"Тотальная мобилизация": Концепция "нового человека"

Воззрения Э. Юнгера практически совпадают с представлениями культуркритической феноменологии, изображающей технический мир как непостижимый демонический конструкт. Однако принципиальное отличие его позиции в том, что он считает ошибочным одноуровневое представление об отношении человека и техники: «Это основное заблуждение заключается в том, что человека ставят в непосредственное отношение к технике - будь то в качестве ее творца или в качестве ее жертвы. Человек выступает здесь либо как начинающий чародей, заклинающий силы, с которыми он не умеет справиться, либо как творец непрекращающегося прогресса, спешащего навстречу искусственному раю. Но мы станем судить совершенно иначе, если увидим, что человек связан с техникой не непосредственно, а опосредованно». Техника по Э. Юнгеру, как об этом уже говорилось выше, - это тот способ, каким гештальт рабочего мобилизует мир. Однако, приняв технику, человек, согласно концепции «Рабочего» становится «не только субъектом технических процессов, но в то же время и их объектом». Такая трактовка позволила Р.П. Зиферле утверждать, что и попытка обуздания техники и возвращение ее в привычное русло, предпринятая «Рабочим» не может считаться успешной, так как «те гештальты, которые, подобно «Рабочему», находятся на пике времени, сами становятся выражением демонического совершенства техники».

По глубинному убеждению Э. Юнгера, техника никоим образом не является инструментом прогресса. Из этого вытекает и его постулат, что воззрение эпохи рационализма, согласно которому «техника в качестве оружия будто бы производит между людьми вражду, так же ложно, как и перекликающееся с ним воззрение, будто там, где техника выступает в качестве средств сообщения, она имеет своим следствием укрепление мира». В таком случае, субъектом, который совершенно не способен овладеть техникой, является бюргер, представитель эпохи прогресса.

Рабочий. Законы и тенденции технизированного мира требуют появления нового человека, новых ценностей, новой этики. Воин - своего рода кокон, из которого появляется Рабочий. Рабочий Э. Юнгера не имеет ничего общего ни с рабочим в обычном понимании этого слова, ни с рабочим движением. Рабочий - это не социологическая, а метафизическая, мифическая величина. В этом советский философ С. Одуев находил доказательство протофашизма Э. Юнгера: „Самой трудной задачей, которую предстояло решить фашизму в осуществлении своих кровавых планов, была задача завоевания масс на свою сторону, путем демагогии, пока он был еще не у власти, а затем также при помощи устрашения и террора. Его теоретические приспешники пытались нащупать такие точки соприкосновения между немцами, принадлежащими к разным социальным группам, такие общие моменты, принятие которых могло привести к какой-то, пусть эфемерной, консолидации классово разобщенных сил народа в какую-то общность, желательно расовую, скрепленную единством крови. Но это лишь средство, формальная основа. Суть задачи состояла в том, чтобы вбить в сознание немца иллюзию единства интересов между эксплуататорами и эксплуатируемыми, и в первую очередь, конечно, между буржуазией и пролетариатом, снять противоречия между ними. Философия предшествующего периода (в лице Шпенглера и т. п.) помогла создать некий противоестественный симбиоз между капиталистическим и социалистическим обществами в форме «прусского» социализма. «Новый» социализм, уже в замысле соединенный с оголтелым национализмом, стал достоянием фашизма. Э. Юнгер сделал следующий шаг: мифом о «рабочем» он подсказал теоретическую модель, в которой может синтезироваться непримиримая противоположность между буржуазией и пролетариатом. Этот синтез оказался соблазнительным как идеальная, программная установка, открывающая национал-социализму некоторые возможности для идеологического влияния на рабочий класс, точнее, для разложения и развращения пролетарского сознания. Не будем спорить о степени эффективности этой модели, но ее «мобилизующее» воздействие не подлежит сомнению».

Как отмечает Б. Лопухов, и итало-фашистский корпоративизм видел своей задачей растворение классового сознания в «общенациональном» с целью расширения массовой базы движения: «Фашистские «камераты» отстаивали принцип объединения рабочих и предпринимателей в одной организации. Отсюда термин «корпорация», т.е. производственные объединения, который они употребляли в названиях своих профсоюзов. Сама эта идея уже в новое время нашла свое наиболее яркое выражение в папской энциклике «Рерум Новарум» в XIX в. Правда, там необходимость создания корпораций выводилась из принципов христианской морали, у фашистов же - из общих национальных интересов».

Рабочий Э. Юнгера - это Голем. Рабочий не является ни классом, ни сословием. Э. Юнгер отказывался пользоваться схемой, подразделяющей общество на такие социальные группы как классы или сословия: «Только привыкшему к механическим образам уму процесс последовательной смены господства может представляться так, как если бы, подобно тому как стрелка часов отбрасывает на циферблат свою тень, сословия одно за другим проскальзывали в пределы власти, в то время как внизу уже пробуждалось сознание нового класса». Он, как и Дрие ла Рошель указывает на проницаемость и взаимопроникновение социальных групп: «Так, со стиранием сословий и урезанием привилегий одновременно исчезает и понятие касты воинов; представлять свою страну оружием не является отныне обязанностью и преимуществом одних только профессиональных солдат -- это становится задачей вообще всех способных носить оружие». Э. Юнгер предостерегал от отождествления рабочих «с четвертым сословием»: «... если рабочие истолковываются как сословие, это происходит именно под бюргерским углом зрения...». Различие между рабочим и бюргером заключено «не во временной последовательности их господства», а в ранге: «Ведь рабочий находится в отношении к стихийным силам, даже простого наличия которых бюргер никогда не ощущал». Рабочий в противоположность бюргеру - не индивидуум, но тип. Показательно, что один из соратников Э. Юнгера по национал-большевистским кружкам указал на то, что понятие типа Рабочего -- это «понятие планетарного масштаба. Ленин снова и снова говорит о новом «типе» государства, которое государством более не является (империя)». Юнгеровский Рабочий - это тип, порожденный массовым обществом, в котором «всякий и каждый, кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает себя таким же, «как и все», и не только не удручен, но и доволен собственной неотличимостью».

Рабочий - это винтик огромной машины государства, не задающий вопросов и не претендующий на осмысление происходящего. Отрекаясь от своих нужд, он концентрируется на великой задаче, на исполнении необходимости. Для Рабочего значение имеет лишь готовность жертвовать собой, а не осмысленная цель, ради которой должна быть принесена жертва. Этот «продукт гигантского омассовления индивидов» утратил интерес к собственному благополучию и избавился от необходимости нести ответственность. «Омассовление» - результат распада классового общества. Тип аполитичного Рабочего стал возможен тогда, когда «классовая система рухнула и унесла с собой всю ткани из видимых и невидимых нитей, которые связывали людей с политическим организмом».

В тотальном технократическом мире подчинение индивидуума требованиям общего плана становится необходимостью. Единственный пригодный для измерения государства Рабочего масштаб - планетарный. В этом планетарном мире отдельный человек -- никто. На уровне отдельного человека эта тотальность переживается в процессе тотальной мобилизации. По мнению Н. Зомбарта, Юнгер испытывает триумф при описании процесса тотальной мобилизации, потому что он убежден, этот процесс пойдет на пользу немцам. При всех планетарных масштабах, Рабочий - это немец. Как только немцы смогут выполнить свою историческую миссию и превратиться в Рабочих - им сразу же обеспечено мировое господство. Соединение трех элементов: индустриального общества, тотального государства и исторической миссии немцев приведет эту «опоздавшую» нацию к долгожданному мировому господству. Таков был, по Н. Зомбарту, и ход мыслей современников Юнгера.

В то время как техника в период тотальной мобилизации представляет собой хаотическую, ненаправленную энергию, в период после установления господства Рабочего, ей будет придан строгий порядок. Функция искусства, способного усмирить технику, по сути магическая, сакральная функция. Технизированное общество, эстетически преобразованное, создает путем объединения искусства и работы новые формы культа, в которых художественное творчество возвращает себе утраченную социальную ценность и становится центром социальной жизни. Работа становится сама по себе эстетическим актом, заменяющим разрушенный религиозный культ. Рационализация мира превращается в свою противоположность. В мире Рабочего, где «мера свободы каждого определяется мерой его работы», на вершине иерархии стоит художник, исполняющий роль жреца, носитель новой этики «героического реализма» и жертвенной этики. В тройном союзе всезнающего, трактующего тайны социального развития, воина, носителя новой жертвенной этики, и автора новой эстетики, интегрального средства нового общественного устройства, легитимируется претензия иметь власть в собственных руках (это и есть Юнгер).

Подведем итоги. Осмысление военного опыта стало первым шагом на пути создания проекта тотальной мобилизации. Первая мировая война была осознана Э. Юнгером как центральное переживание модерности. Новый характер этой войны, превративший традиционные полевые сражения в битву материала, стал глашатаем эпохи масс и техники. Технологический прогресс, достижения которого были в полной мере продемонстрированы в ходе войны, стал кульминацией и логическим продолжением модернистских ценностей: рациональности и науки. Эти ценности, предназначенные обезопасить и оградить человека от внешних опасностей, породили машины, обернувшиеся против того, кого следовало защищать.

Смысл военного переживания не был имплицитно присущ войне, он был постулирован Э. Юнгером. Невозможность обретения смысла грозила потерей идентичности для целого поколения. Постулировав смысл военного переживания, Э. Юнгер продемонстрировал отказ стать в ряды «потерянного поколения», признавшего бессмысленность жертв, принесенных на алтарь войны. Такое по сути рациональное, механическое постулирование смысла укладывается в модернистскую схему.

Интеграция в мирную жизнь была значительно осложнена фактом поражения Германии в войне и установлением Веймарской республики, нагруженной негативными смыслами с самого начала своего существования. Э. Юнгер стал ярым противником Веймарской демократии, этого, по его словам, «господства неполноценных». Но, в отличие от своих соратников по «консервативной революции», он считал революцию, хотя и незавершенным, но необходимым шагом на пути к установлению «нового порядка», контуры которого были определены им позднее.

Война предстала Э. Юнгеру в обличье тяжелой работы, в процессе которой сословные и другие отличия нивелировались. Произошла пролетаризация масс. Войско стало, по сути, амальгамированной рабочей массой. Рамки позиционной войны резко ограничили возможность проявления индивидуального героизма, солдат стал все более приобретать типические черты, становиться типом. Тип воина был радикализирован и мифологизирован Э. Юнгером и возвышен им до репрезентанта новой эпохи. Именно воин огнем и мечом был призван расчистить дорогу новому миру. Но полноценное сращение с механизмами было дано осуществить следующему типу, вобравшему в себя признаки типа воина, - Рабочему. Стремление автора не отказаться от техники, но поставить ее на службу «тотальной мобилизации» мира, является модернистским по своему характеру. Отказ от индивидуальности и приветствие вторжения «опасного» в жизненное пространство стали ответом Э. Юнгера на вызовы модернизации. Он был убежден, что развитие техники является конечным процессом, что также говорит о его модернистском наследии. Постмодерн отказался от конечных форм. Рабочий претендует на глобальное распространение, его господство выходит за рамки присущих модерну дистинкций: классов, сословий, границ национального государства.

юнгер война философский

Список литературы

1.Арендт X. Истоки тоталитаризма / Пер. с англ. И.В. Борисовой, Ю. А. Кимелева, А.Д. Ковалева, Ю. Б.

2.Арендт X. Vita activa, или О деятельной жизни / Пер. с нем. и англ. В.В. Бибихина; Под ред. Д.М. Носова. -СПб.: Алетейа, 2000.

3.Барбюс А. Огонь. - М.: Художественная литература, 1967.

4.Баткин Л.М. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности. - М.: Наука, 1989.

5.Галкин А.А. Германский фашизм. - М.: Наука, 1967.

6.Копелев Л. Немецкая литература // Краткая литературная энциклопедия/ Под ред. А.А. Суркова. - М.: Советская энциклопедия, 1968.

7.Ла Рошель Д. Против Маркса // Ла Рошель Д. Фашистский социализм. - СПб: Владимир Даль, 2001.

8. Лебон Г. Психология масс. - Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000.

9.Лопухов Б.Р. История фашистского режима в Италии. - М.: Наука, 1977.

10.Мишкенене, Л.А. Седова. Под ред. М.С. Ковалевой, Л.М. Носова. - М: ЦентрКом, 1996.

11.Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. - М.: ЗАО Издательство ЭКСМО-Пресс, 1999.

12.Новейший философский словарь: 2-е изд., перераб. И дополн. -- Мн: Интрепрессервис, Книжный Дом, 2001.

13.Нойманн Э. Глубинная психология и новая этика. - СПб: Гуманитарное агентство, 1999.

14.Норберт Э. О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования.: В 2 т. - М.; СПб: Университетская книга, 2001.

15.Одуев С.Ф. Тропами Заратустры (Влияние ницшеанства на немецкую буржуазную философию).

16.Ортега - и -Гассет X. Эсетика. Философия культуры /Вступ. Ст. Г.М. Фридлендера; Сост. В.Е. Багно. - М.: «Искусство», 1991.

17.Пленков О.Ю. Мифы нации против мифов демократии: немецкая политическая традиция и нацизм. - Спб.: Изд-во РХГИ, 1997.

18.Рассел Б. История западной философии в ее связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней: В 3-х кн. - М.: Академический проект, 2000.

19.Руткевич А. Прусский социализм и консервативная революция // Шпенглер О. Пруссачество и социализм./ Пер. с нем. Г. Д. Гурвича. - М.: Прак-сис,2002.

20.Солонин Ю.Н. Эрнст Юнгер: Образ жизни и духа / Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт; Тотальная мобилизация; О Боли. - СПб.: Наука, 2000.

12.Фест Й. Гитлер. Биография: В 3 т. / Пер. с нем. под ред. С.З. Случа, П.Ю. 13.Рахшмира. - Пермь: Культурный центр «Алетейа», 1993.

14.Фигаль Г. Юнгер Эрнст // Современная западная философия: Словарь (сост. B.C. Малахов, В.П. Филатов). 2-е изд., переработанное и дополненное. М.: ТОН --Остожье, 1998.

15.Фриш М. Homo Фабер. Роман / Пер. с нем. - М: Канон-пресс, Кучково поле, 1998.

16.Хазанов Б. Эрнст Юнгер, или Прелесть новизны // Вопросы литературы. 1996, № 6.

17.Хобсбаум Э. Нации и национализм / Пер. с англ. А.А. Васильева. -СПб: Алетейя, 1998.

18. Черная Л. Неофашизм в литературе Западной Германии // Вопросы литературы. - 1962. - № 10-12.

19.Шевченко Г. Fin de Millionaire, или взгляд на мироздание сквозь ножницы Атропос. Ernst Junger. "Die Schere" II Диапазон. Вестник иностранной литературы. Ежеквартальное критико-библиографическое обозрение. - М., 1992,№2/3 (210/211).

20.Шмитт К. Политическая теология. - М.: Канон-Пресс -Ц, 2000.

21.Шпенглер О. Пруссачество и социализм / Пер. с нем. Г. Д. Гурвича. - М.: Праксис, 2002.

22.Элиас Н. О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования: В 2 т. - М.; СПб: Университетская книга, 2001.

23.Ясперс К. Истоки истории и ее цель // Ясперс К. Смысл и назначение истории. - М.: Издательство политической литературы, 1991.

24. Юнгер Ф.Г. Совершенство техники. Машина и собственность / Пер. с нем. И.П. Требловой. - СПб: Владимир Даль, 2002.

25.Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт; Тотальная мобилизация; О боли / Пер. с нем. А.В. Михайловского. - СПб.: Наука, 2000.

26.Юнгер Э. Тонкий охотник / Пер. А.В. Михайловского // Лицейское & гимназическое образование (ЛГО). - 1999. - № 5 (12).

27.Юнгер Э. В стальных грозах / Пер. с нем. Н.О. Гучинской, В.Г. Ноткиной. - СПб: Владимир Даль, 2000.

28.Arnold H.L. Krieger, Waldganger, Anarch: Versuch tiber Ernst Jiinger. -Gottingen: Wallstein Verl., 1990/

29.Breuer St. Anatomie der konservativen Revolution. - Darmstadt: Wiss. Buchges., 1995..

30.Kaes A. The Gold Gaze: Notes on Mobilization and Modernity II New German Critique. - 1993. - № 59.

31.Krockow C. Graf von. Von deutschen Mythen. - Stuttgart: Deutsche Verlags-Anstalt, 1995.

32.Mohler A. Die Schleife: Dokumente zum Weg von Ernst Junger. - Bad Vilbe: Ed. Antaios, 2001.

Размещено на Allbest.ru