"Современные экономические концепции" для магистрантов менеджмента: методологические аспекты учебного курса

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Современные экономические концепции» для магистрантов менеджмента: методологические аспекты учебного курса

Василенок В. Л.

заведующий кафедрой экономики и финансов, декан факультета экономики и экологического менеджмента Санкт-Петербургского государственного университета низкотемпературных и пищевых технологий,

доктор экономических наук, профессор

Шапиро Н. А.

заведующий кафедрой экономической теории и экономической политики Санкт-Петербургского государственного университета низкотемпературных и пищевых технологий, доктор экономических наук

В статье авторы рассуждают о том, каким может быть содержание нового курса для магистрантов менеджмента «Современные экономические концепции»: что есть понятие современность, применительно к концепциям, и какой критерий выбора концепций в наибольшей степени отвечает потребностям данного направления образования

Ключевые слова: менеджмент, современная экономическая концепция

Структура и содержание дисциплин магистерской подготовки в области менеджмента (направление подготовки 080200) в рамках ФГОС ВПО третьего поколения претерпели определенные изменения, в частности, дисциплина общенаучного цикла «История и методология экономической теории» заменена на «Современные экономические концепции»

Введение данного курса, как можно предположить, вызвано не только необходимостью актуализации общенаучной подготовки магистрантов менеджмента, но и вынужденной мерой, поскольку проект по изучению истории и методологии экономической науки оказался малоудачным, (несмотря на то, что существует русскоязычный перевод работы М. Блауга [3], который в определенном смысле мог бы служить макетом или образцом для разработки отечественных курсов по методологии). В вариантах пособий по истории и методологии экономической теории авторы трактовали методологические вопросы либо чрезмерно упрощенно и расплывчато, показывая, как в экономике проявляется действие общих законов развития природы, общества и познания [14, с.77-79], либо воспроизводили традиционно позитивистскую проблематику о методе как процедуре открытия, не показывая, таким образом, методологию экономической науки как развивающуюся субдисциплину в рамках экономической теории.

Введение курса «Современные экономические концепции» существенно сужает поле рассматриваемых проблем по сравнению с курсом «История и методология экономической науки». Если в курсе истории следовало показать развитие изучаемого объекта до момента политической актуальности, т.е. до наступления «современности», то в курсе о современных экономических концепциях следует рассматривать именно саму политическую актуальность или «современность» применительно к экономической науке в ее развивающемся и незавершенном статусе. Однако столь принципиальное изменение объекта исследования, переход с истории на современность не освобождает полностью новый курс от методологических проблем.

Вначале обратим внимание на слово «концепции». Данный термин представляется более удачным вариантом формулировки, чем, например, вариант с употреблением слова «теории». Термины «концепция», «теория», «доктрина», «школа», являясь утилитарными или инструментальными, по сути, понятиями и могут, в зависимости от контекста, быть синонимами, а могут быть определенным образом субординированы. Например, есть теория цены, которая представлена в нескольких концепциях, т.е. способах понимания или трактовках: концепция трудовой стоимости, концепция издержек, предельной полезности и проч. С другой стороны, на основе концепции трудовой стоимости созданы теория цены, заработной платы, капитала, также как и на основе концепции предельной полезности созданы теория цены, поведения потребителя и др. Известен и не разрешен спор о том, должны ли быть концептуально однородными, с точки зрения методологических оснований, составные части экономической теории -- микро и макро экономика. До настоящего времени они сосуществуют в рамках одной дисциплины как концептуально различные части. Кроме того, сама макроэкономика включает теории разных концептуальных оснований. Но в слове «концепции», используемого в названии рассматриваемого курса, содержится, как мы полагаем, интенция к более широкому и незавершившемуся теоретическому обобщению, чем это было бы в слове «теории», которые фиксируют некую структурную завершенность научных представлений по определенному кругу вопросов.

Кроме того, к проблемам, требующим методологического разрешения в рамках дисциплины «Современные экономические концепции» следует отнести, во-первых, определение временного интервала «современности» или меры ретроспекции, во-вторых, выбор критерия упорядочивания теорий, которые попадут во временной интервал современности. От ответов на поставленные вопросы будет зависеть структура, объем и содержание дисциплины, станет ли она логически и содержательно состоятельной или главную роль здесь будет играть контекст (внешние факторы). К последнему следует отнести тот материал, который изучался на уровне бакалавриата, направление или программу подготовки в магистратуре, количество часов, отведенных для изучения, а также субъективные предпочтения преподавателя, читающего данный курс. Пренебрегать контекстными факторами, безусловно, нельзя, но если ограничиться только ими, то объем и структуру курса можно свободно менять в зависимости от выбранных доминант контекстных параметров, но содержание курса с научной точки зрения будет поверхностным, без внутренней логики и границ, его очерчивающих.

Казалось бы, что ответ на вопрос о временном интервале «современности» или мере ретроспекции прост и очевиден. Современными концепциями будут те, которые существуют здесь и сейчас. Однако когда на память приходят работы, известные русскоязычному читателю, в которых задача изучения современных концепций в той или иной мере уже решалась, в частности: Жамс Э. История экономической мысли. ХХ век. (1959) [6]; Селигмен Б. Основные течения современной экономической мысли с 1870 г. (1968) [12]; Браунинг П. Современные экономические теории -- буржуазные концепции (1987) [4]; История экономических учений: (современный этап): Учебник / Под общ. ред. А.Г. Худокормова (1998) [8] и др., то оказывается, что ответ на вопрос о современности не столь очевиден, как это кажется на первый взгляд.

В каждой их упомянутых работ мера ретроспекции и соответственно историографические основания, определяющие теории как современные, представляются разными временными интервалами и содержательными обстоятельствами.

Так, в работе Э. Жамса такой точкой служит новый для того времени -- ХХ век. У Б. Селигмена -- это становление маржинализма, концепции позитивной критики классической школы, времени, когда К. Менгер, У.Джевонс и Л.Вальрас независимо друг от друга сформулировали принципы маржинализма и, который впоследствии лег в основу экономического мейнстрима, или неоклассической теории. П. Браунинг отталкивался от проблем государственного регулирования, проявившихся в связи с экономическим кризисом 70-х гг. ХХ в. на Западе. Авторский коллектив учебника под редакцией А.Г. Худокормова в качестве начала современного периода берет окончание Второй мировой войны -- середину 40-х годов ХХ в.

Налицо три критерия меры ретроспекции для определения современности: первый астрономический; второй -- метод исследования или гносеология; третий -- предмет исследования или онтология.

Астрономический критерий предполагает, что, в качестве точки отсчета может быть новый век, полвека, треть, и проч. Если воспользоваться им, то ближайшим знаковым рубежом может быть начало ХХIв., и, следовательно, «современными экономическими концепциями» могут быть те, которые существуют в ХХI в., т.е. в течение последних 10 лет. Безусловно, что начало нового века событие знаковое не только для астрономии, но и в более широком культурном смысле. Астрономические рубежи и «круглые» даты дают повод осмыслить прошлое, оценить настоящее и задуматься о будущем, но сами по себе они не являются причиной появления новых методов познания или судьбоносных событий, они могут лишь с ними случайно совпасть. Произошли ли такие знаковые совпадения в первом десятилетии ХХI в., рассмотрим чуть ниже.

В ряде известных работ, посвященных наступлению ХХI в., больше подводились итоги развития экономической науки уходящего века, нежели чем определялись направления развития на будущее. В частности, рядом авторов было отмечено, что главный переворот произошел в трех сферах: формализация макроэкономических исследований, создание новых действенных инструментов для эмпирических исследований и использование теоретического и экономического анализа в прикладных целях (У. Баумоль) [2], а также развитие новых национальных школ, трактующих экономические понятия под углом зрения национальных культурных традиций или вовсе отвергающих экономическую теорию в ее общепринятом, англосаксонском варианте (проявление «негативной связи») и вторая волна в развитии «биологической метафоры» (А. Нестеренко) [10]. (См. также [13, 14]). Однако, что из названного будет значимым для ХХI в., однозначно не ясно, тем более, как отмечал, И. Лакатош -- один из известных методологов века прошедшего, что никакие преимущества одной из сторон [исследовательских программ -- Н.Ш.] нельзя рассматривать как абсолютно решающие. Не существует никакой гарантии триумфа той или иной программы. Не существует также и никакой гарантии ее крушении [9, с.222]. Поэтому, то, что является итогом прошедшего века, не обязательно будет определять содержание последующего. Кроме того, «астрономический» критерий уступает двум другим критериям по научной состоятельности, поскольку он не имманентен не только экономической науке, но и социально-гуманитарным наукам вообще, а заимствуется из естественных наук (астрономии).

Два других критерия -- гносеологический и онтологический -- имманентны социально -- гуманитарным и экономическим наукам, поскольку отражают методологические параметры теоретического знания, согласно которым гносеология представляет образ самой теории, онтология дает образ реальности, которую теория изучает.

Гносеологический (или когнитивный) критерий, представляющий собой характеристику образа науки, формирует представление о том, какие результаты познавательной деятельности стоит считать научными с точки зрения метода познания. Гносеологические основания задают идеалы и нормы, правила научного исследования. Основные принципы и методы экономического исследования формулируются традиционно следующим образом: позитивный и нормативный подходы, индивидуализм и коллективизм, социально-экономический и функциональный экономический анализ, микроэкономический и макроэкономический, равновесный и неравновесный методы и др. Варианты соотношения этих принципов и подходов приводят к разнообразию теорий.

Но в отличие от времени, когда была написана работа Б. Селигмена [12], в которой понятие современности было связано с методом мейнстрима (неоклассика), нынешнее состояние теории характеризуется, во-первых, методологическим плюрализмом, а, во-вторых, отсутствием каких-либо принципиально новых методов, появившихся в XXI в.

Для методологического плюрализма характерно отсутствие базового или обобщающего направления развития науки, отрицающего методологию в ее традиционно нормативном смысле, как особый тип знания, «вносящего» в конкретную науку «подлинный» (истинный, правильный) метод познания. Признание методологического плюрализма оставляет за ученым право самому определять метод исследования. Поскольку в настоящее время не существует экономики как единой научной дисциплины, есть лишь изменчивое поле функционально различных и часто конфликтующих дискурсов, то и гносеологическая составляющая методологии в современном смысле -- это совокупность знаний о конкретных технологиях научного анализа. Примечательным является тот факт, что все популярные ныне методы имеют датами своего «рождения» первую половину ХХ в., а еще точнее десятилетие между 30-40 гг. ХХ века. Так, знаковая работа Дж. М. Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег» появилась в 1936 г., в этот же период времени появились работы неолибералов всего спектра направлений, заявлявших о себе как о противниках государственного регулирования -- от австрийской школы до В. Ойкена с его идеями ордолиберализма («Основы национальной экономики», 1940 г.). Статья Р. Коуза «Природа фирмы», от которой официально ведет отсчет новая институциональная теория появилась в 1937, первая работа по сравнительному анализу экономических систем -- в 1938 г. (Loucks W.N. Comparative Economic System).

Все эти работы, как и методы, в них развиваемые, представляют собой результат переосмысления господствующей экономической науки (неоклассики) в связи с кризисом 1929-1930 гг. или Великой депрессии, с той лишь разницей, что актуализированы или востребованы экономической политикой они были в разное время. Ордолиберализм и кейнсианство (в широком смысле) были широко распространены до 70-х гг. ХХ в., а неоинституционализм как разновидность компаративистики, стал популярным с 90-х гг. ХХ в. Период между 70-90 гг. ХХ в. -- время господства монетаризма (одной из ветвей неолиберализма), занимающего промежуточное положение между правым крылом неолиберализма (австрийская школа) и крайне левым крылом -- ордолиберализмом В. Ойкена. Фактически отказ от единой науки, от признания единственного пути к истине произошел именно в этот период [13].

Поскольку признание методологического плюрализма (или кризиса), оставляет за ученым право самому определять метод исследования, то и гносеологическая составляющая методологии в современном смысле -- это совокупность знаний о конкретных технологиях научного познания.

В настоящее время в Интернете широко представлены разработки курсов, посвященных современным экономическим концепциям, а также рефераты с одноименным названием, которые состоят, как правило, из следующих блоков: современный институционализм; теории экономического роста; кейнсианские школы; концепции денежно-кредитной политики; эволюция экономических систем; геоэкономические концепции; методология экономического анализа («плюс» пара концепций, отражающих предпочтения лектора). Очевидно, что указанный и подобные ему курсы строятся на «дескриптивно-гносеологической» доминанте, представляющей современные экономические концепции. Но в таких «дескриптивно-гносеологических» вариантах внимание концентрируется на методах, появившихся в первой половине ХХ в., и с их помощью трудно показать политическую актуальность действительности (современности).

Третий из упомянутых критериев -- онтологический (или метафизический), предполагает характеристику предмета исследования и служит базой для создания интегрального образа или научной картины исследуемой реальности. Для выражения картины реальности используется особый язык научных категорий, который предполагает определенную трактовку фактов или их эмпирическую и мировоззренческую интерпретации, выявление онтологического (метафизического) смысла теоретических абстракций и их место в картине реальности.

По онтологическому признаку, современными будут считаться концепции, отражающие или объясняющие облик современного мира, сложившегося под влиянием событий его определивших. Это, прежде всего, глобализация и все то, что либо укрепляло ее, такие события как крушение биполярного мира, либо то, что подрывало глобальный тренд развития -- атаки мирового терроризма 11 сентября 2001 г. или мировой финансовый кризис, отчетливо проявившийся осенью 2008 г. и пр.

Любая картина экономической реальности отражается с помощью или на основе некоего социального конструкта, причем таких социально сконструированных реальностей может быть сколь угодно много: глобальная экономика; трансформационная экономика; модернизационная экономика; инновационная экономика и т.д.

На сегодняшний день внимание к онтологии актуально еще и само по себе, поскольку со времен М. Вебера тема онтологий была на периферии исследований, центральной же темой в общефилософском смысле был метод или гносеология и его общезначимость для наук об обществе и культуре. Лишь к концу ХХ в. стало уделяться все большее внимание реконструкции и осмыслению онтологий, выстраиваемых на базе неоклассической теории, таких как поведенческие, этические, институциональные. Посредством данных реконструкций были выявлены противоречия между онтологиями теории общего экономического равновесия и микроэкономической теорией рационального поведения; проанализированы теоретические трудности, связанные с использованием предпосылок репрезентативных экономических агентов и др.

В методологической «работе» находились неоавстрийская, посткейнсианская, институциональная школы, реабилитируются эссенциализм (стремление познать истину) в социальном познании, появляются новые экономические онтологии, например, представляющие экономическую картину через призму метафоры литературного текста, где взаимодействуют различные персонажи и проч. [1, с. 147-148]. Возвращение научных онтологий (видений предмета) в сферу методологических интересов позволяет, как нам представляется, более активно влиять на компоненты научного знания и их познавательную и идеологическую роль через образование будущих менеджеров.

Представление онтологических картин современной экономики, как уже было отмечено в начале статьи, должно быть связано с концепцией глобализации, а также рядом концепций ей противостоящих, так называемой, альтернативистикой, предлагающей иные объяснения настоящего и будущего развития мира. В рамках анализа концепции глобализации будет уместным вспомнить о «космополитизме» Ф. Листа, о марксистской теории обобществления и интернационализации, а затем рассмотреть современные трактовки, отталкиваясь от «Конца истории?» (1989) Ф. Фукуямы [19], где он стремился доказать, что успехи западного либерализма, якобы, не оставили современному обществу каких-либо жизнеспособных альтернатив для развития. Следует, по нашему мнению, обратить внимание на концепции, раскрывающие противоречивый процесс развития самой глобализации. Это концепции устойчивого развития, трансформации, регионализации, интеграции, модернизации. Уместным будет внимание к экономической критике глобализации, данной Дж. Стиглицем [18], по мнению которого глобализация, разрушая промышленность, способствует росту безработицы, нищеты, является фактором, сдерживающим научно-технический прогресс. Он критикует политику глобальных институтов, таких как: ВТО, МВФ, которые, по его мнению, в интересах нескольких наиболее развитых государств, используют глобализацию в ущерб большинству стран на планете.

Рассматривая такие концепции как трансформация и модернизация, можно показать их различное толкование в рамках разных интеллектуальных традиций (как это сделано, например, в работе Р. Нуреева, рассматривающего трактовки модернизации [12]).

Следующим блоком могут быть концепции, которые нацелены на понимание внутренней конкуренции, качества внутренних институтов и институциональных изменений. К современным концепциям, рассматривающим внутреннюю конкуренцию, следует отнести новую экономическую географию П. Кругмана [9], который выделяет конкурентные преимущества «первой» (природных ресурсов) и «второй природы» (агломерационный эффект, человеческий капитал и институты), и исследованиям Всемирного банка, где пространственные факторы рассматриваются как преграда или барьеры для развития. Основными факторами пространственного развития называются: 1) density или плотность населения, агломерационный эффект; 2) distance или экономическое расстояние (транспортные, транзакционные издержки); 3) division -- барьеры, прежде всего, институциональные.

Современные концепции конкуренции нацелены на включение в экономический анализ и на учет реальными практиками такого фактора как пространство и являются прямым следствием развития глобальных процессов. Теории, учитывающие географию, наиболее релевантными для понимания особенностей развития российской экономики, где пространство предопределяет конкурентные преимущества или их отсутствие, проявляющиеся в агломерационном эффекте, концентрации человеческого капитала и институтов, способных (или неспособных) обеспечить развитие модернизации. В этом же ключе следует обратить внимание на концепции конкурентных преимуществ М. Портера [15]).

Проблему качества внутренних институтов и институциональных изменений можно раскрыть на основе концепции Д. Норта о дискретных и инкрементных институциональных изменениях, концепции А.А. Аузана о спонтанных и целенаправленных изменениях, концепции Х. Демсетца, объясняющей изменения институтов правомочиями собственности, а также типология траекторий институциональных изменений др. Следует обратить внимание и на критическую оценку состояния внутренних институтов, которая представлена в институциональной теории корпоративного взаимодействия, распространяемого в вариантах «только для своих», «золотого миллиарда», государство как корпорация и проч. Эти «новые» концепции своими интеллектуальными посылами близки к идеям социальной школы Германии, сложившейся в период усиления роли государства, различных корпораций и институтов в управлении экономикой. Представители этой школы полагали, что предметом изучения в экономической теории должны быть правовые и этические нормы, устанавливающие связи между людьми. Такими связями является принадлежность людей к какой-либо общности или корпорации.

Согласимся с А. Гринспеном (несмотря на всю одиозность этой фигуры и ее роли в современном финансовом кризисе), что «... споры о кратчайшем пути к процветанию начались задолго до 1776 г. ... Хотя эти споры, по сути, бесконечны, все же можно выделить три главных фактора, от которых зависит глобальный рост: 1) уровень внутренней конкуренции и, что важно в первую очередь для развивающихся стран, открытости для торговли и интеграции с остальным миром; 2) качество внутренних институтов, составляющих основу экономики; 3) способность тех, кто определяет политику, обеспечить макроэкономическую стабильность» [5, с.248].

Раскрывая третий фактор, который может составлять следующий блок курса о современных экономических концепциях, следует обратить внимание на то, почему современные развитые страны перешли от реализации концепции социального государства к концепции эффективного государства, а также рассмотреть концепции регуляторов автоматической и «ручной» настройки.

Логика выбора концепций, объясняющих современный мир, подводит к мировому финансовому кризису 2008 г., событию, которое вслед за 11 сентября разрушило идиллическую картину глобального либерального сообщества. В этом объяснении можно задействовать весь известный арсенал теоретических подходов, начиная от марксизма (противоречия между общественным характером труда и частнокапиталистической формой присвоения), кейнсианства во всем его многообразии, теорий неоклассического синтеза, неолиберализма австрийской школы и т.д. [11].

Таким образом, начало века совпало с теоретическими и практическими поисками мер преодоления кризиса, подорвавшего распространение феномена «только для своих» («золотой миллиард» как вариант корпоративного взаимодействия) и обеспечения иного миропорядка, пока еще со слабо различимыми новыми контурами (в частности, БРИК или БРИКС).
Наше профессиональное суждение подсказывает нам, что содержательное построение курса «Современные экономические концепции» с «критически-онтологической» доминантой позволяет в наибольшей степени сконцентрировать внимание магистрантов менеджмента на проблемах происходящего в современной действительности, а также более активно влиять на компоненты, формирующие их научное знание о мире, уточняя и расширяя его научную картину более отчетливо, чем в варианте с «дескриптивно-гносеологической» доминантой. Последний вариант, как представляется, будет лучше служить будущим экономистам, в целях формирования адекватного профессионального самосознания и знания возможностей средств экономической науки.

магистерский подготовка менеджмент концепция

Литература

1. Ананьин О.И. Экономическая наука в зеркале методологии // Вопросы философии. - 1999. - № 1.

2. Баумоль У. Чего не знал Альфред Маршалл: вклад ХХ столетия в экономическую теорию // Вопросы экономики. - 2001. - № 2.

3. Блауг М. Методология экономической науки или как экономисты объясняют. - М., 2004.

4. Браунинг П. Современные экономические теории - буржуазные концепции. - М., 1987.

5. Гринспен А. Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы.- М.: ООО «Юнайтед Пресс», 2010.

6. Жамс Э. История экономической мысли. ХХ век. - М., 1959.

7. Жижек С. Размышление в красном цвете: коммунистический взгляд на кризис и сопутствующие предметы. - М.: 2011.

8. История экономических учений (современный этап): Учебник / Под общ. ред. А.Г. Худокормова. - М.: Инфра, М. 1998.

9. Кругман П. Р., Обстфельд М. Международная экономика: теория и политика / Пер. с англ. 5-го междунар. изд. - СПб.: Питер, 2004.

10. Лакатос И. История науки и ее рациональная реконструкция // Структура и развитие науки: Сб. - М., 1975.

11. Нестеренко А.В. О чем не сказал Уильям Баумоль: вклад ХХ столетия в философию экономической деятельности // Вопросы экономики. - 2001. - № 7.

12. Нуреев Р. Проблемы модернизации экономики: концепции, цели, средства / Научные труды Донецкого национального технического университета. Сер. Экономическая. - Вып. 103-1. - Донецк, 2006.

13. Отечественная экономическая наука между прошлым и будущим: Очерки / Под ред. Г.Г. Богомазова. - СПб.: Изд-во С.- Петерб. ун-та, 1997.

14. Панорама экономической мысли конца ХХ столетия / Под ред. Д. Гринэуэй, М. Блини, И. Стюарт. Т.1-2. - СПб.: Экономическая школа , 2002.

15. Портер М. Международная конкуренция. - М.: Междунар. отношения, 1993.

16. Мировой экономический кризис и Россия: причины, последствия, пути преодоления / Рязанов В.Т. и др. Колл. доклад // Матер. Междунар. науч. конф. 12-13 ноября 2009 г. Экон. фак-т СПбГУ. - СПб., 2009.

17. Селигмен Б. Основные течения современной экономической мысли с 1870г. - М., 1968.

18. Стиглиц Дж. Глобализация: тревожные тенденции // Политический журнал. - 2004. - № 7 (10).

19. Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. - 1990. - № 3.

20. Шапиро Н.А. Дж. М. Кейнс как завершающий экономист «мейнстрима» и предвестник теоретико-методологического плюрализма // Вопросы экономики. - 2008. - № 1.

21. Шапиро Н.А. К вопросу об учебно-методическом обеспечении курса «История и методология экономической науки» // Магистратура: состояние и перспективы: Матер. науч.-метод. конф. / Под ред. Г.Г. Богомазова. Вып. 2. - СПб.: ОЦЭиМ, 2007.

Размещено на Allbest.ru