Механизмы речи

18. КРАТКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ О ПЕРЕСТРОЙКАХ РЕЧЕДВИГАТЕЛЬНОГО АНАЛИЗАТОРА В РАЗНЫХ ВИДАХ РЕЧИ

Разобранные в предшествующих »параграфах этой главы способы управления речевым процессом являются лишь общей схемой регулировки речедвижений. В конкретной деятельности человека работа речедвигательного анализатора все время перестраивается. Меняется соотношение между центром и периферией, корой и подкоркой, слуховым контролем и контролируемым акустическим результатом и особенно между произвольным и непроизвольным управлением. Практически очень важно исследовать перестройки речевого управления в разных видах речи -- разговорной, письменной, внутренней, изобразительной, при чтении текстов и при переходе от родного языка к иностранному. Общая теория произнесения слов дает основу для выводов в этом направлении.

Так как речь производится органами движения, выполняющими одновременно и другие важные для организма функции, то на речевом процессе так или иначе отражается жизнедеятельность организма.

Раздражители внешней среды, действуя через анализаторы, вызы-вают у животного разнообразные реакции, которые являются ответом всего организма в целом. Участие всего организма обнаруживается среди прочего в том, что внутренняя его среда приспосабливается к изменяющимся условиям внешней обстановки. Внутренняя среда -- это все то, что обеспечивает жизнедеятельность организма, его нормальную саморегулировку. Как только внешний раздражитель угрожает нарушением саморегулировки, вступают в действие Приспособления для перестройки режима жизнедеятельности, восстановления регулировки и согласования внутренней среды с требованиями внешних условий. Тем самым в двигательные реакции животного вносится мощный компонент, через который обнаруживаются разнообразные изменения режима жизнедеятельности. Таковы крики, выразительные движения, секреторные, пиломоторные и другие реакции животных.

У человека речедвигательный анализатор широко распространяется во внутренних органах. Здесь теряются границы между пропри- и интерорецепцией. Перестройки внутренней среды организма тотчас же сказываются на режиме работы речедвигательного анализатора. Принципиальное отличие криков животных от речи человека состоит в том, что в речи высказывается мысль, отражающая действительность, поэтому уже в самом содержании речи заключена вое время меняющаяся ситуация. Эта обозначаемая ситуация, а не только непосредственный раздражитель и определяют перестройку внутренней среды и соответственно эмоциональный компонент речевой реакции.

Простое произнесение слов еще не составляет речи. Даже при беглом чтении вслух, когда фразы расчленены на синтагмы, а каждая из фраз отчетливо отграничена от другой и слышимый текст не только разборчив, но и понятен, все же работает только часть речедвигательнаго анализатора. Читающий произносит ч у ж и е слова, вне зависимости от сменяющихся в записанной речи обозначаемых ситуаций. При чтении сделать чужие слова своими очень трудно. Для этого необходима замена лиц и ситуаций. В чтецкой интонации содержится меньше информации, чем в разговорной, »в той мере, в которой читающий не интонирует соответственно той ситуации, в которой находится лицо, говорящее в тексте. Чтение является Одновременно и приемом и выдачей речи. Возможно, что прием, в части учета ситуации, будет неполным. Но даже и при его полноте читающий, находящийся в своей собственной ситуации, может при выдаче не воспроизвести интонации лица, говорящего в тексте. Таким образом, потеря информации может произойти с обоих концов. Читающий должен стать на место впервые говорящего данный текст, а ситуация чтения должна превратиться в ситуацию реального живого .разговора. Тогда вступят в действие перестройки внутренней среды организма, будет меняться режим эмоциональной регулировки и, вместо чтения, появится другой вид речевой деятельности -- живая устная речь: чтецкая интонация станет разговорной.

Человек говорит по нужде, по потребности. Он старается добиться своей речью того, чего хочет, и отклоняет то, что, по его мнению, ему вредит. Самой своей речью он совершает действия и поступки, которые влияют на других людей и вызывают поступки с их стороны. В речь людей врываются желания, скрытые намерения, страсти и аффекты, это захватывает всю личность и не может в той или другой форме не отразиться на внутренней среде организма. Речь вспыльчивая, ироническая, вызывающая, просительная, повелительная, жалобная и т. п. -- все это разные виды экспрессивной выразительности -- компоненты живой речи. Экспрессия переходит границы интонации, широко распространяется на мимику и пантомимику. В разных ситуациях разговора меняется режим соотношения между корой и подкоркой. Перестраивается способ и ход отбора слов, вплоть до перерывов в речи, не оправданных предметным значением слов. Изменяется дыхательный процесс, а в. связи с этим кровообращение и вегетативное управление. Все это закономерно отражается на динамике речи и в настоящее время может быть изучено более точно при помощи акустической методики.

В динамической экспрессии живой разговорной речи есть некоторые постоянные структуры, соотнесенные с переменами ситуации. Разнообразие этих структур можно рассматривать как акустические эквиваленты к перестройкам внутренней среды организма.

Работа речедвигательного анализатора резко меняется при переходе к письменной речи. Цельный звуковой образ слова должен быть раздроблен на составляющие его звуки, которые в свою очередь должны быть обозначены буквами. Это значит, что происходит перестройка слухового приема. Казалось бы, что фактически при составлении письменного текста слухового приема нет. Пишущий реально не слышит записываемые им слова, как при диктанте. Однако устранение слухового контроля из механизма речи невозможно ни при каких условиях. Это означало бы потерю самого слышимого образа слова как конечного продукта речи, который в процессе общения, и в особенности при письменной речи, является также и начальным, исходным пунктом запуска. Надо думать, что при письменной речи слуховой прием перестраивается. Вместо воспринимаемых звуков возникают представляемые. Вступает в действие специфический внутренний, речевой слух.

Однако в слуховом анализаторе нет словаря. Слух является только приемником и контролером, а не производителем слов. Поэтому сама возможность появления слуховых представлений должна быть обеспечена деятельностью двигательного анализатора, воспроизводящего слова. Слух продолжает выполнять функции контроля, откуда бы ни пришел подконтрольный элемент -- будь это слово, произносимое другим человеком, или произносимое вслух самим говорящим, или представляемое во внутреннем произнесении перед записью его в текст.

В процессе письменной речи перестраиваются и затрудняются условия работы речедвигательного анализатора. Вместо запуска по одному импульсу целого динамического стереотипа, длящегося определенное и относительно короткое время, как это бывает в живой устной речи, происходит подача отдельных сигналов на написание букв, каждая из которых должна находиться в определенном соотношении со звуковым составом внутренне произносимого слова. Необходимость разделять запись на звукобуквы и производить слогораздельное произнесение десемантизирует слова. Слоги ту и на только тогда составят слово туча, когда отдельные импульсы на слоги будут заменены одним импульсом на слово. Все это -- как изменение слухового контроля внутреннего произнесения, так и ослабление словесного стереотипа, сложившегося в устной речи, -- вызывает перестройку режима работы механизма речи в целом.

Так как фактически при письме производства звуков не происходит, то отпадает всякая необходимость в регулировке аэродинамических условий фонации. Исключается обширная область интерорецептивных афферентаций, речевое дыхание переключается на свободный вдох и выдох, часть речедвигательного анализатора, связанного с внутренними органами и вегетативной иннервацией, усекается. Вместе с тем требуется чрезвычайное усиление не только отдельных »словесных стереотипов, но главным образом усиление процесса отбора слов и далекое упреждение предстоящих к написанию фраз. Это может быть достигнуто путем усиления обратной связи от органов речи и сложной перестройкой индукционных отношений в коре и подкорке. Известно, что многое из того, что предварительно проговаривается перед записью текста, не попадает в него, а если и попадает, то в значительно измененном виде. В сложных индукционных отношениях упреждаемые слова затормаживаются иногда раньше, чем включаются в текст.

Таким образом, при составлении текста не возникает специфически речевых, экспрессивных приспособлений. Эмоциональное состояние пишущего может отразиться на отборе слов и конструкций предложений, но это только отбор, а не само произнесение, в котором осуществляется экспрессия.

Проблема экспрессивных приспособлений в наиболее острой форме возникает в особом виде речи -- изобразительной или сценической. При изучении речевого механизма эта проблема интересна тем, что здесь обнаруживаются пути управления произвольно не управляемой системой. В живой устной речи, какая бы она ни была, экспрессивные приспособления возникают сами собой, как результат перестройки внутренней среды организма в данной ситуации разговора. Поэтому такая речь всегда выразительна. На сцене же реальная ситуация лица, исполняющего роль, и ситуация лица, изображенного в роли, совершенно различны, поэтому возникает задача замены одних экспрессивных приспособлений другими. Решение такой задачи возможно лишь в результате произвольного управления произвольно не управляемой системой. Заслуга К.С. Станиславского состоит в том, что он открыл систему, применяя которую, осуществляется произвольное управление произвольно не управляемой системой. Актер должен восстановить меняющиеся ситуации речи лица роли в своем представлении. И тогда по простой схеме идеомоторного акта вступит в действие обратная связь от всей периферии речедвигательного анализатора. Перемена воображаемой ситуации вызовет перемену экспрессивных приспособлений. Внутренняя среда организма актера, несомненно, изменится -- это и есть то, что называется сценическим самочувствием, которое вместе с тем является сценическим одиночеством, так как личные экспрессивные заменены другими. Однако актер не перевоплощается в другое .лицо и не гневается «по-настоящему», потому что он приспосабливается не к реальной ситуации, а к воображаемой.

Добиться такого рода экспрессивных приспособлений можно лишь Э результате чрезвычайного усиления представления о «предлагаемых обстоятельствах», усиления «как будто бы» неожиданно возникших перемен ситуации. Для усиления представлений требуется особое сценическое внимание, сущность которого состоит в том, что актер на сцене внимателен к тому, чего нет. Он с удовольствием отхлебывает чай, которого нет в стакане. Наиболее же важным для усиления представлений -является освобождение тела от всяких тормозов, откуда бы они ни возникали, -- от посторонних представлений, штампов или от переноса внимания. Только при этих условиях периферия всего двигательного анализатора, включая физические действия, мимику, пантомимику и речь, освобождается для того, чтобы послать обратные импульсы и усилить зачатки представления, превратив его в «видение». Это видение по самой своей природе не зрительное и не слуховое, а экспрессивно двигательное -- это уже действие.

Оно не может появиться сразу, а медленно вырабатывается по -кускам, вначале по грубым, потом более тонким дифференцировкам. Оно не может появиться и без контролера, каким в системе К.С. Станиславского является режиссер. Он контролирует двумя словами -- «ве-|рю», «не верю». Интонация, найденная в долгих поисках роли, не может быть заучена, так как (всякий раз актер приходит с новью самочувствием, поэтому отправные пути для обратной связи с периферии двигательного анализатора будут разными. Но на репетициях "проторяются пути для обратной связи, и актер становится отзывчивым, быстро входя в отработанную роль.

Таким образом, вся эта система является не чем иным как тонко продуманной техникой управления произвольно не управляемой системой.

Не менее остро, но в совершенно новом виде проблема овладения произвольно не управляемой системой возникает при обучении произношению на иностранном языке. Ни объяснение учащемуся системы фонем иностранного языка, ни рисунки, муляжи и т. п. органов речи, ни даже разъяснение всех деталей устройства речедвигательного анализатора не помогут осуществить дифференцировки произвольно не управляемых речедвижений. Есть только один способ налаживания правильного произношения. Это организация перехода от контроля со стороны чужого слуха к контролю своим слухом. Иначе говоря, переход от расчлененного слухового восприятия к расчлененному слуховому представлению. Так как остов механизма речевого произнесения построен на принципе саморегулировки по конечному результату, то дифференцированная выдача будет только. Там, где есть дифференцированный контрольный прием. В этих условиях и будет заполнена связями управления первоначальная «пустота» речедвигательного анализатора.

В какой мере именно слух регулирует дифференцировки в органах непроизвольного управления будет видно из фактического материала следующей главы.

19. РАЗЛАДКА МЕХАНИЗМА ПРОИЗНЕСЕНИЯ СЛОВ

В этой главе приведены данные наблюдений за модуляциями надставной трубки при двух видах нарушений речевого механизма -- глухонемоте и заикании. Задача состояла в том, чтобы проверить на патологических случаях положения общей теории произнесения слов, полученные на материале нормы.

Исходя из глоточной концепции словообразования, следовало ожидать резких изменений в модуляциях глоточной трубки, анатомически вполне нормальной, но функционально дефектной, в зависимости ют того, какая часть общего механизма речевого управления нарушена. При глухонемоте устраняется слуховой контроль, поэтому обратная связь периферии речедвигательного анализатора с центром будет формироваться с очень большим трудом. Без специальных мероприятий в ядре анализатора могут быть сформированы лишь самые грубые дифференцировки для центробежного запуска. Следует ожидать достаточных дифференцировок в части произвольного управления и отсутствие их в системе непроизвольного управления, по мере ослабления слухового контроля. При заикании слуховой контроль исправен, в ядре речедвигательного анализатора сложились нормативные связи для запуска словесного стереотипа, но нарушается самый запуск, так как выходит из подчинения произвольно не управляемая система. Таким образом, здесь нарушается прямая связь центра с периферией анализатора, прерывается центробежный импульс.

В обоих случаях должно страдать слогообразование, так как именно оно зависит от произвольно не управляемой саморегулировки аэродинамических условий фонации. Различие состоит лишь в том, что в одном случае (глухонемота) нарушается афферентная, центростремительная связь, вследствие чего затрудняется самонастройка слогового механизма, хотя и есть фонация звуков речи. В другом же случае (заикание) нарушается центробежная, прямая связь, вследствие чего начатое слогообразование или прекращается, или неимоверно растягивается. Так как глоточная трубка является синтезатором слогов и главенствующим пунктом афферентации слоговых движений, »то наблюдения за ее работой при глухонемоте и заикании должны дать достаточный материал для проверки глоточной концепции слогообразования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Эта работа посвящена изучению речевого процесса, в основе которого лежит механизм произнесения. Так как произносительной единицей является слог, то поставленная задача была сведена к исследованию вопроса о том, как образуется слог. На предшествующих страницах выдвинута концепция глоточного образования слога.

Сам факт образования слога в модуляциях глоточной трубки чрезвычайно прост и устанавливается с легкостью прямым наблюдением. при просмотре кинорентгенограмм надставной трубки, регистрирующих произнесение слога или слова. Однако роль глоточной трубки в механизме формирования произносительной единицы может быть определена лишь после установления целого ряда фактов, относящихся к работе всего слухо-речедвигательного анализатора. Следующие далее тезисы представляют собой краткое изложение общих и основных положений глоточной концепции слогообразования, которая вместе с тем может быть названа введением в изучение механизма речевого произнесения.

1. Речевой механизм является саморегулирующимся. В нем можно найти систему звеньев, в которой попарно одно звено определяет работ) другого так, что вместе составляется одно целое, которое может войти, как одно из звеньев в новое двоичное целое.

Первыми двумя основными звеньями механизма речи являются прием и выдача, т. е. соотношение в работе речедвигательного и слухового анализаторов. Выдача зависит от приема, так как только при этом условии на выдаче появятся элементы, тождественные для двух говорящих. Но и прием зависит от выдачи, что очевидно. Взаимная регулировка обоих звеньев обеспечивает процесс общения. Дефект или утрата приема приводит к потере саморегулировки (глухонемота). Дефект на выдаче также вызывает разладку саморегулировки (заикание).

2. Если рассматривать только одно из вышеуказанных звеньев -- слуховой прием, то и здесь можно обнаружить два саморегулирующихся компонента -- это акустическая статика и динамика речи. Слух вычленяет постоянные, тождественные для всех говорящих на данном языке единицы словоразличения, что составляет статику речи. Физически -- это форманты речевого звука. Вычленяется лишь один или несколько несамостоятельных признаков звука, которые входят в общий состав реально произносимого слога, что и составляет единицу динамической системы речи. Без статических элементов речь потеряла бы смыслоразличительную функцию, а без слоговой динамики она просто не может осуществиться в звуковом произнесении.

3. В слоговом усилении и ослаблении форманты изменяются, но, :несмотря на это, постоянная функция словоразличительных элементов сохраняется через переозначение или отождествление заменяемых и изменяющихся формант. В результате в динамике формируется звуковая структура слова, а статическая система обеспечивает семантическое тождество и различение этих структур. В этом и состоит саморегулировка двух звеньев -- статики и динамики, что вместе образует единство звуковой оболочки слова с его значением. В слуховом приеме оба компонента составляют единый аналитико-синтетический процесс.

Динамическая произносительная единица -- слог образуется в дуге громкости и является средством квантования динамики речи по силе, длительности и высоте. Образование слоговой дуги громкости устанавливается в .акустических измерениях как элементарный факт, который находится в полном соответствии с модуляциями глоточной трубки. Однако для определения соотношения этих явлений требуется .исследование всех основных звеньев механизма произнесения.

4. Постоянство статических элементов как сигналов в изменчивом потоке динамики достигается тем, что каждый из этих элементов (речевой звук) снабжен динамическим индексом, система которых устанавливается в акустическом измерении как закономерный ряд разномощности (физически) или разногромкости (психологически) звуков речи. В зависимости от места в ряде динамических индексов, каждый из звуков речи квантуется в слоговой динамике по особой отдельной сетке уровней силы, длительности и высоты. При переходе от речевого произнесения к певческому формантные различия гласных выравниваются, Образуется певческая форманта. Квантование по длительности и высоте переходит на другую шкалу. В связи с этим слоговая динамика речевого и певческого произнесения становятся различными.

5. Регулировка соотношений динамических индексов отдельных звуков и слоговых позиций (квант) образует нормативную структуру звуковой оболочки слова. Эта структура сохраняет тождество в разных динамических перестройках и поэтому легко узнается в восприятии речи.

6. Регулировка в соотношении структур отдельных слов (нулевой уровень произнесения отдельного слова) и слоговых перестроек всех слов, входящих в данную фразу, приводит к образованию новых постоянных единиц-- интонем. Акустические измерения показывают достаточную устойчивость этих единиц и коррелятивность их ситуациям речи. Поэтому, зная ситуацию, можно определить интонему и, зная интонему, понять ситуацию. По тому же самому интонемы могут быть заменены лексической перефразировкой, что составляет интерпретацию интонации «ли подтекст речи.

7. Акустический ряд речи и произносительный -- эквивалентны. Переход от одного к другому осуществляется при помощи усвоения кода, т. е. нахождения соответствия между системой речедвижений и комбинациями признаков звука, возникающих в этих речедвижениях.

Для изучения механизма произнесения необходимо и достаточное исследование соотношения акустического и произносительного рядов, так как выдача происходит при помощи кодирования двигательных сигналов, а прием при помощи их декодирования.

8. Конечный акустический эффект в работе речедвигательного анализатора достигается путем одновременного включения трех систем: а) генераторной, б) резонаторной и в) энергетической. Слог есть результат конъюнкции, произведения двигательных актов, выбранных одновременно из этих трех систем.

Глоточная трубка занимает особое место в установлении соотношения указанных систем, являясь пунктом их взаимной связи. Она входит как часть в резонаторную систему, вместе с тем, как дыхательная трубка, она включена в энергетическую систему, кроме того, при помощи мышечных и нервных связей с гортанью она составляет гортанно-глоточный узел и поэтому связана с системой генерации звука.

Саморегулировка .внутри каждой из указанных систем обеспечивается парными взаимозависимыми звеньями.

9. Генерация звука осуществляется и регулируется двумя звеньями механизма: а) голосовыми связками и б) щелями и затворами в полости рта. Наличие этих двух источников генерации обеспечивает как грубую дифференцировку звуков на тональные (просодические, гласные) и шумовые (глухие согласные), так и тонкие переходы во всевозможных комбинациях тона и шума, что акустически соответствует переходам от прерывистого спектра (периодические колебания) к сплошному (апериодические колебания).

10. Резонаторная система состоит также из двух звеньев: а) ротового резонатора и б) глоточного, вместе составляющих единый механизм ротоглоточного резонатора. Наличие двух звеньев резонанса обеспечивает, с одной стороны, статику речи, набор постоянных элементов или формант в звуковом спектре, с другой стороны, динамику речи, слоговое квантование в результате модуляций глоточной трубки. В связи с этим глоточная трубка является одновременно резонатором (сообщающим речевому звуку динамическую форманту) и слоговым модулятором.

11. Энергетическая система состоит также из двух звеньев авторегулировки: а) механизма внешнего дыхания и б) механизма рефлекторной перистальтики трахеобронхиального дерева. Первое звено оборудовано поперечнополосатыми мышцами (межреберные и диафрагма), второе -- гладкими мышцами. Совместная работа обоих звеньев обеспечивает всевозможные комбинации в соотношениях скорости потока воздуха к органам фонации и количества воздуха, что в сумме определяет подсвязочное и надсвязочное давление или энергетический расчет при произнесении слогов и звуков речи.

12. Факты, раскрывающие соотношение в работе трех эффекторных систем речи, позволяют установить нервные пути и уровни центрального управления процессом произнесения слов. К этим фактам относятся: а) общеизвестные данные о положении органов речи в процессе ротовой артикуляции, б) вновь установленные факты из области акустики образования слога, в) глоточных модуляций, г) диафрагмального парадокса и д) речевой бронхиальной перистальтики.

Наиболее существенным является не столько констатирование самих этих фактов, сколько рассмотрение взаимной связи между щши. Движения диафрагмы в процессе речи кажутся загадочными и парадоксальными до тех пор, пока они не сопоставлены с модуляциями глоточной трубки. То же можно сказать о ротовой артикуляции и бронхиальной перистальтике. Первоначально нельзя не удивляться тому, что бронхиальная перистальтика вторит ротовой артикуляции, а вместе все эти движения совпадают с глоточными модуляциями и работой гортанного сфинктера. Все эти совпадения не могут быть объяснены иначе, как только общностью управления, контроля и системностью в устройстве приобретаемых условных связей речедвигательного анализатора.

Указанная выше система речевых эффекторов, которые вместе с тем являются также проприо-и интерорецепторами, по< самому устройству и расположению обеспечивает синтез речевого звука на выходе.

Усвоение адекватной системы управления и применение ее осуществляется двумя звеньями -- произвольного управления и непроизвольной авторегулировки.

13. Онтогенетические образование системы словесных стереотипов в корковом ядре речедвигательного анализатора или словаря происходит путем усвоения кода речедвижений при помощи обратной связи, афферентаций от всех мышечных синергии, принимающих участие >в произнесении. Этот процесс контролируется слухом.

Центральное место в системе аффереитаций занимает обратная связь от глоточной трубки, так как ее модуляции одновременно учитывают как специфический речевой резонанс, так и аэродинамические условия фонации. При глоточных модуляциях афферентация идет в премоторную область коры, в подбугровую область подкорки и в дыхательный центр в продолговатом мозгу. Кроме того, через акустический результат глоточные модуляции учитываются анализатором. Глоточные слоговые модуляции являются конечным результатом при формировании произносительной единицы, поэтому саморегулировка речедвижений возможна лишь в том случае, когда в процессе афферентации все многочисленные речедвижения приспособятся к этому конечному продукту -- к глоточным модуляциям. Сами же глоточные модуляции находятся в полном соответствии с ротовой артикуляцией, так как в синтезе звука ротоглоточный резонатор получает запуск как ,единое двух звеньевое целое.

В результате всесторонних афферентации складывается: а) подкорковый уровень авторегулировки речедвижений, обеспечивающий перестройку аэродинамических условий на каждом звуке и слоге и б) корковый уровень произвольного управления, которое осуществляется через запуск сложившегося при участии афферентации словесного стереотипа.

14. Запуск сложившегося на основе афферентаций словесного двигательного стереотипа происходит по единому произвольному импульсу, контролируемому слуховым представлением ранее воспринятого и усвоенного слова. Под этим контролем находится все, что входит в состав элементов двигательного стереотипа, -- как статика, так и динамика, импульсы, идущие как по пирамидным путям, так и по экстрапирамидным.

Состав элементов стереотипа является набором речедвижений, необходимых для производства звуков речи, составляющих слово. Импульсы на движения нёбной занавески, включения /и выключения голосовых связок, импульсы на формантные отсеки глоточной трубки и т. п., т. е. па органы, управляемые по вегетативным нервным путям, одинаково входят в состав элементов двигательного стереотипа, наряду с движениями языка, губ и нижней челюсти, управляемых по путям соматической нервной системы.

В состав стереотипа включаются и динамические индексы на каждую слоговую позицию. Однако осуществление самих речедвижений, обеспечивающих слоговую динамику, входит в систему подкорковой авторегулировки, где динамические индексы переводятся на новый код речедвижений, определяющих энергетические условия фонации.

Так как по единому двигательному словесному стереотипу запускаются речедвижения на разные мышечные группы одновременно по пирамидному и экстрапирамидному путям, то следует различать две системы, одна из которых относится к произвольному управлению, другая -- к непроизвольному, осуществляющему авторегулировку аэродинамических условий речевой фонации.

15. Деление речевого управления на две системы -- произвольную и непроизвольную -- должно быть оценено как важнейшее при решении основных практических вопросов, в частности, видов речи, усвоения родного и иностранных языков, овладения искусством сценической речи, в патологии речи.

16. Исследование нарушений речи при устранении обратной связи (глухонемота) и в связи с этим невозможности или затруднений в усвоении кода речедвижений, а также изучение дефектов в запуске словее-тюго стереотипа (заикание) подтверждает глоточную концепцию образования произносительной единицы -- слога.

Представленный в этой работе материал позволяет выставить некоторые общие теоретические положения о всей системе механизма речи, сведя их в один узел. Решение этой задачи упростится, если механизм речи в целом рассматривать как состоящий из двух основных звеньев: з) составление слов из звуков и б) составление сообщения из слов. Так как в оба звена входит слово, то определение его роли в каждом из них позволит найти центральный пункт сцепления этих звеньев. Как видно, вопрос сводится к тому, чтобы выяснить, в каком виде формируется словарь в речедвигательном анализаторе и как происходит из него отбор слов для сообщения.

Заранее ясно, что слова не хранятся в памяти в том виде и порядке, в каком они располагаются в печатных словарях. Не говоря уже о том, что порядок их не является алфавитным, они не содержатся в памяти в какой-либо определенной грамматической форме. Номинатив, инфинитив или любая другая отдельно взятая форма не имеют никаких преимуществ перед остальными. Но вместе с тем общеизвестно, что слова, за исключением неизменяемых слов, обладают той или другой грамматической формой.. Кроме того, несомненно, слова все же содержатся в памяти. При восприятии они узнаются как встречавшиеся в употреблении, а в активной речи они воспроизводятся так же как ранее усвоенные.

Для того чтобы ответить на поставленный вопрос, целесообразно ввести такие понятия, при помощи которых можно было бы проследить всю цепь переходов от речевого звука до мысли. Такими понятиями являются: а) элементы отбора и б) сама операция отбора. Всякий раз, когда мы говорим о каком-либо отборе, можно различать, с одной стороны, элементы как материал отбора, с другой стороны, самый акт отбора. Эти понятия настолько общи, что приложим ко всему механизму формирования сообщения и позволяют как бы пройти сквозь »него с тем, чтобы проследить его по звеньям.

Уже речевой звук является пунктом отбора акустических признаков-элементов (спектры, интенсивность, частота основного тона, длительность). Формантность речевого звука, с одной стороны, и ступень его квантования в звуковой оболочке слова, с другой стороны, есть не что иное, как формула отбора этих акустических элементов. Легко понять, что морфемы, слова и предложения также возникают в результате отбора. Во всех этих случаях мы встречаемся, во-первых, с элементами отбора, во-вторых, с актом отбора.

За исходное можно (Признать то простое и общеизвестное положение, что механизм речи начинает формироваться и совершенствуется в дальнейшем только в условиях обмена сообщениями. В отличие от современной счетной машины, в «память» которой вводятся сразу все необходимые элементы и правила их отбора, в мозгу человека то и другое формируется постепенно и, кроме того, восполняется по мере надобности. Механизм речи -- это живой, постоянно перестраивающийся и, в норме, постоянно совершенствующийся механизм. Его формирование, перестройки и запуск происходят в результате обмена сообщениями. Это необходимо и достаточно для того, чтобы накопились элементы отбора и сформировалась способность производить акт отбора. Компенсация дефектного механизма потребует замены одних сенсорных и двигательных элементов другими. Но и в этом последнем случае формирование нового механизма может происходить опять-таки в процессе обмена сообщениями.

Следует допустить, что в результате многократной встречи разных слов, включаемых в сообщение в разном звуковом составе, эти слое а дифференцируются на минимальные, неделимые единицы-фонемы. Так как принимается только такое сообщение, в котором звуки слов нормализованы по определенным правилам, то соответствующие звуковые фонемные признаки получают подкрепление. Остальные, как неподкрепляемые, выпадают из отбора. Так образуется очень редкая (обычно в пределах только 30--60 элементов), но вместе с тем чрезвычайно устойчивая решетка фонем. Это остов исходных элементов речи, хранящихся в долговременной памяти.

Форма решетки является наиболее адекватным определением этого образования, потому что фонемы составляют систему. Они располагаются по взаимно пересекающимся линиям так, что в одни фонемы включен набор одних звуковых признаков, в других фонемах сформировался другой набор из тех же признаков. Фонемная решетка, как таковая, статична. Это только дифференциальные точки, сочетание которых обеспечивает различение слов по их звуковому составу. Ни одна из этих точек не обладает силовой динамикой. Но так как любая фонема представляет собой набор точно определенных звуковых признаков, то тем самым предопределяется шкала квантования этой фонемы в тот момент, когда она включается в то или другое место слова. Следовательно, каждый из элементов фонемной решетки снабжен динамическим индексом квантования, которое произойдет в момент составления слова из звуков.

Таким образом, фонемная решетка в целом может рассматриваться как системный (т. е. отобранный по правилам данного языка) фонд тех элементов, из которых могут быть сформированы слова для разных сообщений. Для формирования же слов необходима новая операция отбора.

Если бы слова снимались прямо с фонемной решетки, то в отобранных звуковых наборах появилось бы много таких сочетаний, которые оказались бы ненормативными. Так, звуки с, т, о, л хотя и входят з состав фонемной решетки русского языка, до, кроме нормативного сочетания стол, могут дать ненормативные варианты--лоте, толе, ослт и т. п. Следовательно, для образования набора звуков, составляющих слова, необходимы новые правила отбора.

Следует допустить, что снова, в результате той же многократной встречи слов, включаемых в сообщение в разных грамматических формах, эти слова дифференцируются не только на звуковые единицы (фонемы), но еще и на специфические единицы более высокого порядка -- морфемы. Таким образом, формируется новая система дифференцирован-- решетка морфем, надстраивающаяся над первой во второй степени отбора элементов. Морфемная решетка ограничивает количество звуковых сочетаний, возможных при снятии их с решетки фонем в акте отбора. Отбираются только такие сочетания, которые способны составить нормативно значимые слова данного языка. Таким образом, возникает система правил отбора звуков с решетки фонем для составления решетки морфем. Правила отбора признаков звука для составления фонем гарантируют лишь различимость звуковых сигналов (элементов), тогда как по правилам отбора фонем для составления морфем комплектуется набор этих элементов, составляется определенный звуковой алгоритм слова, несущего также определенное предметное значение. Следовательно, правила отбора с решетки морфем гарантируют различимость сигнальных значений, несомых последовательностью звуковых сигналов. Корневые, приставочные, суффиксальные морфемы и морфемы -- окончания слов, равно как и другие собственно синтаксические морфемы, обладают предметным значением, хотя и не самостоятельным. Последнее означает, что отдельная морфема еще не составляет сообщения.

Решетка морфем более плотна, сложна по структуре и значительно богаче по фонду элементов, чем решетка фонем. Морфемная решетка так же, как и фонемная, статична -- это аналитико-синтетические точки приложения сил при операции отбора слов сообщения. В эту решетку включены как морфемы со знаменательным значением, так и морфемы чисто формальные, служащие для соединения слов. К последним относятся не только союзы и некоторые частицы, но и постоянные правила порядка слов в тех языках, в которых такие правила существуют. Динамика появляется лишь тогда, когда указанные правила вступают в действие и возникает сообщение. Отобранные слова членятся на группы и синтезируются в целое фразовое интонационное единство. Следует подчеркнуть, что в самой решетке морфем нет никаких динамически силовых индексов, наличных в решетке фонем. Это значит, что от фонем есть переход в одну сторону -- к речедвижениям и в другую сторону -- переход к морфемам, тогда как от морфем возможен переход не только к фонемам и речедвижениям, но и к любым другим сигналам, если установлены соответствующие правила перехода. В морфеме звуки могут быть заменены буквами, цифрами или какими-либо другими знаками, при этом морфема сохранит свою функцию носителя предметного значения. В теории и практике машинного перевода письменных текстов с одного языка на другой один из видов морфем обозначается термином основа, которая определяется как часть слова, остающаяся графически неизменной во всех его формах. Возможность замены звуковых элементов морфем другими сигналами обнаруживается также и в том, что написанные слова текста узнаются по значению, хотя произношение этих слов может быть неизвестно читающему. Именно так читаются тексты, оставшиеся от так называемых мертвых языков. То же бывает и при определенной форме овладения живым иностранным языком. Читающий может научиться понимать иностранный текст, не владея орфоэпией. Однако как при чтении текста на мертвом языке, так ив указанном случае чтения текста современного иностранного языка читающий будет так или иначе произносить слова. Это значит, что первоначальный, исходный ряд речедвижений никогда не может быть исключен из общей последовательности сигнальных рядов, если мы имеем в виду цепь передачи речи от одного человека к другому.

Таким образом, словарный фонд, усваиваемый мозгом, состоит из системы морфем или, лучше сказать, из неполных слов. И только в операции составления сообщения они становятся полными. В полных словах, включаемых в сообщение, их формы являются переменными, а решетка из этих форм, элементы которой являются неполными словами. остается постоянной.

Так как сообщение составляется при съеме слов с морфемной решетки, а эта последняя является надстройкой над фонемной решеткой, то при образовании полных слов в них включаются полные речевые звуки, в самую же фонемную решетку включены неполные звуки. Так, в морфеме вод второй звук изменяется, в зависимости от того, в какую форму полного слова он вошел. Он разный в формах воды и вода. Включенный в любую форму слова, речевой звук является полным. Но так как собственно различительная функция звука не меняется в формах слова, то, взятый только в составе признаков, общих звуку во всех его вариантах, он может быть назван неполным звуком. С этим связана так называемая избыточность признаков речевого звука. Всякий полный речевой звук избыточен по количеству признаков, так как, кроме признаков, необходимых для различения слов, он содержит другие признаки, выполняющие динамически ударную, экспрессивную и фразово-интонационную функции.

Для того чтобы с решетки морфем можно было снять полное слово в составе сообщения, необходим ряд правил разных категорий. Рассмотрим кратко каждую категорию этих правил.

Должны быть усвоены правила перехода от решетки фонем к решетке морфем. В полном слове всегда есть точная последовательность звуковых элементов. В морфеме же встречается и переменная последовательность. Так, формы слова взять и возьму мало похожи по звуковому составу. Звук з расположен в разных местах этих форм слова. С другой стороны, звукосочетание воз входит в состав формы совсем другого слова, имеющего другое значение (воз, воза, возу). Это значит, что морфемы нельзя различать только по составу и порядку их звуков. В одной и той же морфеме при составлении полных слов одни звуки могут заменяться другими и располагаться в разных по порядку местах полного слова. Полное же слово может быть отличено от другого полного слова только по звуковой последовательности (за редкими исключениями, например, печь баранки и топить печь).

Таким образом, полные слова, постоянно встречаясь в разных сообщениях, не только дифференцируются на две решетки фонем я морфем, но в результате этих подкрепляемых пониманием встреч образуются правила звуковых замен или код для перехода от решетки фонем к решетке морфем.

Стоит только нарушить выработанный код, и составление полного слова задержится до момента выработки нового кода. Это явление отчетливо обнаруживается в опытах с применением описанной методики центральных речевых помех. Если испытуемому, хорошо читающему русские тексты и знакомому с латинским алфавитом, предложить русский текст, записанный латинскими буквами, то время чтения слов вначале будет значительно увеличиваться, а различение морфем -- ухудшаться. Если к тому же предложить испытуемому производить ритмическое постукивание рукой, то время чтения возрастет еще больше, больше пострадает правильность и нарушится постоянный ритм постукивания. Это значит, что переход на новый буквенный код осуществляется путем включения обратных афферентных связей от органов речи, так как введение помехи в виде постоянного двигательного алгоритма разрушает последовательность речедвижений других алгоритмов.

То же подтверждается и в опыте с порядковым счетом квадратиков. Так как по объективным условиям в этих опытах испытуемый должен был произносить про себя полные слова без всяких сокращений, то порядок следования элементов звукового ряда должен был в полной мере соответствовать порядку речедвижений. Проверка такого соответствия возможна лишь путем поэлементного контроля по конечному результату, т. е. через включение обратных афферентных связей от органов речи.

В устной речи всегда произносятся полные слова, иначе прием сообщения не может состояться, если два разговаривающих не обусловили заранее способ замены полных слов другими сигналами. Но так как решетки фонем и морфем в нормализованном виде не могут сформироваться в речедвигательном анализаторе без приема нормативно произнесенной речи, то механизм обратных кинетических связей от органов речи является основным и первоначальным как для формирования этих решеток, так и для синтеза правил перехода от решетки фонем к решетке морфем. Только после того, как появилась возможность -- заменять полные слова другими, возникает другая возможность -- заменять полные слова более простыми сигналами (например, наглядными представлениями). Это значит, что в основе внутренней речи и письменной лежит механизм устного произнесения слов.

Чтобы получилось сообщение, необходим не только, отбор звуков для составления последовательности полного слова, но и отбор морфем, что регулируется особой Категорией правил -- синтаксическими правилами. В то время как правила для составления звукового алгоритма слов действуют в пределах каждого отдельного полного слова, синтаксические правила относятся к ряду слов в составе словосочетания. Это обстоятельство резко меняет характер синтаксических »правил по сравнению с правилами составления полного слова ж звуков.

В синтаксических правилах не учитывается звуковая расчлененность слов. Они не относятся к какому-либо данному или группе данных слов, а к категории возможных слов. Поэтому под одно и то же правило могут быть подведены разные слова с разным звуковым составом, т. е. возможна замена слов. Больше того, синтаксическое объединение было бы невозможно, если бы весь ряд распадался только на последовательно появляющиеся и пропадающие элементы. Необходимо удержание всех членов ряда одновременно. В связи со сказанным можно установить две особенности составления сообщения.

1. То или другое синтаксическое правило или подходит для объединения слов, или не подходит. Здесь действует принцип «вое или ничего». Так, в сочетаниях Хороший мальчик и Хорошая девочка согласование есть, в сочетаниях же Хорошая мальчик и Хороший девочка согласования нет. Такое правило должно появиться сразу, как некоторая законченная схема сочетания слов. Только при этом условии произойдет операция отбора элементов с решетки морфем. Сочетательная схема не зависит ни от звукового алгоритма слов, ни от их конкретного значения. Она остается той же в сочетаниях: Весело прыгать; Хорошо смеяться, Сильно испугаться и т. п. Для правильного выполнения схемы возможно несколько решений. Это значит, что по синтетической схеме происходит неполный отбор слов. Необходимы другие категории правил, которые бы точно определили словесный состав сообщения.

В одной из серий опытов, проведенных по методике центральных речевых помех, испытуемый должен был по списку полных слов (т. е. данных IB определенной форме), расположенных в произвольном порядке, построить одно возможное в данном случае предложение. Оказалось, что ритмическое постукивание в этих опытах не действовало как помеха при объединении слов в синтаксическую схему. Полученный результат может быть понят так. Полные слова находились перед глазами испытуемого, поэтому их можно было не произносить в процессе объединения. Сама же синтаксическая схема объединения, как говорят об этом объективные данные и показания всех испытуемых, проявлялась сразу, мгновенно, как неразложимое целое, поэтому ритмическое постукивание и здесь не могло быть помехой. Независимо от постукивания, испытуемый решал задачу объединения слов то скорее, то медленнее, в зависимости от того, как легко всплывала объединяющая эти слова общая схема.

Таким образом, при объединении слов в синтаксическую схему код речедвижений не играет роли, так как схема не предписывает словам определенной звуковой последовательности. Следует допустить, что при переходе на синтаксические правила происходит переход на новый код. Полные, расчлененные слова замещаются простыми, нерасчлененными сигналам и.

2. Вторая особенность, вытекающая из того, что синтаксическое правило относится не к одному, а к группе слов, состоит в том, что каждое из сочетаемых слов должно сохраняться в кратковременной памяти. Это достигается тем, что одни из них удерживаются, другие упреждаются так, что появляется возможность синтеза в одновременности.

Указанными двумя особенностями механизм составления сообщения из слов резко отличается от звена составления слова из звуков. Решетки фонем и морфем хранятся в долговременной памяти. Звуковой состав каждого из слов по отдельности заранее определен точками на фонемной и морфемной решетках, хотя полные слова составляются только в операции сообщения. По отдельности оба слова в сочетании Хороший девочка составлены так же правильно, как и слова Хорошая мальчик, но не может появиться, например, слово Хорошо. Отдельное полное слово всегда узнается как много раз встречавшееся раньше и поэтому должно быть отнесено к системе долговременной памяти.

Возникает вопрос, какой же из анализаторов обладает долговременной памятью для сохранения слов? Очевидно, что выдача речи не может осуществиться без полного анализа и синтеза всех элементов, составляющих слова. Это значит, что решетки фонем и морфем, кодированные по речедвижениям, содержатся в памяти речедвигательного анализатора. Однако там нет полных слов. Они появляются лишь в момент их снятия с решеток, т. е. при составлении сообщения, а поэтому не в долговременной, а в оперативной памяти. Речедаигательному анализатору предписаны лишь правила составления полных слов, т. е. правила перехода от решетки фонем к решетке морфем, и правила комбинации морфем, но какие именно полные слова будут составлены по этим правилам, -- не определено составом обеих решеток. Весь смысл работы речедвигательного анализатора состоит в том, что он может выдавать всякий раз новые комбинации полных слов, которые, конечно, заранее не могли храниться в этой законченной комбинации в памяти (за исключением случаев заучивания наизусть).

Полные, синтезированные слова появляются на выдаче. Именно в таком виде они поступают и на прием. Прием не может осуществиться, если принимаемое слово не отождествляется с выдаваемым. Необходимо признать существование такого устройства на приеме, которое обеспечивало бы тождество полных слов на выдаче и приеме. Это и есть долговременная память, функционирующая при узнавании полных слов. У нормально слышащих -- это слуховая память, у людей грамотных -- это, кроме того, зрительная память, у «слепых -- осязательная и слуховая, у глухонемых -- только зрительная, у слепоглухонемых -- только осязательная. Слово, поданное на прием с искажением фонем и тем более морфем, узнается или плохо или совсем не узнается. Известно, что обучающиеся немецкому языку при переходе от латинского шрифта к готическому испытывают затруднения, так как у них в довременной зрительной памяти еще не сформировались новые начертательные образы полных слов.

Однако для сформирования слуховых и зрительных образов полных слов необходима операция съема этих слов с морфемной решетки речедвигательного анализатора. При этом вначале формируется звуковой образ полного слова, а потом зрительный. При всякой новой перестройке звуковой или зрительной конфигурации полного слова требуется возврат k первоначальному двигательному коду, иначе не может произойти отождествления двух видов полных слов. Лишь после того, как: обучающийся немецкому языку путем проговаривания слов, написанных готическим шрифтом, установит эквивалентность начертательной конфигурации слова с его двигательным алгоритмом, сформируется: кодовый переход отождествления. Полное слово будет включено в зрительную память и станет узнаваться как тождественное произносимому. Надо признать, что источником, снабжающим слуховую и зрительную память на полные слова, является речедвигательный анализатор, хотя в самой долговременной памяти двигательного анализатора нет полных слов. Они появляются там лишь в акте отбора и по мере формирования кода транспортируются в слуховую и зрительную память. Таким образом, словарь распределен по анализаторам соответственно функциям приема и выдачи. В долговременной памяти речедвигательного анализатора хранятся неполные потенциальные слова if оперативно составляются полные слова. В слуховом и зрительном анализаторах хранятся только те полные слова, которые были составлены в операциях речедвигательного анализатора. В то время как для выдачи речи необходим последовательный переход от кода речедвижений к решетке фонем и от нее к решетке морфем, при приеме речи достаточен лишь код отождествления полных слов приема и выдачи. Нельзя произнести полное слово нормативно, если не отдифференцированы все его элементы, в то время как то же полное слово принимается не по элементам, а по ансамблю его звуковых или зрительных компонентов. При узнавании слова действует закон (избыточности восприятия. Некоторые из его элементов могут не замечаться и все же будут восстановлены по общей конфигурации целого. При произнесении же слова потеря элемента вносит искажения или будет замечена как смысловая или характерная особенность речи.