Педагогическая теория и образовательная практика российского зарубежья

19

Педагогическая теория и образовательная практика

российского зарубежья

Российское зарубежье -- это не только политический, географический и этнический феномен XX в., представленный несколькими "волнами" российской эмиграции, но и уникальное культурно-образователыюе пространство, составляющее часть отечественной культуры, образования, науки, искусства, литературы. Один из наиболее крупных исследователей феномена Российского зарубежья, профессор Колумбийского университета (США) М. Раев в книге "Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции. 1919 - 1939 гг." [1] аргументированно проводит мысль об уникальности и целостности этого феномена как "общества в изгнании": во-первых, за границами России, и прежде всего в Европе, были представлены практически все социальные группы, составлявшие структуру российского общества до революции; во-вторых, эмигранты упорно стремились вести "русскую" жизнь, бороться против "денационализации", жить и работать как неотъемлемая часть России. По мнению Е.Г.Осовского, "мы имеем дело с двумя ветвями культуры, которые временно, разойдясь, состоялись как два российских образовательных пространства, каждое со своим пониманием проблемы преемственности культуры" [2, с. 44].

Исследователи Российского зарубежья выделяют комплекс специфических черт российской эмиграции (см. [3]). Применительно к проблемам педагогики и образования их можно свести к следующим характеристикам:

1) стремление к сохранению и развитию национальной культуры через образовательный процесс, основой которого должно было стать освоение исторических традиций, религии, языка;

2) развитие национально ориентированных форм духовной жизни и деятельности -- художественно-эстетической, философской, научной, образовательно-просветительной, религиозной, военной;

3) объединение и институциирование жизни и деятельности диаспоры в форме различных сообществ -- педагогических, образовательных, религиозных, культурных и др., обеспечивавших духовную целостность;

4) создание единого образовательного пространства и национальной системы образования -- от дошкольных учреждений до высшей школы.

На процесс формирования образовательного пространства и педагогической теории Российского зарубежья оказывали воздействие различные факторы:

* демографический фактор -- наличие в эмиграции большого количества детей и юношества;

* присутствие большой группы выдающихся российских ученых и педагогов;

* угроза "денационализации" российских детей и юношества;

* формирование общественно-педагогического движения эмиграции;

* разработка философско-педагогических и методических основ отечественного образования в эмиграции.

Объективной предпосылкой развития российской системы образования за рубежом был демографический фактор, т.е. наличие детско-юношеской эмиграции, оказавшейся в силу обстоятельств вне Родины, вне школы и, нередко, вне семьи. Детская и юношеская эмиграция, по разным оценкам, составляла до 30% от общего состава эмиграции. Утрата Родины, семьи, школы привели к нравственной деградации части детей, потере ценностных ориентиров и снижению уровня культуры, в особенности к "денационализации" личности, отсутствию или низкому уровню знаний о России, забвению родного языка, религиозных традиций и т.п.

Поэтому детские сады, школы, интернаты, вузы рассматривались не просто как образовательные учреждения, но прежде всего как формы социальной защиты и спасения подрастающего поколения для будущей России.

С другой стороны, в Российском зарубежье наблюдался высокий уровень образованности по сравнению со средними показателями, характерными для дореволюционной России. Примерно две трети взрослых эмигрантов имели среднее образование, почти все -- начальное, каждый седьмой - университетский диплом [1, с. 41].

Кроме того, в эмиграции оказался цвет российского образования и науки. Прежде всего, большая группа академиков Петербургской (Российской) академии наук: историки А.А. Васильев, П.Г. Виноградов, Н.П. Кондаков, М.И. Ростовцев, Е.Ф. Шмурло; филологи Н.А. Котляревский и В.А. Францев и многие другие; 140 профессоров российских университетов и институтов, более тысячи ученых разных профилей и специальностей. Уже будучи в изгнании, многие из них проявили интерес к вопросам школы, образования и педагогики. Среди них историки П.М. Бицилли, Н.А. Ганц, П.М. Мамоков, А.В. Ельчанинов, литературоведы А.Л. Бем, М.М. Гофман, филолог С.И. Карцевский, правовед А.В. Маклецов, социолог П.А. Сорокин, биолог М.М. Новиков, врач В.В. Руднев и др.

Значительную группу составляли видные организаторы высшего образования России: ректоры университетов -- Московского (М.М. Новиков и А.А. Мануйлов). С.-Петербургского (Э.Д. Гримм и Л.П. Карсавин), Киевского (Е.Б. Спекторский), Новороссийского (А.Д. Вадимович и А.П. Доброклонский), Пермского (Н.П. Оттокар), Харьковского (А.П. Пшеборский), Казанского (А.А. Овчигшиков); директора институтов -- Коммерческого (П.Н. Новгородцев), Рижского политехнического (П.И. Вальден), Томского технологического (Е.Л. Зубашев), Петроградского политехнического (Д.П. Рузский), Петроградского института им. Лесгафта (С.А. Острогорский и С.И. Металышков), Новороссийского сельскохозяйственного (Д.П. Кишепский), Тбилисской консерватории (И.Н. Череппип); директора училищ: Строгановского художественно-промышленного (Н.В. Глоба), Московского инженерно-технического (А.А. Эйхенвальд), Харьковского земледельческого (В.Э. Брупст); ректоры Московской и С.-Петербургской духовных академий -- (о. Феофан (Быстро!!) и о. Иннокентий (И.А. Фигуровский)); начальники Императорской Николаевской военной академии (генерал Д.Г. Щербачев) и Николаевской морской академии (адмирал А.И. Русин) и др. [4]. В изгнании оказались министр народного просвещения граф Н.П. Игнатьев, попечители ряда учебных округов. Все они имели уникальный опыт работы в российской средней и высшей школе и, будучи в эмиграции, нуждались в соответствующей их квалификации работе.

Особняком стоит группа русских философов - С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, С.И. Гессен, И.А. Ильин, ГП. Федотов, Л.П. Карсавин, В.В. Зеньковский, Н.О. Лосский и др., для которых проблемы национального сохранения в эмиграции также напрямую были связаны с национальным образованием и воспитанием и которые создали мощную философско-религиозную базу для разработки проблем образования Российского зарубежья.

Необходимость в создании системы национального образования в эмиграции была вызвана, прежде всего, процессом денационализации, который начался в эмигрантской среде уже в 1920-е гг. и мог особенно пагубно повлиять на сознание молодого поколения. Денационализацией в литературе российской эмиграции 1920--1950-х гг. назывались угроза и реальные явления утраты подрастающим поколением личностных установок на сохранение национальной идентичности, языка, культуры и принятие ими под давлением условий социальной среды социокультурных ценностей страны проживания [5].

Н.А. Тэффи облекла в юмористическую форму сложную социокультурную проблему, с которой столкнулось старшее поколение эмигрантов: отсутствие национальной самоидентификации, появление комплекса примитивных представлений о покинутой родине приводили к тому, что ребенок сталкивался с ситуацией противостояния двух социокультурных сред -- реально окружавшей его среды государства, в котором он жил, и той призрачной среды, которая создавалась рассказами и воспоминаниями родителей, русскими книгами, русскими учителями и священнослужителями в православных храмах и т.д. В результате неизбежным становился внутренний конфликт, закладывавший в психику молодого человека отсутствие четко сформулированной национальной идеи, национальной самоидентификации и патриотизма. Так, в фельетоне "На новый, 1927 год" автор с горечью отмечает тот культурно-исторический сумбур, который образовался в сознании русских детей за границей: "А интересно, какое у наших беженских детей, не помнящих старой России, составилось представление о ней? Во-первых, какой-то сплошной борщ. Борщ с кашей, борщ с салом, борщ с ватрушками, борщ с ветчиной. По губерниям -- где что. Затем в губерниях были города и пейзажи. В городах жили губернаторы. В пейзажах -- пейзане, или мужики... Мужики были -- талантливый русский народ. Они пели народные песни и ели народные блюда" [6, с. 190].

Утерянное единообразие учебного и воспитательного процесса, разорванные духовные и культурные связи с родиной привели в итоге не только к плюрализму в образовательных программах, но и к широкому спектру трактовок развития истории России, ее языка и культурного наследия [7]. Российский психолог и писатель Н.В. Краинский, исследуя негативные последствия такого образования и воспитания молодого поколения российских эмигрантов, описывал характерные проявления общего кризиса в его духовной сфере: «Папаша, старорежимный чиновник дореволюционной России, был в большом смущении: с сыном, четырнадцатилетним гимназистом русской гимназии в эмиграции, было не благополучно. Он стал проявлять странности и педагоги объявили отцу, "порочный мальчик". Дерзок не только с матерью, с преподавателями. Грозили исключить и пришлось обратиться к психиатру за медицинским свидетельством, чтобы спасти подростка от надвигающейся грозы» [8, с. 103]. В результате врачебного исследования родители стали свидетелями того духовного и ментального кризиса, в котором пребывал молодой человек: «Юноша говорил о родине, которую покинул пятилетним мальчиком. С непоколебимой убежденностью будущего фанатика он повторял плохо усвоенные утверждения старших и изливал на старую Россию ненависть и злобу. Юноша говорил: "Россия? Я знаю, что это страшно отсталая и некультурная страна! Цари ее все были дрянь -прочтите учебник Сухотина. Несмотря на то, что занимала большую территорию, -- было бы лучше, если бы она была мала, как, например, Болгария... Русский язык, конечно, не велик, -- плохой язык! В нем много иностранных слов. Русская интеллигенция портила язык. Пушкин тоже не настоящий русский, он писал сначала по-французски. Все время немцы нас били! Все русские думают, что если ругают Россию, значит дрянь. Я ругаю Россию, по я не дрянь"» [там же, с. 104].

Вполне попятно, что ассимиляция беженцев в культурную среду стран расселения была условием выживания в эмиграции, но в то же время в надежде на скорейшее возвращение на родину русские эмигранты стремились сохранить национальное самосознание молодого поколения, обеспечив его надлежащим образованием и воспитанием. Решение этой социальной и педагогической проблемы и ставило задачу создания системы национального образования подрастающего поколения, которая включила в себя комплекс учебных заведений и внешкольных учреждений, осуществлявших образование и воспитание подрастающего поколения путем создания русского микросоциума.

Мощным организующим фактором создания системы национального образования в Российском зарубежье стало общественно-педагогическое движение российской эмиграции. Его появлением эмиграция обязана широкому слою научной, технической и педагогической интеллигенции, которая составила ядро общественно-педагогического движения, а также различным эмигрантским общественным организациям.

Общественно-педагогическое движение в Российском зарубежье, по определению В.А.Сухачевой, -- это деятельность представителей различных отраслей науки, культуры, религии и учительства, общественных деятелей, оказавшихся в изгнании, по объединению усилий эмиграции для организации социальной защиты детства, установлению связей с государственными и общественными органами стран пребывания, по организации дошкольного, школьного, внешкольного и высшего образования детей, молодежи и взрослых, формированию национальных, культурных, психолого-педагогических, социальных и правовых основ русской школы за рубежом, по развитию педагогической науки [9].

Для выработки программ и правил воспитания и образования русских детей в эмиграции в 1923 г. в Праге было создано Педагогическое бюро по делам средней и низшей русской школы за границей под председательством В.В.Зеньковского, который считал борьбу с денационализацией русских детей одной из главных задач педагогов.

На Съезде по вопросам воспитания русской молодежи (1929, Прага) бурное обсуждение вызвал доклад Н.А.Чернышева "Национальное воспитание и познание России". Участники Съезда постановили:

"1. Признавая чрезвычайную ценность и совершенную необходимость русского национального воспитания, призываем семью и школу развивать и укреплять связь детей с Родиной, выдвигая как основу национального воспитания приобщение их к русской культуре, творчески объединившей в России ее многоплеменной состав.

2. Съезд находит, что молодое поколение должно воспитываться в сознании своей принадлежности к великой стране, перед которой открыты великие возможности и великое будущее. В молодом поколении должна быть воспитана смелая и бодрая уверенность в грядущем ее развитии.

3. Для этого необходимо не только изучение исторического прошлого России, но и приближение к родной стране, путем ознакомления с ее настоящим положением.

4. Этим путем молодое поколение проникнется сознанием своих обязанностей перед Родиной и ответственностью за ее судьбы" [10].

Педагогическое бюро выработало программу действий по борьбе с денационализацией, а именно: широкая информация русской общественности о надвигающейся опасности; создание культурно-национальных объединений; развитие системы русских школ при пересмотре программ преподавания с учетом значения отдельных предметов в системе национального воспитания; развитие системы внешкольного образования; активизация литературно-издательской деятельности в области издания русской классики и детской литературы; всемерная поддержка форм русского быта; моральная и материальная помощь детям-сиротам; организация праздников русской культуры.

Объединению образовательного пространства Российского зарубежья способствовала и педагогическая печать -- "Бюллетень Педагогического бюро по делам средней и низшей школы за границей" (1922-1927) и журнал "Русская школа за рубежом" (1923--1929) издавались в Праге. Бюллетень являлся органом Педагогического бюро, координировавшего деятельность русских эмигрантских школ. Бюллетень стремился дать полную картину деятельности русской школы за границей. "Русская школа за рубежом" издавалась Объединением земских и городских деятелей в Чехословакии в тесном контакте с Педагогическим бюро и профессиональным объединением русских учительских организаций за границей. Журнал стремился стать идейным центром русской педагогической мысли за границей и продолжать традиции отечественной школы. Состав редколлегий и авторские коллективы этих двух журнальных изданий были во многом общими. Их редактировали и в них печатались руководители Педагогического бюро и Учительского объединения, представители этих организаций в различных странах, директоры и учителя русских школ. Среди них выделялись К.А.Александров, Н.А. Ганц, С.И. Гессен, А.В. Жекулипа, В.В. Зеньковский, С.И. Карцевский, Д.М. Сокольцов и др.

Педагогами и мыслителями Российского зарубежья были разработаны философско-педагогические и методические основы русского образования в эмиграции. По мнению М.В. Богуславского, отечественными мыслителями в условиях эмиграции была разработана оригинальная философия образования, основанная на соединении общечеловеческих и национальных ценностей (С.И. Гессен); определены психолого-педагогические основы формирования у подростков и юношества национального самосознания и разработаны концептуальные основы православного воспитания как базиса для развития патриотизма (В.В. Зеньковский); установлены действенные формы и средства воспитания патриотизма в результате вдумчивого использования национальных ценностей образования (И.А. Ильин) [11, с. 62].

Концепция национального образования С.И. Гессена выкристаллизовывается через сравнительный анализ идеалов национального образования К.Д. Ушипского и И.Г. Фихте. Споря с К.Д. Ушинским, С.И. Гессен утверждает, что национальное образование -- это не столько проявление уже сформировавшейся "народной души", сколько приобщение народа к культурному преданию, а безусловным достижением теории национального образования, разработанной Фихте, считает то, что тот первым увидел проблему национального образования в отношении народа к внешней культуре: "Нация не есть нечто противоположное человечеству, но стиль творческого усвоения народом общечеловеческого культурного содержания". Эта характеристика С.И. Гессена трактовки национального у Фихте вполне соответствует и его собственным представлениям [12, с. 339].

Нация в понимании С.И. Гессена - это единство задания и предания. Предание, "совокупность всего сотворенного, но никогда не конченного и мертвого, а живого и живительного" [13, с. 95], а стремление реализовать общечеловеческие, вечные ценности (идею человечности) определяет направление ее духовного творчества. Национальное образование, по мнению ученого, не есть особый вид образования, отличный по составу и целям от других видов образования, а "естественная форма, стиль, в которых по необходимости проявляется работа народа над общечеловеческими ценностями" [12, с. 340]. Из этого постулата С.И. Гессен выводит главную задачу национального образования: "Приобщение всех слоев народа к культуре и, в частности, к образованности как высшему ее проявлению". Разрешение этой задачи требует от всякого, кто приступает к творчеству, чтобы он свои усилия добавил к усилиям и достижениям предыдущих поколений.

Страстным проповедником всего национального, в том числе в вопросах воспитания, был И.А. Ильин, который считал, что воспитание должно приобщать ребенка, прежде всего, к национальному духовному опыту, прививать людям с раннего детства "творческий национализм". Этот термин не имел в работах ученого современного негативного значения и был для И.А. Ильина абсолютным синонимом слова "патриотизм". По мнению мыслителя, обретение родины переживается каждым человеком самостоятельно и самобытно, "нет единого, для всех людей одинакового пути к родине" [14, с. 183]. Ученый выводит педагогическое требование о том, что патриотическое воспитание должно быть связано с религиозным миропониманием, которое приобщает национально-патриотическое чувство к категории высших ценностей. Поэтому педагог, прививая любовь к России, должен с достаточной полнотой освещать роль Православной Церкви в судьбах Российского государства, углублять национальное сознание до его религиозной основы.

И.А. Ильин предложил конкретные средства патриотического воспитания. По его мнению, семья выступает как первооснова Родины, именно здесь происходит передача из поколения в поколение национальных традиций. Уклад жизни, быт бессознательно воздействуют на душу ребенка. Ильин считает, что в первую очередь необходимо приобщать детей к родному языку, вмещающему в себя все прошлое, весь духовный уклад и все творческие замыслы народа. Он убежден, что обучение иностранным языкам следует отложить до тех пор, пока ребенок не научится бегло говорить на родном. Русская песня, которую дитя слышит еще с колыбели, помогает усвоить русский строй чувств. А хоровое пение, которое распространено у русских, "национализирует и организует жизнь" [14, с. 200]. Национальное воспитание неполно без русской сказки, которая заселяет детскую душу "национальным мифом, тем хором образов, в которых народ созерцает себя и свою судьбу" [там же, с. 204]. Жития святых и героев пленяют воображение ребенка примерами национальной святости и национальной доблести. И.А. Ильин говорит о необходимости использования поэзии и искусства в деле воспитания: "Русский человек, с детства влюбившийся в русский стих, никогда не денационализируется" [там же, с. 205]. По мере взросления ребенку открывается весь мир национального искусства -- от архитектуры до живописи, от музыки до скульптуры. Еще одно средство патриотического воспитания, считает Ильин, -- труд, который помогает "почувствовать и осмыслить Россию как бесконечное и едва початое трудовое поприще" и пробуждает интерес к национальному хозяйству. Особое место И.А.Ильин отводил истории с богатым краеведческим материалом. При ее изучении ребенок должен с самого начала понять, что он сын великого русского народа, имеющего трагическую и поучительную историю. К национальным ценностям и одновременно средствам воспитания относится молитва, как сосредоточенная и страстная обращенность к Богу. Ученый убежден, что человек антиправославный не сможет в должной мере понять и почувствовать русскую душу и характер.

Многие российские ученые (Н.Н. Афанасьев, К.А. Ельчанинов, Л.А. Зандер, прот. С. Четвериков и др.) считали, что в основе национального воспитания должна лежать религия. В наследии В.В.Зеньковского выстраивается целостное понимание целей, форм, задач национального воспитания и образования на основе православия, идея которого является интегративной, глубоко пронизывающей все его творчество. Ученый был активным участником работы съездов, совещаний, конференций, посвященных вопросам национального воспитания и образования в условиях эмиграции, автором цикла статей "О национальном воспитании" [15]. Главную цель национального воспитания он видел в посвящении всех сил служению Родине и в подготовке к этому служению. Универсальной ценностью русской школы Зеньковский считал православие, потому что только оно обеспечивает подлинную свободу личности, делает возможной насыщенную духовную жизнь, непрекращающееся нравственное становление. Определение личности, данное в христианских категориях, позволило ученому заложить психолого-педагогические основы формирования национального менталитета (см. [16]). Ученый отмечал: «Удивительная особенность нашего русского пути в эмиграции заключается в том, что нам собственно не нужно заботиться о пробуждении чувства родины: оно есть у всех. Не говорю уже о тех, кто все время жил в русской среде и рано осознал свою любовь к России, но даже те, кто офранцузился, онемечился и т.д., когда они попадают в русскую среду, прикасаются к русскому искусству, особенно к русской песне, к русскому театру, словно просыпаются от тяжелого сна и отдаются "русской стихии" с такой глубокой, неподдельной страстью» [17, с. 14].

Главнейшим фактором сохранения национальной идентичности в условиях эмиграции стала система образования, от низшей школы до высшей. Проанализировав опыт первых лет деятельности русской зарубежной школы, педагоги Российского зарубежья пришли к выводу о необходимости создания целостного национального образовательно-воспитательного микросоциума.

В качестве модели школьного образования была взята дореволюционная система России с ее делением на начальные школы и средние учебные заведения. Главное место в системе национального образования занимала средняя школа, организованная по типу восьмиклассной смешанной гимназии, соединившая реальное и гуманитарное образование. Гимназии использовали программы дореволюционных школ России с учетом требований, предъявляемых приютившими эмигрантов странами. В новый учебный план были включены предметы "Россики" (география, Закон Божий, история и литература России, пение, русский язык).

В 1930-е гг. в Российском зарубежье стали создаваться воскресно-четверговые школы и дополнительные русские национальные учебные курсы по преподаванию Закона Божия, русского языка, литературы, истории и географии России, которые компенсировали недостаток русских учебно-воспитательных учреждений. Они существовали па местные сборы и ассигнования благотворительных организаций.

Огромную роль в национальном воспитании сыграло также внешкольное образование (детские и молодежные организации скаутов, юношеский и детский отделы Русского студенческого христианского движения (РСХД), "Витязи" и "Соколы"; детские летние лагеря; "Русские Дома", которые собрали под своей крышей библиотеки-читальни, народные театры, музыкальные коллективы и т.д.). Основная задача "Русских Домов" -- национальное просветительство, в этих целях регулярно читались лекции о России, устраивались литературные вечера, проводились беседы на религиозные темы. Самым крупным являлся "Русский Дом" имени императора Николая II в Белграде, который был центром научной, просветительной и художественной жизни, приняв под свою крышу военно-научные курсы, Русский научный институт, Русскую публичную библиотеку, русско-сербские мужские и женские гимназии, начальную школу, общество "Русский Сокол" и так далее [18, с. 66].

В условиях оторванности от России произошло возрождение религиозного чувства. Православные храмы и создаваемые при школах приходы стали центрами духовного общения, объединяя людей разного возраста, положения и взглядов и способствуя сохранению российской мен-тальности, национальных традиций и языка. Значительная часть русской интеллигенции, оказавшейся за пределами России, пришла к внутреннему убеждению, что "безбожие есть дело глупейшее и вреднейшее из всех, затевавшихся человечеством" [19, с. 99].

Религия и церковь, став фактором национальной социализации и идентификации в условиях эмиграции, вызвали необходимость осмысления ее социалого-педагогической роли в формировании детей и молодежи, изучения особенностей религиозной жизни и религиозного воспитания, что потребовало подготовки православных священников, богословов и педагогов. В Париже активно работали Высшие Православные Богословские курсы, а с 1925 г. -- Богословский православный институт им. Св. Сергия. Богословский институт Св. Владимира был создам в 1932 г. в Харбине на основе богословско-пастырских курсов.

И, конечно, одно из главных мест в эмиграции занимало педагогическое образование. Уже в 1921 г. в Париже были открыты Высшие педагогические курсы по подготовке преподавателей средних школ для России, которыми руководил С.И. Метальников [20]. Наиболее известными были Высший русский педагогический институт им. Я.А.Коменского в Праге и Русский педагогический институт в Харбине.

Одним из главных системообразующих факторов эмиграции стала воссозданная в Российском зарубежье система военного образования, которая, с одной стороны, продолжила лучшие традиции военных учебных заведений дореволюционной России, а с другой, создала в инокультурном окружении действенную педагогическую среду для развития патриотизма у русских изгнанников.

Военные учебные заведения, в особенности кадетские корпуса, оказались в сложившихся условиях наиболее благотворной воспитательной средой. В российской эмиграции в Европе были воссозданы и продолжили свою учебно-воспитательную деятельность 8 военных училищ, 5 кадетских корпусов, офицерские школы и курсы переподготовки, а также Высшие военные курсы в Париже и Белграде, соответствовавшие по уровню образования военной академии.

Таким образом, в Российском зарубежье в 1920--1930-е гг. сложилась целостная система образования и воспитания, которая не только способствовала поддержанию и развитию национального самосознания российских изгнанников, но и давала полноценное образование в высших и средних учебных заведениях.

Список литературы

1. Раев М. Россия за рубежом. История культуры российской эмиграции (1919--1939) / Под ред. О.Казниной. Пер. с англ. М., 1994.

2. Осовский Е.Г. Образование и педагогическая мысль российского зарубежья // Педагогика. 2005. № 3.

3. Макеева Н.А. Высшее образование российской молодежи в условиях эмиграции "первой волны" (20--30-е гг. XX века): Дис. ... канд. пед. наук. Саранск, 2003.

4. Осовский Е.Г. Деятели общественно-педагогического движения и педагоги Российского Зарубежья / 150 биографий. Саранск, 1997.

5. Дубровина С.К. Национальное образование и воспитание детей и подростков в Российском Зарубежье (20--50-е гг. XX в.): Дис. ... канд. пед. наук. Н.-Новгород, 2000.

6. Тэффи Н.А. На новый, 1927 год // Ностальгия: Рассказы, воспоминания. Л., 1989.

7. Гнедаш А.Н. Идейно-нравственная эволюция российской эмиграции в 1920-е годы: Дис. ... канд. ист. наук. Краснодар, 2003.

8. Краинский Н.В. Без будущего: Очерки по психологии революции и эмиграции. Белград, 1931.

9. Сухачева В.А. Общественно-педагогическое движение российской эмиграции в странах Европы (1919--1939 гг.): Дис. ... канд. пед. наук. Саранск, 1995.

10. ГАРФ. Ф. 5785. Оп. 2. Д. 21. Л. 142.

11. Богуславский М.В. Национальные ценностные приоритеты образования и воспитания в наследии философов русского зарубежья // Национальные ценностные приоритеты сферы образования и воспитания (вторая половина девятнадцатого -- 90-е годы двадцатого веков). М., 2007.

12. Гессен СИ. Основы педагогики.

13. Гессен СИ. Избр. соч. М., 1998.

14. Ильин И.А. Путь духовного обновления.

15. Зенъковский В.Б. 0 национальном воспитании // Бюллетень Религиозного Педагогического Кабинета. Париж, 1929. № 8.

16. Пичкуренко Л.Ю. Проблема национального образования в педагогике русского зарубежья (первая волна эмиграции) // Рубикон: Сб. науч. работ молодых ученых. Вып. 13. Ростов, 2001.

17. Зенъковский В.В. Бюллетень Религиозно-Педагогического Кабинета. Париж, 1931. № 11.

18. Русская эмиграция в Югославии. М., 2006.

19. Зенъковский В.В. Педагогика. М.: Православный Свято-Тихоновский богословский ин-т, 2006.

20. Русское Зарубежье: Хроника научной, культурной, общественной жизни. 1920--1940. Т. 1--4. Франция / Сост. Л.Н.Мнухин. М., 1995--1997.