Развитие образа в рисунках детей раннего возраста

1.1 Понимание детского изобразительного творчества

О ценности и значении творческой деятельности советских людей свидетельствуют ежедневные успехи их в труде, достижения в разнообразных областях науки и искусства. Инициативный, творческий труд в Советском государстве ценится высоко, почитается и поощряется. Несомненно, что активной творческой деятельности подрастающее поколение должно учиться с ранних лет; для этого имеются все возможности и богатый пример взрослых.

Советский педагог должен уметь видеть и правильно оценивать самые первые проявления детского творчества и правильно намечать путь систематического руководства, которое должно обеспечить успешное развитие ребёнка.

Изучение процесса и продуктов детского творчества как результата внимательного, бережного и в то же время чёткого руководства убеждает нас в том, что в творчестве раннего периода обнаруживаются положительные черты. Эти черты связаны с психологией возраста; они определяют непосредственность детского творчества, его эмоциональность, правдивость и содержательность, смелость, ритмичность, красочность и декоративность. Правильное педагогическое отношение к этому наивному нарождающемуся творчеству, ещё весьма несовершенному, и чёткое руководство им могут обеспечить его успешное развитие.

Наличие определённых эстетических качеств в детском рисунке, лепке, стройке позволяет отнести их к области эстетического творчества. Отношение к детскому творчеству должно быть сугубо педагогическим. Поощряя интерес, смелость и самостоятельность ребёнка в творчестве, оказывая ему необходимую помощь, внушая всё более ответственное отношение к работе, следует указывать на её сложность и трудность, воспитывать интерес к учению [7].

В оценке детской изобразительной деятельности следует также остерегаться злоупотреблять термином «творчество». Правда, ещё Ушинский отмечал, что, несмотря на неразвитость детского воображения, удельный вес его в психике ребёнка больший, чем в психике взрослого. Подвижность воображения при действенной моторной активности ребёнка выгодно подчёркивает творческий момент в деятельности ребёнка. Но эта лёгкость и беззаботность, которая даёт обильную продукцию, не должна расцениваться как сила творчества. У детей ещё мало знаний, мало подлинно творческих замыслов, усилий; легко, весело и часто как бы играючи ребёнок создаёт свои наивные образы. Это хорошо, но при условии постепенного переключения интереса и внимания к результатам, к качеству того, что он создаёт. Сохраняя смелость ребёнка, веру в свои силы и серьёзный интерес к изобразительной деятельности, нужно подводить его ко всё более осмысленному ученью, к решению более сложных творческих задач и улучшению качества их выполнения.

Наблюдая процесс детского рисования, лепки, мы далеко не все детские работы можем расценить как творческие.

Стремление ребёнка к частым повторениям рисунка может оказаться воспитательно ценным, однако лишённым творческого процесса: в некоторых случаях при неправильном руководстве частые повторения могут превратиться в механический процесс рисования тех или иных предметов, ничего не прибавляющего к имеющемуся навыку. У неопытного педагога бесконечные подсказывания иногда совершенно не оставляют места для собственной мысли ребёнка, для его творческого воображения. Некоторые занятия имеют целью овладение какими-либо техническими навыками (например, штриховкой); образ, который при этом рисует ребёнок, обычно оказывается не новым, а хорошо ему знакомым, не требующим творческих усилий.

Таким образом, не каждый нарисованный или вылепленный предмет является продуктом творческой мысли ребёнка. Однако по своему характеру и преобладающему процессу рисование и лепка являются творческими видами деятельности, построенной на творческом и воссоздающем воображении.

Изучение проблемы детского изобразительного творчества и, в частности, взаимодействия между воссоздающим и творческим воображением ребёнка позволяет нам сделать ряд выводов [7].

Единство воссоздающего и творческого воображения положительно влияет на развитие творческой деятельности ребёнка. Во время длительных наблюдений руководства детским рисованием, лепкой мы отмечали много случаев, когда педагог сосредоточивал внимание детей лишь на соответствии формы с предметом или образцом. Требовательность педагога становилась односторонней; процесс работы оказывался напряжённым; всё внимание детей было поглощено заботой «так или не так нарисовал». У детей не оставалось времени и внимания, чтобы пережить образ, полюбить его. Занятие лишалось радости и воспитательной ценности; чувство огорчения преобладало: «Не выходит», «Плохо». Вера детей в свои силы угасала, они рисовали с неохотой.

Немало пришлось наблюдать и другой характер руководства -- направление детского внимания на придумывание богатого, разнообразного содержания. Увлечение детской выдумкой лишало педагога необходимого критического отношения к содержанию выдумки, которое разрасталось и не могло быть реализовано в рисунке достойным образом. Были случаи, когда, вместо того чтобы остановить ребёнка в его беспочвенном фантазировании, разумно ограничить и направить на выполнение замысла, воспитатель говорил: «Вот, молодец, как интересно придумываешь, ну, подумай, подумай ещё». Воспитатель ставил ребёнка в пример другим детям, а в конце концов у таких «фантазёров» оказывались самые жалкие рисунки (нагромождение, нечёткость, беспомощность формы, хаотичность в содержании). На обратной стороне рисунка, обычно удовлетворённый воспитатель записывал всё, что приходило в голову ребёнку в связи с его так называемым «творческим рисунком». Подобное руководство мы расцениваем как безответственное отношение к тому, что так необоснованно воспитатель считает «творчеством». При таком руководстве с явно односторонним увлечением «выдумкой» ребёнка, по существу, совершенно нет стремления к качественному воспроизведению предмета, а ложно понятая тенденция приучает ребёнка к беспочвенному фантазёрству.

Мы стремились в руководстве детским творчеством осуществить третью тенденцию: весьма осторожная оценка детского творчества в сочетании с развитием творческой инициативы ребёнка в работе над замыслом, с заботой о неуклонном повышении качества выполнения рисунка, лепки.

В раннем возрасте (2--4 лет) процесс элементарного преобразования не может считаться творческим процессом; однако он имеет положительное влияние на дальнейшее формирование сознательного творчества, основанного на творческом воображении ребёнка. Так, в лепке часто наблюдается превращение одной формы в другую («палочка» -- в «баранку» или «доченьку», которая гуляет по столу; горизонтально лежащая палочка -- в «поезд»; палочка с шариком -- в «девочку», «гриб» и т. д.). Названия возникают не в процессе творческого действия, а при восприятии результатов. Весь процесс превращений, преобразований, случайно возникший образ являются результатом интереса к познанию материалов (о глине -- «мягонькая», «катается»; о форме и величине -- «большая», «маленькая», «круглая» и т. д.), а также радости от движений собственной руки, преобразующей форму, и сознания, что он «сам сделал»; «Это я слепил», -- заявляет малыш с гордостью и явным удовольствием [7].

Весь этот процесс преобразования и создания новых форм, образов не есть ещё творческий процесс, так как он строится не на замысле ребёнка. Однако комбинирование форм, первичное возникновение образа (начало работы воображения) важно для будущей творческой деятельности ребёнка. Ценными здесь являются три момента:

1. Интерес к комбинированию и преобразованию материала даёт ребёнку знания о возможном изменении материала, предмета, формы. Активное «экспериментирование» -- существенный элемент будущего творческого процесса.

2. «Экспериментируя», ребёнок изучает формы, величины, ориентируется в пространстве, усваивает и запоминает зрительно и моторно процесс создания тех или иных сочетаний форм. Эти знания и умения крайне важны для творческой работы.

3. Присматриваясь к комбинациям и формам, ребёнок начинает видеть в них сходство с реальными предметами (возникновение образа, работа воображения).

Поэтому эти преобразования должны расцениваться в какой-то мере как целесообразные и направляться ко всё более осмысленной продуктивной деятельности. Намеренное воссоздание форм может возникнуть лишь на базе вышеуказанных «экспериментов» и знания свойств материала. Всё это является подготовительным этапом к творческому процессу. «Экспериментальный» процесс требует чёткого руководства.

Разные виды творческой деятельности различно влияют на возникновение и развитие творческого процесса.

Воспроизводящее и творческое воображение гораздо раньше и легче возникает и успешно протекает в игре, чем в изобразительной деятельности. В игре ребёнок сам непосредственно олицетворяет образ (или использует готовую игрушку), воспроизводит действия, движения, звукоподражания, речь. Ему не нужно ни создавать образа своими руками, ни снабжать его признаками действия; он просто эти действия производит сам.

Как только ребёнок сталкивается с рисованием, лепкой, ему нужно прежде всего своими руками создать изображение предмета, сделать его форму, найти и показать те признаки, которые выражают движение, действие предмета. Столкновение с этими новыми и весьма значительными трудностями отодвигает данный процесс на более поздний срок, чем осуществление замысла в игре, которая освобождена от указанных трудностей.

Любой ребёнок двух-двух с половиной лет легко и просто изображает в игре лающего пса, прыгающего зайчика, маму, кормящую дочку (куклу). Тот же ребёнок на рисунке начинает изображать эти предметы и действия на полтора, два и даже три года позднее.

Аналитико-синтетический процесс мышления, сопровождающий рисование, требующий определить и изобразить предмет в конкретной форме и действии, -- несравнимо более сложная в умственном и действенном отношении задача, чем непосредственное подражательное воспроизведение предметов в игре, не требующее перевода образа в условное, плоскостное изображение.

В игре почти любой ребёнок двух-трёх лет с удивительной лёгкостью и точностью воспроизводит движения, мимику, жесты, подражая людям и животным, действуя на основе воспроизводящего воображения. Так, Сеня, двух с половиной лет, совершенно точно воспроизводил движения материнских рук при стирке белья: он «намыливал» кубиком и «стирал» в игрушечном корыте (без воды) кукольное одеяло. В рисовании Сеня лишь водил карандашом по бумаге, не давая образа. Через полгода он стал ассоциировать случайную форму с образом. При этом чрезвычайно существенно, что он не пытался воспроизводить признаки предмета возможно полнее, а немедленно преобразовывал возникший образ: «дом» заштриховывал -- «сгорелый дом», «дым», «пожар».

Множество подобного рода фактов убеждает в том, что в более простой для ребёнка деятельности (игра) воспроизводящее воображение действует легко, просто и достаточно точно; в сложной деятельности -- в рисовании -- преобразующая деятельность воображения находит сравнительно лёгкое и частое применение, воспроизводящее же воображение реализуется довольно слабо. Это подтверждается в бесконечном стремлении малышей к преобразованию образа в лепке, в рисунке. Несомненно и то, что преобразуя «гриб» в «человека», «человека» -- в «лепёшку» и т. д., ребёнок более всего занят открытиями превращения, наблюдением и приобретением знаний о свойствах материала и форм. Сознательный замысел и преобразование на основе логики смыслового содержания почти отсутствует. Но сам факт преобладания преобразующего процесса над воссоздающим интересен для понимания психологии и развития детского творчества раннего возраста.

Далее, при условии правильного руководства творческий процесс идёт по линии всё большей устойчивости и обогащения образа признаками предмета; усиливающийся интерес к воссозданию предмета, всё более соответствующего действительности, сочетается с творческими замыслами в отношении содержания и формы предмета [10, c. 23-24].

Далеко не всякие нарушения реального образа являются продуктом творческой фантазии ребёнка.

Формируя детское воображение и фантазию, важно соблюдать чувство меры: фантазия, не имея должной базы, опыта в знаниях ребёнка, легко направляется по пути пустого фантазёрства, которое находится в разрыве с действием ребёнка, с реализацией замысла.

Более всего следует опасаться неправильной оценки качества проявленной ребёнком фантазии и нарушений образа со стороны его реальных свойств и признаков. В этом вопросе существенным является параллельный критический учёт как воспитательных мероприятий, так и возрастных психологических особенностей, побуждающих ребёнка к тем или иным нарушениям реального образа. Важно правильно понять и оценить причину этих нарушений.

В первую очередь исключим из нашего анализа всем известный факт неполноценности детского рисунка, лепки со стороны формы, что даёт впечатление нарушений реального образа. Согласимся с тем, что примитивность детской формы (малое количество признаков предмета, неправильная пропорциональность и прочее) ни в какой мере не исходят из намерения ребёнка нарушить реальный образ; это происходит от сложности процесса и от неопытности маленького рисовальщика. Поэтому эту группу нарушений реального образа мы здесь не рассматриваем.

Не будем также останавливаться на лёгком использовании заменителя образа (чурбан -- «кукла»; палочка -- «лошадка» и т. п.). Психология этих нарушений свидетельствует о невзыскательности, некритичности малого ребёнка, который довольствуется намёком на какой-то признак образа, позволяющий использовать его в игре.

Подобные факты имеются и в изобразительной деятельности. Эта детская невзыскательность также не имеет ничего общего с творческой фантазией ребёнка.

Какие же процессы нарушения реального образа нам представляются наиболее характерными для психологии раннего детства? Наиболее частыми являются нарушения, связанные с так называемой «большой динамикой малого опыта» (формула давно нами употребляемая). Малый опыт, с одной стороны, и динамичность, активность, беззаботность ребёнка -- с другой, приводят его к прямолинейности и наивности детской логики, перекладыванию известных ему свойств с одного предмета на другой.

Так в 1945 г. мы имели множество рисунков детей, наполненных патриотическими чувствами победы над врагом. Случалось, что, изображая совсем не военные темы, а лес, ребёнок не удерживался и на каждое дерево пририсовывал красную пятиконечную звезду, «потому что мы победили». Девочка, любившая природу, с большой заботливостью в каждый нарисованный гриб втыкала маленький красный флажок. Зайчики в лесу веселились, как дети в детском саду, а в руках у них были флажки [6, c. 20-22].

Бывают и другие мотивы отказа ребёнка от более реального образа в пользу менее реального. Вот пример.

Ребёнок лет до четырёх-пяти предпочитает пользоваться лошадью-игрушкой на подставке с колёсами, чем другой, дающей вполне точный образ: без подставки, без колёс. Почему? Признаки реальной действенности предмета оказываются первостепенной важности, особенно если они связаны с собственным движением, действием ребёнка-малыша. В игре с игрушкой малый ребёнок сам является действующим персонажем. С этих позиций реалистические устремления ребёнка, а они чрезвычайно сильны, кажутся пародоксальными. Лошадь должна «ехать» во что бы то ни стало (ребёнок либо садится на коня, если тот достаточного размера, либо возит его за верёвочку). Так или иначе важно, чтобы конь «бежал». Конь без колёс, как бы совершенно ни был представлен его образ, бракуется ребёнком, если он не может «ехать», ибо при первой же попытке привести его в движение он падает.

Потрудившись над таким конём, ребёнок убеждается в его негодности: «падает», «валяется», «не умеет бегать, плохой конь», -- вот детские наивные, но убедительные выводы.

Можно ли предполагать по данному факту, что ребёнок равнодушен к реалистичности образа? Совершенно нет. Но очевидно, что само назначение игрушки (действовать), образа предмета действующего, тенденция малыша самому действовать с игрушкой предъявляют к игрушке и к самому понятию реализма игрушки для данного возраста свои специфические требования.

Становится совершенно очевидным, что реализм игрушки для малыша (2--4 лет) определяется и завершается не только пределами её внешнего реалистического оформления, но и должен выявляться в процессе её игрового использования. Это особенно обязательно в отношении тех образов, движение которых является одним из основных признаков данного предмета. При этом следует подчеркнуть, что мы говорим не о заводных самодвижущихся игрушках (последние рассчитаны на статическое, зрительное отношение к ним) -- такая игрушка не может удовлетворить малыша. Он лично должен участвовать в её движении, а игрушка должна этому содействовать и быть весьма немудрёной, яркой, привлекательной.

При правильном руководстве ведущая роль в создании ребёнком нового и в творческом преобразовании принадлежит идейно-моральной стороне процесса.

Направленность детских наблюдений, впечатлений формируют интересы и понятия ребёнка, определяют его отношение к окружающему, его переживания. Отсюда ребёнок черпает и материал для творческой деятельности. Об этом свидетельствует тематика детских рисунков, лепки, в особенности по замыслу ребёнка. В этих рисунках совершенно непосредственно ребёнок выражает свои представления, интересы, стремления. Мы можем отметить характерные процессы, типичные для среднего и старшего дошкольного возраста.

Чувство патриотизма, стремление помочь пострадавшему от фашистских бомб особенно ярко проявлено в рисунках периода Великой Отечественной войны. Вот характерный, наивный, но незабываемый рисунок пятилетнего мальчика: нарисован кривой дом с дырявыми окнами, на крыше его маленький мальчик, а над ним сияют яркими лучами два солнца. Ребёнок объяснил: «Фашисты его дом разбомбили, мальчик на крыше один, ему холодно; два солнца -- чтобы ему теплее было».

Указанные добрые намерения, хотя и свидетельствуют о неточности детских представлений, но получили положительное моральное разрешение.

Близким к описанным фактам является рисунок мальчика старшей группы. После рисования по заданию (Некрасов «Дед Мазай и зайцы») он изобразил по собственному замыслу на ту же тему следующее: Мазай едет с зайцами в лодке, и к лодке он прицепил не два, как полагалось по тексту, а шесть брёвен: «чтобы всех зайцев спасти». Конечно, ребёнок не мог ещё думать о том, выдержит ли лодка столь тяжёлый груз, но он был счастлив своей выдумкой.

Отмечая значительность моральной основы детского творчества, подчеркнём её своеобразие. Ребёнок не знает о сложной закономерности событий и отношений между людьми, он не может проникнуть в сложность человеческой психологии. Его герои просты и ясны в своих хороших поступках, поэтому он их любит и стремится к их безусловному благополучию.

Вот почему и сам процесс творческой деятельности доставляет ребёнку больше радости, чем огорчения. Если ребёнка плохо учат и у него не выходит, он, конечно, огорчён, но по психологической линии изображаемого им действия никаких конфликтов не возникает, никаких страданий ребёнок не испытывает. Он горячо сочувствует герою, событиям, он ведёт действие всегда по линии их благополучного разрешения. Как в игре ребёнок не желает исполнять роль морально отрицательного персонажа, так и в рисунке он или избегает их, или же даёт неряшливо, плохо и в таком действии, чтобы их покарать.

В связи с вопросом о детском творчестве многими исследователями ставился вопрос о «спаде» детского творчества в старшем дошкольном возрасте. Наблюдения показывают, что явления «спада» детского творчества действительно настолько часто встречаются, что это даёт повод многим исследователям считать его законным и неизбежным.

Причина «спада» обычно объясняется биологически: неизбежностью возрастного развития. Бакушинский указывает, что «совершенство» детского творчества, обусловленное проявлением родового начала, теряет свою силу в школьном периоде, оно снижается с развитием сознательного отношения ребёнка к своей продукции. Это значит, что накопление опыта и знаний отрицательно действует на детское творчество, что рост сознания тормозит развитие творчества ребёнка. Бюллер говорит, что «самопроизвольная детская склонность к рисованию ... преждевременно гаснет».

Приведённые точки зрения являются глубоко ошибочными. Взгляды исследователей, исходящих из биогенетической теории, в данном вопросе обнаруживают идеалистичность и несостоятельность их позиций. В особенности неверным является утверждение, что развитие детского творчества находится в противоречии с развитием сознания и опыта ребёнка.

Современная психология и педагогика с полной убедительностью показали обратное. Сознание играет ведущую роль в деятельности человека в целом, тем более в творческой, где требуется полёт мысли, сила воображения, опирающегося на опыт и знания.

1.2 Изобразительная деятельность младшего дошкольника

К концу 3 года жизни малыш проявляет больший интерес к изобразительной деятельности, понимает, что в рисунке он может воплотить любое содержание. При условии систематического использования изобразительного материала он овладевает под руководством взрослого элементарной техникой работы с карандашом, кистью, красками (гуашью), глиной. Действия ребенка с материалом достаточно свободные, смелые и уверенные. Он смело и самостоятельно рисует, лепит все, что хочет, будучи уверен, что у него получается прекрасно. Такое чувство малыша надо всячески поддерживать, развивать. Это важное условие становления большей самостоятельности, предпосылка творческих проявлений ребенка в изобразительной деятельности.

Каковы мотивы этой деятельности в дошкольном возрасте?

Как правило, изобразительную деятельность направляет комплекс мотивов: интерес к материалу, особенно если он обновляется, подражание сверстникам и взрослым и др. Все эти мотивы побуждают изобразительную деятельность у дошкольника. Каждый из них актуализируется в тех или иных ситуациях, занимая иногда ведущее место, например, введение новых материалов или способов изображения (рисование свечой и акварелью, «монотипия» и т.п.), стимулирует интерес к материалу. Стремление ребенка реализовать потребность общения с кем-то из детей актуализирует у него желание заниматься той же деятельностью, которой занят значимый для него ребенок. Поэтому возникает изобразительная деятельность по подражанию и т. п. Однако ведущим, главным мотивом постепенно становится интерес к предметам, явлениям, событиям, которые ребенок и пытается изображать. В этот период ведущий мотив изобразительной деятельности и игры один и тот же - потребность «пережить значимые для него стороны действительности», потребность еще раз вернуться к тем предметам, явлениям, событиям, которые удивили, заинтересовали, поразили, порадовали малыша в обычной жизни. Наиболее ярко это проявляется не столько в объективных результатах деятельности, сколько в заявленных им темах рисунков. В процессе их выполнения малыш, используя дополнительные средства (речь, игра и др.), легко и эмоционально передает это содержание. По существу, этот мотив остается одним из ведущих на протяжении всего дошкольного возраста. Меняется только, как и в игре, его конкретное содержание: или это мир предметов и действия с ними; или это человек, его действия и взаимодействия, взаимоотношения с другими людьми; или это событие, волнующее ребенка, развитие которого он представляет в рисунке и лепке. Именно поэтому тематика (содержание) рисунка, лепки и игры у одного и того же ребенка нередко совпадает. И только изобразительная сложность, осознаваемая более старшим дошкольником, нарушает это совпадение, ограничивает разнообразие тематики его рисунков [29].

Таким образом, ведущее отношение ребенка к миру («ребенок -предмет», «ребенок - взрослый») существенным образом определяет содержание не только ведущей (игровой), но и изобразительной деятельности (тему и замысел).

Это обстоятельство очень важно учесть, когда взрослый обращается к детям, предлагая тему изображения. Если видеть в ребенке не объект деятельности педагога, а в первую очередь субъект его (ребенка) деятельности, если взрослый хочет видеть ребенка заинтересованным, активным и инициативным и т.п., надо хорошо понимать специфику возраста, ведущий тип отношения к окружающему, который характерен для детей этого возраста, и конкретное содержание интересов ребенка.

Ведущий тип отношения человека (ребенка) к миру (что для него является в этот период приоритетным), очевидно, определяет содержание мотива, образов любой деятельности, в том числе и изобразительной. Ведь художник тоже пишет о том, что его волнует в окружающем мире.

Дошкольник, побуждаемый к изобразительной деятельности увлеченностью тем или иным содержанием (как и в игре), долгое время может рисовать не для других, а для себя. Изобразительная деятельность, вернее, ее результаты не направлены на других людей, хотя оценка, отношение взрослого к рисунку рано начинает интересовать детей. Однако в основе этого интереса, как мы отмечали выше, стремление поделиться своим переживанием со взрослым, установить с ним контакт, привлечь к сопереживанию. Основой совместного переживания является содержание художественного образа, а не форма рисунка, понятная для других. Когда ребенок рисует для себя, его не беспокоит, похоже или не похоже он изобразил что-либо, понятно или нет для других.

В дошкольном возрасте влияние ведущих мотивов игры сказывается не только на содержании мотива изобразительной деятельности, замысла, темы, но и на форме проявления деятельности, на особенностях развития замысла.

В рисунке, лепке ребенок прибегает к игровым способам действия, когда он не осознает необходимости изобразительного воплощения образа или считает это не главным. Как правило, наскоро нарисовав, получив игрушки-изображения (чаще всего схематичные, «полуготовые») и опираясь на них, дошкольник развертывает игровой сюжет, как бы помечая его дальнейшее развитие на листке бумаги отдельными штрихами, зарисовками.

Существует мнение, что, не владея способами изображения, малыш таким образом выходит из сложной ситуации. Это не всегда так. У 7-летнего ребенка может отсутствовать специфический мотив изобразительной деятельности: стремление воздействовать на других своим художественным образом через художественную форму и средства, которые применил художник. Такой ребенок оценивает рисунок за то, что он хотел передать, а не передал на самом деле, он ждет соответствующего отношения и от взрослого. Дошкольник искренне не понимает, почему дети и взрослые не радуются его рисунку, как он сам. Он же нарисовал такую веселую картинку: Винни-Пух и его приключения. Ведь он так веселился, когда рисовал, - играл с ним, а другие ничего не поняли. Малыш воплотил свои чувства и мысли и ждет адекватного сопереживания [29].

Однако художественная деятельность побуждается не только стремлением воплотить в образе то, что волнует художника (события, люди, идеалы, убеждения и т.п.), но и стремление быть понятным и принятым зрителями, вызвать у них адекватные чувства, мысли. То есть стремление воздействовать на других людей органично входит в мотивационно-потребностную сферу личности художника. Направленность его деятельности на других людей является непременным компонентом его творческого сознания и движущей силой в поиске художником изобразительно-выразительных средств создания образа. Подобный мотив при соответствующих условиях появляется и в изобразительной деятельности дошкольника, хотя и не сразу.

У некоторых детей может быть сформирован соответствующий мотив, и они при этом достаточно хорошо владеют способами изображения. Когда такому ребенку надо нарисовать понятно и интересно для других, он это делает очень неплохо. Но если тот же самый ребенок рисует для себя, то процесс рисования может превратиться в игру-рисование и рисунок будет беден и схематичен.

В данном случае дело не в наличии изобразительных умений, а в превалировании игрового мотива. В этом проявляется влияние ведущего типа деятельности на изобразительную.

Другим специфическим мотивом изобразительной деятельности является интерес к самой деятельности, хотя предмет увлечения может быть различным (удовлетворение от результата, от процесса его создания). Очень важен мотив творчества, появления «вкуса» к открытиям, находкам. Все эти мотивы могут иметь место в детской изобразительной деятельности, находясь в стадии становления.

Следует иметь в виду, что изобразительные действия дошкольника в любом случае не успевают за быстро развивающимся замыслом. Поэтому возникает противоречие между выразительной и изобразительной тенденцией в развитии рисунка. От того, как оно разрешится, зависит дальнейшее развитие изодеятельности. Тенденция выразительная превалирует над изобразительной, придавая деятельности нередко процессуальный характер. Развитие выразительной тенденции в рисунке вполне согласуется, подчиняется, управляется игровым мотивом (желанием поиграть, в игре все просто и легко изобразить), стремлением еще раз «пережить» интересующее ребенка событие (мотивом игры); стремлением получить признание и одобрение взрослых и детей (содержанием образа).

"Необходимо закрепление и сохранение этих мотивов, так как они стимулируют образное видение и воображение. Все это оказывает влияние на личностное развитие ребенка, у него формируется мотивационно-потребностная сфера, развиваются чувства.

Однако по-прежнему важно формировать и специфические мотивы изодеятельности, стимулирующие внимание к продуктивной стороне деятельности, ориентирующие ребенка на результат, степень его выразительности. Важно, чтобы ребенок понимал зависимость восприятия его рисунка другими людьми от качества изображения. Это вызывает у него желание изображать понятно, выразительно [29].

Таким образом, система педагогических воздействий должна быть направлена на закрепление и сохранение социальных мотивов, специфических для изодеятельности. К ним относятся стремление отразить волнующее явление; выразить свое отношение к нему;

Стремление быть понятым и принятым в своей деятельности взрослыми и другими детьми; вкус к художественному творчеству, преобразованию своих впечатлений и выражению их в продуктивной форме. Такие мотивы, выражая и развивая духовные потребности ребенка, в то же время стимулируют его образное видение, воображение, направленность его деятельности на результат. Следовательно, происходит личностное развитие ребенка, формируется его Мотивационно-потребностая сфера, в частности общественно направленные мотивы деятельности; развиваются интеллектуальные Нравственные и эстетические чувства, целеустремленность и ответственность ребенка за конечные результаты деятельности.

1.3 Цвет в детском рисунке

Чтобы определить своеобразие в развитии красочного детского рисунка, следует, прежде всего, обратить внимание на отношение ребёнка к цвету и восприятие им цвета.

Целым рядом исследователей установлено, что дети ещё в грудном возрасте (6--7 месяцев) различают все основные цвета. Их особенно привлекают интенсивные цвета. Наши наблюдения над детьми ясельного и дошкольного, особенно младшего, возраста, говорят о том же: из серии разнообразно окрашенных и совсем неокрашенных игрушек дети всегда выбирают наиболее яркие, контрастирующие. Рядом с красочными игрушками аналогичные, но не окрашенные остаются неиспользованными. Даже грудной ребёнок выбирает погремушку либо блестящую, либо яркую по расцветке.

Наши исследования по восприятию ребёнком картинки-предмета, изображённого различными способами (контур, силуэт, локальная и произвольная окраска), привели нас к выводу, что не только младшие дошкольники, но и старшие (лет до шести) предпочитают произвольную окраску. Яркость цвета радует ребёнка эстетически; за «красоту» ребёнок готов её предпочесть, хотя знает, например, что красных коней с синими копытами не бывает. «Красивая, хоть и не бывает», -- поясняют дети [29].

Исследование В. Б. Косминской по вопросу о чувстве красоты у дошкольника показало, что пейзаж с изображением на нём животных (зайцы) не выдерживает конкуренции с аналогичным, но ярким красочным пейзажем без животных. Оказывается, что даже любимые детьми животные в восприятии уступают место «красивому», яркому пейзажу. Так сильно тяготение ребёнка к цвету [20, c. 55-56].

Цвет в изобразительном творчестве самого ребенка должен занять особо значительное место. В силу столь большого эмоционального воздействия на ребёнка «живописные» работы, как нам казалось, должны будут с особой чёткостью подчеркнуть и его своеобразие.

Смелые и ритмичные повторные движения детской руки дают красочные следы, полные моторной динамики. Они эстетически воспринимаются самим ребёнком («Во! Какая красивая!»; «Ещё сделаю красивую» и т. п.). Они радуют и восхищают ребёнка, и его трудно оторвать от рисования красками.

Форма красочных пятен и линий вначале зависит от непреднамеренного характера и ритма движений. Каждая краска воспринимается и обычно используется ребёнком отдельно, как самостоятельная эстетическая ценность. Ребёнок наслаждается каждым цветом отдельно. Непредвиденное соединение разных красок даёт новый эффект. Ребёнок пробует ещё и ещё их сочетать, размазывая по листу, накладывая одну на другую. Этот процесс усложняется в связи с усилением зрительного отношения ребёнка к форме и запоминанию, каким движением она создаётся. Использование краски подчиняется двум тенденциям: а) возникновение образа (ассоциация следа) не только по форме, но и по цвету и б) включение цвета в зрительно-ритмическое построение форм: ряды красочных точек, параллельных вертикалей и горизонталей, членение листа по вертикали и горизонтали, позднее и по диагоналям. Лист, конструктивно расчленённый на цветные квадраты, треугольники, часто закрашивается ребёнком разными цветами, чтобы подчеркнуть их конструктивную форму. Так зарождается в детском рисунке красочный орнамент. Все декоративные рисунки позволяют ребёнку богато, разнообразно - использовать цвет.

Что касается возникшего образа, то нами замечены два характерных факта:

1. Обрадованный новым открытием, ребёнок, как и в карандашном рисунке, даёт обилие малоустойчивых образов, при этом он часто говорит: «Ещё такую нарисую»; «Дайте ещё бумаги, я ещё пожар нарисую». Однако, как и в карандаше, у него не всегда получается буквальное повторение. Если образ не требует зрительного контроля, а осуществляется по моторной памяти: «дым», «огонь», «точки-мухи» и т. п., объекты повторяются; если же ребёнок стремится повторить (по моторной памяти) более сложный образ: «птичка», «собачка», «дяденька» и т. п., красочная форма получается далёкая от первого образца. При этом любопытно, что ребёнок не всегда замечает указанное несоответствие. Эти факты свидетельствуют о том, что на данном этапе рисования карандашом и краской ребёнок ещё не догадывается, что всё дело в форме, а не в действии, не в движении его руки [19].

Психологически это вполне понятно: случайно удачное пятно ассоциируется («собачка», «птичка») чудодейственно. Наиболее приятным и ощутимым при создании таковых было определённое движение руки, ребёнок и полагает, что в нём вся причина. Он не сомневается в том, что всё дело в движении, поэтому, желая получить ещё такую же («собачку», «птичку», «зайчика»), ребёнок повторяет моторный процесс, не контролируя его глазом. Единственно, что зрительно соблюдается в этих случаях -- это цвет: «Ещё красного зайчика хочу», -- говорит ребёнок; «Надо ещё синюю птичку».

2. Помимо образа, возникшего по ассоциации формы, возникают образы по соответствию их с цветом: зелёные штрихи почти всегда ассоциируются, как «травка», синие -- как «небо» или «водичка», белые (на тёмной бумаге) -- как «снег» и т. п. Таким образом, краска обогащает ассоциативный образ ребёнка. Основой данного периода является деятельность с краской, наслаждение ею без изобразительных намерений.

Характерным для следующего этапа в развитии красочного рисунка (образ по замыслу) является окраска его таким цветом, какой нравится. Эта окраска ещё не обладает изобразительной функцией; на этой ступени ребёнок почти независимо от реального цвета предмета окрашивает предмет, как хочет, он использует любой понравившийся ему цвет без мысли об его соответствии окраске предмета.

На первых шагах рисования по замыслу ребёнок настолько бывает отвлечён самой задачей и сложностью процесса (рисование по замыслу), что не стремится к разнообразному сочетанию красок. В этот период не следует требовать от ребёнка цветового разнообразия (его внимание достаточно нагружено). Обычно, нарисовав ряд предметов одной краской, как бы насытившись ею, ребёнок заявляет: «Теперь хочу эту краску, красненькую», -- и вновь все предметы рисует «красненькой». Получив некоторый навык в рисовании красками, ребёнок начинает их сочетать при раскраске предметов.

Обычно ошибкой педагога на данном этапе развития детского красочного рисунка является подсказ и даже настаивание на соответствии цвета с жизненной окраской предмета. Большинство детей стараются перед педагогом как-то оправдать свой рисунок, и они поясняют: «Я так покрасил»; «Такая красивая краска»; «Эго на празднике» и т. д., но некоторые дети смущаются, теряют смелость и радость от творческого занятия. Нельзя предполагать, что ребёнок четырёх-пяти лет не знает, что ёлки бывают зелёные, а что зайцы не синего цвета. Дидактический педантизм не уместен тем более, когда у ребёнка ограниченное количество красок, и перед ним стоят сложные творческие задачи и различные темы. Проверить знания детей о цвете ёлки, зайца и прочее воспитатель всегда может вне занятий рисованием. Анализ и указания «бывают», «не бывают», «похоже», «не похоже» отвлекают ребёнка от работы. По мере развития детской наблюдательности и приобретения навыка в рисовании красками подобные указания могут быть полезными, так как накопленный опыт позволяет ребёнку перейти к новому этапу в рисовании красками.

Как показывают многочисленные факты, произвольная окраска закономерна. На этом этапе ребёнок ещё не изображает цветовой образ, но реально окрашивает изображённый им предмет, окрашивает как собственную игрушку, получше, покрасивее. Однако бывают случаи, когда увлечение краской и желание закрасить побольше приводит к нарушению логики формы. В этих случаях воспитатель должен поправить ребёнка. Так, ребёнок, изображая парашютистов, обращает нити, поддерживающие парашютиста, в треугольный фон для росписи. Указание, напоминание воспитателя поможет ребёнку быть внимательным к логике формы при использовании цвета. В противном случае преобладание эстетического над логическим приведёт ребёнка к неряшливому отношению к смысловому образу.

Цвет в этот период используется часто больше в плане выразительном, чем изобразительном: красная ёлка, «потому праздничная», «красивая». Самолёты и танки врага, как правило, дети рисовали мрачными, тёмными красками; советскую технику окрашивали ярко, весело, непременно изображая на ней красные звёзды и большие красные флаги.

Проявляя свою любовь к изображаемому объекту, ребёнок раскрашивает его всеми цветами радуги. Так, мальчик шести лет, только что приехавший из деревни и покинувший там любимую собачку Жучку, рисует её во весь лист и раскрашивает цветными полосами. На вопрос воспитателя «Разве такие Жучки бывают?» ребёнок отвечает: «Ей так хорошо, она красивая».

Цвет является средством выражения детского отношения к предметам и явлениям. При руководстве рисованием это обстоятельство следует учитывать.

Своеобразным в красочном детском рисунке является конструктивный принцип раскраски. Какими психологическими предпосылками можно было бы объяснить цветовой конструктивизм детского рисунка? Каждая часть предмета в процессе её изображения привлекает детское внимание, она чётко очерчена линейно и живёт в сознании ребёнка почти самостоятельно, с присущими ей функциями. Наконец, причину детского конструктивизма частично можно объяснить эстетической тенденцией ребёнка к чёткости ритмического построения формы, к её простому декоративному подчёркиванию; конструктивный принцип окраски даёт для этого большие возможности.

Локальный цвет облегчает изобразительно-цветовую задачу для ребёнка, который ещё слабо различает всё разнообразие световой и цветовой гаммы в связи с источником света и расположением предмета в пространстве. Цветовая перспектива осваивается ребёнком гораздо позднее и с трудом даже при систематическом обучении. Стремление ребёнка к цветовому соответствию изображения реальному предмету является для него новым значительным достижением, которое постепенно углубляется, и, наконец, ребёнок переходит к зрительному реализму в передаче образа по форме и цвету, к всё более совершенному объёмно-световому и перспективно-пространственному изображению предмета.

Таким образом, цвет на разных ступенях развития детского рисунка используется ребёнком различно.

Последующее развитие цветового образа за пределами дошкольного возраста идёт постепенно по линии всё большего обогащения его зрительно-живописными чертами (свето-теневой и воздушно-пространственной цветовой деформации образа), пока под влиянием систематического обучения ребёнок не приходит к полному зрительно-реалистическому цветовому образу [29].

Глава 2. Практический анализ развитие образа в рисунках детей раннего возраста