Феномены человеческого бытия

Любовь Соловьев отличает от "внешнего соединения" - от "житейского" (брачного) и особенно от "физиологического". И брак, и секс возможны без любви, как и любовь бывает без них. Они должны быть не основанием, а высшим завершением любви. Однако исключительна лишь духовная любовь, - считает Соловьев, - тоже аномалия, явление бесцельное.

Человеческой любви, по мнению Соловьева, предшествует "идеал Божьей любви". Бог как единый соединяет с собою все другое (т.е. вселенную), и это другое имеет для Него образ совершенной, вечной Женственности. И для человека предметом любви является, по сути, одна и та же "вечная Женственность", хотя конкретная женская форма земной природы может быть и преходящей, поэтому человеческая любовь может повторяться.

Реальные условия, в которых мы живем, не благоприятствуют любви. Она должна себя отстаивать против игры животных страстей и еще худших страстей человеческих.

"Против этих враждебных сил у верующей любви есть только оборонительное оружие - терпение до конца"³⁰. Полное осуществление любви в мире, считает Соловьев, невозможно без соответствующего преобразования всей внешней среды, т.е. без обеспечения "сигизии" (от греч. "сочетание") в жизни общественной и всемирной.

³⁰ Соловьев B.C. Сочинения. М.: Мысль, 1988. Т.2. С. 537.

§ 2. Николай Александрович Бердяев уделил теме любви значительное внимание во многих работах: "Смысл творчества" (1916), "О назначении человека" ("Опыт парадоксальной этики") (1931), "О рабстве и свободе человека" (1939) и др.

В суждениях Бердяева о любви синтезированы идеи христианства и воззрения Платона, А.Шопенгауэра, Н.Ф.Федорова, В.С.Соловьева, З.Фрейда. Он не создал систематизированного "учения о любви", не стремился дать ей "теоретическое объяснение", а рассматривал ее в соотнесении с такими важными для него "предметами", как личность, свобода, творчество.

Будучи приверженцем философии персонализма³¹, Бердяев особое значение придавал понятию личности; а смысл любви, по его мнению, состоит в том, что благодаря ей личность совершенствуется, стремится к идеальному бытию, относится к другому индивиду, как к личности.

³¹ <в оригинале эта ссылка отсутствует>

Бердяев, вслед за В.С.Соловьевым, отличает любовь от полового влечения и противопоставляет их друг другу. Половое влечение продиктовано "волей рода", оно подавляет индивида, смеется над его индивидуальными целями. Любовь, напротив, индивидуальна, направлена на неповторимую и незаменимую личность. Личное и родовое начала находятся в антагонизме между собой: чем больше индивидом овладевает половое влечение, тем меньше в нем остается личного, и соответственно сильная любовь к другой личности может ослаблять родовые инстинкты.

Половое влечение порабощает, тогда как любовь ведет человека к освобождению от рабства - природного, состоящего в следовании животным инстинктам, и социального, подчиняющего индивида обыденным безличным нормам социальной жизни.

"В подлинной любви есть творческий прорыв в иной мир, преодоление необходимости", она - неземная гостья, она зовет к иной жизни. В силу инородности ей трудно ужиться в нашем мире, она - "не здешний цветок, гибнущий в среде этого мира". Она - высшее призвание, над которым не властны предписания житейского здравого смысла, она может уступить лишь зову свободы или сострадания: "Нельзя отказаться от любви... во имя долга, закона, во имя мнения общества и его норм, но можно отказаться во имя жалости и свободы"³². Природа любви - космическая, она "не от мира сего"; любовь приходит к нам не по нашему произволу, но по божьей воле; она выше людей, поэтому не должна бояться причиняемых ею страданий.

³² Философия любви. М.: Политиздат, 1990. Ч.2. С. 441, 431, 413.

Бердяев, вслед за В.С.Соловьевым, выделяет два типа любви: любовь восходящую (эрос) и нисходящую (агапэ, caritas). Любовь - эрос влечет человека к совершенству, красоте, духовному обогащению; она устремлена ввысь и видит образ любимого в Боге. А любовь - агапэ не ищет возвышения для себя; она "видит другого в богооставленности, в погруженности во тьму мира, в страдании, уродстве". Каждый из этих типов любви ущербен в отдельности от другого. Эрос и агапэ должны сочетаться и взаимодополнять друг друга, жалость агапэ способна смирять жестокость эроса.

По мнению Бердяева, пол имеет природу не только физиологическую, но и мистическую. Пол - это полярность, которая расщепляет весь мир, наполняет его половым томлением, жаждой соединения. Пол, половинчатость, пронизывает и все существо человека, заряжает его творческой энергией. Половое влечение - это и есть творческая энергия в человеке, - утверждал Бердяев, ссылаясь на учение З.Фрейда. Связь между творчеством и рождением в том, что и то и другое являются "разрядкой" энергии пола; противоположность - в том, что творческая и родовая продуктивность человека обратно пропорциональны. Деторождение отнимает энергию от творчества. "Наиболее рождающий - наименее творящий"³³.

³³ Там же С. 427.

Любовь не только побуждает личность к свободе, развитию и творчеству, но и открывает нам глаза на других личностей. "Любящий прозревает любимого через оболочку природного мира... Любовь есть путь к раскрытию тайны лица, к восприятию лица в глубине его бытия"³⁴. Напротив, сексуальный акт закрывает тайну лица. Он дает поверхностное и призрачное соединение, после которого отчужденность между мужчиной и женщиной становится еще большей.

³⁴ Там же С. 434.

Такое соединение развратно. От развратности его не спасает и официальный брак. Разврат, по мнению Бердяева, состоит не в "недозволенных" формах соединения, а в недостаточном соединении, при котором не происходит проникновение в "тайну лица".

Существуют, как отмечает Бердяев, три точки зрения на смысл полового соединения. Смысл его видят: 1) в деторождении; 2) в получении наслаждения; 3) в стремлении к единству с любимым. Только последний, по убеждению философа, является морально и духовно оправданным, так как предполагает одухотворение пола, утверждает достоинство личности.

Глава 8. "МЕХАНИКА" ЭРОСА (З. Фрейд)

Из всех эротических теорий ни одна не наделала столько шума в научных кругах и в общественном мнении, сколько теория австрийского ученого Зигмунда Фрейда (Freud, 1856-1939). Встреченная поначалу в штыки (в конце 90-х годов XIX века), она, спустя лет десять, обрела приверженцев, а еще через несколько лет о ней заговорили чуть ли не как о теории обновления мира.

Фрейд, собственно говоря, - психиатр; его прямой задачей являлось лечение пациентов от неврозов, а не решение философских проблем. Однако его научным исследованиям суждено было сыграть значительную роль в философии и мировоззрении XX века.

§ 1. Конфликт удовольствия и реальности

Вопреки расхожим представлениям, Фрейд предположил, что невроз - это болезнь не нервов, а психики, т.е. источником неврозов являются не повреждения или функциональные разлады нервной системы, а мучительные впечатления и переживания. Поэтому исцеление может быть достигнуто посредством коррекции сознания и психики пациента, а не лекарствами, массажем и т.п. Придя к такой мысли, Фрейд стал разрабатывать новую теорию строения и функционирования психики, опираясь при этом на свой психотерапевтический опыт. Наиболее революционную роль сыграло учение Фрейда о бессознательном, о его влиянии на сознание, об эротическом характере глубинных мотивов поведения. Тем самым его теория вторглась в "епархию" философии, ломая там предрассудок о единовластии разума в человеческой жизни.

Мы должны хотя бы в самых общих чертах уяснить фрейдовское объяснение природы невроза, чтобы понять его суждения о любви. Основой невроза, по мнению Фрейда, является конфликт между "принципом удовольствия" и "принципом реальности", происходящий в психике человека. Когда конфликт достигает невыносимой остроты, человек от него "сбегает в болезнь", ищет в ней спасения от диктата реальности.

Как возникает этот конфликт? Каждый младенец от рождения совершенно бессознательно подчиняется в своем поведении "принципу удовольствия", купается в наслаждениях и стремится избегать неприятных ощущений. Он насквозь эротичен, не способен ни к какому самоограничению, он - совершенно безнравственный сластолюбец. Детская сексуальность связана, преимущественно, с ртом и анусом, а не с половыми органами, поскольку последние еще не достигли зрелости. (Именно учение о детской сексуальности вызвало наибольшее негодование общественности: "Как можно ангельски невинное дитя представлять сладострастником?!") Со временем окружающая среда начинает неумолимо ограничивать детские "права" на удовольствия, принуждает считаться с требованиями внешнего мира (ребенка отлучают от материнской груди, приучают испражняться в сосуд, сидеть, ходить и т.д.). Таким образом, в противовес единовластному "принципу удовольствия" в психике начинает формироваться "принцип реальности" и вместе с ним - сфера сознания, человеческое "я". Под давлением внешней реальности человек вынужден отказываться от чисто "сексуального мышления", познавать законы реальности и приспосабливаться к ним.

Для взрослого человека, живущего в современном обществе, совершенно недопустимы те вольности, которые естественны для младенца. Однако "первичные позывы" к удовольствиям у взрослого не исчезли. Что же с ними стало? Они либо подавлены (т.е. вытеснены в бессознание, хотя и не ликвидированы), либо "окультурены", преобразованы в непрямые формы осуществления, изменены иногда почти до неузнаваемости (все равно как дерево в результате обработки становится совсем непохожим на него столом). В итоге "принцип реальности" берет верх над "принципом удовольствия", но последний не уходит в небытие. Первичные позывы сластолюбия, которые Фрейд обозначил собирательным термином "либидо" (лат. libido - влечение, желание, страсть), должны так или иначе - не прямо, так косвенно - получать удовлетворение. В противном случае, либидо уподобится пару в наглухо закрытом паровом котле. Грубое рассогласование между сознанием и бессознанием, между "хочу" и "нельзя" ведет к неврозу, неадекватным поведенческим реакциям.

Получив общее представление о фрейдовской концепции невротических заболеваний, рассмотрим обусловленные ими суждения основателя психоанализа о любви.

§ 2. Метаморфозы либидо

Понятие любви, в трактовке Фрейда, - это обобщение всего того, что происходит от энергии первичных позывов (либидо), т.е. это - половая любовь с целью совокупления, а также любовь к себе, любовь родителей, любовь детей, дружба и общечеловеческая любовь. Он писал: "...Психоанализ научил нас рассматривать все эти явления как выражение одних и тех же побуждений первичных позывов..."³⁵ Фрейд утверждал, что его понятие "либидо" в принципе совпадает с платоновским понятием "эрос".

³⁵ Фрейд 3. "Я" и "Оно". Труды разных лет. В 2 кн. Тбилиси: Мерани, 1991. Кн.1. С. 90-91.

Изначальное, прирожденное либидо меняет в процессе взросления человека способы своего проявления. Самое раннее эмоциональное влечение ребенка к другим проявляется в виде "идентификации". Это - отождествление себя с кем-то, копирование кого-то любимого или, наоборот, нелюбимого, представление себя вместо кого-то отсутствующего или утраченного (например, отца, матери). "Идентификация, - замечает Фрейд, - между прочим, имеет своим следствием ограничение агрессии против человека, с которым идентифицируются; этого человека щадят и ему помогают".

Идентификация играет определенную роль в возникновении у человека "Эдипова комплекса", которому Фрейд придавал очень важное значение для понимания человеческого поведения. Маленький сын поначалу идентифицирует себя с отцом, видя в нем свой идеал. По отношению к любимой матери он хотел бы выполнять ту же роль, что и отец, но в таком случае само наличие отца препятствует осуществлению этого желания (у девочек соответственно все наоборот). Первоначально ребенок делает любимое лицо объектом своих еще неверно направленных сексуальных устремлений. В результате идентификация с отцом принимает враждебную окраску, отношение к отцу становится амбивалентным (двойственным): он одновременно и идеал, и соперник. "Амбивалентная установка к отцу и только нежное объектное стремление к матери является для мальчика содержанием простого позитивного "Эдипова комплекса". Разрушение "Эдипова комплекса" происходит путем "отказа" от матери как предмета любви в пользу отца, т.е. сын в конце концов "уступает" мать отцу. После этого может усилиться его идентификация либо с матерью, либо с отцом. Второй исход более желателен, так как сохраняет нежное отношение к матери и укрепляет мужество в характере мальчика. "Нежелательный" исход чаще бывает у девочек, чем у мальчиков. "Очень часто из анализа узнаешь, - писал Фрейд, - что после того как пришлось отказаться от отца как объекта любви, маленькая девочка развивает в себе мужественность и идентифицирует себя уже не с матерью, а с отцом, т.е. потерянным объектом".

Первая детская любовь, связанная с "Эдиповым комплексом", вытесняется из сознания в бессознание и продолжает существование в скрытом, "забытом" виде, а остаток любовных чувств проявляется уже только в нежной (а не сексуальной) форме. Нежное чувство - во всех его разнообразных проявлениях - является, по мнению Фрейда, преемником прежнего, вполне чувственного, влечения.

§ 3. Чувственное и нежное течения любви

Фрейд различает два течения любви - нежное и чувственное. В норме они должны сливаться вместе в половой любви, в противном случае человек обречен страдать импотенцией (фригидностью). Из этих двух течений нежное зарождается первым - еще в раннем детстве. Оно сначала направлено на членов семьи, на тех, кто занят воспитанием ребенка; оно содержит и некоторую долю полового влечения (нередко от малыша можно услышать обещание жениться на матери, сестре, воспитательнице детского сада). Да и нежность родителей и воспитателей не свободна от эротики ("ребенок - эротическая игрушка").

При половом созревании к нежному течению присоединяется чувственное. Ему свойственно идти уже проторенными путями, фиксироваться на объектах первого инфантильного выбора. Однако там оно натыкается на препятствия запрета и стыда кровосмесительства (инцеста) и потому стремится поскорей перейти на посторонних людей, с которыми возможно половое сожительство. Выбор этих посторонних опирается на образцы первичной инфантильной привязанности; со временем на них переносится и нежность, направлявшаяся прежде на первых избранников. Таким образом, нежное и чувственное течения должны слиться воедино.

Однако это происходит не всегда: во-первых, выбор "постороннего" может быть по каким-то причинам запрещен; во-вторых, первые, детские, объекты выбора, от которых следовало бы уйти, могут оказаться слишком привлекательными. "Если эти два фактора достаточно сильны, то начинает действовать общий механизм образования неврозов. Либидо отвращается от реальности, подхватывается работой фантазии, усиливает образы первых детских объектов и фиксируется на них". В таких условиях (т.е. среди своих родных и близких) свободно проявляется лишь нежное течение, а чувственное - вследствие страха перед инцестом - вынуждено прятаться; отныне оно способно проявиться лишь по отношению к тем, кто не напоминает обожаемых людей (родных и близких). То есть получается так, что сексуальное влечение раскрепощается лишь во взаимоотношениях с малопочитаемым посторонним человеком. Любовная жизнь в таком случае оказывается расщепленной на "возвышенную" ("небесную") и "низменную" ("земную", "животную"). "Когда они любят, они не желают обладания, а когда желают, не могут любить"³⁶.

³⁶ Фрейд 3. "Я" и "Оно". Кн.1. С. 146.

Поскольку чувственное наслаждение оказывается возможным только с приниженным партнером, бывают случаи, когда какая-то незначительная черта партнера напомнит о человеке, от которого следует уклоняться во избежание инцеста, - и тогда возникает психическая импотенция. Вообще к ней предрасположены все культурные люди, а не какие-то отдельные лица. "Нежное и чувственное течения, - писал Фрейд, - только у очень немногих интеллигентных мужчин в достаточной степени спаяны; мужчина почти всегда чувствует себя стесненным в проявлениях своей половой жизни благодаря чувству уважения к женщине и проявляет свою полную потенцию только тогда, когда имеет дело с низким половым объектом". Отсюда - склонность мужчин с высоким социальным статусом выбирать женщин, не претендующих на возвышенность чувств, отсюда - и "любовь к проститутке". Фрейд советует: "Пусть это и звучит неприятно и парадоксально, но следует сказать, что тот, кто в любовной жизни хочет быть свободным и счастливым, тот должен преодолеть респект перед женщиной и примириться с представлением о кровосмесительстве с матерью или сестрой"³⁷.

³⁷ Фрейд 3. "Я" и "Оно". Кн. 2. С. 149.

Женскую фригидность Фрейд объясняет длительным половым воздержанием и переводом чувственности в область фантазии. Впоследствии женщина затрудняется преодолеть ставшую привычной связь между чувственным желанием и запретом. Многим женщинам свойственно стремление сохранить тайну даже тогда, когда сношения ей уже дозволены. Немало таких, у которых способность нормально чувствовать появляется только в условиях нового запрета - при тайной любовной связи.

§ 4. Либидо и культура

Запрет в любовной жизни хотя и имеет негативные последствия, однако неограниченная с самого начала половая свобода также влечет за собой нежелательные результаты. Определенная сдержанность повышает либидо, развивает нежную привязанность к другому. Незаторможенные сексуальные влечения резко ослабевают при достижении цели. "Чувственная любовь приговорена к угасанию, если она удовлетворяется; чтобы продолжаться, она с самого начала должна быть смешана с чисто нежными, т.е. заторможенными в целевом отношении компонентами..." Заторможенные сексуальные позывы имеют то преимущество, что они не способны к полному удовлетворению, и потому они обеспечивают существование длительных связей между людьми. Фрейд отмечает, что беспрепятственное удовлетворение чувственности, которое было характерно, например, для периода падения античной культуры, опустошает жизнь. Напротив, "аскетические течения христианства дали любви психическую ценность, которой ей никогда не могла дать языческая древность. Наивысшего значения любовь достигла у аскетических монахов, вся жизнь которых была наполнена почти исключительно борьбой с либидонозными искушениями".

Сексуальные ограничения необходимы для культурного воспитания человека. Энергия либидо в таком случае вынуждена искать для себя выход в какой-либо "легальной" активности, например, - в творчестве; происходит, таким образом, ее сублимация (от лат. sublimare - возносить). Именно благодаря ограничениям и сублимации, считал Фрейд, становятся возможными великие достижения человеческой культуры. Ведь если бы мы имели возможность беспрепятственно получать удовольствия, то "не отошли бы от этого счастья и не делали дальнейших успехов".

Однако влечения либидо и требования культуры противоречат друг другу. Разлад между ними обусловливает не только высшие творческие достижения людей, но и опасность заболевания неврозом. Взаимный антагонизм между культурой и либидо, к сожалению, неизбежен, так как человечество не в состоянии отречься ни от своей животной основы, ни от культуры. С этим нужно примириться, - считал Фрейд.

Важная заслуга Фрейда состоит в том, что он сделал явления эротической сферы предметом научного исследования (а не только умозрительного теоретизирования). Но именно научный подход предопределил и механистичность фрейдовского учения. Вообще механистический метод мышления сыграл и продолжает играть очень ценную роль в развитии познания: он требует подробного анализа явления, выявления всех "деталей механизма", определения их функций, установления причинно - следственных связей. Вместе с тем механицизм абстрагируется от учета принципиально ненаблюдаемых "сущностей", - в их число входят и те, которые в философии называются термином "идеальное". Кропотливо исследуя части "эротического механизма", Фрейд волей-неволей недосмотрел саму любовь как "идеальную сущность". Это все равно что самым тщательным образом изучить устройство авторучки, бумаги, человеческой руки и мозга, но так и не понять, что же такое письмо, так как суть письма оказывается где-то за пределами всех этих компонентов писания.

Учение Фрейда много критиковали за преувеличение роли сексуальных факторов и ограниченное понимание роли социальных, эстетических и тому подобных факторов в душевной жизни человека. Известнейший философ XX столетия М.Хайдеггер в беседе с корреспондентами заметил: "Психоанализ - очень важная дисциплина. Я считаю ее, скорее, терапевтической. Но ее философские позиции несостоятельны. <...> Она биологизирует сущность человека".

Благодаря критике З.Фрейд не раз уточнял свою концепцию. Тем не менее уже при его жизни от круга его приверженцев, желая по - своему исправлять "ошибки" Фрейда, отделились А.Адлер, К.Г.Юнг, сформировался "неофрейдизм" (К.Хорни, Х.С.Салливан, Э.Фромм). Заметное влияние Фрейда испытал Ж.-П.Сартр, который тоже подключился к "исправлению" фрейдизма и стал разрабатывать "экзистенциальный психоанализ".

Глава 9. ИСКУССТВО ЛЮБВИ (Э. Фромм)

Эрих Фромм (Fromm, 1900-1980) - немецко-американский философ, социолог и психолог, ведущий представитель неофрейдизма - утверждал, что способность любить - важнейшая черта человеческой личности и что любовь - критерий подлинности человеческого бытия, ответ на проблему человеческого существования.

Взгляды Фромма на природу любви и ее значение в человеческой жизни составляют существенную часть разрабатывавшейся им "гуманистической этики", которая, по его формулировке, есть "прикладная наука "искусства жить", основанная на теоретической "науке о человеке". Таким образом, "искусство жить" у Фромма включает в себя "искусство любить".

§ 1. Пути преодоления одиночества

Утверждение, что любовь - это искусство, а не инстинкт и не дар свыше, выражает специфику взглядов Фромма. Заблуждаются те, кто думает, будто любовь к нам приходит совершенно независимо от нас - как неподвластный нам инстинкт или как счастливый случай, как стечение внешних обстоятельств, подарившее нам любимого. Дело прежде всего в том, умеем ли мы сами любить. Фромм сравнивает способность любить со способностью, например, к рисованию: представим себе человека, который хотел бы замечательно рисовать, но вместо того, чтобы учиться этому делу, стал бы дожидаться счастливого случая, когда ему повстречается "достойный предмет", воображая, будто тогда он сразу станет рисовать великолепно. Все человеческие способности, умения должны вырабатываться, формироваться благодаря нашим усилиям и опыту; это в полной мере относится и к любви.

Прежде чем сказать, из чего складывается умение любить, нужно выяснить, почему люди ищут любви. По мнению Фромма, любовь - это путь преодоления отделенности людей друг от друга. Разобщенное существование невыносимо для человека, оно вводит и держит его в состоянии тревожности. Фромм рассматривает несколько способов, какими люди пытаются вырваться из одиночества.

Первый: переход в оргиастическое³⁸ состояние. Оно представляет собой транс, в который человек впадает при помощи наркотиков, алкоголя, секса. При состоянии экзальтации теряется из виду внешний мир, а вместе с ним и чувство отделенности от него. Эти состояния на время избавляют человека от тревоги, но в принципе проблему отделенности не снимают.

³⁸ Оргиастический - от греч. orgia, означающего: 1) особые тайные культовые обряды и празднества в честь некоторых языческих богов, например, Вакха: 2) разгульное, разнузданное пиршество, вакханалия.

Другой способ: приспособление индивида к группе. Он требует от личности конформизма: чтобы быть принятым в группу (попасть в "тусовку"), нужно поступиться своим личным достоинством ("не высовываться из толпы"), подчиниться правилам стада. По сравнению с оргиастическими состояниями стадный конформизм обладает тем достоинством, что он стабилен, а не периодичен. Он частично снимает проблему отделенности "я" от мира, но - за счет утраты "я".

Третий способ: погружение в творческую деятельность. Человек творящий, созидающий сливается с предметом своей деятельности, благодаря чему объединяет себя с миром. При этом не происходит, как в двух предыдущих случаях, ни утраты мира, ни утраты "я", однако достигаемое тут единение с миром все же не является межличностным (между "я" и другим "я").

Наконец, четвертый путь - любовь - Фромм считает подлинным преодолением человеческой отделенности от других. Причем сразу делается оговорка: собственно любовью следует называть зрелые ее формы, а незрелые - это не любовь, а только "симбиотический союз" (от биологического термина "симбиоз"). При симбиотическом единении два человека (условно называемые "садист" и "мазохист", т.е. подчиняющий и подчиняющийся) связаны зависимостью, из-за которой каждый из них утрачивает свою внутреннюю целостность и свободу, а значит, - утрачивает свое "я". В противоположность этому "зрелая любовь это единение при условии сохранения собственной целостности, собственной индивидуальности"³⁹.

³⁹ Фромм Э. Искусство любви. Минск: ТПЦ "Полифакт", 1990. С. 15.

Зрелая любовь, по Фромму, характеризуется такими чертами, как отдавание, забота, ответственность, уважение и знание.

Отдавание в любви - это не сделка, требующая что-то взамен, и не транжирство, обедняющее нас. Это - проявление нашей силы и жизнеспособности, дающее радость нам самим.

Забота - это активная заинтересованность в жизни и развитии "предмета" любви. Например, если кто-то говорит, будто любит цветы, но забывает их поливать, мы усомнимся в искренности его слов.

Ответственность - это не налагаемая извне обязанность, а внутренне осознанный долг (ответственность перед судом своей совести) заботиться о другом.

Уважение - это способность видеть в другом человеке не средство для достижения моих целей, но признавать, что он сам - равноценный мне человек, имеющий собственные цели.

Знание в любви - это не банальная осведомленность о "параметрах" или биографии другого, а опыт интуитивного "вживания" в потаенность души другого, сопереживания с ним.

§ 2. Виды любви

Названные черты зрелой любви имеют место во всех многообразных отношениях, именуемых любовью. "Любовь это не обязательно отношение к определенному человеку; это установка, ориентация характера, которая задает отношения человека к миру вообще, а не только к одному "объекту" любви". Фромм далее рассматривает различные виды любви, выявляя их особенности и вместе с тем показывая, что во всех них проявляется одна и та же "ориентация характера" человека; т.е. если я способен любить какого-то человека, то это - проявление моей способности (ориентации характера) любить вообще - других людей, жизнь, родину, себя и т.д.

Братская любовь, по мнению Фромма, составляет основу всех других видов любви. Это - способность уважать, заботиться, сопереживать по отношению к любому человеку - "ближнему" или "дальнему". Она особенно очевидна во взаимоотношениях с беспомощным существом. "Любовь начинает проявляться, - отмечает Фромм, - только когда мы любим тех, кого не можем использовать в своих целях".

Родительская любовь, в отличие от братской, предполагает определенное "распределение ролей". Ребенок любит родителей иначе, чем они его. Лет до 8-10 для ребенка проблема состоит почти исключительно в том, чтобы быть любимым, а не любить самому. Лишь позже начинает появляться (а может и не появиться) стремление что-то дать родителям, т.е. любить их, а не только быть любимым ими. Между родителями тоже имеется некоторое "распределение ролей" (хотя и не всегда отчетливое). Материнской любви к ребенку чаще свойственна безусловность, независимость от того, как к ней относится ребенок. Отцовская же любовь обычно - обусловленная, т.е. отличается большей требовательностью; любовь отца ребенок должен "заслужить". Сочетание безусловной материнской и обусловленной отцовской любви наиболее благоприятно для гармоничного развития ребенка. Зрелость материнской любви состоит в ее способности желать для ребенка не усиления его зависимости от матери (что характерно для симбиотической связи), а, напротив, отделения от матери, основанного на росте самостоятельности ребенка.

Эротическая любовь отличается от братской и родительской тем, что направлена на единственного человека и жаждет нераздельного слияния с ним; к тому же, замечает Фромм, это самая обманчивая форма любви. Ее легко спутать с "влюбленностью", незрелой формой эротической любви. Влюбленность - это эйфория, возникающая благодаря внезапному и волнующему сближению, крушению барьеров между людьми: тот, кто был чужим и недоступным, вдруг становится близким и открытым. "Говорить о собственной личной жизни, о собственных надеждах и тревогах, показать свою детскость и ребячливость, найти общие интересы - все это воспринимается как преодоление отчужденности. Даже обнаружить свой гнев, свою ненависть, неспособность сдерживаться - все это принимается за близость. <...> Но во всех этих случаях близость имеет тенденцию с течением времени сходить на нет. В результате - поиски близости с новым человеком, с новым чужим". Влюбленность проходит, когда исчезает чувство новизны, открытия другого. "Если бы познание другого человека шло вглубь, если бы познавалась бесконечность его личности, то другого человека никогда нельзя было бы познать окончательно - и чудо преодоления барьеров могло бы повторяться каждый день заново". Состоятельность эротической любви в наибольшей степени зависит от того, насколько зрелым является у каждого из двоих умение любить.

Любовь к себе - это не альтернатива любви к другим, а проявление общей ориентации человека на любовное отношение ко всему. Заботясь о развитии своей личности, уважая и познавая свое "я", мы вместе с тем развиваем в себе способность ценить другую личность. Эгоизм - это лишь незрелая любовь к себе. По существу, "эгоистичные люди неспособны любить других, но они неспособны любить и самих себя"⁴⁰.

⁴⁰ Фромм Э. Искусство любви. С. 38.

Любовь к Богу для человека современного западного мира - "это, в сущности, то же, что и вера в Бога..." Как считает Фромм, Бог для нынешних людей все более становится символом, в котором выражается реальность духовного мира и все то высокое, к чему стремятся сами люди. Характер любви человека к богам соответствует природе любви человека к человеку.

§ 3. Любовь и общественные отношения

Отношение людей к богам, начиная с первобытной эпохи, прошло длительную эволюцию. История любви к Богу запечатлела косвенно развитие самой способности человека любить. Эта способность менялась и меняется, обнаруживая свою зависимость от характера господствующих общественных отношений. Фромм охарактеризовал отношения в современном ему капиталистическом обществе как рыночные и считал, что они разрушительны для человеческой способности любить (отношениям в социалистическом обществе с их обезличивающим коллективизмом он давал столь же нелестную оценку).

В современном обществе господствуют меновые отношения. Мужчины и женщины оценивают и выбирают друг друга наподобие товаров - по "потребительским" качествам, следуя рыночному принципу полезности товара; при этом выпадает из внимания самоценность человеческого "я". Подчиняясь законам рыночных отношений, люди не отличают себя самих от товаров и уподобляются живым автоматам, действующим по заданной программе. Но автоматы не могут любить, они способны только к наслаждению; их семейные отношения оцениваются по критерию слаженности (невзирая на наличие или отсутствие "глубинных связей"); неудивительно, что преувеличенное значение придается "правильной технике" секса. Современное общество, считает Фромм, обусловливает разложение любви, порождает различные формы "невротической любви" - такие как инфантильная привязанность к матери или отцу, безответная любовь - поклонение, фантазии о прошлой или будущей любви, стремление перевоспитывать любимого, перенесение смысла своей жизни на детей. Этими соображениями Фромм подводит читателя к выводу, что "общество должно быть организовано таким образом, чтобы социальная, любящая природа человека не отделялась от его социального существования, а воссоединялась с ним". Общество должно быть ориентировано на принципы "гуманистической этики".

Э.Фромм и другие неофрейдисты, отталкиваясь от учения Фрейда, углубили понимание любви как социально - нравственного, а не сугубо биологического феномена. "Моя критика теории Фрейда, - писал Фромм, - строится не на том, что он преувеличивал значение секса, а на том, что секс был понят им недостаточно глубоко". "Для Фрейда любовь была в основном сексуальным феноменом". Заблуждение Фрейда в том, что он "видел в любви исключительно выражение - или сублимацию - полового инстинкта вместо того, чтобы признать, что половое желание лишь проявление потребности в любви и единстве"⁴¹.

⁴¹ Фромм Э. Искусство любви. С. 25, 53, 23.

Глава 10. ЛЮБОВЬ - КОНФЛИКТНАЯ "ИГРА ЗЕРКАЛЬНЫХ ОТРАЖЕНИЙ" (Ж.-П.Сартр)

Жан-Поль Сартр исследует феномен любви с принципиально новой по сравнению с предшественниками позиции - экзистенциально-феноменологической. Феномен любви здесь не выводится из инстинктов, или божественного предопределения, или социальных отношений, а рассматривается в аспекте диалогической связи "я" и "другого", стремления личности завоевать себе свободу и признание, найти опору и оправдание своего бытия.

§ 1. Соблазн соблазнить чужую свободу

Сартр подобно Соловьеву и Бердяеву оспаривает мысль, будто любовь - это стремление к физическому обладанию "предметом" любви. Если бы мужчина, любя женщину без взаимности, имел полную власть распоряжаться и обладать ею, он неизбежно испытал бы глубокое разочарование. Любящему не нужен всего лишь "автомат страсти", с которым он был бы все же одинок, не получая от любимой искреннего признания ценности его персоны.

Любящий, по сути, стремится к иному - не лишить любимого свободы, а "соблазнить" и "очаровать" эту чужую свободу, чтобы она сама себя пленила, сама привязала себя к "соблазнителю". (Любопытно заметить, кстати, что и в народных сказках злой персонаж, похитив девушку-красу, обычно затем пытается "очаровать" ее, а не изнасиловать.)

Почему любящий жаждет именно свободной взаимности от любимого? Как показывает Сартр, дело в том, что человек хочет при помощи другого добиться признания реальности и ценности своего бытия. Сам по себе я был бы "ничто", пока мое существование и моя ценность не были бы признаны другими людьми. (На Земле есть миллиарды людей, которые для меня - "ничто", не существуют как личности, пока я кого-то из них не узнаю и не признаю.) То есть мое бытие (в отличие от "ничто", каким я был бы при отсутствии признания) зависит от Другого. Другой "дает мне бытие и тем самым владеет мною"⁴². Наибольшую ценность мне придавало бы признание со стороны того, кого я сам признаю особо ценным существом.

⁴² Сартр Ж.-П. Первичное отношение к другому: любовь, язык, мазохизм // Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988. С. 207.

Поскольку другой "дает мне бытие" (т.е. благодаря его признанию я обретаю некоторое достоинство, становлюсь "чем-то"), постольку вместе с тем я оказываюсь и зависимым от другого; эта зависимость ограничивает мою свободу и, значит, умаляет мое "я". (Ведь я - настолько "я", а не вещь среди вещей, насколько, в отличие от вещи, свободен, способен к самоопределению.) Таким образом, замечает Сартр, мое "бытие-для-другого" изначально конфликтно: другой дает бытие моему "я" и в той же мере отнимает у меня мое "я".

Я стремлюсь "отвоевать" у другого мое бытие. Я хочу заставить другого, который уже признал меня "чем-то" (т.е. наделил меня, будто я вещь, определенным значением), признать меня еще и свободным (т.е. неопределенным, т.е. - "ничем"!). Неустранимая конфликтность моего "бытия-для-другого" в том, что я хочу быть для него одновременно "чем-то" (как вещь) и "ничем" (как свобода). Этот конфликт является условием любви, и сама "любовь есть конфликт"⁴³.

⁴³ Сартр Ж.-П. Первичное отношение к другому: любовь, язык, мазохизм. С. 210.

§ 2. Конфликтность любви

В понимании Сартра, любовь - это предприятие по отвоеванию моего бытия у другого путем овладения его свободой. Исследуя феномен любви, Сартр, очевидно, имел в виду любовь вообще, а не только половую. Сартр называет любовь "предприятием" потому, что она - не какая-то сама по себе существующая "сила", довлеющая над свободой человека (вроде "инстинкта"), а преднамеренное "проектирование" и осуществление человеком своих возможностей и действий.

В любви я хочу пленить свободу (вдумаемся в противоречивость этого словосочетания!) другого, т.е. чтобы другой сам - свободно! - пленялся мною. Любящий не удовлетворяется даже свободной "присягой на верность" и раздражается даваемыми ему клятвами, - он хочет быть свободно любимым каждый данный миг, а не в силу когда-то данного ему - хотя бы и свободно - слова.

Как можно представить себе "плененную свободу"? Свобода человека может пленить сама себя, оставаясь все же свободой, если она стремится утонуть в свободе другого, видя в нем абсолютную ценность, смысл своего бытия, непревосходимый предел для себя. Для большей наглядности вообразим себе человека, свободу которого ограничили бы стенами, настолько удаленными, что он никогда не смог бы их достичь и увидеть: у этого человека не было бы оснований считать себя невольником - свобода его действий фактически ничем не ограничена в пределах его возможностей. Вот таким неисчерпаемым "застенком", непревосходимой реальностью любящий и стремится стать для любимого, чтобы пленить его свободу.

Чужая свобода, пленяющаяся много, придает мне значение высшей ценности. Теперь я не ничто, а все: я даю бытие другому, любящему меня. "Мое существование обеспечено тем, что оно необходимо. Это существование, насколько я беру его на себя, становится чистым благодеянием. Я существую потому, что раздариваю себя. <...> Как я хорош тем, что у меня есть глаза, волосы, брови, и я их неустанно раздариваю в преизбытке щедрости в ответ на неустанное желание, в которое по своему свободному выбору превращается другой. Тогда как раньше, когда нас еще не любили <...> мы чувствовали себя "лишними", теперь мы ощущаем, что наше существование принято и безусловно одобрено в своих мельчайших деталях... Вот источник радости любви, когда она есть: чувство, что наше существование оправдано"⁴⁴.

⁴⁴Сартр Ж.-П. Первичное отношение к другому: любовь, язык, мазохизм. С. 217.

Но - вот парадокс! - "если другой меня любит, он подсекает в корне мои ожидания самою своей любовью..." Я-то ожидал, что он мне "даст бытие" - т.е. извне меня признает меня, а он сам "погрузился" в мое бытие, в мою свободу; таким образом он вновь возложил на меня задачу самому искать оправдания - признания моего бытия. Единственное, чего я смог добиться, - овладел свободой другого, устранив угрозу "кражи" у меня моего бытия (моего "я") со стороны чужой свободы, т.е. устранил угрозу взгляда на меня как на вещь (взгляда, наделяющего меня бытием вещи и не признающего моей свободы). "Чем больше меня любят, - пишет Сартр, - тем вернее я утрачиваю свое бытие, тем неотвратимее возвращаюсь к существованию на свой страх и риск, к своей собственной способности обосновать свое бытие".

Чтобы стать любимым, я соблазняю и очаровываю. Я стараюсь предстать перед другими как что-то очень ценное, "я предлагаю себя как непревосходимую величину". "Соблазнение имеет целью вызвать в другом сознание своего ничтожества перед лицом соблазнительного объекта"⁴⁵. Мой проект влюбить другого в меня - это и есть сама моя любовь. Я люблю другого тем сильнее, чем больше хочу, чтобы он любил меня. "Каждый хочет, чтобы другой его любил, не отдавая себе отчета в том, что любить - значит хотеть быть любимым, и что тем самым, желая, чтобы другой меня любил, я хочу лишь, чтобы другой хотел заставить меня любить его"⁴⁶.

⁴⁵ Сартр Ж.-П. Первичное отношение к другому: любовь, язык, мазохизм. С. 218, 219. ⁴⁶ Там же. С. 224.

§ 3. Необеспеченность любви

Любовь - это как бы "игра зеркальных отражений", это "система бесконечных отсылок", стремление отразиться в другом, чтобы увидеть в нем признание и обоснование своего бытия. Мир зеркальных отражений невеществен, иллюзорен; легкое смещение зеркал способно разрушить игру отражений, развеять кажущуюся бесконечность глубины. Так же и любовь - постоянно подвержена опасности исчезновения.

Сартр выявляет три способа невольного разрушения любви. Во-первых, как уже упоминалось, добившись поглощения свободы другого моей свободой, я теряю другого как внешнюю опору - оправдание для моего бытия. Мое "предприятие" любви перестает в этом отношении оправдывать себя, и я перестаю ее "проектировать".

Во-вторых, другой может в любой момент "пробудиться от чар" и увидеть меня не непревосходимым пределом, а "объектом" среди прочих. Отсюда - "вечная необеспеченность" моего существования в качестве любимого.

В-третьих, флер любви может развеяться под взглядом "третьего", из-за которого каждый из двух любящих, как бы видя себя обоих со стороны, начинает ощущать и себя, и другого "объектом". В результате - чары исчезают. "Здесь настоящая причина того, почему любящие хотят остаться наедине, - пишет Сартр. - Появление кого-то третьего, кем бы он ни был, разрушает их любовь". Причем даже когда нас фактически никто не видит, мы не избавлены от незримого присутствия "других сознании", ведь мы сами, периодически взглядывая на себя "со стороны" (как бы "чужими глазами"), "проектируем" их в своем собственном сознании. Таким образом, Сартр показывает, что любовь несет сама в себе зародыш своего разрушения.

Феномен любви, согласно пониманию Ж.-П.Сартра, неотделим от бытия человека и его свободы. Древние могли представлять любовь как безличную и самосущую космическую силу; у Шопенгауэра любовь - иллюзия, но не порождаемая человеком, а внушаемая ему мировой волей; у Соловьева любовь - что-то вроде божественного дара человеку; у Фрейда любовь - порождение подсознательных "первичных позывов" (либидо), возникающих вне и помимо сознания человека. По мнению же Сартра, человек не является существом, "претерпевающим" что-либо пассивно; своего поведения, своих поступков он "придерживается". То есть, в конечном счете, всему, что с ним происходит, он сам "позволяет" происходить (потому-то он ответствен за все свое бытие). То же касается и любви: хоть она и "наваждение", но приходит к нам не помимо нашего сознания и свободы, а вместе с ними. То есть любовь не только не чужда сознанию, но является игрой взаимоотражения, в которую свободно вступают, дают себя вовлечь наши сознания. Не "бог", не "инстинкт", не "родовая воля", а я сам. хочу получить признание моего бытия со стороны другого; я сам хочу, чтобы другой хотел "пленить" мою свободу.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ И КОЛЛОКВИУМОВ

1. Какими словами древние греки обозначали разнообразные явления любви?

2. Что произошло бы с миром, с точки зрения Эмпедокла, если бы в нем полностью воцарилась Любовь?

3. На чем основано, согласно мифу об андрогинах, эротическое влечение людей друг к другу?

4. В чем состоит смысл любви, по Платону?

5. Как вы могли бы истолковать выражение "платоническая любовь"?

6. В чем существенное отличие христианского отношения к Богу по сравнению с отношением к божествам и Богу в античном и иудейском мире?

7. Каким образом, согласно Евангелию, Бог проявил свою любовь к людям?

8. Чем, по словам Иисуса, рабы Божии отличаются от Его друзей?

9. Верно ли, что христианство превыше всего ставит любовь к ближнему?

10. Исходя из того, что вы узнали о христианской любви, попробуйте дать объяснение известному изречению: "Предоставь мертвым погребать своих мертвецов". (Вот более полный фрагмент текста Евангелия от Матфея: "Тогда один книжник, подойдя, сказал Ему: Учитель! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел. И говорит ему Иисус: лисицы имеют норы и птицы небесные - гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову. Другой же из учеников Его сказал Ему: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов" (Мф 8, 19-22)).

11. Всякие ли плотские желания и их удовлетворение Августин расценивал как разврат?

12. Почему Августин считал удовольствие "опасным спутником"?

13. Почему Августин утверждал, что любовь к чему-то земному наверняка принесет огорчение?

14. Какие характерные для античного мира представления о любви вновь оживают в философии эпохи Возрождения?

15. Какую роль "любовь" играет в бесконечной Вселенной Николая Кузанского?

16. В чем Ф.Бэкон усматривает чрезмерности любви, и почему, по его мнению, лишь христианская любовь никогда не бывает чрезмерной?

17. Что такое у Декарта "животные духи", вызывающие любовное волнение души?

18. Почему Г.Сковорода считал, что только самопознание открывает человеку путь к настоящему счастью?

19. Что, по мнению Сковороды, может подружить людей, имеющих "несродные натуры"?

20. И.Кант утверждал, что человек "по природе зол". Согласуется ли это с другим его утверждением, что люди должны любить и уважать друг друга?

21. Как, по мнению Канта, соотносятся животное половое влечение и человеческая любовь?

22. Чем отличается гегелевское понимание "любви к ближнему" от кантонского?

23. В чем отличие "новой религии", предложенной Л.Фейербахом, от традиционных религий?

24. Почему Фейербах считал любовь (наряду с разумом и волей) высшей способностью человека?

25. Как, по мнению Фейербаха, соотносятся любовь и религиозная вера?

26. Какую роль, согласно концепции А.Шопенгауэра, играют в любви воля и рассудок?

27. В чем по Шопенгауэру состоит обманчивость любви и как она проявляется?

28. Каким образом Шопенгауэр объясняет метафоричность и туманность поэтических образов?

29. Как Шопенгауэр расценивает браки по любви и по расчету?

30. Как, по мнению В.С.Соловьева, соотносятся между собой половая любовь и размножение?

31. В чем состоит смысл любви по Соловьеву?

32. Каким образом, согласно Н.А.Бердяеву, эрос и агапэ взаимодополняют друг друга?

33. Как, по Бердяеву, соотносятся между собой плодовитость человека в рождении детей и его творческая активность?

34. Что Бердяев называл "развратом"?

35. В чем по З.Фрейду состоит эротичность младенцев?

36. Что происходит с неисполненными желаниями, согласно теории Фрейда?

37. Что такое "Эдипов комплекс"? Как он формируется и разрушается?

38. Как, согласно Фрейду, изменяется соотношение нежного и чувственного течений любви по мере взросления человека?

39. Что такое сублимация?

40. В каком отношении друг к другу состоят либидо и культура?

41. Почему Э.Фромм сравнивает способность любить с искусством?

42. В чем смысл любви, по Фромму?

43. Чем различаются, согласно Фромму, зрелая и незрелая любовь?

44. Чем, по мнению Фромма, любовь (эротическая) отличается от влюбленности?

45. В чем Фромм видит главный порок современного общества, способствующий образованию форм "невротической любви"?

46. В чем состоит, согласно Ж.-П.Сартру, изначальная и неустранимая конфликтность отношения личности к "другому"?

47. Почему Сартр называет любовь "предприятием"?

48. Назовите три способа разрушения любви по Сартру. Объясните "механизм" разрушения любви.

Литература

I. ИГРА

· Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. С. 7-180.

· Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М.: Прогресс, 1988. 704 с.

· Кант И. Тартуская рукопись, // Эстетика Иммануила Канта и современность. М., 1991. С. 56.

· Платон. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 1. С. 105-106.

· Сигов Б.К. Игра // Современная западная философия: Словарь. М.: Политиздат, 1991. С. 110-112.

· Столович Л.Н. Искусство и игра. М.: Знание, 1987. 64 с. (Новое в жизни, науке, технике. Сер. "Эстетика", № 6).

· Финк О. Основные феномены человеческого бытия // Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988. С. 357-403.

· Хёйзинга И. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Издательская группа "Прогресс", 1992. 464 с.

II. СМЕРТЬ

· Бердяев H.A. Смысл истории. М.: Мысль, 1990. 176 с.

· Гуревич П.С. О жизни и смерти // Жизнь земная и последующая. М.: Политиздат, 1991. С. 376-413.

· Здоров Н.Ф. Сочинения. М., 1982. С. 405.

· Исупов К.Г. Русская философская танатология // Вопр. филос., 1994. №3. С. 106-114.

· Каган Л.A. Философия Н.Ф.Федорова // Вопр. филос. 1990. №11. С. 74-84.

· Камю А. Миф о Сизифе // Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990. С. 23-100. Или: // Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989. С. 222-318.

· Куликовский Ю. Смерть и бессмертие в представлении древних греков. Киев, 1899. С. 19.

· Лаврин Л. Тысяча и одна смерть. М.: Ретекс, 1991. 416 с.

· Ламонт К. Иллюзия бессмертия. М.: Политиздат, 1984. 286 с.

· Мень А. Перевоплощение и оккультизм // Знание - сила. 1992. №3. С. 56-64.

· Моуди Р. Жизнь после смерти // Моуди Р. Жизнь земная и последующая. М., 1991. С. 11.

· Сартр Ж.-П. Стена. М.: Политиздат, 1992. С. 177-194.

· Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1988. 822 с.

· Сухомлинский В.А. Потребность человека в человеке. М., 1984. С. 80.

· Тит Лукреций Кар. О природе вещей. М.: Худ. лит., 1983. 383 с.

· Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М.: Политиздат, 1986. 576 с.

· Уильямс Б. Случай Макрополус: размышления о скуке бессмертия // Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988. С. 420-442.

· Федоров Н.Ф. Сочинения. М.: Мысль, 1982. 711 с.

· Шопенгауэр А. Избранные произведения. М.: Просвещение, 1992. 479 с.

· Heidegger M. Sein und Zeit. S. 254.

III. ОДИНОЧЕСТВО

· Бердяев H.A. Философия свободного духа. М., 1994. С. 267, 273, 283.

· Бердяев H.A. Я и мир объектов // Бердяев H.A. Философия свободного духа. М.: Республика, 1994. С. 230-316.

· Бубер М. Два образа веры. М.: Республика, 1995. 464 с.

· Лабиринты одиночества. М.: Прогресс, 1989. 624 с.

· Нарекай И.С. Западноевропейская философия XIX века. М., 1976. С. 555.

· Ортега-и-Гассет X. "Дегуманизация искусства" и другие работы. М.: Радуга, 1991. 639 с.