Эволюция цивилизации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Изучение ритмов общественно-исторического развития имеет важное значение не только для понимания причин и механизмов социальных сдвигов в прошлом и в настоящем, но и для выработки подходов к обоснованному прогнозированию и разработке стратегии будущих социальных изменений. В XX и в начале XXI в. ритмы развития отдельных цивилизаций теснейшим образом переплетаются с ритмами модернизационных процессов, накладываясь на них и создавая в итоге сложную картину динамики современных обществ. Разумеется, на рубеже XX-XXI вв. проявились и другие процессы, начавшие влиять на ритмы общественного развития, например, глобализация или формирование "информационного общества". Однако следует иметь в виду, что сами процессы глобализации и развития "информационного общества" тесно связаны с модернизацией и во многом представляют ее результат, следствие вступления наиболее развитых стран Запада и Юго-Восточной Азии в новую фазу модерна. В связи с этим можно сослаться на точку зрения крупнейшего британского социолога, одного из основоположников концепции глобализации Э. Гидденса. По его мнению, процессы глобализации представляют собой не что иное, как прямое следствие модернизации: если модернизация вырывает социальные отношения из их непосредственного контекста и помещает их в более широкие пространственно-временные рамки, то глобализация продолжает и неизмеримо усиливает эти тенденции. Точно так же формирование "информационного общества" является одним из этапов модернизации, а развитие информационных технологий - одной из сторон качественного изменения общества под воздействием модернизационных процессов. Данная юнита посвящена прежде всего ритмам модернизации и цивилизационной динамики.

Серьезное исследование ритмов таких фундаментальных процессов, как развитие цивилизаций и модернизация, требует немалых усилий, связанных с философским обобщением и осмыслением огромного материала, накопленного в работах историков, социологов, политологов, культурологов. Определенную основу для подобного исследования заложили работы таких классиков, как Н.Я. Данилевский, О. Шпенглер, А.Дж. Тойнби, X. Ортега-и-Гассет, П.А. Сорокин, К. Ясперс, Ф. Бродель, Н.Д. Кондратьев, Л.Н. Гумилев, Ш.Н. Эйзенштадт, А. Турен. В данном исследовании использованы работы современных отечественных философов, исследующих процессы модернизации, - А.А. Кара-Мурзы, И.И. Кравченко, М.Н. Кузьмина, Л.В. Полякова, Г.С. Померанца, B.C. Степина, В.Г. Федотовой и др. Большое значение для исследования поставленной проблемы имеют также работы современных отечественных и зарубежных исследователей, которые обратились к ритмам развития социальных систем, - И. Валлерстайна, A.M. Шлезингера, Дж. Модельски, Б.С. Ерасова, М.В. Ильина, Э.С. Кульпина, А.С. Панарина, А.В. Полетаева, И.М. Савельевой, В.Н. Шевченко, Ю.В. Яковца, А.Л. Янова и др. Работы перечисленных исследователей подтверждают старую истину: нет ничего практичнее хорошей теории. Именно с помощью хорошей, т.е. глубокой, фундаментальной, свободной от конъюнктурных интересов и идеологических пристрастий теории, которая охватывает не только сиюминутные явления, но и долговременные тенденции, возможность увидеть варианты и перспективы будущего развития, использовать новые ситуации и избежать трагических ошибок. Такая теория должна помочь и при принятии практических решений на стадии разработки политической стратегии. В противном случае вряд ли удастся избежать "неожиданных" ловушек модернизации или развития событий по сценарию "столкновения цивилизаций". общественный цивилизация эволюция социальный

Очевидно, что заметно усложняющееся в современных условиях движение социума требует разработки новых и переосмысления старых подходов к изучению процессов глубокой социальной трансформации. Это переосмысление, как представляется, должно состоять не в отбрасывании прежних подходов или замене одного из них на другой (например, формационного подхода на цивилизационный и т.п.), а в их новом прочтении и соотнесении с изменившимися реалиями, переструктурировании, включающем в себя синтез различных идей, концепций, понятий, возникших в разное время и в рамках различных школ и традиций. Новое прочтение и соотнесение с новыми реалиями необходимо и для концепции модернизации, которая, возникнув в 1950-1960-е годы, пережила в своем развитии несколько этапов, или "волн". Если первоначально концепции модернизации в значительной степени основывались на представлениях о линейном развитии социума от традиционного общества к современному и на универсальности этого развития, ориентированного на "классические" образцы стран Запада, то впоследствии многие теоретики модернизации описали и включили в свой анализ явления и тенденции, которые не вписывались в одномерную линейную схему движения общества. Это привело к пониманию модернизации как многомерного и неоднозначного по своим результатам процесса. Тем не менее, упрощенно-линейные и универсалистские представления преодолеваются в теориях модернизации с немалым трудом, что препятствует их соотнесению с быстро меняющимися реалиями социального развития. При этом особенно актуальной и недостаточно разработанной проблемой является исследование роли цивилизационной специфики в формировании траектории и ритмов модернизационных процессов, в определении возможностей и вариантов осуществления модернизации. Модернизация - изменение в соответствии с новейшими, современными требованиями и нормами.

Необходимо отметить, что само понятие модернизации является многозначным и по-разному трактуется разными авторами. Часто оно неоправданно сужается и отождествляется с вестернизацией или с отдельными сторонами модернизационного процесса, например, либерализацией, урбанизацией, индустриализацией и т.п. Вестернизация - заимствование англо-американского или западноевропейского образа жизни в области экономики, политики, образования и культуры. В данном исследовании под модернизацией понимается вся совокупность социальных, экономических, политических, культурных и иных процессов, связанных с переходом от традиционного (доиндустриального, аграрно-традиционалистского) общества к современному индустриальному и формирующемуся постиндустриальному обществу, основанному на инновациях во всех сферах жизни. Развитие процессов модернизации приводит в итоге к повышению адаптационных возможностей общества, которое может более адекватно отвечать на внешние и внутренние вызовы путем самоизменения и внедрения инноваций во всех сферах общественной жизни. В связи с этим напомним, что наиболее характерными признаками традиционного общества считаются следующие: 1) воспроизводство на основе традиций, допущение инноваций лишь в той мере, в какой они не нарушают традиции и основанную на них структуру власти; 2) мифологический или религиозный характер организации социальной жизни; 3) развитие общества в соответствии с природными циклами; 4) отсутствие четко выделенной персональной, индивидуальности; 5) преимущественная ориентация на ценности, принимаемые на веру, а не на рациональные цели; 6) авторитаризм; 7) отсутствие отложенного спроса, производство ради сегодняшнего дня, а не ради будущего; 8) преобладание мировоззренческого знания над точными науками и технологиями; 9) основа взаимоотношений между людьми - личные связи. Соответственно, к признакам современного общества относятся: 1) преобладание инноваций над традициями; 2) светский характер социальной жизни; 3) поступательно-волнообразное, а не чисто циклическое развитие общества; 4) выделенная персональность, индивидуальность; 5) преобладающая ориентация на рациональные цели и инструментальные ценности; 6) преимущественно демократическая система власти; 7) наличие отложенного спроса, способность производить ради будущего; 8) предпочтение мировоззренческому знанию точных наук и технологий; 9) основа взаимоотношений между людьми - не личные, а безличные связи. Несмотря на огромное количество социально-философских, исторических, политологических, социологических и иных исследований, посвященных общим и конкретным проблемам модернизации, по-прежнему малоизученными остаются вопросы, связанные с выявлением реальной траектории модернизационного процесса, его ритмов, волн и других характеристик, определяемых его глубинными внутренними механизмами. Так, общая траектория модернизационного процесса во многих исследованиях предстает как неоправданно спрямленная линия, а сама модернизация - как ряд этапов или ступеней чисто поступательного движения от архаики к модерну. Собственные ритмы, присущие модернизационному процессу, его "приливы" и "отливы", связанные с внутренними механизмами эволюции модернизирующегося социума, как правило, не принимаются во внимание, оставаясь за пределами как социально-философских, общетеоретических, так и более конкретных исследований. Между тем, как показывает анализ, общие ритмы социального развития в случае модернизации преобразуются в ритмы модернизационного процесса, которые важны с точки зрения его перспектив и результатов для общества. По существу, речь идет о том, что находящийся в процессе модернизации (уже не традиционный, но еще не современный) социум, в соответствии с внутренними закономерностями и подчиняясь определенным ритмам, переходит из одного нестабильного состояния в другое, причем при каждом таком переходе решается жизненно важный для данного социума вопрос: "Быть или не быть?".

Исследование процессов, протекающих в такой сложной системе, как общество, неизбежно предполагает использование тех или иных представлений о характере общественного развития. Несмотря на то, что исследователи, работающие в определенных и, как правило, узкоспециали-зированных областях гуманитарных наук, сравнительно нечасто рефлектируют по поводу собственных представлений о динамике социальных систем, эти представления оказывают значительное влияние на методологию конкретных исследований и в определенной мере на их результаты. В связи с этим осмысление и разработка типологии развития, эволюции социальных систем представляется важной и актуальной проблемой. В самом общем плане существующие в научной и философской литературе многообразные способы описания и интерпретации развития социальных систем с точки зрения их отношения к временной протяженности можно свести к трем подходам, в основе которых лежит разное понимание социального времени.

Согласно первому из этих подходов, в общественно-историческом развитии доминирует главным образом поступательныйтип движения. Поступательность как форма социальной эволюции означает в данном случае последовательное усложнение, повышение организованности рассматриваемой социальной общности с течением времени, рост ее возможностей воздействовать на другие системы вне нее и регулировать процессы, протекающие внутри нее самой. В большинстве концепций, использующих данный подход, предполагается, что усложнение общественной системы может включать в себя периоды не только "спокойного" эволюционного развития, но и крутых переломов, революционных преобразований самой системы. Кроме того, усложнение одних частей или сторон социальной системы может сопровождаться регрессивным движением и деградацией других ее частей или сторон. Однако в результате всех этих преобразований социальная система как целое каждый раз необратимо переходит на новый, более высокий уровень развития, открывающий новые возможности прогрессивно-поступательного движения. Переход же социальной системы как целого на более "низкие" уровни организации социума, возвращение к "дикости" и "варварству", повторение уже пройденного, движение в виде колебаний или циклов, согласно этому подходу, если и возможны, то только в качестве исключения или случайности, и потому не заслуживают особого внимания. Социальное время при этом предстает прежде всего как линейное физическое время, коррелирующее с антиэнтропийными процессами внутри социальных систем и ростом энтропии в окружающей среде. Наглядный образ времени, соответствующий данному подходу, - ориентированная в одном направлении стрела.

Такого рода прогрессивно-поступательные модели развития социальных систем достаточно распространены. Например, они лежат в основе упрощенных версий материалистического понимания истории и его кажущихся антиподов - различного рода либеральных концепций политического и экономического развития, включая теорию "стадий роста" У. Ростоу, разрабатывавшуюся в свое время в качестве альтернативы марксизму, или сравнительно недавно выдвинутую концепцию "конца истории" Ф. Фукуямы. В последнем случае историческое развитие рассматривается как поступательный процесс постепенной выработки идейных и социально-политических основ либеральной демократии. И после того, как эта задача решена, история как появление принципиально новых свойств и качеств социальной системы, согласно Фукуяме, прекращается - социальная и политическая системы принципиально не меняются. Во многом представления о поступательном движении от "традиционного" общества к "современному" используются и классической теорией модернизации в том виде, как она возникла в 1950-1960-е годы.

Тема "конца истории" появляется в концепциях, базирующихся на представлениях о линейно-поступательном характере общественного развития, далеко не случайно. В эпоху перехода к развитому, зрелому модерну (который трактуется некоторыми авторами как переход от модерна к постмодерну), в условиях исчерпанности ресурсов для экстенсивного развития в данном, фиксированном направлении линейно-поступательный подход логически подводит к идее "конца истории", конца процесса социальной эволюции. На это обратил внимание В.Е. Кемеров, который, в частности, отмечал: "Линейная эволюция общества и соответствующая трактовка направленности изживаются обществом практически: пространственные и вещественные ресурсы почти исчерпаны, доступные энергетические близки к исчерпанию, другие недоступны либо опасны. Итак, поприще социальности ограничено, экстенсивное развитие катастрофично, линейные схематизмы рациональности и производства бесперспективны. Что из этого проистекает? Либо объявление конца истории (социальности, логики, метафизики и других "классических" стандартов), либо...". Действительной альтернативой подобным финалистским представлениям может служить лишь пересмотр самого подхода к развитию социально-исторических систем, подхода к социальной эволюции.

Очевидно, что каждая концепция, исходящая из линейно-поступательного характера общественного развития, с необходимостью приходит к постулированию более или менее единого, общего для всех стран, цивилизаций и регионов магистрального (в пределе - "единственно верного") пути. Каждая из них устанавливает свою собственную систему линейных координат, доказывая ее истинность. Однако уже сама множественность подобного рода "единственно верных" направлений и критериев общественного прогресса - будь то движение к коммунизму, к либерально-демократическому или современному (модернистскому) обществу - заставляет усомниться в том, что модель чисто поступательного движения действительно может верно описать особенности развития сложных социальных систем. Более того, подобные концепции часто оказываются бессильными объяснить общественные процессы, которые, с их точки зрения, выглядят как возврат к уже пройденной, казалось бы, ступени развития или как отклонение от магистрального пути. Не слишком успешными являются и прогнозы, основанные на концепциях линейно-поступательного развития общества, что показал опыт не только догматического марксизма, но и ряда других теорий. В частности, такие крупнейшие события конца XX в., как крах коммунистических режимов в Восточной Европе, распад Советского Союза, глобализация, оказались неожиданными отнюдь не только для официальных советских идеологов, но и для западных советологов и "глобалистов". Во многом это происходит потому, что в случае линейно-поступательного подхода к анализу общественного развития наблюдаемые тенденции механически экстраполируются на будущее, в то время как само направление, сам вектор многих важных процессов в жизни общества с течением времени подвержен заметным изменениям.

Вместе с тем нельзя не отметить, что упомянутые концепции, основанные на модели поступательного развития общества, бесспорно, отражают определенные реально существующие тенденции и стороны исторического развития. В частности, вряд ли следует совершенно отказываться от теории общественно-экономических формаций; скорее ее нужно рассматривать как один из важных подходов (но далеко не единственный!) к анализу социально-исторических систем, определив, однако, условия и границы ее применения. Усложнение социальной организации и поступательное развитие общественной системы - это реальная тенденцияисторического развития, его важная компонента. Но исчерпывается ли этой тенденцией, этой компонентой все многообразие и вся сложность развития социальных систем? Без сомнения, нет. Отсюда следует неизбежность возникновения и использования других подходов к пониманию характера социально-исторического процесса.

Ради полноты картины можно упомянуть и о концепциях социального движения, исходящих из прямо противоположного постулата, - о непрерывном линейном регрессе человеческого общества, его "варваризации". Такого рода концепции ("линейного регресса") в чистом виде, пожалуй, не представлены во взглядах ни одного социального философа или политического мыслителя. Однако они прослеживаются во всех случаях, когда история рассматривается как движение от "золотого века", с которым ассоциируется идеализированное прошлое, к сложному и противоречивому настоящему. Подобные мотивы в той или иной мере встречаются у Ж.-Ж. Руссо, отдельных представителей романтизма, у Т. Карлейля и некоторых других авторов. В настоящее время их можно встретить у теоретиков антимодернизма, некоторых радикальных экологов и критиков научно-технического прогресса. Как ни парадоксально, и "прогрессисты", и, если так можно выразиться, "регрессисты" сходятся в одном важном пункте: они понимают исторический процесс как линейно-монотонный, причем и у тех, и у других эта монотонность в конечном счете носит фатальный, неизбежный характер.

Второй подход к описанию развития сложных социальных систем основывается на различного рода представлениях о чистоциклическом (замкнуто-циклическом, круговом) типе их движения. Представления о циклическом развитии общества, как и Космоса в целом, характерны для философии Гераклита, Эмпедокла, Платона, Аристотеля, китайской и индийской философии. В книге Екклесиаста, являющейся одной из вершин древней мудрости, в самом начале - в главе 1 - явственно звучат мотивы циклического развития мира и человека:

Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки.

Восходит солнце и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит.

Идет ветер к югу

и переходит к северу,

кружится,

кружится

на ходу своем,

и возвращается ветер

на круги свои.

Все реки текут

в море,

но море

не переполняется;

к тому месту,

откуда реки текут,

они возвращаются, чтобы опять течь.

Позднее подобные представления легли в основу концепций общественного развития, которые в разное время разрабатывали Дж. Вико, О. Шпенглер, отчасти А.Дж. Тойнби и другие выдающиеся философы истории, социологи, социальные философы (следует отметить, однако, что Тойнби часто несправедливо относят к сторонникам чисто циклического социального развития, против чего он сам неоднократно протестовал). К сторонникам циклического развития общества принадлежал и К.Н. Леонтьев. Циклическая по своей сути концепция этногенеза и эволюции этносов была разработана Л.Н. Гумилевым.

Эти концепции в целом не отрицают наличия периодов поступательного, восходящего движения определенной социальной системы (например, цивилизации или этноса), но рассматривают их в более широком контексте - как ограниченные во времени фазы развития, на смену которым неизбежно приходят фазы стагнации и упадка, т.е. понижения уровня организации социальной системы. Развитие человеческого общества в целом, с этой точки зрения, представляет собой совокупность более или менее однотипных циклов развития отдельных социальных систем - цивилизаций, этносов, государств и т.п., а интегральная динамика эволюции человечества - результат наложения этих циклов. Социальное время при таком подходе предстает прежде всего как совокупность различных по величине замкнутых циклов, которые образуют в пределе один гигантский временной цикл; образ времени здесь - не стрела, а круг.

Следует отметить, что понятие "цикл" многозначно и в научной и философской литературе трактуется по-разному. Приведем несколько определений, вошедших в энциклопедии и словари. "Цикл - совокупность явлений, процессов, составляющая кругооборот в течение известного промежутка времени (например, годовой цикл)." Того же определения придерживаются Ожегов и Шведова. "Цикл (в термодинамике) - то же, что круговой процесс. Цикл (в технике) - совокупность повторяющихся явлений, при которых объект, подвергающийся изменению, вновь приходит в исходное состояние." Во всех этих определениях подчеркивается замкнутый характер цикла ("кругооборот", "круговой процесс") или свойство возвращения объекта в результате проделанного цикла в исходное состояние. Поэтому классический цикл - это замкнутый цикл, в результате которого система возвращается в исходное (или неотличимое от исходного) состояние. Соответственно циклический подход в его классическом варианте - это замкнуто-циклический подход. В то же время в философской, экономической и исторической литературе под "циклом" часто понимают не замкнутые циклы, а своего рода повторяющиеся витки развития, в ходе которых система проходит подобные, но не тождественные предшествующим виткам состояния.

В связи с этим, как представляется, необходимо различать понятия "замкнутый цикл" и "эволюционный цикл". Замкнутый цикл - повторяющаяся во времени часть траектории движения социальной или природной системы, в начальной и конечной точках которой система оказывается в одном и том же (тождественном) состоянии. Под эволюционным циклом, или витком (по выражению Л.С. Васильева - "спиральным циклом"), понимается часть траектории движения социальной или природной системы, в начальной и конечной точках которой система оказывается в подобных по ряду важных характеристик, но принципиальноразличных в эволюционном отношении состояниях. Повторение эволюционных циклов образует не замкнуто-циклическое (круговое), а более сложное, спиралевидное движение. Концепции замкнуто-циклического развития социальных систем раскрывают те стороны исторического движения, на которые не обращают внимания концепции поступательного развития. Однако представление о цикле исторического развития как о замкнутом круге, присущее ряду концепций циклического движения социальных систем, в целом вряд ли правомерно и подвергается справедливой критике. Излишнее увлечение более или менее строго повторяющимися циклами исторического развития может стать тормозом для исследования действительных процессов эволюции общества. Именно с этим обстоятельством в первую очередь связана критика циклических представлений об историческом развитии и вместе с тем признание колебательных, ритмических тенденций в истории. Социум, проходя цикл развития, не может вернуться в исходную точку, в истории, как и в природе, нельзя дважды войти в одну и ту же реку.

Даже если социальная система в итоге своего развития полностью распадается, она настолько преобразует окружающее природное и социальное пространство, что мы имеем дело уже с совершенно иной природной, социальной и культурной средой, чем в период ее возникновения. Более того, как правило, распадающиеся цивилизации и этносы оказывают сильнейшее влияние на процессы формирования новых цивилизаций и этносов. Так, древнегреческая цивилизация оказала огромное культурное воздействие на древнеримскую, древнеримская цивилизация, в свою очередь, глубоко воздействовала на западноевропейскую цивилизацию, византийская - на российскую цивилизацию и т.д. Исторический цикл оказывается незамкнутым, он не исключает наличия поступательной составляющей общего культурного, технологического, политического движения человечества в целом или отдельного суперэтноса. По словам американского политолога и политического философа A.M. Шлезингера-младшего, исторический цикл - "это не маятник, качающийся между неподвижными точками, а спираль, он допускает новое и потому избегает детерминизма". В связи с этим возникает необходимость разработки нового подхода, который преодолел бы ограниченность, присущую концепциям как чисто поступательного развития общества, так и чисто циклического движения социальных систем и, вместе с тем, включил в себя эти концепции в качестве частных случаев.

Третий, еще только формирующийся подход к изучению развития сложных социальных систем исходит из волнообразногохарактера их эволюции. Понятие "волна", так, же как и понятие "цикл", является многозначным. В.В. Лапкин справедливо отмечал следующее обстоятельство: "Среди существующих вариантов концептуализации образа волны самыми распространенными являются два полярных по содержанию: (а) волна как универсальный символ трансформаций, перемен, распространяющихся впространстве (в данном случае - в социально-политическом) и с неумолимостью вновь и вновь его преобразующих, обновляющих; (б) волна как символ устойчивого воспроизведения сюжета (мотива, традиции и т.п.), символ стихии, смывающей наносное, обновляющей подлинное и фундаментальное, возвращающей все на круги своя и по форме представляющей собойсобственное повторение".

Однако волна - это не только образ или метафора, но и научное понятие. В точных науках "волну" понимают как возмущение (колебательное изменение состояния физической среды или поля), распространяющееся в пространстве с конечной скоростью. Если вместо физической среды ввести понятие социальной среды, то это определение в общем и целом можно использовать и в гуманитарных, в частности, социально-исторических исследованиях. Разумеется, в гуманитарных исследованиях термин "волна" используется и как более или менее строгое понятие, и как образ; однако эта многозначность часто помогает вскрыть сложную природу социально-исторических явлений и процессов, показать их нелинейный характер.

Волны, как и циклы, включают периодические изменения в состоянии системы, причем эти изменения распространяются в пространстве. В то же время волнообразное движение не обязательно предполагает возвращение основных параметров социальной или природной системы к исходным значениям; система может волнообразно эволюционировать в определенном направлении, периодически испытывая колебания вокруг все новых положений относительного равновесия. При этом с помощью понятия "волна" описывается прежде всего пространственный аспект изменений состояния системы, а с помощью понятия "цикл" - последовательность, логика и взаимосвязь таких изменений. В этом смысле понятия цикла и волны взаимно дополняют друг друга.

То, что циклы и волны в развитии социально-исторических систем - это не метафоры, а реально существующие явления, видно из следующего. Существует целый ряд циклов и волн, наличие которых трудно оспаривать даже самым заядлым скептикам. Это эмпирически наблюдаемые деловые циклы (бизнес-циклы), циклы изменения конъюнктуры, циклы оборота капитала, циклы воспроизводства основного капитала (основных фондов), месячные или полумесячные циклы оплаты труда, электоральные и другие политические циклы, циклы циркуляции элит и др. Это также четко фиксируемые демографические волны, волны изменений моды, волны преступности, волны демократизации, волны терроризма и т.п. Существование перечисленных циклов и волн хорошо известно специалистам, работающим в соответствующих областях; с этими феноменами приходится считаться и использовать их на практике. В связи с этим приведем лишь один пример такого рода, который связан с анализом политических рисков, имеющим не только теоретическое, но и важное практическое значение: "Крайне перспективным подходом к анализу политических рисков в условиях переходных процессов является теория политических циклов деловой активности - изучение эффектов взаимодействия электоральных циклов (как наиболее четко фиксируемых политических циклов) и внутристрановой экономической конъюнктуры".

В гуманитарных исследованиях, в отличие от естественных наук, волны распространения социальных изменений рассматриваются не столько как регулярно воспроизводящиеся колебательные движения, сколько как более или менее упорядоченное распространение различных возмущений в социальной среде. Отсюда широко распространенные представления о волнах экономической конъюнктуры ("длинные волны" Кондратьева), волнах технологических, социокультурных и других нововведений ("третья волна" О. Тоффлера), волнах политических изменений ("волны демократизации" С. Хантингтона) и т.п. В этом случае волнообразность как форма и принцип социальной эволюции предполагает, с одной стороны, определенную направленность развития социальной системы, например, тенденцию к ее усложнению, а с другой - наличие периодически сменяющих друг друга волн изменений, которые соответствуют различным состояниям и уровням организации данной социальной системы. При этом волнообразность не является простой суммой, наложением поступательного и кругового циклического движения, она представляет собой новое качество точно так же, как в физике волны не являются простой суммой поступательного и колебательного движений. В частности, всякая волна предполагает не только определенные изменения параметров системы во времени, но и пространственную структуру, внутреннюю сложно организованную среду. В понятиях "волна" и "волнообразное движение" взаимодействие пространства и времени представлено наглядным, непосредственным образом.

Говоря о волнообразных процессах развития сложных природных и социальных систем, необходимо отметить, что их описание связано с использованием модели так называемой активной среды, в которой распространяются автоколебания и автоволны. Понятие активной, или возбудимой, среды предполагает, что распространение импульса в ней происходит за счет энергии, запасенной в ее элементах (например, клетках мышечной или нервной ткани). В активной среде импульс генерируется каждой ее точкой, в результате чего возникают автоволновые процессы. При этом в одних условиях разные точки и участки активной среды могут генерировать одинаковые синхронные колебания, а при других условиях синхронизация автоколебаний может нарушиться, и разные участки среды будут генерировать разные автоколебания. Волновое движение подразумевает в этом случае непрерывное фазовое изменение самоорганизующейся пространственной среды, представляющей собой сетевую структуру. Таким образом, появляется принципиальная возможность описывать явления как согласования, синхронизации процессов, протекающих в самых отдаленных точках внутри сложных (в том числе социально-исторических) систем, так и нарастания внутренней гетерогенности в этих системах, различного поведения их частей и пространственных структур. Поэтому, когда речь идет о волнах и волнообразном развитии, фактически подразумевается наличие некоторой пространственной организации среды, состоящей из множества элементов. Отсюда, в частности, следует, что волнообразный тип движения природных и социальных систем является более сложным, чем чисто поступательный или чисто циклический типы движения. Более сложен и образ социального времени в случае волнового подхода: ему соответствует не прямая линия и не круг (замкнутый цикл), а, скорее, синусоидальная линия, или волна, с отрезками "сгущения" и "разрежения", точками "максимума" и "минимума" интенсивности социальных процессов.

Важно отметить, что в свете трех рассмотренных подходов принципиально различным образом выглядят некоторые основополагающие социально-философские понятия и категории. Мы уже упомянули о различном понимании и различных образах социального времени, свойственных линейно-поступательному, циклически-замкнутому и волновому подходам к исследованию развития социально-исторических систем. По-разному, с точки зрения каждого из этих подходов, трактуется и такое важное понятие, как "общественный прогресс".

Так, для линейно-поступательного подхода прогресс в развитии человека и общества является естественным явлением, причем он понимается прежде всего как линейный процесс. Разумеется, теории, базирующиеся на этом подходе, не отрицают ни скачков в развитии общества, ни периодов реакции (деградации, архаизации). Однако, с точки зрения этих теорий, революционные скачки прямо следуют из предшествующих периодов постепенного прогресса как следствие накопления предпосылок для этих скачков, а периоды реакции каждый раз объясняются "ошибками" прогрессивных сил, которые легко преодолеваются дальнейшим неудержимым прогрессом. То, что прогресс и реакция (деградация) глубоко связаны между собой, что каждый шаг прогресса есть одновременно и шаг в направлении к деградации, с позиции этих теорий, - невозможная вещь. Прямо противоположное отношение к понятию "общественный прогресс" характерно для чисто циклического подхода, для которого по большому счету прогресс является иллюзией, мифом. Правда, такие выдающиеся теоретики, как О. Шпенглер или Л.Н. Гумилев, вдохновенно писали о фазах подъема и расцвета в развитии культур, цивилизаций или этносов, но эти фазы для них были лишь кратковременными взлетами, быстро сменявшимися угасанием и деградацией.

Существенно более сложное понимание прогресса вытекает из волнового подхода к развитию человека и общества. С точки зрения этого подхода, прогресс (тенденция к усложнению системы, повышению ее возможности регулировать внутренние и внешние процессы) и деградация (тенденция системы к упрощению, нарастанию разрегулированности и внутреннего хаоса) присутствуют одновременно в каждой точке развития сложной эволюционирующей системы, причем в зависимости от фазы (волны) эволюционного цикла конкретные формы и само соотношение прогресса и деградации существенно меняются. Более того, приходится констатировать, что социальный прогресс и социальная деградация тесно взаимосвязаны, подобно тому как, согласно И. Пригожину и И. Стенгерс и всей синергетике, теснейшим образом связаны порядок и беспорядок (хаос). То, что в одной фазе развития выглядело как социальная деградация (и во многом было таковой!), в другой фазе, при изменявшихся условиях и векторе развития системы, создает условия для социального прогресса; и наоборот, то, что выглядело и являлось общественным прогрессом в одной фазе развития, в другой фазе становится тормозом и ведет к социальной деградации. Примером может служить пролетаризация английского общества XVI-XIX вв., которая в одной фазе развития выглядела как социальная деградация и во многом являлась таковой, а в другой фазе стала одним из важных условий социального прогресса.

Разумеется, это не означает, что прогресс и деградация - одно и то же, это означает, что в реальном развитии их невозможно полностью разделить, изолировать друг от друга. Именно взаимодействие тенденций к прогрессу и деградации рождает в итоге волнообразное развитие сложных эволюционирующих, в том числе социальных, систем. Более того, из волнообразного развития социально-исторических систем следует, что единой "конечной цели" исторического прогресса, будь то "всеобщая либеральная демократия", "коммунизм", "самопознание абсолютного духа" или "конец света", в принципе нет и быть не может: в каждой фазе, на каждой волне исторического развития эти "конечные" цели видятся по-разному. Поэтому господствовавшие в XIX в. представления об "абсолютном" и "вечном" прогрессе как о доминанте исторического развития, с точки зрения волнового подхода к развитию социально-исторических систем, связаны с чрезвычайно упрощенным, грубо "спрямленным" и потому неверным пониманием истории и социального развития.

С этим же связано и различное понимание проблемы смысла истории в рамках линейно-поступательного, циклического и волнового подходов. Не вдаваясь подробно в эту особую проблематику философии истории, можно, тем не менее, констатировать, что в свете линейно-поступательного подхода смысл истории состоит прежде всего в ее конечном результате, ее завершении - будь то "конец света" в христианских теологических концепциях, достижение "совершенной" либеральной демократии в ряде либеральных концепций (например, в концепции Ф. Фукуямы) или построение коммунизма в упрощенных социалистических и коммунистических концепциях, которые не следует смешивать с философией марксизма в ее более глубокой интерпретации. Убедительную критику подобных представлений о смысле истории можно найти у С.Л. Франка, который, в частности, писал: «Все такие попытки не только сравнительно быстро стареют и с дальнейшим ходом истории и исторического самосознания утрачивают интерес, который они в свое время возбуждали, но и, по существу, обречены на неудачу, остаются неадекватными своему предмету. Всякая конструкция здесь остается произвольной и определена двумя искажающими заблуждениями, без которых она вообще была бы невозможна. Ничего не зная о будущем, не будучи в состоянии даже вообразить его содержание (по крайней мере, более отдаленного будущего), мы невольно рассматриваем наше время, эпоху "настоящего", как некое завершение всего исторического процесса, т.е. как его конец или, по крайней мере, как приближение к концу. И, с другой стороны, это настоящее стоит для нас в центре внимания, и интерес к прошлому, как и возможность его понимания, уменьшается по мере его отдаленности от нас».

С позиций чисто циклического подхода проблема смысла истории вообще лишена особого смысла, поскольку содержание истории при таком видении - это прохождение по фазам заранее "предустановленного" цикла, а ее итог - возвращение в исходную точку. Отсюда безрадостная, величественная и одновременно трагически-безысходная картина мировой истории, которую можно увидеть, например, у О. Шпенглера: "Необозримая масса человеческих существ, безбрежный поток, выступающий из темного прошлого, оттуда, где наше чувство времени утратило свою упорядочивающую активность и беспокойная фантазия или страх вкладывала в нас картину геологических периодов Земли, чтобы скрыть за ней какую-то неразрешимую загадку; поток, теряющийся в столь же темном и безвременном будущем, - таков фон фаустовской картины человеческой истории. Однообразный прибой бесчисленных поколений волнует широкую поверхность. Мелькающие отсветы тянутся и пляшут над ними, морочат и темнят ясное зеркало, преображаются, вспыхивают и исчезают. Мы называем их родами, племенами, народами, расами. Они суммируют ряд поколений в узком круге исторической поверхности. Когда в них угасает формообразующая сила, - а сила эта весьма неоднородна, и с самого же начала предопределяет неоднородную долговечность и пластичность указанных образований, - вместе с нею угасают и физиогномические, языковые, умственные признаки, и явление вновь растворяется в хаосе поколений... На этой поверхности, однако, величественными кругами расходятся волны высших культур. Они внезапно всплывают, расширяются в роскошных линиях, успокаиваются, исчезают, и зеркало прилива вновь одиноко и дремлюще вытягивается на опустевшем месте".

С точки зрения волнового подхода к пониманию развития социальных систем, проблема смысла истории выглядит иначе.

Волновой подход не пытается раз и навсегда обрисовать какое-либо определенное видение смысла истории, поскольку из него следует, что само это видение неизбежно должно меняться, развиваться, что-то терять и чем-то обогащаться. Если попытаться сформулировать это коротко, то с позиций волнового подхода смысл истории состоит во всем многообразии ее смыслов, возникающих в ходе исторической эволюции человечества, всех ее культур и цивилизаций в разных фазах их развития, в периодическом, волнообразном воспроизведении, но не прямом повторении этих смыслов. С другой стороны, смысл истории заключен не в какой-либо определенной точке исторического развития - в ее конце, начале или середине, а в самом пути, который проделывает человеческий род, во всей совокупности этих точек, фаз, волн, в их воспроизведении на новых уровнях. Близкое к подобному пониманию представление о смысле истории можно найти, например, в философии С.Л. Франка, который писал: «Я думаю, что единственное доступное нам положительное суждение о смысле истории состоит в том, что история есть процесс воспитания человеческого рода. Воспитание ближайшим образом совсем не тождественно с "прогрессом", с непрерывным, последовательным улучшением (как оно понималось у Лессинга, впервые выразившего эту идею). Идея воспитания выражает только, что прошлое не пропадает даром, как-то соучаствует в настоящем и им используется, т.е. что при этом происходит какой-то процесс накопления, обогащения... Ничто не уходит, не пропадает бесследно, все достижения прошлого, все великие культуры, даже на первый взгляд сметенные бесследно с лица земли и забытые, оставляют глубокий след и часто возрождаются в новой форме, как это было, например, с античной культурой, которая после почти тысячелетнего, казалось бы, полного забвения, через арабскую философию, через Фому Аквинского, Данте и эпоху Возрождения вновь влилась в европейское сознание и определила культуру нового времени. На наших глазах великие древние культуры Азии, Индии и Китая начинают влиять на духовный мир Запада... История имеет смысл именно потому, что она есть развитие, развертывание, обнаружение и воплощение вечной силы бытия - как и, с другой стороны, вечность есть не мертво-неподвижное единство, а единство вечной жизни, находящее себе выражение только в динамизме своего непрерывного, последовательного воплощения... Ближайшим образом, это еще совсем не значит, что в этой форме мы возвращаемся к отвергнутой нами идее непрерывного процесса. Напротив, человечество и в этом отношении идет по предназначенному ему пути так же, как идет по нему отдельный человек - через эпохи подъема и упадка, наступления и отступления, приливы творческой энергии и моменты усталости, замирания, отступления, через моменты верного служения правде и моменты ее забвения и измены ей».

Как уже говорилось, подход к изучению сложных социальных систем, учитывающий волнообразный характер их развития, еще не сформировался в целостную концепцию. Вместе с тем, многие известные философы, ученые, специалисты в самых разных областях гуманитарного знания разрабатывали этот подход, констатируя многообразные проявления волнообразного развития социальных систем. Идеи волнообразного развития политических революций содержатся в работах К. Маркса и Ф. Энгельса. О концепциях О. Шпенглера и А.Дж. Тойнби, в которых в скрытом виде содержатся некоторые элементы понимания развития социальных систем как волнообразного развития, речь пойдет ниже. Здесь отметим лишь, во-первых, что, вопреки распространенным представлениям, Тойнби не был сторонником замкнуто-циклического развития социума и критиковал чисто циклические концепции развития общества и, во-вторых, что ключевые для Тойнби понятия Вызова-и-Ответа, а также Ухода-и-Возврата по существу представляют собой не что иное, как волнообразные механизмы, лежащие в основе развития различных цивилизаций. При этом, как будет показано ниже, волнообразность (у Тойнби - ритмичность) движения характерна для самых различных фаз цивилизационного развития, таких, как фаза роста, фаза надлома и фаза распада цивилизаций.

Для формирования концепции волнообразного развития общества и культуры большое значение имеет характер формирования научных и иных знаний, стилей и направлений в искусстве и т.п. Как известно, в настоящее время считается установленным, что развитие научного знания имеет не чисто кумулятивный, а во многом прерывистый, волнообразный характер, обусловленный сменой парадигм в ходе научных революций. Однако в нем не могут не отражаться общие принципы развития культуры и общества. Задолго до Т. Куна и других философов науки X. Ортега-и-Гассет показал, что в ходе общественного развития меняются не только долговременные способы решения научных проблем, но и "метафоры" в религии, политических и социальных институтах, искусстве, эстетических вкусах и т.п. При этом единицей глобальных исторических перемен Ортега считал поколение, рассматривая смену поколений как основной ритм общественной и культурной эволюции, при котором последующее поколение частично отрицает взгляды, идеи, институты, созданные его непосредственным предшественником.

Значительный вклад в становление концепции волнообразного развития социально-экономических систем внес выдающийся русский экономист и социолог Н.Д. Кондратьев. С его именем связано открытие длинных волн (кондратьевских циклов) мировой конъюнктуры, наличие которых было подтверждено в дальнейшем многими исследователями. Длинные волны Кондратьева предполагают единство эволюционно-поступательного и циклически-колебательного движения социальных систем, причем эти виды движения взаимодействуют сложным образом. Характеризуя методологию своего анализа поведения социально-экономических систем, Кондратьев отмечал: "Необходимо иметь в виду, что при объяснении конъюнктуры исследователю, несомненно, придется в должной степени учесть значение и роль необратимых эволюционных процессов. Не следует забывать, что реально мы имеем единый динамический процесс народнохозяйственной жизни, и лишь в процессе научного анализа мы можем разложить его на необратимые тенденции и обратимые колебательные процессы".

Французский социолог Ж. Буске еще в 1923 г. указывал на волнообразность как на общую черту, характерную для поведения социальных систем: "Разные аспекты социального движения имеют волнообразную форму, ритмичную, не неизменную или регулярно изменяющуюся, а с такими периодами, когда их интенсивность уменьшается или возрастает". Позднее выдающийся французский историк Ф. Бродель сформулировал общий вывод, состоящий в том, что "длительные и полудлительные флуктуации, неутомимо сменяющие друг друга, как непрерывная череда волн, суть правило мировой истории, правило, идущее к нам издалека и обреченное на вечное продолжение".

Еще раз подчеркнем, что волнообразность социально-исторического развития представляет собой не случайное явление и не "отклонение от нормы", а реализующийся при определенных условиях механизм политических и социально-экономических изменений, крупных исторических сдвигов в эволюции человека и общества. В самом общем виде основные причины возникновения волн и циклов социально-исторического развития состоят в том, что любое крупное изменение, любое действие рождает противодействие, а любой масштабный исторический сдвиг порождает такие возмущения в социальной среде, которые ведут к возвратному движению и к последующим колебаниям относительно новой точки "социального равновесия". В ходе таких колебаний, "приливов" и "отливов" в общественных настроениях происходит утверждение и укрепление новых институтов, форм поведения, практик, возникших в результате происшедших исторических сдвигов.

В настоящее время описаны длинные волны, характерные для процессов социальной стратификации, социальной мобильности, изменений в деревне, сдвигов в отношениях между городом и деревней, для развития рабочего движения, подъемов революционных и реформистских движений, распространения различных идеологий, развития течений в литературе и других областях культуры, для изменений в религиозных воззрениях и внутри Церкви, демографических изменений и т.п. Волнообразное развитие политических революций, являющихся важными элементами процесса модернизации, описано в монографии Н.А. Симония. О циклически-волнообразном развитии буржуазных революций писал Г.Г. Водолазов. Волны в развитии производства и экономики, науки и техники, в политическом развитии, в жизни идей и художественном творчестве рассмотрены в коллективной работе "Волновые процессы в общественном развитии". Существуют также работы, посвященные волнообразной динамике духовного мира человека и ритмам мирового цивилизационного развития, длинным волнам политической динамики, циклам и пульсациям российской истории, циклам (волнам) культурной эволюции европейских стран, циклам модернизационного процесса в России, сверхдлинным волнам (циклам) военной политики и международных военных конфликтов, виткам "дезинтеграционно-интеграционной спирали" всемирной истории, повторяющимся периодам (ритмам) в истории разных стран и др.

Следует отметить, что волновой и циклический подходы к изучению поведения социальных систем не противостоят друг другу, а имеют немало общего в том случае, если под циклами понимаются не замкнутые круги исторического развития, а эволюционные (спиральные) циклы, в ходе которых система проходит новые состояния, подобные, но не тождественные тем, которые она проходила раньше. В этом случае исторический цикл по сути представляет собой волну изменений, распространяющихся во времени и в пространстве, приводящую систему в подобное, но не тождественное исходному состояние. Поэтому можно говорить о циклически-волновом подходе к изучению развития социальных систем.

Циклически-волновой подход к исследованию движения общественных систем исходит из понимания их эволюции как волнового процесса со множеством переходов и бифуркаций, исход которых заранее не предрешен, со сменой фаз внутри циклов (витков) исторического развития, с воспроизводством на новом витке, в новых условиях подобных, в чем-то сходных явлений и ситуаций. Этот подход предполагает, что конец предшествующего витка, предшествующей волны исторического развития есть начало нового витка, новой волны, причем прошлая эпоха не исчезает бесследно, не уходит в никуда, она продолжает жить в новой эпохе в виде техники и технологии, культуры, мировоззрения людей, в виде сделанного в прошлом выбора, который определил дальнейшее движение общества. В основе циклически-волнового подхода лежит иной, по сравнению с общепринятым, взгляд на развитие человека и общества, позволяющий, как представляется, избежать многих упрощений, свойственных линейно-прогрессистским моделям эволюции социума, а также патриархально-консервативным утопиям, согласно которым человек и общество непрерывно деградируют, переживая регресс. В известном смысле циклически-волновой подход синтезирует представления о линейно-поступательном, замкнуто-циклическом и волновом развитии социальных систем, рассматривая эти представления как частные случаи общего подхода.