Современная индийская философия. Традиции индуизма и неоиндуизма

Размещено на http://www.allbest.ru/

Современная индийская философия. Традиции индуизма и неоиндуизма

Содержание

Введение

1. Особенности индийской философии

2. Этапы становления и развития философии неоиндуизма

Вывод

Список использованных источников и литературы

индийская философия индуизм неоиндуизм

Введение

До наступления XX века - нового периода в истории индийской культуры, спецификой Индостана, создающей в нем культурный конгломерат, являлся фактор индуизма, который вышел за рамки религии и создал особую систему, регулирующую жизнь индийского общества. Основой этой системы стала индийская философия древности, ведического и эпического периодов, имеющая свои особенности, проникающая во все сферы жизни индийского общества и несущая эти традиции в современную эпоху.

В результате внешних воздействий на индийское государство, берущих свое начало в XVI веке (мусульманское завоевание) и многократно возросших к началу XX века, столетиями державшийся уклад жизни начал разрушаться, а точнее сказать, изменяться в результате эволюции индусской системы, которая приобретала все новые и новые черты. Этот процесс завершился индийской буржуазной реформацией XIX века, по аналогии с европейской реформацией, и последующим периодом борьбы за независимость Индии. Эти два периода очерчивают время, когда произошел бурный всплеск, и буквально, переворот в индийской философской мысли, названный в западной историографии «неоиндуизмом», а в отечественной -современной индийской философией. Благодаря указанным процессам в Индии возникают явления, казалось бы, не связанные ни с местной культурой, ни с традициями, но, при этом, именно от них ведущие свои корни.

Одним из таких явлений современной Индии, наряду с гандизмом и марксизмом можно назвать индусский коммунализм - порождение нового времени в индийской истории с его стремлением к национальному самоопределению, с его тягой к прогрессу и в то же время с его жаждой возрождения классического индусского наследия. Именно «жажда возрождения» (за что индусский коммунализм часто носит и другое название: «возрожденчество»), вылившаяся на практике в крайний экстремизм перевела это течение в разряд тем, научно закрытых и критикуемых с политической точки зрения не только в рамках самой Индии, но и во всем мире.

Поэтому не удивительно, что творчество и философские взгляды Мадхава Садашива Голвалкара (1906-1973), являвшегося видным идеологом индусского коммунализма, во многом идейно оформившим это неоднородное массовое течение, стали научно забытыми. Исследователи и специалисты, изучавшие современную индийскую философию, в силу одиозности возрожденчества и фигур его представляющих, не обращались к этой теме, или делали это вынужденно при изучении смежных вопросов. Однако в недрах индусского коммунализма так же, как и в иных неоиндусских течениях рождались заметные философские концепции, хотя лик их был замутнен идеями превосходства индусов и индусской культуры, как глобального явления.

Если ранний коммунализм, приходящийся на период борьбы за независимость, пострадал в меньшей степени, оставшись фрагментарно вписанным в историю современной индийской философии в качестве своеобразной диковинки, печати времени, то поздний коммунализм -коммунализм в независимой Индии, с которым тесно связано имя Голвалкара, остался для исследователей в стороне от индийской философии, в результате чего из нее исчезли целые философские школы, отдельные имена и труды. История философии только тогда может считаться написанной, когда в ней найдут свое место все забытые мыслители, не взирая, на их политические и общественные взгляды. Таким образом, наличие указанного пробела в истории индийской философии делает поставленную исследовательскую задачу научно актуальной.

Актуализирует исследование философии Голвалкара и то обстоятельство, что относительно недавно в индийском государстве произошли политические, а, следовательно, и идеологические изменения: Терпит крах своей идеологической доктрины, теряет поддержку и отходит от власти долго правивший Индийский Национальный Конгресс, наследник гандизма, а его место занимает Бхаратия Джаната Парти («Bharatiya Janata Party» - BJP) - партия коммуналистского толка. В связи с этим М. С. Голвалкар становится одной из знаковых фигур для современной индийской политической и философской мысли.

Причина этого в том, что единственной возрожденческой организацией, пережившей все перипетии национальной борьбы и становления независимой Индии, была Раштрия Сваямсевак Сангх (Союз добровольных служителей Родины). Являясь не политической, а культурно-просветительской организацией, она сумела развиваться в условиях запретов и в итоге буквально вырастить и воспитать несколько поколений своих сторонников, которые сумели не просто добиться власти в современной Индии через BJP, но и утвердить новые идеологические рубежи. Ведущим идеологом РСС, по существу, создавшим ее и написавшим своего рода «библию» этой организации - «Пучок мыслей», был Мадхав Садашив Голвалкар. Именно его философские взгляды легли в основу современного индусского коммунализма и его социальной теории. В связи с этим исследование философского наследия Мадхава Садашива Голвалкара имеет и социально-политический резонанс.

Знание философских взглядов этого мыслителя вооружает современных ученых, политологов, востоковедов-индологов, философов необходимыми основаниями для адекватной оценки политических, экономических, ментальных и культурных процессов, происходящих в современной Индии, а также создает возможность их прогнозирования. Обращаясь к степени научной разработанности проблемы следут отметить, что вопросы, связанные с изучением философии Мадхава Садашива Голвалкара, поднимались в научной литературе довольно эпизодически и достаточно поверхностно в контексте рассмотрения иных вопросов более обширного свойства, таких, как индусский коммунализм, современная индийская философия и индуизм. Исходя из этого, о какой-либо особой историографии изучаемого нами вопроса говорить не приходится.

Это связано, прежде всего, с уже упомянутой политической спецификой индусского коммунализма вообще, распространяющейся на все явления, имеющие к нему какое-либо отношение. Именно политические соображения довлеют в подходе исследователей к возрожденчеству а, следовательно, и к творчеству М.С. Голвалкара. Именно они диктуют ракурс и подходы к рассматриваемым проблемам, создавая довольно узкий предмет исследования, очерченный рамками, именуемыми в научной литературе «политическим индуизмом» . При этом, иные аспекты явления, такие, как философские, экономические, культурные, социальные, остаются за кадром на фоне неизменного глобального подхода, пытающегося создать единую идеологическую картину, выделив общее из весьма разнородных источников.

В связи с этим, М.С. Голвалкар никогда не оценивался и не анализировался как философ, только как политический лидер и идеолог возрожденчества, чья деятельность рассматривалась, исключительно, в контексте целостного развития индусского коммунализма. Философское же наследие этого мыслителя в научном плане оказалось забытым, притом, что оно не является отмершей ветвью индийской философии, а продолжает жить в традициях современной РСС.

В результате того, что поднятый в исследовании вопрос имеет столь незначительную степень разработанности, есть смысл обратиться к смежным областям индологии для того, чтобы там выделить подходы и фактографические данные, применимые к изучаемому предмету. Начнем с проблемы индусского коммунализма или возрожденчества.

На сегодняшний день существует довольно небольшая группа монографий, рассматривающих возрожденчество как целостное явление, и множество статей, поднимающих отдельные проблемы индусского коммунализма.

Среди них стоит выделить, по сути, единственное полновесное исследование, посвященное индусскому коммунализму, - труды Romila Thapar, вписывающих это явление в историю Индии.

В основном же большую часть работ, поднимающих проблемы, связанные с возрожденчеством, составляют научные статьи таких видных индологов, как Б.И. Клюева,5 Т.С.А. Raghavan,61. Prakash,7 Р.Б. Рыбакова.8

Эти авторы довольно подробно останавливаются на перипетиях политического и идеологического развития коммуналистского движения, давая развернутый анализ его механизмов и восстанавливая историю этого движения. При этом исследователи поднимают обширный пласт источников, включая труды идеологов возрожденчества, в число которых попали и работы Голвалкара. Однако, указанные монографии не дают целостной, глубокой оценки работ идеологов коммунализма (в том числе, и Голвалкара) и теорий в них содержащихся, используя этот материал лишь для истолкования событий или иллюстрирования непримиримости позиций представителей этого течения по широкому кругу проблемных социально-политических вопросов, характерных для Индии XX века.

Несколько особняком в разряде литературы, посвященной движению индусского коммунализма, стоит собственно коммуналистская по происхождению критическая литература, созданная самими представителями этого течения. Она не изобилует множеством работ, большинство из которых имеет ненаучный характер и наполнено апологетикой возрожденческих идей, что также делает их узкими и тенденциозными. Исследования такого рода в основном рассчитаны на поддержку определенного направления политических процессов в самой Индии, заостряя внимание на тех моментах коммуналистской доктрины (в том числе, и философских), которые становятся распространенными в настоящее время. Или наоборот популяризируют те моменты, которые входят в программу современных коммуналистских политических партий. Здесь стоит выделить две работы, помогающие раскрыть материал исследования: «Toward The Hindu Century» (На пути к индусской эпохе) и «Widening Horizons» (Расширяя горизонты)

В итоге научные труды по индусскому коммунализму в силу указанной их специфики не могут дать необходимой теоретической базы для анализа философии Голвалкара и являются, скорее, справочными при изучении поставленной проблемы, т.к. содержат довольно обширный фактографический материал связанный с деятельностью и взглядами изучаемого мыслителя.

Еще более сложная картина наблюдается в исследованиях, посвященных индийской философии.

Принимая во внимание то, что история индийской философии насчитывает довольно большое количество трудов, эта наука сравнительно молода и еще не выработала устоявшихся теоретических моделей развития индийской философской мысли. На сегодняшний день не существует какого-либо исследования, берущего на себя смелость воссоздать пути и механизмы развития индийской философии от ее зарождения до наших дней, сформулировавшего единые критерии подхода и оценки истории индийской философии. Можно сказать, что в научной среде утвердилось представление о «двух» индийских философиях: «философии ортодоксальной» (философии ведического и эпического периода с ее школами, течениями, устоявшимся категориями, проблематикой и религиозно-философским понятийным аппаратом) и новой индийской философии (философии реформационного и последующего периода).

Ортодоксальная индийская философия насчитывает довольно большое количество исследований и ряд имен признанных специалистов в этой области, таких, как В.К. Шохин, С. Чаттерджи., В.Г. Лысенко, С. Радхакришнан и др. Однако, нередко, сами исследователи ортодоксальной индийской философии ограничивают философский потенциал индийской общественной мысли временными рамками классического периода, считая, что уже в XVII-XVIII существуют лишь отголоски индийского философского творчества, а позже стало развиваться лишь интерпретаторство. Исследователи же новой индийской философии ведут ее отсчет от индусской реформации XIX века, зачастую, не посягая на наследие классического ортодоксального периода и не выходя за рамки классических индусских текстов. Тем самым исчезает необходимая преемственность и единство в изучении и понимании идей древних и современных индусских философов. Фактически, на сегодняшний день история ортодоксальной индийской философии и история современной индийской философии - это две обособленные науки. Благодаря такому размежеванию отсутствуют прочные философские теоретические основы для изучения представителей современной индийской философии и индусского коммунализма в особенности, т.к. апелляция к «золотому веку» индийской философии является отличительной чертой возрожденчества и философии Голвалкара, как его представителя, в том числе.

Тем не менее, имели место попытки создать единую историю индийской философии, в особенности, среди самих индусов, столкнувшихся в XIX-XX вв. с европейской философской мыслью, что вызвало необходимость научной кодификации национальной философской традиции. В связи с этим, необходимо выделить труды Радхакришнана, написавшего труд - «Индийская философия». Это исследование, в котором автор, кроме того, что дал исчерпывающий анализ школ древнеиндийской философии (так называемых, «даршан»), выделил ряд периодов становления индийской философской мысли, проследил вопросы ее зарождения, становления и развития. Кроме того, Радхакришнан высказал ряд ценных замечаний по поводу особенностей индийской философской мысли современного ему этапа развития, трактуя их с учетом анализа прошлого индийской философии.

Кроме того, будучи сам индийским философом, работавшим в тот же период, что и Голвалкар, Радхакришнан не пошел по пути реконструкции линий развития индийской философии на основании европейской модели, а постарался воссоздать индийскую философскую мысль и логику ее развития независимо от существующих клише. Этот подход позволил сохранить для дальнейших исследований самобытные черты индийской философии, ее связи с практической деятельностью, религией индуизма и индусским социумом. Такой взгляд на проблему представляется нам наиболее плодотворным для изучения идей Голвалкара, как индусского философа, несмотря на то, что этот подход не обладает необходимой долей проработанности и изобилует пробелами.

В отечественной историографии также имеется свыше десятка работ, в той или иной степени дающих теоретическое обоснование и глубокое осмысление отдельных моментов истории развития индийской философии (тоже, в основном, ортодоксальной). Из них для нашего исследования наибольшую ценность имеют две работы: «Современная индийская философия» А.Д. Литмана и «Буржуазная реформация индуизма» Р.Б. Рыбакова. Обе работы посвящены интересующему нас современному этапу развития индийской философии и способны дать теоретические основания и ключи к анализу философии Мадхава Садашива Голвалкара с учетом традиций неоиндуизма. Оба указанных автора вскрыли ранее не неизвестные черты философии в современной Индии.

А.Д. Литман довольно скрупулезно обрисовал условия идеологического вакуума независимой Индии, соотнеся их с формами, которые приобретает индусская философская мысль. Хотя остается сожалеть, что, во второй части своего труда: «Индийская философия в условиях независимой страны» автор обошел вниманием вопросы, связанные с философией индусского возрожденчества.

Р.Б. Рыбаков, исследуя процессы буржуазной реформации индуизма, сделал новаторский вывод о наличии параллельных линий реформации, порождающих новые течения и даже этапы в индийской философии, но, тем не менее, остающихся в достаточной мере независимыми друг от друга и от своих плодов, развиваясь внутри своей структуры и не допуская новых внешних идеологических влияний. Это тем более важно, потому что именно явление буржуазной реформации индуизма заложило основы современной индийской философии.

Еще одну грань подхода к философским взглядам Мадхава Садашива Голвалкара затрагивает пласт исследовательской литературы, посвященный проблемам индуизма. Каким бы парадоксальным это ни показалось, исследования, посвященные индуизму, неразрывно связаны с индийской философией. Если в отечественной историографии можно встретить труды, носящие названия типа: «Современная индийская философия» или «Брахманистская философия», то на Западе речь идет об индуизме или неоиндуизме - областях более глобальных, нежели индийская философия, которая, по сути, вписывается в историю развития индуизма в качестве одной из важнейших его областей.

«Индуизм», как и «индусский социум» имеет обширную историографию как отечественную, так и западную. Из отечественных специалистов, профессионально занимающихся проблемами индусского социума, необходимо выделить А.А. Куценкова. Кроме того, существует ряд исследований, рассматривающих индусский социум, как особый тип цивилизации, сравнивая его с другими мировыми явлениями того же порядка. Это работы: А.Дж. Тойнби, Е.Ю. Ваниной, Л.С. Васильева, Л.А. Седова.

Индуизм, как явление, благодаря своей разноплановости, имеет широкий круг исследователей, зачастую, не пересекающихся проблематикой направлений своих исследований. Так, признанными специалистами по религиозно-обрядовой стороне являются Н.Р. Гусева и А. Бэшем, который, в своей работе попытался охватить все сферы жизни индийской цивилизации.

Кроме того, существует целая группа исследователей, занимающихся теорией индуизма, подходя к нему как к целостному явлению и анализируя его составляющие. Таковы труды Г.-Д. Зонтхаймера, Г. Фон Штитенкрона и Л.С. Васильева и др. Именно исследователи, занимающиеся теорией индуизма, и изучающие пути его развития, часто поднимают в своих трудах проблемы современной индийской философии в качестве одной из наиболее ярких и значимых граней в развитии индуизма. В этой связи хотелось бы упомянуть работу О.В. Мезенцевой «Роль индуизма в идеологической борьбе современной Индии», посвященную влиянию индуизма на общественную мысль Индии, в том числе, на современную индийскую философию. И опять же можно указать на имена Б.И. Клюева и А.А. Куценкова, активно разрабатывающих во многих статьях «политический» и «социальный» индуизм соответственно и тем самым затрагивающих вопросы, связанные с философией Мадхава Садашива Голвалкара.

Неоиндуизму, входящему в качестве последнего этапа в историю развития индуизма, также посвящено ряд исследований. Здесь интерес представляет статья специалиста по индусскому мистицизму А.А. Ткачевой «Неоиндуизм и неоиндусский мистицизм», в которой автор, опираясь на работы вышеперечисленных исследователей, выводит общие черты неоиндуизма и неоиндусской философии. Также любопытный анализ этого явления дают в своих работах М.Т. Степанянц и А.С. Тимощук, который рассматривает неоиндуизм в индийской философии, сравнивая его с явлением постмодернизма, перенося на него основные черты последнего.

В целом следует отметить, что, несмотря на достаточно серьезную разработанность отдельных вопросов по идеологии и практике возрожденчества, а также современной индийской философии, до сих пор как в отечественной, так и в мировой науке не было предпринято попытки анализа философского наследия индусского коммунализма, не было выработано теоретических основ для изучения философской грани такого явления. Это создает серьезный пробел в истории современной индийской философии.

В результате, основным и, по сути, единственным источником, из которого на сегодняшний момент можно получить достоверное представление о философии Мадхава Садашива Голвалкара, остается «Bunch of Thoughts» («Пучок мыслей») - сборник трудов этого мыслителя, относящийся к различным периодам его жизни. К «Пучку мыслей» следует добавить источники, имеющие генетическую с ним связь.

Автор «Пучка», излагая свои мысли, ссылается на множество источников, а к некоторым, наиболее авторитетным для него, апеллирует, излагая свою концепцию. При этом ряд заимствованных идей остаются недосказанными или не нуждающимися в доказательствах, т.к. труд мыслителя - это собирательная индусская философская интерпретация, которая рассчитана на аудиторию, с детства знакомую со священными источниками и работами индусских мыслителей.

Среди этих источников можно выделить несколько групп:

Прежде всего, это источники «золотого века» индийской философии: веды, упанишады, шастры, сутры, эпическая индусская литература. Они представляются наиболее авторитетными для Голвалкара, для которого особенно ценны упанишады и «Бхагавадгита». Последняя имеет особое значение для неоиндуизма. Как писал С.Д. Серебряный: «В сознании и сочинениях ряда ведущих представителей этой, европеизированной Индии XIX-XX вв. «Гита», занимая едва ли не центральное место, стала объектом пристального внимания и размышлений, индийские мыслители этого времени вносили свое восприятие и толкование «Гиты»...»

Зачастую, мыслитель использует не столько сами источники, сколько информацию, мифы, притчи, философские доказательства в них содержащиеся, не ссылаясь на источник. Таковыми являются «Ригведа», «Артхашастра», «Законы Ману», «Кама-сутра» и др. древние памятники.

Во-вторых, с «Пучком мыслей» связан ряд современных мыслителю источников. Здесь можно назвать программную работу другого идеолога индусского возрожденчества В. Саваркара «Хиндутва». Голвалкар часто обращается к мнению различных мыслителей и общественных деятелей неоиндусского периода индийской философии, таким, как М. Ганди, Дж. Неру, Рамакришна Парамхамса, Свами Вивекананда, К.Б. Хедгевар и др. Обращаясь к авторитету этих деятелей или высказываясь в пику их идеям, Голвалкар, так или иначе, использует в своих построениях их философские доктрины. Поэтому существует потребность обратиться к целому ряду источников и литературе, стоящих, казалось бы, в стороне от изучаемого вопроса но, тем не менее, необходимых для раскрытия проблемных моментов, связанных с философской концепцией Голвалкара.

Подводя итог сказанному, необходимо отметить очень низкую степень разработанности вопросов, связанных с философией Голвалкара. Здесь речь идет не только об одной забытой философской доктрине, но и об отсутствии в написанной истории индийской философии целого направления, о существовании которого на сегодняшний день можно судить лишь по косвенным научным данным. В научной литературе не просто отсутствуют философия Голвалкара, но теоретические основы для ее изучения.

В связи с этим, целью данной работы является определение основных характеристик, сущности и формы философской концепции Мадхава Садашива Голвалкара как представителя одной из ветвей современной индийской философии.

Для достижения этой цели поставлены следующие задачи:

Определение характера и места философской концепции Мадхава Садашива Голвалкара в рамках существующего в Индии современного течения философии неоиндуизма.

Реконструкция философской системы Мадхава Садашива Голвалкара, изложенной в «Пучке мыслей» на основе выявления терминологических и мировоззренческих основ труда и круга поднимаемых им вопросов.

Анализ соотношения индивидуального и социального аспектов человека, как ядра, создающего внутреннее единство философской концепции Голвалкара.

Общий замысел исследования, теоретические и концептуальные установки автора формировались под влиянием обширного круга источников, охватывающих различные стороны развития индийской философии в тесной связи их с индусской культурной традицией: теорией и практикой индуизма и индусского социума, насчитывающих более четырех тысяч лет существования.

Каждое из направлений общественно-политической мысли Индии имеет собственные глубокие древние философские традиции, окончательно оформившиеся в период реформации и укрепившиеся в период национально-освободительной борьбы, а также продолжающие свое развитие и в последующее время.

Поэтому, несмотря на то, что философские аспекты идеологии индусского коммунализма практически не рассматривались, в работах Р.Б. Рыбакова, Л.С. Васильева, А.Д. Литмана, Б.И. Клюева, А.А. Куценкова, В.А. Пименова, С. Радхакришнана, R. Thapar и других ведущих индологов и философов были выработаны общие подходы к исследованию современной индийской философии, основанные на представлении о преемственном, эволюционном характере ее развития, ее прочной связи с религией индуизма, индусским социумом и его практической стороной жизни.

В связи с этим, авторская теория «системы индуизма», как основа исследования, является логическим продолжением подходов и теоретических наработок, созданных вышеупомянутыми индологами. Система индуизма помогает воссоздать ментальную среду, в которой работали индусские мыслители, установить общую направленность их деятельности, очертить круг основных понятий и вопросов современной индийской философии, помогает проследить внутренние ее связи и установить индусские корни современных философских концепций Индии.

В данном исследовании такой подход представляется особенно важным, т.к. теория системы индуизма особенно ярко высвечивает социальные аспекты индийской философской мысли, над которыми работал Мадхав Садашив Голвалкар.

Поставленные задачи определяют общетеоретические методы, использованные в исследовании: логический, исторический, сравнительно исторический, биографический и метод философского анализа сущности явления. Так же используется системный комплексный подход, когда речь заходит о связи философии Голвалкара с индуизмом, сформированный на основе дескриптивного подхода в религиоведении.

Методология, таким образом, имеет комплексный характер и задана, с одной стороны, социокультурными особенностями изучаемого явления, а, с другой, - многообразием аспектов изучаемого явления.

Данная работа достраивает историю развития современной индийской философии в рамках ее социально-политического направления - индусского возрожденчества. Вводит в научный оборот имя Мадхава Садашива Голвалкара и его философскую концепцию; впервые дает анализ философского наследия этого мыслителя.

На материале философии Голвалкара исследование раскрывает механизмы индуизации политической и социальной сфер жизни современного индийского общества и, соответственно, механизмы политизации индуизма и индийской философии, превращения ее в инструмент преобразования общественной модели.

1. Особенности индийской философии

Индийскую философию невозможно представить без той системы внешних связей, которыми она обросла за свою, более чем тысячелетнюю историю. В силу особой специфики своего развития индийская философия прочно утвердилась, опираясь на два столпа: миф и социум. Если быть более точным, то связь здесь обратная, т.е. миф и индусский социум всегда искали опору и поддержку в индийской философии, тем самым, формируя ее облик. Каутилья, предполагаемый автор древнеиндийского политического трактата «Артхашастра», в своих наставлениях по этому поводу писал так: «Философия всегда считается светильником для всех наук, средством для совершения всякого дела, опорою всех установлений».

Попробуем разобраться по порядку и начнем с мифа. Если греки в период расцвета их философской мысли постепенно отходили от мифа и тем самым развивали философию «в пику» мифологии и религии, то индусы же развивали философию, стремясь осмыслить миф, сакральность, и, по крайней мере, некая реальность которого оставалась несомненной для них.

Важнейшим и древнейшим источником формирования индусской философской мысли являются изустные предания (шрути) мировоззренческого и религиозного характера - веды. Несмотря на то, что шрути (sruti,caHCKp. - «услышанное») означает божественное откровение, внушенное поэтам-мудрецам риши, сами по себе веды, не будучи философскими по содержанию, имели ряд специфических особенностей, не характерных для большинства мифологических комплексов. Среди этих особенностей выделяется склонность апеллировать к разуму в объяснении основ мироздания, нежели к откровению, которое являлось лишь исходной посылкой. Этот анализ материала, содержащегося в откровении, свойственный ведам и другим шрути, брахманам, араньякам, упанишадам, является важнейшим этапом становления индийской философии в ее особенном русле.

Конечно, сама посылка философских рассуждений затерялась далеко в прошлом, так далеко, что до сих пор невозможно доподлинно установить датировку создания этих памятников; но именно веды породили целый пласт «комментаторской» литературы. Этот литературный комплекс лег не только в основу брахманизма, как религии, но и заложил основу индийской философии, как философии спиритуальной, т.е. обращенной к духу.

Термин «спиритуальность» - это характерный термин, принадлежащий скорее современной индийской философии. В европейском толковании он близок к «идеализму», причем, некоторые исследователи (к примеру, А.Д. Литман ) ставят между «спиритуализмом» и «идеализмом» (объективным идеализмом, в частности) знак равенства, что представляется не совсем точным. Несколько забегая вперед, необходимо отметить, что термин «спиритуализм», окончательно утвердившийся только в XX веке, в качестве одного из своих основных назначений имел противопоставление индийской философской традиции - европейской, как европейскому материализму, так и европейскому идеализму, следовательно, он не мог приравниваться к последнему. Скорее термин «спиритуализм» указывает на прочную культурную связь индийской философской традиции с духом индуизма и индусского мифа, к которым эта традиция обращена.

В результате неудивительно, что именно эта черта индийской философии породила позднейшее отрицание со стороны представителей европейской культуры существования философской мысли в Индии. Вследствие взаимодействия философии и мифа последний получил вторую жизнь в своем первозданном виде, обретя свою реальность вне земного времени и земного пространства, прочно обосновавшись в индийской культуре.

В то же время и философия получила от мифа такую черту, как прагматизм, свойственный ранней мифологии. Ранние древнейшие мифы лишены того романтического налета, присущего позднему, «эпическому» мифотворчеству. Герои, находящиеся в центре внимания этих мифов действуют, поступают и преодолевают препятствия согласно закону пользы, зачастую, личной, согласно разуму, борясь со своими чувствами, несмотря на то, что эти герои имели дело с волшебными вещами.

Этот мифологический прагматизм преобразовался, впоследствии, в индийской философской мысли через идею артхи и дхармы в закон пользы, являющийся, по представлению индусов, основным принципом, связующим воедино все сущее, принципом, стоящим над всем, в том числе, и над морально-этическими нормами. Нельзя сказать, что в индийской философии в целом столь привычное для европейского взгляда место этики занимает прагматизм. Здесь особенность заключается в самой природе мифологического прагматизма, порождающей представление о двойственности реальности существования индивида. Двойственность природной и социальной реальности индивида заключается в ощущении им обыденности не просто как результата представлений, данных ему собственным жизненным опытом, ежедневной практикой общения с материальным миром, но и как результат его обыденного каждодневного духовного опыта общения с уже упомянутой культурной мифологической реальностью, простирающейся вплоть до внутреннего мира индивида. Вышеупомянутый спиритуализм индийской философии и есть проявление этой двойственности. Назовем ее духовной и материальной обыденностью индусской реальности. Причем, под «реальностью» здесь понимается, прежде всего, социальная реальность, мир социума со всеми его связями.

В итоге мифологический прагматизм имеет силу не только и не столько в материальной обыденности (к которой, кстати, относится и сфера человеческих отношений, как элемент преходящего - майи), сколько в обыденности духовной, имеющей свою мифологическую историю, культуру, собственное социальное время и пространство, как и «материальная», эмпирическая обыденность индусского социума. Поэтому мифологический прагматизм, свойственный индусской культуре и индийской философии, не имеет по содержанию ничего общего с отождествлением действительности с опытом, понимаемым как поток сознания, свойственный европейскому одноименному течению в философии.

Оба аспекта социального и индивидуального бытия индуса: духовная и материальная обыденность индусской реальности находят свое единение в Абсолюте, понимаемом как предельная полнота бытия, принадлежащего вечности и потому чуждого изменениям. Для индивида этот Абсолют - это естественная гармония существования, к которой он стремится и как индивид и как часть социума. Здесь проявляется такая особенность, заложенная брахманизмом, как святость «целого». Целое всегда важнее части - этому принципу брахманская традиция оставалась верна с момента создания Пуруша-сукты.6 Важность этого момента заключается в том, что «целое» (Абсолют, Бог, Общество и т.п.) стало определяться как священное вечное, тогда как его части, как бренное преходящее.

Социум представляет особое явление в индийской культуре и так же, как и миф, оказал огромное влияние на формирование и облик индийской философии.

Жизнь индуса в древнеиндийском обществе помимо того, что она была наполнена исполнением социальных ролей, присущих отдельному индивиду, была наполнена иным и стремилась к иному. Многие авторы, изучающие индийскую культуру и индусский социум, такие, как Р.Б. Рыбаков, Н.Р. Гусева, В.А. Пименов, С. Радхакришнан и др. обращают внимание на тот факт, что повседневная жизнь индуса прочно связана с ритуалом, которому индус стремится отвести как можно больше времени своего существования. Для индуса жизнь - это ритуал, приобщающий индивида к духовной, вечной обыденности, в которой индус брахманского периода стремился пребывать как можно дольше, исполняя обряды соответственно своей касте.

Варново-кастовая система Индии является одним из древнейших и долгоживущих социальных устройств в мировой истории. В то время как Европа переходила из одной формации в другую, в Индии можно было наблюдать длительную эволюцию одной и той же кастовой системы. Возникает вопрос: какое отношение к этому имеет индийская философия?

Дело в том, что функция социальной регуляции является основной для индийской философии, развитый спиритуализм которой можно полноправно считать основой социальной организации в противовес существованию развитой политической структуре. Такая нетрадиционная роль философии в Индии была обусловлена представлением о божественной природе социума, заложенным в ведах.

Социально-регулятивный уклон индийской философии в полной мере начинает формироваться к началу IV в. Это период дальнейшего развития «комментаторской» религиозно-философской мысли. В это время появляются шастры, смрити, сутры, комментарии к ведам, упанишадам и другим священным текстам. Эта религиозно-нормативная литература слагает фундамент нового явления - индуизма, индуизма, призванного слить в себе философскую мысль брахманизма и гибкую концепцию социального устройства и регулирования. Именно в этот период появляется личностное философское творчество, осуществляется переход объективных смыслов жизни с тела космоса на почву личностных ощущений индивида, заключенного в социуме.

Итак, религиозная традиция, называемая индуизмом, является результатом пяти тысяч лет развития, как преемница брахманизма. На самом деле, это скорее не религия, а особый «полновесный» тип социума. Как пишет Г. Фон Штитенкрон, сами индусы, адаптируя искусственный, привнесенный термин «индуизм» к своей собственной терминологии видели в нем то, что в трудах индийских философов XIX-XX вв. называлось «санатана дхарма» (sanatana dharma) - «Вечная дхарма», рассматриваемая как универсальный порядок вещей, в результате которого человек рождается в конкретном социальном слое, в определенной религиозной традиции, которые дают ему нормы поведения, находящиеся в созвучии с космическим порядком и оперирующие на всех уровнях земного существования. Применительно к социуму санатана дхарма может звучать как социальная регуляция на всех его уровнях.

Сам термин «индуизм» возник относительно недавно, причем, с подачи «иноземцев», тогда как сами индусы не имели представления о целостности и глобальности их религиозного культа. В данном случае не важно, кто привнес его, мусульмане, европейцы или кто-то еще. Важно то, что внутри самой Индии не просто не пользовались термином «индуизм», но и не существовало никаких его естественных субститутов. Также, как европейцы никак особенно не выделяют свой тип социума в виде определенного устоявшегося термина.

Конечно, здесь стоит оговориться, что термин «индуизм», в оригинальном своем варианте, вовсе не обозначает индуизм как социум, а лишь очерчивает его религиозные проявления, собирая их в единую, бессвязную кучу, где понятие и определение каждого элемента начинается с частицы «не» (к примеру, это не христианство, это не ислам). Так, временами, создается впечатление, что это просто набор сект, каким-то немыслимым и волшебным образом тысячелетиями живущих вместе. Здесь, упускается сама суть их единения: общественная система, регулируемая и ежедневно создаваемая индийской философией. Предлагаю оставить термин «индуизм» в покое, а индуизм, как санатана дхарму, индуизм - социум обозначить как «систему индуизма», ибо особого рода системность есть отличительная черта индийского общества.

Система индуизма сама по себе довольно сложна, ибо, имея корни в духовной обыденности, в сакральном мифическом и индивидуальном, она действует в материальной, социальной обыденности. Она - стержень индийской цивилизации. Ее положения заложены глубоко в индийской ментальности и являются константой индусской реальности, сурово оберегаемой философской мыслью. При этом, в силу указанного двоякого положения системы в духовно-материальной и религиозно-социальной областях она обладает определенной подвижностью: она чутко реагирует на любые изменения, как в индийском социуме, так и в религии, которая далеко не является догматичной, тесно связывая эти два начала.

Сама же система индуизма представляется реагирующей, т.е. она не является инициатором тех преобразований, которые происходят в результате ее функционирования, а лишь реагирует на изменения внутренних и внешних условий своего существования. Она пассивная и реагирующая по своей сути.

Системе индуизма свойственны три основные функции: регулятивная, охранительная и адаптивная. Остановимся подробнее на первых двух.

Регулятивная функция появилась еще до возникновения самого индуизма и была заложена ведантизмом. Ее появление обусловлено социальным конструированием и регулированием отношений в индийском обществе, начиная от мелочного религиозно-обрядового регулирования (самскар), основных жизненных процессов (рождение, сон, пробуждение, омовение, общение между людьми и пр.), заканчивая такими глобальными конструкциями, как социальная стратификация общества с заложенными в нее представлениями о мире и индивиде в нем, созданными индийской философской мыслью.

Основой регулятивной функции является индусская философская система, главным назначением которой мыслители считают регулирование жизни и руководство действиями, поэтому индийской философии свойственна своего рода практичность и глубокая связь с индусским социумом. Ориентируясь на практические нужды регулирования жизни, индусские мыслители не просто создают философские доктрины, но и сразу приспосабливают их соответственно к нуждам тупых (мандадхикари), со средним интеллектом (мадхьямадхикари) и умных (уттамадхикари) людей.

Регулятивная функция воссоздает определенный тип восточного фатализма, когда жизнь человека делится на неравномерные, значимые фрагменты, само существование которых предрешено. Здесь начинает проявляться удвоение социальной системы. Дело в том, что наряду с существующими в различное время в Индии общественными системами существует и вторая, менее подверженная изменениям и связанная с духовной реальностью и духовной обыденностью. Эта, вторая зиждется на четырех основах: дхарма, артха, кама и мокша.

Попробуем проиллюстрировать удвоенность общественной системы. Во-первых, сила государственных законов простирается до тех пор, пока они не сталкиваются со «второй общественной системой», стоящей по колено в духовной обыденности. Во-вторых, позволю привести пример, возьмем отношение к богатству и капиталу.

Как показывает европейская история, роль богатства, а, следовательно, и слоев, связанных с ним, возрастала. Сейчас богатство, деньги, капитал -это неоспоримые ценности западной цивилизации, встающие над силой и духовной властью. При всем, при этом сохранилась и христианская мораль.

Для западной цивилизации достаток - это символ успеха, но строго в определенном виде, т.к. существует еще и общественное мнение, регулируемое в той или иной степени моральным законом, порицающим накопление богатства и охоту за ним. Поэтому, к примеру, не принято богатство демонстрировать на людях, принято заниматься благотворительностью, меценатством и т.д.

В Индии тоже существует эта этика обращения с богатством, диктуемая образом современного социального устройства. Сейчас она во многом схожа с западными представлениями, особенно в кругах, связанных с предпринимательством. Здесь необычно то, что параллельно указанным нормам существует представление об артхе. Артха - норма, связанная с политикой и материальным достатком, философское осмысление этих явлений. В соответствии с артхой накопление богатства не просто не порицается, а даже приветствуется, с той точки зрения, что, если ты ведешь дхармическую жизнь (т.е., в соответствии с религиозным долгом и законами вселенского устройства), богатство не минует тебя, к тому же накопление богатства и использование его соответственно усиливает социум, а значит, божественное тело Пуруши, соответственно легенде, из частей которого этот социум состоит.

Так, если вспомнить благотворительность, то здесь она, скорее не милосердие, а самоусиление социума в божественной сущности, которое есть путь к мокше - Абсолюту, и это представление не колебалось веками даже под действием сил исторического развития.

Регулятивная функция, дробя все социальные явления на самскары и дхармические предписания, обеспечивает то, что различные, пусть даже самые сложные и непонятные вещи, разбиваются на понятные для любого индуса составные части (каноны жизни), имеющие свое осмысление в философской традиции. Набор таких частей уже заложен в сознании индуса и на основе их он действует и живет. Эта система настолько тонка, что варьирует особенности в зависимости от касты, секты, к которым относится индус, и региона, в котором он живет, возраста и пола, к которым он принадлежит.

В результате неудивительно, что одно простое чуждое явление порождает в Индии яркий букет жизненных интерпретаций. Сами самскары тоже весьма интересное явление. Это могут быть весьма конкретные предписания, а могут быть общими стратегиями поведения для индуса в различных ситуациях. Любопытно, что наряду с общими самскарами есть и такие, которые у каждого индуса свои, даже на одни и те же случаи жизни. Это определяется тем, что каждый индус занимает свою ячейку в «сотах» социума, которая обладает уникальными характеристиками. Именно этот стратагемный конструкт накладывается на структуру социальных отношений, которая существует на тот или иной момент в Индии и активно ее регулирует. Здесь происходит слияние духовной и материальной обыденностей.

Задача регулятивной функции индуизма состоит в том, чтобы обеспечить соблюдение указанных канонов и удержать человека в определенной ему «нише», при этом регламентируя его поведение чуть ли не по минутам и создавая ему среду для жизнедеятельности.

Примеры такой регламентации содержатся во многих источниках. В важнейшей части «Махабхараты» - «Бхагавадгите» центральный эпизод -разговор между Богом Кришной и героем - пандавом Арджуной на поле брани перед решительной битвой с кауравами. Кришна бранит Арджуну за нерешительность. По касте Арджуна - воин кшатрий. Его кастовый долг -сражаться, не думая, не рассуждая, не боясь смерти. Устами Бога Кришны выражено понятие кастового долга (варна дхармы) и в этом кардинальном понятии добро есть слепое и пунктуальное следование каждым человеком своему кастовому долгу, а зло - любое от него отступление. Эта установка существования индийского общества, но, как известно, человеческие отношения тяжело втиснуть в какие-либо условные рамки. Так, появляются изгои, нарушающие установленные обычаи, выходящие за пределы индийского общества и, казалось бы, индуизма с его системой, но это не так.

В действительности, эта функция сложна не только количественно, но и качественно. В любом обществе существуют элементы, нарушающие его рамки, и когда их накапливается слишком много, происходит социальный взрыв. Эти процессы в индийском обществе регулируются за счет все той же упомянутой функции системы индуизма.

Регулятивная функция системы индуизма гораздо шире, чем просто внутренняя общественная регуляция. На различные отклонения отвечают свои механизмы. Так, например, в случае частичного отрицания общественных устоев, таких, как брак между представителями разных каст, создается отдельная каста (на сегодняшний день существует более двухсот каст) со своим внутренним распорядком. В более сложных случаях, таких, как полное отрицание индусской общины, эти бунтари подпадают под действие иного механизма, создающего им свою «нишу» для жизни в рамках индуизма.

Не будь, к примеру, в йоге такого содержания, она была бы давно и прочно забыта, как забыто ныне множество типологически близких философских систем, среди которых византийский исихазм или учение российских заволжских старцев. Йога же не только не забыта, но и продолжает выполнять социальную функцию, внедряя свои корни в психологию индуса и предлагая ему определенный конкретный вариант проявления бунтарства. Это тоже регуляция.

Подводя итог, следует отметить, что связь индуса с социумом строится и регулируется не людьми посредством организации общинных дел, не посредством чувства долга перед социумом и не посредством общественных законов, а с помощью самскар (мелочных регуляций), существующих лишь в духовной обыденности, т.е. индивид живет и существует в достаточно замкнутой и непроницаемой ячейке (это может быть каста, секта, ашрам, какая-то территориальная единица и т.д.), и он исполняет, прежде всего, дхармический и кармический долг, следуя самскарам - стратагемам поведения в различных жизненных ситуациях, двигаясь к Абсолюту.

Самскары можно отнести, своего рода, к чувству, исполняющему по-своему такую же роль, какую в Японии играет стыд, а в Европе совесть. И именно этот двигатель создает определенного рода общественную активность. Интересно, что при этом связь индуса с иным, чуждым социумом строится по модели этого чуждого социума без прослойки духовной обыденности, т.к. божественен только индусский социум, а не социум вообще.

Охранительная функция системы индуизма возникла до окончательного формирования индуизма как религии на начальном этапе для сохранения древних философских знаний, носителями которых являлись брахманы. Впоследствии эта функция расширила свою сферу деятельности до сохранения всех тех философских знаний, идей и учений, традиций и обрядов, систем отношений, накопленных индуизмом за века. Эта функция занимается сохранением самой традиции, а не ее значимости - это и является главной особенностью охранительной функции.

Так, каждый индусский мыслитель признает, что принципы его предшественников являются камнями в здании духа. Если эти принципы оклеветаны, то тем самым их собственная культура окажется оклеветанной. Важнейший принцип охранительной функции - нельзя отрицать культуру, хотя она и может содержать элементы, не имеющие познавательной ценности, но которые могут обрести ее в иное время.

В результате охранительная функция обеспечивает преемственность любых изменений в индийском социальном организме, причем, указанная преемственность имеет не характер цепной реакции, а возможность использования того опыта, который, казалось бы, давно забыт и не имеет отношения к происходящим изменениям. В связи с этим сохраняется абсолютно все накопленное: полезное и бесполезное, плохое и хорошее, старое и новое.

Если рассматривать в целом охранительную функцию, то она имеет прочную связь с адаптивной. Результатом проявления адаптивной функции является отведение «ниши» для идеологии «новой» религии, и, как следствие этого, охранительная функция имеет задачу сохранить все эти ниши, все эти ячейки.

Такой вид приобрела система индуизма, основы которой были заложены регулятивной и охранительной функциями.

В результате, с оформлением системы индуизма индийская философская мысль прочно закрепляется в русле социальной философии, сдобренной солидной долей индусского философского спиритуализма, посредством которого представление о двойственности обыденности перекочевали в основы индусского социума. Задача системы индуизма, регулировать жизнь индусского общества и сохранять его реальность, будучи во многом прикладной, перекинулась и на индийскую философию.

Сарвепалли Радхакришнан (1908-1975), один из известных индусских мыслителей по этому поводу писал: «Индийская философия интересуется жизнью людей, а не заоблачными сферами. Она берет свое начало из жизни, и, пройдя сквозь различные школы, возвращается в жизнь».

В силу этой «практичности» индийской философии для индусского мыслителя основной вопрос, которым он задается, не «что?», а «как?», тем самым, провозглашая деятельный подход. Индус, благодаря слиянию философии и мифа, уже имеет в своем сознании вечные понятия, которые отвечают на вопрос «что?» - «что такое истинное человеческое счастье?», «что есть человек?», «что есть социум?», «что есть Абсолют?» и т.д. В итоге индийского философа интересует именно «как?»: «как достичь истинного человеческого счастья?», «как приобщиться к Абсолюту?», как найти такое проявление человека, которое даст ему возможность достичь его, как создать и сохранить гармоничное общество. Индусские мыслители, таким образом, ориентированы на решение практических задач, не важно, какого уровня сложности и теоретизации они требуют.

По этой причине великие памятники индийской философской мысли не имеют того академического характера, который свойственен европейским философским трудам. Это сказывается на позднейшей критике и комментариях, когда индийская философия в своем истинном виде входит в контакт с европейской философией.

Существует двойственность индийских философских трактатов, которая сразу же бросается в глаза европейскому взгляду и остается неощутимой для индусов. Любой фундаментальный индусский философский трактат, выражающий содержание индусских философских систем, в то же время по своей форме не далек от народных сказаний и верований; зачастую, философская мысль в нем предстает в виде притч и иносказаний, свойственных религиозным, художественно-литературным, а позднее, и политическим текстам, но никак не философским. Кроме того, что сосуществование религиозных форм мысли и религиозных спекуляций с философской мыслью в рамках одного труда является предметом критики со стороны представителей неиндусских традиций в философии, это создает определенные трудности для прочтения и понимания.