах бытия, заключается в самопожертвовании, в готовности к полному отрицанию своей самодостаточности ради единства всех людей, ради восстановления нашего единства со всем существующим.

Создатель религиозного кинематографа, режиссер, сценарист А.А.Тарковский как «художник-метафизик» стремился к созерцанию первоначала природы реальности, мира и бытия как такового, к поискам утраченной целостности бытия реальной жизни.

В религиозном творчестве «художника-метафизика» отражены: 1) осознание духовного несовершенства и греховности человечества (в том числе и самого автора); 2) осмысление сакральных оснований бытия; 3) утверждение норм морали; 4) провиденциальные мотивы художника как посредника между миром физическим и сверхъестественным, обращенность к судьбам народа и общества, к истории, к своему личному будущему и будущему мировому.

Искусство -- это способ ощутить свою связь с Вселенной. Как справедливо заметил А.Эйнштейн: «Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, - это ощущение таинственности. Оно лежит в основе религии и всех наиболее глубоких тенденций в искусстве и науке» [162, c. 71]. В религиозном искусстве, несомненно, присутствует нечто таинственное, невыразимое, что позволяет говорить о типе «художника-мистика» (У.Блэйк, М.А.Врубель, С.Губайдулина, С.Дали, Н.К.Рерих).

«Художник-мистик» показывает единство Вселенной, изображая духовность материи, связав все эти составляющие религией. Таково кредо испанского живописца-сюрреалиста С.Дали: «Я верю, что все во Вселенной взаимосвязано. От звезд к песчинкам на речном берегу протянулись тонкие нити» [40, c. 397]. «Художник-мистик» отчетливо осознает внутреннюю парадоксальность компонентов, составляющих его религиозность. В творчестве «художника-мистика» присутствуют черты поиска духовной истины. Он может обращаться к мифологическим, религиозным сюжетам, пока не обретет свое собственное видение религии. Например, иконографический период в творчестве С.Дали. Его религиозные картины: «Мадонна Порт-Лигата», «Христос перед св. Иоанном-Крестителем», «Тайная вечеря», «Ангел», «Святой Иаков Великий», «Вселенский собор», «Крест ангела» - затрагивая известные сюжеты, всякий раз выявляют интимно-личностное и своеобразно-мистическое отношение к религии. Произведения С.Дали можно расценивать как результат психических процессов, имеющих в основе сюрреалистические видения.

На результат творчества «художника-мистика» влияет его повышенная эмоциональность, восприимчивость и ранимость; чувство ожидания чего-либо предстоящего; нестандартное видение мира, выходящее за границы канонических норм и правил; интуитивное постижение реальности; возможность внезапного озарения (инсайт).

Типичные черты «художника-ортодокса» рассмотрим на примере личности иконописца в христианстве.

В христианской традиции художник-иконописец создает произведения культового назначения, следовательно, конфессиональная принадлежность определяет его жизнь в согласии с религиозными нормами. Иконописец должен обладать рядом христианских добродетелей: любовью к Богу и людям, смирением, кротостью, благоговейным отношением к «горнему» миру. В задачи иконописца входит передача объективной духовной реальности и контроль за проявлением личностного начала в иконе. Икона призвана выражать не субъективное мироощущение и мировосприятие художника, а Божественную Истину. Преобладание личностного восприятия веры в предмете культа порождает опасность того, что иконописец начнет писать, исходя из своей собственной фантазии и воображения, или придавать сакральному образу человеческие страсти и чувства.

Художник-иконописец не может приступить к творчеству, не предпринимая определенной очищающей практики (например, пост, молитву, исповедь). Однако, чтобы писать икону, недостаточно освоить художественную технику, изучить канон. Необходимо некое качество личности художника, который должен быть способен к сотворчеству с высшими силами. В противном случае сам образ может быть написан, но в нем не будет одухотворенности, «нетварного света», который и составляет ценность искусства.

«Художник-ортодокс» в различных видах искусства выступает как человек верующий, смиренно и осознанно выполняющий свою задачу творить «по воле» Бога и «во славу» Творца; как апологет определенной религиозной традиции, активно участвующий в культовой практике и деятельности религиозной общины, испытывающий чувство страдания от собственного несовершенства и греховности. В своем творчестве «художник-ортодокс» пытается восстановить духовную связь между жизнью и высотой идеальных установок и абсолютных ценностей.

Можно сделать вывод о том, что существует тесная взаимосвязь личности с ее миросозерцанием, мировоззрением, мироощущением и, следовательно, с ее творчеством, с ее произведениями, которые ею создаются, - будь то произведения искусства или других сфер духовного творчества, на которых остается печать неповторимой индивидуальности, личности автора. Художник в своем творчестве выражает определенные мировоззренческие идеи. Направленность и содержание мировоззрения автора может быть материалистическим и идеалистическим, религиозным и атеистическим, метафизическим и мистическим. Следовательно, в произведениях творца, будь это художник, поэт, писатель, режиссер проступают черты его личности.

Р.Барт не согласился с традиционным взглядом на авторский смысл текста и провозгласил «смерть автора», утверждая, что текст нужно освободить от авторитета творца. По мнению философа, оценка работы, которая опирается на изучение личных качеств творца, является недостоверной, писатель «рождается одновременно с текстом, у него нет никакого бытия до и вне письма» [9, c. 387]. Такие факторы, как психоэмоциональное состояние, религиозная, этническая идентичность, историческая эпоха, в которой живет творец, не имеют значения для понимания произведения. При этом «читатель - это человек без истории, без биографии, без психологии, он всего лишь некто, сводящий воедино все те штрихи, что образуют письменный текст» [9, c. 390]. В данном случае читатель выполняет функцию смыслообразования текста.

Творческие люди могут быть религиозными людьми, не вступающими в противоречие со своим сознательно выбранным духовным путем и нравственными заповедями, но также могут считать себя нерелигиозными, отрицать духовное начало в окружающей действительности, позиционировать себя исключительно рационально и скептически.

Особенности субъекта-«творца»: 1) образная обобщенность мышления; 2) художественный талант; 3) владение художественной техникой; 4) личностное отношение к миру; 5) ответственность перед Богом или человеком за свои творения; 6) психологическая зрелость; 7) обращение к экзистенциальным темам Бога, жизни и смерти; 8) интуитивное постижение реальности; 9) стремление через творчество гармонизировать отношения между человеком и Богом.

Субъект-«творец» производит и передает свои произведения «потребителям» и «интерпретаторам». Субъект-«потребитель» и «интерпретатор» усваивают знания исходя из картины мира, господствующей в определенный историко-культурный период. Опираясь на личное мировоззрение и мироощущение, «потребитель» и «интерпретатор» воспринимают информацию, содержащуюся в произведениях искусства.

На наш взгляд, существует два типа субъектов-«потребителей» религиозного искусства: нерелигиозный и религиозный.

Нерелигиозного «потребителя» характеризуют следующие черты: отвлеченность от сакральной сферы бытия; отсутствие достаточных знаний, касающихся доктринальной и культовой стороны вероучения; наличие скрытой (латентной) религиозности; поверхностное восприятие произведений религиозного искусства. Например, посещение католического Собора Святого Петра, поражающего гармонией пропорций, богатым оформлением, множеством выдающихся произведений искусства, является обязательным в программе туристов, приехавших в Италию. Мотивами участия нерелигиозного человека в таких экскурсиях являются: любопытство; эстетическая потребность; знакомство с исторически важными объектами искусства; получение новых знаний, эмоций; обогащение образовательно-культурного уровня.

Для верующего человека подобная экскурсия будет носить паломнический характер. Мотивами участия религиозных и верующих людей в посещении святынь являются: совершение религиозного обряда (молитва), участие в таинствах (исповедь, причастие); духовное совершенствование и просвещение. Объединяющим моментом таких экскурсий для религиозного и нерелигиозного «потребителя» является получение знаний по истории, истории искусства и религиозных традиций.

Религиозный «потребитель» признает существование сверхъестественной сферы бытия и причастен к ней. Степень религиозности «потребителя» может соответствовать типам «ортодокса», «фанатика», «традиционалиста», «хамелеона», «квазирелигиозной личности», которые мы рассмотрели в предыдущем параграфе.

Познавательные способности «потребителя» определяются либо внешней, либо внутренней религиозностью, что позволяет говорить о внешне религиозном и внутренне религиозном «потребителе».

Внешне религиозный «потребитель» владеет общими знаниями, касающимися основ религиозной жизни, его привлекает внешняя сторона религиозного искусства. Такой человек может испытывать чувство эстетического наслаждения, любуясь красотой и величием храмовых ансамблей, но подобные чувства он может испытать и при посещении выставки светских художников-пейзажистов. Для него при созерцании произведений светского или религиозного искусства главным остается чувство прекрасного, а чувство благоговения перед сакральными образами может нивелироваться.

Внутренне религиозный «потребитель» верит в существование гипостазированных существ, совершает культовые действия по отношению к ним, признает религиозную доктрину, регулярно посещает религиозные общины и следует традиционным религиозным нормам, благодаря имеющимся знаниям в области конкретной религии он более вдумчиво подходит к пониманию смысловой нагрузки произведений религиозного искусства. В большинстве конфессий некоторый минимум знаний считается обязательным. Например, в христианской традиции человек получает базовые знания по иконописи, храмовой архитектуре в воскресной школе, на катехизаторских курсах, при чтении духовной литературы, конфессионально ориентированных средств массовой информации. Следует отметить тот факт, что знания в сфере религий необходимы, но недостаточны для развития религиозности и участия в художественном познании. Человек, который изучит сотни книг по истории религиозного искусства, теологии, религиоведению, не станет от полученных знаний религиозным или верующим человеком. Главным в формировании религиозности является гармоничное сочетание знания основ определенной религии и личного религиозного опыта, основанного на вере. Развитие религиозности предполагает и рост религиозных знаний, включение этих знаний в целостное мировоззрение. Для внутренне религиозного человека знание вероучения сопряжено с религиозной практикой и не может существовать изолированно от всех аспектов бытия.

Внутренне религиозный «потребитель» испытывает интерес не столько к эстетической, эмоциональной, сколько к нравственной и духовной составляющей произведения искусства. Например, арабская каллиграфия, как особый вид искусства в исламе, связавший воедино интеллектуальные и эстетические потребности человека, вызывает чувство восхищения своей изысканностью. Для внутренне религиозного читателя каллиграфия Корана обладает не только эстетическим значением, но имеет глубоко сакральный и символический смысл. Человек выбирает для себя литературу, поэзию, киноискусство, ориентируясь на систему религиозных координат. Но иногда происходит навязывание идеологически и морально правильных произведений со стороны государства или религиозных организаций. Такое вмешательство обычно проявляется в строгой цензуре произведений искусства. Например, Кодекс производства звуковых и немых кинофильмов (Кодекс Хейса), утвержденный в 1930 году, регламентировал правила производства кинофильмов с учетом ответственности за духовное и нравственное развитие общества, за улучшение принципов общественной жизни и, в значительной степени, за правильное мировоззрение людей [71]. В результате такой политики содержание фильмов менялось самым коренным образом, ради соответствия правилам Кодекса.