Какие российские университеты имеют шансы войти в 2020 г. в ТОР-100 трёх ведущих мировых рейтингов?

В 2012 г. в России была запущена публикационная гонка, которая предполагала вхождение к 2020 г. пяти ведущих университетов в ТОР-100 трех ведущих глобальных рейтингов (THE, QS, ARWU). При этом речь идет о пяти университетах без учета МГУ, так как последний до 2012 г. регулярно входил в ТОР-100 рейтинга ARWU. К настоящему времени сформирована сеть из 29-ти национальных исследовательских и 10-ти федеральных университетов. В результате двух федеральных конкурсов была создана сеть из 21-го "глобального" университета, в который вошли 6 федеральных, 11 национальных исследовательских и 4 других университетов.

Осталось два года до завершения проекта "5-100", согласно которому Правительство РФ обязалось ввести, по крайней мере, 5 ведущих российских университетов в ТОР-100 трёх ведущих мировых рейтингов, в качестве которых оно определило британские рейтинги QS и THE, а также китайский (шанхайский) рейтинг ARWU. Предполагалось, что в них должны войти участники проекта "5-100", но мы будем рассматривать более широкую выборку всех ведущих российских университетов.

Сейчас уже не представляет труда сделать соответствующий прогноз.

В начале, выполним обзор литературы, связанный с проектом "5-100". Существенную часть источников по данному вопросу легко идентифицировать, тестируя в расширенном поиске Google Scholar, в строке точное словосочетание, ключевое слово "проект 5-100". Тестируя это ключевое слово на русском и английском языке, мы придем к табл. 7.

Как видим из этой таблицы, за месячный интервал времени добавилось достаточно литературных источников по рассматриваемой проблеме, при этом большинство откликов, полученных по запросу на ключевое слово "Project 5-100" входят в отклики на запрос русскоязычного ключевого слова, что обусловлено наличием небольшой англоязычной части русскоязычных статей.

Из этого достаточно большого количества источников мы выделим наиболее важные - критические, аналитические и конструктивные научные статьи. Рассмотрим их в хронологическом порядке.

Наиболее ранней работой следует считать статью Е.В. Харченко, Е.В. Спицина и Л.А. Войташ, опубликованную в 2013 г. [1]. Авторы этой работы задались вопросом - почему ведущие российские университеты очень слабо представлены в глобальных университетских рейтингах? Анализируя различные методологические подходы построения глобальных рейтингов, они пришли к выводу, что, возможно, методы оценки, ранжирования и сбора данных не адаптированы для российской специфики. Проведя классификацию таких рейтингов по типам, структуре и источникам данных, они сделали вывод, что исходя из выбора определённого параметра оценки может меняться и сам рейтинг. Ставится важная проблема чувствительности рейтинговых оценок университетов к изменению весовых коэффициентов индикаторов рейтинга. В этой связи авторы приводят любопытный эксперимент, проведённый В. Киташевым [2]. Если в рейтинге ОБ заменить весовые коэффициенты четырёх индикаторов (академическая репутация, репутация среди работодателей, отношение числа преподавателей к числу студентов, цитируемость на одного преподавателя) с исходных значений (40%, 10%, 20%, 20%) на специально подобранные другие коэффициенты (5%, 35%, 45%, 5%), то можно получить куда лучший результат для российских университетов. Так, МГУ занял бы 44-е место (вместо 116-го), МГТУ им. Баумана - 108-е (вместо 352-го) [2].

В этой связи авторы работы [1] отмечают, что "цель попадания в рейтинг сможет считаться достигнутой без каких бы то ни было дополнительных организационных или финансовых затрат - лишь изменением точки зрения на то, что значит быть лидирующим университетом". Отсюда следует, что рейтинги являются достаточно субъективной системой, так как очень трудно ответить на вопрос, какие индикаторы важнее при оценке. Эти же авторы делают важный вывод о том, что для занятия более высоких позиций в мировых рейтингах, университеты должны программно-целевым способом совершенствовать соответствующие бизнес-процессы [1].

Покажем, как это следует делать для рейтинга QS. Выбираем наиболее значимые индикаторы - академическая репутация, 40%; отношение числа преподавателей к числу студентов, 20%; цитируемость на одного преподавателя, 20%. Отбрасывая средний индикатор, по которому лучшие российские университеты не уступают лучшим зарубежным университетам, приходим к двум взаимосвязанным индикаторам. Действительно, академическая репутация университета в мире сильно зависит от цитируемости его англоязычных публикаций, а для этого нужно генерировать очень большое количество качественных англоязычных статей. Следовательно, университетский менеджмент должен стимулировать публикационную активность своих сотрудников в англоязычных журналах из баз данных Scopus (для рейтингов QS, THE) и Web of Science (для рейтинга ARWU), выпускать собственные журналы одновременно на двух языках, стимулировать международное соавторство, а также вводить, если мы говорим о рейтинге QS, как можно больше российских учёных на платформу QS для оценки академической репутации университетов.

Среди публикаций 2014 г. мы идентифицировали четыре наиболее важные работы, которые, на наш взгляд, являются наиболее значимыми и за весь рассматриваемый интервал времени (2013-2018 гг.). Лучшей среди них, на наш взгляд, является работа С.С. Донецкой из Новосибирского госуниверситета, опубликованная в первом номере журнала "Высшее образование в России" [3]. В ней приводится таблица, в которой представлены позиции 11-ти ведущих российских университетов в рейтингах ARWU, THE и QS в 2012 и 2013 гг. Далее, для 10-ти из них приводится таблица, в которой представлены позиции в рейтинге QS за 2007 и 2013 гг. вместе с балльными оценками по 6-ти индикаторам этого рейтинга. В этой же таблице авторы рассчитали средние значения балльных оценок по вышеуказанным индикаторам для ТОР-100 университетов в рейтинге QS, университетов, занявших места с 101-го по 200-е и с 201-го по 300-е. Из неё следует, что наши ведущие университеты, исключая МГУ и СПбГУ, по четырём индикаторам сильно отстают от средних балльных значений университетов, занимающих места с 201-го по 300-е.

По индикатору "доля иностранных студентов" отставание небольшое, и только по индикатору "соотношение численности студентов и преподавателей" мы лидируем в мире. Шесть российских университетов - НГУ, МФТИ, СПбГУ, УФУ, ВШЭ, ТГУ, ТПУ имели оценки по индикатору "соотношение численности студентов и преподавателей" превышающие средний показатель для ТОР-100 университетов (71,2% в 2013 г.).

Приведены аналогичные балльные оценки по 6-ти индикаторам рейтинга ARWU для НГУ и МФТИ (2012 г.), в сравнении с такими же, как и для QS градациями для ТОР-300 университетов [3]. Эти два университета имели сопоставимые значения с ведущими университетами мира по индикатору "число выпускников, получивших Нобелевскую премию или медаль Филдса" (10%), приблизительно в 2-3 раза меньшие значения по индикатору "число статей, процитированных в SCIE и SSCI в предыдущем году" (20%) и нулевые значения по остальным индикаторам, за исключением последнего индикатора "результат деления суммы баллов по предыдущим пяти индикаторам на число преподавателей по полной ставке" (10%), который не рассчитывался. оценка университет рейтинг

Такая ситуация, естественно, делает проблематичным вхождение ведущих российских университетов в ТОР-100 рейтинга ARWU к 2020 г., за исключением МГУ, который находится в этом интервале рейтинга с 2004 г.

Аналогичный сравнительный анализ проделан для МИФИ с ТОР-100 рейтинга THE, в котором этот университет занимал 226-250-е места в 2012 г. Он имел несколько лучшие позиции по сравнению со средними балльными оценками ТОР-100 рейтинга THE по индикаторам "цитируемость" (30%) и "доход от инноваций" (2,5%), но сильно отставал по остальным трём индикаторам.

Так как в 2013 г. методика расчёта индикатора "цитируемость" была изменена, то МИФИ, не имея "запаса прочности" по другим показателям, опустился ниже 400-й позиции [3].

Отметим ещё ряд важных выводов, сделанных в работе [3].

1. За семь лет (с 2007 по 2013 гг.) не произошло улучшений в позиционировании ведущих российских университетов в глобальных рейтингах, тогда как многие зарубежные университеты сумели это сделать (приводятся примеры резких скачков в рейтинге QS Sungkyunkwan University (Южная Корея), Казахского национального университета Аль-Фараби и Евразийского национального университета им. Л.Н. Гумилева).

2. Чтобы войти в ТОР-100 рейтинга THE, необходимо повысить уровень цитируемости до 7-8 ссылок на одну статью. Именно такой уровень цитируемости публикаций наблюдался у сотрудников Delft University of Technology, который в рейтинге THE в 2012 г. занимал 77-е место и имел минимальный уровень цитируемости одной публикации среди университетов группы ТОР-100. В то же время все 15 университетов, получивших субсидии, за исключением МИФИ, далеко не дотягивают до этого показателя (он изменялся от 1,1 (ТГУ) до 3,7 (НГУ)).

3. За период с 2008 по 2012 гг. 15 российских "глобальных" университетов опубликовали, каждый в отдельности, не более 3000 статей, в то же время Delft University of Technology за этот же период опубликовал в четыре раза больше статей, а лидер публикационной активности - Harvard University - более 39 100 статей.

4. Из выводов под номерами 2 и 3 следует, что основная проблема российских университетов - это низкий уровень публикационной активности и цитируемости. Выход видится в генерировании ведущими российскими университетами новых направлений фундаментальных и прикладных исследований, при этом очень важно усилить кооперацию с институтами РАН. Отмечается, что такая тесная кооперация характерна только для трёх университетов - МФТИ, НГУ, Нижегородского госуниверситета.

5. Российским университетам необходимо уходить от "местечковости" научных разработок и от так называемой "ваковской" науки, когда наука делается ради "галочки" и продвижения по карьерной лестнице, как отмечено в [4]. Поэтому необходимо искать точки соприкосновения с зарубежными университетами, решать научные проблемы интересные для мирового научного сообщества.

6. В университетах должны быть разработаны программы по стимулированию публикационной активности, причём это может быть, как возмещение затрат, связанных с подготовкой рукописи к изданию, так и различные премии, дифференцированное распределение учебной нагрузки в зависимости от уровня научной активности.

7. Основным условием повышения научной активности является их надлежащее финансирование. Как отмечается в [5], уровень финансирования научных исследований в России в 3-4 раза ниже, чем в развитых странах. Важно, чтобы субсидирование российских "глобальных" университетов не закончилось в 2020 г.

8. Из 15-ти российских университетов, получивших государственные субсидии, три вуза - МИФИ, МФТИ, НГУ - имеют конкурентные преимущества по ряду индикаторов глобальных рейтингов (отметим, что не более чем по двум индикаторам из 5-6-ти).

Следующей ключевой статьей 2014 г., носящей строгий расчетно-аналитический характер, была статья Д.Г. Родионова с соавторами, опубликованная в "Вестнике Ленинградского госуниверситета" [6].

В ней также, как и в работе [3], места ведущих российских университетов в рейтинге QS рассматриваются совместно с балльными оценками. В начале статьи авторы рассматривают эти показатели для шести ведущих российских университетов (МГУ, СПбГУ, МГТУ им. Н.Э. Баумана, НГУ, МГИМО и РУДН) за 2011-2013 гг. Отмечается, что МГУ за этот период ухудшил позиции в рейтинге, опустившись с 112-го на 120-е место, но итоговая балльная оценка, как ни парадоксально, выросла с 61,3 балла в 2011 г. до 63,9. В 2013 г. University Alberta (Канада) занимал сотую позицию в рейтинге, имея 64,0 балла, а в 2012 г. эту же позицию занял University of California (Davis), но уже с 65,8 баллами.

Здесь мы видим, какое сильное конкурентное давление наблюдается в рейтинговой гонке. Далее, авторы работы [6] определяют пороговые балльные оценки по рейтингу QS для вхождения в ТОР-100, ТОР-200, ТОР-300 и ТОР-400 этого рейтинга и вычисляют их рост за рассматриваемый двухлетний интервал времени. Этот рост колебался с 6% для ТОР-100 рейтинга ОБ до 13% для ТОР-400 этого рейтинга. Отметим, что такой подход более логичен по сравнению с расчётами средних балльных оценок для ТОР-100 рейтинга ОБ, для университетов, занимавших места с 101 по 200-е в этом рейтинге и т.д., как это имело место в работе [3].

Отмечается, что при сохранении двухлетнего тренда в 6% к 2020 г. порог вхождения в ТОР-100 рейтинга ОБ может достигнуть или даже превысить 70 баллов. Показано, что более 90 баллов сумели набрать в 2013 г. 23 университета, а более 70 баллов - 93.

Анализируя балльные оценки ведущих российских университетов, авторы работы [6] отмечают, что к первой сотне университетов приблизился только МГУ, а следующий за ним СПбГУ набрал только 45,9 баллов. Они также провели линейную экстраполяцию существующей динамики мест в рейтинге ОБ до 2020 г. для вышеуказанных вузов, исключая МГУ, и показали, что у них есть шансы войти в "хвост" ТОР-200 этого рейтинга. Отсюда следует, что для реализации поставленной цели вхождения в ТОР-100 рейтинга ОБ необходимо заметно ускорить темпы роста позиций ведущих российских университетов в этом рейтинге.

Авторы работы [6] обращают внимание на небольшие колебания в динамике позиций университетов в первой сотне рейтинга ОБ, что сильно осложняет задачу вхождения в ТОР-100 рейтинга ОБ. Поэтому они полагают, что необходимо концентрировать ресурсы на наиболее важных факторах роста позиций в этом рейтинге. Для этого они, также как и в работе [3], изучают структуру этого рейтинга по шести индикаторам для ранее рассмотренных шести российских университетов на уровень 2013 г., и сопоставляют её с аналогичной структурой для шести зарубежных университетов, занимавших в рейтинге ОБ места с 1 по 99. Для всех этих университетов построены радиальные диаграммы (к шести первоначальным российским университетам были добавлены ещё СПбГУ и МФТИ, которые были усреднены, что дало возможность наглядно показать по каким индикаторам российские университеты отстают или лидируют по отношению к зарубежным университетам.

Смотря на две совмещенные диаграммы, мы видим, что ведущие российские университеты лидируют по индикатору "соотношение студентов и преподавателей", приблизительно в два раза отстают по индикаторам "академическая репутация", "репутация среди работодателей" и "доля иностранных студентов", и очень сильно отстают по индикатору "цитируемость на одного преподавателя". Отсюда видим, что цитируемость является наиболее слабым местом для российских университетов.

Авторы работы [6] отмечают, что возможность попадания российских университетов в рейтинг QS связана с хорошим соотношением количества преподавателей и студентов на уровне 1:10, что являлось нормативом, утверждённым ещё в 90-е гг. прошлого века. В заключительной части статьи авторы определяют индикатор цитируемости в качестве стержневого фактора продвижения в рейтинге QS и связывают его с публикационной активностью в целом.

Эта публикационная активность изучается по разным странам на основе "скопусовской" статистики, представленной на платформе SCImago.

"Большой скачок" Китая (выход на второе место после США по публикационной активности), авторы правильно связывают с его университетскими стимулирующими публикационными мерами в отношении статей, индексируемым в базах данных Scopus и Web of Science, а также с тем, что издательство Elsevier издаёт в Китае более 50-ти научных журналов на английском языке. Подобные меры государственной поддержки необходимы и в России, считают авторы [6].

Отметим, что работы [3] и [6] хорошо взаимно дополняют друг друга.

По рассматриваемой проблеме мы выделили статью аспиранта М.И. Мелешкина из СПбГУ, опубликованную в 2014 г. в журнале "Экономический анализ: теория и практика"

[7]. Отметим, что он недавно защитил первую в России кандидатскую диссертацию по теме этой статьи.

Автор приводит детальный анализ цитируемости сотрудников МГУ, СПбГУ, НГУ и МИФИ на основе баз данных InCites и цитируемости учёных восьми избранных стран на основе базы данных SCImago Journal and Country Rank в контексте продвижения в рейтинге THE.

К сожалению, автор не соотносит эти базы данных с базами данных Web of Science и Scopus и делает здесь ошибку, утверждая, что данные SCImago Journal and Country Rank используются для формирования рейтинга ARWU. На самом деле эти данные генерируются из "скопусов- ской" статистики, а рейтинг ARWU рассчитывается на основе базы данных Web of Science.

Анализ вышеуказанных данных для 15-ти первых "глобальных" университетов, а также МГУ и СПбГУ, позволил автору сделать вывод о том, что наиболее высокие шансы к 2020 г. войти в ТОР-100 рейтинга THE имеют МГУ, СПбГУ, НГУ и МИФИ. Но из дальнейшего анализа данных это не следует, так как автор не анализирует балльную структуру рейтинга THE и не сопоставляет её со структурой зарубежных университетов, входящих в ТОР-100 этого рейтинга, как это делалось в работах [3, 6]. Тем не менее автор проделал полезную работу и построил на основе баз данных InCites (Web of Science) и SCImago Journal and Country Rank (Scopus) 9-ти летние временные ряды значений публикационной активности и цитируемости - 5 для МГУ, СПбГУ, НГУ и МИФИ (база данных Web of Science) и 2 для США, Великобритании, Германии, Японии, Китая, Индии, Бразилии и России (база данных Scopus) [7].

Кроме того, им проанализирована структура публикаций и цитирования по пяти дисциплинам (математика, физика, химия, инженерия, астрономия) для четырёх вышеуказанных университетов, а также данные по журналам, выпускаемым в России и входящим в Web of Science (уточним, что большинство таких российских журналов издаётся за рубежом).

В заключении автор делает важные, хотя и известные выводы о том, что решающее значение на улучшение позиционирования в мировых университетских рейтингах имеют международное соавторство и рост цитируемости, при этом отметим, что международное соавторство и ведёт к росту цитируемости. Также автор отмечает риски в изменении методологии расчётов глобальных рейтингов. Действительно, если во время написания авторами этой статьи [7] расчёт публикационной активности и цитируемости делался на основе базы данных Web of Science, то сейчас он делается на основе базы данных Scopus.

Из работ 2014 г. по рассматриваемой проблеме мы выделили также работу А.Л. Арефьева [8]. Приведём из неё два важных вывода:

1. Доминирование англо-американских вузов в рейтингах лучших университетов мира делает сложным выполнения задачи вытеснения их российскими вузами с занимаемой позицией.

2. Так как академические институты обеспечивают основной объём значимых результатов научных исследований, то взаимная интеграция ресурсов РАН и высшей школы является наиболее эффективной мерой для повышения глобальной конкурентоспособности российских университетов.

Действительно, глобальные университетские рейтинги и публикационная гонка с её наукометрическими индикаторами в базах данных Web of Science и Scopus это всё западные изобретения. Добавив сюда языковое и финансовое конкурентные преимущества англо-американских университетов, мы видим, что состязаться с ними бесполезно, это напрасная трата денег. На первом месте должны стоять не рейтинги с их числом публикаций и цитированием, а проведение качественных фундаментальных и прикладных исследований.

А в связи со вторым выводом, сделанным в работе [8] следует сказать, что в начале января 2019 г. в Правительстве РФ было принято решение о том, что за научную деятельность в университетах будет отвечать РАН.

С вышесказанным хорошо корреспондируется высказывание, сделанное в работе Е.С. Воробьёвой и И.В. Краковецкой [9]: "Прямая конкуренция с лидерами рейтингов глобальной конкурентоспособности университетов малоэффективна. Существует национальная специализация. Лидерам по предметным областям нецелесообразно стремиться в общеуниверситетские рейтинги".

Критика участия ведущих российских университетов в глобальной рейтинговой гонке, нацеленной на достижение формальных результатов в ущерб содержательного развития высшей школы прозвучала также в работе А.И. Балашова и В.М. Хусаинова [10]: "... несмотря на правильность выбранного направления движения и наличие определённых положительных результатов, промежуточные итоги реализации проекта "5-100" говорят не о содержательном развитии системы высшего образования в России и повышении его глобальной конкурентоспособности, а об эффективности отдельных моделей университетского управления, нацеленных на достижение формальных показателей". В продолжение этой критики Л.Д. Тарадина [11] подвергает сомнению соответствие идеи конкуренции миссии современных университетов и высказывается мысль, что участие в рейтинговой гонке фиксирует жёсткие рамки, не позволяющие университетам устанавливать собственные приоритеты, и тем самым ограничивает возможности для их академического развития. Н.М. Кожевников [12] отмечает, что участие ведущих российских университетов в глобальных рейтингах QS, THE и ARWU может привести к потере самостоятельности в управлении научно-образовательной системой, а П.С. Аветисян и Г.Э. Галикян [13] подчёркивают, что реформирование евразийских вузов в целях повышения рейтинга в той или иной мировой рейтинговой системе не всегда способствует повышению эффективности их работы.

Чем ближе дата завершения проекта "5-100", тем больше скепсиса у экспертов в отношении вхождения пяти ведущих российских университетов в ТОР-100 трёх глобальных университетский рейтингов. Например, Г.А. Ключарев и А.В. Неверов [14], отмечая достаточно большой объём финансирования этого проекта (86,5 млрд. руб., что составляет около 1,67 млрд. долл.), ссылаются на данные опросов экспертов, большинство из которых сомневаются в достижении главной цели проекта, хотя делаются оговорки о том, что если будет засчитано вхождение пяти ведущих университетов в ТОР-100 предметных рейтингов, то проект может быть выполнен успешно. Но, естественно, это не серьёзное предположение.

Сейчас уже, имея семилетний ряд наблюдений по участию ведущих российских университетов в рейтингах ARWU, THE и QS, можно достаточно легко показать на невозможность вхождения пяти российских "глобальных" университетов в самый доступный рейтинг QS в 2020 г. Для этого надо просто представить все ведущие российские университеты на семилетнем интервале в трёх разных таблицах по числу рейтингов.

Такие попытки делались в работах [3, 6], но тогда, авторы этих работ имели слишком маленькие временные ряды (2-3 года).

Из нее следует только возможность вхождения трех российских университетов в TOP-200 рейтинга QS. В чем была ошибка российских и международных экспертов при обосновании проекта "5-100"? Нужно было бы тщательно проанализировать значения всех индикаторов для хвостовых частей (90-100-ые места) TOP-100 избранных глобальных рейтингов, сопоставив их с такими же значениями лучших российских университетов. Далее, надо бы было посмотреть, на какие самые чувствительные индикаторы наших университетов мы можем повлиять, чтобы оптимальным образом увеличить значение интегрального показателя (Total Score), и с наименьшими усилиями приблизиться к вышеуказанным зарубежным университетам. Здесь возникает задача имитационного моделирования комбинаторного плана. Если бы был выбран такой подход, то не нужен был бы никакой конкурс, а просто бы выделили деньги небольшому числу университетов на основе имитационного моделирования. То есть следовало бы с самого начала разбить проект по модернизации российского высшего образования и повышения конкурентоспособности российских университетов на два проекта. Один связанный с модернизацией собственно образования - доведение численности иностранных преподавателей и студентов, соответственно, до 10 и 15%, а другой - с глобальными рейтингами и публикационной гонкой, то есть с продвижением результатов российских научных исследований в мировое научное пространство. Так как глобальные университетские рейтинги решают одновременно и задачи первого проекта, то для него можно было бы поставить менее жеские условия, например, вхождение университетов в TOP-300 рассматриваемых выше рейтингов. А для второго проекта надо было в начале провести имитацинное моделирование, как мы писали выше, и выделить деньги тем университетам, которые реально могут войти в TOP-100 рейтингов QS, THE и ARWU.

Что можно было бы предложить для результативного завершения проекта 5-100? Во-первых, сконцентрировать все средства, запланированные на 2019-20 гг., для поддержки либо четырёх вузов (НИТГУ (Томск), ННИГУ (Новосибирск), СПбГУ, МГТУ им. Н.Э. Баумана), либо семи вузов (НИТГУ, ННИГУ, СПбГУ, МГТУ им. Н.Э. Баумана, МИФИ, МФТИ) (табл. 2, 4), из которых два университета (СПбГУ, МГТУ им. Н.Э. Баумана) не являются участниками проекта "5-100". Однако такое решение с высокой долей вероятности дискредитирует первоначальную конфигурацию проекта. Во-вторых, можно было бы внести уточнения, что имелись в виду не общие, а предметные рейтинги. В этом случае программа оказалась бы выполненной, но ее первоначально анонсированный дизайн претерпел бы существенные изменения.

Заключение