Создание системы высшего образования в России как основа формирования молодежи в качестве отдельной социальной группы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Российский государственный университет туризма и сервиса

СОЗДАНИЕ СИСТЕМЫ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ КАК ОСНОВА ФОРМИРОВАНИЯ МОЛОДЕЖИ В КАЧЕСТВЕ ОТДЕЛЬНОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ГРУППЫ

Меркулов Павел Александрович

ads_st@orel.gazpromrg.ru

Москва

Аннотация

образование молодежь социальный политика

Создание системы высшего образования в России как основа формирования молодежи в качестве отдельной социальной группы

Статья посвящена изучению истории становления систем образования в России как важнейшей основы и предпосылки выделения молодежи в качестве самостоятельной социальной группы, выступающей для государства объектом его молодежной политики.

Ключевые слова. высшее образование, государственное управление, государственная молодежная политика

Annotation

Establishment of higher education in Russia as the basis of formation of youth as a distinct social group

The article is devoted to the study of history of education systems in Russia as the most important basis and preconditions for youth as an independent social group, acting for the State by its youth policy.

Keywords. Higher education, State administration, State youth policy

Одним из первых институтов, в рамках которых молодежь имела возможность сформироваться в качестве самостоятельной социальной группы выступает сфера образования. Собственно говоря, само образование, как вид государственной деятельности, уже, как правило, может определяться как некий историко-правовой маркер, выступающий свидетельством начала формирования государственной молодежной протополитики.

Говоря о России, следует отметить, что мы не можем говорить о наличии структур высшего образования и создаваемых им социальных групп применительно к раннему периоду развития отечественной государственности, когда в Европе уже несколько веков существовала система университетов, а студенчество рассматривалась как отдельная социальная группа.

Формально начало непосредственной целенаправленной культурно-образовательной деятельности Древнерусского государства относится к IX в. однако предположения о возможности квалифицировать эту образовательную подготовку как разновидность высшего образования своей эпохи вряд ли выглядят достаточно обоснованными. Даже в том случае, если мы можем говорить об объеме знаний, сравнимом с объемом информации, ретранслируемым в европейских университетах, то в любом случае это будет частный, штучный процесс, не создающий социальную группу студенчества как таковую.

Отечественные исследователи справедливо соотносят появление системы образования знати с процессами, инициированными крещением Руси в 988 г. Грамотность фактически насаждалась сверху -- повелением князя у именитых людей забирали детей и отдавали «на учение книжное». Образование более высокого уровня появляется со второй половины XVII в., когда в перечень изучаемых предметов включаются иностранные языки и различные науки. Российское государство, по мере развития в XVII в. бюрократической системы управления, требовало значительного количества грамотных людей, способных работать в органах как центрального (дипломатическое ведомство, хозяйственные и военные приказы), так и местного (приказные избы и палаты) управления.

К основным тенденциям развития отечественного государства и права периода трансформации власти Великого князя Московского в Великого князя всея Руси справедливо относится формирование такого базового для России правового института как крепостное право и формирование нового социального слоя - дворян. Последние выступали в качестве новой социальной опоры Великого князя всея Руси в его борьбе с сепаратистскими тенденциями бывших удельных князей и экономически сильных и древних по происхождению боярских родов.

Соответственно новая централизованная государственная власть, сделав ставку на формирование слоя дворянства, не могла не перейти и к формированию системы и государственных органов и совокупности нормативно-правовых актов, реализующих применительно к данной социальной группы комплекс мер, ориентированных на обеспечение ее лояльности к ней. Конечно же, наиболее широко известными преференциями центральной (великокняжеской, царской) власти является, прежде всего, закрепощение крестьян, а также сближение правового режима вотчин и поместий, формально-нормативное уравнивание в личных правах различных слоев правящего класса. Однако на фоне этих, весьма тщательно исследованных процессов, их отражение в отношении дворянской молодежи оказалось незаслуженно забытым.

В этот период формируется и система отраслевых органов государственного управления - приказов, целый ряд которых может быть полностью или частично отнесен к тем, чьим предназначением выступает реализация социальной политики государства. К их числу относятся, прежде всего, Разрядный, Поместный, Приказ строения богаделен, Панихидный приказ, Полоняничный приказ и др.

Данные нормы были подтверждены и базовым нормативным актом, относящимся уже к новой российской династии Романовых. Соборное уложение 1649 года - свод законов Русского государства, принятое на Земском соборе 1649 года и действовавшее вплоть до 1832 г., когда в рамках работы по кодификации законов Российской империи, проводимой под руководством М.М. Сперанского, был подготовлен Свод Законов Российской империи.

К данному направлению государственной молодежной политики эпохи российского средневековья следует, прежде всего, отнести меры, типичные для общества построенного по принципам феодальной иерархии. Речь, прежде всего, идет об использовании социальной политики в целях интеграции правящих сословий. К наиболее репрезентативным примерам, на наш взгляд относится деятельность государства в таких областях как взаимоотношения в системе дворянин - государство, путем придания статуса писанного права тем нормам, которые ранее существовали либо в виде обычного права, либо не были в достаточной степени кодифицированы. Государственное вмешательство в сфере социальной политики было связанное переходом государства на качественно иной уровень социального управления. Проявляется это в таком виде социального творчества, как создание условий и стимулирование с разной степенью саморефлексии, появление новых социальных страт изначально и, прежде всего в молодежной среде, связанных с возникновением и формированием государственной системы образования.. При этом данная социальная страта формировалась путем рекрутирования ее членов из традиционных социальных групп лично свободного населения. Они сохраняли права и обязанности, принадлежавшие им в силу социальной принадлежности, приобретенной в силу происхождения, но, в силу принадлежности к новой страте получали возможность воспользоваться социальным лифтом, который она предоставляла.

В 1631 г. в Киеве открылось первое русско-украинское учебное заведение протоуниверситетского типа - Киево-Могилевская коллегия. Образование в ней не носило строго профессионально-религиозного характера, и выпускники могли занимать не только церковные, но и светские должности.

В 1665 г. в Москве царем Федором Алексеевичем, отцом Петра I основана Славяно-греко-латинская академия, как первое в стране высшее учебное заведение университетского типа. На практике академия стала специальным учебным заведением богословской направленности, комплектуемой на всесословной основе, хотя и с преобладанием детей священнослужителей.

Появление разнообразных школ нового типа готовило почву для появления в России высших учебных заведений. Фактически еще до начала системных реформ Петра I в России на рубеже XVII-XVIII вв. было положено начало формированию различных отраслей высшего университетского образования - технического и естественно-научного.

Эпоха петровских преобразований, хорошо известна из научной литературы и сочинений популяризаторской ориентации, по принудительному обучению «дворянских недорослей», посылке на учебу за границу, созданием «цифирных» и иных школ. Однако она не привела к кардинальному перелому в организации системы высшего образования в России, т.к. решала конкретные задачи реформирования государственного устройства, реализовывала задачу обеспечения ресурсной базы для ведения многолетних войн и т.д. Соответственно говорить о складывании студенчества в России, как значимой социальной страте, генерирующей адекватную ее значению политику, применительно к данной эпохе явно преждевременно. Однако созданная Петром I система управления, экономика страны стали той базой, которая позволила обеспечить поступательное развитие страны, постоянно требовавшее увеличения количества квалифицированных кадров с высшим образованием. Выходом из этой ситуации стало использование зарубежного и прежде всего германского опыта.

Начиная с середины XVIII в. российское высшее образование развивается на основе германских традиций высшего образования, отдававшего предпочтение не «элитному» университетскому образованию, а массовой подготовке высококвалифицированных специалистов для конкретной практической деятельности.

Собственно университетское образование появляется в России в середине XVIII в. путем рецепции институтов западного высшего (по преимуществу немецкого) образования. Первую генерацию преподавателей российских университетов составляли немецкие профессора, чье влияние будет хорошо заметно еще на протяжении как минимум века. Рекрутируются преподаватели вузов и из числа российских студентов, обучавшихся в Европе. Самым известным из их числа является, конечно же, М.В. Ломоносов.

Потребности стремительно развивающегося промышленного производства, рост размеров Империи, крепнувшего бюрократического государства, зарождающиеся капиталистические отношения в сельском хозяйстве - все это в начале XIX стимулировало весьма высокие темпы развития системы высшего образования, позволившие России за один век пройти трехсотлетний путь.

Параллельно происходило и формирование социальной группы, которая, как показывает изучение данного процесса, как раз и выступит в качестве объекта управления посредством специализированной деятельности, позволив говорить о возникновении такого исторического феномена как государственная молодежная политика.

Начало этого процесса, как отмечено выше, относится к середине XVII в., однако качественно новые темпы его развитию придаст XVIII в., время превращения студенчества в действительно заметную социальную группу, которая вскоре потребует специального нормативно-правового регулирования, а, впоследствии и особых органов отраслевого управления.

Значительное влияние на данный процесс оказывали две, взаимоисключающие тенденции. С одной стороны это было стремительное наращивание знаний в европейской науке рационального типа, а с другой стороны, это «доминирование традиционного сознания в основной массе народа, отсутствие центров выработки и передачи рационального знания в России до XVIII в.» Это и предопределило и отставание по времени появления отечественных научных и учебных организаций, и ориентацию в процессе их создания на передовые образцы Западной Европы.

Отечественное образование имеет давнюю историю изучения и вполне сложившуюся историографию как общероссийских, так и региональных, как стратегических, так и отраслевых проблем.

Формирование ранее отсутствовавших в России отраслей промышленности, развитие новой системы администрирования, опиравшейся на слой государственной бюрократии, начавшееся в России на заре XVIII в., потребовало специалистов в самых разных, ранее неизвестных отраслях научного знания. Традиционно выделяют три основных способа решения подобных кадровых проблем: импорт иностранных специалистов; обучение за рубежом; подготовка собственных квалифицированных кадров в своей стране. Все эти способы были использовались как в петровский период модернизации России, так и в последующие десятилетия XVIII и XIX вв. Применительно к формированию студенчества, как социальной группы, нас конечно же интересует третий способ решения кадровых вопросов.

Специалисты в области высшего образования в России отмечают, что до XVIII в. в России существовало порядка 12 учебных заведений, которые можно условно отнести к специализированным или высшим. По продолжительности существования и по характеру обучения среди них выделялась Славяно-греко-латинская академия, основанная в 1685 г. Инициатором ее преобразования, а также создания в стране различных новых учебных заведений европейского типа был Петр I. В 1700-1701 гг. Славяно-греко-латинская академия была реформирована по образцу протестантской коллегии и получила название Славяно-латинской академии. Для русской низшей школы в первой половине XVIII в. еще не было необходимой ни организационной, ни материальной базы.

Параллельно осуществляются попытки создания системы светского специального образования в России. Этот процесс в своем развитии прошел следующе этапы. В январе 1701 г. был издан указ об открытии в Москве школы математических и навигацких наук. Ее идея была подсказана Королевской математической школой при Христовом госпитале в Лондоне. Новая петровская школа была ее точной копией «с тем же делением на подготовительные школы, с тем же набором предметов и такой же организацией». Школу «добровольно хотящих, иных же паче и со принуждением» возглавил шотландец А. Фаркерсон, занимавшейся просвещением молодежи в России более 40 лет. При Петре I он подготовил едва ли не всех русских моряков «от высших и до низших», а императрица Анна Иоанновна в письме в Адмиралтейств-коллегию подчеркивала, что все русские моряки на протяжении почти 40 лет прошли через его навигацкую школу. В Сухаревой башни, где размещалась эта школа, шотландцем, Я. Брюсом, была создана и первая в России обсерватория. Отделившаяся от школы часть была переведена в 1715 г. в Санкт-Петербург, где стала основой создания Морской академии. Позднее, в 1752 г., Академия была преобразована в Морской Шляхетский кадетский корпус.

В результате деятельности Навигацкой школе и Морской академии в России впервые в ее истории был создан слой образованных профессионалов морского дела. Эти учебные заведения, как справедливо отмечается в отечественной литературе, не только способствовали началу становлению России как морской державы, ее победе в Северной войне, но и стали исходной точкой формирования таких основ высшего образования как научные публикации, и технические и научные школы. Они стали своеобразным полигоном для нескольких поколений русских исследователей, картографов, математиков, геодезистов, астрономов и инженеров -- профессий, в России до Петра I не существовали и были основой его основных реформ в системе российской государственности.

При Петре предпринимаются попытки расширить сферу деятельности государственной системы образования. В 1715 г. Петр приказал направить по губерниям по два ученика этой школы, выучивших географию и геометрию «для науки молодых ребяток из всяких чинов людей». «В силу этого распоряжения уже в следующем, 1716 г., в разных городах России было открыто 12 школ; к ним в 1720-1722 гг. присоединилось еще тринадцать. Новая школа обучала арифметике и геометрии, почему и получила название «цифирной школы»».

Распространение новых знаний и форм обучения вызвало неоднозначную реакцию в традиционной культуре России. Посылке детей в школу противились и горожане, и церковь. В результате в уцелевших школах из широкого спектра семей духовного звания, солдатских, приказных, посадских, дворянских и детей боярских остались почти исключительно дети приказных. К 1727 г. их насчитывалось всего 500 человек вместо двух тысяч, набранных изначально. Анализируя причины убыли учеников, П.Н. Милюков отмечал, что больше трети покинувших школу воспитанников были взяты у нее насильно (37% возвращены в епархиальные школы, «где за неявку учеников не сажали на цепь в тюрьму, как это нередко бывало с клиентами светской школы»). Больше пятой части (20,8%) бросили школу самовольно, от 15% -- седьмой части (безграмотных, идиотов и неспособных) -- школа отказалась сама. Семнадцатая часть (6%) поступила на должности, не кончив курса. И только одна пятая (19,9%) была отпущена выученной. Таким образом результативность деятельности новых школ и их популярность можно оценить как весьма низкую.

Новые школы, как и многие другие начинания, учрежденные Петром, вскоре после его смерти фактически прекратили свою деятельность. Образование, возложенное Петром на дворянство как своего рода натуральная повинность, сменилось на добровольное. В царствование Елизаветы учрежденные Петрром морские академии, или «навигацкие школки», уже не набирали установленного штатного числа учеников не только из итулованных дворянских семей, но и из беспоместных дворян.

Таким образом, внедрение светской школы европейского образца при Петре I оказалось мероприятием крайне сложным, малоэффективным, вызывавшим сопротивление и отторжение российской действительности. В итоге результат были крайне недолговечными. Отдельные элементы школы уцелели только в симбиозе с военной школой, воспринявшей элементы ее программу. Вместе с тем, в данный период заметно более популярными и востребованными были духовные школы. К 1738 г. в России было 17 семинарий, в которых обучалось 2589 учеников, а к 1764 г. их число возросло до 26 с 6000 учениками. Основу среднего образования составляли епархиальные училища, учрежденные еще при Петре I по образцу классических средних учебных заведений Европы.

Создававшееся промышленное производство требовало поддержания и развития образования не только в столицах, но и в формирующихся индустриальных центрах. Помимо специальных знаний, эти школы способствовали знакомству учащихся с иностранными языками. По инициативе начальника казенных заводов Урала и Сибири В.Н. Татищева в ноябре 1735 г. в Екатеринбурге были открыты школы немецкого и латинского языков. «Знание немецкого языка, по мысли Татищева, могло открыть русской молодежи доступ к литературе по горнозаводскому делу, которая издавалась по преимуществу на немецком языке и без знания которой нельзя было стать настоящим специалистом».

Для подготовки среднего технического персонала была учреждена школа «словесная и арифметическая», «с двумя при ней учителями, шихтмейстерами», из которых один должен был «обучать и словесному, и письменному русскому» и заниматься с пятью-шестью учениками; другой -- «который обучает арифметике и геометрии, и тригонометрии, и чертежам, и рисовать ручному». Среди учителей было много немцев. Большой процент учеников составляли дети иноземцев. Пастор Л.Х. Зехтинг должен был преподавать немецким детям арифметику, геометрию и черчение.

Примерами светского общеобразовательного обучения могут быть школы, открытые в Москве в самом начале XVIII в. при непосредственном участии иностранных преподавателей. В 1701 г. Петр I дал разрешение иезуитам открыть в Москве школу, в которой около 30 русских учеников обучались латыни, математике, немецкому языку и получали военные знания. В школе учились дети известных высокопоставленных представителей русской знати петровского времени: Нарышкин, Апраксин, Долгорукий, Мусин-Пушкин, Куракин. В 1703 г. в Москве открылось еще одно среднее учебное заведение - гимназия Глюка (существовала до 1715 г.), в которой основное внимание отводилось изучению иностранных языков (как классических, так и современных немецкого, французского, шведского), а также преподавалась география, история, арифметика, философия, давались сведения о политике, философии, поэзии, танце. «Гимназия Глюка была первой попыткой завести светскую общеобразовательную школу... мысль оказалась преждевременной», -- так характеризовал эту попытку В.О. Ключевский. В 1711 г. в ней обучалось около 80 учеников. Из 18 учителей, преподававших в гимназии, 13 человек были немцами. Всего гимназию окончили около 250 учеников, ряд из которых впоследствии стали крупными просвещенными деятелями своего времени: А.П. Бестужев-Рюмин, В.В. Голицын, Г.И. Головкин, П.П. Шафиров.

Таким образом, петровский период в развитии отечественного образования современного типа характеризовался, прежде всего, созданием специализированных учебных заведений, ориентированных на подготовку остро необходимых кадров в новых областях рационального знания: артиллерии, инженерии, горного дела. Однако ни их количество, ни численность обучаемых и, тем более их доля даже в городском населении России не позволяют говорить о формировании новой социальной группы, требующей дополнительной специализации государственного управления. По прежнему элементы протомолодежной политики отмечаются только применительно к правящему слою дворян.

Новый период в истории русского образования наступил с приходом на смену узкопрофессиональной и сословной школе первой половины XVIII в. общеобразовательной школы, ориентированной на сугубо педагогические цели. Ее возникновение и развитие в России относится к царствованию Екатерины II и на последние десятилетия XVIII в.

Екатерина II придавала большое значение начальному и среднему образованию. 1760-е гг. в истории образования России стали временем заимствованием западноевропейских педагогических проектов. Создавая систему школьного образования, Екатерина II использовала в качестве образца австрийскую школьную систему. В ее основе лежало финансирование государством небольшого количества избранных школ, а основная масса содержалась за счет сельских обществ.

В результате работы комиссии по школьному делу был выработан «Генеральный план гимназий или государственных училищ» (1765-1766 гг.). Весной 1770 г. «Комиссия об училищах» подготовила проект устройства деревенских школ. Согласно этого проекта планировалось введение по примеру Пруссии обязательного обучения грамоте для всех детей мужского пола. В каждом селе или большой деревне должны были открыться школы по одной на 100-250 семей. Все расходы на создание и содержание школ лежали на прихожанах. Однако Екатерина не решилась пойти на создание сети сельских школ (по оценкам современных исследователей короткое время существовало не более десяти сельских школ, в которых обучалось около 250 крестьянских детей). Отрицательное отношение народа к начальной школе отмечалось еще в 1860-1870-е гг. Такое отношение изменяется только 1880-х гг. что связано с кардинальными изменениями старого крестьянского быта «и развивающихся на почве отхожих промыслов и общения с городом товарных и денежных отношений в деревне».

Реформа образования была продолжена в последние десятилетия XVIII в. Ее суть заключалась в создании начальных школ для обучения базовым знаниям во всех городах, местечках и селах; формировании второй школьной ступени - главных училищ, которые готовили к высшему образованию или к практической деятельности в области сельского хозяйства и промышленности. Наконец, в каждой провинции также учреждался третий тип школ - нормальная школа, специализировавшаяся на обучении учителей для народных училищ.

В конце 1781 - начале 1782 г. по поручению императрицы академиком Ф. Эпинусом (ученый Берлинской Академии наук, после приезда в Россию, одно из доверенных лиц императрицы) была составлена записка о реформе школьного образования в России, опирающаяся на австрийский опыт.

27 сентября 1782 г. Екатерина II подписала «План к установлению народных училищ в Российской империи», вводивший аналогичную австрийской трехуровневую школьную систему, внеся в него некоторые изменения. Согласно ему предстояло учредить три типа общеобразовательных школ: двухклассные (малые), трехклассные (средние) и четырехклассные (главные). Учитывая особенности Российской империи, императрица сочла целесообразным «учение французского языка оставить домашнему воспитанию по собственной каждого воли, а в народных училищах оного не преподавать», а в школьную программу ввести языки: греческий - в Киевской, Новороссийской, Азовской губерниях; латинский - в Белорусской губернии; китайский - в Иркутской губернии и в Колыванской области.

В результате реформы в России впервые была образована единая система государственных учебных заведений, с общей методикой и организацией учебного процесса. В России было положено начало созданию двухступенчатой системы бесплатных, доступных всем свободным сословиям «главных народных училищ» в губернских центрах и «малых народных училищ» в уездных городах с совместным обучением мальчиков и девочек. Оценивая эти действия в сфере образования с позиций модернизации, важно подчеркнуть сугубо светский характер Устава. Антиклерикально настроенная императрица отвергала все притязания священников на роль учителей начальной школы. Устав также запрещал телесные наказания в школах. Для поддержания дисциплины в классе считалось достаточно увещевания, предостережения, угрозы, лишение приятного и устыжение. Эта градация, как и другие правила для учителей, была прямо переведена из австрийских документов. «Чтобы ввести в действие австрийскую систему, нужно было, во-первых, создать подходящие учебники и, во-вторых, приготовить учителей, знакомых с новым методом преподавания», - писал историк русской культуры П.Н. Милюков.

В целом можно сделать вывод о том, что в царствование Екатерины II была создана инфраструктура, которая стала своего рода фундаментом формирования слоя образованных людей в России. Если в 1782 г. во всей стране насчитывалось лишь 8 государственных училищ, в которых 26 преподавателей обучали менее 600 учеников, то в 1796 г. действовало 316 училищ с 744 преподавателями, в которых обучалось 17 341 человек. В начале XIX в. в стране насчитывалось около 500 светских учебных заведений с численностью учащихся от 45 до 48 тысяч учащихся. В это же период в 66 духовных семинариях и школах обучалось 20 393 учащихся.

Однако если обратиться к расчетам отечественных исследователей, показывающих удельный вес учащихся в обществе, то картина видится достаточно пессимистическая. По расчетам М.А. Рахматуллина, одно главное народное училище (примерно 135 учеников) приходилось на 500 000 (в среднем) жителей губернии, одно малое училище (40 учеников и один учитель) - на 50 000 жителей уезда. П.Н. Милюков отмечал, что школу времен Екатерины только по имени можно было назвать «народной», так как при населении России в 1790 г. 26 млн., один учащийся светской школы приходился на 1573 человека. По-прежнему существовала проблема набора учеников в эти училища, иногда, как и при Петре, они забирались в школу насильно, с помощью полиции. Для того чтобы укомплектовать новые школы иногда закрывались старые.

Вместе с тем, вполне справедлив вывод о том, что «Устав народным училищам Российской империи», утвержденный Екатериной II в августе 1786 г., заложил основы государственной общеобразовательной школы. По данным Герольдмейстерской конторы, во второй половине XVIII в. около половины всего дворянства получило лишь начальное образование, 8% было вообще неграмотным. За 50 лет (1757-1807 гг.) грамотность мужского городского населения России возросла с 19,3 до 38,8%, женского населения в городах - с 5,2 до 18,7%.

Помимо государственного насаждения светского общего и специального образования в России, существовал еще один -- намного более массовый -- канал распространения нового знания: пансионы и домашнее обучение. Однако поскольку они не подпадали под государственное регулирование в сфере образования и не формировали студенчество в широком смысле слова как социальную группу, мы продолжим следить за базой формирования студенчества в контексте целенаправленной деятельности государства. В качестве общего вывода можно говорить о том, что и при Екатерине качественного скачка в формировании студенчества еще не происходит, а, соответственно нет оснований говорить об изменениях в системе элементов протомолодежной политики.

Большая часть высшего дворянства воспитывала своих детей дома. Причем качество этого образования вызывало сомнения у современников и деятелей более поздней эпохи. «Воспитателями сначала были немцы, потом с царствования Елизаветы - французы», - писал В.О. Ключевский.

На протяжении всего XVIII и большей части XIX в. домашнее образование было очень популярным и осуществлялось преимущественно силами иностранцев. Поскольку не все иностранцы действительно соответствовали избранному ими роду деятельности, Сенатским указом от 5 мая 1757 г. «О предварительном испытании в науках иностранцев, желающих определиться в частные дома для обучения детей» предписывалось не допускать их впредь к преподаванию без сдачи экзаменов и получения аттестата. Экзамены принимались в Академии наук, выполнявшей эти обязанности в течение 30 лет.

Идея создания университетского образования в России и общее представление о нем также пришли в Россию из Европы. Долгое время эталоном здесь служили немецкие университеты. Учрежденный по немецкому образцу Московский университет, созданный усилиями И. Шувалова в царствование Елизаветы I (1755), подобно другим университетам Западной Европы, существовал вне структуры Академии наук, но первоначально был лишен основ университетского самоуправления и права научной аттестации. Университет имел в своем составе большое количество преподавателей-иностранцев.

Развитие Московского университета при Екатерине II отнюдь не было стремительным: «при открытии университета в нем числилось 100 студентов; 30 лет спустя в нем числилось лишь 82 студента. В 1765 г. значился по спискам один студент на всем юридическом факультете; несколько лет спустя уцелел один на медицинском». Лекции, как правило, посещались 30-40 дней в году. До возвращения русских профессоров из заграничных командировок и юридический, и медицинский факультеты имели в своем составе всего по одному профессору из Германии.

Екатерина II также понимала необходимость в подготовке отечественных кадров и в иных сословиях. В отличие от Европы государственного обучения купцов до XVII в. в России не существовало. Не было и традиции обучать купеческих детей в крупных купеческих конторах, которые являлись своеобразной школой коммерции. Только в последней трети XVIII в. купечество стало заявлять о недостаточности своего «коммерческого искусства». Тогда же встал вопрос о необходимости открытия специализированного учебного заведения.

В 1770 г. в Комиссии о коммерции началась разработка проекта купеческой школы в Петербурге. В 1772 г. Екатерина II утвердила план Коммерческого училища, создаваемого под ведомством Опекунского совета при Московском воспитательном доме. План был составлен И.И. Бецким, а профинансировал его П. Демидов.

Однако исследователи признают, что «за первые 25 лет существования Коммерческое училище не оставило заметного следа в деле образования купечества». До конца XVIII столетия из 239 воспитанников, поступивших в училище, окончили его лишь 46. По свидетельству императрицы Марии Федоровны, принявшей училище под покровительство в 1797 г., со времени его основания «из него вышел какой-нибудь десяток бухгалтеров; остальные воспитанники потерялись в толпе писцов».

Несмотря на усилия Петра по основанию профессионального обучения кадров будущих инженеров, выпуски были немногочисленны, а уровень знаний и практической подготовки выпускников - недостаточен. Во второй половине XVIII в. потребность в инженерах была по-прежнему насущна, она стимулировалась требованиями экономического развития империи. Рост производства чугуна и железных полуфабрикатов (увеличившийся в три раза с 1762 по 1782 г.) подвигал к усовершенствованию водных коммуникаций для удешевления экспорта уральского железа через порты на Балтике. Для решения этой проблемы Екатериной II было одобрено создание корпусов водных инженеров. Однако это начинание не было завершено.

С трудностями сталкивалось и создание Горной школы, также укомплектованной преимущественно иностранными преподавателями. В 1773 г. было открыто Горное училище в Петербурге (в дальнейшем Горный кадетский корпус, Горный институт), в 1779 г. - Межевой институт в Москве, в 1786 г. - Медико-хирургическая академия. Планы Екатерины II по созданию новых университетов не были осуществлены, преподавательских кадров не хватало. А ее преемник Павел I вообще ввел ограничения в области образования: сократилось число средних учебных заведений, был запрещен ввоз книг из-за границы, прекращены поездки молодых людей за рубеж для получения образования.

Таки образом представляется возможным сделать вывод о том, что начиная с Петра I государство в России осуществляло целенаправленный процесс развития систем высшего и общего образования. Однако ни масштабы, ни темпы данного процесса вплоть до начала XIX в. не дают нам оснований говорить о формировании российского студенчества как отдельной социальной группы. Соответственно в системе управления мы не встречаем органов государственного управления, реализующих элементы государственной молодежной протополитики, а в нормативной базе отсутствуют нормативно-правовые акты, регламентирующие данную сферу государственной деятельности. Этот этап может быть соотнесен уже со следующим периодом развития российской системы образования, который приходится на XIX в.

Литература

1. Петрова Т.Э. Динамика социального облика российского студенчества в XX веке (по материалам социологических исследований) // Российское студенчество на рубеже веков. Материалы Всероссийского студенческого форума. М.: Логос, 2001. С. 58-64.

2. Тихомиров М.Н., Епифанов П.П. Соборное уложение 1649 г. М., 1961.

3. Петрова Т.Э. Динамика социального облика российского студенчества в XX веке (по материалам социологических исследований) // Российское студенчество на рубеже веков. Материалы Всероссийского студенческого форума. М.: Логос, 2001. С. 58-64.

4. Алексеева Е.В. Диффузия европейских инноваций в России (XVIII - начало ХХ в.). М., 2007. С. 304.

5. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. Т. 2. Ч. 2. М., 1994; Иванов А.Е. Высшая школа в России в конце XIX - начале XX вв. М., 1991; Смагина Г.И. Академия наук и российская школа (вторая половина XVIII в.). СПб., 1996; Андреев А.Ю. Русские студенты в немецких университетах. XVIII - первая половина XIX вв. М., 2005; Сафронова A.M. Сельская школа на Урале в XVIII-XIX вв. и распространение грамотности среди крестьян. Екатеринбург, 2002; Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР с древнейших времен до конца XVII в. М., 1989; Очерки русской культуры XIX века. Т. 3. Культурный потенциал общества. М., 2001; Высшее образование в России: очерк истории до 1917 г. М., 1995; Алексеева Е.В. Диффузия европейских ин-новаций в России (XVIII - начало ХХ в.). М., 2007.

6. Алексеева Е.В. Диффузия европейских инноваций в России (XVIII - начало ХХ в.). М., 2007. С. 305.

7. Алексеева Е.В. Диффузия европейских инноваций в России (XVIII - начало ХХ в.). М., 2007.

8. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. Т. 2. Ч. 2. М., 1994. С. 249.

9. Ключевский В.О. Сочинения. В 8 т. Т. 5. С. 164.

10. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. Т. 2. Ч. 2. М., 1994. С. 250.

11. Сафронова А.М. Книжное собрание первой немецкой школы Урала (1735-1787 гг.): пути его формирования, состав, использование // Немцы на Урале и в Сибири (XVI--XX вв.). Екатеринбург, 2001. С. 184.

12. Яковенко С. Иезуиты в России. «Записки» по истории Общества Иисуса в царствование Екатерины II // Европейский альманах. История. Традиция. Культура. М., 1991. С. 161.

13. Ковригина В.А. Немецкая слобода Москвы и ее жители в конце XVII - первой четверти XVIII вв. М.: «Археографический центр», 1998.

14. Ключевский В.О. Сочинения. В 8 т. Т. 4. М., 1958. С. 247.

15. Зюсс В. Становление и развитие социокультурных связей России и Германии: эпоха Петра I // Немцы в России. Российско-немецкий диалог. СПб., 2001. С. 153.

16. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. Т. 2. Ч. 2. М., 1994. С. 257.

17. Смагина Г.И. Академия наук и российская школа (вторая половина XVIII в.). СПб., 1996. С. 55.

18. Алексеева Е.В. Диффузия европейских инноваций в России (XVIII - начало ХХ в.). М., 2007. С. 310.

19. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. Т. 2. Ч. 2. М., 1994. С. 340.

20. Смагина Г.И. Академия наук и российская школа (вторая половина XVIII в.). СПб., 1996

21. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. Т. 2. Ч. 2. М., 1994. С. 270.

22. Белявский М.Т. Школа и образование // Очерки русской культуры XVIII века. Ч. 2. М., 1987. С. 286.

23. Рахматуллин М.А. Интеллект власти: императрица Екатерина II // Отечественная история. 2005. № 4. С. 27.

24. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. Т. 2. Ч. 2. М., 1994. С. 276.

25. Фаизова И.В. Материалы Герольдмейстерской конторы о привлечении российского дворянства к государственной службе в XVIII веке // Проблемы изучения памятников духовной культуры. М., 1992. С. 45.

26. Смагина Г.И. Академия наук и российская школа (вторая половина XVIII в.). СПб., 1996. С. 150.

27. Ключевский В.О. Сочинения. Т. 5. С. 168.

28. Смагина Г.И. Академия наук и российская школа (вторая половина XVIII в.). СПб., 1996. С. 15.

29. Ключевский В.О. Сочинения. Т. 5. С. 166.

30. Козлова Н.В. Организация коммерческого образования в России в XVIII в. // Ис-торические записки. № 117. М., 1989. С. 290.

31. Немцы России. Энциклопедия. Т. 2. М., 2004. С. 298.

Размещено на Allbest.ru