Категория материи в философии

Мир вещей в глазах познающего субъекта в эпоху Нового времени превратился в мир главным образом пространственно-геометрических свойств. При этом свойство становится ведущей формой предметности при осмыслении объективной реальности. Здесь представляет интерес свидетельство Гегеля, который, обобщая результаты развития наук в XVIII в., сумел выявить общие специфические черты познания той эпохи в целом.

Рассматривая в «Науке логики» диалектику понятий вещи и свойства, Гегель показал, что поскольку свойства служат средством взаимоотношений вещей, то их можно в общем составе бытия представлять в виде некоей находящейся между вещами непрерывной среды, в которую они как бы погружены и растворены. В связи с этим обычное отношение между вещью и свойством может быть перевернуто: «…свойство - это то, что составляет устойчивость вещи, оно самостоятельная материя» [16]. Вещь же образуется из суммы свойств, т.е. разного рода материй. Далее Гегель показывает, что упомянутое перевертывание было характерно для науки XVIII в., когда такие свойства, как тепло, свет, электричество, магнетизм, приобрели статус отдельных материй - теплорода, светорода, электрической и магнитной материй. При этом он отмечает, то все эти виды материи ученые тем не менее остерегались называть вещами.

Не вдаваясь в подробности гегелевской трактовки соотношения вещи и свойства, отметим, что он верно схватил ведущую тенденцию в предметном осмыслении бытия в научном познании XVIII в. Раскрывая гносеологическую причину такой тенденции, Гегель пишет: «Необходимость переходить от свойств к материям или признать, что свойства - поистине материи, следовала из того, что они существенное и тем самым истинно самостоятельное в вещах» [16]. Иначе говоря, свойства в процессе познания приобрели статус исходной предметной формы бытия, неких «истинных материй», лежащих в основе всех других реальностей.

Это в полной мере относится и к развитию философской мысли в Новое время, и в частности к исследованию проблемы материи. При этом понимание материи как конкретно взятой вещи окончательно не теряет свою роль в философском объяснении реальной действительности, но заметно приглушается, как бы снимается с первого плана философских рассуждений о природе бытия. Не случайно у материалистов этой эпохи можно встретить высказывания, направленные против признания существования неких исходных начал бытия. Ф. Бэкон, например, критикует прежних философов за то, что они «направляют усилия на исследование начал вещей и последних оснований природы», за сведение природы к «потенциальной, бесформенной материи» [17, с. 32]. Идея атома ему представлялась недостаточно плодотворной при объяснении внутренней природы вещей. Согласно Гоббсу, «первая материя есть лишь… имя, имеющее полезное употребление, а именно обозначающее представление тела независимо от любой его формы и любых акциденций» [18, с. 24]. Гольбах, осознавая ограниченность понимания материи как первоначала вещей, писал: «Найти присущий материи принцип действия и начала вещей - это значит лишь отодвигать трудность и абсолютно отказаться от исследования ее нашими чувствами» [19, с. 24].

В рамках метафизического материализма непосредственным предметным аналогом понятия материи все больше утверждалась определенная совокупность свойств, вне которых не представлялось возможным вести речь о каком-либо существовании. Осмысление материи осуществлялось посредством процедуры возведения в форму всеобщего воспринимаемых органами чувств свойств единичного объекта.

Такой способ понимания сущности бытия выявился уже у родоначальника материализма Нового времени - Ф. Бэкона. В его философии материя предстала как бесконечное многообразие чувственно воспринимаемых свойств. Объяснение сущности и превращения единичных тел, помимо которых, согласно Бэкону, в природе нет ничего действительного, он строит не на основе выдвижения неких вещественных субстратных начал (огня, воздуха, воды, земли, атомов), а на признании «простых природ», т. е. свойств, которые и есть то, «что постоянно, вечно, и всеобще в природе» [17, с. 83]. Каждая вещь, согласно Бэкону, состоит из определенного количества неделимых и простых свойств - твердости, проницаемости, тяжести, легкости. Чтобы превратить одну вещь в другую, вполне достаточно придать первой свойства второй. Например, серебро можно превратить в золото, если выявить меру соединения и способы «наведения» на серебро таких свойств золота, как желтизна, тяжесть, ковкость, растворимость и т.п. Свойства, таким образом, рассматриваются в качестве исходной и фундаментальной реальности («простых природ»), из которой выводится все многообразие единичных тел. Вот почему исследование истинного положения вещей может быть достигнуто лишь на основе знания этих свойств.

Определенные свойства веществ - вот что, с точки зрения французских материалистов, надо иметь в виду, когда дается характеристика материи. Признание ее существования непосредственно сопряжено с признанием наличия у нее определенных качеств. «Под словом материя, - пишет Гельвеций, - следует понимать лишь совокупность свойств, присущих всем телам» [20, с. 22]. Без таких первоначальных, существенных, основополагающих свойств, как протяжение, вес, непроницаемость, фигура, «невозможно составить себе представление» о материи [19, с. 22]. С материей человек имеет дело лишь тогда, когда наталкивается на соответствующие свойства. Так, железо может рассматриваться как материя вообще, поскольку оно обладает свойствами протяжения, делимости, способностью принимать фигуру, двигаться и т.д.

Отсюда становится более понятным следующее определение материи, сформулированное Гольбахом: «По отношению к нам материя есть все то, что воздействует каким-нибудь образом на наши чувства, а качества, приписываемые нами различным веществам, основываются на различных изменениях, производимых ими в нас» [19, с. 25].

Материя понималась лишь как осязаемая и весомая физическая реальность, что не позволяло материалистически решить, в частности, вопрос о соотношении общественного бытия и общественного сознания. Общественное бытие оказывалось за пределами определения материи как совокупности отдельных качеств, и этим закрывался путь к его научному анализу. А без этого, в свою очередь, невозможно научно решить основанной вопрос философии и тем самым определить материю как сущность бытия.

Определение материи в рамках метафизического материализма осуществлялось не столько по линии ее соотнесения с сознанием, сколько в плане констатации и раскрытия свойств, присущих материи самой по себе, и ее соотношения с конкретным многообразием бытия. Нашим чувствам материя потому и дана, что она обладает некоторыми свойствами. О последних мы судим по различным впечатлениям и изменениям, производимым в наших органах чувств воздействием природных веществ.

Иначе говоря, в определении материи, данном Гольбахом, акцент ставится на том, что она есть некое многообразие присущих природному веществу свойств. Не обладая этими свойствами, материя не могла бы воздействовать на наши органы чувств. «Предмет, качеств которых мы совсем не знаем, - писал Гольбах, - являются ничем или не существуют для нас».

Поскольку материя понималась как совокупность свойств, то единство бытия могло заключаться лишь в единстве этих свойств. Материальный мир един в силу того, что все существующее обладает одними и теми же всеобщими свойствами. Отсюда вполне логично следовало, что единство материи и сознания базируется на том, что свойства материи оказываются данными нашим чувствам посредством воздействия материи, т.е. основой единства материи и сознания в конечном итоге является не внутренняя природа материи, а ее свойства, познанные человеком на данном этапе исследования внешнего мира. В этой связи характерно следующее высказывание Локка: «Если я говорю иногда об идеях, как бы находящихся в самих вещах, я понимаю под ними те качества в предметах, которые вызывают в нас идеи» [Локк Д. Избранные философские произведения, т. 1, с. 155].

В отличие от субъективных идеалистов, материалисты XVII-XVIII вв. при рассмотрении материи ее свойства связывали с существованием определенного субстрата, вещественного их носителя. Атрибутивный подход в рамках метафизического материализма, являвшийся ведущим в осмыслении материи как сущности бытия, дополнялся рассмотрением последней как вещи. Было бы существенной ошибкой упускать из виду данный аспект их учения о материи. Другой важный момент их учения о материи заключался в проблеме соотношения вещи и свойства. Рассматривая материю как совокупность свойств, материалисты Нового времени, как правило, полностью не сводили ее к ним. У свойств не мог не быть соответствующий носитель. Материя поэтому бралась в этих двух моментах: свойствах и их носителе, субстрате.

У французских материалистов таким неизвестным носителем свойств выступает вещество тел, которое состоит из элементов или первичных веществ, обладающих свойствами протяженности, делимости, твердости, тяжести и т.д. как пишет Гольбах: «из этих общих и первичных свойств вытекают все другие свойства материальных тел» [19, с. 25]. Иначе говоря, исходным и всеобщим субстратом всех свойств в конечном итоге являются элементы или первичные вещества, которые Гольбах называет ещё «элементарными веществами», «началами», «молекулами вещества», «первоначальными частями материи».

Что собой представляют эти элементы сами по себе, какова их природа? На это Гольбах отвечает так: хотя человеку известны некоторые свойства элементов, тем не менее «мы не знаем элементов тел» [19, с. 25]. Не знаем потому, что последние отличны от своих свойств. Как носители свойств, элементы, или первичные вещества, у Гольбаха предстают предполагаемым неизвестным носителем качеств, без признания существования которого материалисты Нового времени никак не могли обойтись при составлении соответствующего понятия о материи, т.е. не могли при осмыслении природы последней не обращаться в той или иной форме к категории вещи.

Первичное вещество как всеобщий субстрат оказывается весьма похожим на апейрон Анаксимандра. Оно является носителем всех качеств бытия и в силу этого его собственная природа не может быть связана ни с одним из них. Именно поэтому природа вещества самого по себе остается неизвестной. Линия отрицания качества, выявившаяся у античных философов в ходе исследования первоначал, закрепилась у материалистов Нового времени, что выразилось в признании последними в той или иной форме неопределенного субстрата, бескачественного носителя соответствующих свойств, лежащих в основе бытия конкретных вещей.

Проблема соотношения вещи и свойства была одной из основных в философии Нового времени. Ее не мог обойти ни один философ. Если в античности различение и противопоставление свойств вещи самой вещи только намечалось, то в эпоху Нового времени в познании приобрели самостоятельное значение такие вопросы, как: тождественно ли изучение свойств познанию вещей? Может ли существовать вещь в себе, полностью свободная от всяких определений и свойств? Что более существенно для реализации бытия - вещь или свойство?

Попытки решения проблемы соотношения вещи и свойства можно обнаружить и в теории первичных и вторичных качеств (свойств), в которой рассматривался вопрос о том, все ли свойства принадлежат самим вещам; и у Беркли, который, отдав предпочтение свойствам, в рамках гносеологии свел вещи к свойствам.

Проблема соотношения вещи и свойства наиболее остро была поставлена Кантом. Главный недостаток кантовского понимания вещи в себе состоял в том, что в нем вещь в себе рассматривалась в качестве последнего и исходного начала, которому было противопоставлено все многообразие свойств.

Для метафизических материалистов единство мира заключается во всеобщности присущих материи свойств. Но этим, однако, снимался вопрос о возникновении качеств. Последние фиксировались мыслью, словно фотоаппаратом, в одном и том же количественном составе, в раз и навсегда заданном состоянии, поскольку только при таком условии можно выставлять соответствующие универсальные свойства в качестве основы единства многообразия форм внешнего мира.

Единство материи , таким образом, было куплено дорогой ценой , а именно ценой отказа от идеи развития, от признания качественных преобразований. Не следует это понимать в прямом смысле, т.е. так, будто материалисты Нового времени сознательно отрицали идею развития. При рассмотрении природы материи они исходили из тех представлений об объективной реальности, до которых дошло научное познание современной им эпохи. Поскольку в то время в центре научного познания находилось механическое движение, при анализе которого необходимо было отвлекаться от качественных изменений объектов, постольку качество вещей представало некоей неизменной, раз и навсегда данной сущностью последних. Поэтому единство мира понималось как простое тождество вещей по их общим свойствам, отражающимся в понятии материи. В этом, собственно, и заключался шаг вперед в развитии философского учения о материи. [5]

6. Достоинства и недостатки субстратного понимания материального единства мира

а) По сравнению с мифологией, объяснявшей внешний мир посредством антропоморфизации, своеобразного наложения мира человека и человеческих отношений на мир эмпирически данных явлений и процессов природы, новый способ духовного освоения объективной реальности представлял собой значительный шаг вперёд. Если в мифологии, основывавшейся на фантазии и воображении, определяющей тенденцией в объяснении вещей являлось олицетворение природных явлений в виде богов, духов, демонов, сведение естественного к сверхъестественному, то с зарождением философии в познании внешнего мира утвердилось стремление объяснять природу вещей, исходя из рационального понимания самого естества последних. В этом отношении прав Гегель, который писал: «Философия есть развитие мысли в целостность по ту сторону чувственного и фантазии».

Ценность идеи апейрона Анаксимандра, выдвинутой им в целях осмысления сущности бытия, заключается прежде всего в том методологическом уроке, согласно которому понимание сущности бытия посредством образования формально общего понятия не приводит к теоретическому решению проблемы материи. Для этого нужен принципиально иной путь.

На место отрицаемого у первоначала качества атомисты ставят противоположную качеству определенность - количество, взятое в форме величины. Первоначало как вещь у них стало представляться посредством характеристик пространственно-количественной определенности. В этом заключается огромная эвристическая сила атомистической концепции, которая в античности нашла своё выражение, в частности в развитии математики. Так, математические понятия точки, линии, плоскости своими логическими корнями уходили в атомистическое учение. В Новое время атомизм стал отправной теоретической концепцией, в рамках которой развернулось опытно-экспериментальное научное исследование, связанное с раскрытием закономерностей механического движения естественных наук - механики, астрономии и др. в этой связи Гегель писал: «Атомистическая система, возрожденная в новое время, была руководящим началом разумного исследования природы» [Гегель. Сочинения, т. XI, c. 262]. Противопоставление качеству количества, содержавшееся в атомизме, было первой предпосылкой действительно научного познания того и другого.

Оценивая действительные заслуги философов-материалистов Нового времени, следует прежде всего отметить, что большим достижением в определении материи Гольбаха является то, что оно дается на основе выделения субъекта и объекта познания и фиксации их отношения. Представления материалистов Нового времени о материи сыграли огромную методологическую и мировоззренческую роль в прогрессе естественных наук, позволили дать более или менее удовлетворительный ответ на вопрос о том, в чем заключается единство мира.

б) Античное мышление было как бы загипнотизировано наличной данностью качеств вещей и поэтому не шло дальше простой абсолютизации самого по себе качества, которому придавалось особое значение и которому приписывалась сила порождения себе подобного. Философы в своих рассуждениях, образно говоря, были прикованы невидимыми цепями логики движения научной мысли к фиксированным и устойчивым внешним характеристикам вещей. «В самом деле, как будет существовать порядок, - спрашивал Аристотель, - если нет чего-нибудь вечного, отдельно существующего и пребывающего» [22, с. 183].

Основная коллизия всех рассуждений древних мыслителей с позиции выдвинутых ими первоначал заключалась в том, что для них эти первоначала, с одной стороны, выступали как конкретно взятое бытие отдельных вещей, с другой - как сущность, не зависящая ни от чего, не обладающая определённостью, признанная по самому своему внутреннему смыслу снять собой это конкретное и многообразное бытие. Первоначала, взятые как единичные вещи, не могли не являться неким предметным существованием. Однако рассматриваемые как сущности, имеющие статус первопричин, они не могли обладать таким предметным существованием.

Признание бескачественности атомов явилось самой большой трудностью для атомистической гипотезы в объяснении того, как нечто качественное (цвет, растение) получается из бескачественного. Столкнувшись с этой проблемой, Демокрит ищет ее решения в разделении бытия на то, что существует во мнении (холодное, горькое, цвет), и то, что существует в действительности (атомы, пустота). Но этим он ещё более закрепил противопоставление качественного и бескачественного, ибо и то и другое приняло у него статус самостоятельных сущностей.

Согласно Демокриту, все сложные тела образуются путём бесконечно многообразных соединений атомов, т.е. посредством их пространственно-геометрической комбинации, изменения их внешней соотнесенности, что само по себе не могло привести к образованию качеств чувственно данного бытия. С позиции атомизма объяснении вещей реального мира сводилось к процедуре механического сочетания суммирования атомов, в основе которой лежала уже ранее мысленно проделанная процедура механического анализа, разделения целого на бескачественные и далее неделимые части. В результате такого анализа целое утрачивалось в такой мере, что его реконструирование из полученных частей становилось невозможным.

Использование понятия вещи в процессе осмысления сущности бытия сыграло тем не менее огромную роль в становлении философского мышления. Вместе с тем эта форма понимания сущности мира с самого начала обнаружила свою ограниченность в развитии философии.

Высказываясь о первоначале как о вещи, античные мыслители сразу же становились перед неразрешимой трудностью выведения из этого первоначала всего многообразия бытия. Именно поэтому идея о первоначале, не находя должного применения, была абстракцией, почти ничего не объяснявшей. Аристотель в качестве одного из выводов своего анализа концепций предшествовавших ему философов высказывает мысль о том, что «они явным образом совсем почти не пользуются своими началами или в (очень) малой мере» [22, с. 25].

В определении материи Гольбаха не характеризуется природа объективного аналога понятия материи. Сказать, что материя «есть все то, что…», - это значит высказаться о ней достаточно неопределенно. Кроме того, материя в дефиниции Гольбаха противопоставляется не сознанию, а человеку с его органами чувств. А используемый в этом определении термин «материя вообще» вполне можно истолковать как обозначение первовещества.

Разрыв и метафизическое противопоставление вещи и свойства - один из типичных недостатков в решении проблемы их соотношения, который в процессе осмысления предметного содержания понятия материи не сумели преодолеть и материалисты XVII-XVIII вв. [5]

7. Материя как субстанция: субстанциональное, т.е. сущностное основание материального единства мира

Рассматривая представления о материи материалистов Нового времени, следует отдельно сказать об одной важной особенности понимания субстанции Спинозой. В целом его концепция о субстанции как природе не вышла за пределы метафизического, механистического материализма. Вместе с тем спинозовское понимание субстанции по способу осмысления сущности последней принципиально отличается от представлений о материи других домарксовских материалистов.

Это отличие заключается в том, что в своем исходном определении субстанции Спиноза, по существу, осмысливает последнюю не в аспекте вещи и свойства, а как определенное отношение (связь). Под субстанцией он разумеет «то, что существует само в себе и представляется само через себя, т.е. то, представление чего не нуждается в представлении другой вещи, из которой оно должно было бы образоваться» [23, с.1]. Субстанцию Спинозы невозможно наглядно представить. В рамках приведенного определения она есть абстракция, выражающая в самом общем виде не что иное, как причинно-следственную связь. Спинозовская субстанция есть то, что в себе самом содержит собственную причину и для себя самого является следствием. В этом и заключена ее сущностная определенность.

В философии Спинозы впервые была предпринята весьма плодотворная попытка теоретического понимания материи как субстанции. Его определение субстанции можно рассматривать в качестве философского положения, по своему характеру и научному статусу (но не по содержимому) родственного диалектико-материалистическому пониманию материи. [5]

Категория материи, понимаемая как субстанция, не тождественна по содержанию тому понятию материи, которое используется в гносеологическом плане при решении основного вопроса философии. Если в рамках гносеологии материя выступает в качестве первичного потому, что она не есть сознание, то материя, рассматриваемая как субстанция, включает в себя и сознание в форме одного из своих определений. Не случайно Маркс писал, что «идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней» [6, с. 21].

В этой мысли Маркса примечательно то, что идеальное относительно материального есть не что-то другое, а именно материальное, но взятое в особой форме. Однако эта специфическая форма и составляет особую природу идеального, так что противопоставление материи и сознания и в рамках содержания категории «субстанция» остаётся, но уже в снятом виде. Иначе говоря, при субстанциальном подходе акцент делается на моменте единства материального и идеального, в целом - на материальном единстве существующего мира.

В этом как раз и заключается принципиальное различие категории материи, фигурирующей в решении основного вопроса философии, и категории материи, взятой в качестве субстанции. Понятие субстанции является конкретизацией онтологического аспекта категории «материя», фиксирующего её внутреннюю связь с движением. Там же, где движение становится отправным пунктом философского анализа, выделенные мыслью противоположности материи и сознания не могут больше рассматриваться в качестве застывших и не имеющих связи полярностей. Категория субстанции по самой своей сути есть категория диалектики, но такая, через которую осуществляется теоретический синтез диалектики и материализма.

Выражая собой в области философской теории переход сущности в существование, категория субстанции может быть адекватно своему содержанию проанализирована посредством целого ряда абстракций, среди которых особое место занимают понятия общего и единичного и бытия и небытия, о чем свидетельствует и философская традиция.

Посредством категории «субстанция» философская мысль схватывает и удерживает всеобщее в единстве его сущности и существования. Именно поэтому материя, начиная со Спинозы, в философии рассматривается в качестве причины самой себя, т. е. того, сущность чего заключает в себе собственное существование. Субстанция - это то, что не только обладает существованием, но и содержит в самом себе все необходимые основания для этого. Иначе говоря, это то, что для себя самого является и сущностью, и существованием одновременно. «Причина самого себя, - писал Гегель, - есть такая причина, которая, действуя и определяя некое другое, порождает лишь само себя» [Гегель. Сочинения, т. XI, 280].

Материя как причина самой себя предстаёт подлинно абсолютной, т. е. ни от чего не зависимой реальностью. Поскольку все конкретно взятое бытие, бесконечное в своих многообразных формах, не имеет в самом себе оснований для собственного существования, постольку оно выступает преходящим состоянием субстанции, тем, что порождается последней и поэтому по своей природе является модусом субстанции. Признание же того, что материя заключает в себе основание для собственного существования и существования всех налично данных реальностей, исключает возможность признания существования двух и более субстанций. Охватывая собой все сущее в форме единого, материя выступает как то, за пределы чего невозможно выйти. Определению субстанции противоречит идея о множественности субстанций. Из него следует, что при наличии двух субстанций ни одна из них не является на самом деле таковой. Несостоятельность дуализма в философии изначально коренится именно в данном логическом пункте понимания материи как субстанции.

Рассматривая материю как субстанцию, мы тем самым осмысливаем её не только как сущность, но и как существование, не только как объект, но и как «субъект всех своих изменений» [7, с. 143]. Поэтому в рамках субстанциального подхода к реальному миру противоположность материи и сознания предстаёт в форме соотношения материального и идеального, которые на уровне субстанции имеют один и тот же онтологический статус, ибо каждое из них выражает бытие материи.

Поскольку субстанция для самой себя выступает и как сущность, и как существование, то её самореализация происходит в двух типах определения - в атрибутах и модусах. Первые представляют собой определения её как сущности, которые поэтому обладают характером всеобщности и необходимости. Вторые представляют собой определения её как существования, связанного с единичным и случайным проявлением её всеобщей сущности.

Объективная логика развёртывания атрибутов субстанции в процессе её самореализации должна быть положена в основу построения целостной системы категорий философии. При этом надо учитывать, что на уровне философской теории эта логика непосредственно отражается в содержании и строе соответствующих философских принципов. Поэтому для того, чтобы иметь необходимую ясность по вопросу о структурных связях философских категорий, надо прежде всего разобраться в исходных принципах философии и их соотношении.

Категория субстанции по сравнению с категорией «материя» - это конкретное понятие, так как его содержание сформировано посредством синтеза ряда определений, а именно абстракций материи и движения. На уровне категории «субстанция» материя раскрывается в аспекте тождества различенного, как единство многообразного. Поэтому в логике концептуального развертывания теории философского материализма категория субстанции появляется после того, как происходит фиксация и раскрытие содержания категорий «материя» и «движение» [5].

Чтобы быть субстанцией, материя должна обладать следующими особенностями: материя должна вести «независимое» существование, быть «причиной самой себя»; материя должна объяснить существование мира - вещей, человека, общества, природы, явлений культуры; материя должна ответить на вопрос о причинах изменений, происходящих в мире (возникновение, исчезновение, трансформация в процессе взаимодействия); материя обязана решить вопрос о единстве существующего, о возможности познания этого существующего; должна быть сама как-то связана с этим миром, должна быть «родственна ему». [1]

8. Атрибуты и свойства материальной субстанции (модусы и акциденции), общая характеристика и определение каждого

Материальная субстанция появляется перед нами двумя способами, а именно как протяжение и как мышление. Это два из бесконечно многих способов, которыми она обнаруживает себя и раскрывается перед нами. Спиноза говорит о двух атрибутах: мышлении и протяжении. Они являются одинаково значимыми формами раскрытия одной и той же фундаментальной субстанции.

Отдельные протяженные вещи являются модусами атрибута протяжение, а отдельные мысли - модусами атрибута мышление.

Мы находимся в непосредственном контакте с различными модусами этих двух атрибутов субстанции, но не обладаем прямым доступом к ней. Отдельные феномены, включая отдельных индивидов, являются ничем иным, как более или менее сложными модусами этих двух атрибутов субстанции. В конечном счёте всё связано, так сказать, через субстанцию. Все имеет относительное или ограниченное по отношению к субстанции существование. Протяжение и мышление не являются двумя независимыми основными элементами, а представляют собой два аспекта одной и той же субстанции. [9]

Материя характеризуется бесконечным количеством свойств. Материальные вещи и процессы конечны и бесконечны, поскольку их локализованность относительна, а их взаимная связь - абсолютна, непрерывна (внутри самих себя однородна) и прерывна (характеризуются внутренней структурой): всем материальным объектам присуща масса (будь то масса покоя для любого вещества или масса движения для полей) и энергия (потенциальная или актуализированная).

Но важнейшими ее свойствами, ее атрибутами, являются пространство, время и движение.

Пространство характеризуется протяженностью и структурностью материальных объектов (образований) в их соотношении с другими образованиями.

Время характеризуется длительностью и последовательностью существования материальных образований в их соотношении с другими материальными образованиями.

Принципиально важным является ответ на вопрос о том, в каком отношении пространство и время находятся к материи. По этому вопросу в философии существуют 2 точки зрения.

Первую из них обычно называют субстанциональной концепцией пространства и времени. В соответствии с этой концепцией пространство и время - самостоятельные сущности, существующие наряду с материей и независимо от нее. Такое понимание пространства и времени вело к выводу о независимости их свойств от характера протекающих в них материальных процессов. Субстанциональная концепция ведет начало от Демокрита, наиболее яркое воплощение она нашла в классической физике И. Ньютона. Идея абсолютного пространства и времени И. Ньютона соответствовала определенной физической картине мира, а именно его взглядам на материю как на совокупность отграниченных друг от друга атомов, обладающих неизменным объемом, инертностью (массой) и действующих друг на друга мгновенно, либо на расстоянии, либо при соприкосновении. Пространство, по Ньютону, неизменно, неподвижно, его свойства не зависят ни от чего, в том числе и от времени, они не зависят ни от материальных тел, ни от их движения. Можно убрать из пространства все тела, но пространство останется, и свойства сохранятся. Получается, что пространство - это как бы грандиозное вместилище, напоминающее перевернутый вверх дном огромный ящик, в который помещена материя. Такие же взгляды у Ньютона и на время. Он считал, что время течет одинаково во Вселенной и это течение не зависит ни от чего, - а поэтому время абсолютно, ибо оно определяет порядок следования и длительность существования материальных систем.

Как видим, в данном случае и пространство, и время выступают как реальности, которые в определенном смысле являются высшими сущностями по отношению к материальному миру.

Вторую концепцию пространства и времени называют релятивистской. Согласно этой концепции пространство и время - не самостоятельные сущности, а системы отношений, образуемые взаимодействующими материальными объектами. Соответственно свойства пространства и времени зависят от характера взаимодействия материальных систем. Релятивистская концепция ведет свое начало от Аристотеля. Наиболее последовательно она проведена в неэвклидовой геометрии Лобачевского и Римана и в теории относительности А. Эйнштейна. Именно их теоретические положения исключили из науки понятия абсолютного пространства и абсолютного времени, обнаружив тем самым несостоятельность субстанциональной трактовки пространства и времени, как самостоятельных, независимых от материи форм бытия. Именно эти учения, особенно общая и специальная теория относительности обосновали зависимость пространства и времени, их свойство от характера движения материальных систем.

Пространство и время как неразрывно связанные с материей всеобщие формы ее бытия обладают целым рядом как общих, так и специфических для каждой из этих форм свойств.

Общие свойства пространства - времени: их объективность, и всеобщность. Признание данных свойств практически сразу же противопоставляет материалистическую трактовку пространства и времени их идеалистическим трактовкам. Ведь согласно идеалистическим учениям пространство и время - это порождение сознания человека, а потому они объективно не существуют.

Основными свойствами пространства являются: протяженность, однородность, изотропность (равноправность всех возможных направлений), трехмерность; и специфические свойства времени: длительность, однородность (равноправие всех моментов), одномерность, необратимость.

Свойства пространства и времени проявляются всякий раз особым образом в микромире, макромире и мегамире, в живой природе и в социальной действительности.

Объективная непрерывность пространства и времени и их прерывность обусловливают движение материи, которое является основным способом ее существования. Движение материи - абсолютно, ее покой - относителен.

При этом следует иметь в виду, что в философии движение понимается как всякое изменение вещей и процессов.

Обозначив изменение во времени пространственных характеристик вещей и процессов (их местоположение и объем) понятием "перемещение", а изменчивость их качественной определенности как результат их существования во времени условным термином "изменение", приходим к следующему выводу.

Движение в самом широком его понимании представляет собой единство моментов перемещения вещей и процессов и их изменения. Едущая машина перемещается в пространстве, "старая" книга на полке "стареет", изредка "перемещаясь".

Именно такой смысл вкладывают в термин "движение", когда говорят, что матерая не может существовать без движения.

Существенным дополнением к этому принципу является утверждение о том, что, в свою очередь, движение не может существовать без материального носителя (вещества или поля). Утверждение, будто движение существует без материи с точки зрения философов-материалистов столь же абсурдно, как и умозаключение о существовании материи без движения.

В неразрывном единстве материи и движения материя исходна, а движение - производно. Оно как бы подчинено материи.

Противоположную материализму позицию занимает энергетизм, выдвинутой немецким ученым В. Оставальдом. В своей теории В. Оставальд пытался свести материю и движение к энергии (отсюда и произошло название теории энергетизма). Как известно, энергия - это физическая мера движения. В. Оставальд же объявляет энергией все, что существует в мире. Следовательно, и материя, и сознание, и познание - все это энергия, а следовательно материя и сознание являются производными от энергии и движения. Современная форма энергетизма (неоэнергетизм) связана с попытками доказательства процесса превращения материи в энергию на основе известного закона соотношения массы и энергии А. Эйнштейна Е =mс² (здесь Е - энергия, m - масса, с - скорость света в вакууме). Однако эти попытки оказались несостоятельными, как в физическом, так и в философском отношении.

С физической точки зрения эта формула отражает пропорциональность взаимосвязи массы вещества и энергии ее межатомных связей, и коэффициентом этой пропорциональности является квадрат скорости света в вакууме.

С философской же точки зрения она лишь подтверждает, что вещи, имеющие массу покоя, объективно существуют. Более того, они находятся в связи со столь же объективно существующими полями, не имеющими массы покоя (электрическими, магнитными, лептонными, микролептонными и т. п.). И, наконец, эта формула, подтверждает принципиальное положение материалистической философии о возможности превращения всего во всё, в том числе и вещества в поле.

Движение обладает целым рядом важнейших свойств. Во-первых, движению свойственна объективность, т. е. независимость его существования от сознания человека. Иными словами, материя сама по себе имеет причину своих изменений. Отсюда следует положение и о бесконечности взаимопревращений материи.

Во-вторых, движению свойственна всеобщность. Это означает, что любые явления в мире подвержены движению как способу существования материи (нет объектов лишенных движения). Это означает также и то, что само содержание материальных объектов во всех своих моментах в отношениях определяется движением, выражает его конкретные формы (и проявления).

В-третьих, движению свойственны несотворимость и неуничтожимость. Последовательный философский материализм отвергает какое-либо рассуждение о начале или конце движения. Известно, например, что И. Ньютон допускал возможность божественного толчка, а немецкий философ Е. Дюринг считал, что движение возникает из покоя через так называемый мост постепенности. В явной или не явной форме в данном случае проводится мысль о некоем начале (исходе) движения. Такая позиция критикуется материалистами. Последовательно это защищает диалектический материализм. Утверждая принцип самодвижения материи, диалектики-материалисты одновременно, раскрывают и его механизм. По их мнению (а оно подтверждается опытом человечества и данными естественных наук) движение есть результат борьбы объективно существующих противоположностей. Это, например, действие и противодействие в механическом движении, более высокая и более низкая температура (энергия) - в тепловом движении, положительный и отрицательный заряд - в электричестве, полярные интересы людей и их различных объединений - в общественном развитии и т. п.

В-четвертых, движению свойственна абсолютность. Признавая всеобщий характер движения, философский материализм не отвергает существования в мире устойчивости, покоя. Однако последовательный философский материализм подчеркивает относительный характер таких состояний материальных объектов. Это означает, что абсолютная природа движения реализуется всегда только в определенных, локально и исторически ограниченных, зависимых от конкретных условий, переходящих и, в этом смысле, относительных его видах. Именно поэтому можно сказать, что всякий покой (или устойчивость) - это момент движения, поскольку он преходящ, временен, относителен. Покой - это как бы движение в равновесии, поскольку покой включен в совокупное движение, и он снимается этим абсолютным движением. Следовательно, о покое как некотором равновесии, моменте движения можно говорить лишь по отношению к определенной точке отсчета. Так, например, можно видеть, что любой возраст человека, (допустим 18 лет) - это фиксированный момент в его постоянном изменении, движении, связан с определенной устойчивостью, покоем временного состояния некоторых свойств его натуры по сравнению, скажем, с 17-летием и 19-летием.

Многообразные конкретные проявления движения могут быть соотнесены с определенными материальными носителями. Это дает возможность построения разных классификаций форм движения материи. Форма движения материи связана с определенным материальным носителем, имеет определенную область распространения и свои определенные законы.

Ф. Энгельс отмечал наличие 5-ти основных форм движения материи.

Механическое движение, связанное с перемещением тел в пространстве.

Физическое (по существу тепловое) движение, как движение молекул.

Химическое движение - движение атомов внутри молекул.

Органическое или биологическое движение, связанное с развитием белковой формы жизни.

Социальное движение (все изменения в обществе).

Эта классификация к настоящему времени устарела. В частности, сейчас неправомерно физическое движение сводить только к тепловому. Поэтому современная классификация форм движения материи включает:

пространственное перемещение;

электромагнитное движение, определяемое как взаимодействие заряженных частиц;

гравитационную форму движения;

сильное (ядерное) взаимодействие;

слабое взаимодействие (поглощение и излучение нейтрона);

химическую форму движения (процесс и результат взаимодействия молекул и атомов);

геологическую форму движения материи (связанную с изменением в геосистемах - материках, слоях земной коры и т. д.):

биологическую форму движения (обмен веществ, процессы, происходящие на клеточном уровне, наследственность и т. д.;

социальную форму движения (процессы, происходящие в обществе).

Очевидно, что развитие науки и дальше будет постоянно вносить свои коррективы и в эту классификацию форм движения материи. Однако, представляется, что в обозримом будущем она будет осуществляться исходя из принципов, сформулированных Ф. Энгельсом.

Прежде всего не утратит своего значения принцип развития применительно к анализу форм движения материи. Он позволяет систематизировать их в соответствии с реальным процессом эволюции материальных систем в направлений от простого к сложному, от низшего к высшему, от простейших процессов механического перемещения до процессов, происходящих в человеческом обществе.

По-прежнему важную роль играет принцип связи каждой формы движения с определенным материальным носителем или точнее, с набором определенных материальных носителей.

Остается актуальным принцип генетической и структурной обусловленности высших форм движения материи низшими. Ведь всякая высшая форма движения возникает на основе низшей, включает ее в себя в снятом виде. Это, по существу означает, что структуры, специфичные для высшей формы движения, могут быть познаны только на основе анализа структур низших форм.

И, наоборот, сущность формы движения низшего порядка может быть познана только на основе знания содержания высшей по отношению к ней формы движения материи.

С принципом генетической обусловленности тесно связан принцип несводимости высших форм движения к низшим и неправомерности переноса (экстраполяции) свойств высших форм движения материи на низшие. Это принцип качественной специфики всякой формы движения. В высшей форме движения низшие его формы представлены не в "чистом", а в синтезированном ("снятом") виде. "Механические" движения руки человека - это результат сложения сложных процессов и собственно механического, и биологического, и химического, и. т. д. Поэтому всякая попытка создать чисто механический аналог руки человека абсурдна.

Абсурден и перенос животного мира на общество, даже если на первый взгляд кажется, что в нем господствует "закон джунглей". Конечно же, жестокость человеческая может быть несравненно больше жестокости хищников. И все же хищникам неизвестны такие человеческие чувства, как любовь, участие и сострадание.

С другой стороны, абсолютно безосновательными являются попытки отыскания в низших формах движения материи элементов его высших форм. Мыслящий булыжник - это нонсенс. Однако, это - крайний, так сказать случай, гипербола. Менее смешной выглядела, попытка одного из крупных советских учёных-биологов, который пытался создать обезьянам "человеческие" условия, рассчитывая через сотню - другую лет обнаружить в их потомстве антропоида (первобытного человека).

Наконец, нельзя включить и еще один очень важный принцип, лежащий в основании классификации форм движения материи - принцип связи каждой из них с определенной наукой. Этот принцип позволяет связать проблему классификации форм движения с проблемой классификации наук.

Принципы классификации форм движения материи позволяют отнестись к редукционному механицизму, сущность которого заключается в сведении закономерностей высших форм движения к закономерностям: низших форм социальных к биологическим, биологических к физико-химическим и т.п.

Принципы классификаций форм движения материи позволяют критически отнестись и к витализму (от лат. жизнь) - философскому течению, абсолютизирующему специфику биологической формы движения и объясняющему специфичность всего живого наличием некоей особой "жизненной силы".

Важнейшим свойством материи и материальных образований является их системная организация. Система (от греческого - целое, составленное из частей) - это комплекс взаимодействующих элементов, или, что одно и тоже: отграниченное множество взаимодействующих элементов.

Практически любой, материальный и идеальный объект можно представить как систему, для этого необходимо выделить в нём его элементы (элемент есть далее неразложимый компонент системы при данном способе ее рассмотрения, выявить структуру объема (совокупность устойчивых отношений и связей между элементами) и зафиксировать его характеристику единого в своей основе образования. При таком подходе обнаруживается, что все системы делятся на целостные и суммарные. Целостная система - это такая, в которой все ее элементы не могут существовать изолированно друг от друга. Утрата или изъятие хотя бы одного ее элемента приводит к разрушению системы в целом. Целостными системами являются, например, солнечная система, молекулы воды (Н₂О), поваренной соли (NaCl), симбиозы в органической природе, производственная кооперация в экономической сфере общественной жизни и т. п.

Отличительной особенностью целостной системы является несводимость ее качества к простой сумме качеств составляющих ее элементов.

Суммативные системы - это системы, качество которых равно сумме свойств, составляющих ее элементов, взятых изолированно друг от друга. Во всех суммативных системах, составляющие ее части могут существовать сами по себе автономно. Примером таких систем могут быть куча камней, скопление машин на улице, толпа людей. Понятно, что об этих совокупностях нельзя сказать, что они бессистемны, хотя их системность выражена слабо и близка к нулю, поскольку ее элементы обладают значительной независимостью по отношению друг к другу и к самой системе, да и связь этих элементов зачастую носит случайный характер.

Системный подход или, системное исследование материальных объектов предполагает не только установление способов описания отношений и связей (структуры) этого множества, элементов, но - что особенна важно - выделение тех из них которые являются системообразующими, т. е. обеспечивают обособленное функционирование и развитие системы. Системный подход к материальным образованиям предполагает возможность понимания рассматриваемой системы более высокого уровня. Для системы обычно характерна иерархичность строения - последовательное включение системы более низкого уровня в систему более высокого уровня. Значит, отношения и связи в системе при определенном ее представлении сами могут рассматриваться как ее элементы, подчиняющиеся соответствующей иерархии. Это позволяет строить различные, не совпадающие между собой, последовательности включения систем друг в друга, описывающие исследуемый материальный объект с разных сторон.

В современной науке широко используется метод структурного анализа, при котором учитывается системность исследуемых объектов. Ведь структурность - это внутренняя расчлененность материального бытия, способ существования материи. Структурные уровни материи образованы из определенного множества объектов какого-либо вида и характеризуются особым способом взаимодействия между составляющими их элементами. Применительно к трем основным сферам объективной действительности эти уровни выглядят следующим образом:

Каждая из сфер объективной действительности включает в себя ряд взаимосвязанных структурных уровней. Внутри этих уровней доминирующими являются координационные отношения, а между уровнями - субординациональные. [22, 23, 24]

9. Достоинства и недостатки субстанционального понимания материального единства мира

С большими трудностями сталкивается интерпретация материи при попытках объяснения человека, его возможностей. Хотя в материалистической философии XVII и особенно XVIII веков уже утвердилась идея первичности материи не только по отношению к вещному миру, но и к человеку, наделенному сознанием, сама специфика порождения сознания не раскрывалась: человек с его познавательной способностью рассматривался либо как элемент природного мира, либо его сознание выводилось за пределы природного и объяснялось из иных предпосылок.

Субстанциональное понимание материи создало трудности и для объяснения человеческих познавательных возможностей. Для познающего субъекта та реальность, которую он познает, как бы «распалась» на две части, две самостоятельные половины, что не позволяло составить целостное представление о предмете. Цвет, вкус, запах - это «вторичные» качества, результат «искажения» сущности предмета нашими органами чувств. Размеры, конфигурация, вес - это «первичные», субстанциональные качества, в которых адекватно выражена сущность познаваемого предмета. Но «вторичные» качества никак не выводимы из «первичных», хотя отбросить их нельзя, ибо в своей практике человек вынужден на них ориентироваться. Это противоречие подрывает познавательный оптимизм философов материалистической ориентации, лишает теорию познания универсального и безотказного инструмента. Человеческие познавательные способности оказываются в рамках этой теории как бы расколоты на две самостоятельные формы, независимые друг от друга: чувственное (неистинное) и рациональное (истинное) познание. Признание приоритета рационального в рамках материалистически ориентированной теории познания неизбежно сближает с учением о «врожденных идеях» Р. Декарта. Недаром субъективный идеалист Дж. Беркли критиковал своих современников-материалистов за «удвоение мира» в понятии материи как субстанции: за вещами, которые мы видим, с которыми действуем, стоит мир «чистых» геометрических форм, постигаемых разумом и не помогающих в чувственном освоении мира. Так не лучше ли, спрашивает Беркли, отсечь этот «второй план» вещей и считать, что оно как бы не существует, а существующим для человека признать только то, что он может воспринять с помощью органов чувств. Так ограниченность понимания материи усиливала позиции философов субъективно-идеалистической ориентации.