Добро и зло в истории

Размещено на http://www.allbest.ru/

Добро и зло в истории

Введение

Добро и Зло. Сложность выработки общезначимого определения понятия добра связаны со следующими наиболее значимыми обстоятельствами: универсальная применимость этого понятия, абстрактность, сопряженность с релятивностью индивидуальных представлений, невозможность полноценного эмпирического выявления. Нормативно-оценочные категории морального сознания, в предельно обобщенной форме, обозначающие, с одной стороны, должное и нравственно-положительное, благо, с другой - нравственно-отрицательное, предосудительное в поступках и мотивах людей, в явлениях социальной действительности.

Категории добра и зла являются наряду с долгом основополагающими для этики. Все этические теории в наиболее общем плане делятся на аксиологические (телеологические) и деонтологические. Аксиологические теории строятся на основе понимания добра или блага как исходной категории, определяющей высшую ценность (Аристотель, Фейербах, Мур). Так как стремление к благу составляет конечную цель деятельности, эти теории называют так же теологическими. Они, в свою очередь, могут быть разделены на аксиологически-онтологические, аксиологически-психологические и аксиологически-абсолютные. В первых благо представляется идущим от какой-то внешней самому индивиду реальности, определяется заданным образом. У Аристотеля - божественной формой, у Маркса - условиями совершенной организации общества и т.д. В аксологически-психологических теориях добро представляется заключенным в самом субъекте, в определении им самим желательного для себя состояния, долг же оказывается условием достижения такого состояния (Демокрит, Фейербах). Наконец, в аксиологически-абсолютных теориях добро представляется не выводимым ни из какой определенной реальности. [6.Стр.237]. Оно выступает в качестве исходного, элементарного понятия, постигаемого интуицией (Мур) или просто связывается с идеей Бога как абсолютного добра, особого мира ценностей, в котором заключен критерий для определения того, что есть добро (М. Шеллер). [6.Стр. 238].

Как категория нравственного сознания добро получает наибольшее значение для телеологических этических теорий. Оно может быть определено как соответствие поведения некоторому идеалу, а также и как сам этот идеал. Собственно, таков был первоначальный смысл употребления понятия: добро есть все то, что способствует выживанию, увеличению мощи рода, что способно дать надежную защиту от врагов. Зло соответственно - все противоположное. Под добром в античности понимались также утилитарные качества, содержащие в себе признак совершенства («добрый» конь, «добрый» глаз). [6.Стр. 238].

Постепенно в этических учениях было сформулировано более узкое понимание добра - как правильного поведения. То есть к добру перестали относить такие явления, как богатый урожай, животворный дождь и т.д. После этого категории блага и добра получили различное определение. Благо оказалось шире морального добра. Категория же зла продолжала использоваться как противоположная и благу, и добру.

Процесс сужения понимания добра, отнесения его лишь к явлениям, связанными с непосредственными поступками в отношении других людей, получил завершение в христианской этике. Более узкое значение, т.е. значение недостатка добра, недолжного поведения получает в христианстве и определение зла. Это является закономерным, так как христианская доктрина сосредотачивается в основном на борьбе с внутренним злом, на том, что можно назвать борьбой с греховными помыслами. Борьба же против внешнего зла перестает иметь решающее значение, поскольку вообще весь земной мир объявляется временным, переходящим. [6.Стр. 238].

Рассмотрение добра и зла исключительно в узком смысле слова, как понятий, связанных с «собственно» нравственными характеристиками, неизбежно приводит к отделению субъект-субъектных отношений, выраженных в моральных нормах, от отношений людей к природе.

В истории этики возражения, направленные против узкого понимания добра, иногда получали форму полного отрицания. Так, Ницше критиковал христианское понимание добра, объявлял его носителями слабых и ничтожных, пытающихся с помощью их понимания добра защитить себя перед сильным и в каком-то смысле благородном противником, т.е. перед героем, человеком способном утверждать новые формы бытия. [6.Стр. 239]. Его критика, однако, не учитывает то, что общество действительно нуждается в некотором усредненном масштабе нравственной и правовой оценки. Оно, например, не может позволить более умелому водителю ездить по дорогам, нарушая скоростные режимы, так как это внесет беспорядок в общий транспортный поток. Кроме того, герой - это совсем не тот, кто просто делает, что хочет, невзирая на других, а наоборот, тот, кто видит счастье своей жизни, бытия в реализации совместно разделенных с другими целей. [6.Стр. 240].

Понятия добра и зла соотносительны. Одно определяется через другое. Однако, в принципе правильно понимать добро как более субстанциальное, чем зло. Мы строим всю систему с позиции утверждения приоритета жизни над смертью. Мы не можем рассуждать с позиции безликой эволюции природы, равнодушно уничтожающей одни существа и создающей другие за счет случайных комбинаций и отбора срвершенных признаков. [6.Стр. 240].

В интерпретации Добро и Зло в истории этики начиная с древности сталкивались материалистические и идеалистические тенденции. [2.Стр.171].

Материалистическая тенденция связывала эти понятия с человеческими интересами и потребностями, с законами природы или с фактическими желаниями и устремлениями людей (натурализм), с наслаждением и страданием, счастьем и несчастьем человека, с реальным социальным значением действий индивидов для их совместной жизни. Идеалистическая - выводила понятия добра и зла из божественного веления или разума (и отклонений от них), из некоторых потустороннего миру сущего идей, сущностей, законов, в результате чего конфликту между добром и злом придавался метафизическо-онтологический смысл борьбы двух извечных начал в мире, или же сводила содержание данных понятий к выражению субъективных пожеланий, склонностей, симпатий и антипатий человека. Лишь марксистская философия и этика поставила анализ этих понятий на подлинную научную социально-историческую почву, связав добро и зло с конкретными противоречиями общественной действительности и их специфическим отражением в моральном сознании определенных эпох, обществ, систем, классов. [2.Стр.171].

Мораль руководит человеческим поведением с точки зрения противопоставления добра и зла. Мир разделяется в моральном сознании на доброе и злое, хорошее и дурное, похвальное с моральной точки зрения и заслуживающее прорицания. Все человеческие поступки оцениваются через эту дихотомию: чувство, мысль, намерение, деяние могут быть либо добрыми - соответствующими добру, либо злыми - исходящими из зла и к нему ведущими. Поэтому добро и зло - фундаментальные категории этического сознания, от содержания которых зависят все иные этические представления. [1.Стр.181].

Добро и Зло - понятия высокой степени обобщения, это предельные полярные характеристики человеческого мира, выражающие фундаментальные установки морального сознания. Поэтому на первых подступах к раскрытию их содержания мы сталкиваемся с ситуацией, когда о них почти нечего сказать. Добро есть добро…. Мы всегда ему рады. Зло есть зло, и никто его не хочет… Что тут добавишь? Казалось бы, все интуитивно ясно и в то же время трудновыразимо. Впрочем, так бывает со всеми универсальными понятиями, которые выступают предпосылками нашего мышления, неявными ориентирами нашего мышления, неявными ориентирами сознания. Как же быть? Очевидно, надо дать рабочее определение интересующего нас понятия, а затем постепенно, шаг за шагом раскрывать его смысл, конкретизируя его в сопоставлении со смыслом других этических представлений. [1. Стр. 181].

Добро и Зло - наиболее общие понятия морального сознания, разграничивающее нравственное и безнравственное. Они являются этической характеристикой всякой человеческой деятельности и отношений. [4. Стр. 86].

1. Понятие добра. Добро и польза

добро зло моральный нравственный

Религиозная этика истолковывает добро как выражение воли или разума Бога (Неопротестантизм, Неотомизм), придавая тем самым интересам и воле господствующего класса вид божественного закона. По существу тот же смысл имеют различные объективно-идеалистические теории добра, выводящие его из некой недоступной познанию «сущности», либо из космического закона или мировой идеи (Гегель). Попытки материалистического объяснения добра в домарксистской этике обычно приводили к этическому натурализму; происхождение добра чаще всего усматривалось в абстрактное в неисторической «природе человека», в его стремлении к наслаждению, счастью, психологически понимаемом интересе (Гедонизм, Эвдемонизм, Интереса теория). Но и эти теории за «естественную» природу человека вообще фактически выдавали определенный тип человека, живущего в том или ином конкретном обществе, и обосновывали, таким образом, мораль определенного класса. Общий порок всех этих теорий заключался в том, что они рассматривали понятие добро в отрыве от социально-исторических условий жизнедеятельности людей. Объективная закономерность исторического изменения и обогащения смысла, вкладываемого в это понятие, оказывалась невыясненной. Лишь марксистская этика поставила вопрос о природе и происхождении понятия «Добро» на научную почву. «Представления о добре и зле, - говорит Ф. Энгельс, - так сильно менялись от народа к народу, от века к веку, что часто прямо противоречили одно другому». Но в этой смене представлений о добре обнаруживается определенная закономерность (Мораль). В.И. Ленин пишет, что «под «добрым» разумеется практика человека, то есть, что «мир не удовлетворяет человека, и человек своими действиями решает изменить его». В этом состоит сущность и специфика добра, в котором исторические потребности социальной практики субъективно осмысливаются в моральном сознании людей и выражаются в виде требования, что бы действительность согласовывалась с этим нравственным представлением. [3. Стр. 74].

В коммунистической нравственности понятие добро связывается с действительными интересами людей в современных исторических условиях. А эти интересы в конечном счете совпадают с исторической необходимостью победы социалистического общества над капиталистическим, с построением коммунизма. Таким образом, понятие добро в коммунистической морали в суммированном виде отражает все многообразные требования, которые предъявляются в социалистическом обществе к человеку, его действиям и мотивам, к различным социальным явлениям. [3. Стр. 74]. Поэтому содержание этого общего понятия может быть определено только через всю совокупность более конкретных моральных понятий социалистического общества - через коммунистический общественный и нравственный идеалы, принципы, моральные качества, нормы. [3. Стр. 75].

Как же можно в самой обще форме определить добро? [1. Стр. 181].

Добро - одно из наиболее общих понятий морального сознания и одна из важнейших категорий этики. Вместе со свое противоположностью - злом добро является наиболее обобщенной формой разграничения и противопоставления нравственного и безнравственного, имеющее положительное и отрицательное моральное значение того, что отвечает содержанию требований нравственности, и того что противоречит им. [3.Стр.73].

Добро - это нравственное выражение того, что способствует счастью людей. Безусловно нравственное, каковым является добро, для нас есть, говоря языком Г.Гегеля, единство себя и своего другого, т.е. нравственный синтез относительного и абсолютного, общего и единичного. [5.Стр.664].

Добро есть то, что оценивается положительно, рассматривается как важное и значимое для жизни человека и общества. Добро есть то, что позволяет человеку и обществу жить, развиваться, благоденствовать, достигать гармонии и совершенства. [1. Стр. 181].

Добро, таким образом, уже в первом приближении ассоциируется с жизнью, процветанием, полнотой бытия, гармоническим взаимодействием с окружающей действительностью. Добро - это то, что хорошо, прекрасно и достойно всяческой похвалы. [1.Стр.182].

К понятию добра очень близко по содержанию понятие блага; они нередко выступают как синонимы. В обычной речи оба слова применяются не только к нравственному поведению, но и к материальному достоинству. Мы говорим «он накопил много добра» или «там было изобилие материальных благ» [1. Стр. 182].

Однако благо относительно: нет ничего такого, что было бы только вредным, как и такого, что было бы только полезным. Поэтому благо в одном отношении может быть злом в другом. Благо для людей одного исторического периода может не быть таковым для другого периода. Блага имеют неодинаковую ценность и в разные периоды жизни индивида (например, в молодости и в старости). Не все, что полезно одному человеку полезно другому. [4. Стр. 86].

Этику интересуют не любые, а духовные блага, к которым относятся такие высшие моральные ценности как свобода, счастье, любовь. В этом ряду Добро - особый вид блага в сфере человеческого поведения. Смысл добра как качества поступков состоит в том, какое отношение эти поступки имеют к благу. Поэтому все, что направлено на созидание, сохранение и укрепление блага, есть добро. Зло же есть уничтожение, разрушение того, что является благом. [4. Стр. 86].

Поскольку высшее благо - это совершенствование личности и отношений в обществе, то все, что в действиях индивида способствует этому, есть добро; все то, что препятствует - зло. На основании этого мы можем определить критерии добра. Исходя из того, что гуманистическая этика во главу угла ставит Человека, его уникальность и неповторимость, его счастье, потребности и интересы, главным критерием добра выступает все то, что способствует проявлению подлинной сущности человека - его самораскрытию, самовыявлению, самореализации; все, что придает смысл человеческому существованию [4. Стр. 87].

Другим критерием добра и - одновременно - условием, обеспечивающим самореализацию человека, выступают гуманизм и все, что связано с гуманизацией человеческих отношений.

Таким образом, в категории добра воплощаются представления людей о наиболее положительном в сфере морали, о том, что соответствует нравственному идеалу; а в понятии зла - представления о том, что противостоит нравственному идеалу, препятствует достижению личного счастья и гуманности в отношениях между людьми.

Добро имеет свои особенности. Во-первых, как и все моральные феномены, оно есть единство побуждения (мотива) и результата (действия). Благие побуждения, намерения, не проявившиеся в действиях, еще не есть реальное добро: это добро, так сказать, потенциальное. Не является в полной мере добром и хороший поступок, ставший случайным результатом злонамеренных мотивов. Во-вторых, добрыми должны быть как цель, так и средства ее достижения. Даже самая благая, добрая цель не может оправдывать любые, особенно безнравственные, средства. [4.Стр.87]

В понятии добра люди выражают свои наиболее общие интересы, устремления, пожелания и надежды на будущее, которые выступают здесь в виде абстрактной моральной идеи о том, что должно быть и заслуживает одобрения. [3.Стр.73].

Если в безрелигиозном сознании добро (благо) рассматривается только как результат нашей оценки, то есть некой субъективной оценки, то в религии добро выступает характеристикой самого мира. Оно онтологично задано Богом. Более того, Бог сам есть Благо с большой буквы, высшее из всех возможных благ, он - источник и средоточие человеческого ценностного мира. Таким образом, облик добра предзадан человеку, предпослан ему. [1. Стр. 182].

Понятие добра соотносится с двумя другими понятиями - доброты и добродетели. [1. Стр. 182].

С помощью идеи добра люди оценивают социальную практику и действие отдельных лиц. В зависимости от того, что именно подвергается оценке (поступок, моральное качество личности, взаимоотношение людей или социальная деятельность классов, состояние общества в целом), понятие добро приобретает форму более конкретных понятий - добродеяния (Благодеяние), добродетели, справедливости и др. [3. Стр. 73].

Добро, и только оно, оправдывает себя и вызывает доверие к нему. Добрый человек оправдывается своими добрыми и правыми делами. По словам И.А. Ильина, чтобы оценить доброту и постигнуть ее культурное значение, надо непременно самому испытать ее: надо воспринять луч чужой доброты и пожить в нем и надо почувствовать, как луч моей доброты овладевает сердцем, словом и делами моей жизни и обновляет ее. Но, может быть, еще поучительней испытать чужую недоброту в ее предельном выражении - вражды, злобы, ненависти и презрении, испытать ее длительно, всесторонне как систему жизни, как безнадежную, пожизненную атмосферу бытия. [3.Стр.665] Добрым мы называем человека, который несет людям добро, понятое как любовь, помощь, благоволение. Добрый не бывает агрессивным и никогда не навязывает благ, давая другим возможность свободного решения. Доброта - качество, выражающее себя в практической жизни, в поведении людей, она характеризует целостность личности. Поэтому нельзя быть «добрым в душе», но жестким, грубым, авторитарным в поведении. Такое поведение разрушает «доброту». Доброта связана со способностью поступиться собственными интересами и амбициями ради блага другого человека, она принципиально неэгоистична. [1. Стр. 182].

Добродетель не тождественна доброте. Добродетелями мы называем нравственно-похвальные человеческие качества, а они в разных культурах и существенно различны. [1. Стр. 182]. Так, например, главными добродетелями стоического мудреца были бесстрастие, строгость и безжалостность, мужество и неукоснительность, выполнение долга. Гордость тоже относится к стоическим добродетелям. В противоположность этому ведущими христианскими добродетелями выступают смирение и неизбирательная сочувствующая любовь, которая обращена даже к врагам. А гордость - гордыня! - напротив, причисляется к порокам.

В рамках одной и той же моральной системы разные добродетели выражают разные грани «добра». Так, добродетелями являются одновременно смирении и мужество, доброта и строгость, щедрость и бережливость, справедливость и великодушие. Во всех культурах носителями наилучших добродетелей выступают народные герои и святые.

Очень важно различать понятия добра и пользы. Дело в том, что начиная с ХVII-XVIII веков в Европе формируется представление о морали как о системе взаимной полезности. Между добром и практической пользой ставится знак равенства. Эти идеи получают развитие у английский авторов-утилитаристов XIX века И.Бентама и ДЖ.Ст. Милля, а затем воспроизводятся в новой форме американского прагматизма (Ч. Пирс, У. Джемс, Д. Дьюи). В соответствии с этими взглядами добро есть все то, что отвечает удовлетворению какой-либо потребности человека. Полезно то, что приносит нам удовлетворение, удовольствие, счастье. [1. Стр.183].

Сведения добра к пользе частного субъекта (человека или группы) размывает критерии между добром и злом. Действительно, для обретения неких благ и удовлетворения своих потребностей может быть весьма полезно (выгодно) кого-нибудь убить или ограбить. Это поможет достичь личную цель и приведет к получении. Искомого удовольствия - богатства и власти. Однако можно ли это назвать добром? Хорошо ли подобное поведение? Может ли оно быть оценено безусловно положительно? Я полагаю вряд ли. Точно так же может быть для себя весьма полезным унижать других людей, издеваться над ними, дабы удовлетворить свое желание доминирования и самоутверждения. Однако от добра такое поведении тоже очень далеко. Дело в том, что потребности людей весьма различны, они бывают извращенными, невротическими, и потакание им способно оборачиваться величайшим злом для окружающих. Говоря о пользе, мы всегда спрашиваем: «Для кого?»

В моральном сознании истинное добро - это то, что является добром для всех, для человечества как целого и для каждого индивида. Разумеется, такое добро очень абстрактно в мире, где сталкиваются потребности, желания и мнения. Идеал «добра для всех» - это регулятивная идея, нечто вроде стрелки компаса, указывающей направление движения. «Полезное для человечества» может быть не полезным для меня. Так, например, обуздание своих неизменных влечений - жадности, похоти, зависти - это трудное и неприятное дело, но это добро для людей как рода: что было бы с культурой, если бы все стали потакать своим темным страстям? Наверное, люди уже истребили бы друг друга в войне «всех против всех». Поэтому моральный человек укрощает свои эгоистические желания, он в определенном смысле жертвует удовлетворением собственных капризов, амбиций и хотений, следуя благу социокультурного целого. Для всеобщего добра следует иногда оступиться от своего маленького «добра», от своекорыстной пользы, добровольно принести их в жертву интересам рода и этим помочь человечеству гармонизировать социальные и моральные отношения.

Кроме вопроса «для кого?» слово «полезно» вызывает еще один вопрос - «для чего полезно?» [1. Стр. 184].

Полезно делать зарядку, что бы быть здоровым. Но, значит, целью и ценностью выступает не сама зарядка, а здоровье! Или «полезно зарабатывать много денег». Для чего полезно? Чтобы приобрести сытую жизнь, престиж или возможность в перспективе иметь свободное время. Но деньги выступают здесь лишь как средство для чего-то иного. Они не добро, а путь к тому, что мы в данном случае считаем добром, к каким-то иным ценностям, которые никак к самим деньгам не сводятся. Полезное по определению служебно, оно не цель, а средство. Вот почему добро и польза различны, хотя в реальной жизни одни и те же вещи могут выступать для конкретных людей и в качестве индивидуального «добра» (например, материальное благополучие), и в качестве «пользы» (то же материальное благополучие как средство для творчества, познания, самореализации и т.д.).

В морали конкретных культур несомненным добром, которое не может быть сведено к полезности выступают высшие ценности. В религиозной морали это единение с Богом, спасение души, милосердное отношение к другим людям. За рамками религии высшей моральной ценностью являются гуманность, справедливость, любовь. Высшей моральной ценностью может быть самореализация человека, понятое как его гармоническое взаимодействие с миром, творчество благо родины.

Высшие ценности конкретных людей и конкретных культур различны, но в «высокой морали» добро всегда включает в себя лишь такие ориентиры, которые соединяют людей друг с другом и с универсумом как целым. Чисто эгоистические ценности не могут быть моральным добром. Даже там, где они не связаны с материальной, приземленной выгодой и полезностью, а выражаются в стремлении к абсолютной творческой уникальности или в индивидуальном самоутверждении без учета других, они не могут быть признаны благими, так как, образно говоря, тяготеют к демонизму. [1. Стр. 185]. Третий момент, который отличает пользу от добра, - это бескорыстие добра. Полезное непременно должно принести благо лично мне или группе, с которой я себя индентифицирую. Поэтому отношения полезности возмездны: я делаю кому-либо полезное с расчетом на то, что получу адекватный ответ. При этом я боюсь продешевить и получить меньше, чем отдал. Отданное другим благо должно тут же ко мне вернуться, потому что цель всей «операции» - стяжание полезного для себя. Это практично и рационально, это даже здорово и удобно, но это не добро. Истинное добро творится без расчетов, из самой потребности изливать любовь дарить ее миру и людям. Таким образом, будучи связаны между собой, добро и польза весьма различны. [1.Стр.186].

2. Понятие зла. Откуда в мире зло?

Если доброта ассоциируется у нас с жизнью, процветанием и благоденствием для всех людей (а в пределе - для всех живых существ), то зло - это то, что разрушает жизнь и благополучие человека. Зло - всегда уничтожение, подавление, унижение. Зло деструктивно, оно ведет к распаду, к отчуждению людей друг от друга от животворящих истоков бытия, к гибели. [1.Стр.186].

Зло по своему содержанию противоположно Добру и выражает, во-первых, наиболее обобщенные представления обо всем безнравственном, противоречащем требованиям морали; во-вторых, общую абстрактную характеристику отрицательных моральных качеств; в-третьих, оценку конкретных отрицательных поступков людей. [4.Стр.88].

Отрицательные явления в общественной и личной жизни людей, силы тормоза и разрушения именуются злом. Злая воля стремится к тому, что противоречит интересам общества. Однако диалектика истории внутренне противоречива. Зло, по Г. Гегелю, может выступать как форма, в которой проявляется не только тормозящая, но движущая сила истории. И.В. Гете отмечал, что зло выступает и как отрицание, сомнение, как необходимый момент дерзкого движения человеческого разума к познанию истины, как ирония над человеческими иллюзиями. Всякий новый шаг в истории является протестом против старых святынь и оценивается современниками как зло. [5.Стр.665]

Говоря об эмпирической жизни человека, мы должны отметить, что зло, существующее в мире, может быть разделено по крайней мере на три вида. [1.Стр.187].

Во первых, физическое, или природное, зло. Это все естественные стихийные силы, которые разрушают наше благополучие: землетрясения и наводнения, ураганы и извержения вулканов, эпидемии и обычные болезни. Исторически природное зло не зависело от человеческой воли и сознания, биологические и геологические процессы происходили всегда помимо людских желаний и действий. Впрочем, издревле существовали учения, утверждавшие, что именно негативные человеческие страсти, злоба, гнев, ненависть создают такие вибрации на тонких уровнях мироздания, которые провоцируют и вызывают природные катаклизмы. Таким образом, духовный мир людей оказывался существенно связанным с якобы природным злом. Подобный взгляд находил выражение и в религии, которая всегда говорила, что физические несчастья, нежданно свалившиеся на людей, - это результат Божьего гнева, ибо люди натворили столько безобразий, что последовало наказание.

В современном мире многие явления «природного зла» оказываются уже прямо связаны с масштабной деятельностью человечества, с нарушением экологического баланса. И все-таки штормы и смерчи, ливни и засухи - прежде всего действие объективных стихий - зло неизбежное и от нас не зависящее.

Другим видом объективного зла является зло в общественных процессах. Правда, оно совершается уже с участием человеческого сознания, и все-таки помимо него. Так, социальное отчуждение, которое находит выражение в классовой ненависти, насилии, в тяжелых чувствах зависти, презрения, рождается из объективного процесса разделения труда, который неизбежно несет с собой частную собственность и эксплуатацию. Точно также объективное противостояние интересов, борьба за земли, источники сырья оборачивается агрессией, войнами, в которые множество людей оказываются втянуты помимо своей воли. Социальные катаклизмы разражаются так же стихийно и неконтролируемо, как бури, и тяжелое колесо истории безжалостно проезжает по тысячам и миллионам судеб, ломая их и калеча. [1.Стр.187]. Результирующая, возникающая из взаимодействия многих воль, обнаруживает себя в исторических событиях как слепая и могучая сила, которую невозможно укротить индивидуальным усилием, невозможно ее отвести от себя. Будучи образцово нравственным, хорошим, порядочным человеком, можно волею судеб оказаться в эпицентре социального зла - на войне, в рабстве, в революции.

Третий вид зла - собственно нравственное зло. Разумеется, в реальности оно не всегда существует «в чистом виде», и все же мы обязаны говорить о нем. Нравственным злом мы называем то зло, которое совершается при непосредственном участии человеческого внутреннего мира - сознания и воли. Это зло, происходящее и творимое по решению самого человека, по его выбору. [1.Стр.188].

Моральное зло следует отличать от социального зла (противоположности блага). Социальное зло является не только моральным, а более широким понятием, которое обнимает всю совокупность явлений, противоречащих интересам и жизненным потребностям человека (общества, класса), препятствующих общественному прогрессу. [3.Стр.91].

Моральное же зло может служить характеристикой общественных явлений лишь постольку, поскольку эти явления рассматриваются моральным сознанием как проявление воли определенного лица (группы лиц, класса), отступление от должного и поскольку их можно вменить как-либо в вину и воспретить.

Обычно как моральное зло оцениваются отрицательные поступки людей. Например, несправедливые условия жизни в эксплуататорском обществе рассматриваются трудящимися как социальное зло, несправедливые же действия того или иного лица (капиталиста, политика, администратора, судьи, преступника) оцениваются и как моральное зло, поскольку в них усматривается его собственная воля.

Первоначальным источником морального зла является социальное зло, так как именно общественные условия жизни людей определяют типичные для данного общества формы поведения. Социальная несправедливость, противоречия интересов и отношения вражды между людьми, угнетенное, подавленное и неравноправное положение человека - все эти явления эксплуататорского общества необходимо порождают преступления против нравственности. Следовательно, чтобы устранить моральные пороки из жизни человека, следует уничтожить социальные условия, их порождающие. Именно так решают вопрос о происхождении Зла и его искоренении марксистско-ленинская теория. [3.Стр.92].

Современные исследователи выделяют два основных источника морального зла - враждебность и распущенность. Они разворачиваются в целом букете человеческих пороков - нравственно осуждаемых качеств. [1.Стр.188].

К злу относятся такие качества, как зависть, гордыня, месть, высокомерие, злодеяние. Зависть - одна из лучших спутниц зла. Чувство зависти уродует личность и взаимоотношения людей, возбуждает у человека желание, чтобы другой потерпел неудачу, несчастье, дискредитировал себя в глазах окружающих. Нередко зависть толкает людей на совершение аморальных поступков. Не случайно она считается одним из самых тяжких грехов, ибо все остальные грехи можно рассматривать как следствие проявление зависти. Злом является и высокомерие, характеризующееся неуважительно-презрительным, надменным отношением к людям. Одно из самых страшных проявлений зла - месть. Иногда она может быть направлена не только против того, кто причинил изначальное зло, но и против его родных и близких (кровная месть).

Человек, для которого совершение зла является нормой, а иногда и удовольствием, - злобный человек. Такой человек как бы мстит окружающим за невозможность удовлетворить свои неоправданные амбиции - в профессии, в общественной жизни, в личной сфере. [4.Стр.88].

К враждебности мы относим агрессию, насилие, разрушительность, гнев, ненависть, желание гибели, стремление к подавлению других. Это зло активное, энергичное, стремящееся к уничтожению чужого бытия и благополучия. Враждебный к другим человек сознательно стремиться нанести другим вред, ущерб, страдание, унизить их. [1.Стр.188].

В ХХ веке философы и психологи много занимались проблемой агрессии и активного зла. Существует целый ряд версий относительно причин этого вида морального зла и его укорененности в человеческой природе. [1.Стр.188]. Так, Зигмунд Фрейд полагал, что на ряду со стремлением к жизни - Эросом в человеке есть также инстинкт смерти - Танатос. Он заставляет людей стремиться к смерти, разрушению, уничтожению, и если индивид не обрушит силу и энергию своего Танатоса на других, то он уничтожит самого себя. [1.Стр.188].

Теория «фрустрации-агрессии» полагает, что враждебное поведение всегда спровоцировано блокированием (фрустрацией) некой целенаправленной потребностью, желает получить искомое, и отвечает на помеху яростью. Нередко эта ярость обрушивается вовсе не на истинную причину неудовлетворенности, а на совсем случайную жертву - на того, кто оказался ближе. Кроме того агрессия возникает как ответ на неприемлемое обращение - угрозы, нападки на самого человека или на то, с чем он себя идентифицирует - семью, нацию, страну, высшие ценности. Нередко пусковым механизмом активной враждебности является страх: тот, кто перешел от обороны к нападению, уже не испытывает этого мучительного и унизительного чувства. [1.Стр.188].

Целый ряд теорий связывают враждебность и агрессию, свойственную людям с социальным научением. Общество часто одобряет враждебность, награждает за нее и обучает своих членов агрессивному поведению, его формам и приемам. Общество способно активизировать «дремлющий вулкан», хваля за жестокость, награждая за безжалостность, демонстрируя любование свирепыми схватками и приковывая к «инфернальным» (адским) злодействам, к маньякам и убийцам. [1.Стр.188].

Интересную социокультурную трактовку жестокости и разрушительности дает Э. Фромм. Он считает, что «злокачественная агрессия», та, что не является обороной, а выступает страстью к разрушительности в чистом виде, есть результат неверно проживаемой жизни, не реализации человеческих сущностных сил. [1.Стр.188]. Человек не знает, не понимает, как быть продуктивным, как выйти из депрессии и скуки, как научиться получать удовольствие от процесса жизни. Эта глубокая неудовлетворенность, имеющая корни и в противоречивой природе человека, и в пронизанной отчуждением культуре, проявляет себя в виде энергичной враждебности. [1.Стр.190].

Несмотря на многочисленность теорий, ни одна из них не дает достаточно исчерпывающего объяснения неизбывной человеческой враждебности по отношению к близким и тем более не может указать «волшебного средства» для избавления от нее.

Распущенность дает общее название другой группе человеческих пороков: малодушию, трусости, лени, холопству, неумению совладать со своими влечениями, желаниями и страстями. Распущенный человек легко поддается соблазнам, недаром христианство утверждает, что дьявол овладевает душой двумя путями - либо силой, либо обольщением. К распущенности можно отнести жадность, обжорство, похотливость, неуемную страсть к самым разным удовольствиям. [1.Стр.190].

Вся история морали и моральной философии - это упорная и настойчивая борьба с распущенностью, и надо сказать, что до победы еще весьма далеко. Распущенный человек не соблюдает императивов благоволения к другим, потому что не способен отказаться от своих удовольствий, насколько бы они не были грубыми, вредными для здоровья и извращенными. Эгоизм и телесные влечения преобладают в нем и вытесняют всякую деятельную заботу о ближних. Он слаб перед собственными желаниями, он их слуга и раб. В сущности, уступать своим влечениям гораздо проще, чем им противостоять, и распущенный с легким сердцем предается своим слабостям. Его «я» влечется на поводу у тела и эмоций, воля молчит даже тогда, когда надо сделать усилие и отказаться от немедленного удовлетворения желаний. Распущенный человек уподобляется животному, которое не знает социокультурных ограничений и запретов, он боится и избегает усилия, преодоления, строгой дисциплины, стремиться ускользнуть от всякого дискомфорта, требующего терпения. Такие люди легко становятся предателями и угодливыми холопами, они готовы жертвовать кем угодно и сем угодно ради собственного удобства, сытости и благоустроенности. [1.Стр.190].

В обыденной жизни распущенные индивиды на первый взгляд не так опасны как агрессивные. Ну, слаб человек, такова природа! Пьет, гуляет, спит полдня, никому, в общем-то, не мешает. Однако как только безудержные желания распущенного человека не могут вовремя насытить себя, он очень легко превращается в самого злобного и жестокого агрессора. Злобность и трусость, лень и неутомимость в насилии часто сочетаются между собой. Распущенные люди не гнушаются ни воровством, ни убийством ради того, чтобы удовлетворить свои ненасытные желания, а уж обман, ложь, коварство для них обычное дело. Таким образом, два вида пороков тесно связаны друг с другом и переплетаются между собой. [1.Стр.190]

Горько следуя на повсеместную распространенность зла и его многоразличные облики, философы с давних времен ставили перед собой вопрос: откуда взялось зло? Почему оно обступает нас со всех сторон и в своих объективных и субъективных формах? Была ли действительность изначально хороша и совершенна, или оно при своем рождении из небытия уже явила себя злой, уродливой и жестокой? На вопрос о происхождении зла в мире существует целый ряд ответов, хотя истиной в последней инстанции не владеет никто. Рассмотрим эти возможные ответы, начав «с конца», с тех концепций, которые появились в Новое время. [1.Стр. 191]

XVII-XVIII века укореняют моральное и социальное зло в человеческой природе. Такие знаменитые авторы, как Гоббс и И.Кант, считают человека по природе эгоистичными злым, стремящимся оттеснить других людей от благ, да еще, возможно, и потешиться над их страданиями ни материалист Гоббс, ни скептик Кант не ищут за пределами человеческой природы никаких трансцендентных причин, делающих людей злыми. Эгоизм и зло - естественные качества, поскольку в эмпирической реальности люди конкурируют друг с другом, а, как известно, кто смел, тот два съел. По Гоббсу, государство и мораль возникают именно как механизм, умеряющий человеческую зловредность, иначе человечество давно истребило бы себя. И хотя Кант считает, что человек может и обязан исполнять моральный закон благоволения, это не отменяет естественной укорененности во зле. [1.Стр. 191]

В философско-социологической концепции К. Маркса моральное и социальное зло тесно связывается с существованием частной собственности, ее уничтожение должно стать основой для повсеместного исправления нравов и установления гармонии между людьми. [1.Стр. 192]

Безрелигиозные версии происхождения зла - достаточно позднее явление в истории этики, и по объему они всегда занимали весьма скромное место в человеческой мысли.

Первая версия - это представление о морально-онтологической двойственности, лежащей в фундаменте мироздания. Эту версию развивал и отстаивал зороастризм, или маздеизм, - древнее учение персов. Согласно учению пророка Заратуштры, у истоков мироздания стоят два равноправных могучих духа - добрый бог Ахурамазда и злой - Анхра-Майнью. Ахурамазда сотворил все доброе, чистое, разумное, его противник - все злое, нечистое и вредное. Но самое главное, что между богами идет непримиримая борьба, в которой добро и зло не просто сражаются, а смешиваются, перепутываются друг с другом и становится очень трудно отделять одно от другого. Наш мир - смешение и взаимопроникновение добра и зла. [1.Стр. 192]

Идея моральной двойственности мира, провозглашенная Заратуштрой, впоследствии была подхвачена христианской ересью минихейства. В соответствии с идеями христианства добро не может быть равноправно со злом, добро - выше и значительней. [1.Стр. 193]

Вторая крупная позиция в религиозном понимании происхождения зла, позиция, которая кладет в основание мира добро. Для христианства зло принципиально вторично, потому что мир творится одним-единственным Богом, явленным в трех лицах. Бог есть Благо и Бытие, он сотворяет мир от полноты и из любви, потому зло не может быть присуще его детищу. Однако откуда же оно взялось? Если Бог - абсолютное добро, безущербное благо, то почему кругом столько страданий? Может быть, Господь все-таки зол? Нет, это исключено. Тогда откуда же ненависть и жестокость? Так в христианской философии веками обсуждается проблема теодицеи - богооправдания в вопросе о наличии в мире зла. [1.Стр. 193]

Теология предлагает другое объяснение зла. Зло порождено гордыней и неверным употреблением свободы. Первое, еще «дочеловеческое», зло возникло в результате зависти и гордыни. [1.Стр. 193]

Причиной, сыгравшей роль «пускового механизма» зла, стала свобода, которую Господь дал сотворенным им духам. И той же свободой он наделил человека. Бог же не желал создавать оловянных солдатиков», которые были бы автоматически покорны его воле. Он творил человека в полном смысле по своему образу и подобию, наделяя его свободой и способностью к любви. Человеку была дана возможность выбирать - следовать ли ему Божьей воле или предаться иным путям, отозваться на иные призывы. Адам не выдержал экзамен. Он нарушил Божественный запрет, соблазнился искушением змия, пожелал «ведать добро и зло», как Всевышний. Свобода и гордыня вторично породили зло, извергнув Адама в бренный земной мир, где его потомки полностью вкусили боль, старость, смерть, ненависть и жестокость.

Третья фундаментальная версия, объясняющая наличие зла в мире - самая древняя. Она восходит к ведическому учению. Согласно ей, зла в мире вообще нет. Но как же так, возникает резонный вопрос, мудрецы утверждают, что зла нет, когда кругом кровь, голод, несправедливость? [1.Стр. 194]. Как можно не замечать столь явных вещей? «Все это видится нам,- отвечают восточные мыслители, - потому, что мы занимаем в мире частичную, партикулярную позицию. Мы глядим на все со своей маленькой, ограниченной точки зрения, и потому наш взгляд упирается в те мнимые «несовершенства» бытия, которые на самом деле гармонично вписаны в целое мироздание. Наша частичная позиция заставляет нас видеть только черноту, переживать негативное так, словно оно есть элемент гармонии. Чтобы увидеть действительность в ее истинном свете, надо подняться над человеческой личностной точкой зрения, возвысить и расширить свое восприятие до божественной позиции, обнимающей все существующее, тогда мы убедимся, что зла нет, что на самом деле все прекрасно и благостно, замечательно и совершенно». [1.Стр. 195]

Подобная точка зрения встречается у христианских авторов. Ее глубоким недостатком является призыв к людям выйти за рамки человеческого, чтобы пережить доброту мира. Получается, что пока мы существуем в теле, пока наш горизонт - это человеческий горизонт, мы обречены на зло и страдание, и только йоговская медитация либо озарение святого способны преодолеть тесные рамки нашей земной позиции. Благо выступает как находящееся за пределами человеческого. [1.Стр. 195]

Гармония мира как целого - слабое утешение для тех, кто пребывает в «черной полосе», испытывая все ее негативные воздействия. И все-таки по современным представлениям, именуемым «холистическими» (то есть основными на усмотрении целостности), взгляд на мир как единство, если и не избавляет нас от зла, то способен уменьшить количество страданий, вызываемых самим нашим способом мироотношения.

Гармония мира не дана нам непосредственно, но мы можем утвердить добро в своей жизни, опираясь на идею такой гармонии, созидая ее своими мыслями и поступками. [Стр. 196]

3. Диалектика добра и зла

Моральное зло изначально осознается как противоположность добру, однако возможны различные трактовки соотношения полюсов этого противостояния. В зороастризме, например, добро и зло представились двумя самостоятельными равноправными силами, борьба которых составляет сущность жизни. В древнекитайской классической «Книге перемен» бытие объясняется через диалектику двух начал: Ян (светлого, доброго, творческого) и инь (темного, злого, пассивного). Ни первый, ни второй элемент этой пары не превосходит противоположный по силе, оба полюса приобретают смысл только в соотношении друг с другом, поэтому можно сказать, что зло - лишь оборотная сторона добра.[7.Стр. 285]

Примером неравноправного сосуществования морально-положительного и морально-отрицательного может послужить их интерпретация в христианской концепции мироздания. По мысли Августина Блаженного, источником добра является бог, а зло возникает в результате отклонения людей от божественного добра вследствие злоупотребления свободной волей. Идеологии, в которых зло провозглашалось бы господствующей силой в мироздании, встречаются чрезвычайно редко. Поменять добро и зло местами в принципе, можно, но это не приведет к изменению их сущностного значения, спровоцировав лишь нравственную дезориентацию. [7.Стр. 285]

В борьбе этих противоположностей каждая может временно одерживать верх, однако моральное сознание содержит установку на необходимость торжества добра. Это не означает, что можно ожидать окончательного установления «царства добра», поскольку финальная победа добра над злом привела бы к исчезновению морали, существующей только в контексте данной полярности. Тем не менее, такая установка чрезвычайна важна для нравственного сознания, поскольку позволяет противостоять релятивизму, поддерживая определенную «шкалу ценностей» и обеспечивая, тем самым, мотивацию противодействия злу в конкретных ситуациях. [7.Стр. 286]

Поскольку добро и зло связаны неразрывно, недостаточно подвергнуть зло осуждению, надо понять его «предназначение». Оно связано с участием зла в обеспечении нравственного развития; с его «способностью» выявлять и подчеркивать (по принципу «от противного») преимущества добра; с его «агрессивностью», побуждающей трансформацию добра из пассивного состояния в активное. Эти «позитивные» свойства зла не означают, конечно, его морального одобрения. Более того, моральное оправдание зла (даже «одноразовое») дезориентирует сознание, обрекая его «носителя» на нравственную деградацию. [7.Стр. 287]

Добро есть то, что ориентировано, в принципе, на всех, это - радикальное доброжелательство, отношение к другим - как к себе самому. Однако подобная формулировка добра есть выражение «высокой морали», к которой не сводится мораль конкретных культур, стран и народов. «Высокая мораль» - лучшая из тенденций в любой морали, это путеводная звезда, указывающая направление движения к совершенству, но она не исчерпывает собой реальных установок к нравственному сознанию. К тому же она часто слишком «высока» и абстрактна, чтобы быть однозначно применимой в любой конкретной ситуации и с абсолютной надежностью и отграничить добро от зла.[1Стр.202]

Перечислим несколько позиций, которые часто демонстрируют, сколь сложными и неоднозначными являются представления о добре и зле.[1.Стр. 202]

1. Добро и зло различно понимаются в разных культурах. Если принять условное разделение культурных регионов на Запад и Восток, мы тотчас обнаружим кардинальные расхождения в нравственных оценках одних и тех же явлений, проистекающие из разных исторических традиций ментальных установок. На Западе как высокоморальное оценивается стремление человека к индивидуальности, уникальности и своеобразию. Быть неповторимой личностью и заявить о себе во всеуслышание - благо, это достойно похвалы и подражания. На Востоке, напротив, не принято выпячивать себя, здесь нравственно одобряемо быть хорошо прилаженным к коллективу, вписанным в общность, составить одно из незримых «колесиков» ее внутреннего механизма. Крикливая манифестация своей оригинальности рассматривается здесь как зло и попадает в разряд «неприличного поведения».[1.Стр. 203].

На Западе его завоевательские амбиции по отношению к внешнему миру, стремление к экспансии оцениваются как добро, ибо приравниваются к самоутверждению. Человек - «владыка земли»: что может быть лучше для «классического» западного ума? В то же время на Востоке образ завоевателя природы никогда не был в чести. Здесь нравственно одобрялось и ценилось бережное и осторожное обращение с окружающей действительностью. Добро есть то, что не нарушает наличного баланса. Недаром ведущим принципом даосских мудрецов стал принцип недеяния - «у-вэй»: действовать можно только в русле наличного хода вещей, не пытаясь господствовать над ним. Субъективное вмешательство в природу - зло, оно вредно и безнравственно.

2. Представление о добром и злом разнится и по эпохам. Современная рыночная экономика с ее демократией, определяющая облик ХХ века, в корне изменила многие нравственные оценки, которые в течение веков и тысячелетий были свойственны основанному на традиции обществу прошлого. Если прежде при патриархальном укладе величайшей нравственной ценностью было следование традициям ушедших поколений, воспроизведение образа жизни ориентиров, принадлежащих отцам и дедам, то теперь добром и ценностью стало творческое переосмысление традиций, отказ от немалой их части, созидание нового образа жизни и новых идеалов. [1.Стр. 203].

В традиционном обществе серьезной добродетелью считалось беспрекословное подчинение старшим и действие по тому стереотипу, который они вменяют. Нынешние поколения выбирают свободу от диктата и опеки, для них истинное добро - самостоятельность, возможность поступать по своему усмотрению и собственной воле. [1.Стр. 204].

В прошлом повсеместно действовал двойной стандарт для оценки поведения разных полов. Женщинам вменялась в основном добродетель послушания и терпения, им приписывались чисто семейные роли, и попытка женщины быть социально активной получала резкое моральное суждение. Нравственно адекватной и приемлемой для общества была только такая женщина, которая соглашалась на роль безропотной жены при муже, матери детей, не претендуя на развитие иных своих способностей. В современном мире, хотя и не без споров и противоречий, одобряется женская активность, стремление женщины быть личностью, профессионалом, социальным деятелем. Полноценное развитие женской индивидуальности - такое же добро, как и развитие индивидуальности мужчины.

Если в обществах прошлого господствовали ориентиры на нетерпимость ко всему «инакому», и непривычные способы мышления и поведения проходили «по ведомству» зла, то современные демократии полагают добром высокую терпимость к самым разным человеческим проявлениям, если они никому не наносят прямого вреда. Уважение личности, индивидуальным свойствам людей и их выбору ведет к пониманию добра как соглашения между людьми, а злом оказывается жесткий канон, заданный извне и обязательный для всех без разбора. [1.Стр. 204].

3. То, что является бесспорным добром для человека или группы, с которой он себя идентифицирует (семья, социальный слой, этнос и т.д.), может быть столь же недвусмысленным злом для других людей или другой группы. Яркий тому пример - победа в войне. Победители считают ее добром, радуются ее, прославляют своих лидеров, несмотря на понесенные утраты. А побежденные видят в своем проигрыше зло, потери, экономический, физический и моральный ущерб. [1.Стр. 204]. Разумеется, бывают пирровы победы, способные, обернуться негативными последствиями для победившей стороны, но чаще всего военная победа, особенно если она увенчала освободительную, «справедливую» - войну, - это благо для населения, и ее встречают радостью и ликованием. [1.Стр. 205].

С точки зрения «высокой морали», любая война, по каким бы причинам она не развивалась, - это зло, ибо она выпускает на свет демонов насилия, расковывает агрессивные инстинкты, сопровождается кровопролитием, мародерством, издевательством над плененным противником. И все-таки в истории нередки ситуации, когда тот или иной затянувшийся конфликт решается силой, и буквально каждый, кто вовлечен в войну, оказывается вынужден выступить на той или иной стороне и признать конкретный факт победы «добром» или «злом». [1.Стр. 205].