Философия истории Бердяева Н.А.

Размещено на http://www.allbest.ru/

ОДЕССКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

им. И.И. МЕЧНИКОВА

ФИЛОСОФСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

Отделение философии

Курсовая работа

по социальной философии

на тему:

Философия истории Бердяева Н.А.

Автор - Вергуленко Олеся

студент 3 курса

заочной формы обученияотделения философии

философского факультета

Руководитель - доц. Ляльчук К.М.

2009

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

I. Проблема философии истории в европейской философии ХХ столетия II.Основные идеи философии истории Бердяева

Заключение

Глоссарий

Список использованной литературы

Введение

Актуальность. Прогнозирование прошлого…Возможно ли? Нужно ли? Есть ли смысл исторического процесса? И есть ли сам этот процесс? В философии эта категория крайне проблематична, и относится к, так называемым, «вечным вопросам» или «проклятым». Историческая наука исключает сослагательное наклонение - «если…., то…». Естественно, к этому сводится задача всей науки - если ставится задача, описать и объяснить какое-то явление, то умозрительные построения здесь неуместны. Но помимо науки существуют и, так называемые, разнопорядковые формы общественного сознания, начиная с философии. А в философской мысли без сослагательного наклонения никак не обойтись. И действительно, о какой назидательной и поучительной стороне истории может идти речь, если все произошло только таким образом, как должно было произойти, и произойдет только так, как произойдет. Ведь и в самой науке очень часто возникают прецеденты, когда, например, в исследованиях будущего в отличие от исследований прошлого (истории), приходится иметь дело не с определенными фактами и событиями, которые можно описать, но нельзя изменить, а с проблемами и целями, когда события будущего можно изменить, но нельзя фиксировать, как состоявшееся прошлое. Возникает вопрос: а почему бы не использовать этот инструментарий для прошлого, с целью расширить диапазон философии истории, сделать его более обоснованными? Приведу примеры данного инструментария:

«В современной прогностике (теории исследований будущего или, проще говоря, прогнозирования), помимо собственно предвидения явлений и процессов будущего, различаются еще три разновидности предвидения (квазипредвидения):

- презентативное - прогнозный подход к неизвестным или недостаточно известным явлениям и процессам настоящего так, как если они бы относились к будущему. Пример - прогнозы залежей запасов полезных ископаемых;

- реконструктивное - прогнозный подход к неизвестным или недостаточно известным явлениям и процессам прошлого так, как если бы они относились к будущему. Пример - прогнозы возможного состояния событий или памятников древности по некоторым исходным данным, сохранившимся до настоящего времени;

- реверсивное - прогнозы возможного состояния событий, процессов прошлого при логическом продолжении известной тенденции от настоящего к прошлому или от менее к более отдаленному прошлому». Бестужев-Лада И.В. Ретроальтернативистика в философии истории // Вопросы философии. 1997.

№ 8. С. 112.

А почему бы все это использовать не только в прогностических исследованиях, но и применить к исследованию исторического процесса. Ведь одно из главных исторических наследий - это ее поучительность. Возможность не допустить возникновения причин, ведущих к негативным следствиям. А если у прошлого нет альтернатив, то, следовательно, их нет ни у настоящего, ни у будущего. Из этого вытекает, что будущее жестко детерминировано. Но тогда теряется смысл исследований будущего вообще? Возможны лишь предсказания из области эзотерии?

Тут автор статьи приводит ряд предложений, где вследствие интеграции методов исследований, возможен противоположно новый, который предположительно дает шанс философии истории.

«Известно, впрочем, что современные исследования будущего отнюдь не сводятся к предугадываниям-предсказываниям, а тесно связаны со сравнительным анализом именно различных возможных альтернатив. Такой подход на глобальном уровне привел к рождению целого комплексного направления исследований будущего - альтернативистики (исследование возможных путей перехода от существующей к альтернативной цивилизации, способной оптимально решить глобальные проблемы современности, изучаемые другим комплексным направлением - глобалистикой). Коль скоро существует и успешно развивается альтернативистика, то почему бы не быть ее зеркальному отражению в прошлое - так сказать, ретроальтернативистике? Как известно альтернативистика выдвинула немало гипотез, часть которых близка к уровню достаточно верифицированных теорий. Например, теории редуцированной энергетики («чистой»), демографического оптимума…Точно так же ретроальтернативистика способна, по нашему мнению, развить теорию упущенных возможностей в том или ином историческом процессе». И.В.Бестужев-Лада. Ретроальтернативистика в философии истории // Вопросы философии. 1997.

№ 8. С.113.

Но, безусловно, в данном случае, мне думается, придется ступить на довольно «скользкую» тропинку, так как придется иметь дело с все той же «историей мыслимых миров», и опасность запутаться в «виртуальных вариационных сетях» весьма велика. Вот и автор приводит ряд методологических проблем, решение которых приоритетно в данном случае:

«1. Критерий реальности виртуальных сценариев, позволяющий провести рубеж между реально возможными и фантастическими допущениями.

2. Критерий логичности виртуальных сценариев, позволяющий установить непротиворечивость причинно-следственных связей в их построении.

3. Критерий сопоставимости виртуальных сценариев между собой и с исторической действительностью, позволяющий сравнивать только сравнимое, сопоставлять только сопоставимое.

4. Критерий оптимальности виртуальных сценариев, позволяющий извлекать из них уроки на будущее в той же или исходной области исторического знания». Там же. С. 122.

Таковы современные гипотетические способы, если и не раскрыть смысл исторического процесса, то, по-возможности, хотя бы его предопределить или, я бы это назвала, попыткой систематизировать, применив к нему методологический подход.

Цели и задачи. Цель данной работы: проанализировать философскую концепцию о смысле и направленности истории, а так же понимание философии истории Николая Александровича Бердяева, в контексте его работы «Смысл истории».

Задачи, которые необходимо решить для достижения цели:

1. Определить и рассмотреть основные проблемы философии истории, а так же смысла истории.

2. Рассмотреть ряд теорий противоположных точке зрения Н.А.Бердяева, у других мыслителей.

3. Подробно проанализировать сочинение Н.А.Бердяева «Смысл истории», для рассмотрения его базисных определений системы доказательств смысла истории.

Структура работы. Работа состоит из двух глав, заключения, глоссария и списка использованной литературы.

В главе I: постановка проблемы, анализ современной ситуации, так же рассматривается проблематика мыслителей прошлого, и краткий анализ философских взглядов основных персоналий.

В главе II: анализ концепции Н.А.Бердяева и краткий очерк о взглядах на его концепцию других философов.

Постановка проблемы. И все же, несмотря на все вышеперечисленное, на возможности прогнозирования и «интеллигибельное заигрывание» с историческим процессом, поиски решения проблем философии истории, возможно, уводящие в «девиантные научные дебри», проблемы остаются нерешенными. И так как, современная философия истории - это относительно самостоятельная область философского знания, она посвящена осмыслению качественного своеобразия развития общества в его отличии от природы.

Рассматриваются несколько важнейших проблем:

* Направленность и смысл истории.

* Методологические подходы к типологизации общества.

* Критерии периодизации истории.

* Критерии прогресса исторического процесса.

И так как объем данной работы не позволяет проанализировать даже половину проблематики, то сосредоточусь на основной, ключевой для данной работы - это смысл и направленность истории. Приступая к рассмотрению этой проблемы, следует обратить внимание на то, что в философии истории нет единства мнений ни по одному из названных выше вопросов. Точки зрения различны настолько, что скорее, они противоположны, а не дополняют друг друга. Так, некоторые философы признают исторические законы, другие - их отрицают. Ряд философов считает, что у истории есть смысл, другие же считают, что смысла у нее нет и быть не может. Объяснить эти противоречия достаточно просто. История протекает в разное социальное время, в различных культурах и цивилизациях, на фоне различной географической среды, при различном уровне развития техники и производительных сил каждого общества. Наконец, в разных обществах господствующими являются разные иерархии ценностей, разные религии и идеологии. Но следует отметить: историческое развитие в целом носит объективный характер, так как жизнь людей, где бы и когда бы она не проходила, основана на необходимости удовлетворения материальных потребностей, то есть в любом случае, общество, на какой бы ступени развития оно не находилось, должно уделять значительное внимание материальному. Объективность исторического процесса связана, таким образом, с наличием определенных материальных основ жизнедеятельности людей, с интересами, которые они преследуют, и потребностями, которые они должны удовлетворить. Все люди выступают одновременно и как субъекты, и как объекты истории. Отсюда следует, что история не завершена, она не имеет конца. Кроме того, она имеет не линейный, а все-таки вариативный характер. Но, благодаря титанической работе мыслителей прошлого, о которых пойдет речь далее, неизбежно возникает ощущение, что в вопросе о смысле истории мы имеем дело не с научной проблемой, а с предметом веры, даже «гегелевско-рационалистической» или завуалированной у Ясперса, и «эсхатологически сверхисторической» у Бердяева. Получается, что ставится дилемма, проблема выбора, либо отдать предпочтение религиозной концепции или, более точно выражаясь, концепции, где смысл и конец представляется внеисторическим по этиологии, то есть, не имеющий отношения к нашей истории, а занимающий статус абсолюта или кантовской «вещи в себе», - где начало и конец истории неизбежно существуют, или подойти с точки зрения науки, и вопрос о смысле истории отпадает вообще, вернее его просто нет, я имею ввиду, смысла. Вот как интересно высказывается современный автор статьи по этой тематике:

I. Проблема философии истории в европейской философии ХХ столетия

«…Мы сталкиваемся с реальной мировоззренческой проблемой, к которой можно и нужно подходить научно, чего пока не сделано ибо, на мой взгляд, обе позиции - как признания в истории смысла, так и отрицания его - в их нынешнем виде ненаучны. И, хотя противоположность позиций сторонников и противников признания в историй смысла очевидна, при их сопоставлении обращает на себя внимание сходство в специфике подхода к проблеме. В обоих случаях история представлена как некая данность, в которой возможность возникновения нового качества изначально не предусмотрена, поэтому обе стороны ограничиваются простой констатацией либо наличия, либо отсутствия в истории смысла. Для мыслителей, придерживающихся положения о единстве истории, характерно признание в ней смысла; если автор не считает единым целостным процессом, вряд ли он будет искать в ней смысл. Так Шпенглер связывал отсутствие смысла в истории со случайностью и бессмысленностью отношений между культурами». Панфилова Т.В. Проблема смысла истории // Вопросы философии. 2006. №12. С. 11.

И самое интересное, что несмотря, на диаметральную противоположность взглядов на исторический смысл, обнаруживается сходство - полное игнорирование субъект-носителя истории, как таковой - человека. Он попросту игнорируется, а теории выстраиваются за счет признания или непризнания реальности более высокого порядка, чем человечество. Если таковая существует, то ответ о существовании смысла истории будет положительный, если нет - то отрицательный.

«Сторонники признания в истории смысла изначально настроены на то, что целостность истории обеспечивается той же основой, которая придает ей смысл. Какая основа имеется в виду - Бог или чистый разум - зависит от мировоззрения автора. Тем не менее все они солидарны в том, что, во-первых, история сама по себе единством не обладает, она нуждается во внеисторическом основании для объединения в единое целое; во-вторых, в самой по себе истории смысл появиться не может; лишь некая внеисторическая реальность способна ей его придать. Получается, что в самом историческом процессе единство истории просто некому создавать, как, впрочем, и некому придавать истории смысл. О возможности обретения историей смысла нет речи, а значит, строго говоря, нечего исследовать. Остается верить либо в то, что смысл изначально присущ истории, - стало быть он есть; либо не присущ - стало быть его нет. В обоих случаях смысл истории не представлен в виде проблемы для исследования…» Там же. С. 12..

И, в заключение данной темы, необходимо дать трактовку современной проблемы у Бойченко И. В. Вот его постановка проблемы:

«На сучасному етапі дедалі відчутнішою стає обмеженість домінуючого у нашій філософсько-історичній, соціально-філософськой та філософсько-соціологічній літературі лінійного одновимірного підходу до закономірності історії, прагнення уніфікувати погляди численних дослідників і обов`язково привести їх до спільного знаменника». Бойченко І.В. Філософія історії: Підручник.- К.: «Знання», 2000. С. 411.

И далее приводит ряд проблем смысла истории в современной философии истории, вернее классификацию возможных сценариев исторического процесса, затронутую Джамбатиста Вико, потом получившую фундаментальное обоснование у Гегеля и в наши дни имеющее узловое значение:

«Існує принаймні три основні інтерпретації «кінця історії»:

1. як її вершини, як досягнення людством найвищої точки можливих якісних змін і втілення в тій чи іншій формі суспільного ідеалу у масштабах всесвітньої історії. Серед прибічників цієї позиції - Гегель, Ф. Енгельс, К.Маркс, В.І.Ленін, класичний марксизм, Олександр Кожев Френсіс Фукуяма та інші;

2. як припинення існування людства внаслідок неспроможності вирішити глобальні проблеми сучасності техногенного характеру. До такого погляду належать окремі представники Римського клубу і Франкфуртської школи…

3. як кінця історії людства і переходу до божественної, теократичної історії…Тейяр де Шарден…В.Соловйов, М.Бердяев, Л. Карсавін…» Там же. С. 343.

Бойченко не указывает отсутствие вообще какого-либо смысла и конца «попперовской истории». Зато здесь же он дает очень важное дополнение ко всему вышеперечисленному:

«Попри всі розбіжності всі три трактування є, зрештою, лінійними… Коректнішою видається, однак, думка про те, що й сьогодні ця проблема має перед усім масштаб цивілізаційний, а не глобально історичний… «кінець історії» - це у певному розумінні один із архетипів…» Там же. С. 343 - 344..

Можно резюмировать, что современный взгляд существенно отличается от предыдущих. Если в историософских сценариях философов от Гегеля до марксисткой детерминации «разыгрываются бушующие страсти», то сейчас все просто - это архетип и все…Никаких «вселенских масштабов». Произошла своего рода редукция этого понятия, на мой взгляд.

В свете всего вышесказанного, вкратце перечислю основные интерпретации. Чтоб осветить полностью генезис мысли, начну все-таки с Гегеля, несмотря на то, что более целесообразно начать с конца 19 столетия, в контексте темы данной работы.

Исходным пунктом философии истории как специфического раздела философского знания считаются гегелевские "Лекции по философии истории". Удивительна история их создания. Это не текст самого ученого, а конспекты его лекций, составленные учениками и изданные в память о великом учителе. Г.В.Ф. Гегель прославился не только наукой диалектикой, но и лекционным курсом по философии истории, в котором в начале XIX века впервые в западноевропейской мысли соединил философию и историю. Им была разработана концепция разумности всемирно-исторического процесса - исторически первая оценка хода истории. Гегель утверждал: "Но единственною мыслью, которую привносит с собой философия, является та простая мысль разума, что разум господствует в мире, так что, следовательно, и всемирно-исторический процесс совершался разумно. Это убеждение и понимание являются предпосылкой по отношению к истории как к таковой вообще; в самой философии это не является предпосылкой. Путем умозрительного познания в ней доказывается, что разум ... является как субстанцией, так и бесконечною мощью; он является для самого себя бесконечным содержанием всей природной и духовной жизни, равно как и бесконечной формой, - проявлением этого ее содержания". Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. СПб.- 1993. С. 64.

Бойченко о взглядах Гегеля:

«Такий підхід…чималою мірою сприяв розкриттю своєрідності виявів законів розвитку цілісної суспільної системи як законів об`єктивних, не залежних від прагнень, волі і свідомості людей…Однак обмеженість цього підходу теж безсумнівна. І виявлялась вона, зокрема, в тому, що не тільки окремі індивіди, а й народи постають в рамках цього підходу насамперед, як інструменти об`єктивного духу, тобто всесвітньої історії, яка гіпостазується у «справжнього» суб`єкта, те ціле, стосовно якого і окремі особи, і окремі народи тлумачаться лише як «гвинтики»… так чи інакше - як утворення вторинні…». Бойченко І.В. Філософія історії: Підручник.- К.: «Знання», 2000. С. 194.

Культурологический подход. Наиболее общие и характерные черты культурологического подхода: неприятие жесткой европоцентристской однолинейной схемы общественного прогресса; утверждение существования множественности культур и цивилизаций, их локальности и разнокачественности; внедрение биологизаторских, антропологизаторских и других схем в объяснение истории становления и развития культур. Данилевский Н.Я., в своем труде «Россия и Европа» (1869) развивает теорию обособленно существующих культурно-исторических типов (цивилизаций), проявляющихся через своеобразные формы общественного развития -- религиозного, промышленного, политического, научного, художественного. Соответственно смысл всемирной истории он усматривает не в ее делении на древнюю и новую, а в выявлении положительной деятельности самобытных культурно-исторических типов, развивающихся по своим особым законам. Прогресс всемирной истории, согласно концепции Данилевского, состоит не в том, чтобы идти в одном направлении, а в том «чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях, ибо доселе он таким именно образом проявлялся». Баландин, Р.К. Русские мыслители. - М.: Астрель: Хранитель, 2006. С. 251. Наибольшее внимание Данилевский уделяет славянскому культурно-историческому типу -- «первому, полному «четырехосновному», имеющему четыре разряда обнаружения исторической жизни (деятельность религиозную, культурную, политическую, общественно-экономическую) и нашедшему свое наиболее полное выражение в российском независимом славянском государстве. Подчеркивая молодость славянского типа, «недавность вступления его на поприще исторической деятельности» Баландин, Р.К. Русские мыслители. - М.: Астрель: Хранитель, 2006. С. 257., Данилевский ставит вопрос о возможном высоком общественно-экономическом и культурном предназначении славянского типа, когда он займет видное место во всемирной истории.

Бердяев о Данилевском:

«Место России в мире, ее самобытность и историческая судьба - вот суть историософской проблематики, с которой началось пробуждение оригинальной русской философии…заслуга принадлежит первым - славянофилам… второй этап - с творчеством И.Я.Данилевского… Н.Данилевский, писал Бердяев,- естественник, реалист и эмпирик. Он обосновывает свои идеи о России натуралистически. У него исчезает универсализм славянофилов. Он делит человечество на замкнутые культурно-исторические типы, человечество не имеет у него единой судьбы…» Русакова О.Ф. Историософия:структура предмета и дискурса // Вопросы философии.- 2004. № 7. С.49

Наряду с культурологическим подходом, в первой половине XX в. зарождается и несколько иной -- экзистенциальный подход, который стремится очень тесно увязать смысл истории с целью и смыслом человеческого существования. Видный представитель экзистенциального подхода Карл Ясперс выделяет в истории человечества три свойства. Во-первых, она обладает границами, отделяющими ее от других реальностей, -- от природы и космоса. Во-вторых, история есть переход от одной эпохи к другой. В этом смысле традиция составляет «историческую субстанцию человеческого бытия». В-третьих, «история становится идеей целого» при выяснении места человека в обществе и смысла его жизни. «К чему я принадлежу, во имя чего я живу, -- пишет Ясперс, -- все это я узнаю в зеркале истории» Ясперс К. Истоки истории и её цель // Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 140.. По мнению Ясперса, истоки человеческого единства следует искать не в биологической природе человека, а в человеческой сущности «как единстве высшего порядка». Человеческую же сущность он усматривает в свободе, прежде всего в свободном проявлении духовных сил человека. Для объяснения исторического единства Ясперс вводит понятие «осевой эпохи» (середина последнего тысячелетия до н.э.), когда, по его мнению, мировая история человечества обрела свою собственную структуру. С этого времени история движется под знаком единства, которое никогда не является завершенным.

Вкратце о марксовой теории, так как эта тема довольно «замуссирована». У К. Маркса прогресс - это рост производительных сил общества и смена общественно-экономических формаций. То есть, в конечном счете, теория общественно-экономических формаций, разработанная К.Марксом, - это осмысление становления техногенной цивилизации в условиях XIX века.

Бердяев о Марксе:

«Я думаю, что большая заслуга одного из самых интересных направлений в области философии истории, именующаяся экономическим материализмом и обоснованного Марксом, заключается именно в том, что оно довело до последнего вывода, до последнего результата тот процесс разоблачения исторических святынь и исторических преданий, который в исторической науки начинается с эпохи просвещения, но не доводится до конца. Я знаю только одно направление в этой области, которое до конца и последовательно разлагает и умерщвляет все исторические святыни и исторические предания, без компромиссов, совершенно последовательно,- это направление марксистского понимания истории… В концепции экономического материализма исторический процесс оказывается окончательно лишенным души…Вся жизнь религиозная, вся духовная культура, вся человеческая культура, все искусство, вся человеческая жизнь есть лишь отражение, рефлекс, а не подлинная реальность… На этом пути дальше идти некуда… Поэтому в марксизме доведены до конца притязания и самомнения «просветительного» разума». Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С. 10 - 11.

Марксистское обоснование ведущей роли экономических отношений и существования социальных законов вызвало неоднозначное понимание в западной философской мысли XX в. Этот подход к истолкованию исторического процесса К.Р.Поппером категорически был не принят. Всю социальную философию К.Маркса К.Р.Поппер назвал "историцизмом", объясняющим весь исторический процесс в зависимости от классовой борьбы за экономическое превосходство. Поппер отрицал объективные законы исторического процесса, а поэтому - и возможность социального прогнозирования. "Вера в историческую необходимость является явным предрассудком и невозможно предсказать ход человеческой истории ... научными методами". Итак, "Историцизм - это бедный метод, который не приносит результатов." Поппер К.Р. Нищета историцизма \\ Вопросы фи лософии. 1992. № 8. -с.49.

Собственная интерпретация положений марксизма, формулируется как антиисторицизм. Сущность антиисторицизма в том, что он отрицает существование каких-либо универсальных исторических законов, цель и смысл истории, а также «единую историю человечества». С нашей точки зрения, пишет Поппер, «не может быть никаких исторических законов, объясняющих «историю в целом». Поппер К.Р. Нищета историцизма \\ Вопросы философии . 1992. № 9. С. 44-45. История не имеет смысла и к ней не применимы никакие универсальные высказывания и обобщения.

Несколько слов о единомышленника Бердяева и то, как он сам о них отзывается.

Леонтьев воспринял идеи Данилевского, разрабатывая учение о культурно-исторических типах, прогрессивного развития в природе и деградации общественных систем. Поначалу он проповедовал так называемую «поэзию изящной безнравственности», склоняясь к аморализму, но вскоре тяжело заболел и, после горячей молитвы Господу, выздоровел, и в этом усмотрел милость Божию, радикально изменив свою жизнь. В письме Розанову признался: «Лучше о своей душе побольше думать…Моя душа без меня в ад попадет, а Россия, как обходилась без моего влияния до сих пор, так и впредь обойдется». Баландин, Р.К. Русские мыслители. - М.: Астрель: Хранитель, 2006. С. 307. Сужением интересов до масштабов своего окружения и личного религиозного спасения он невольно подтвердил верность своей концепции трех стадий изменения организмов, обществ, культуры, личности. Их эволюция проходит стадии: становления - расцвета - деградации. Он исходил из наблюдений за явлениями органической жизни, перечисляя признаки прогрессивной эволюции:

« Постепенное восхождение от простейшего к сложнейшему… Постепенный ход от бесцветности, от простоты к оригинальности и сложности.… Так что высшая точка развития не только в органических телах, но и вообще в органических явлениях, есть высшая степень сложности, объединенная таким внутренним деспотическим единством…» Там же. С. З08.

Леонтьев был реалистом в отличие от подавляющего большинства социальных философов. Он заключил, анализируя историю человечества, что количество страданий не уменьшается со временем. Все хотят подъема культуры, интеллекта. А происходит противоположное: «Все идут к одному - к какому-то среднеевропейскому типу общества и господству какого-то среднего человека». Там же. С. 309. Он верил, что конец истории человечества будет связан с приходом Царства Божьего либо с наступлением апокалипсиса.

- И церковь говорит: «Конец приблизится, когда Евангелие будет проповедовано везде». Там же. С. 111.

Бердяев о Леонтьеве:

«Эсхатологическим пессимизмом пронизана так же и вся историософская система К.Н. Леонтьева». Русакова О.Ф. Историософия:структура предмета и дискурса // Вопросы философии.- 2004. № 7. С.51.

Показательно в этом отношении высказывание Вл. С. Соловьева: «Магистраль всеобщей истории с ее древней, средней и новой частями пришла к концу, внутренне завершилась, произошла всеобщая катастрофа мироздания, крушение антихриста. Историческая драма сыграна, написана вся до конца, остался один лишь эпилог, содержание которого, по существу, заранее известно». Гобозов И.А. Смысл и направленность исторического процесса.- М., 1987. С. 180. В христианской религиозно-философской концепции впервые сложились предпосылки для постижения целостности исторического процесса с внутренне присущей ему логикой исторических событий. Начало истории -- грехопадение, ее поворотный пункт -- явление Христа (искупление), завершение истории -- Страшный суд. Эти вехи, в которых соединяются небесная и земная истории, определяют общее пространство истории, ее временной интервал, в рамках которого человеческое бытие предстает как неподлинное, телеологическое, подчиненное реализации заранее заданной извне цели. Вообще Соловьев сначала интересовался преимущественно концепцией цельного знания, затем углубился в проблемы христианских церквей, возможности их воссоединения и установления - в идеале - царства Христа на Земле, теократического правления. Однако в конце жизни он все чаще задумается о возможности трагического финала человеческой истории - апокалипсиса.

Бердяев о Соловьеве:

Кульминационным моментом в развитии русской историософской мысли Бердяев считал творчество В.Г. Соловьева, и прежде всего его учение о всеединстве и богочеловечестве. «Как у русского философа, тема историософическая была для Вл. Соловьева центральной, вся его философия, в известном смысле, есть философия истории, учение о путях человечества к богочеловечеству, к всеединству, к Царству Божьему. Его теократия есть историософическое построение». Русакова О.Ф. Историософия:структура предмета и дискурса // Вопросы философии.- 2004. № 7. С. 50.

А теперь, после краткого анализа основных идей смысла и направленности истории, а так же понимание их в мировоззренческой системе у Бердяева, непосредственно о нем самом.

Глава II. Основные идеи философии истории Бердяева

Но сначала я бы хотела для сравнения, привести примеры одной-другой точки зрения современности на значение и вклад Бердяева в историософское развитие идей.

Бойченко о Бердяеве:

В своем очень подробном и доступном пониманию пособии «Философия истории», Бойченко приводит ряд цитат, о взглядах Бердяева на прогрессистское направление истории, когда идея счастливого, гармоничного общества уже начинала восприниматься со скепсисом, он пишет:

« Добре про цей поворот у філософсько-історічній думці, передусім західноєвропейськой, сказав Микола Бердяєв. «Вчення про прогресс,- писав він,- припускає, що завдання всесвітньої історії людства будуть розв`язані в майбутньому…коли буде досягнуто вищого стану, і в цьому вищому досконалому стані будуть примирені усі суперечності…Підстав для цього немає ніяких…». Затем он дает еще одну трактовку прогресса по Бердяєву: «…прогрес перетворює кожне людське покоління, кожне обличчя людське, кожну епоху… Позитивна ідея прогресу внутрішньо не прийнятна, релігійно і морально недопустима, тому що природа цієї ідеї робить неможливим вирішення муки життя…». И тут же Бойченко критикует, что: «Ця жорстка критика б`є, однак, повз мішень, якщо вона спрямовується не проти прогресизму, що гіпертрофує реальне, й чимале, принаймні регулятивне, значення ідеї історичного прогресу, а націлена проти ідеї прогресу взагалі» Бойченко І.В. Філософія історії: Підручник.- К.: «Знання», 2000. С. 195..

А вот интересные выдержки из статьи журнала «Вопросы философии» современного автора, где он рассматривает две противоположные точки зрения Флоренского и Бердяева о смысле исторического, находит сходства и различия:

«Казалось бы, и сравнивать их невозможно: персонализм Бердяева несовместимы с «родовизмом» Флоренского, экзистирующий объект Бердяева отталкивает объектность, «вещизм» отца Павла… но при целенаправленном рассмотрении, обнаруживается массив идей, поражающих сходством формулировок…

В попытках понять сущее оба мыслителя исходят из постулата свободы». Неретина С.С. Бердяев и Флоренский: о смысле исторического. // Вопросы философии.- 1991. № 3. С. 67-68.

И далее автор приводит выдержки из «Смысла истории»,- «Из признания онтологичности свободы неизменно вытекает и свобода зла. «Иррациональное начало,- пишет Бердяев,- и есть начало свободы…если бы не было этого темного начала, то не было бы и истории…Сила преодолевающая антиномии заключена в личности. У обоих философов это - фундаментальная онтологическая категория…содержание, которое вкладывал Бердяев в вышепредложенную схему: онтологическая свобода сущего - самоограничение Бога в «истощающей» его и восполняемой любви - укоренение антиномий в религиозном опыте - идея конца (эсхатология) как момента снятия антиномий - регулятивная идея личности как силы, способствующей преодолению антиномий - двуединство (феноменальность и ноуменальность) личности - история как сфера действия личности - предание и память как способы существования истории - история как символ - история как субъект-объектное отношение - смысл истории как судьба человека». Так же. С. 72. И в конце статьи автор дает такое определение в современном контексте:

«Но такое их противостояние (Бердяева и Флоренского) непременно затрагивает и наши собственные глубинные проблемы бытия, обнаруживает нервные сбои при одном лишь усилии поднять их, иногда побуждая некоторых философов рассматривать обе линии философствования с сугубо идеологических точек зрения. При таком подходе Бердяев, например, с его культом свободы оказывается повинным - в большей степени, чем кто-либо, - в современном нигилистическом экстремизме».

Интересный поворот событий, не так ли?

А теперь перейдем непосредственно к рассмотрению теории Николая Александровича, чтоб составить, возможно, третье мнение.

Анализ концепции.

Итак, становление Н.А. Бердяева как самостоятельного и оригинального мыслителя произошло именно через философию истории. В работе «Смысл истории» (1923) он дает следующее ее базисное определение:

«Философия истории, историческое познание, есть один из путей к познанию духовной действительности. Это есть наука о духе, приобщающая нас к тайнам духовной жизни... Философия истории берет человека в совокупности действия всех мировых сил, т.е. в величайшей полноте и величайшей конкретности... и эта совокупность мировых сил порождает действительность высшего порядка, которую мы именуем исторической действительностью» Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С. 13, 14..

Человек, человечество, согласно Бердяеву, существует предвечно в замысле Божьем. А это значит, что и божественность изначально присуща воплощенному человечеству. Мыслитель убежден, что самой гениальной идеей Бога была идея человека, а самой гениальной идеей человека - Бог. Гениальность этих идей и их тождество находят выражение в идее Богочеловечества как единства божественного и человеческого начала в земной и небесной истории. Вслед за Вл. Соловьевым Бердяев исходит из того, что Бог и человек возникли одновременно и местом их встречи стало духовное поприще. «Бог возжелал своего другого и ответной любви его». Так произошло творение мира, средоточием которого изначально был человек. Но одновременно в результате этого миротворения и безличное божество стало Богом.

Его философия истории начинается с разведения понятий «историческое» и «историзм». «Историзм» относится к исторической науке, имеющей дело с эмпирическим, или феноменальным миром исторических событий, совершающихся в разорванном времени одно после другого, вытесняющих это другое. «Историческое» - сфера философии истории. В нем раскрывается сущность бытия и духовная сущность самого человека. «Историческое» есть конкретная, сращенная во времени, целостная форма человеческого бытия. «Историческое» не только универсально, но и индивидуально. Человек находится в историческом и историческое находится в человеке. «Между человеком и «историческим» существует такое глубокое, такое таинственное в своей первооснове сращение, такая конкретная взаимосвязь, что разрыв их невозможен. Нельзя выделить человека из истории, нельзя взять его абстрактно, и нельзя выделить историю из человека» Там же. С.14.. Вместе с тем история далеко не всегда совпадает с сущностью исторического. Более того, историзм, свойственный исторической науке, сплошь и рядом бывает весьма далек от «тайны исторического». Конечно, замечает Бердяев, «историческое» не следует рассматривать по аналогии с материальной, физической или географической, реальностью. «Историческое» есть реальность особого рода. Историческое есть такая конкретная и цельная реальность, в которой человек является одновременно и субъектом и объектом истории, а настоящее пребывает в прошлом и будущем.

Проблема исторического неразрывно связана с вопросом о природе и специфике времени, о соотношении времени и вечности, потому что история есть процесс во времени, ускоренном в вечности. Бердяев соглашается с Кантом, относящим время к формам чувственного созерцания феноменального мира, ноуменальный же мир - царство вечности, законы которой не поддаются человеческому восприятию. Но он решительно расходится с кенигсбергским мыслителем в истолковании связи между этими двумя мирами, между временем и вечностью. В частности, он различает три времени: время космическое, историческое и экзистенциальное, или «метаисторическое». Время космическое равномерно и имеет метрическое измерение, время историческое как бы вставлено во время историческое и потому оно может иметь метрическое значение по десятилетиям и векам. Но оно направлено грядущему, к новизне. В нем каждое событие неповторимо. Время экзистенциальное не измеряется метрически, его длительность зависит от напряженности переживаний, здесь нет различия между прошлым и будущим, концом и началом, но совершается вечная мистерия духа. История происходит в своем историческом времени. Но она не зачинается в нем и не может в нем кончиться. История причастна ко времени космическому, но по отношению к нему она оказывается лишь подчиненной частью природного процесса, для которого ее существование не имеет никакого смысла. Экзистенциальное время внедряется в историческое время через прорывы метаисторического начала в творчестве. Именно вследствие этого в истории происходят развитие, обогащение, возврат «к чистым истокам».

Историческое время проистекает от прошлого через настоящее к будущему. Причем на эмпирическом уровне будущее «пожирает прошлое», превращая жизнь в кладбище, где на костях умерших отцов воздвигается новая жизнь сынов. В этом процессе настоящее оказывается ускользающе малой величиной, которое поэтому легко приносится в жертву будущему. Но в истории через дурное, разорванное время проявляется истинное метаисторическое время, в котором прошлое живет в настоящем и продолжается в будущем. Поэтому, подчеркивает Бердяев, нет ничего важней для исторического познания, как установление должного отношения к прошлому и будущему, необходимо преодолеть тот культ будущего, во имя которого различные теории прогресса приносят в жертву настоящее, предавая забвению прошлое. Разрыв между вечным и временным, между прошлым и будущим есть величайшее заблуждение сознания, служащее препятствием на пути создания подлинной философии истории.

Как особый тип реальности историческое должно иметь свою гносеологию, свою теорию познания. В этой роли и выступает философия истории или историософия. Чтобы проникнуть в тайну исторического, философ должен погрузиться в историю и постигнуть ее как свою судьбу. «Настоящий путь философии истории есть путь к установлению тождества между человеком и историей, между судьбой человека и метафизикой истории» Там же. С.16.. Это тождество достигается через историческую память как некоторое духовное отношение к «историческому» в историческом познании, которое в результате оказывается внутренне, духовно преображенным и одухотворенным. В определенном смысле историческая память обеспечивает победу вечности над забвением и смертью. Она уходит в самые глубины вечности. Поэтому, заключает Бердяев, «истинная философия истории есть философия победы истинной жизни над смертью, есть приобщение человека к другой, бесконечно более широкой и богатой действительности, чем та, в которую он ввергнут непосредственной эмпирией» Там же. С.17..

«Философия истории берет человека в совокупности действия всех мировых сил…». Там же. С.14. Философия истории возможна постольку, поскольку она содержит пророческий момент. Она всегда пытается открыть смысл, который может быть явлен лишь в будущем. На этом основаны все пророчества о «светлом будущем», в форме ли хилиастского ожидания тысячелетнего Царства Божьего на земле или коммунистического рая. Вместе с тем философия истории есть пророчество не только о будущем, но и о прошлом, так как и о нем она судит с позиций идеала будущего. Более того, утверждает Бердяев, никакой другой философии истории, кроме пророческой, быть не может. Пророческой является не только философия истории Библии и Августина, но философия истории Гегеля, Сен-Симона, Конта, Маркса.

«Человек есть в высочайшей степени историческое существо» Там же. С. 14.. История - это судьба человека, тот путь, которым он, выброшенный в тварный мир объективаций, должен идти. Он не может сбросить с себя бремя истории. Вместе с тем он ставит перед собой отнюдь не только благие цели и вкладывает в них свою творческую силу и страсть. Но история равнодушна к человеку, поскольку преследует не человеческие цели, а цели цивилизаций, государств, наций, классов и при этом всегда вдохновляется идеалами экспансии и силы. История использует человека в качестве материала для нечеловеческих целей. И в этом смысле вся история делалась и делается как преступление. Она развивается по законам античеловеческой морали. В ней господствует эгоизм, борьба классов, войны между государствами, насилие всякого рода.

К месту замечу, что и у Ф.Гельдерлина созвучно: «Что всегда превращало государство в ад на земле, так это попытки человека сделать его земным раем». Ивин А.А. Введение в философию истории: Учеб. Пособие.- М., 1997.- С.144.

Действие рока в истории вытесняет действие Бога и человеческой свободы, порождает свои воплощения, ведет к объективации «рабьего мира», насыщенного враждой и ненавистью. Поэтому между историей и человеком, путями истории и путями человеческими всегда существует глубочайший конфликт. Но несмотря на это мы не можем перестать быть историческими существами. Человек втягивается в историю, подчиняется ее року и одновременно сопротивляется истории, противопоставляя ей ценность личности, индивидуальной судьбы. Однако в пределах земной истории этот конфликт неразрешим. Но у истории, кроме земного пути есть свой сокровенный метаисторический смысл, который прорывается в земную историю, просветляет и направляет ее путь. Этот смысл, согласно Бердяеву, и открывается в движении к Царству Божьему, откровенно обозначившемуся явлением Христа.

Однако переход от истории к метаистории возможен только на основе свободы человека. Свобода, как уже отмечалось, не есть акт творения, она имманентна творческой личности. Погруженная в объективированный, падший мир, личность сознает себя творческой субстанцией, действующим виновником, а не только объектом, тем паче жертвой истории. Она может возвышаться над эмпирическими условиями своего существования, что является доказательством ее не-эмпирической природы. Вместе с тем абсолютная свобода личности предполагает свободу зла, а значит и непредсказуемость исторического процесса. «Если бы не было свободы зла, связанного с основными началами человеческой жизни, если бы не было этого темного начала, - утверждает Бердяев, - то не было и истории» Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С.24.. Таким образом, в абсолютной свободе, совершенно иррациональной - разгадка трагедии мировой истории. Свобода есть метафизическая основа истории, которая рассматривается Бердяевым как драма, или мистерия свободы в отношениях между Богом и Его другим - человеком. Свобода придает напряжение, драматизм его их отношениям. В результате человеческая судьба есть не только земная, но и небесная, не только историческая, но и метафизическая судьба, не только человеческая драма, но и драма Божественная.

С этих позиций Бердяев проводит последовательную критику теории прогресса, с ее верой в светлое будущее человечества.

«В истории нет прямой линии совершающегося прогресса добра, прогресса совершенства, в силу которого грядущее поколение стоит выше поколения предшествующего; в истории нет и прогресса счастья человеческого - есть лишь трагическое все большее и большее раскрытие внутренних начал бытия, раскрытие самых противоположных начал, как светлых, так темных, как божественных, так и дьявольских, как начал добра, так начал зла. В раскрытии этих противоречий и в выявлении их и заключается величайший внутренний смысл исторической судьбы человечества» Там же. С. 150..

И поскольку история не имеет смысла в себе, а имеет метаисторический смысл, постольку неизбежен конец истории и суд над ней, представленный в мифологеме апокалипсиса. Вопреки догматическому истолкованию апокалипсиса как «страшного суда», Бердяев, исходя из своих персоналистических установок, полагает, что это будет суд во имя человеческой личности и конца бесчеловечной истории. Это будет своего рода персоналистическая революция во имя реализации полноты жизни человеческой личности. В этом смысле апокалипсис - это не только откровение конца истории, но и откровении конца зла внутри истории.

Таким образом, проблема отношения человека и истории разрешима только на почве эсхатологии, иными словами философия истории как учения о конце земной истории и ее завершении в Царстве Божием. Но наступление его не придет само собой или милостью Божией. Оно «уготовляется человеком», зависит от его творческих усилий. Но и Бог не безучастен в этом процессе, он направляет творческие силы человека к созиданию высших ценностей, концентрация которых способна прорвать жесткие законы необходимости объектированного, «падшего» мира и послужить зародышем нового эона, или нового просветленного цикла существования вечности. История, таким образом, есть Богочеловеческий процесс.

Если следовать посылкам Бердяева, то нельзя не придти к самым пессимистическим выводам, поскольку ни одна из задач, которые ставились в историческом процессе, не может быть разрешимой внутри потока исторического времени. В этом смысле история есть неудача духа. Однако ее сокрытый смысл состоит в том, что она есть путь к иному миру и подготовление к нему человечества. И в заключение своей философии истории Бердяев прибегает к откровенному пророчеству:

«Разрывается связь времен, замкнутый круг мировой действительности перестает существовать; в него сливаются энергии иных ступеней действительности, история нашего мирового времени кончается и потому только и приобретает смысл» Там же. С.160..

Таким образом, хотя история - это трагическая судьба человечества, не разрешимая в пределах исторического времени, она должна иметь свой последний всеразрешающий акт. Неразрешимое в пределах истории, разрешается за ее пределами. А потому неизбежно прохождение через очищение и смерть во имя воскресения человечества и его возвращения в Царство Духа. Торжество духа означает конец феноменальной истории и ее переход в качественно новый эон ноуменального мира вечно обновляющегося Абсолюта.

Тема судьбы России является сквозной для историософских исканий и публицистических раздумий Н.А. Бердяева. В «Судьбе России» он прогнозирует мессианскую роль России в мировом историческом процессе. В духе своих апокалиптических настроений эту надежду он связывал с войной, в ходе которой Россия, пройдя через суровые испытания, обретает, наконец, мужество преодолеть свой провинциализм и «вечно бабье терпенье» и выйдет на поприще международной жизни, более того, собравшись с духом, сумеет реализовать свою идею на благо всего человечества. Дело в том, что по убеждению Бердяева, Россия еще не вошла по настоящему в жизнь европейского человечества. «Великая Россия все еще оставалась уединенной провинцией в жизни мировой и европейской, ее духовная жизнь была обособлена и замкнута» Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990. С.9.. Поэтому военная встряска необходима для России, чтобы она наконец обрела себя, очистив свою душу от «темного вина» стихийного своеволия и мракобесия, и стала вровень с мировыми европейскими странами. Но, главное, Бердяев надеялся, что «великий раздор войны должен привести к великому соединению Востока и Запада», что «творческий дух России займет, наконец, великодержавное положение в духовном мировом концерте» Там же. С.9..

К сожалению, мировая война и связанные с ней потрясения не оправдали ожиданий и надежд Бердяева. Возвращаясь после тяжелого поражения России в войне и подписания позорного Брестского мира к данной теме, он с великим прискорбием констатирует: «Русский народ не выдержал великого испытания войны. Он потерял свою идею». Более того, он пал жертвой «земного, коммунистического рая». Значит ли это, что идея России оказалась ложью? - задается он мучительным вопросом и с надеждой, переходящей в уверенность, отвечает на него: «Идея России остается истинной и после того, как народ изменил своей идее, после того, как он низко пал. Россия, Божья мысль, осталась великой, в ней есть неистребимое онтологическое ядро" Там же. С. 5, 6..

Позднее, обращаясь к русской идее, Н.А. Бердяев заявляет, что в основе исторической судьбы России заложен и движет ею сокрытый смысл истории, выводящий ее из ограниченного во времени и пространстве провинциального мира исторических задач на простор космического мышления. Он предрекает, что Россия, преодолев соблазны земной истории, дойдет до осознания идеи космической общественности. В связи с этим он намечает целую экологическую программу. Перед человечеством встанет проблема овладения и управления всей поверхностью земного шара с его океанами и материками, проблема сближения Востока и Запада, причем не только в привычном значении - России и Европы, - но и с подключением в мировой процесс Индии, Китая и мусульманского мира. В решении этой универсальной задачи на долю России выпадает великая миссия выступить «с благой вестью о наступлении Царства Божьего» с верой в осуществление иного мира на основе радикального преображения этого мира.

Для Н.А. Бердяева конец истории отнюдь не означает конца мира, а только переход в иной более совершенный эон, или цикл его существования. Новой же сильной идеологии, которая могла бы стать моделью нового развития истории, нет. Поэтому в перспективе истории остается либо повторение пройденного, либо ее конец. Правда, остается еще надежда, которую вынашивал Бердяев, что человечество, русский народ, в частности, совершит еще прорыв в сферу Духа.

Неспроста концепция Николая Александровича входит в философию истории как «прорыв истории в сверхисторию».

Заключение

Итак, Бердяев согласен, что противоположности или антиномии снимаются в высшем озарении, в мистическом опыте, поскольку для философа важна идея конца. Монизм возможен только как конец мира. Для современности остается в силе дуализм. Сила, способствующая преодолению антиномий, заключена в личности и свободе духа. Тотальная идеологизация привела к обездушиванию истории, и перед человечеством стоит дилемма - погрузится в бездну небытия или пройти все стадии разрушительной, критической, отрицательной эпохи, вернув себе внутреннюю тайну человеческой судьбы. Но все эти этапы, все Зло истории - это не только разные ее разумы, без которых она бы не состоялась, это еще и разнообразие способов держать ответ за все свершающееся в ней. Собственно такая предельная нравственность каждого человека и ответственность за каждый поступок и есть обоснование эсхатологии истории. Эсхатология - краеугольный камень философии истории. Эсхатология - религиозное учение о конечных судьбах мира и человечества, о конце света и страшном суде. Ее исток - не в плоти, а в духе. Сам факт замыкания истории на библейский миф с его трагедийностью, с его представлением истории как мистерии духа свидетельствует о том, что история есть в некотором роде вечная действительность и, пройдя кругооборот времен, не есть умершая действительность.