Наука в целом представляет собой сложнейшее явление. Акцентируя внимание на целях и задачах науки, можно дать следующее определение: наука - это специфическая деятельность по производству и получению новых знаний. Акцентируя внимание на специфике научной деятельности, можно дать следующее определение: наука - это специализированная эмпирическая и теоретическая деятельность, направленная на получение истинного знания о мире. Принимая во внимание нормативную сторону научной деятельности, можно сказать, что наука - это деятельность, регулируемая идеалами и нормами получения, объяснения и построения научного знания. философия наука познание парадигма рациональность

К настоящему времени сформировалось неоднозначное отношение к самой науке, её достижениям. Во второй половине XIX века во Франции жил и творил один из замечательных ученых-химиков - Марселен Бертль. Ему принадлежат крупнейшие открытия в области органического синтеза, в частности первое получение химическими методами природных жиров, он известен исследованиями в области термохимии, химической кинетики, агрохимии. М. Бертль был страстным пропагандистом науки, ее возможностей и достижений, ее методов и перспектив. Вот как звучит рассуждение М. Бертль о развитии средств сообщения: «Кто ими не восторгается и не признает, что они раскрыли безграничные новые области для торговли и промышленности, дозволили общее распределение продуктов и богатств всех цивилизованных народов и в то же время стремятся к установлению некоторой общности идей и нравственного и умственного образования у самых отдаленных друг от друга народов».

Но нашелся мыслитель, который отказался восторгаться новыми средствами сообщения, отказался признать их благотворную роль для народов, их нравственную ценность. Этим человеком был Л. Толстой. В статье «Прогресс и определение образования» он отмечал, что «все мысли, пролетающие над народом по этим проволокам, суть только мысли о том - как бы наиудобнейшим образом эксплуатировать народ». В тоже время, будучи широко образованным человеком, Толстой всегда находился в курсе всех научных открытий, теоретических и методологических споров. Обсуждение психофизиологической проблемы, дарвиновская концепция борьбы за существование, строение клетки, фундаментальные представления о строении атомов и молекул - все вызывает его пристальное внимание. Он использует научное знание для борьбы с религиозным суеверием, для подтверждения несостоятельности религиозной картины мира. В одной из своих публицистических работ он отмечает: «Если прежде люди беспрепятственно могли верить, что бог сотворил мир 6000 лет тому назад, что земля есть центр Вселенной, что под землей находится ад, что бог сходил на землю и потом улетел на небо и т.п., то теперь уже этому нельзя верить, потому что люди верно знают, что мир существует не 6000 лет, а сотни тысяч лет, что земля не есть центр мира, а только очень маленькая планета в сравнении с другими небесными телами, и знают, что под землей ничего не может быть, так как земля шар; знают, что улететь на небо нельзя, потому что неба нет, а есть только кажущийся свод небесный...».

Что же касается вопроса о роли науки в обществе, вопроса, остро поставленного Л. Толстым, то его значение стало особенно очевидными в нашу эпоху. Не только Л. Толстой, никто не мог предположить сто или пятьдесят лет тому назад, что использование достижений науки приведет к возникновению столь сложной для судеб цивилизации, для существования человечества ситуации, он подчёркивает необходимость социальной ответственности учёных. «Истинной науки и истинного искусства есть два несомненных признака: первый - внутренний, тот, что служитель науки и искусства не для выгоды, а с самоотвержением будет использовать свое призвание, и второй - внешний, тот, что произведение его будет понятно всем людям, благо которых он имеет в виду». Здесь Л. Толстой выдвигает перед деятелями науки свою нравственную программу, в основе которой лежит требование объединения в одном лице исследовательской деятельности ученого и социальной ответственности гражданина. Конечно, уравнение Эйнштейна, связывающее энергию и массу, не может быть рассмотрено в категориях добра и зла. Но создание на основе этого уравнения атомной бомбы, уничтожившей в Хиросиме и Нагасаки сотни тысяч людей, есть действие, требующее нравственной оценки с позиций добра и зла, чести и совести, ответственности перед человечеством и за человечество.

Наука - не самодвижущая сущность, которая сама себя двигает и развивает, не мистический субъект, а результат деятельности живых, реальных людей - носителей знаний, ученых, которые не могут отмахиваться от проблем современности, от злобы дня, от судеб мира. Проблема социальной ответственности ученого, выдвинутая Л. Толстым, встала ныне во весь свой грозный рост. Известный английский физик, человек несомненно прогрессивных взглядов, М. Борн, писал: «Хотя я влюблен в науку, меня не покидает чувство, что ход развития естественных наук настолько противоречит всей истории и традициям человечества, что наша цивилизация просто не в состоянии сжиться с этим процессом. Нынешние политические и милитаристские ужасы, полный распад этики - всему этому я сам был свидетелем на протяжении своей жизни».

Рассуждения по вопросу полезности/вредности науки привели к появлению таких тенденций как сциентизм и антисциентизм.

Сциентизм предписывал ориентироваться на методы естественных и технических наук, а критерии научности распространять на все виды человеческого освоения мира, на все типы знания и человеческое общение в том числе.

Одновременно со сциентизмом возникла его антитеза - антисциентизм, провозглашавший прямо противоположные установки. Он весьма пессимистически относился к возможностям науки и исходил из негативных последствий НТР. Антисциентизм требовал ограничения экспансии науки и возврата к традиционным ценностям и способам деятельности.

Сциентизм и антисциентизм представляют собой две остро конфликтующие ориентации в современном мире. К сторонникам сциентизма относятся все те, кто приветствует достижения НТР, модернизацию быта и досуга, кто верит в безграничные возможности науки и, в частности, в то, что ей по силам решить все острые проблемы человеческого существования. Наука оказывается высшей ценностью, и сциентисты с воодушевлением и оптимизмом приветствуют все новые и новые свидетельства технического подъема.

Антисциентисты видят сугубо отрицательные последствия научно-технической революции, их пессимистические настроения усиливаются по мере краха всех возлагаемых на науку надежд в решении экономических и социально-политических проблем.

Аргументы сциентистов и антисциентистов имеют противоположную направленность:

Однако и в том, и в другом случае сциентизм и антисциентизм выступают как две крайности и отображают сложные процессы современности с явной односторонностью.

Ориентации сциентизма и антисциентизма носят универсальный характер. Они пронизывают сферу обыденного сознания независимо от того, используется ли соответствующая им терминология и называют ли подобные умонастроения латинским термином или нет. С ними можно встретиться в сфере морального и эстетического сознания, в области права и политики, воспитания и образования. Иногда эти ориентации носят откровенный и открытый характер, но чаще выражаются скрыто и подспудно. Действительно, опасность получения непригодных в пищу продуктов химического синтеза, острые проблемы в области здравоохранения и экологии заставляют говорить о необходимости социального контроля за применением научных достижений. Однако возрастание стандартов жизни и причастность к этому процессу непривилегированных слоев населения добавляет очки в пользу сциентизма.

Экзистенциалисты заявляют об ограниченности идеи гносеологической исключительности науки. В частности, Серен Кь?ркегор противопоставляет науку, как неподлинную экзистенцию, вере, как подлинной экзистенции, и совершенно обесценивая науку, засыпает ее каверзными вопросами. Какие открытия сделала наука в области этики? И меняется ли поведение людей, если они верят, что Солнце вращается вокруг неподвижной Земли? Способен ли дух жить в ожидании последних известий из газет и журналов? Изобретения науки не решают человеческих проблем и не заменяют собой столь необходимую человеку духовность. Даже когда мир будет объят пламенем и разлагаться на элементы, дух останется при своем, с призывами веры.

Антисциентисты уверены, что вторжение науки во все сферы человеческой жизни делает ее бездуховной, лишенной человеческого лица и романтики. Дух технократизма отрицает жизненный мир подлинности, высоких чувств и красивых отношений. Возникает неподлинный мир, который сливается со сферой производства и необходимости постоянного удовлетворения все возрастающих вещистских потребностей. Антисциентисты считают, что сциентизм, делая из науки капитал, коммерциализировал науку, представил ее заменителем морали. Только наивные и неосторожные цепляются за науку как за безликого спасителя.

Яркий антисциентист Герберт Марк?зе выразил свое негодование против сциентизма в концепции «одномерного человека», в которой показал, что подавление природного, а затем и индивидуального в человеке сводит многообразие всех его проявлений лишь к одному технократическому параметру. Те перегрузки и перенапряжения, которые выпадают на долю современного человека, говорят о ненормальности самого общества, его глубоко болезненном состоянии. К тому же ситуация осложняется тем, что узкий частичный специалист (homo faber), который крайне перегружен, заорганизован и не принадлежит себе, - это не только представитель технических профессий. В подобном измерении может оказаться и гуманитарий, чья духовная устремленность будет сдавлена тисками нормативности.

Крайний антисциентизм требует ограничить и затормозить развитие науки. Однако в этом случае встает насущная проблема обеспечения потребностей постоянно растущего населения в элементарных и уже привычных жизненных благах, не говоря уже о том, что именно в научно-теоретической деятельности закладываются «проекты» будущего развития человечества.

Дилемма сциентизм - антисциентизм предстает извечной проблемой социального и культурного выбора. Она отражает противоречивый характер общественного развития, в котором научно-технический прогресс оказывается реальностью, а его негативные последствия не только отражаются болезненными явлениями в культуре, но и уравновешиваются высшими достижениями в сфере духовности. В связи с этим задача современного интеллектуала весьма сложна. По мнению Э. Агацци, она состоит в том, чтобы «одновременно защищать науки и противостоять сциентизму».

Примечательно и то, что антисциентизм автоматически перетекает в антитехнологизм, а аргументы антисциентистского характера с легкостью можно получить и в сугубо научной (сциентистской) проблематике, вскрывающей трудности и преграды научного исследования, обнажающей нескончаемые споры и несовершенство науки.

Пафос предостережений против наук, как это ни парадоксально, был сильным именно в эпоху Просвещения. Жан Жаку Руссо принадлежат слова: «Сколько опасностей, сколько ложных путей угрожают нам в научных исследованиях!.. Через сколько ошибок, в тысячу раз более опасных, чем польза, приносимая истиною, нужно пройти, чтобы этой истины достигнуть?.. Если наши науки бессильны решить те задачи, которые они перед собой ставят, то они еще более опасны по тем результатам, к которым они приводят. Рожденные в праздности, они, в свою очередь, питают праздность, и невозместимая потеря времени - вот в чем раньше всего выражается вред, который они неизбежно приносят обществу». А следовательно, заниматься науками - пустая трата времени.

Однако начало третьего тысячелетия так и не предложило убедительного ответа в решении дилеммы сциентизма и антисциентизма. Человечество, задыхаясь в тисках рационализма, с трудом отыскивая духовное спасение во многочисленных психотерапевтических и медиативных практиках, тем не менее делает основную ставку на науку, и связывает именно с ней, а не с духовным и нравственным ростом прогрессивное развитие цивилизации.

Дать ответ на казалось бы ясный вопрос, что такое наука, оказывается, не так просто. Дело в том, что наука представляет собой очень сложный и во многих отношениях противоречивый в своем эмпирическом бытии объект, что относится и к историческому бытию науки, и к современному её состоянию.

Так, весьма противоречивым, логически несовместимым является диахронное (историческое) многообразие форм «науки»: 1) древняя восточная преднаука (вавилоно-шумерская, египетская, древнеиндийская, древнекитайская); 2) античная наука; 3) средневековая европейская наука; 4) новоевропейская классическая наука; 5) неклассическая наука; 6) постнеклассическая наука.

Особенностями восточной преднауки являлись: непосредственная вплетенность и подчиненность практическим потребностям (искусству измерения и счета - математика, составлению календарей и обслуживанию религиозных культов - астрономия, техническим усовершенствованиям орудий производства и строительства и механика и т.д.); рецептурность (инструментальность) «научного» знания; эмпирический характер его происхождения и обоснования; кастовость и закрытость научного сообщества.

Прямо противоположные свойства обретает то, что называется «наукой» в Древней Греции: теоретичность (источник научного знания - мышление), логическая доказательность, независимость от практики, открытость критике, демократизм. Образцом античного понимания научности, безусловно, являются «Начала» Евклида.

Сущностные черты средневековой «науки»: теологизм, непосредственное обслуживание социальных и практических потребностей религиозного общества, схоластика, догматизм. Средневековый период западноевропейской истории характеризуется прежде всего доминирующей властью церкви - и как организационно-социального института, и как духовного начала. Церковь определяла интеллектуальную жизнь человека, ставя перед ним задачу - постижение бога и сотворенного им. Все, что окружает нас, учила она в соответствии с христианским учением, - лишь временная обитель человека, дарованная богом, только сам бог есть истинное, самодовлеющее бытие.

Но бытие бога, конечно, не было и не могло быть предметом научного исследования. Познание бога, причем в специфически религиозном измерении, заключало в себе прежде всего смысложизненную установку - спасение рода человеческого и каждого человека в отдельности. Это даже не нравственный акт - знать бога, следовать его заповедям, вести праведный образ жизни. Все это лишь условия, необходимые для достижения коренной, единственной цели - спастись. Помочь может только вера, а не теоретическое знание. Это квинтэссенция христианской религии.

Предельно чётко она сформулирована современным философом-неотомистом Э. Жильсоном, который чётко выразил то, что является основой основ христианства. Слово Бога, пишет он, откровенно, и цель его - спасение, а не метафизическое просвещение человека. Религиозная жизнь, утвержденная в слове Бога, не может поэтому покоиться на рассуждениях Аристотеля, Декарта или Мальбранша. Верить или верить потому, что знаешь, - разные вещи, ибо порядок веры совершенно иной, нежели порядок знания. «Верую в Бога, потому что он сам открыл и возвестил нам себя. И это не надо разжижать никакой философией».

Итак, «порядок веры» вместо «порядка знания». Однако психоментальная конституция человека такова, что он не может не размышлять. Интеллектуальные силы требовали выхода, искали поля деятельности.

Наконец, в эпоху Возрождения и Новое время в Европе возникает совершенно новое по своим когнитивным и социальным характеристикам явление, которое можно назвать прообразом современной «науки».

Что отличает науку эпохи Возрождения от того, что прежде именовалось «наукой»? Во-первых, совершенно отличная от средневековой идеология. Леонардо да Винчи, Г. Галилей, Р. Декарт, Ф. Бэкон полагали главными ценностями новой науки светский характер, критический дух, объективную истинность, практическую полезность. Провозглашенный лорд-канцлером Англии Ф. Бэконом лозунг «Знание - сила» был направлен не только против средневековой схоластической науки, но и по-своему против античной науки с её ангажированной независимостью от практических потребностей общества. В этот период Леонардо да Винчи отмечает: «Наука - капитан, и практика - солдаты. … Увлекающийся практикой без науки - словно кормчий, ступающий на корабль без руля или компаса; он никогда не уверен куда плывет. Всегда практика должна быть воздвигнута на хорошей теории, коей вождь и врата - перспектива…».

В основе проекта науки лежало стремление ученых эпохи Возрождения и Нового времени соединить, синтезировать рациональность античной науки с техно-инструментальным характером восточной преднауки. Но для того, чтобы служить потребностям практики, увеличению господства человека над окружающей действительностью и прежде всего - природой, новая наука, по мнению её архитекторов, должна: во-первых, сосредоточиться на изучении отдельных процессов и явлений с тем, чтобы использовать впоследствии полученное знание о свойствах и законах этих процессов в технических и технологических целях; во-вторых, сама наука должна быть не созерцательно-наблюдательной, а экспериментальной в своей основе, т.е. предметом науки должна быть не сама по себе природа в своей естественности, а «вырванные» из природы или искусственно созданные в лабораториях материальные системы. Такие «рукотворные» системы легче поддаются исследовательскому контролю, чем природные системы в их естественном состоянии. Они в принципе воспроизводимы неограниченное число раз. Относительно них гораздо легче достигнуть точного, логически связанного и количественного описания. Количественное описание свойств, отношений и законов функционирования таких систем предполагает использование языка математики, языка функций. Онтологическое обоснование такого подхода было четко сформулировано Галилеем: «Книга природы написана языком математики» и еще решительнее: «Бог - математик». Парадигмальными образцами новой науки явились аналитическая геометрия (Р. Декарт), механика (Г. Галилей, И. Ньютон) и математический анализ (И. Ньютон, Г. Лейбниц). Для обозначения новой науки - экспериментально-математического изучения действительности - был предложен новый термин «science».

Однако и новая (модернистская) наука претерпела за 300 лет своего существования и развития существенные изменения, пройдя в ходе своей эволюции ряд качественно различных этапов, которые по целому ряду параметров противоречат друг другу. Среди этих этапов выделяют классическую, не классическую и постнеклассическую науку (B.C. Степин). Эти типы «науки» отличаются друг от друга не только своим предметным содержанием и дисциплинарным объемом, но и своими основаниями (онтологическими, гносеологическими, социальными и др.).

Так, онтологическими основаниями классической науки являлись: антителеологизм, однозначный детерминизм, механицизм. Гносеологические основания классической науки: объективные методы исследования, эксперимент, математическая модель объекта, дедуктивно-аксиоматический способ построения теории. Ее социальные основания: дисциплинарная организация, создание научных и учебных заведений нового типа (исследовательские лаборатории, институты, академические и инженерные сообщества, политехнические и естественнонаучные вузы и кафедры, испытательные стенды, научные журналы), востребованность науки обществом, усиление связи науки с производством, создание промышленного сектора науки, возникновение массовой, «большой» науки. Осознание ограниченности когнитивных ресурсов классической науки приходится на конец XIX-начало XX в., время начала кризиса ее основ (период создания теории относительности, квантовой механики, конструктивной логики и математики и др.).

Качественно новый этап - неклассическая наука, основанная на существенно отличном от классической фундаменте. Онтология неклассической науки: релятивизм (пространства, времени, массы), индетерминизм (фундаментальных взаимосвязей объектов), массовость (множество объектов любого рода -- статическая система), системность, структурность, организованность, эволюционность систем и объектов. Гносеология неклассической науки: субъект-объектность научного знания, гипотетичность, вероятностный характер научных законов и теорий, частичная эмпирическая и теоретическая верифицируемость научного знания. Методология неклассической науки: отсутствие универсального научного метода, плюрализм научных методов и средств, интуиция, творческий конструктивизм. Социология неклассической науки: «зернистая» структура научного сообщества, многообразие форм научной кооперации, наука - объект экономического, правового, социального и государственного регулирования, противоречивое многообразие норм научного этоса.

Неклассический этап развития «новоевропейской» науки проходит пик развития в 70-е гг. XX в. Ему на смену приходит парадигма «постнеклассической». Лидеры постнеклассической науки - биология, экология, синергетика, глобалистика, науки о человеке. Преимущественный предмет исследования постнеклассической науки - сверхсложные системы, включающие человека в качестве существенного элемента своего функционирования и развития (механические, физические, химические, биологические, экологические, инженерно-технические, технологические, компьютерные, медицинские, социальныеи др.).

Идеология, философские основания и методология постнеклассической (современной) науки существенно отличаются и во многом несовместимы с принципами и «духом» не только «классического» этапа развития модернистской (новоевропейской) науки, но и ее «неклассического» этапа. Принципы онтологии постнеклассическойнауки: системность, структурность, органицизм, нелинейный (многовариантный) эволюционизм, телеологизм, антропологизм.

Ее гносеологические основания: проблемная предметность, социальность (коллективность) научно-познавательной деятельности, контекстуальность научного знания, полезность, экологическая и гуманистическая ценность научной информации.

Методология постнеклассической науки: методологический плюрализм, конструктивизм, консенсуальность, эффективность, целесообразность научных решений.

Важно лишь подчеркнуть то, что исторические формы бытия того, что именовалось и именуется «наукой», настолько разнообразны и настолько противоречат друг другу, что не поддаются простому эмпирическому обобщению.

Итак, наука: 1) особый вид познавательной деятельности, нацеленный на выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний о мире; 2) социальный институт, обеспечивающий функционирование научной познавательной деятельности.

Как вид познания наука взаимодействует с другими его видами: обыденным, художественным, религиозно-мифологическим и философским. Наука возникает из потребностей практики и особым способом регулирует её. Наука ставит своей целью выявить сущностные связи (законы), в соответствии с которыми объекты могут преобразовываться в человеческой деятельности.

Поскольку в деятельности могут преобразовываться любые объекты - фрагменты природы, социальные подсистемы и общество в целом, состояния человеческого сознания и т.п., постольку все они могут стать предметами научного исследования. Наука изучает их как объекты, функционирующие и развивающиеся по своим естественным законам. Она может изучать и человека как субъекта деятельности, но тоже в качестве особого объекта.

Предметный и объективный способ рассмотрения мира, характерный для науки, отличает её от иных способов познания. Например, в искусстве освоение действительности всегда происходит как своеобразная склейка субъективного и объективного, когда любое воспроизведение событий или состояний природы и социальной жизни предполагает их эмоциональную оценку. Художественный образ всегда выступает как единство общего и единичного, рационального и эмоционального.

Научные же понятия - это рациональное, выделяющее общее и существенное в мире объектов. Отражая мир в его объективности, наука даёт лишь один из срезов многообразия человеческого мира. Поэтому она не исчерпывает собой всей культуры, а составляет лишь одну из сфер, которая взаимодействует с другими сферами культурного творчества - моралью, религией, философией, искусством и т.д.

Признак предметности и объективности знания является важнейшей характеристикой науки, но он ещё недостаточен для определения её специфики, поскольку отдельные объективные и предметные знания может давать и обыденное познание. Но в отличие от него наука не ограничивается изучением только тех объектов, их свойств и отношений, которые в принципе могут быть освоены в практике соответствующей исторической эпохи. Она способна выходить за рамки каждого исторически определённого типа практики и открывать для человечества новые предметные миры, которые могут стать объектами массового практического освоения лишь на будущих этапах развития цивилизации.

Лейбниц характеризовал математику как науку о возможных мирах. В принципе эту характеристику можно отнести к любой фундаментальной науке. Электромагнитные волны, ядерные реакции, когерентные излучения атомов были вначале открыты в науке, и в этих открытиях потенциально был заложен принципиально новый уровень технологического развития цивилизации, который реализовался значительно позднее (техника электродвигателей и электрогенераторов, радио- и телеаппаратура, лазеры и атомные электростанции и т.д.).

Постоянное стремление науки к расширению поля изучаемых объектов, безотносительно к сегодняшним возможностям их массового практического освоения, выступает тем системообразующим признаком, который обосновывает другие характеристики науки, отличающие её от обыденного познания. Прежде всего - это отличие по их продуктам (результатам). Обыденное познание создаёт конгломерат знаний, сведений, предписаний и верований, лишь отдельные фрагменты которого связаны между собой. Истинность знаний проверяется здесь непосредственно в наличной практике, т.к. знания строятся относительно объектов, которые включены в процессы производства и наличного социального опыта. Но поскольку наука постоянно выходит за эти рамки, она лишь частично может опереться на наличные формы массового практического освоения объектов. Ей нужна особая практика, с помощью которой проверяется истинность её знаний. Такой практикой становится научный эксперимент. Часть знаний непосредственно проверяется в эксперименте. Остальные связываются между собой логическими связями, что обеспечивает перенос истинности с одного высказывания на другое. В итоге возникают присущие науке характеристики её знаний - их системная организация, обоснованность и доказанность.

Наука, в отличие от обыденного познания, предполагает применение особых средств и методов деятельности. Она не может ограничиться использованием только обыденного языка и тех орудий, которые применяются в производстве и повседневной практике. Кроме них, ей необходимы особые средства деятельности - специальный язык (эмпирический и теоретический) и особые приборные комплексы. Именно постоянное развитие этих средств обеспечивают исследование всё новых объектов, в т.ч. и тех, которые выходят за рамки возможностей наличной производственной и социальной практики.

С этим же связаны потребности науки в постоянной разработке специальных методов, обеспечивающих освоение новых объектов безотносительно к возможностям их сегодняшнего практического освоения. Такие объекты, как правило, не даны заранее, не фиксируются методами повседневной практики и производственной деятельности, поскольку выходят за их границы. Метод в науке часто служит условием фиксации объекта исследования. Наряду со знанием об объектах наука систематически развивает знания о методах.

Наконец, существуют специфические особенности субъекта научной деятельности. Субъект обыденного познания формируется в самом процессе социализации. Для науки же этого недостаточно. Здесь требуется особое обучение познающего субъекта, которое обеспечивает его умение применять свойственные науке средства и методы при решении её задач и проблем. Кроме того, систематические занятия наукой предполагают усвоение субъектом особой, свойственной ей системы ценностей. Их фундаментом выступают ценностные установки на поиск истины и на постоянное наращивание истинного знания. Эти установки соответствуют двум фундаментальным и определяющим признакам науки: предметности и объективности научного познания и её интенции на изучение всё новых объектов, безотносительно к наличным возможностям их массового практического освоения.

На базе этих установок исторически развивается система идеалов и норм научного исследования. Эти же ценностные ориентации составляют основание этики науки. Два главных принципа характеризуют научный этос. Первый из них запрещает умышленное искажение истины в угоду тем или иным социальным целям, второй требует постоянной инновационной деятельности, роста истинного знания и вводит запреты на плагиат.

Учёный может ошибаться, но не имеет права подтасовывать результаты, он может повторить уже сделанное открытие, но не имеет права заниматься плагиатом. Институт ссылок как обязательное условие оформления научной монографии и статьи призван не только зафиксировать авторство тех или иных идей и научных текстов. Он обеспечивает четкую селекцию уже известного в науке и новых результатов. Вне этой селекции не было бы стимула к напряжённым поискам нового, в науке возникли бы бесконечные повторы пройденного и, в конечном счете, было бы подорвано её главное качество - постоянно генерировать рост нового знания, выходя за рамки привычных и уже известных представлений о мире. Требование недопустимости фальсификаций и плагиата выступает как своеобразная презумпция науки. В реальной жизни она может нарушаться, и в различных научных сообществах существуют санкции за нарушение этических принципов науки (хотя их жёсткость бывает различной).

Так, после разразившегося в феврале 2011 г. скандала, когда министр обороны Германии Карл-Теодор цу Гуттенберг был уличен в плагиате при написании докторской диссертации, он вынужден был подать в отставку. В 2006 г. он с отличием защитил диссертацию о конституционных процессах в США и ЕС в университете города Байройт. Однако значительные фрагменты диссертации были дословно скопированы из других работ. Глава германского оборонного ведомства ранее называл эти обвинения абсурдными. Однако затем министр признал, что совершил серьёзные ошибки, которые, по его словам, были непреднамеренными. Однако он сказал, что эти ошибки противоречат научной этике.

Рассмотрим основные особенности научного познания, или критерии научности, которые отличают её от других форм познания (искусства, обыденного познания, религиозного постижения мира и др.).

1. Его основная задача - обнаружение объективных законов действительности - природных, социальных (общественных), законов самого познания, мышления и др. Отсюда ориентация исследования главным образом на общие, существенные свойства предмета, его необходимые характеристики и их выражение в системе абстракции, в форме идеализированных объектов. Если этого нет, то нет и науки, ибо само понятие научности предполагает открытие законов, углубление в сущность изучаемых явлений. Это основной признак науки, главная её особенность.

2. На основе знания законов функционирования и развития исследуемых объектов наука осуществляет предвидение будущего с целью дальнейшего практического освоения действительности. Нацеленность науки на изучение не только объектов, преобразуемых в сегодняшней практике, но и тех, которые могут стать предметом практического освоения в будущем, является важной отличительной чертой научного познания.

Предвидение будущего - это, во-первых, такая категория, которая объединяет любые способы получения и использования информации о будущем, в отличие от прошлого и настоящего, и которая конкретизируется в понятиях «прогноз», «план», «программа», «проект» и др. Во-вторых, под будущим понимается главным образом то, что должно еще произойти, появиться, а не только то, что уже реально существует, но еще не открыто, не стало известным.

Научное предвидение в своей сущности сводится к тому, чтобы мысленно, в самом общем виде, в соответствии с выявленными законами, сконструировать «модель» будущего по тем его единичным фрагментам («кусочкам», предпосылкам и т. п.), которые существуют сегодня. А для этого нужно уметь найти эти фрагменты и выделить их из огромного числа других единичностей, которые станут впоследствии элементами будущей конкретно-исторической целостности. Наука, тем самым, постоянно выходит за рамки предметных структур наличных видов и способов практического освоения мира и открывает человечеству новые предметные миры его возможной будущей деятельности.

Любое научное предвидение, каким бы точным оно ни было, всегда неизбежно ограничено, имеет свои пределы, за которыми оно превращается в утопию, в пустую беспочвенную фантазию. В науке очень важно знать также и то, чего принципиально быть (появиться в будущем) никогда, ни при каких условиях не может. По мере развития практики и самого познания предвидение становится все более точным и достоверным, одни его элементы не подтверждаются и отбрасываются, другие - находят свою реализацию, предвидение в целом развивается, конкретизируется, наполняется новым, более глубоким содержанием.

Существенным признаком научного познания является его системность, т.е. совокупность знаний, приведенных в порядок на основании определённых теоретических принципов, которые и объединяют отдельные знания в целостную органическую систему. Собрание разрозненных знаний (а тем более их механический агрегат, «суммативное целое»), не объединённых в систему, еще не образует науки. Знания превращаются в научные, когда целенаправленное собирание фактов, их описание и обобщение доводятся до уровня их включения в систему понятий, в состав теории.

Для науки характерна постоянная методологическая рефлйксия. Это означает, что в ней изучение объектов, выявление их специфики, свойств и связей всегда сопровождается - в той или иной мере - осознанием методов и приемов, посредством которых исследуются данные объекты. При этом следует иметь в виду, что хотя наука в сущности своей рациональна, но в ней всегда присутствует иррациональная компонента, в том числе и в её методологии (что особенно характерно для гуманитарных наук). Это и понятно: ведь учёный - это человек со всеми своими достоинствами и недостатками, пристрастиями и интересами и т.п. Поэтому-то и невозможно его деятельность выразить только при помощи чисто рациональных принципов и приемов, он, как и любой человек, не вмещается полностью в их рамки.

Непосредственная цель и высшая ценность научного познания - объективная истина, постигаемая преимущественно рациональными средствами и методами, но, разумеется, не без участия живого созерцания и внерациональных средств. Отсюда характерная черта научного познания - объективность, устранение не присущих предмету исследования субъективистских моментов для реализации «чистоты» его рассмотрения. Вместе с тем надо иметь в виду, что активность субъекта - важнейшее условие и предпосылка научного познания. Последнее неосуществимо без конструктивно-критического и самокритического отношения субъекта к действительности и к самому себе, исключающего косность, догматизм, апологетику, субъективизм.

Постоянная ориентация на истину, признание её самоценности, непрерывные её поиски в трудных и сложных условиях - существенная характеристика научного познания, отличающая его от других форм познавательной деятельности. Научная истина, по словам В.И. Вернадского, более важная часть науки, чем гипотезы и теории (которые преходящи), поскольку научная истина «переживает века и тысячелетия».

Научное познание есть сложный, противоречивый процесс производства и воспроизводства новых знаний, образующих целостную развивающуюся систему понятий, теорий, гипотез, законов и других идеальных форм, закрепленных в языке - естественном или (что более характерно) искусственном: математическая символика, химические формулы и т.п. Выработка специализированного (и прежде всего - искусственного) научного языка - важнейшее условие успешной работы в науке.

Научное знание не просто фиксирует свои элементы в языке, но непрерывно воспроизводит их на своей собственной основе, формирует их в соответствии со своими нормами и принципами. Процесс непрерывного самообновления наукой своего концептуального арсенала - важный показатель (критерий) научности.

9. В процессе научного познания применяются такие специфические материальные средства, как приборы, инструменты, другое так называемое «научное оборудование», зачастую очень сложное и дорогостоящее (синхрофазотроны, радиотелескопы, ракетно-космическая техника и т.д.). Кроме того, для науки в большей мере, чем для других форм познания, характерно использование для исследования своих объектов и самой себя таких идеальных (духовных) средств и методов, как современная логика, математические методы, диалектика, системный, кибернетический, синергетический и другие приёмы и методы. Широкое применение экспериментальных средств и систематическая работа с идеализированными объектами - характерные черты развитой науки.

10. Научному познанию присущи строгая доказательность, обоснованность полученных результатов, достоверность выводов. Знание (если оно претендует на статус научного) должно быть подтверждено фактами и аргументами. Вместе с тем в науке немало гипотез, догадок, предположений, вероятностных суждений и т.п. Вот почему тут важнейшее значение имеет логико-методологическая подготовка исследователей, их философская культура, постоянное совершенствование своего мышления, умение правильно применять его законы и принципы.

11. Опытная проверяемость и возможность многократного воспроизведения результатов (другими исследователями, в разных странах и т. д.). Если этот критерий «не работает», то нет и науки как таковой.

В заключении отметим, что к основным сторонам бытия науки относятся:

? во-первых, сложный, противоречивый процесс получения нового знания;

? во-вторых - результат этого процесса, т.е. объединение полученных знаний в целостную, развивающуюся органическую систему (а не простое их суммирование);

? в-третьих - социальный институт со всей своей инфраструктурой: организация науки, научные учреждения и т.п.; этос (нравственность) науки, профессиональные объединения ученых, ресурсы, финансы, научное оборудование, система научной информации, различного рода коммуникации ученых и т.п.;

? в-четвертых - особая область человеческой деятельности и важнейший элемент культуры.