Основы историко-философского знания

В неотомизме можно выделить учение о бытии, теорию познания, философию истории и другие разделы. Рассмотрим основные идеи неотомизма в творчестве Жильсона и Маритена.

В основе онтологии Маритена, лежит учение о различии между бытием, сущностью и существованием. Бог не творит сущностей, не придает им окончательного вида бытия, чтобы затем заставить их существовать, он наделяет бытие свободой становления. Бог творит существующие (экзистенциальные) субъекты, которые свободно, в соответствии со своей индивидуальной природой, в своем действии и взаимодействии, образуют реальное бытие. Бог знает все вещи и всех существ изнутри в качестве субъектов. Люди познают все сущее извне, превращая эти субъекты в объекты. Только одно существо в целом мире мы знаем как субъект - самих себя, свое собственное "я". Для каждого из нас "я" - это как бы центр Вселенной, и в то же время если бы меня не было, во Вселенной почти ничего бы не изменилось. Философия, конечно, познает в объектах субъекты, но она объясняет их в качестве объектов. Это и определяет границу, отделяющую мир философии от мира религии. Только религия входит в отношения субъектов к субъектам, постигает таинственное бытие объектов в качестве субъектов.

Основываясь на одной из идей Ф.Аквинского, Маритен предлагает неотомистский вариант классификации наук, призванный подчеркнуть гармоничное взаимодополнение науки и религии: 1) эмпирические науки типа физики, изучающие физические вещи, которые не могут существовать и мыслиться без материи; 2) математические науки; 3) метафизика, включающая логику, философию и теологию. Он критикует Гегеля за тоталитаризм разума, за попытку включения религии в философское знание, а экзистенциализм - за представление о радикальной абсурдности существования. Оперируя понятиями "экзистенция" и "свобода", экзистенциализм, по мнению Маритена не дает истинного понятия ни о том, ни о другом. Религиозное видение мира христианством показывает, что осмысление мира приходит не извне, а изнутри, что существование человека не абсурдно, а имеет глубинный смысл, исходящий из основ творения, из его субъектов, а не только из существующих объектов. Не правы, поэтому и те экзистенциалисты, которые унижают разум перед лицом Создателя. Разум достаточно хорошо познает субъекты созидания мира через созданные объекты. Этим и обусловлены возможности философии, когда она мыслит во взаимодействии с религией.

Прогресс опытных наук идет путем вытеснения одной теории, которая объясняла меньше фактов и познанных явлений, другой, которая обладает большей объяснительной силой. Прогресс метафизики идет главным образом путем углубления. Различные философские системы составляют в своей совокупности становящуюся философию, поддерживаемую всем тем истинным, что они несут в себе. Люди получают возможность свободно отбирать из противоположных доктрин то, что в наибольшей степени соответствует их стремлению к добру и, таким образом, строить свою жизнь на верной основе. Прогресс философии отражает те горизонты истины и свободы, которые предстают в человеческой цивилизации и культуре на пути ее никогда не завершающегося развития. Но Маритен считает необходимым четко различать свободу человеческую и свободу божественную.

На уровне социальных и политических проблем проявляет себя стремление к человеческой свободе, являющейся необходимой предпосылкой для свободы божественной. Человеческая свобода - это свобода выбора каждого человека, необходимая для расцвета личностей, составляющих народ и объединяющихся во имя его блага. Достижение такой свободы позволяет личностям обрести ту степень независимости, которая обеспечивает экономические гарантии народа и собственности, политические права, гражданские добродетели и духовную культуру. Воззрения Маритена на человеческую свободу положены в основу многих программ современной христианской демократии. Фашизм и коммунизм, по мнению философа, пытаясь искоренить из общества человеческую свободу, преследуют конечную цель в виде искоренения свободы божественной. Но и развитие буржуазного либерализма, открывая возможности для человеческой свободы, в то же время поощряют эгоизм и индивидуализм, препятствующий достижению божественной гуманности. Коммунизм является отчасти реакцией на этот индивидуализм, но, претендуя на абсолютное освобождение коллективного человека, он освобождает человека от его индивидуальной свободы. Перед лицом буржуазного либерализма, коммунизма и фашизма необходимо новое решение проблемы свободы, учитывающее не только человеческие, но и божественные ценности.

Такое решение призвана осуществить выдвинутая Маритеном концепция интегрального гуманизма. Интегральный гуманизм рассматривает человека в целостности его природного и сверхприродного бытия, а его свободу - как органическое единство человеческой и божественной составляющей. Благо человека связано не только с уровнем материальной жизни, но и с уровнем жизни духовной, с торжеством божественных ценностей - истины, добра, красоты, милосердия, взаимопомощи. Драма современных демократий как раз и состоит в неспособности замкнувшегося в себе индивида прийти к чему-то хорошему, к гармонии и расцвету личности, к ценностям справедливости и сотрудничества, которые провозглашаются конечными целями демократического развития. Осуществление идеи интегрального гуманизма ведет к становлению нового, более высокого типа демократии, основанного на торжестве христианских ценностей, преодолении классовых антагонизмов, расцвету культуры. По Маритену, это не означает установления порядка, при котором исчезло бы все зло и всякая несправедливость. Он считал, что работа христианина состоит не в осуществлении утопии, в чем-то похожей на коммунистическую, а в постоянном поддержании и усилении в мире внутреннего напряжения, медленно и болезненно ведущего к освобождению.

Интегральный гуманизм, в понимании философа, есть в значительной степени новый гуманизм, базирующийся на новом понимании христианства, на новом христианстве, уже не чисто сакральном, а секуляризованном, земном, соединившим в себе божеское и человеческое. Этот неогуманизм возникает и как ответ на вызов марксистского понимания истории и советского тоталитаризма, поставившего своей целью формирование нового человека и торжество так называемого социалистического гуманизма. Анализ Маритена глубоко вскрывает религиозную подоплеку коммунистической веры, показывает, что коммунизм является в своих истоках именно религией, относящейся к числу наиболее властных и догматических. Это атеистическая религия, в которой диалектический материализм представляет собой догматику и в которой коммунизм как режим жизни имеет этическое и социальное содержание. В то же время интегральный гуманизм, по Маритену, соединяет в себе и органически сочетает все истинно гуманное, что содержалось в предшествующих, односторонних типах гуманизма.

Если марксистский гуманизм связан с представлением о конце истории после победы коммунизма во всемирном масштабе и созданием коммунистического рая, то интегральный гуманизм утверждает себя в реально продолжающемся историческом процессе, в котором постоянно существует проблема преодоления зла. Из социалистического гуманизма он берет веру в силу взаимопомощи, но отвергает механический коллективизм. Из буржуазного либерализма он заимствует понимание важности индивидуального развития, но не доводит его до апологии индивидуализма и эгоизма. Новый гуманизм не требует самопожертвования людей ради лучшей, более праведной жизни людей и их сообществ. Он не навязывает истории чего-то абсолютно нового, а призывает к обновлению человека в рамках возможного, с восстановлением ценностей, уже достигнутых в прошлом. Он стремится органично сочетать осторожное обновленчество с новым консерватизмом в политике, который позволяет восстанавливать утерянные в чем-то традиционные ценности и идеалы. Таковы, по мысли Маритена, практические итоги современного прочтения томизма как "вечной философии".

Жильсон, один из вождей неотомизма наряду с Маритеном, в своих работах "Бытие и сущность" и "Дух средневековой философии" пытается определить дух и сущность христианской средневековой философии, следовательно, и неотомистской, поскольку для него средневековая философия Фомы Аквинского является самой современной.

Классическую для теологии проблему бытия Божьего, Жильсон моделирует в категориях экзистенциализма, трактуя Божественное бытие как "акт чистого существования". Трактовка многообразия материального бытия предполагаемая актом Божественного существования вводит тезис о том, что все наделенные материальным существованием "вещи также в какой-то степени причастны к нематериальности". В когнитивной сфере идея причастности объекта к нематериальному началу представляет собою позицию гносеологического оптимизма, ибо - в режиме от противного - "если предположить, что Вселенная чисто материальна, лишена всякого разумного начала, она уже по определению была бы непроницаема для духа". Традиционная для томизма (начиная от схоластики) классификация когнитивных способностей человека наполняется в трактовке Жильсона. новым - экзистенциальным - содержанием. По его формулировке "существование не есть чувственное качество, и мы не имеем никакого чувственного органа для его восприятия. Стало быть, существование не постигается чувственным путем". И наряду с этим "действительное существование может быть лишь существованием единичного, таким образом, существование как таковое ускользает от разума" как дедуктивно ориентированного. "Тайна томизма", открывающая возможность постижения истины, как раз и заключается, по Жильсону в высшем синтезе рационального познания и веры, выступающей основой непосредственной "интуиции бытия" как доопытной "очевидности реальности", в содержании которой нет и не может быть рассогласования между сущностью предмета и его существованием, но, напротив, констатация существования вещи есть одновременно и выявление его сущности. В этом смысле в основе томизма - "решимость следовать реальности", в основе рефлексирующего рационализма - "нетерпение рассудка, желающего свести реальность к знанию". В этих рамках "из всех методов самый опасный - рефлексия", ибо "когда рефлексия превращается в метод, она становится на место реальности, выбрасывая из области знания все то, что она не может найти в вещах". Таким образом, гармония знания и веры, представленная в томизме, выступает как "необходимое следствие требований самого разума. По формулировке Жильсона истина - в тезисе Фомы Аквинского, постулирующего, что "вера - непоколебимая уверенность в том, что Бог открывается нам через слово и что изреченное слово Бога истинно, хотя многие и не понимают этого".

Жильсон дифференцирует истины на допускающие постижение разумом как предпосылку веры (бытие Божье, Божественные атрибуты, бессмертие души и т.п. - "хотя они и явлены через откровение, тем не менее, постигаются с помощью разума") и собственно догматы, которые "по самому существу своему находятся вне пределов досягаемости для науки", ибо богопознание осуществляется принципиально вне субъект-объектной процедуры ("томистская доктрина Божественной непознаваемости запрещает нам представлять Бога не только как некий предмет, но и вообще каким бы то ни было образом"). Парадигмальная позиция философа формулируется в следующей максиме: "не говори от имени Разума, для идеалиста Разум - это то, что мыслит, тогда как для реалиста то, что познает, - интеллект". Между тем, именно несводимость человеческого существования ни к интеллекту, ни к аффектам задает у Жильсона. исходное основание концепции человека. Он описывает человеческое существование в традиционных для экзистенциализма категориях: строго индивидуальная, остро личностно переживаемая причастность духа Божественному началу ("Бог творит каждую человеческую душу индивидуально") делает пребывание человека в мире несводимым к самому себе

Более того, Жильсон считает, что вся философия, в том числе и современная, проникнута христианским духом и что философские системы Декарта, Лейбница и др. вряд ли могли быть созданы такими, какими они были без влияния христианской религии.

Сегодня, пытаясь идти в ногу со временем, неотомисты используют науку в своих интересах. Например, Э. Жильсон считает, что будущее христианской философии во многом зависит от того, будут ли представители католической церкви участвовать в научных дискуссиях по математике, физике, биологии и др. наукам. В соответствии с этими установками в Ватикане созданы научно-исследовательские центры по различным направлениям науки.

Большое внимание уделяет проблемам ненасилия в современном мире, поэтому религиозные философы затрагивают этические проблемы, в частности, такую важную тему как "добро" и "зло". Считается, что решение вопроса о нравственном совершенствовании человека можно решить только на религиозных началах.

Человек в неотомизме понимается как состоящий из души и тела. Душа по отношению к телу является формообразующим принципом и выступает основой личности. В своих деяниях она направляется "естественным законом", призывающим творить добро и избегать зла, которое порождается людьми. Но если главной традиционной ориентацией религиозной философии было богопослушание, то в неотомизме на первый план выдвигаются поиски человеческого "я" в своей неповторимой духовности. Проблема человека тесно связана с этической проблематикой. Проблема добра и зла всегда стояла в центре религиозной философии и являлась камнем преткновения для религиозных учений.

Еще во времена схоластики религиозные философы пытались дать ответ на вопрос: "Почему в мире существует зло? Ведь мир сотворен и управляем Богом - самым всемогущим и всеблагим. Еще со времен Лейбница часть теологии, посвященная. Таким вопросам и ответам на них называлась "теодицеей" (от греч. Бог и справедливость, право). В современном мире в связи с глобальными проблемами на этот вопрос ответить еще трудней. Существует множество подходов к решению этой этической проблемы, начиная от католической, ортодоксальной до критической в отношении христианской (католической, протестантской, православной) ортодоксии.

Традиционалисты-католики выдвигают "классические аргументы". Они считают, что зло порождается грехами людей. Почему же Бог допускает рост зла? Это происходит, потому что человек и человечество не всегда разумно пользуются дарованной Богом свободой. Следовательно, не Бог, а человек виновен за творимое на земле зло. Но может ли человек не творить зло? Да, может, считают неотомисты, но для этого человек, находясь в обществе, должен беспрекословно выполнять волю Божью. Из всех важнейших прав человека первостепенным является право на спасение души и веру в Бога. Но это право дополняется обязанностью служить Богу, побеждая, тем самым, зло земной жизни.

В современном неотомизме большое внимание уделяется проблемам гносеологии, которая сегодня, по мнению И. Бохеньского, должна быть названа реализмом. Дело в том, что в неотомизме признается существование реальности, независимо от человека, и подвергается критике субъективно-идеалистическое понимание процесса познания. Познание в неотомизме это взаимодействие субъекта и объекта. Но субъект рассматривается как бессмертная человеческая душа, объект как сущность вещи, т.е. ее форма, идея. Следовательно, человек познает не материальные вещи, а идеальные сущности. Критерием истинности знания является его соответствие сотворенным богом вещам.

Особенно остро в неотомизме ставятся вопросы свободы и социальной справедливости. Сторонники неотомизма являются приверженцами нового общественного строя - трудового самоуправления и групповой собственности на средства производства, которую можно определить как объединенную частную собственность. Речь идет о некоем "третьем пути", который явился бы органическим продолжением магистральной линии движения человечества к свободе. Неотомизм считает, что мировые религии как на Востоке, так и на Западе переживают глубокий кризис, поэтому необходим новый диалог между церковью и обществом. Поэтому так много сегодня говорится о потребности утверждения таких общечеловеческих ценностей как борьба против атомной опасности, солидарность, единение народов различных рас и культур, о справедливости, о помощи нуждающимся людям. При этом акцент делается на возрождение национального самосознания народов, установления диалога между различными религиями на принципах экуменизма, объединения.

На современном этапе гносеология, антропология, антология неотомизма обновляется и возникает "ассимилирующий неотомизм", который включает в себя идеи феноменологии, экзистенционализма, философии антропологии и других философских течений.

5.5 Современный позитивизм

5.5.1 Позитивизм и его модификации (XIX - XX вв.)

Позитивизм прошел длительный путь развития и эволюции; и в научной литературе принято выделять, по меньшей мере, три этапа: «классический» позитивизм XIX века и махизм (или эмпириокритицизм), неопозитивизм и постпозитивизм.

Позитивизм представляет собой сложное движение, господствовавшее в европейской культуре - философии, политике, педагогике, историографии и литературе - с 30-ых годов 19 века до начала Первой Мировой Войны. В этот период Европа становится на путь индустриальной трансформации, меняется образ жизни. Период между 1830 и 1890 годами отмечен рядом принципиальных достижений в области научного знания. Наука получает новую роль в жизни общества и начинает рассматриваться в качестве инструмента для решения любых проблем (от социальных до педагогических). На волне этой научной эйфории и возник позитивизм (от лат. positivus - «положительный»), главной установкой которого было создание такой философии, которая согласовывалась бы с развитием точных, естественных наук. Предполагалось, что любая наука может быть организована на основании таких же принципов, как и математика и физика, т.е. на «позитивном знании». Господствовавшая долгое время гегелевская философия, отдававшая приоритет спекулятивным умозаключениям, принижала частные, конкретные науки, объявляя философию «наукой наук». На фоне впечатляющих достижений конкретного знания, позитивисты выступили с лозунгом: «Наука сама себе философия!» За философией, свободной от спекулятивной метафизики, была оставлена функция синтеза научного знания, который, в свою очередь сводился к общим выводам из естественных и общественных наук. Наиболее радикальные прогнозы сводились к тому, что по мере развития конкретных наук отпадает необходимость в философии, которая, будучи просто обобщенным знанием, растворится в науках и потеряет свой объект исследования.

Представителями первой «классической» формы позитивизма во Франции были О. Конт, И. Тен, Ж. Э. Ренан; в Англии - Дж. С. Миль и Г. Спенсер; в Германии - Я. Молешотт и Э. Геккель; в России - В. В. Лесевич, М. М. Троицкий, Н. К. Михайловский. В противовес идеализму, позитивизм вновь утверждает примат науки: нам может быть известно лишь то, что сообщают науки; единственный метод познания - естественно - научный метод. Метод естественных наук (казуальные законы, господствующие над фактами), по мнению позитивистов, работает не только при изучении физических явлений, но распространяется и на социальные. Позитивизм провозглашает единство научного метода и его примат в качестве инструмента познания; наука рассматривается как универсальное средство решения всех проблем, веками мучивших человечество. В рассматриваемом направлении явно присутствуют и основные просветительские темы: вера в научную рациональность, для которой нет неразрешимых проблем, и светскую, свободную от теологических предпосылок, трактовку культуры. Эра позитивизма отмечена некритичной, оптимистической верой в неизменность прогресса (который понимался как автоматический), постоянный и беспрепятственный рост науки, грядущее всеобщее благосостояние и человеческую солидарность.

Огюста Конта (1789-1857) называют родоначальником французского позитивизма.

Конт обосновывает свое видение науки, отвечающей духу времени. Цель науки состоит в исследовании законов, ибо только знание законов дает возможность предвидеть события, направлять активность по изменению жизни в нужном направлении. Закон необходим для предвидения, а прогноз необходим для воздействия человека на природу. «Наука там, где есть предвидение, предвидение там, где есть действие» - такова формула науки периода «классического» позитивизма. Вслед за Ф. Бэконом и Декартом Конт полагает, что именно наука дает человеку господство над природой. Но он не сводит функции науки к решению чисто практических проблем, убежденный в теоретической природе научных знаний, Конт тщательно разграничивает теорию и практику. «Истинная наука состоит по существу из законов, а не из фактов, ибо первые устанавливают и санкционируют вторые». В «Курсе позитивной философии» предпринимается попытка классифицировать науки по мере их усложнения. В основе - математика (начиная с Декарта и Ньютона она была фундаментом естественной философии), за тем астрономия, физика, химия, биология и социология. В этой иерархии более сложные науки основаны на менее сложных, но это не означает сводимости высших наук к низшим, т.к. каждая наука имеет свои автономные законы.

Контом была предпринята попытка обосновать человеческую эволюцию «индивидуальную и коллективную», при помощи сформулированного закона трех стадий. Согласно этому закону, человечество (как и душа отдельного человека) последовательно проходит три теоретически различных стадии: теологическую, или фиктивную; метафизическую, или абстрактную и научную, или позитивную. Они и определяют типы философии и развитие общества. На теологической стадии все феномены рассматриваются как продукты прямого и непрерывного действия сверхъестественных сил. На метафизической стадии они объясняются действием абстрактных сущностей, идей или сил (тела соединяются благодаря «симпатии», растения растут благодаря «вегетативной душе»). И только на позитивной стадии, человеческий дух понимает невозможность достижения абсолютного знания и перестает выяснять внутренние причины феноменов, а ищет и открывает их действующие законы, т.е. неизменные связи, последовательности и сходства. Таков закон трех стадий - ключевое понятие философии Конта, исходя из которого он и строит систему позитивной философии.

Изучая законы развития общества, закон трех стадий и закон прогресса Конт затрагивает разнообразные социальные проблемы, но суть его воззрений в этой области можно свести к следующему: человеческий прогресс происходил в соответствии с естественно необходимыми этапами; история человечества есть развертывание человеческой природы; развитие всегда происходит с опорой на прошлое, на традицию «человечество состоит более из мертвых, чем из живых». Законы общества можно раскрыть тремя путями: наблюдением, экспериментом и сравнительным методом. Единственно прочным фундаментом политической логики признается исторический метод.

Герберт Спенсер (820-1903) приходит к выводу, что Вселенная, в конечном счете, есть тайна. Это подтверждает и наука и религия. Впечатляющий научный прогресс позволяет объяснять то, что объяснимо, являя с очевидностью непостижимость того, что остается «за гранью». «Лучше кого бы то ни было ученый знает, что бытие непознаваемо в его последней сущности». Наука и религия совместимы, ибо обе признают абсолют и безусловное. Однако «если задача религии - в том, чтобы поддерживать смысл тайны, то задача науки - все дальше расширять познание относительного. Если религия ошибается, представляя себя как позитивное познание непознаваемого, то наука ошибается, пытаясь включить непознаваемое в позитивное познание».

Философию в «Основных началах» он определяет как «познание на ступени максимального обобщения». Научные истины существуют раздельно и задача философии состоит в том, чтобы консолидировать эти истины. Философия - наука о первопринципах, в ней процесс унификации доведен до предела. Философия конечный продукт процесса, ведущего от связи между грубыми наблюдениями к разработке все более широких положений, отдельных от фактов, вплоть до универсальных суждений. «Философия - полностью унифицированное познание». Она должна вобрать в себя наиболее общие принципы, к которым пришла наука. Это принципы неуничтожимости материи, непрерывности движения, силового сопротивления.

В свою очередь, их можно унифицировать в общий принцип - принцип «непрерывного перераспределения материи и движения». «Абсолютного покоя и абсолютного постоянства не существует, каждый предмет испытывает какие - либо изменения». Закон всеобщего изменения и есть закон эволюции. В этом смысле, эволюция вселенной есть необходимый процесс. Несмотря на возможность временного хаоса, вселенная прогрессирует, развиваясь к лучшему.

Под такое механистическое понимание эволюции Спенсер попытался подвести все явления - от неорганических до нравственных и социальных; при этом, эволюционизм понимался как простое описание наблюдаемых фактов. Строение общества и функционирование различных социальных институтов истолковывается по аналогии с живым организмом, для которого характерно разделение функций между органами. Основной закон социального развития - закон выживания наиболее приспособленных обществ (таковыми, по его мнению, являются максимально дифференцированные общества).

Тесное переплетение философских и научных идей, смена научной картины мира и философского образа человека, усиливают в конце XIX века интерес философов к естествознанию. Наука переживает очередной подъем. Бурно развивается математика: сформулированные парадоксы и противоречия грозят пошатнуть привычные устои этой науки. Неевклидова геометрия (Лобачевский и Клейн) отвергает «незыблемые» принципы, трактуя их как «конвенции». Физика переживает коренную ломку фундаментальных понятий и отвергает механистический образ Вселенной. Значительные результаты, полученные в области биологии, эмбриологии, анатомии, зарождение генетики, сделали образ человека радикально иным. На этом фоне, большинство «синтетических» обобщений, предложенных основателями позитивизма, заметно устарело и обесценилось. Вновь стал актуальным вопрос о месте и роли философии в системе наук. Восприняв новые принципы, позитивизм вступает во вторую фазу своей эволюции, называемую эмпириокритицизмом (или махизмом).

Термин «эмпириокритицизм» был введен Рихардом Авенариусом (1843-1896) для обозначения философской позиции, критически рассматривающей все, якобы проверенные истины. Он пытался построить философию как строгую науку на манер позитивных наук о природе.

Эрнст Мах (1838-1916) пытался освободить науку от метафизических препятствий. Из окружающего многообразия выделяется то, что относительно стабильно и продолжительно. Основу научного знания составляют не факты, а ощущения. Мах, как и Авенариус, делает акцент на биологической функции науки. Человек - часть природы и между инстинктом и разумом нет противоречий. Ум совершенствует то, что заложено в природных импульсах. Научное исследование лишь продолжает и совершенствует процесс жизни. Наука возникает как процесс адаптации идей к определенной сфере опыта.

Завершая краткий обзор позитивизма XIX века, следует отметить, что это была наиболее адекватная форма, в которой научное мышление приближалось к осознанию себя в качестве совершенно особого типа интеллектуальной деятельности, претендовавшей на всеобщее значение.

5.5.2 Неопозитивизм

Неопозитивизм больше, чем любое другое учение, связан с наукой и ее проблемами. Это течение начало складываться во втором десятилетии ХХ века и на протяжении века претерпело значительную эволюцию. Она отразилась в смене названий: оформившись как «логический атомизм», затем стал называться «логическим позитивизмом», «логическим эмпиризмом», затем присвоил себе название «аналитическая философия», британскую разновидность которой называют «лингвистической философией».

На формировании концепции логического позитивизма особое влияние оказали взгляды Б. Рассела (1872-1970) и «раннего» Л. Витгенштейна (1889-1951). Особенности развития математического знания привели к тому, что в начале ХХ века полученные результаты пришли в разительное противоречие с тем, что кажется интуитивно достоверным. Все это потребовало глубокого исследования логических основ математики, исключения неясных, двусмысленных понятий и перестройки мышления. В это же время делаются успешные попытки применить методы математики к логике: разрабатывается «алгебра логики». Рассел предпринимает грандиозную реконструкцию математики на основе логики в трехтомной работе «Principia mathematica» (1910-1913). Из этой логики можно было бы вывести всю математику, которая была бы логической структурой языка всей науки, то есть языка, на котором можно было бы выразить все, что может быть сказано о мире. Рассел старался показать, что главный источник недоразумений - неправильное использование языка, вызванное несовершенством обыденного языка. Трудности можно устранить только логическими средствами, изменением правил пользования языком, или созданием более совершенного (идеального) языка. Рассел выдвигает идею сведения философии к логическому анализу; рассматривая традиционные метафизические проблемы как следствия логической путаницы и неправильного употребления языка, он объявляет логику сущностью философии.

В 1921 году выходит в свет «Логико - философский трактат» Людвига Витгенштейна в котором идеи логического атомизма получили свое полное выражение. Витгенштейн рисует плюралистическую картину мира, который имеет атомарную структуру и состоит из фактов, находящихся во внешней взаимосвязи. Картина мира и процесс познания у Витгенштейна, являются предельно схематичными и упрошенными.

Витгенштейн предпринял одну из первых попыток проанализировать отношение языка к миру, о котором язык говорит. Большинство философских проблем возникло вследствие не понимания логики языка. Поэтому, если философия хочет иметь право на существование, она должна стать критикой языка. Философия - это деятельность по логическому прояснению мыслей. В этих положениях содержится не только концепция философии, но и концепция мировоззрения. Она предполагает, что единственной формой теоретической и интеллектуальной связи человека с миром (и природным, и социальным) является язык. Картина мира, которую человек создает в своем уме или в представлении, определяется языком, его структурой, строением и особенностями.

Язык по своей структуре и природе предназначен для того, чтобы говорить о фактах, философы же часто пользуются словесными знаками, не относящимися ни к каким фактам (например, понятие абсолюта). Отсюда - функция философии состоит в том, чтобы проводить границу между мыслимым и не мыслимым, четко показывая то, что может быть сказано и то, о чем следует молчать. Витгенштейн уверен, что о философских проблемах в их традиционном понимании просто нельзя говорить. Придя в философию из техники и математики, он попытался сделать идеалами философского знания точность, определенность, однозначность и получить в этой области такие же результаты как в точных науках. В логическом анализе, предложенном Расселом, Витгенштейн увидел возможный путь избавления от философской путаницы, превратив логический анализ в анализ языка.

Методологически большое значение имела и концепция «физикализма». Ее сторонники рассматривают истинность какого-либо положения любой науки в зависимости от возможности его перевода на язык физики. Физикализм должен был обеспечить единство науки. Под «единством науки» логические позитивисты понимали возможность создания такой науки, которая охватывала бы все человеческое знание, как гносеологически однородную и упорядоченную систему предложений, обладающих эмпирической природой, охватывающих все явления природы и все законы человеческой жизни. Задача состояла в том, чтобы сформулировать правила такого языка и правила перевода на него предложений всех научных теорий.

Дальнейшая эволюция неопозитивизма пошла в направлении создания логической семантики (от греч. semantikos - обозначающий раздел языкознания и логики, в котором исследуются проблемы, связанные со смыслом, значением и интерпретации знаков и знаковых выражений. Стала очевидной необходимость семантического анализа языка, т.е. анализа смысла, значения слов и предложений, анализа отношений языковых знаков и выражений к тому, что они обозначают. В семантических системах формулируются правила обозначения и истинности, что позволяет избежать двусмысленности и автоматически решать вопросы истинности или ложности предложений. Неопозитивизм активно использовал достижения в области семантики для обновления своей концепции. На Гарвардском конгрессе по философии и логике науки был официально декларирован переход некоторых логических позитивистов на позиции семантики.

Существенные трансформации, переживаемые неопозитивизмом, наиболее явно выразились в том, что течения, оформившиеся в его рамках после Второй Мировой войны, присвоили себе название аналитическая философия. Причину смены названий можно усмотреть, в частности, в том, что ни одна провозглашенная программа неопозитивизма не была реализована: оказалось невозможным устранить классическую философскую проблематику, осуществить «всеохватывающий анализ языка науки», создать «идеальный» язык, полностью подчиненный законам логики и т.д. Тем не менее, основные принципы современной аналитической деятельности восходят к неопозитивизму. Для аналитической философии последних 20 лет характерно отсутствие резкого противостояния логического и лингвистического аспектов философского анализа и применение и того и другого. Данная философия не представляет собой целостной школы, ориентирующийся на единообразно сформулированный набор принципов, скорее можно говорить об аналитическом движении в философии ХХ века. Именно в нем с наибольшей полнотой воплотились основные черты рационалистического стиля философствования. Он характеризуется такими качествами, как строгость, точность, используемой терминологии, осторожное отношение к широким философским обобщениям и спекулятивным рассуждениям. Для философов аналитической ориентации сам процесс аргументации и его структура важны не менее, чем достигаемый с их помощью результат

5.5.3 Постпозитивизм в философии науки

Термином «постпозитивизм» принято обозначать целый ряд философско-методологических концепций, пришедших на смену логическому позитивизму, доминировавшему в философии науки в 1930-40-е годы. Постпозитивизм не представляет собой единого течения или школы, он скорее этап в развитии философии науки. Его наступление было ознаменовано выходом в 1959 году английского варианта работы Карла Поппера «Логика научного открытия» (первое немецкое издание - 1934), а также публикацией в 1963 году книги Томаса Куна «Структура научных революций».

Характерная черта постпозитивистского этапа - значительное разнообразие методологических концепций и их взаимная критика. Это и фальсификационизм Поппера, и концепция научных революций Куна, и методология научно-исследовательских программ Лакатоса, и методологический анархизм Фейерабенда, концепции М. Полани, Тулмина, Лаудана и многих других. Авторы этих теорий создают весьма различные образы науки и ее развития, обсуждают специфические проблемы, встающие в рамках той или иной концепции, предлагают порой противоположные решения методологических проблем. Вместе с тем, можно говорить об общих чертах, свойственных постпозитивизму.

Постпозитивизм отходит от ориентации на символическую логику и обращается к истории науки. Если в эпоху господства логического позитивизма образцом для методологических построений служили формально-логические конструкции, то постпозитивистская философия заботится не столько о формальной строгости своих построений, сколько о соответствии их реальному научному знанию и его истории.

В постпозитивизме происходит существенное изменение проблематики методологических исследований. Основной проблемой философии науки становится понимание развития научного знания. Это привело к существенному изменению всего концептуального каркаса. Интересы представителей постпозитивизма концентрируются в основном вокруг решения проблем: как возникает новая теория? Как она добивается признания? Каковы критерии сравнения и выбора конкурирующих научных теорий? Возможны ли коммуникации между сторонниками альтернативных теорий? Попытки ответить на эти вопросы приводят к формированию определенных представлений о структуре научного знания (парадигмы у Куна, научно-исследовательские программы у Лакатоса, дисциплинарные идеалы у Тулмина и т.п.)

Для постпозитивизма характерен отказ от жестких разграничительных линий между теориями и эмпирическими суждениями. Вместо резкого противопоставления эмпирического знания как надежного, обоснованного, неизменного теоретическому знанию, часто необоснованному и изменчивому, постпозитивизм подчеркивает взаимопроникновение эмпирического и теоретического, плавный переход от одного к другому и даже об относительности этой дихотомии. Философы-постпозитивисты говорят о «теоретической нагруженности» фактов - факты в определенной мере детерминируются теорией.

Постпозитивизм признает важную роль философских (в их терминологии - метафизических) положений и неустранимость их из научного знания. Так, парадигмы Куна содержат в себе фундаментальные положения, философские по своей сути. «Жесткое ядро» научно-исследовательской программы Лакатоса также состоит из «метафизических» утверждений.

Характерной особенностью постпозитивистских концепций является их стремление опереться на историю науки. Позитивизм, напротив, не питал интереса к истории. Он брал за образец научности теории математической физики и полагал, что все научное знание в конечном итоге должно приобрести форму аксиоматических или гипотетико-дедуктивных теорий. Если какие-то дисциплины далеки от этого идеала, то это свидетельствует лишь об их незрелости. Представители постпозитивизма главным объектом своего внимания сделали развитие знания, поэтому они постоянно обращались к изучению истории возникновения, развития и смены научных идей и теорий.

6. Наконец, особенностью большинства постпозитивистских концепций был отказ от моделей линейного прогресса в понимании развития знания. Постпозитивизм признавал, что в истории науки неизбежны существенные, революционные преобразования, когда происходит пересмотр значительной части ранее признанного и обоснованного знания - не только теорий, но и эмпирического материала, методов, фундаментальных мировоззренческих представлений. Поэтому вряд ли можно говорить о линейном, поступательном развитии науки. В этой связи многие представители постпозитивизма предпочитают говорить не о развитии, а об изменении научного знания.

Сторонники позитивизма были убеждены в том, что философия науки сама является наукой. Следовательно, по их мнению, в ней должна существовать одна общепризнанная методологическая концепция. Постпозитивизм породил множество таких концепций, но долгое время сохранял позитивистское убеждение в том, что лишь одна из них может быть «правильной», адекватной, что в философии науки нужно стремится к философской общезначимости. Однако, по сути, зашедшие в тупик дискуссии между сторонниками Поппера, Куна и Лакатоса в конце концов показали, что философия науки - далеко не наука, что в ней не может быть общезначимых концепций и решений, что она неизбежно несет на себе отпечаток характерного для философии плюрализма. Осознание этого произошло на рубеже 80-х годов ХХ века.

Представители позднего постпозитивизма обратились к рассмотрению отдельных методологических проблем, уточнению и проверке философско-методологических моделей в самых разнообразных областях научного знания, а не только в области точного естествознания, что характерно для «раннего» постпозитивизма. Отсюда возник интерес к исследованию методологии социально-гуманитарных наук, прежде всего, социологии и экономики.

5.6 Философия постмодернизма

5.6.1 Об истоках термина «постмодернизм»

Постмодернизм - это понятие, характеризующее современный этап философствования и культуры в целом. Это не столько теория, сколько образ жизни, захвативший целиком человека новой эпохи. Для постмодернизма характерен отход от прочности, упорядоченности мира, отказ от разума, какой-либо системы, разрыв с традиционными ценностями, в том числе гуманистическими / 1/.

Сам термин впервые был употреблен в книге Р. Ранвица «Кризис европейской культуры» (1917 г.). В 1934 г. он использовался для обозначения авангардистских поэтических опытов начала 20-х гг., радикально отторгавших существовавшую литературную традицию. В работах А. Тойнби (1939-1947 гг.) понятием постмодернизма обозначалась современная (начиная с Первой мировой воины) эпоха, в отличие от предшествующей эпохи модерна. Однако «по-настоящему», как «новое слово» в культурном лексиконе, данное понятие начало распространяться в 60-70-х гг. XX в. для фиксации новационных тенденций в архитектуре и искусстве, в художественных и вербальных его формах, а потом стало применяться к экономико-технологической и социально-исторической сферам.

В философию оно вошло прежде всего во Франции, особенно после 1979 г., начиная с работы Ф. Лиотара «Постмодернистское состояние: доклад о знании». После осознания постмодернистской философии как особого состояния духа и направления мысли, к ней, часто «задним числом», стали причислять себя (и это в основном признается остальным философским сообществом) Р. Барт, Ж. Батай, М. Бланшо, Ж. Бодрийяр, Ф. Гваттари, Ж. Делез, Ж. Деррида, С. Жижек, П. Клоссовски, Ю. Кристева, Ф. Лиотар, Р. Рорти, М. Фуко и др.

5.6.2 Деконструкция

Деконструкция - нигилистический по отношению к прежней «метафизике» способ мышления, основа первого этапа постмодернистского философствования. Деконструкция базируется на определенных приемах, отрицающих целостность какого-либо текста, его смысла. Например, беря какую-либо книгу, мы игнорируем ее общую направленность, выявляем подавленное маргинальное содержание и, опираясь на него, отрицаем центральную идею автора этой книги, заставляя говорить его зачастую прямо противоположное тому, что тот хотел сказать. Так Ж.-Ж. Руссо, символ, знаковая фигура критика цивилизации, сторонника естественности и борца за сохранение природы через деконструкцию «прочитывается» как ее враг и становится апологетом искусственного.

Завершающим этапом деконструирования является «означивание» - вкладывание нового, часто противоположного смысла в текст или поступок Другого. Постмодернистский автор ведет себя как оса-наездница по отношению к животному, на котором она паразитирует, откладывая в него личинки, чтобы вывести свое потомство, или кукушонок, выросший и вскормленный в чужом гнезде - выбрасывает его подлинных хозяев.

Таким образом, деконструкция - это деятельностная установка, принципом функционирования которой является не истина, а достижение поставленной цели (отрицание традиционного мира человеческого бытия).

5.6.3 Децентрация

От латинского слова centrum - средина, основание, пуп; частица «де» как и везде - отрицание данных понятий. Децентрация - центральный элемент деконструкции, является необходимым условием критики всей европейской духовной культуры, формируемой ею картины мира, особенно метафизики.

Вся предшествующая постмодернизму философия признавала какой-либо центр, исходную сущность, субъекта как отправной пункт смысловой целостности, «опредмечивающейся» в объекте. Центрация являлась условием представления вещей как сложных систем, она предполагала системно-структурную методологию и вообще любую сколько-нибудь субординированную организацию в предметном мире. Метафора центрации в теоретическом сознании - дерево, имеющее ствол и растущие на нем ветки. Выделять главное и второстепенное, придавать разный вес тем или иным компонентам, различать ядро и периферию, внутреннее и внешнее, глубину и поверхность, располагать явления по вертикали - есть, в сущности, способ нашего, как формально-логического, системного, так и диалектического, мышления.

Постмодернизм отказывается от всех центристских подходов и меняет сам способ отношения человека с миром. Децентрация предстает как демонтаж каркаса до сих пор существовавшей онтологии и гносеологии, знаменует собой переход к другой модели реальности. Это выражается в отказе от субъект-объектного отношения, самого деления мира на субъективное и объективное, на чем стояла и стоит классическая философия.

Итак, постмодернизм вместо целостного дерева предлагает «ризому» - корневище, не обладающим четко выраженным подземным стеблем. Это понятие было разработано Ж. Делезом и Ф. Гваттари в книге «Ризома», где оно прямо противопоставляется понятию структуры как систематизированному и иерархически упорядочивающему принципу организации. Связи остаются, но они не между вещами и явлениями, а существуют сами по себе, принимая любые ситуационные конфигурации. Другое, похожее на ризому понятие, используемое в постмодернистской культуре - лабиринт. В нем тоже нет центра и периферии, оно не подчиняется линейной логике, в нем бесконечное число входов, выходов, тупиков и коридоров. Отныне мы живем в лабиринте с неизвестным выходом, о чем намного раньше говорило, что предвидело абсурдистское искусство. Примером такого лабиринта может быть Интернет, где действительно нет иерархии, нет земного притяжения и обусловленной им вертикализации отношений.

5.6.4 Симулякр

Одним из знаковых понятий постмодернизма является понятие симулякра (от лат. simulacrum - образ, подобие). По сути, это обобщение явлений и процессов, связанных с имитацией, подменой вещи чем-то другим, похожим на нее, ее аналогом, подделкой, копией, бутафорией, контрфактным продуктом, притом выдаваемых за саму эту вещь, за оригинал. Это квази, псевдо, «как бы», когда сохраняя внешнее существование, вещи теряют свою сущность и служат выражением чего-то другого. Не случайно, в современном языке так широко распространился оборот «как бы»: вино без алкоголя (как бы вино), кофе без кофеина (как бы кофе), секс без партнера (как бы любовь). Симулякр - это не нечто новое, впервые созданное, а то, что внедряется в уже существующее, и внешним образом воспроизводя его функции, все же подменяет его субстрат, субстанцию. Например, современный человек формально все же человек, но в нем нет души, самости, он функционер, марионетка, зомби, робот.

Заслуга постмодернистской философии в том, что в ней впервые нашла обобщение эта мощнейшая тенденция развития нашей цивилизации к «как бы жизни», к замене реальности симулякрами. На место оригинала становится копия, и как бы это не было парадоксально, копия лучше оригинала (полученная из-под ксерокса бумага вполне может быть четче и лучше той, которую она воспроизводила, ароматизированная и дополненная пищевыми химикатами колбаса вкуснее натурального мяса, люди на экране красивее, чем в жизни и пр.). Драматизм ситуации в том, что качество получаемой реальности действительно выше, но это реальность иного. Качество собственно человеческого, не опосредованного техникой бытия - ниже, отчужденнее, вторичнее. Оно становится необязательным, «не настоящим» (например, текст от руки).

Ж. Бодрийяр, разработав понятие симулякра, выступает с критикой постмодернизма. Он показывает глубинную связь капитализма, глобализации и информатизации, их отчуждающее влияние на человека.

Вместе с тем данный автор предлагает способы противостояния превращению вещей в симулякры.

5.6.5 Анти-этно-фалло-фоно-логоцентризм

Анти-этно-фалло-фоно-логоцентризм - это метафорическое выражение Ж. Деррида, в котором фиксируется отрицание системно-иерархических типов реальности и, прежде всего, человеческой реальности. В данном термине отрицается человек в четырех своих измерениях.

Во-первых, с человека снимается его этническая, родовая принадлежность. «Этно» - как бы второе имя человечества, выражающее его многообразие и в то же время универсальность. Борьба с этноцентризмом - это борьба с антропоцентризмом, отрицание человека в качестве культурно-исторического существа.

Фаллоцентризм при поверхностном толковании представляется как обозначение мужской субъектности и патриархального общества, а его критика - подарок-дань феминизму-гендеризму, находящему некое удовлетворение в деградации человека и распаде природогенной ценностной иерархии. Фактически это оригинальный символ любого индивида как конкретного телесно-духовного феномена, обладающего полом, возрастом, расовой и национальной принадлежностью. Борьба с фаллоцентризмом - это борьба с телоцентризмом, отрицание человека в качестве животного, природного существа.

Фоноцентризм выражает глубинную связь нашей речи с жизнью людей. Это предметное взаимодействие человека с миром. Как живой феномен человек «фонит», шумит, жестикулирует. Есть язык поз и движений, смеха и плача. Борьба с фоноцентризмом - это борьба с эмпириоцентризмом, отрицание человека в качестве чувственного существа. Постмодернизм, производя сдвиг от языка к тексту, тем самым отчуждает от человека, от автора и читателя живой язык, речь, предлагая вместо этого текст как самодостаточное множество.

Логоцентризм - это признание роли мысли, сознания в жизни человека. Борьба с логоцентризмом - это борьба со словоцентризмом, отрицание человека в качестве мыслящего существа.

Таким образом, в целом борьба с этно-фалло-фоно-логоцентризмом на самом деле есть борьба с антропо-тело-эмпирио-словоцентризмом, т.е. Homo vitae sapiens во всех его основных ипостасях. Итогом победы над этно(антропо)-фалло(тело)-фоно(эмпи-рио)-логос(слово)центризмом является «смерть человека», общеизвестный девиз, «брэнд» постмодернизма, который теперь нельзя считать произвольным и случайным. Им вполне логично завершается логика деконструкции, снимающей бытие традиционного природно-исторического человека, включая духовный и предметный мир, в котором он живет.

5.6.6 Человек в постмодернизме

Постмодернизму присущ особый интерес к человеку, рассматриваемому специфическим образом - сквозь призму тела, фактичности. В отличие от воли, сознания, подверженных идеологии, влиянию извне, тело, на первый взгляд, живет по каким-то своим законам: оно болеет, страдает, чувствует, дышит, желает. И кажется, что оно есть самое реальное и конкретное в индивиде. Постулируя «смерть автора», «смерть человека», посмодернисты как раз говорят о смерти традиционного, центрированного душой, духом, разумом человека. Концепт «Смерти…» как бы расчищает пространство для нового индивида. Этот вывод стал очевидным для постмодернистов в результате тщательной диагностики современного человека.