Размещено на http://www.allbest.ru/

План

Введение

1. Исторический взгляд на проблему смысла жизни человека

1.1 Проблема смысла жизни человека в античной философии

1.2 Древнекитайские философы о человеке

1.3 Философские взгляды средневековья

2 Русские философы о смысле жизни

3 Человек в поисках смысла жизни

4 Смысл смерти

5 Счастье и несчастье, поиск «зачем жить»

Заключение

Список литературы

Введение

«Людей неинтересных в мире нет.

Их судьбы - как истории планет.

У каждой всё особое, своё,

И нет планет, похожих на неё.

А если кто-то незаметно жил,

И с этой незаметностью дружил,

Он интересен был среди людей

Самой не интересностью своей.

У каждого - свой тайный личный мир.

Есть в мире этом самый лучший миг,

Есть в мире этом самый страшный час,

Но это всё неведомо для нас.

И если умирает человек,

С ним умирает первый его снег,

И первый поцелуй, и первый бой…

Всё это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,

Машины и художников холсты,

Да, многому остаться суждено,

Но что-то ведь уходит всё равно!

Таков закон безжалостной игры.

Не люди умирают, а миры.

Людей мы помним грешных и земных.

А что мы знаем, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,

Что знаем о единственной своей?

И про отца родного своего

Мы, зная всё, не знаем ничего.

Уходят люди… Их не возвратить.

Их тайные миры не возродить.

И каждый раз мне хочется опять

От этой невозвратности кричать».

Е. Евтушенко.

эвдеменистский гедонистический философия исторический

Это стихотворение может послужить хорошим эпиграфом излагаемой темы. Действительно, если люди рождаются, в этом должен быть смысл. В чём он? Зачем живёт человек?

Этот вопрос, наверное, задавал себе каждый. Поэтому он не мог не найти отражения в философии. Лично мне нравится известное расхожее выражение» «Человек создан для счастья, как птица для полёта». Хотя звучит оно крайне легкомысленно. Но смысл фразы подхвачен популярной в своё время песней:

«Мы желаем счастья Вам,

счастья в этом мире большом,

как солнце по утрам

пусть оно заходит в дом.

Мы желаем счастья Вам,

И оно должно быть таким -

Когда ты счастлив сам,

Счастьем поделись с другим!»

1. Исторический взгляд на проблему смысла жизни человека

1.2 Проблема смысла жизни человека в античной философии

Преобладающим направлением античных исследований является направление «Смысл жизни - в самой жизни человека». Первоначально размытые, нечеткие контуры этого направления по мере развития философской мысли становятся все более определенными. Выделяют следующие подходы для определения смысла жизни:

ь Человек живет, чтобы чувствовать и наслаждаться (гедонистический подход)

ь Человек живет, чтобы быть счастливым (эвдеменистский подход)

ь Человек живет, чтобы действовать (деятельностный подход)

ь Человек живет, чтобы страдать и быть пассивным - этот подход ближе к эпохе Нового Времени и философии Востока.

В античности считалось, что человек - существо природное. Этим объясняется, что в античные времена считали: человек, подобно растению и животному, должен жить, получать удовольствие, выполнять свое предназначение - продолжить цикличность жизни.

Отрицательная сторона жизни ради удовольствий - это значит: без страданий, бездумно предаваясь чувственным наслаждениям, человек оказывается рабом своих страстей, погоня за наслаждениями становится путем к разврату и другим порокам. Насладившись одним, человек испытывает потребность в более сильных наслаждениях, впечатлениях, которые могут быть сопряжены с затратой значительных ресурсов, что может приводить к очень серьезным последствиям.

Каков тут выход? Данная парадигма имеет право на существование, необходима лишь поправка на «духовность» наслаждений.

Например, Эпикур, говоря об удовольствиях и наслаждении как цели жизни человека, предлагает средство их достижения - добродетель. Так как добродетель - это средство в отношении к удовольствию, то необходима организация этих средств и искусное подчинение их желаний цели. А это и есть дело разума, задача науки и мудрости. Эпикур и Сократ единодушно признают тождество знания с добродетелью. Эпикур усматривает в знании конкретное и осязаемое благо - удовольствие. Добродетель, знание, мудрость - все они одинаково потеряли бы всякий смысл, если бы перестали доставлять удовольствие.

Жить и действовать сегодня - жизнь и есть цель в каждый данный момент, отмечает автор учебника «Основы философии» [2]. Никакой будущий рай на небе или блага на земле не могут сами по себе придать ей смысл. Вместо того чтобы поклоняться кумиру прогресса, а это уже мысль А.И.Герцена, - «не проще ли понять, что человек живет не для совершения судеб, не для воплощения идеи, не для прогресса, а единственно потому, что родился и родился (как ни дурно это слово) для настоящего, что вовсе не мешает ему ни получать наследство от прошедшего, ни оставлять кое-что по завещанию».

1.2 Древнекитайские философы о человеке

Смутное время "Воюющих царств" (6-5 вв. до н.э.) было для Китая эпохой величайшего взлета национального гения. Именно в те годы страна была наводнена учителями, которые были знатоками старозаветных обычаев. Несмотря на то, что религиозный голод в народе был очевидным, эти учителя изощрялись в поисках социальной и этической панацеи для упрочения гражданского порядка.

И тогда-то появляется "Старый мудрец" Лао-цзы и без назойливости и шума всем сообщает открывшиеся ему тайны вещей. «…Нет более достойной цели для человека, как жить с Дао, жить по его законам. Но человек извращает природу, он уклонился от истинного пути, он терзается алчностью, завистью, честолюбием… Человеческие знания, науку и просвещение, обычаи и социальные нормы цивилизации - все это Лао-цзы безоговорочно отметает… Народ не нужно ни посвящать, ни обременять; людей надо предоставить самим себе и отдаться течению естественного хода вещей.»(1)

Сам Лао-цзы был живым примером осуществления своего учения. Он оставил царский дворец, бросил почетную службу, став скитальцем.

В это же время появляется мыслитель Кун-цзы (Конфуций) которого занимали практические земные задачи. Как правильно управлять государством, чтобы сохранить в нём неизменный порядок - вот что волнует Конфуция в первую очередь. Человек интересует его не сам по себе, а как часть иерархии, где он занимает определенное место. Поэтому учение о человеке неотделимо от учения об управлении государством.

Мировоззренческую основу учения о смысле человеческого существования Конфуций не обсуждает. Кун-цзы предлагает свои рекомендации, исходя из традиционных китайских взглядов на устройство мира. Из контекста его высказываний становится понятно, что человека он рассматривает как особый предмет природы, подчиняющийся ей, но и умеющий ей противостоять. Это объясняется срединным положением человека относительно Неба и Земли: с одной стороны, человек вписывается в мироздание, составляя с ним единое целое и, выступая связующим звеном между Небом и Землей, а с другой - человек занимает в мироздании уникальное место, позволяющее ему соотнести себя как с Небом, так и с Землей.

Традиционные для китайских мировоззренческих систем категории - дао (истинный путь) и дэ (одаренность) - также используются в "Лунь-юй" без обсуждения и дополнительных комментариев. Вообще Конфуций предпочитал не заниматься вопросами мироздания и мировоззрения, в частности, отказывался высказываться о духах, сосредоточившись на учении о правильном поведении.

Обсуждать вопрос о природе человека, как свидетельствует "Лунь- юй", Конфуций избегал, ограничившись расплывчатым высказыванием: "По своей природе (люди) близки друг другу; по своим привычкам (люди) далеки друг от друга".

Конфуцианство отвечает на все вопросы, которые встают перед человеком в его сложной и запутанной жизни, помогает ему определить его место во Вселенной, роль в истории, положение среди людей. Это, несомненно, связано с тем, что учение было создано в результате долгих размышлений над своей непростой жизнью человеком, который нашел душевное равновесие и обрел спокойную уверенность в правильности своих поступков. Он разработал собственную систему правил, которые позволяли жить и трудиться в этом противоречивом мире.

Эта система, не слишком упорядоченно изложенная учениками в «Лунь юй», в течение 25 веков поддерживала моральный дух китайского народа, позволяла ему обрести смысл и выжить несмотря на огромные трудности.

1.3 Философские взгляды Средневековья

В эпоху Средневековья получает развитие парадигма «Смысл жизни - вне жизни человека».

Социальным основанием, благоприятным для развития этого утверждения, явилось кризисное состояние средневекового общества, когда проявилась дисгармония между личным и общественным, препятствующая упованиям человека на общество как надежную опору в жизни.

Недовольство действительностью, осознание недолжного характера сущего может реализоваться в различных способах мировоззренческой и деятельностной ориентации, предполагающей либо примирение с действительностью, либо стремление ее изменить.

И в том, и другом случае утрата веры в силы и разум человека ведет к поискам потусторонних средств для оправдания его бытия.

В качестве источника высших жизненных ценностей могут выступать Бог, идея и пр. Классическим образцом подобного истолкования мира явилось христианское учение, поддерживающее доминантную значимость парадигмы «Смысл жизни - вне жизни человека», на протяжении всей эпохи Средневековья.

Позже начинает развиваться подход «Человек живет, чтобы действовать». Сторонниками этой концепции выступают М.Монтень, Ж.-Ж.Руссо, П.А.Гольбах, Фейербах, Спенсер.

«Смысл жизни в служении высшему существу» видели Декарт и Спиноза. Самопознание и самосовершенствование - вот истинная цель жизни человека. У Спинозы более чем у кого-либо проявляется тенденция: Бог, религия - путь к обретению человеком высшего блага - путь к самосовершенствованию человека. Здесь Спиноза выступает непосредственным предшественником немецкой классической философии с ее утверждением самопознания и самореализации.

И в настоящее время это наиболее массовое направление в сознании миллионов людей. У верующих это доминанта. Однако они ставят себе и светские цели, в том числе самосовершенствования и самореализации, правда в религиозном аспекте.

«Смысл жизни - в служении идее». Эту точку зрения разделяли Т.Мор, А. Сен-Симон, Ф.Бэкон, Дж.Локк, К.Маркс. Под идеей они понимали социальное равенство, коммунизм, благополучное будущее, новую форму организации общества.

1.4 Философская проблема смысла жизни в XIX-ХХ вв

В ХХ веке получает развитие парадигма «Смысл жизни - в самореализации». Особенность подхода заключается в том, что человек оказывается должным сам выработать свой смысл жизни и «сделать себя».

В отличие от других парадигм она обусловливает постоянное творчество человека, направленное на становление собственной индивидуальности. Если до этого личность воспринималась как данность, то философия Нового времени считает личность сотворенной, созданной самим человеком. Личность не ищет смысл, а вырабатывает его. Этой парадигмы придерживались Н.А.Бердяев, В..Соловьев, С.Н.Трубецкой, Л.А.Шестов, а также И.Кант, Фихте.

Проблему смысла жизни исследовал З. Фрейд [7], который пришел к выводу, что нет удовлетворительного ответа на поставленный вопрос. Сам он стремился решить эту проблему в следующем аспекте: каковы цели и смысл жизни людей, если судить об этом на основании их собственного поведения; чего люди требуют от жизни и чего стремятся в ней достичь? И отвечал: люди стремятся к счастью, они хотят стать и пребывать счастливыми. Он писал, что это стремление имеет две стороны, положительную и отрицательную. Отсутствие боли и неудовольствия, с одной стороны, переживание сильных чувств наслаждения - с другой.

Итак, смысл человеческой жизни, по Фрейду, - быть счастливым, получать различного рода наслаждения, удовольствия и избегать болезней и несчастий.

Поскольку человек по своей сути - существо общественное, поэтому и смысл его жизни может быть найдет только на пути сопряжения интересов и целей общества и личности, считают авторы учебника «Философия» под ред. В.Н.Лавриненко и В.П.Ратникова [6]. «Общность индивида и рода, личности и социума дает основание оптимистически смотреть на бытие человека в мире и смысле его жизни. Трагизм индивидуальной смерти преодолевается тем, что человек и после смерти остается в результатах своей деятельности, своего творчества и благодарной памяти потомков».

Достичь вечности, или Царства Божьего, непросто. Сделать это можно путем всестороннего развития своей личности, путем самосовершенствования. Как писал Кант, существование человека «имеет в себе самом высшую цель, которой, насколько это в его силах, он может подчинить всю природу» [3]. Так же считали и многие наши современники. «Николай Константинович Рерих всегда думал, что, в конце концов, главная задача жизни - это самоусовершенствование. Искусство или какие-либо другие творческие достижения могут быть очень большими, но в центре внимания всего остается жизнь самого человека, его личность. Он считал, что его творческая жизнь, его искусство - только пособники самоусовершенствования» [5].

Л.Н.Толстой много размышлял над вопросом о смысле и цели жизни. В результате он пришел к выводу, что и то и другое заключается в самосовершенствовании личности. Вместе с тем ему было ясно, что смысла жизни отдельной личности нельзя искать отдельно от смысла жизни других людей.

Среди русских мыслителей предельно масштабно раскрыл эту проблему Ф.М. Достоевский, который разгадывал “тайны” человека во все периоды своей жизни [4]. В своих произведениях он развивал мысль о том, что человек является феноменом не только сложным, но и противоречивым, далеко не познанным. Человек, по его мнению, должен осмыслить себя и свое назначение в мире - быть личностью. Каждый должен оставить в обществе пусть небольшой, но след, отпечаток своей личности. Человеку важно быть нравственным - вот суть смысла жизни, по Достоевскому. Человек обязан быть не просто личностью - его жизнь должна быть идейно насыщенной.

2. Русские философы о смысле жизни

Одной из характерных особенностей русской философии второй половины XIX - начала XX века также является внимание к человеку, антропоцентризм. Здесь четко выделяются два направления: материалистическое и идеалистическое, светское и религиозное. Материалистическое направление представлено революционерами-демократами и прежде всего В.Г.Белинским и Н.Г.Чернышевским, идеалистическое связано с именами В.Соловьева, Н.А. Бердяева и рядом других мыслителей.

В.С.Соловьев в своей работе «Нравственный смысл жизни в его предварительном понятии» рассматривает еще один аспект этого вечного вопроса - нравственный. Он пишет: «Есть ли у нашей жизни вообще какой-нибудь смысл? Если есть, то имеет ли он нравственный характер, коренится ли он в нравственной области? И если да, то в чем он состоит, какое ему будет верное и полное определение? … Одни отрицают у жизни всякий смысл, другие полагают, что смысл жизни не имеет ничего общего с нравственностью, что он вовсе не зависит от наших должных или добрых отношений к Богу, к людям и ко всему миру; третьи, наконец, признавая значение нравственных норм для жизни, дают им весьма различные определения, вступая между собою в спор, требующий разбора и решения…. Нравственный смысл жизни первоначально и окончательно определяется самим добром, доступным нам внутренне через нашу совесть и разум, поскольку эти внутренние формы добра освобождены нравственным подвигом от рабства страстям и от ограниченности личного и коллективного себялюбия...»(8)

Ближайший друг и последователь Владимира Соловьева князь Е.Н.Трубецкой также предупреждал об огромной опасности бездуховности и предлагал созидать непреходящее: «…Второе пришествие Христово, как акт окончательного объединения двух естеств во всем человечестве и во всем космосе, есть действие не только Божеское и не только величайшее чудо Божие, но вместе с тем и проявление высшей энергии человеческого естества. Христос не придет пока человечество не созреет для Егопринятия. А созреть для человечества именно и значит обнаружить высший подъем энергии в искании Бога и в стремлении к Нему. … Это не какой- либо внешний, посторонний миру акт божественной магии, а двухстороннее и при этом окончательное самоопределение творчества Божества и человеческой свободы. Очевидно, что такой конец мира может быть подготовлен не пассивным ожиданием со стороны человека, в высшим напряжением его деятельной любви к Богу, стало быть, и крайним напряжением человеческой борьбы против темных сил сатанинских.» (9)

Русский философ С.Л. Франк продолжил фундаментальное исследование мировоззренческих проблем в уже сложившейся русской философии. Франк был философом, который пытался разъяснить природу человеческой души и знаний человека. Философское учение Франка было высоко религиозно. Он был одним из тех философов XX века, кто в процессе поиска мировоззрения наивысшей духовности пришел к выводу, что таковым является христианство, выражающее общечеловеческие духовные ценности и подлинное существо духовности. Сам же Франк говорил: "Я не богослов, я философ". Франк называл свою концепцию: "метафизическим (философским) реализмом". Его философия - реалистичная философия духовности, высоко поднимающая проблему человека и нацеливающая на достижение духовного единства всего человечества.

Имеет ли жизнь вообще смысл, и если да - то какой именно? В чем смысл жизни? Или жизнь есть просто бессмыслица, бессмысленный, никчемный процесс естественного рождения, расцветания, созревания, увядания и смерти человека, как всякого другого органического существа? Именно такие вопросы задавал Франк в своей книге "Смысл жизни человека".

«Эти, как обычно говорится, "проклятые" вопросы или, вернее, этот единый вопрос "о смысле жизни" волнует и мучает в глубине души каждого человека. Этот вопрос - не "теоретический вопрос", не предмет праздной умственной игры; этот вопрос есть вопрос самой жизни, он так же страшен, и, собственно говоря, еще гораздо более страшен, чем при тяжкой нужде вопрос о куске хлеба для утоления голода.

Поистине, это есть вопрос о хлебе, который бы напитал нас, и воде, которая утолила бы нашу жажду. Чехов описывает человека, который, всю жизнь живя будничными интересами в провинциальном городе, как все другие люди, лгал и притворялся, "играл роль" в "обществе", был занят «делами», погружен в мелкие интриги и заботы - и вдруг, неожиданно, однажды ночью, просыпается с тяжелым сердцебиением и в холодном поту. Что случилось? Случилось что-то ужасное - жизнь прошла, и жизни не было, потому что не было и нет в ней смысла!»(10). Франк прежде всего постарался вдуматься, что это означает найти смысл жизни, какой смысл люди вкладывают в это понятие и при каких условиях они посчитали бы его осуществленным?

Под "смыслом" философ подразумевает примерно то же, что "разумность". Под "разумным" - все целесообразное, все правильно ведущее к цели или помогающее ее осуществить. Разумно то поведение, которое согласовано с поставленной целью и ведет к ее осуществлению, разумно или осмысленно пользование средством, которое помогает нам достигнуть цели. Но все это только относительно разумно - именно при условии, что сама цель бесспорно разумна или осмысленна, уточняет автор, но что значит "разумная цель?" задается философ. Средство разумно, когда оно ведет к цели. Но цель должна быть подлинной. Но что это значит и как это возможно? Цель или жизнь в ее целом не имеет уже вне себя никакой цели - жизнь дана ради жизни или надо признать, что сама постановка о смысле жизни незаконна, что этот вопрос принадлежит к числу тех, которые не находят себе разрешения просто в силу своей собственной внутренней нелепости. Вопрос о "смысле" чего- либо имеет всегда относительное значение, он предполагает "смысл" для чего-нибудь, целесообразность при достижении определенной цели. Жизнь же в целом никакой цели не имеет, и потому вопрос о "смысле" нельзя ставить, решает философ.

Далее Франк пишет: «…что наша жизнь, пребывание на свете и сознания этого факта, вовсе не есть для нас «самоцель». Она не может быть самоцелью, во-первых, потому, что в общем страдания и тягости преобладают в ней над радостями и наслаждениями и, несмотря на всю силу животного инстинкта самосохранения, мы часто недоумеваем, для чего же мы должны тянуть эту тяжелую лямку. Но и независимо от этого она не может быть самоцелью и потому, что жизнь, по самому своему существу, есть не неподвижное пребывание в себе, самодовлеющий покой, а делание чего-то или стремление к чему-то; миг, в котором мы свободны от всякого дела или стремления, мы испытываем, как мучительно-тоскливое состояние пустоты и неудовлетворенности. Мы не можем жить для жизни; мы всегда - хотим ли мы того или нет - живем для чего-то. Но только в большинстве случаев это "что-то", будучи целью, к которой мы стремимся, по своему содержанию есть в свою очередь средство, и притом средство для сохранения жизни. Отсюда получается тот мучительный заколдованный круг, который острее всего дает нам чувствовать бессмысленность жизни и порождает тоску по ее осмыслению: мы живем, чтобы трудиться над чем-то, стремиться к чему-то, а трудимся, заботимся и стремимся - для того, чтобы жить. И, измученные этим кружением в беличьем колесе, мы ищем "смысла жизни" - мы ищем стремления и дела, которое не было бы направлено на простое сохранение жизни, и жизни, которая не тратилась бы на тяжкий труд ее же сохранения. "(11)

Так в чем же ее содержание, и, прежде всего, при каких условиях человек может признать конечную цель «разумной»?…."Чтобы быть осмысленной, наша жизнь - вопреки уверениям поклонников "жизни для жизни" и в согласии с явным требованием нашей души - должна быть служением высшему и абсолютному благу."(11) И при этом человек должен также непрерывно разумно сознавать все это соотношение к высшему благу. В этом единстве жизни и Истины и заключается по Франку искомый "смысл жизни".

"Итак, жизнь становится осмысленной, поскольку она свободно и сознательно служит абсолютному и высшему благу, которое есть вечная жизнь, животворящая человеческую жизнь, как ее вечная основа и подлинное завершение, и есть вместе с тем абсолютная истина, свет разума, пронизывающий и озаряющий человеческую жизнь. Жизнь наша осмысляется, поскольку она есть разумный путь к цели, или путь к разумной, высшей цели, иначе она есть бессмысленное блуждание. Но таким истинным путем для нашей жизни может быть лишь то, что вместе с тем само есть и жизнь, и Истина. "Аз есмь путь, истина и жизнь".

И теперь мы можем подвести краткий итог нашим размышлениям. Для того, чтобы жизнь имела смысл, необходимы два условия: существование Бога и наша собственная причастность Ему, достижимость для нас жизни в Боге, или божественной жизни. Необходимо прежде всего, чтобы, несмотря на всю бессмысленность мировой жизни, существовало общее условие ее осмысленности, чтобы последней, высшей и абсолютной основой ее был не слепой случай, не мутный, все на миг выбрасывающий наружу и все опять поглощающий хаотический поток времени, не тьма неведения, а Бог, как вечная твердыня, вечная жизнь, абсолютное благо и всеобъемлющий свет разума. И необходимо, во-вторых, чтобы мы сами, несмотря на все наше бессилие, на слепоту и губительность наших страстей, на случайность и краткосрочность нашей жизни, были не только "творениями" Бога, не только глиняной посудой, которую лепит по своему произволу горшечник, и даже не только "рабами" Бога, исполняющими Его волю подневольно и только для Него, но и свободными участниками и причастниками самой божественной жизни, так, чтобы служа Ему, мы в этом служении не угашали и не изнуряли своей собственной жизни, а, напротив, ее утверждали, обогащали и просветляли. Это служение должно быть истинным хлебом насущным и истинной водой, утоляющей нас. Более того: только в этом случае мы для себя самих обретаем смысл жизни, если, служа Ему, мы, как сыновья и наследники домохозяина, служим в нашем собственном деле, если Его жизнь, свет, вечность и блаженство могут стать и нашим, если наша жизнь может стать божественной, и мы сами можем стать "богами", "обожиться"." (12)

Практичный путь в постижении смысла Людвиг Семенович видит в религиозном, внутреннем делании, молитве, аскетической борьбе с самим собой, именно и это есть неприметный для него основной труд человеческой жизни, "единственное подлинное производительное человеческое дело… …с помощью которого мы действенно осуществляем смысл жизни и в силу которого в мире действительно совершается нечто существенное именно возрождение самой внутренней его ткани, рассеяние сил зла и наполнение мира силами добра. Это дело - подлинно метафизическое дело - возможно вообще только потому, что оно совсем не есть простое человеческое дело. Человеку здесь принадлежит только работа по уготовлению почвы, произрастание же совершается самим Богом. Это есть метафизический, Богочеловеческий процесс, в котором только соучаствует человек, и именно потому в нем может осуществиться утверждение человеческой жизни на ее подлинном смысле. "(13)

3. Человек в поисках смысла

В отличие от животных инстинкты не диктуют человеку, что ему нужно, и в отличие от человека вчерашнего дня, традиции не диктуют сегодняшнему человеку, что ему должно. Не зная ни того, что ему нужно, ни того, что он должен, человек утратил ясное представление о том, чего же он хочет. В итоге он либо хочет того же, чего и другие (конформизм), либо делает то, что другие хотят от него (тоталитаризм).

Смысл должен быть найден, но не может быть создан. Создать можно лишь субъективный смысл, простое ощущение смысла, либо бессмыслицу. Смысл не только должен, но и может быть найден, и в поисках смысла человека направляет его совесть. Одним словом, совесть - это орган смысла. Ее можно определить как способность обнаружить тот единственный и уникальный смысл, который кроется в любой ситуации. Смысл - это всякий раз также и конкретный смысл конкретной ситуации. Это всегда ”требование момента”, которое всегда адресовано конкретному человеку. И как неповторима каждая отдельная ситуация, так же уникален и каждый отдельный человек.

Каждый день и каждый час предлагают новый смысл, и каждого человека ожидает другой смысл. Смысл есть для каждого, и для каждого существует свой особый смысл. Из всего этого вытекает, что смысл должен меняться как от ситуации к ситуации, так и от человека к человеку. Однако смысл вездесущ. Нет такого человека, для которого жизнь не держала бы на готове какое-нибудь дело, и нет такой ситуации, в которой нам бы не была предоставлена жизнью возможность найти смысл.

Человек не только ищет смысл в силу своего стремления к смыслу, но и находит его, а именно тремя путями. Во-первых, он может усмотреть смысл в действии, в создании чего-либо. Во-вторых, он видит смысл в том, чтобы переживать что-то, и, наконец, он видит смысл в том, чтобы кого-то любить. Но даже в безнадежной ситуации, перед которой он беспомощен, он способен видеть смысл.

В жизни не существует ситуаций, которые были бы действительно лишены смысла. Это можно объяснить тем, что представляющиеся нам негативными стороны человеческого существования - в частности, трагическая триада, включающая в себя страдание, вину и смерть, - также могут быть преобразованы в нечто позитивное, в достижение, если подойти к ним с правильной позиции и с адекватной установкой.

Осуществляя смысл, человек реализует сам себя. Осуществляя же смысл, заключенный в страдании, мы реализуем самое человеческое в человеке. Мы обретаем зрелость, мы растем, мы перерастаем самих себя. Именно там, где мы беспомощны и лишены надежды, будучи не в состоянии изменить ситуацию, - именно там мы призваны, ощущаем необходимость измениться самим.

Существует определение, гласящее, что смыслы и ценности - не что иное, как реактивные образования и механизмы защиты. Но являются ли смыслы и ценности столь относительными и субъективными, как полагают? Смысл относителен постольку, поскольку он относится к конкретному человеку, вовлеченному в особую ситуацию. Можно сказать, что смысл меняется, во-первых, от человека к человеку и, во-вторых, - от одного дня к другому, даже от часа к часу. Конечно, предпочтительнее говорить об уникальности, а не об относительности смыслов.

Уникальность, однако, - это качество не только ситуации, но и жизни как целого, поскольку жизнь - это вереница уникальных ситуаций. Человек уникален как в сущности, так и в существовании. В предельном анализе никто не может быть заменен - благодаря уникальности каждой человеческой сущности. И жизнь каждого человека уникальна в том, что никто не может повторить ее. Нет такой вещи, как универсальный смысл жизни, есть лишь уникальные смыслы индивидуальных ситуаций. Однако среди них есть и такие, которые имеют нечто общее, и, следовательно, есть смыслы, которые присущи людям определенного общества, и даже более того - смыслы, которые разделяются множеством людей на протяжении истории.

Эти смыслы и есть то, что понимается под ценностями. Таким образом, ценности можно определить как универсалии смысла, кристаллизующиеся в типичных ситуациях, с которыми сталкивается общество или даже все человечество.

Обладание ценностями облегчает для человека поиск смысла, по крайней мере в типичных ситуациях, он избавляет от принятия решений. Но, к сожалению, ему приходится расплачиваться за это облегчение, потому что в отличие от уникальных смыслов, пронизывающих уникальные ситуации, может оказаться, что две ценности входят в противоречие друг с другом. А противоречия ценностей отражаются в душе человека в форме ценностных конфликтов.

Влечения толкают человека, ценности - притягивают. Человек всегда волен принять или отвергнуть ценность, которая предлагается ему ситуацией. Это справедливо также относительно иерархического порядка ценностей, которые передаются моральными и этическими традициями и нормами. Они должны пройти проверку совестью человека - если только он не отказывается подчиняться своей совести и не заглушает ее голоса.

Смысл - это то, что имеется в виду человеком, который задает вопрос, или ситуацией, которая тоже подразумевает вопрос, требующий ответа. Конечно, человек свободен в ответе на вопросы, которые задает ему жизнь. Но эту свободу не следует смешивать с произвольностью. Ее нужно понимать с точки зрения ответственности.

Человек отвечает за правильность ответа на вопрос, за нахождение истинного смысла ситуации. А смысл - это нечто, что нужно скорее найти, чем придать, скорее обнаружить, чем придумать.

Смыслы не могут даваться произвольно, а должны находиться ответственно. Смысл следует искать при помощи совести. И действительно, совесть руководит человеком в его поиске смысла. Совесть может быть определена как интуитивная способность человека находить смысл ситуации. Кроме того, что совесть интуитивна, она является творческой способностью. Совесть также обладает способностью обнаруживать уникальные смыслы, противоречащие принятым ценностям. Живая, ясная и точная совесть - единственное, что дает человеку возможность сопротивляться эффектам экзистенциального вакуума - конформизму и тоталитаризму.

4. Смысл смерти

Проблема смерти приобретает центральное значение у Фрейда. И центральной является именно проблема смерти, связанная неразрывно с проблемой времени. Проблема бессмертия вторична, и она обычно неверно ставилась. Смерть есть самый глубокий и самый значительный факт жизни, возвышающий самого последнего из смертных над обыденностью и пошлостью жизни.

Только факт смерти ставит в глубине вопрос о смысле жизни. Жизнь в этом мире имеет смысл именно потому, что есть смерть. Смысл связан с концом. И если бы не было конца, т.е. если бы была дурная бесконечность жизни, то смысла в жизни не было бы. Смерть - предельный ужас и предельное зло - оказывается единственным выходом из дурного времени в вечность, и жизнь бессмертная и вечная оказывается достижимой лишь через смерть.

Платон учил, что философия есть не что иное, как приготовление к смерти. Но беда лишь в том, что философия сама по себе не знает, как нужно умереть и как победить смерть.

Жизнь благородна только потому, что в ней есть смерть, есть конец, свидетельствующий о том, что человек предназначен к другой, высшей жизни. В бесконечном времени смысл никогда не раскрывается, смысл лежит в вечности. Но между жизнью во времени и жизнью в вечности лежит бездна, через которую переход возможен только лишь путем смерти, путем ужаса разрыва. Гейдеггер говорил, что обыденность парализует тоску, связанную со смертью. Обыденность вызывает лишь низменный страх перед смертью, дрожание перед ней как перед источником бессмыслицы. Смерть есть не только бессмыслица жизни в этом мире, тленность ее, но и знак, идущий из глубины, указывающий на существование высшего смысла жизни.

Не низменный страх, но глубокая тоска и ужас, который вызывает в нас смерть, есть показатель того, что мы принадлежим не только поверхности, но и глубине, не только обыденности жизни во времени, но и вечности. Вечность же во времени не только притягивает, но и вызывает ужас и тоску. Смысл смерти заключается в том, что во времени невозможна вечность, что отсутствие конца во времени есть бессмыслица.

Но смерть есть явление жизни, она еще по эту сторону жизни, она есть реакция жизни на требование конца во времени со стороны жизни. Смерть есть явление, распространяющееся на всю жизнь. Жизнь есть непрерывное умирание, изживание конца во всем, постоянный суд вечности над временем. Жизнь есть постоянная борьба со смертью и частичное умирание человеческого тела и человеческой души.

Время и пространство смертоносны, они порождают разрывы, которые являются частичным переживанием смерти. Когда во времени умирают и исчезают человеческие чувства, то это есть переживание смерти. Когда в пространстве происходит расставание с человеком, с домом, с городом, с садом, с животным, сопровождающееся ощущением, что, может быть, никогда их больше не увидишь, то это есть переживание смерти. Смерть наступает для нас не только тогда, когда мы сами умираем, но и тогда уже, когда умирают наши близкие. Мы имеем в жизни опыт смерти, хотя и не окончательный. Стремление к вечности всего бытия есть сущность жизни. И вместе с тем вечность достигается лишь путем прохождения через смерть, и смерть есть участь всего живущего в этом мире, и, чем сложнее жизнь, чем выше уровень жизни, тем более ее подстерегает смерть.

Смерть имеет положительный смысл. Но смерть есть вместе с тем самое страшное и единственное зло. Всякое зло может быть сведено к смерти. Убийство, ненависть, злоба, разврат, зависть, месть есть смерть и сеяние смерти. Смерть есть на дне всякой злой страсти. Никакого другого зла, кроме смерти и убийства не существует. Смерть есть злой результат греха. Безгрешная жизнь была бы бессмертной, вечной. Смерть есть отрицание вечности, и в этом онтологическое зло смерти, ее вражда к бытию, ее попытки вернуть творение к небытию. Смерть сопротивляется Божьему творению мира, она есть возврат к изначальному небытию.

Смерть отрицательно свидетельствует о силе Божьей в Мире и о Божьем смысле, обнаруживающимися в бессмыслице. И Сын Божий, Искупитель и Спаситель, абсолютно безгрешный и святой, должен был принять смерть, и этим освятил смерть. Отсюда двойное отношение христианства к смерти. Христос смертью смерть попрал. В почитании креста мы почитаем смерть, освобождающую, побеждающую смерть. Чтобы ожить, нужно умереть. В кресте смерть преображается и ведет к жизни, к воскрешению. И вся жизнь этого мира должна быть проведена через смерть, через распятие. Без этого она не может прийти к воскрешению, к вечности. Добро, благо есть жизнь, сила и полнота жизни, вечность жизни. Смерть есть безумие, ставшее обыденностью.

Живые, а не мертвые страдают, когда смерть сделает свое дело. Мертвые больше не могут страдать; и мы можем даже похвалить смерть, когда она кладет конец крайней физической боли или печальному умственному упадку. Однако неправильно говорить о смерти как о ”вознаграждении”, поскольку подлинное вознаграждение, как и подлинное наказание, требует сознательного переживания факта. В жизни каждого человека может наступить момент, когда смерть будет более действенной для его главных целей, чем жизнь; когда то, за что он стоит, благодаря его смерти станет более ясным и убедительным, чем, если бы он поступил любым другим образом.

Смерть - это совершенно естественное явление, она играла полезную и необходимую роль в ходе длительной биологической эволюции. Действительно, без смерти, которая придала самое полное и серьезное значение факту выживания наиболее приспособленных, и таким образом сделала возможным прогресс органических видов, человек вообще никогда не появился бы.

Социальное значение смерти также имеет свои положительные стороны. Ведь смерть делает нам близкими общие заботы и общую судьбу всех людей повсюду. Она объединяет нас глубоко прочувственными сердечными эмоциями и драматически подчеркивает равенство наших конечных судеб. Всеобщность смерти напоминает нам о существенном братстве людей, которое существует, несмотря на все жестокие разногласия и конфликты, зарегистрированные историей, а также в современных делах.

5. Счастье и несчастье, поиск «зачем жить»

«Счастье, таким образом, - это высшее и самое прекрасное благо, доставляющее величайшее удовольствие…». (Аристотель. Никомахова этика в книге для чтения, Мир философии, ч.I I, М, изд. Политической литературы, 1991).

Подобные взгляды высказывает Р. Оуэн в своём произведении «Катехизис нового нравственного мира».

«Вопрос: В чём состоит счастье человека?

Ответ: В приятных ощущениях или в умеренном удовлетворении всех его естественных потребностей… (… имеется в виду желание питаться, спать или отдыхать, иметь потомство; желание надлежащим образом проявлять все свои физические, умственные и нравственные способности и силы, развитие которых только и может сделать его здоровым и счастливым, желание всегда говорить правду, распространять счастье на других, желание полной свободы действий).

Вопрос: В чём состоит несчастье человека?

Ответ: В болезненных ощущениях или в том, что потребности, вытекающие из его физических, умственных и нравственных способностей, не удовлетворяются».

(«Мир философии» стр. 31)

Восприятие счастливых моментов субъективно, но будет ли человек счастлив, зависит от множества объективных факторов: времени (эпохи), в котором живёт человек; от социального статуса в обществе, от пола, возраста, вероисповедания, здоровья и др.

Посмотрим, что по этому поводу говорил Вольтер.

«Мало кто из людей воображает, будто имеет подлинное понятие относительного того, что представляет собой человек. Сельские жители известной части Европы не имеют иной идеи о нашем роде, кроме той, что человек - существо о двух ногах, с обветренной кожей, издающее несколько членораздельных звуков, обрабатывающее землю, уплачивающее, неизвестно почему, определённую дань другому существу, именуемому ими «король», продающие свои продовольственные припасы, по возможности, по более дорогой цене…

Король рассматривает почти весь человеческий род как существа, созданные для подчинения ему…

Молодая парижанка, вступающая в свет, усматривает в нём лишь пищу для своего тщеславия…

Священние разделяет людей на служителей культа и мирян; и, ничто же сумняшеся, он рассматривает духовенство как самую благородную часть человечества, предназначенную руководительствовать другую его часть и т.д.»

Таким образом, для большинства людей жизнь сопряжена с преодолением тяжкого труда, унижений, болезней, страданий. А в итоге - все заканчивается смертью. Желанна ли смерть как завершение тяжкой жизни? Или страх перед смертью заставляет отдавать предпочтение тяжестям жизни?

Вот что об этом писал Л.Н. Толстой в своем труде «Об истинной жизни»: «Живет всякий человек для того, чтобы ему было хорошо, - для своего блага. Когда человек не желает себе блага, то он не чувствует даже что живет. Человек и понять не может, чтобы можно было жить и не желать себе блага. Жить для каждого человека- все равно, что желать блага и добиваться его; и, наоборот, желать и добиваться блага - все равно, что жить.

Человек чувствует жизнь в себе самом, и - только в себе одном. Сначала, пока он не понял истинного смысла жизни, человек думает, что благо есть только то, что благо для него одного. Ему сначала кажется, что живет, истинно живет, только он один.

Жизнь других людей кажется ему не такою, как своя, она кажется ему только подобием жизни. Свою жизнь человек чувствует, а чужую жизнь он только видит со стороны. Он не чувствует ее. И только поэтому, что видит чужую жизнь, узнает, что и другие люди как будто живут. Что он сам живет, это каждый человек знает и не может ни на минуту не знать этого. Про жизнь других людей человек знает только тогда, когда он хочет думать о них. Вот почему и кажется человеку, что по настоящему живет только он один. Такой человек если и не желает зла другим, то только потому, что ему неприятны страдания других. Если он и желает людям добра, то совсем и не так, как себе: себе он желает добра для того, чтобы ему самому было хорошо, другим же он желает добра не для того, чтобы им было хорошо, а только для того, чтобы ему, глядя на их радость самому было приятнее. Такой человек дорожит благом только своей жизни; ему важно и нужно только, чтобы ему самому было хорошо.

И вот когда человек этот начинает добиваться своего блага, то он сейчас же видит, что сам по себе он не может его достичь, потому что это благо находится во власти других людей. Он всматривается в жизнь других людей и видит, что все они, как и он сам, и как все животные, - имеют такое же понятие о жизни. Точно так же, как и он, они чувствуют только свою жизнь и свое благо, считают только свою жизнь важною и настоящею, и точно так же их благо находится во власти других людей. Человек видит, что каждое живое существо ищет своего собственного маленького блага и для этого готово отнимать благо у других существ, даже лишая их жизни, - готово лишить благо и жизни его самого. И когда человек сообразит это и станет присматриваться к жизни, то он видит, что так оно и есть на самом деле: не только одно какое-нибудь существо или десяток существ, а все бесчисленные существа мира, для достижения своего блага, всякую минуту готовы уничтожить его самого, - того, для которого одного, как ему кажется, и существует жизнь. И когда человек ясно поймет это, то он видит, что трудно ему добыть себе то собственное благо, без которого, ему кажется, он и жить не может.

И чем дольше человек живет, тем больше он на деле убеждается в том, что это так. Он участвует в жизни человечества. Жизнь эта составлена из отдельных людей, которые волей-неволей связаны между собой. А между тем люди эти желают каждый своего собственного блага и для этого готовы истребить и съесть один другого. Видя это, человек убеждается в том, что такая жизнь не может быть для него благом, но будет, наверное, великим злом.

Но мало этого: «Ты тянешь, и он тянет: кто ни перетянет, а обоим падать». Если даже человек окажется сильнее других и может взять над ними верх, то и тогда разум и опыт его очень скоро показывают ему , что те удовольствия, которые он урывает для себя у других, - не настоящее благо, а только подобие блага, потому что чем больше он пользуется ими, тем больнее он чувствует те страдания, которые всегда наступают после них. Чем больше живет такой человек , тем яснее он видит, что удовольствий становится все меньше и меньше, а скуки, пресыщения, трудов, страданий - все больше и больше.

Но мало и этого: когда он начинает болеть и ослабевать, и видит болезни, старость и смерть других людей, то он с ужасом начинает понимать, что он сам, - то, что для него дороже всего, - с каждым часом приближается к ослаблению, старости и смерти. Кроме того, что другие люди готовы его погубить, кроме того, что страдания его неминуемо усиливаются; кроме всего этого, такой человек начинает понимать, что жизнь его ничто иное, как только постоянное приближение к смерти, которое непременно уничтожает столь дорогого ему самого себя со всем его благом.

Человек видит, что он только и делает, что борется со всем миром, и что борьба эта ему не по силам. Он видит, что он ищет удовольствий, которые только подобие блага и всегда кончаются страданиями; видит, что он хочет сделать невозможное: удержать жизнь, которую нельзя удержать. Он видит, что когда желает блага и жизни только самому себе, то добиться этого блага и этой жизни и удержать их он никак не может.

То, что для такого человека важнее и нужнее всего, - он сам, то, в чем одном он полагает свою жизнь, - то гибнет, то будет кости, черви; а то, что для него не нужно, не важно и не понятно - весь мир Божий, то останется, и будет жить вечно. Оказывается, что та единственная жизнь, которую такой человек чувствует и бережет, - обманчива и невозможна; а жизнь вне его, которую он не любит, не чувствует и не знает, - она то и есть единственная настоящая жизнь. Он видит, что то, чего он не чувствует , то только и имеет ту жизнь, которую он один желал бы иметь. И это не то, что так кажется человеку, когда он унывает или падает духом. Это не такая мысль, которая находит от тоски и не может пройти, когда человек повеселеет. Нет, - это самая очевидная и несомненная истина. И если мысль эта хоть раз придет человеку или другие хоть раз растолкуют ему ее, то он никогда не отделается от нее, ничем ее из себя не выжжет». («Мир философии» М., Политиздат, 1991) .

Обычно человек, даже ясно осознавший бренность существования и конечность его, не ограничивается жизнью ради жизни. Он живет ради определенной цели, дела. И если в этом деле, в достижении цели он реализует свое назначение, жизнь его обретает смысл. Для одних он обретается в творчестве, интеллектуальной деятельности, для других - в физических трудах. Лишь смерть как бы подводит итоги жизни каждого, уравняв всех, увековечив имена избранных согласно их вкладу в историю цивилизации. Поэт Е. Евтушенко хорошо показал это в стихотворении «Памяти Ахматовой».

«Ахматова двувременной была.

О ней и плакать как-то не пристало.

Не верилось, когда она жила,

не верилось, когда её не стало.

Она ушла, как будто бы напев

уходит в глубь темнеющего сада.

Она ушла, как будто бы навек

вернулась в Петербург из Ленинграда.

Она связала эти времена

в туманно-теневое средоточье,

и если Пушкин - солнце, то она

в поэзии пребудет белой ночью.

Над смертью и бессмертьем, вне всего,

она лежала, как бы между прочим,

не в настоящем, а поверх него,

лежала между будущим и прошлым.

И прошлое у гроба тихо шло

не вереницей дам богоугодных.

Седые челки гордо и светло

мерцали из-под шапок старомодных.

Да, изменило время их черты,

красавиц той, когдатошней России,

но их глаза - лампады доброты -

ни круговерть, ни мгла не загасили.

Шло будущее, слабое в плечах.

Шли мальчики. Они себя сжигали

пожаром гимназическим в очах

и в кулаках тетрадочки сжимали.

И девочки в портфельчиках своих

несли, наверно, дневники и списки.

Все те же - из блаженных и святых -

наивные российские курсистки.

И ты, распад всемирный, не убий

ту связь времён, - она ещё поможет.

Ведь просто быть не может двух Россий,

как быть и двух Ахматовых не может…»

Если говорить о смысле жизни как о стремлении человека оставить свой след в вечности, то можно остановиться на кратком как эпитафия, стихотворении О. Мандельштама.

«Не многие для вечности живут,

Но если ты мгновеньем озабочен,

Твой жребий страшен

И твой дом не прочен».

Значит, не стоит жить ради удовольствия, «чудного мгновенья», не задумываясь о вечном? Но всю жизнь тоже можно сравнить с мигом, мгновеньем, настолько она быстротечна. Известны слова популярной песни:

«Призрачно все в этом мире бушующем,

Есть только миг, за него и держись.

Есть только миг между прошлым и будущим

Именно он называется - жизнь!»

Каким же смыслом нужно наполнить свою жизнь, чтобы дом оставался прочным и жребий не столь страшным?

Согласно взглядам христианской философии - жизнь может обрести смысл только в вере в Бога. Эти взгляды изложены во многих произведениях. Показательна в этом отношении статья Франка С.Л. «Смысл жизни».

«Жизнь во благо, или благая жизнь, или благо как жизнь - вот цель наших стремлений. И абсолютная противоположность всякой разумной жизненной цели есть смерть, небытие.

Искомое благо не может быть только «идеалом», чем - то бесплотным…, оно должно быть живым бытием и притом таким, которое объемлет нашу жизнь и дает ей последнее удовлетворение именно потому, что оно есть выражение глубочайшего его существа.

Конкретный пример такого блага мы имеем в любви.

Любовь есть такое преодоление нашей корыстной личной жизни, которое и дарует нам блаженную полноту подлинной жизни и тем осмысляет нашу жизнь».

«И, однако, любовь к земному человеческому существу сама по себе не даёт подлинного, последнего смысла жизни.

Если и любящий, и любимое существо охвачены пороком времени, ввергнуты в бессмысленный круговорот жизни, ограничены во времени, то в такой любви можно временно забыться, можно иметь иллюзию подлинной жизни, но нельзя достигнуть последнего, осмысляющего жизнь, удовлетворения.

Ясно, что высшее, абсолютное благо, наполняющее нашу жизнь, само должно быть вечным».

«Моя жизнь может быть осмыслена только, если она обладает вечностью».

С.Л. Франк обращает внимание, что, человек не может найти смысла жизни в окружающем его мире или эмпирическом восприятии. Он находит его, когда обращается к своей духовной жизни и эти поиски приводят его к «жажде найти Бога, приобщиться к Нему и в Нем найти покой». Он говорит об этих поисках как о «великом факте реальности человеческого бытия».

Почему же тогда многие люди не верят в Бога? Почему Фейербах призывал отбросить Бога и заменить религию политикой? Почему Ленин сравнивал религию с опиумом для народа? Потому что она ограничивает свободу личности?

Да. Во-первых, соблюдение заповедей Господних не позволяет вседозволенности, удерживает человека на стороне добра, тем самым, сохраняя смысл жизни. Во-вторых, религия даёт возможность в земной краткой жизни слабого человека приобщиться к Богу и заполнить свою жизнь. Но между первым и вторым, отмечает Франк С.Л., содержится противоречие. Мы верим в Бога как носителя добра, обладающего «полнотой всемогущества».