Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное агентство по образованию

Уральская академия государственной службы

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по философии

Вариант № 8

Студента группы ГМУ - 62(2)

Томилова Евгения Дмитриевича

Екатеринбург, 2011 г.

1. Возникновение и основные этапы развития русской философии

русская философия соловьев чаадаев

В советской литературе сложился стереотип, что русская Философия возникает в 18в и главными философами были Ломоносов, Чернышевский, Герцен и т.д., что не соответствует истине. Центр возникновения философии на Руси монастырские и княжеские усадьбы 10-11в., основоположники: Владимир Мономах («Поучение Владимира Мономаха») и автор «Слово о полку Игореве». В России поздно по сравнению с другими странами возникла Философия. Причины:1) Господство на Руси языческой культуры и разрозненность человеческих сообществ, атомизация жизни. 2) Отсутствие устойчивых связей со сформировавшимися мировыми культурами. Причины возникновения философии на Руси:1) Введение христианства единого духовного основания 988г на Руси. 2) Введение на Руси единого письменного текста. 3) Введение единой политической жизни. Создание государства. 4) Создание городов, как единой культуры, аккумуляция культуры. Единственным недостатком, отсутствующим фактором, недостающих в причинах -- это отсутствие науки. По этой причине вся история философии была религиозно-иделистической.

Основные этапы развития русской философии.

1) 10-17вв этот период характеризуется этической философией. Философские нравоучения. Философия единства. Философия отражает связь светской и духовной жизни.

2) 18 -- сер 19 вв. Данный период характеризуется попытками заимствования западной философии и в то же время зарождением натур философии (философии природы) в лице Ломоносова.

3) Середина 19 и первые 3 десятилетия 20 в. Этот период характеризуется высшим развитием русской философии («золотой век»). Это последний заключительный период, т.е. последующие десятилетия русская культура характеризуется отсутствием философии.

Существует вопрос, проблема возрождения философии. Наиболее выдающимися представители в русской философии были: в рамках религиозного идеализма: Владимир Соловьев, Сергей Булгаков, Павел Флоренский, Николай Бердяев; в рамках космизма: Циолковский, Федоров; в рамках мистики: Шестов; в рамках философии свободы: Н. Бердяев; в рамках социально-критической: Кропоткин и М. Бакунин; таким образом русская Философия третьего периода была достаточно разнообразной и в основном идеалистической в различных формах.

Религиозный характер русской философии. Условия для развития у нас философии были очень неблагоприятны, философия подвергалась гонению и со стороны власти, и со стороны общества, справа и слева. Но в России создавалась и нарастала оригинальная религиозная философия. Такова была одна из задач русской мысли. Речь идет именно о религиозной философии, а не о богословии. На Западе мысль и знание очень дифференцированы, все распределено по категориям. Официальное католичество и официальный протестантизм создали огромную богословскую литературу, богословие стало делом профессиональным, им занимались специалисты, люди духовные, профессора богословских факультетов и институтов. Профессора богословия всегда не любили религиозную философию, которая представлялась им слишком вольной и подозревалась в гностическом уклоне, они ревниво охраняли исключительные права богословия, как защитники ортодоксии. В России, в русском православии долгое время не было никакого богословия или было лишь подражание западной схоластике. Единственная традиция православной мысли, традиция платонизма и греческой патристики, была порвана и забыта. В XVIII в. даже считалась наиболее соответствующей православию философия рационалиста и просветителя Вольфа. Оригинально, по-православному богословствовать начал не профессор богословия, не иерарх Церкви, а конногвардейский офицер в отставке и помещик Хомяков. Потом самые замечательные религиозно-философские мысли были у нас высказаны не специальными богословами, а писателями, людьми вольными. В России образовалась религиозно-философская вольница, которая в официальных церковных кругах оставалась на подозрении. Вл. Соловьев был философ, а не богослов. Он был приват-доцентом и был изгнан из университета за речь против смертной казни. Он менее всего походил на специалиста-богослова и специалиста-философа. Интересно, что, изгнанная из университетов, философия находила себе приют в духовных академиях. Но духовные академии не создавали оригинальной русской философии, за очень редкими исключениями.

Русская религиозная философия пробудилась от долгого сна мысли вследствие толчков, полученных от германской философии, главным образом от Шеллинга и Гегеля. Единственный иерарх Церкви, представляющий некоторый интерес в области мысли, архиепископ Иннокентий, принадлежит скорее религиозной философии, чем богословию. Из профессоров Духовной академии самый оригинальный и замечательный мыслитель -- Несмелое, по духу своему религиозный философ, а не богослов, и он делает ценный вклад в создание русской религиозной философии. Чистый богослов мыслит от лица Церкви и опирается главным образом на Священное Писание и священное предание, он принципиально догматичен, его наука социально организована. Религиозная философия принципиально свободна в путях познания, хотя в основании ее лежит духовный опыт, вера. Для религиозного философа откровение есть духовный опыт и духовный факт, а не авторитет, его метод интуитивный. Религиозная философия предполагает соединение теоретического и практического разума, достижение целостности в познании. Это есть познание совокупностью духовных сил, а не одним разумом. Русская религиозная философия особенно настаивает на том, что философское познание есть познание целостным духом, в котором разум соединяется с волей и чувством и в котором нет рационалистической рассеченности. Поэтому критика рационализма есть первая задача. Рационализм признавали первородным грехом западной мысли, и она неверно окрашивалась почти целиком в рациональный цвет. На Западе всегда существовали течения, противоположные рационализму. Но русская религиозная философия находила себя и определяла себя по противоположению западной мысли. При этом большое значение для нее имели Шеллинг, Гегель, Фр. Баадер. Последний боролся с рационализмом не менее славянофильских философов. Но оригинальной особенностью русской религиозной и философской мысли нужно признать ее тоталитарный характер, ее искание целостности. Мы видели уже, что позитивист Н. Михайловский не менее Ив. Киреевского и Хомякова стремился к целостной правде, правде-истине и правде-справедливости.

Употребляя современное выражение, можно было бы сказать, что русская философия, религиозно окрашенная, хотела быть экзистенциальной, в ней сам познающий и философствующий был экзистенциален, выражал свой духовный и моральный опыт, целостный, а не разорванный опыт. Величайшим русским метафизиком и наиболее экзистенциальным был Достоевский. Унамуно говорит, что испанская философия -- в Дон-Кихоте. Так и мы можем сказать, что русская философия -- в Достоевском. Для русского сознания XIX в. характерно, что русские безрелигиозные направления -- социализм, народничество, анархизм, нигилизм и самый наш атеизм -- имели религиозную тему и переживались с религиозным пафосом. Это отлично понимал Достоевский. Он говорит, что русский социализм есть вопрос о Боге и бессмертии. Для революционной интеллигенции революция была религиозной, она была тоталитарна, и отношение к ней было тоталитарное. Религиозный характер русских течений выражался уже в том, что более всего мучила проблема теодицеи, проблема существования зла. Она мучила Белинского и Бакунина столь же, как и Достоевского. С этой проблемой связан и русский атеизм.

Русская философия и русская литература. В истории мировой культуры всегда существовали глубокие связи между философским и художественным творчеством. Особенно глубоко и органично философские идеи представлены в литературе. Древнейшие памятники философской мысли часто имеют литературно-художественную форму, в том числе поэтическую. И в дальнейшем философские идеи продолжают играть существенную роль в различных национальных литературных традициях. Так, например, трудно переоценить философское значение немецкой литературы (Гете, Шиллер, романтики) и ее связи с немецкой классической философией. Есть все основания говорить и о философичности русской литературы. Метафизические темы присутствуют в русской поэзии 19 в. (прежде всего у Ф.Тютчева) и, конечно, в творчестве крупнейших русских поэтов начала 20 в. (Вяч. Иванова, А.Белого). Русская литература всегда сохраняла органическую связь с традицией философской мысли: русский романтизм, религиозно-философские искания позднего Гоголя, творчество Достоевского и Толстого. Именно творчество этих двух великих русских писателей получило наиболее глубокий отклик в последующей отечественной философии, в первую очередь - в русской религиозной метафизике конца 19-20 вв.

Философское значение художественных творений Ф.М.Достоевского (1821-1881) признавали многие русские мыслители. Уже младший современник и друг писателя философ Вл.С. Соловьев призывал видеть в Достоевском провидца и пророка, 'предтечу нового религиозного искусства'. В 20 столетии проблема метафизического содержания его сочинений - это особая и очень важная тема русской философской мысли. О Достоевском как гениальном художнике-метафизике писали Вяч. Иванов, В.В.Розанов, Д.С.Мережковский, Н.А.Бердяев, Н.О.Лосский, Лев Шестов и др. Подобная традиция прочтения творчества Достоевского отнюдь не превращала его в 'философа', создателя философских учений, систем и т.п. 'В историю русской философии Достоевский входит не потому, что он построил философскую систему, - писал Г.В.Флоровский, - но потому, что он широко раздвинул и углубил самый метафизический опыт...

И Достоевский больше показывает, чем доказывает... С исключительной силой показана вся глубина религиозной темы и проблематики во всей жизни человека'. Метафизические идеи и проблемы ('проклятые вопросы') наполняют жизнь героев Достоевского, становятся неотъемлемым элементом сюжетной ткани его произведений ('приключение идеи'), сталкиваются в 'полифоническом' (М.М.Бахтин) диалоге позиций и мировоззрений. Эта диалектика идей ('симфоническая диалектика') менее всего имела отвлеченный характер. Она, в художественно-символической форме, отразила глубоко личный, духовный, можно сказать, экзистенциальный опыт автора, для которого поиск истинных ответов на 'последние', метафизические вопросы был смыслом жизни и творчества. Именно это имел ввиду Лев Шестов, когда утверждал, что 'с неменьшей силою и страстью, чем Лютер и Киркегард, выразил основные идеи экзистенциальной философии Достоевский'.

Испытав в молодости влияние социалистических идей, пройдя через каторгу и пережив глубокую мировоззренческую эволюцию, Достоевский как художник и мыслитель в своих романах и публицистике будет следовать тем идеям, в которых он видел суть философии христианства, христианской метафизики. Его христианское миросозерцание воспринималось далеко не однозначно: имели место как резко критические (например, со стороны К.Н.Леонтьева), так и исключительно позитивные характеристики (например, у Н.О.Лосского в книге Достоевский и его христианское миропонимание). Но одно бесспорно: изображая в своих произведениях взлеты и падения человека, 'подполье' его души, безграничность человеческой свободы и ее соблазны; отстаивая абсолютное значение нравственных идеалов и онтологическую реальность красоты в мире и человеке; обличая пошлость в ее европейском и российском вариантах; противопоставляя материализму современной цивилизации и разнообразным утопическим прожектам собственную веру в путь Церкви, путь 'всесветного единения во имя Христово', Достоевский искал ответы на 'вечные' вопросы, выразив с огромной художественной и философской силой присущий христианской мысли антиномизм, ее несводимость к каким-либо рациональным схемам.

Религиозно-философские искания другого крупнейшего русского писателя, Льва Николаевича Толстого (1828-1910) отличались последовательным стремлением к определенности и ясности (в существенной мере - на уровне здравого смысла) при объяснении фундаментальных философских и религиозных проблем и, соответственно, своеобразным исповедально-проповедническим стилем выражения собственного 'символа веры'. Факт огромного влияния литературного творчества Толстого на русскую и мировую культуру бесспорен. Идеи же писателя вызывали и вызывают неоднозначные оценки. Они были восприняты как в России (в философском плане, например, Н.Н.Страховым, в религиозном - 'толстовством' как религиозным течением), так и в мире (в частности, очень серьезный отклик проповедь Толстого нашла у крупнейших деятелей индийского национально-освободительного движения). В то же время достаточно широко в российской интеллектуальной традиции представлено критическое отношение к Толстому. О том, что Толстой был гениальным художником, но 'плохим мыслителем', писали в разные годы Вл.С.Соловьев, Н.К.Михайловский, Г.В.Флоровский, Г.В.Плеханов, И.А.Ильин и др. Однако, сколь бы серьезными подчас ни были аргументы критиков толстовского учения, оно безусловно занимает уникальное место в истории русской мысли, отражая духовный путь великого писателя, его личный философский опыт ответа на 'последние', метафизические вопросы.

Глубоким и сохранившим свое значение в последующие годы было влияние на молодого Толстого идей Ж.Ж.Руссо. Критическое отношение писателя к цивилизации, проповедь 'естественности', вылившаяся у позднего Тостого в прямое отрицание значения культурного творчества, в том числе и своего собственного, во многом восходят именно к идеям французского просветителя. К более поздним влияниям следует отнести философию А.Шопенгауэра ('гениальнейшего из людей', по отзыву русского писателя) и восточные (прежде всего буддистские) мотивы в шопенгауэровском учении о 'воле' и 'представлении'. Впрочем, в 1880-е годы отношение Толстого к идеям Шопенгауэра становится критичней, что было не в последнюю очередь связано с высокой оценкой им Критики практического разума И.Канта (которого он характеризовал как 'великого религиозного учителя'). Однако следует признать, что кантовские трансцендентализм, этика долга и в особенности понимание истории не играют сколько-нибудь существенной роли в религиозно-философской проповеди позднего Толстого, с ее специфическим антиисторизмом, неприятием государственных, общественных и культурных форм жизни как исключительно 'внешних', олицетворяющих ложный исторический выбор человечества и уводящих от решения главной и единственной задачи - нравственного самосовершенствования. В.В.Зеньковский совершенно справедливо писал о 'панморализме' Толстого.

Этическая доктрина писателя носила во многом синкретический характер. Он черпал вдохновение из различных источников - трудов Руссо, Шопенгауэра, Канта, из буддизма, конфуцианства, даосизма. Но фундаментом собственного религиозно-нравственного учения этот далекий от ортодоксальности мыслитель считал христианскую мораль. Основной смысл религиозного философствования Толстого и заключался в своеобразной этизации христианства, сведения этой религии к сумме определенных этических принципов, допускающих рациональное и доступное не только философскому разуму, но и обычному здравому смыслу обоснование. Собственно, этой задаче посвящены все религиозно-философские сочинения позднего Толстого - Исповедь, Царство Божие внутри вас, О жизни и др. Избрав подобный путь, писатель прошел его до конца. Его конфликт с Церковью был неизбежен и, конечно, носил не только 'внешний' характер: критика им основ христианской догматики, мистического богословия, отрицание 'божественности' Христа и пр. С наиболее серьезной философской критикой религиозной этики Толстого в свое время выступали Вл.С.Соловьев (Три разговора) и И.А.Ильин (О сопротивлении злу силою).

"Русская идея" как проблема национального самосознания. Спор славянофилов и западников как выражение раскола общества и культуры.

Итак, в русской философии мысль сформировалась в русле так называемой ''Русской идеи''. Идея особой судьбы и предназначения России. Сформировалась она в ХУ1 веке и явилась первым идеологическим оформлением национального самосознания русского народа. В дальнейшем Русская идея разрабатывалась в периоде отечественной философии Х1Х начала ХХ вв. Ее основоположниками в этот период являются П.Л.Чаадаев, Ф.М.Достоевский, В.С.Бердяев. Доминирующий мотив ''Русской идеи'' - признание ее глубинным выражением идеи всечеловеческой, объединяющей народы мира в единое целое. Русская идея есть идея о том, что именно России суждено стать во главе движения к общечеловеческой цивилизации на основе христианства.

Оригинальные поиски русской философской мысли продолжались на протяжении ХУ1-ХУ1 вв. И проходили в атмосфере противоборства двух тенденций. Первая акцентировала внимание на самобытности русской мысли и связывала эту самобытность с неповторимым своеобразием русской духовной жизни. Вторая же тенденция выражала стремление вписать Россию в процесс развития Европейской культуры. Представители этой тенденции считали, что поскольку Россия встала на путь развития позже других стран Европы, то она должна учиться у Запада и пройти тот же исторический путь.

Наиболее четкое теоретическое и общественно-политическое оформление эти две тенденции получили в 40-60-х гг. Х1Х в. Первую представляли славянофилы, вторую - западники. В связи с этим существовали два направления русской философской мысли, славянофильство и западничество. В оформлении идей того и другого направления немалую роль сыграл Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856).Свои взгляды он изложил в знаменитых ''Философских письмах''.

Чаадаев превозносил Католический Запад, ставил его в пример России, а сдругой стороны, говорил, что Россия в отличие от Запада имеет особую ''Вселенскую миссию'' .Таким образом ,с одной стороны прославляя Запад, он является предтечей западничества в России, с другой - оправдание исключительности России, ее особого предназначения послужило утверждению славянофильства .Конечно Чаадаев осознавал двойственность своей позиции и говорил по этому поводу ,что русский народ только отыскивает принадлежащую им идею. Правота автора по вопросу о неопределенности характера национальной идеи обнаруживается сразу же, как только обратится к представителям русской общественной мысли идущим вслед за Чаадаевым. Оба направления противоположным образом объясняют смысл и значение Русской идеи.

Итак, одно из направлений, тяготеющее к развитию России по европейскому образцу

- это западничество .К этому направлению принадлежали такие мыслители, как А.И. Герцен, Н.П. Огарев, К.Д. Кавелин, Н.Г.Чернышевский,Т.Н.Грановский,тесную связь с ними поддерживал В.Г.Белинский, а среди писателей -И.С.Тургенев.Все они критиковали церковь и тяготели к материализму, из этого течения выросли русские революционные демократы.

Западники пропагандировали и защищали идею ''европеизации'' России. Считали, что страна должна ориентируясь на Западную Европу в исторически краткий срок преодолеть вековую экономическую и культурную отсталость, стать полноправным членом европейской и мировой цивилизации.

Оригинальным же, русским философско-идеологическим течением, как уже упоминалось, являлось славянофильство. Славянофилы обосновали идеи особой, мессианской роли России в мире! Представители славянофильства были противниками как западников так и революционных демократов. Из этого направления вышла религиозная русская философия.

Основателями славянофильства были А.С.Хомяков, И.В.Киреевский, К.С.Аксаков, Ю.Ф.Самарин.Близки к ним по идейным позициям были писатели В.И.Даль, А.Н.Островский, В.И.Тютчев. В творчестве этих общественных деятелей было осознано, что философия для России - не одно из заимствований с Запада, желательных, чтобы быть наравне с цивилизованными странами, но необходимый элемент в кругу духовных заданий национального развития. В их работах утверждается необходимость для русской мысли своего самостоятельного пути и своих особых задач, вырастающих из самой истории. Было открыто поле деятельности для самобытного русского философствования. Эти задачи и поле деятельности прочно связывались с Православием. Славянофилы отстаивали тезис о принципиальном отличии развития России от всей Западной цивилизации. И здесь на первый план выходит религиозное начало. Россия опираясь на православную духовную основу идет своим особым путём , который должен привести её к мировому лидерству .Это высокое предназначение России необходимо осознавать и её гражданам . Обращаясь к отечественной истории славянофилы пытались доказать всесторонность и полноту начал на которых строилось русское общество.

Западные государства ,по их мнению являются искусственными созданиями . Напротив Россия сформировалась органически , она не `' построена `' а `' выросла `'. Это естественное развитие России объясняется славянофильством тем, что православие породило специфическую социальную организацию -- сельскую общину, `' мир`' . Общинное устройство русской жизни , по мнению славянофилов наиболее важный принцип русского народа ,определяющий его особый исторический путь. Как уже упоминалось, исходным тезисом славянофилов является утверждение решающей роли Православия. По их мнению, именно оно сформировало тот `'русский дух ', который создал русскую землю. Какие же качества Православия дают ему преимущество перед другими религиями? Для ответа на этот вопрос славянофилы проводят исследования, которые оценивают роль различных религий в мировой истории. Христианство раскололось на три крупных направления: Католицизм, Православие, Протестантизм. После раскола «начало свободы" уже не принадлежит всей церкви. Католицизм обвиняется славянофильством в отсутствии церковной свободы, так как там сущестствует догма о непогрешимости Папы Римского. Протестантизм же впадпает в другую крайность--- в абсолютизацию человеческой свободы, индивидуального начала разрушающего церковность. Только Православие гармонично сочетает свободу и необходимость.

Решение проблемы сочетания свободы и необходимости, служит у славянофилов важным принципом для разработки ключевого понятия их философских воззрений - понятие соборности .Разработка этого понятия принадлежит Алексею Степановичу Хомякову (1804-860) ,который был главой и вдохновителем всего течения возрождение на Руси ,форм патриархальной жизни ,возврат к идеалам `'Святой Руси'' ,утверждения православия как высшего начала - такова основа исторической концепции Хомякова Церковь для него является `' первореальностью''. С этим связана и разработка `'соборности'' (свободной общности). Утверждение принципа `'соборности'' есть не только отрицание индивидуализма, но и коллектива который лишает личной свободы - говорит Хомяков. Философия Хомякова включающая `'культ общины и соборности'' направлено на преодоление как индивидуализма, так и казарменного коллективизма на утверждение принципов свободы и любви, которые содержаться в русской православной церкви. Соборность проявляется во всех сферах жизнедеятельности человека: в церкви, в семье, в обществе. Она есть итог взаимодействия свободного человеческого начала ( `'свободы воли человека'') и божественного начала человека (`'благодати''). Славянофилы подчеркивают, что `'соборность'' может быть усвоена только тем, кто живет в православной `'церковной ограде'' т.е. членами православных общин, а для `' чуждых и непризванных `' она недоступна. В описании сельскохозяйственной общины славянофилы явно идеализируют ее. Экономическая деятельность общины представляется как гармоничное сочетание личностных и общественных интересов. Но главное достоинство сельской общины славянофилы видели в тех духовно нравственных принципах, которые она воспитывает у своих членов: готовность постоять за общие интересы, членость, патриотизм. По мнению славянофилов, возникновение этих качеств у членов общины происходит несознательно, а инстинктивно путем следования древним религиозным традициям.

Основываясь на принципиальной установки, что община является лучшей формой социальной организации жизни, славянофилы требовали, сделать общинный принцип всеобъемлющим, т.е. перенести его в среду городской жизни. Общинное устройство должно быть так же положено в основу государственной жизни, и способно, по их словам, заменить собой `' мерзость административной России''. Славянофилы говорили: '' По мере распространения `' общинного принципа'' в российском обществе будет все более укрепляться `' дух соборности''. Ведущим принципом социальных отношений станет `'самоотречение каждого в пользу всех''. Благодаря этому в единый поток сольются религиозные и социальные устремления. В результате, будет выполнена задача внутренней истории, определяемая славянофилами как `' просветление народного общинного начала общинным, церковным''. Итак, особенности русской философии рубежа Х1Х-ХХ веков заключались в том, что с самого начала своего возникновения она провозглашала идею самобытности развития России, в ключе исконно русских традиций. Отличительной чертой русской философии явилось и то, что самобытность России видится так называемой `' русской идеи'' - провозглашение особой мессианской роли России, которая должна объединить на основе христианства, в частности православия, весь христианский мир. Другими словами - русская философия развивала идею самобытности и как условие этой самобытности, ее религиозное начало.

2. Историософия П.Я. Чаадаева. Чаадаев о судьбе России. Влияние взглядов Чаадаева на общественную мысль России

Основное его произведение -- «Философические письма» (1829--1830) -- было написано по-французски не только из-за отсутствия устоявшейся и общепринятой русскоязычной философской терминологии, но прежде всего в надежде на публикацию за границей. «Философические письма» непосредственно не посвящены философии истории. Сам Чаадаев называл их письмами о «религиозном чувстве» или «мыслями о религии», а самого себя -- «христианским философом». Тем не менее проблема русской и европейской истории, отношение к философии истории занимают у Чаадаева важное место. Он постоянно возвращается к историографическим вопросам и дает им историософское толкование.

Принимаясь за изложение своих взглядов, Чаадаев исходил из идеи, что формы повседневной жизни или «бытовые образцы», «инстинкты» создают народ, придают ему неповторимые черты, делают его личностью. Именно из анализа повседневной жизни у Чаадаева и вырастает столь яркое и прежде всего сохраняющееся в памяти противопоставление Запада России, русской истории европейской.

Народы Западной Европы, утверждает Чаадаев, как раз и представляют собой такие личности, несмотря на все свое своеобразие они имеют «общее лицо, семейное сходство». Чаадаев даже говорит о «физиологии европейца». Все это -- результат общих форм повседневной жизни, отражающей и повторяющей постоянно из века в век одни и те же представления. Для европейцев это представления о долге, справедливости, праве, порядке. Но эти представления не возникают на пустом месте. Они черпаются из истории и создаются в истории, точнее в тех первоначальных событиях, из которых складывается общество. История Запада говорит о постоянном прогрессе европейских народов. И этот прогресс в первую очередь ощутим в повседневной жизни. Чаадаев даже склонен обожествлять Запад, считая, что в нем уже в какой-то мере реализовалось Царство Божие. Западная цивилизация рождает у Чаадаева утопические настроения и дает ему основание мечтать о создании в будущем «нового общества» на принципах прогресса, то есть на тех принципах, которые уже реализуются в европейской жизни и реализовались в истории Запада.

Характеристика России дается Чаадаевым через противопоставление Западу. Он намеренно приводит гипертрофированные оценки русской истории и жизни. Русский народ, согласно его взглядам, оказался вне истории, по крайней мере у России нет достойной истории, у истоков создания общества и государства нет ярких, героических событий. Начало русской истории тускло и безлико, его последующий ход столь же не примечателен. Оказавшемуся на обочине исторического процесса русскому народу «не было никакого дела до великой всемирной работы», поэтому мы лишь «пробел в интеллектуальном порядке». Не принадлежа ни Востоку ни Западу, русские оказались «межеумками», «чужими для самих себя», «незаконнорожденными детьми» истории. Ничем не отличившись в истории, России остается лишь преподать «урок» всему остальному миру. В чем этот урок, Чаадаев умалчивает. Причина такого печального исторического итога «нашей своеобразной цивилизации» кроется, на взгляд Чаадаева, в неправильном устройстве повседневного быта. Выход из плачевного положения, в котором оказалась Россия -- ориентация на Запад. Судьба России теперь зависит от судьбы Запада.

Всякий народ, рассуждал Чаадаев, личность, индивидуальность, воспитываемая историей. Народ обладает историей также как отдельный человек -- биографией. Основная воспитательная роль в этом процессе отводится русским мыслителем христианству. Более того, он прямо отождествляет исторические народы с христианскими. Христианство воздействует на индивида и на народы прежде всего в повседневности, через «мелочи жизни», придавая быту порядок и методичность.

Для христианской религии, о которой говорит Чаадаев, характерны два момента: единобожие или «высшее начало единства» и традиция или «непосредственная передача истины в непрерывном преемстве ее служителей». Исторически христианство сложилось как церковь, то есть как определенная социальная система, воспринимаемая верующими в качестве царства истины среди людей. В то же время церковь представляет собой нравственную силу, в ней воплощен принцип единства. Церковь устанавливает духовную дисциплину, задает «режим для души и для тела». Именно в обыденной жизни формируются те «навыки сознания», на основе которых «созревают зачатки добра». Христианство посредством церковной организации действует на двух уровнях: индивидуальном и историческом. Христианская философия реализуется как в нравственных постулатах, так и в истории церкви. Воздействуя на индивидуальное сознание, христианство воспитывает личность в повседневности. Воздействуя на общее сознание, оно воспитывает народ в истории. Но в каждом из этих случаев (и в отношении индивидуального, и в отношении общего сознания) осуществляется влияние невидимой силы. Мы можем наблюдать ее проявление в истории и в конкретном человеке, но не способны непосредственно ощущать ее.

Единственное, что мы можем признать, так это внешний характер действия такой силы. Она не доступна познанию, она принадлежит другому, неведомому нам миру.

Ограниченность познания, провозглашаемая Чаадаевым, неслучайна; она следствие общего принципа, властвующего, по его мнению, в нашем мире -- принципа подчинения. То, что доступно познанию, идет от опыта, дающего достоверность понятий, и от разума, который, на первый взгляд, спонтанен, независим, свободен, самостоятелен. Однако на самом деле это не так. Познавая, разум не должен вменять ни предмету познания, ни самому себе принцип и закон бытия. Напротив, он должен подчиниться этому принципу, должен принять этот закон. Возможность познания кроется в «покорности ума». Сила разума состоит в его подчинении. Реальность -- вне нас, истина трансцендентна; мы должны перед ней преклониться. Истина доступна не сильному, а слабому, подчиняющемуся ей. Таков же и закон нравственной жизни; долг -- это тоже подчинение.

В мире действуют две силы. Одна из них несовершенна, это сила внутри нас, проявляющаяся как самозаконность разума и приводящая к ошибкам и заблуждениям.

Другая сила -- вне нас; она совершенна и никогда не ошибается. Итак, наша задача и в жизни, и в познании, и в истории состоит в том, чтобы подчиниться высшей внешней силе. Высшая сила осознается, а не ощущается. Результат такого осознанного подчинения -- единство и всеобщность. Ими обладают наука и религия. Это объективное единство. Мы можем наблюдать его в двух плоскостях: как единство индивидуального сознания и как единство истории. Оба они создаются этой высшей силой.

Проблема генезиса сознания органично вписывается в историософскую схему Чаадаева. Размышляя в духе просветительской философии, Чаадаев полагает, что сознание культивируется, воспитывается, задается. У истоков сознания лежит гипотетическая беседа Бога с человеком. Именно тогда в человеческое сознание были заложены первые идеи, или «первоначальные понятия»: о Высшем Существе, о добре и зле, о справедливом и несправедливом. Однако необходимо иметь в виду, что это идеи не врожденные, а привнесенные. Действие высшей силы дискретно; оно проявляется в определенные эпохи и непосредственно влияет на определенные индивидуальные сознания. Такие личности и эпохи будут в подлинном смысле историческими. «Первоначальные понятия» привносятся извне, внушаются отдельным людям. Далее эти понятия нужно сохранить для других людей и передать другим поколениям. Вот здесь и включается в работу социальная организация церкви, признаваемая Чаадаевым главной исторической силой. В соответствии с развиваемой им логикой, русский мыслитель провозглашает в качестве основных исторических лиц пророков и религиозных деятелей, то есть тех, через кого, по его мнению, действует высшая сила. Итак, сознание изначально не обладает «первоначальными понятиями», оно формируется благодаря языку и общению. «Мысль человека есть мысль рода человеческого», -- утверждает Чаадаев. Значение религиозной традиции в этом процессе незаменимо. В ней сконцентрирован «опыт поколений», «сокрытый опыт веков»; по сути она и есть история.

Действие внешней высшей или божественной силы способны воспринимать лишь единицы, на которых Божество действует непосредственно. Все же остальные воспринимают высшую силу опосредованно, благодаря разуму. В зависимости от ориентации либо на внешнюю, либо на внутреннюю силы, разум различается как субъективный и объективный. Субъективный разум, или созданный, искусственный, основан на человеческой свободе; это разум во времени. Объективный разум есть отражение внешней, божественной силы; он понимается Чаадаевым как воспроизведение человеческим сознанием мысли Бога. Такой разум формируется традицией и есть в сущности разум исторический. Он проявляется и действует в истории через некоторые народы. Так у Чаадаева вырисовывается мессианская идея. Не все народы являются историческими, но только избранные Провидением. К избранным народам принадлежат европейцы, в то время как Россия, оставаясь христианской страной, но не принадлежа к католическому миру, остается вне истории.

В истории действуют народы-личности. Они узнаваемы и отличимы друг от друга; они имеют так сказать, свое лицо, обладают только им присущим «принципом жизни», придающим единство и своеобразие всем формам их исторического существования. Биологическая метафора, развиваемая Чаадаевым, побуждает его говорить о возрасте народов, о их исторических чувствах, то есть памяти, которая удерживает полученные в пору «юности» сильные впечатления, определяющие в дальнейшем характер такого исторического народа. В истории и через историю, согласно Чаадаеву, происходит воспитание человеческого рода.

Итак, история понимается Чаадаевым как история религиозных убеждений и интересов, как история идей,которые передаются традицией через определенные народы и личности. Все это позволяет Чаадаеву рассуждать о «религиозном единстве истории».

В довершение своих историософских построений, русский мыслитель отмечает четыре положения, составляющие содержание философии истории:

· вывод о единстве истории; философ должен указать на это единство;

· необходимость оценки истории;

· критика понятия «исторический факт», то есть перед философом истории стоит задача понимать и осмысливать уже имеющиеся факты, а не открывать новые;

· достоверность истории устанавливает практический разум, то есть ход истории, опекаемый Провидением, соответствует императивам нравственного сознания.

Отсюда вытекает троякая задача, возникающая перед философией истории:

· дать оценку эпохам и историческим личностям; иными словами философ истории должен судить, выносить приговор и пророчествовать;

· выявить базовые положительные идеи, на основе которых складывалось единство сознания человечества;

· выработать истинное национальное самосознание.

Успех последней задачи зависит от понимания исторической судьбы и назначения. В широком смысле к исторической судьбе примыкает и «урок» истории, о котором говорит Чаадаев. В качестве такого урока он признает регресс, религиозно-нравственную деградацию человечества.

Прогрессивным развитием отмечены только европейские народы. Этот прогресс -- заслуга христианства, ориентирующегося на духовные интересы, которые, в отличии от интересов материальных, бесконечны. Только христианские народы являются на данном этапе народами историческими. Именно поэтому Чаадаев отождествляет современную философию истории с вопросом о европейской цивилизации.

Историософию Чаадаева в целом следует признать реакцией на просветительскую философию истории. Его осознанная ориентация на французских традиционалистов (Де Местра, Бональда, Балланша, Шатобриана) только подтверждают этот вывод. В то же время для обоснования своего понимания истории он обращается к просветительским идеям: о роли мнений и убеждений в истории, о формировании сознания, о прогрессе и др.

Фигура Петра Яковлевича Чаадаева будет еще долго выделяться из сонма лучших философских умов царской России. Будучи аристократом духа и рациональным патриотом своей страны, Чаадаев предложил свою теорию о происхождении русского народа, его культурного феномена и предназначении. Но это никак не отождествляется с первым из «Философических писем», опубликованным в «Телескопе». Чаадаев, как мыслитель тонких материй, излагал на протяжении всего своего творческого пути одну большую истину - предыдущие поколения шли по ложному пути поверхностного отношения к высокодуховному началу нации, но у нас еще есть шанс. Он состоит в будущих поколениях, их предполагаемых мыслях и действиях, направленных на гуманное значение существования человека. Политические идеи Чаадаева, направленные на создание целостного государства со здоровой системой нравственных принципов, актуальна до сих пор.

Христианство - в его западной интерпретации - Чаадаев понимал как начало единения народов, резким движением от материального к духовному, от частного - к общему. В этом и был весь смысл «Писем», суть их не сводилось лишь к низвержению фальшивых идеалов России как нации, хотя эта тема занимает не последнее место в трудах философа.

Произведения Чаадаева будут еще долго вызывать споры и научные дискуссии из-за своей зачастую нелицеприятной, но самой насущной из проблем России во все времена, поднимаемой писателем - проблемы национальной определенности нашего государства.

3. Теория самобытного исторического пути России в трудах «ранних» славянофилов: А.С.Хомяков, И.В.Кириевский, К.С.Аксаков

Для теоретического обоснования национального пути развития России славянофилы обращались к западно-европейской, главным образом, немецкой классической философии. Особенно они увлекались сочинениями Шеллинга и Гегеля, им импонировала их трактовка исторического процесса.

Термин "славянофилы", по существу, случаен. Это название им было дано в пылу полемики их идейными оппонентами западниками. Сами славянофилы первоначально открещивались от этого названия, считая себя не славянофилами, а "русолюбами" или "русофилами", подчеркивая, что их интересовала преимущественно судьба России, русского народа, а не славян вообще. А. И. Кошелев указывал, что их, скорее, всего следует именовать "туземниками" или, точнее, "самобытниками", ибо основная их цель состояла в защите самобытности исторической судьбы русского народа не только в сравнении с Западом, но и с Востоком.

Славянофильство как идейно-политическое течение русской общественной мысли сходит со сцены примерно к концу 70-х годов XIX в.

Основная идея славянофилов -- доказательство самобытного пути развития России, точнее -- требование "идти" по этому пути. Община в представлении славянофилов -- "союз людей, основанный на нравственном начале", -- типично русское учреждение. "Община, -- писал А. С. Хомяков, -- одно уцелевшее гражданское учреждение всей русской истории. Отними его -- не останется ничего; из его же развития может складываться целый гражданский мир". Община импонировала славянам тем, что в ней с ее регулярными переделами земель царит особый нравственный климат, который проявляется в "мирском согласии на мирском сходе", а в древности -- на вече.

Развитию этих качеств как нельзя лучше способствует православная церковь. Она рассматривалась теоретиками славянофильства как решающий фактор, определивший характер русского народа. Православная церковь, в отличие от рационалистического католицизма, никогда не претендовала на светскую власть, всецело ограничиваясь сферой веры и духа. Именно поэтому развитие России шло по пути "внутренней правды", нравственного совершенствования и "развития духа", в то время как на Западе -- по пути "внешней правды", т. е. по пути развития формальной законности, "вовсе не заботясь о том, нравственен ли сам человек".

Славянофильство приняло версию о "добровольном призвании" власти как начальном моменте русской государственности. Вследствие этого власть здесь, в отличие от Запада, не противостояла народу, напротив, она была желанной защитницей, "званым гостем" народа, осознавшего необходимость установления государства. В России не сложились и классы в западноевропейском понимании этого слова.

В результате в русской истории не было социальной розни, внутренних потрясений. По мнению славянофилов, революционные потрясения в России невозможны и потому, что русский народ политически индифферентен. Он никогда не претендовал на политические права и государственную власть, жил в своем общинном мире, совершенствуя те высокие нравственные качества, которые ему свойственны. Власть, в свою очередь, выполняла присущие ей функции, не вмешиваясь в дела "земли" (мира), в необходимых случаях собирала земские соборы и спрашивала мнение "земли" по тем или иным общегосударственным вопросам. Эти силы развивались как бы параллельно, не вмешиваясь в дела друг друга. Поэтому между властью и "землей" установились добрые, патриархальные отношения.

Славянофилы стремились доказать, что русскому народу органически присущи социальный мир и неприятие революционных переворотов. Если и были смуты в прошлом, то они были связаны не с изменой высшей власти, а с вопросом о законности власти монарха. Русский народ (по своей природе негосударственный) не должен вмешиваться в политику, предоставив монарху всю полноту власти. Но и самодержец должен править, не вмешиваясь во внутреннюю жизнь народа, но считаясь с его мнением. Отсюда требование славянофилов созыва совещательного Земского собора, который выражает мнение народа, выступает в роли "советчика" царя. Отсюда также и требование свободы слова и печати для свободного выражения общественного мнения.

Защита самодержавия как наиболее приемлемой для русского народа формы власти уживалась у славянофилов с критикой конкретного носителя этой власти и его политической системы, в данном случае Николая I.

Так, Аксаковы называли его царствование "душевредным деспотизмом, угнетательской системой", а его самого -- "душителем", который "сгубил и заморозил целое поколение" и при котором "лучшие годы прошли в самой удушливой атмосфере". Ф. В. Чижов распространял свое нелестное мнение вообще на всю династию Романовых. "Немецкая семья два века безобразничает над народом, а народ терпит", -- с горечью писал он. Славянофилы даже допускали мысль об ограничении самодержавия, но считали, что в России пока нет еще такой силы, которая была бы способна это сделать. Не может ограничить власть монарха и представительное правление, ибо в нем главную роль будет играть дворянство -- "самое гнилое у нас сословие". Поэтому самодержавие в данный момент в России необходимо.

Славянофилы справедливо обижались, когда оппоненты называли их ретроградами, якобы зовущими Россию назад. "Передовой боец славянофильства" К. С. Аксаков писал в ответ на эти обвинения: "Разве славянофилы думают идти назад, желают отступательного движения? Нет, славянофилы думают, что должно воротиться не к состоянию древней России (это значило бы окостенение, застой), а к пути древней России. Славянофилы желают не возвратиться назад, но вновь идти прежним путем, не потому, что он прежний, а потому, что он истинный". Поэтому неверно считать, что славянофильство призывало вернуться к прежним допетровским порядкам. Наоборот, оно звало идти вперед, но не по тому пути, который избрал Петр I, внедрив западные порядки и обычаи.

Славянофилы приветствовали блага современной им цивилизации -- распространение фабрик и заводов, строительство железных дорог, внедрение достижений науки и техники. Они нападали на Петра I не за то, что он использовал достижения западноевропейской цивилизации (это они считали его заслугой), а за то, что он "свернул" Россию с ее "истинных" начал. Они полагали, что заимствуя у Запада полезное, можно было бы вполне обойтись без ненужной ломки коренных русских устоев, традиций и обычаев.

Таким образом, они вовсе не считали, что будущее России в ее прошлом. Приверженцы славянофильских идей призывали идти вперед по тому "самобытному" пути, который убережет страну от революционных потрясений. Характерно, что крепостное право они считали одним из "нововведений" Петра I (хотя и не западным) и выступали за его отмену не только из экономических соображений -- считали его очень опасным в социальном смысле. "Из цепей куются ножи бунта", -- писал К. С. Аксаков.

А.И. Кошелев в 1849 г. даже задумал создать "Союз благонамеренных людей" и составил программу "Союза", предусматривавшую постепенное освобождение крестьян с землей. Эту программу одобрили все славянофилы.

Петровская европеизация России, как считали славянофилы, коснулась, к счастью, только верхушки общества -- дворянства и "власти", но не народных низов. Вот почему такое большое внимание славянофилы уделяли простому народу, изучению его быта, ибо, как они утверждали, "он (народ) только и сохраняет в себе народные, истинные основы России, он только один не порвал связи с прошедшей Русью". В изучении народных традиций и быта особенно значительный вклад внес П.В.Киреевский. Однако его труды из-за цензурных стеснений не могли появиться в печати в николаевскую эпоху и были опубликованы в 10 томах уже в пореформенное время.

Николаевскую политическую систему с ее "немецкой" бюрократией славянофилы рассматривали как логическое следствие отрицательных сторон петровских преобразований. Они сурово осуждали продажную бюрократию, царский неправый суд с лихоимством судей.

Правительство настороженно относилось к славянофилам, видя в их учении "признаки вредного политического движения". Им запрещали демонстративное ношение бороды и русского платья, усматривая в этом некий "тайный умысел". Некоторых славянофилов за резкость высказываний подвергали арестам. Так, в 1847 г. был арестован Ф. В. Чижов, подозреваемый в политическом либерализме, в заговоре в пользу австрийских славян и в связях с украинским Кирилло-Мефодиевским обществом. Он подвергся допросам, но за отсутствием улик вскоре был освобожден. В 1849 г. были арестованы и посажены на несколько месяцев в Петропавловскую крепость И.С.Аксаков и Ю.Ф.Самарин. Самарина допрашивал сам Николай I, считавший, что он и его единомышленники "поднимают общественное мнение" против правительства тем самым "готовят повторение 14 декабря". Арестованные сумели доказать свою благонадежность, и царь дал такое о них распоряжение шефу жандармов А.Ф.Орлову: "Призови, вразуми и отпусти". В условиях усиления реакционного политического курса период "мрачного семилетия" (1848--1855) славянофилы вынуждены были на время свернуть свою деятельность.

К концу 50-х годов уже не было в живых основных в участников прежнего славянофильского кружка -- А.С.Хомякова, И.В. и П.В. Киреевских, С.Т. и К.С. Аксаковых, Д.А.Валуева. На сцену выступили А.И.Кошелев, Ю.Ф.Самарин, В.А.Черкасский, которые приняли активное участие в подготовке и проведении крестьянской реформы. Видным публицистом и издателем в пореформенное время стал И.С.Аксаков. Характерно, что славянофильство было явлением исключительно "московской" общественной жизни.

Культурно-исторические типы Данилевского.

Данилевский выделил следующие культурно-исторические типы:

1) Египетский 

2) Китайский 

3) Ассирийско-вавилонский

4) Индийский 

5) Иранский 

6) Еврейский 

7) Греческий 

8) Римский 

9) Аравийский 

10) Германо-романский, европейский

К ним можно добавить два американских (мексиканский и перуанский), погибших насильственной смертью.

Среди этих типов Данилевский различал уединенные и преемственные.

Он считал, что ни один из этих типов не может прогрессировать бесконечно.

По теории Данилевского, на долю народа выпадает 3 роли:

1) Положительная деятельность культурно-исторического типа 

2) Разрушительная деятельность, придающих смерти одряхлевшие цивилизации 

3) Служение чужим целям в качестве «этнографического материала»

Данилевский выделил общие черты, принадлежащие культурно-историческим типам - законы культурно-исторического движения:

1) Всякое племя или семейство народов, характеризующееся отдельным языком, составляет самобытный культурно-исторический тип, если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и уже вышло из младенчества. 

2) Дабы цивилизация могла зародиться и развиваться, необходимо, чтобы народы, принадлежащие к тому или иному культурно-историческому типу, пользовались политической независимостью. 

3) Начала цивилизаций одного типа не передается народам другого типа, каждый тип вырабатывает их для себя. 

4) Цивилизация достигает расцвета только при разнообразии этнографических элементов.