Научное познание

Наука - это определенная историческая форма познания. Предпосылки для возникновения науки появляются еще в странах Древнего Востока: в Египте, Вавилоне, Индии, Китае. Достижения восточной цивилизации были восприняты и переработаны в стройную теоретическую систему Древней Греции, где появляются мыслители, специально занимающиеся наукой. В прошлом искусство вопрошать природу, умение задавать ей вопросы принимало самые различные формы. Шумеры создавшие письменность, считали, что будущие запечатлено тайными письменами в событиях, происходящих вокруг нас в настоящем. Наука появляется одновременно с философией тогда, когда миф становится бессильным объяснить мир.

Если для древних природа была источником мудрости, то средневековая природа говорила о боге, наука перетерпливала период застоя и выполняла в те времена объяснительную функцию. Принято считать, что познание природы становится научным в ХVI-ХVII веках, в эпоху Великой научной революции, начало которой было положено созданием гелиоцентрической системы мира. Результатами этой революции явились: возникновение научного эксперимента, осознание закономерностей связи теории и опыта, создание первых естественнонаучных теорий, прежде всего, классической механики, внедрение идеи математизации естествознания, институционализация научной деятельности и др. Генезис научного естествознания связывают с именами Н. Коперника, И. Кеплера, Г. Галилея, И. Ньютона, усилиями которых удалось заложить фундамент научного способа познания природы.

С приходом техногенной цивилизации открывается новая глава в диалоге человека с природой. Наука начинает бурно развиваться, все набирая темпы и становясь средством и способом познания, переделки и преобразования природы, то есть, наука становится орудием производства.

Развитее науки имеет свою логику: Ещё с времён античной Греции начался процесс дифференциации научного познания. К настоящему времени мы имеем группы наук: науки о природе, в фундаменте которых лежит физика, биология, математика, науки об обществе, прикладные и технические науки. Параллельно с процессом дифференциации науку идет интеграция научного знания.

М. Мамардашвили предлагает различать « науку как культуру» и « науку как познание». Наука как культура - это то, что уже достигнуто исследователями и выражено в форме законов, теорий, гипотез, учебников и т.д. Наука как познание - это нечто другое, это сам процесс получения нового знания. Этот живой элемент науки характеризуется двумя колебательными движениями: колебаниями в сторону разрушения нормативных структур, выходу к определенному «нулевому» состоянию знания и, наоборот, обратным движением от хаотического, почти нулевого состояния в сторону новой возможной структуры.

Но накопление донаучных рациональных знаний о природе началось намного раньше - еще в первобытную эпоху. Как познавали люди окружающий мир в древности и в средневековье? 1. Накопление рациональных знаний в системе первобытного сознания Для того, чтобы представить себе картину первобытного познания, необходимо прежде всего учесть то обстоятельство, что духовный мир первобытного человека, первобытное сознание было двухслойным. Иначе говоря, в первобытном сознании (т.е. в сознании человека эпохи первобытной родовой общины) могут быть выделены два качественно различающихся уровня:

1) уровень обыденного, повседневного, стихийно накапливающегося знания;

2) уровень мифотворчества (мифологии) как некоторой “дотеоретической” формы систематизации обыденного, повседневного знания.

Первобытное обыденное, повседневное сознание было достаточно емким по содержанию. Оно включало очень много конкретных знаний о той среде, в которой человек жил, боролся за свое существование, совершенствовал (хотя и медленно) орудия труда. Первобытный человек поразительно тонко знает окружающую его местность. Первобытный человек не только накапливает знания о флоре и фауне, но и начинает их классифицировать. Зарождаются первобытные классификации животных и растений. Первобытный человек хорошо знал и анатомию человека. В далекой древности зарождается и первобытная медицина, вырабатывались разнообразные средства лечения и самолечения, даже приемы примитивной хирургии: перевязка, лечение ран и переломов, вывихов, вплоть до хирургических операций на черепе.

Возникновение мифологического познания как первой донаучной и дорелигиозной формы познания

Рациональное знание, накопленное в эпоху первобытной родовой общины, было тем пьедесталом, на котором надстраивалась и развивалась протонаука Древнего мира. Высшим уровнем первобытного сознания являлась мифология. Мифология - это некоторый “дотеоретический” способ обобщения, систематизации стихийно-эмпирических, обыденных знаний. Отождествлять мифологию с мышлением было бы грубой ошибкой и исторической, и этнографической и вообще логической. И мышление и мифология своеобразно отражают действительность и специфически ее перерабатывают. Но мифология есть не только мышление. Она полна всякого рода аффектов, эмоций, также примитивно жизненных и трудовых реакций человека на окружающих, мифология как и мышление, есть известного рода обобщение. Первобытное мышление тоже не обходится без мифологии, потому что оно развивается под воздействием переноса общинно родовых отношений на природу. Обе эти неразрывно связанные между собою в первобытном обществе области сознания по существу своему совершенно различны, и пути из развития, в начале тесно связанные между собою, в дальнейшем резко расходятся и уже в древние времена доходят до взаимного антагонизма. Прекрасную характеристику первобытного мифа в его универсальной, а не только мыслительной значимости находим у профессора И.М. Тронского в его статье «Проблемы гомеровского эпоса»: «Сущность мифа - и в этом конститутивный момент всякого мифообразования с первобытных времен - в магической связи, которая устанавливается между объектом мифа - прошлым - и социально- значимой актуальностью, в соотношении настоящего с его предполагаемым прообразом в минувшем…Мифообразование и магия одинаково коренятся в идеологии первобытного общества, которое не умея ни анализировать мир, ни реально на него воздействовать, стремиться лишь закрепить за собой наличные благоприятные факторы; наиболее верным средством представляется подражательное воссоздание предполагаемой обстановки возникновения этих факторов: новый акт сотворения должен закрепить их действенную силу творчество идеологов первобытного мира вырабатывает главным образом представление о происхождении вещей. Разумеется, представления эти создаются по образцу производства вещей в человеческом обществе. Так получается мифологическая картина мира, где и самая структура и содержание определены особенностями первобытного мышления, которое весьма несовершенно отделяет элементы вещей от самих вещей и рассматривает предметы главным образом в их целостности»

Если рассмотреть античный мир, то сущность мифологии становится понятной только при учете особенностей первобытнообщинного строя, при котором мир воспринимался, как жизнь одной огромной родовой общины, и в мифе они обобщали все многообразие человеческих отношений и природных явлений. В мифе человек и общество не выделяют себя из окружающей природной стихии: природа, общество и человек слиты в единое целое. В мифе нет абстрактных понятий, в нем все - очень конкретно, персонифицировано, одушевленно.

Первобытный человек не обладал жаждой познания нового, у него не было и не могло быть правильного понимания причинно-следственных связей, не хватало слов для аналитической мысли, не было умения логично мыслить. Миф - это ошибочное объяснение явлений при недостаточных средствах и возможностях для познания. Миф становился продуктом или особого типа мышления («первобытного мышления»), или образного выражения эмоций, или, наконец, подсознания первобытного человека. Миф - не объяснение явлений, т.е. не теория, а выражение веры, переживаемой как действительность. В первобытной культуре миф выполняет важнейшую функцию: он выражает и обобщает верования, обосновывает сложившиеся моральные нормы, доказывает целесообразность обрядов и культов, содержит практические правила человеческого поведения. Поэтому миф - не праздный продукт полудетского воображения, а активная социальная сила. Ни в коем случае нельзя считать миф поэтическими упражнениями слабого интеллекта. Миф является прагматическим законом, определяющим религиозную веру и моральную мудрость, подобно священным книгам - Библии, Корану и т.д. Миф для первобытного человека - это подтверждение некоей предполагаемой исконной действительности, он как бы прецедент, оправдывающий действие коллектива, идеальный образец традиционных моральных ценностей, традиционного образа жизни и магической веры.

Современные представления о мифе при всей их разноплановости позволяют сделать некоторые, самые общие заключения:

1) мифы - это попытка людей осмыслить свое бытие и как бы вжиться в них, сознательно слиться с ними с помощью эмоциональных и логических ассоциаций;

2) особенности мифологического мышления связаны с нехваткой общих абстрактных понятий - отсюда потребность выражать общее, универсальное через конкретное;

3) миф отражает интуитивно распознаваемую сознанием первобытного человека закономерность и упорядоченнсоть явлений природы в форме ритмичности, цикличности движения своих образов;

4) структура мифов отражает, выражает определенные особенности психики человека;

5) миф связан с коллективным опытом, который для индивида был объектом веры (как мудрость предков). Индивидуальный опыт не мог изменить ее, миф как вера предков, как дело веры самого субъекта не подлежал проверке, не нуждался в логическом обосновании, отсюда коллективно-бессознательная природа мифа;

6) миф отражал закономерности природы, ввиду слабости абстрактного мышления персонифицировал их, связывал их с сознательно действующей волей, отсюда основное действующее лицо мифологии - божество;

7) мифология - средство самовыражения человека. Это древнейшая и вечная форма проявления творческих способностей человека. Именно поэтому система мифов, мифологии разного типа обнаруживают себя в основе всех форм и типов человеческой культуры.

Конечной целью любого вида познавательной деятельности - мифологической, художественной или научной - является постижение истины. Согласно Ананде Кумарасвами, «миф являет собой максимальное приближение к абсолютной истине, которую нельзя выразить словами». Истина мифа, следовательно, есть знание, соответствующее высшей, созерцаемой в мистическом опыте, реальности и раскрывающее ее смысл. Или короче: истина мифа есть знание, раскрывающее смысл созерцаемой в мистическом опыте реальности. Под это определение подходят и религиозные истины, поскольку в основании всякой религии лежат канонизированные в русле наиболее глубокой мистической идеи мифы. Мифологическая истина отличается от любой другой (научной, технологической, художественной, нравственной) только рамками и спецификой того опыта, вербальным выражением которого она является. Мифологическая истина отличается от всех других спецификой заключенного в ней мифологического же опыта. Миф многослоен. Он содержит в себе опыт и рассудочной деятельности, и технологической, и художественной, и нравственной. И каждый вид опыта, облекаемый в знания, порождает соответствующие истины. Все они могут быть обнаружены в мифе. Но они лишь вплетены в повествовательную ткань мифа и никак не определяют специфику мифологического мировосприятия и миропонимания. Специфика эта определяется опытом мистическим. Знания, добытые в таком опыте, не укладываются на плоскость рассудка и передаются в виде мифологических образов, доступных для восприятия масс.

Мифология, например, часто была привязана к конкретным объектам и образам, она не обобщала знания, а принимала их конкретные формы. По мнению Леви - Строса : «Миф - это наука конкретного, она оперирует не понятиями, а представлениями и служит магическому действию». Научное же знание обладает общностью, оно обладает способностью абстрагироваться и обобщать накопленные опыт и теории. Успехи познания тесно связаны с развитием науки как одной из форм общественного сознания. Без науки невозможно представить современную жизнь и человеческую культуру, она - высшая форма знания, которая охватывает все явления живой и неживой природы, материальную и духовную деятельность людей. С помощью науки оцениваются не только результаты истории, анализируются текущие события, но и в известной мере прогнозируется будущее. Наука - результат общественного развития, с момента своего зарождения она непрерывно связана с человеческой деятельностью, с одной стороны, находясь под ее постоянным влиянием, а с другой - оказывая на нее активное воздействие. Она всемерно способствует становлению и развитию мировоззрения, одна из главных ее задач - удовлетворение общественных потребностей.

Религиозная и научная картины мира

Иначе, чем в научном, предстаёт нам мир в религиозном свете. Бог создал Вселенную. Он создал человека по образу и подобию своему. Эти истины долго оставались непоколебимы и воспринимались всеми как должное. И, конечно же, в наше время религия остаётся для многих людей тем, что может объяснить многое. Все явления, происходящие на земле, проистекают по замыслу божьему, если что-то не получается или случается несчастье, то «пути Господни неисповедимы». Всё это складывается в религиозную картину мира, которая известна всем, но не все её принимают.

Многие теологи считают, что первые главы Библии отражают историю мира кратко, но буквально точно. В частности, они отмечают, что сегодня даже согласно научным данным утверждается, что Вселенная не существовала вечно. Об этом же говорит и Библия - «Прежде нежели родились горы и Ты образовал землю и вселенную, и от века до века Ты - Бог» (Псалом 89:3). Это, по их мнению, очевидно указывает на то, что Бог вечен, а Земля и Вселенная были в какой-то момент времени сотворены. Но в то же самое время «Бог не описывает подробно способ сотворения мира, а говорит только, что это было сделано Его могуществом из невидимых частиц. Но ведь это в точности совпадает с нашими сегодняшними сведениями об атомах - мельчайших «кирпичиках» вещества!»Другая группа теологов считает, что именно содержащееся в Библии объяснение происхождения и развития мира остаётся и будет оставаться наиболее удовлетворительным объяснением.

Например, американский богослов А. Боуманн полагает, что только в Библии можно найти базис для адекватного объяснения появления мира, ибо попытки научного осмысления вопросов, связанных с его возникновением и развитием, основанные, в частности, на теории эволюции, постоянно терпят неудачи. Важно отметить, что, несмотря на критическую оценку возможностей науки в формировании адекватных представлений о мире, богословы, отстаивающие библейскую картину мира как наиболее аутентичную, всё же, обосновывая свою позицию, ссылаются на данные науки и стремятся интерпретировать их в свою пользу.

Весьма интересным представляется третье направление, объединяющее теологов, которые не соглашаются с тем, что в библейских повествованиях о творении мира отражён реальный ход событий. Так, по мнению Ч. Баррета, только «людей прошлого, которые жили в до-научные времена и в не-научных культурах, видимо, можно извинить за прочтение историй творения в «Бытии» как буквального объяснения физических начал мира». Тот, кто писал эти истории, как считают Ч. Баррет, протестантский богослов, руководитель секции по изучению евангельского учения в Ганновере, приват-доцент систематики Базельского университета У. Гербер и др., пытался изобразить процессы происхождения и развития мира на уровне, доступном его собственному сознанию.Поэтому библейские рассказы о творении можно рассматривать только как свидетельство определённого этапа развития человеческого опыта, знания о мире, стиля мышления и речи людей того времени.Это объяснение ни по своим методам, ни по полученным результатам (т.е. по представляемой информации) не может и не должно претендовать на научность. Как отмечает У. Гербер, важнейшей задачей того или тех, кто писал «Бытие», была вовсе не информация о возникновении и развитии мира, а восхваление Бога как всемогущего творца. И в данном случае «творение вызывает интерес не как естественнонаучное событие, а как этап святой деятельности Бога».Однако такая не-научность «Бытия» вовсе не обедняет его, и как раз именно потому, что цель содержащихся в нём историй о творении мира - не определять, как возник и развивался универсум, а скорее исследовать значение происходящих в нём процессов для человека. Известный немецкий учёный П. Оверхаге (католик), написавший в соавторстве с одним из крупнейших богословов XX в. К. Ранером книгу, посвященную проблемам становления человечества, также утверждает, что в самой Библии не решаются естественнонаучные вопросы.В задачу Библии не входит ни подтверждение, ни опровержение теорий естествознания. В Библии решаются только «священноисторические» проблемы и подчёркивается, что конечная основа всех видов неорганической и органической материи находится в Боге. Некоторые современные христианские теологи полагают, что к историям творения универсума, которые содержатся в первых главах «Бытия», следует относиться как к мифу.Так, Н. Янг считает, форма описания творения мира, представленная в Библии, является мифологической. По его мнению, она и не могла быть иной, поскольку Бог был единственным свидетелем своей творческой деятельности. Сходные позиции разделяет Д. Хик, также утверждающий, что библейские истории творения носят мифологический характер. Он считает, что современная теология не должна больше поддерживать положение, которое представляет собой фундамент христианской теодицеи о том, что миф о творении-падении есть в основном подлинная история.В настоящее время, замечают эти теологи, мы критически оцениваем традиционную теодицею и видим в ней множество противоречий, несоответствий нашим сегодняшним знаниям. В итоге Д. Хик, обращая внимание на то, что религиозные мифы и сейчас всё же работают достаточно эффективно, вместе с тем отмечает, что в наше время абсурдно «настаивать на том, что они предоставляют научную или историческую информацию, и продолжать о них научные или исторические заключения».

Научная картина возникновения мира:

Примерно 15 млрд. лет отделяет нашу эпоху от начала процесса расширения Вселенной, когда вся наблюдаемая нами Вселенная была сжата в комочек, в миллиарды раз меньший булла вочной головки. Если верить математическим расчетам, то в начале расширения радиус Вселенной был и вовсе равен нулю, а ее плотность равна бесконечности. Это начальное состояние называется сингулярностью - точечный объем с бесконечной плотностью. Известные законы физики в сингулярности не работают.

Более того, нет уверенности, что наука когда-либо познает и объяснит такие состояния. Так что если сингулярность и является начальным простейшим состоянием нашей расширяющейся Вселенной, то наука не располагает о нем информацией.

В состоянии сингулярности кривизна пространства и времени становится бесконечной, сами эти понятия теряют смысл. Идет не просто замыкание пространственно-временного континуума, как это следует из общей теории относительности, а его полное разрушение. Правда, понятия и выводы общей теории относительности применимы лишь до определенных пределов - масштаба порядка 10^-33 см. Дальше идет область, в которой действуют совсем иные законы. Но если считать, что начальная стадия расширения Вселенной является областью, в которой господствуют квантовые процессы, то они должны подчиняться принципу неопределенности Гейзенберга, согласно которому вещество невозможно стянуть в одну точку. Тогда получается, что никакой сингулярности в прошлом не было и вещество в начальном состоянии имело определенную плотность и размеры. По некоторым подсчетам, если все веще-ство наблюдаемой Вселенной, которое оценивается примерно в 10⁶¹ г, сжать до плотности 10⁹⁴ г/см³, оно заняло бы объем около 10^-33 см³, что примерно в 1000 раз больше объема ядра атома урана. Его нельзя было бы разглядеть и в электронный микроскоп.

Причины возникновения такого начального состояния (или сингулярности - эту гипотезу и сегодня поддерживают многие ученые), а также характер пребывания материи в этом состоянии считаются неясными и выходящими за рамки компетенции любой современной физической теории. Неизвестно также, что было до момента взрыва. Долгое время ничего нельзя было сказать и о причинах Большого взрыва, и о переходе к расши-рению Вселенной, но сегодня появились некоторые гипотезы, пытающиеся объяснить эти процессы.

Итак, очевидно, что исходное состояние перед «началом» не является точкой в математическом смысле, оно обладает свойствами, выходящими за рамки научных представлений сегодняшнего дня. Не вызывает сомнения, что исходное состояние было неустойчивым, породившим взрыв, скачкообразный переход к расширяющейся Вселенной. Это, очевидно, было самое простое состояние из всех, реализовавшихся позднее вплоть до наших дней. В нем было нарушено все, что нам привычно: формы материи, законы, управляющие их поведением, пространственно-временной континуум. Такое состояние можно назвать хаосом, из которого в последующем развитии системы шаг за шагом формировался порядок.

Хаос оказался неустойчивым, это послужило исходным толчком для последующего развития Вселенной.

Еще Демокрит утверждал, что мир состоит из атомов и пустоты - абсолютно однородного пространства, разделяющего атомы и тела, в которые они соединяются. Современная наука на новом уровне интерпретирует атомизм, и вносит совершенно иной смысл в понятие среды, разделяющей частицы. Эта среда отнюдь не является абсолютной пустотой, она вполне материальна и обладает весьма своеобразными свойствами, пока еще мало изученными. По традиции, эта среда, неотделимая от вещества, продолжает называться пустотой, вакуумом.

Вакуум - это пространство, в котором отсутствуют реальные частицы и выполняется условие минимума плотности энергии в данном объеме. Казалось бы, раз нет реальных частиц, то пространство пусто, в нем не может содержаться энергия, даже минимальная. Но это представление пришло к нам из классической физики. Квантовая же теория, опираясь на принцип неопределенности Гейзенберга, опровергает его. Мы помним, что применительно к теории поля принцип неопределенности утверждает невозможность одновременного точного определения напряженности поля и числа частиц. Раз число частиц равно нулю, то напряженность поля не может равняться нулю, иначе оба параметра будут известны, и принцип неопределенности будет нарушен.

Очевидно, вакуум играет роль базовой формы материи. На самой ранней фазе эволюции Вселенной именно ему отводится ведущая роль. С началом стремительного расширения Вселенной возникает время и пространство. По разным оценкам период «раздувания» занимает невообразимо малый промежуток времени - до 10^-33 с после «начала».

Структурная самоорганизация Вселенной

Предполагается, что в расширяющейся Вселенной возникают и развиваются случайные уплотнения вещества. Силы тяготения внутри уплотнения проявляют себя заметнее, чем вне него. Поэтому, несмотря на общее расширение Вселенной, вещество в уплотнениях притормаживается, и его плотность постепенно нарастает. Появление таких уплотнений и стало началом рождения крупномасштабных структур во Вселенной. Согласно расчетам, из этих сгущений должны были возникать плоские образования, напоминающие блины.

Образование разномасштабных структур во Вселенной открыло возможность для новых усложнений вещества. Важнейшим узловым моментом стало образование всей совокупности элементов таблицы Менделеева. Они появились в звездах в ходе процессов звездного нуклеосинтеза.

Появление во Вселенной всей гаммы химических элементов открыло новый этап в развитии вещества и в формировании его структур. Так, в местах нахождения разнообразных химических элементов протекают процессы их объединения в молекулы, сложность которых может нарастать до очень высоких уровней. Причину, заставляющую атомы объединяться в молекулы, наука знает достаточно хорошо. В основе этих процессов - химические силы, за которыми скрывается одна из фундаментальных сил природы - электромагнитное взаимодействие. Процессы соединения атомов в молекулы широко распро-странены во Вселенной.

Взаимоотношения религии и науки на протяжении развития человеческого мировоззрения

Накопление практических знаний об окружающем мире на заре истории происходило в рамках мифологического, a затем повсеместно утвердившегося и господствовавшего религиозного миропонимания. Эмпирически найденные наиболее эффективные приемы охоты, обработки земли и создания орудий закреплялись авторитетом религии как данные свыше установления. Выделение умеренного труда первоначально осуществлялось в системе религии, и ее институты -- храмы, монастыри --становились также местом хра-нения и накопления знаний, их фиксации в письменных источниках. История культуры свидетельствует, что древние цивилизации Египта, Месопотамии, Индии, Китая выработали большое количество математических, астрономических, медицинских и других знании, которые были включены в различные вилы религиозного мировоззрения. Как свидетельствуют историки, именно на жрецах Древнего Египта лежала обязанность оповещать о разливах Нила. Медицинские рецепты, содержащиеся в книгах, написанных в тибетских монастырях, ожидают своей всесторонней научной экспертизы. Даже эмпирические приемы труда, например шапка и обработка металлов, сопровождались, а иногда и переплетались с религиозными обрядами. У многих народов до недавнего времени сквозь века сохранялось отношение к кузнечному делу как к чему-то обязательно связанному с «высшими» силами. Пока формирующаяся наука, ее понятия и идеи, например в математике, астрономии, медицине, носили сакрализованный характер, оснований для конфликтов не возникало, поскольку знания о природе вписывались в картину мира, составляющую часть религиозного мировоззрения. Oни стали проявляться в резкой и отчетливой форме тогда, когда религии, особенно религии Откровения, полностью сакрализовали картину мира, а наука, постепенно вырабатывая свои методы познания, начинала подвергать сомнению важные конструктивные элементы этого миропонимания. Особую остроту взаимоотношения религии и науки приобрели в XVII -- XVIII вв. По мнению американского протестантского теолога Г. Грина, отношения религии и науки складывались таким образом, что о них можно было написать несколько томов, озаглавленных "История войны науки и христианской теологии». Один из таких конфликтов возник вокруг созданной Н. Коперником гелиоцентрической системы движения планет. Хотя сам автор предложил ее как наиболее простои способ исчисления пасхалий, объективно она подрывала представление о Земле как неподвижном центре Вселенной. За пропаганду гелиоцентрической системы и идеи о множестве обитаемых миров был сожжен в Риме в 1600 г. Д. Бруно. Г. Галилея заточили в тюрьму и вынудили публично отречься от поддержки гелиоцентрической системы. Непросто было теологам согласовать библейскую идею творения Богом Вселенной ради «венца творения» --человека, оказывающегося на рядовой планете Солнечной системы, к тому же расположенной на краю Галактики. Хотя сочинение Н. Коперника находилось и Индексе запрещен-ных книг до 20-х годов XIX в., его идеи распространились. Отрытые в XVII в. и примененные затем для объяснения движения планет законы механики, закон всемирного тяготения уже не воспринимались в качестве новой ереси. Сам создатель небесной механики И. Ньютон (1643 -- 1727), будучи христианином, считал свое открытие вполне совместимым с христианством. Гелиоцентрическая система укоренялась в сознании естествоиспытателей, и теология вынуждена была примириться с этим. Сформулированная во второй половине ХVIII в. гипотеза И. Канта и П. С. Лапласа (1749 -- 1827) о возникновении Солнца и планет из вращающегося раскаленного газового облака в изменившейся культурной атмосфере уже не вызывала резкой реакции церкви, хотя и отвергалась ею. В своем объяснении мира идеал классического естествознания требует исходить из того, что существует, религия же исходит из того, что то, что существует, имеет и смысл. Этому идеалу соответствовало представление мира в форме бесконечной причинно-следственной связи явлении, т. е. такой их совокупности которая, рассмотренная в целом, причины вне себя иметь не может. Одним из существенных аспектов сформировавшегося в XVII -- XVIII вв классическою естествознания было исключение из числа категории научного мышления понятия цели. Сформированные в этот период ее естественно-научные программы были едины в том, что естествознание должно полностью освободиться от теологии: природа--царство действующих причин, в ней нет смысловых связей, а есть лишь связи причинно-следственные. Еврейский мыслитель Спиноза (1632-1677) в своем «Богословско-политическом трактате» заложил основы научной критики Библии. Исходя из концепции «двух истин», он считал, что для познания подлинной истины Библия имеет мало цены, так как авторитетом может быть только разум, а не Священное писание. Он отвергает тот ореол, которым окружена Библия, и полагает, что необходимо учитывать исторические обстоятельства, при которых создавались те или иные тексты. Спиноза доказывал, что Моисей не мог быть автором Пятикнижия. Он также выявил много противоречий, повторений и разночтений в текстах различных книг Библии. Причины религиозного суеверия Спиноза видел в страхе народа перед непонятными и таинственными силами природы. Между религией и суеверием то различие, писал он, что суеверие имеет своей основой невежество, а религия - мудрость.

Классическое естествознание XVII--XVIII вв., дающее начало современной Науке сосредоточено на изучении движения тел, законов динамики. Наиболее последовательно сформулированные еще Ньютоном принципы были проведены выдающимся французским математиком и астрономом XVIII в. П. С Лапласом, чьи труды подытожили развитие механики XVII--XVIII вв. Рассказывают, что, получив в подарок экземпляр книги ученого «Изложение системы мира», Наполеон (1769 -- 1821) как-то заметил автору: «Ньютон в своей книге говорил о Боге, в Вашей же книге я не встретил имени Бога ни pазу». П. С. Лаплас ответил: «Гражданин первый консул, в этой гипотезе я не нуждался». Успехи механики как науки привели к созданию механической картины мира, в которой Бог признавался в качестве творца материи и движения. На этой научной основе возникает новая философская концепция -- деизм, которая противопоставляется исторически существовавшей религии. Конфликтная ситуация возникает не из-за законов самой небесной и земной механики; противостоят друг другу разные картины мира, разное понимание божественного присутствия в нем, а вере в Откровение противопоставляется рациональный метод познания мира, сформировавшийся в недрах науки.

Бурный процесс накопления положительных званий в XIX в. привел к созданию новой картины мира. Особую роль в ее формировании сыграл открытый и 40-х годах XIX в. закон сохранения энергии, утверждавший неуничтожимость энергии, ее переход из одного вида в другой; неуничтожимость материи. Другим важным открытием в исследовании живой природы было установление клеточного строения живых тел. Было доказано, что клетка является структурной элементарной единицей всего живого: рас-тений, животных, микроорганизмов. Химики, синтезировав мочевину, находимую ранее только в живом теле, показали, что при всей глубине различий живого и неживого между ними нет непроходимой пропасти.

В конце 50-х годов XIX в новый конфликт между религией и наукой возникает в связи с появлением теории Ч. Дарвина. Ч. Дарвин, обобщив обширный фактический материал, доказал, что виды растений и животных не постоянны, а изменчивы. Кроме того, он пришел к выводу, что способность организмов приспосабливаться, целесообразность их строения и поведения есть результат процесса естественного отбора. Теория Ч. Дарвина вступала в противоречие с идеей божественной целесообразности живой природы, подводила к выводу о естественном возникновении жизни на Земле. Эти и другие открытия создали такую новую картину единого природного мира, в которой различные формы движения при всех их отличиях оказались взаимосвязанными и объясняемыми на основе имманентных им законов.

Множество гениальных мыслителей имели свои собственные взгляды на религию и науку и именно в этих взглядах кроются причины многовековых споров. Англичанин Рассел (1872-1970) утверждает, что в науке существует определенные принципы, такие как постоянство вещей и индуктивный вывод, которые должны быть приняты как основы науки, даже если они и не могут быть проверены на опыте. Он утверждает, что они так или иначе извлечены нами из опыта.

Рассел был скептически настроен в отношении аргументов в пользу существования Бога, говоря, что он не видит таких доказательств, и в книге «Почему я не христианин?» (1927) систематически исследует эти аргументы: «Мир располагает знанием, способным обеспечить счастье всем людям; главной преградой на пути использования этого знания является религиозное учение. Религия не позволяет нашим детям получить рациональное образование; религия препятствует нам в устранении коренных причин войны; религия запрещает нам проповедовать этику научного сотрудничества вместо старых и жестоких доктрин греха и наказания. Возможно, что человечество уже стоит на пороге золотого века; но если это так, то сначала необходимо будет убить дракона, охраняющего вход, и дракон этот - религия». [Рассел Б. Почему я не христианин. М., 1987. С. 114-130]. Рассматривая этот вопрос итальянский мыслитель, основатель томизма Фома Аквинский (1225-1274), как и некоторые его предшественники говорил о том, что религия и наука обладают разными способами достижения истины. Так, если религия и теология обретают свои истины в откровении, Священном писании, то наука и философия приходят к истинам посредством опыта и разума. В то же время по предметам исследования наука и религия, философия и теология не так резко отличаются, как по отношению к методам исследования. Аквинат полагал, что в теологии существуют истины, которые могут быть обоснованы с философских позиций. Конечно, они могут обойтись и без этого философского обоснования, но все-таки последнее больше укрепляет веру человека в эти истины, т.е. принципы вероучения нуждаются в рациональном обосновании лишь как в дополнительном укреплении веры.

Позиция превосходства веры над знанием продиктована также стремлением Аквината устранить противоречия между ними, которые возникают, по его мнению, в силу того, что ученые, стремясь к знанию, забывают о Боге, о божественном откровении, и поэтому над ними господствуют ошибки чувственного восприятия и логического рассуждения. Если же возникают противоречия между верой и разумом, то приоритет всегда должен принадлежать вере. Более того, все науки должны согласовывать свои положения с теологией как с высшей мудростью, они должны стремиться прежде всего к обоснованию всего того, что содержится в Библии, а философия, занимаясь также доказательством христианских догматов, выступает как преддверие веры.

Доказательства бытия Бога у Фомы сведены в 5 пунктов:

1) Если брать движение во всей его полноте, а не только как механическое движение, нельзя не прийти к «перводвигателю», то есть к Богу.

2) Если все в мире имеет свою причину, то должна быть «первопричина» - Бог

3) Бесчисленное множество случайностей и возможностей в мире должно управляться абсолютно необходимой причиной - то есть Богом.

4) Для измерения степеней совершенства (красоты, блага, истинности) всего, что есть в мире, должно существовать абсолютное мерило всех совершенств, то есть Бог.

5) Все существующее в мире обладает какой-то степенью целесообразности. А значит должна существовать «последняя» и главная цель - Бог.

Влияние науки XX века на эволюцию мировоззрений. С конца XIX в. началась новейшая революция в естествознании, первоначально ознаменовавшаяся открытием рентгеновских лучей, радиоактивности, электрона. С 20-х годов прошлого столетия бурно развивается теория строения атомов и .молекул, последовало открытие и изучение свойств неизвестных ранее элементарных частиц, что привело вo второй половине века к практическому использованию энергии атомного распада, к широкомасштабным экспериментам в области термоядерного синтеза. Физика открыла микромир, в котором действуют специфические, неизвестные ранее объекты с необычными свойствами. Астрономия выявила многообразие и изменчивость космической среды, мегамира. Доказано существование большого многообразия звезд, отличающихся массами, размерами, источниками внутренней энергии, характером излучений; многообразных галактик, неодинаковых по размерам и формам. Значительные успехи достигнуты в биологии, и в первую очередь в изучении механизма наследственности, благодаря прежде всего развитию генетики.

Новое мощное развитие получила в XX в. идея эволюционизма. Она не только прочно утвердилась в современной биологии, приведя к созданию синтетической теории эволюции как продукта синтеза классического дарвинизма с современной молекулярной генетикой, но и вышла за ее пределы. Концепция эволюции Вселенной (А. А. Фридман, 1888-1925; Г. Л, Гамов, 1904--1968; Э. П. Хаббал, 1889-1953 и др.), неравновесная термодинамика (И. Пригожий, род, 1917), синергетика (Г. Хакен), идея самоор-ганизации (Н. Виннер, 1894--1964; У. Р. Эшби и др.), обнаружение дарвиновского отбора уже на уровне молекулярных структур (М. Эйген, род. 1927) - таковы важнейшие проявлений современ-ной идеи эволюционизма.

Современный этап научно-технической революции, начавшийся на рубеже 70-80х годов, открывает широкие перспективы развития производительных сил общества. Ведущими направлениями этого этапа считаются такие новые научно-технические отрасли, как микроэлектроника, информатика, робо-тотехника, биотехнология, создание материалов с заранее заданными свойствами. Продолжаются напряженные работы по созданию новых источников энергии, в том числе и энергии термоядерного синтеза. Микроэлектроника позволяет создавать не только суперкомпьютеры, но и микропроцессоры, и если первые значительно увеличивают способности человека к решению интеллектуальных задач, то внедрение микропроцессоров существенно увеличивает производительность труда, меняет его характер.

Естественнонаучные открытия и основанный на них научно-технический прогресс оказали заметное воздействие на интерпретацию фундаментальных принципов различных типов и видов мировоззрений. Внедрение научных открытий в повседневную практику увеличило техническую мощь человечества, заметно изменило повседневный быт и характер труда людей, укрепило уверенность в творческих возможностях человека, повысило авторитет науки и в конечном итоге явилось одним из факторов процесса секуляризации. В то же время использование научно-технических достижений для создания оружия массового уничтожения--атомного, термоядерного, химического, бактериологического, накопление его и масштабах, способных привести к самоуничтожению человечества, порождает серьезную обеспокоенность, неуверенность в психологии людей. Кроме того, нарастающие темпы промышленного развития несут определенную .угрозу среде обитания человечества, создают глобальные экологические проблемы.

Проникновение человечества в области микро- и мегамира, к которым оказываются неприложимыми обычные характеристики и представления, сложившиеся в макромире, породило в сфере естесвенных наук тенденцию к утверждению методологического принципа, который был назван К. Поппером инструментализмом. Согласно принципу инструментализма, наука не может открыть и не открывает нам новых миров, она является лишь инструментом, при помощи которого описываются наблюдаемые явления. Современное естествознание оказывает влияние как на формирование нерелигиозного мировоззрении, так и на процессы адаптации религиозного мировоззрения к условиям современности. Адаптация религиозного мировоззрения к условиям современной научно-технической реальности проявляется и рамках как фундаментализма, так и модернизма. Развитие науки ставило и ставит перед теологией принципиальные вопросы. Среди богословов нет единства в трактовке целого ряда положений религии, в том числе и идеи креационизма. Одни из них, используя определенные естественнонаучные теории -- тепловой смерти Вселенной, большого взрыва, «черных дыр», генных мутаций и пр., а также ссылаясь на нерешаемость на данном уровне развития знании ряда научных проблем, отсеивают идею творения. Ныне приобрел известность созданный и 1970 г. Г. Моррисом Институт креационных исследовании США. Характерно название коллективного труда под редакцией Г. Морриса "Научный креационизм (Введение в науку о сотворении мира)». Под креацианизмом понимается направление в естественных науках, объясняющее происхождение мира актом сверхъестественного творения и отрицающее эволюцию. Г. Моррис полагает, что модель сотворения (креационная), в отличие от эволюционной, выделяет ocобый начальный период творения, в течение которого важнейшие системы природы были созданы в завершенном, действующем виде с самого начала. А коль скоро естественные процессы в настоящее время ничего подобного не создают, процессы творения должны были быть сверхъестественными, нуждающимися для их осуществления во всемогущем, трансцендентном, «запредельном» Создателе. Когда Создатель завершил акт творения процессы создания были окончены и заменены процессами сохранения, чтобы поддерживать Вселенную и обеспечить ей возможность выполнить некое предназначение. В рамках христианского модернизма довольно популярным является направление, объединяющее теологов, которые не соглашаются с тем, что в библейских историях творения отражен реальный ход событий. По мнению этих мыслителей, библейские рассказы о творении можно рассматривать только как свидетельство определенного этапа развития человеческого опыта, знания о мире, стиля мышления и речи. Американский протестантский Дж. Хик, например, утверждает, что эти истории творения по характеру своему -- мифологические. Он считает, что современная теология не должна больше поддерживать положение, что миф о творении есть подлинная история. Оценивая сегодня библейские представления о творении, «абсурдно настаивать на том, что они являются наукой или историей, и продолжать делать о них научные или исторические заключения».

Теология о взаимоотношении религии и науки. Сегодня теологи по-разному оценивают причины и сущность конфликтов между религией и наукой. Одни считают, что противоборство религии и науки являлось следствием непонимания Священного Писания, в котором Бог, давая человеку наказ владычествовать над миром, косвенно предписывал ему заниматься наукой, ибо без ее помощи выполнение божественного наказа неосуществимо. Конечно, замечает английский физик и протестантский богослов А. Хайард, в этом нередко были повинны и сами служители церкви, часто отвергавшие научные теории на основании своих собственных интерпретаций библейских текстов. Сталкиваясь с научными теориями, которые противоречили их представлениям о мире, они зачастую предпочитали не анализировать их, а априори объявлять несоответствующими Писанию и на этом основании отвергали их. Именно так, в частности, действовал М. Лютер, выступив против коперниковской гелиоцентрической системы. Такие теологи, замечает А. Хайард, выступая против науки, думали, что они защищают веру и Библию. Но на самом деле они отстаивали свои собственные часто неверные ее интерпретации, нанося в итоге вред своему делу, ибо создавали у людей впечатление, что христианство противостоит научному методу познания.

Наиболее распространенная тенденция в истолковании конфликтов религии и науки - утверждение о том, что виновниками столкновений являются обе стороны. С точки зрения немецких католических теологов Э. Фера, О. Шпюльбека, австралийского протестантского теолога Н. Янга и др., причины конфликтов между религией и наукой заключаются в том, что обе стороны переходили границы своих областей исследования и позволяли себе вторгаться в сферы, где они не могли высказывать компетентных суждений. Обе они претендовали на слишком многое: теологи требовали от ученых, чтобы их данные согласовались с религиозными представлениями о мире; ученые же утверждали, что их достижения доказывают ложность представлений о существовании Бога. Как отмечают теологи, наблюдаемые сегодня результаты такого противостояния весьма плачевны. Ведь теперь ученые, изучая природную реальность, как правило, не обращаются за помощью к религии. Однако практическое использование их достижений, колоссальное развитие прикладной науки не могут не пробуждать у них чувства ответственности за последствия внедрений достижений науки в практику. И здесь церкви могли бы быть «моральными посредниками», помогающими человеческому обществу в научной и технологической деятельности. Существенное значение в реализации этой программы теологи придают установлению новых отношений между религией и наукой. Долгое время в теологии была популярна точка зрения о том, что конфликтов религии и науки можно избежать, если рассматривать их как независимые области человеческой деятельности и культуры. Акцент делался на фундаментальных различиях между ними. Распространение идей экзистенциализма, например, способствовало развитию теологической концепции о разграничении религии и науки на основе контраста «царства персональной самости (которое познается через субъективное включение) и царства имперсональных объектов (познающегося объективным анализом, типичным для ученых»). Подобная точка зрения вызывает возражения у многих теологов, поскольку тот, кто не принимает божественного вторжения в природу, вряд ли согласится допускать его вмешательство и в сферы личности, общества, истории. Как отмечает известный американский физик и богослов И. Барбур, природа здесь будет играть лишь роль «имперсональной сцены для драмы персонального существования» и лишится своего религиозного значения. Кроме того, если можно построить адекватную картину природного мира без «ссылки» на Бога, без соотнесения ее с Богом, то очевидно, что такой Бог не может быть подлинным Богом-Творцом, а следовательно, в него нельзя верить и как в источник морали. Некоторые теологи, обращаясь к идее разграничения религии и науки и не абсолютизируя ее, полагают, что научная интерпретация основана на принципе причинности, фундаментом же религиозной интерпретации является убеждение в наличие смысла, значения вещей. Конечно, и ученый может обнаруживать и изучать смыслы отдельных феноменов и процессов, но смысл целостности структуры мира и культуры для него недоступен, поэтому наука не может указать человеку ориентацию в жизни, определить цель его существования. Религия же позволяет достичь подлинной истины через изменение, реформацию самого человека, оказывая ему помощь в обретении смысла жизни. Исходя из этого, утверждает американский ученый и теолог Х. Ролстон (р.1932), можно сказать, что «наука ищет знания, а религия - мудрости. Они не исключают друг друга, а частично совпадают»; «наука объясняет и информирует, а религия открывает и реформирует». Необходим диалог религии и науки, поскольку мы «переживаем жизнь не как разделенную на сепаратные части, а как целостную и взаимосвязанную». Союз религии, ибо, познавая сотворенный Богом мир, человек углубляет и свое понимание Бога. Научное познание способствует устранению неверных представлений о Боге, о его месте в мире. Не менее важен такой союз и для науки. Верующий ученый имеет перед неверующим ученым преимущество, так как он «лучше ориентирован»: если христианин занимается естествознанием и при этом остается восприимчивым к Откровению, он получает новое понимание всего того, чего смогло достигнуть естествознание.