Западносибирский Север и культурные миры Евразии на рубеже эр
Рассматривается проблема взаимовлияния и взаимодействия культур вдоль торгового пути Север — Юг (по течению рек Обь — Иртыш): от лесотундры Западной Сибири до кочевых обществ Евразийской степи. Трансляция инокультурных элементов в местную среду.
| Рубрика | Краеведение и этнография |
| Вид | статья |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 14.06.2021 |
| Размер файла | 2,9 M |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://allbest.ru
ЗАПАДНОСИБИРСКИЙ СЕВЕР И КУЛЬТУРНЫЕ МИРЫ ЕВРАЗИИ НА РУБЕЖЕ ЭР
Н.В. Федорова
канд. ист. наук, ГКУ ЯНАО «Научный центр изучения Арктики», Российская Федерация, Салехард
Ан. В. Гусев
ст. науч. сотр., ГКУ ЯНАО «Научный центр изучения Арктики», Российская Федерация, Салехард
В статье рассматривается проблема взаимовлияний и взаимодействий культур вдоль торгового пути Север -- Юг (по течению рек Обь -- Иртыш): от лесотундры Западной Сибири до кочевых обществ Евразийской степи, центров Причерноморья и государств Средней Азии и Ближнего Востока во время «около рубежа эр». Ставятся вопросы о трансляциях инокультурных элементов в местную среду и о подготовленности лесных и лесотундровых сообществ к восприятию этих влияний, отразившихся в создании копий и подражаний импортным предметам, в чем до сих пор большинство авторов им отказывает. Для этого проводится анализ изделий «дальнего» импорта, а именно: медных/бронзовых котлов на поддонах, бронзовых зеркал и блях «сарматского» круга, серебряных медальонов ближневосточных цивилизаций, стеклянных и фаянсовых бус. Рассматривается материал двух памятников: древнего сакрально-производственного центра Усть-Полуй и Горнокнязевского клада (район современного г. Салехард, Северный полярный круг). Массовость и однородность импортных изделий, по мнению авторов, исключает постановку вопроса об опосредованных обменных контактах, но свидетельствует об устоявшихся торговых связях и, возможно, личном участии северного населения в этой торговле. Бытование импортов в местной северной среде, которое отразилось в том числе и в создании копий и подражаний им, недвусмысленно показывает, что эти изделия воспринимались не только как престижные, хотя и как инокультурные, однако осмысливались по-своему, находили место в системе культурных ценностей Севера, становились фактором местной социальной и духовной атрибутики. Таким образом, происходила культурная трансляция новых элементов в среду Севера, к тому времени готовую эти трансляции воспринимать. Отмечается, что к концу I тыс. н. э., когда восстанавливаются нарушенные в его первой половине торговые пути, вновь появляется массовый импорт, в составе которого помимо всего прочего важное место занимают медные котлы, бусы и круглые бляхи. Делается предположение, что круглые зеркала и бляхи с рубежа эр становятся важным элементом статусного костюма.
Ключевые слова: Северный полярный круг, сакрально-производственный центр Усть-Полуй, Горнокнязевский клад, культурные взаимодействия, торговые пути, импортные предметы, зеркала и бляхи, бронзовые котлы, стеклянные и фаянсовые бусы.
The North of Western Siberia and the Cultural Worlds of Eurasia at the Turn of the Eras
N.V. Fedorova
Ph.D. in History, Arctic Research Center, 73, ul. Respubliki, Yamal-Nenets Autonomous District, Salekhard Russian Federation
An. V. Gusev
Senior Researcher, Arctic Research Center, 73, ul. Respubliki, Yamal-Nenets Autonomous District, Salekhard Russian Federation
взаимовлияние культура торговый кочевой евразийская степь
The article studies the problem of the cross-cultural influence and contacts along the North- South trade route: from the West Siberian forest-tundra to the nomadic communities of the Eurasian steppe, the Black Sea centers and the ancient states of the Middle East and Central Asia during the period of “the turn of the eras”. The authors raises a question about the translation of the alien cultural elements into the local environment, as well as about the readiness of the forest and the forest-tundra communities to respond to these influences reflected in the numerous replicas and imitations of the imported items. The existence of the imported items in the local northern environment, which was also reflected in the creation of their replicas and imitations, was a distinct demonstration that these items despite their originating from an alien culture, in addition to being perceived as the signs of prestige, were also re-interpreted locally and found their place within the system of the cultural values of the North, where they became a significant factor of the local social and religious attributes.
Keywords: North Polar Circle, sacral-production center Ust-Poluy, Gornoknyasevsk treasure, cultural communications, trade routes, imported items, the copper/bronze pots on drip trays, the bronze mirrors and plaques, the glass and china beads.
Проблема взаимодействия (контактов или даже непосредственных трансляций элементов культуры) с евразийскими культурными мирами рубежа эр для территорий, расположенных у Северного полярного круга в Западной Сибири, до сих пор практически не рассматривалась. И лишь исследования последних лет, главным образом проведенные на сакрально-производственном центре Усть-Полуй (черта современного г. Салехард), позволяют предложить если не окончательное решение, то хотя бы возможность постановки этой проблемы.
Во введении к сборнику, посвященному культурным трансляциям в различные периоды истории, Д.Г. Савинов пишет: «Общество, воспринимающее новые культурные традиции, в плане своего социально-экономического развития должно быть подготовлено к их восприятию; иначе они останутся инородными включениями в чуждую этнокультурную среду» Савинов Д. Г. Введение // Культурные трансляции и исторический процесс (палеолит -- средневековье). СПб., 1994. С. 3. (курсив наш. -- Авт.). Общество культур севера Западной Сибири во вполне определенный период «вдруг» стало готово к таким восприятиям, «инородные» включения перерабатывались, «одомашнивались», становились стимулом для дальнейшего развития. Правда, до сих пор этим самым культурам в такой подготовленности и прочих сопутствующих процессах по тем или иным причинам отказывают. Весьма характерное мнение столь крупного ученого, как В.А. Шнирельман, пожалуй, наиболее бескомпромиссно: «Окраинные северные районы Евразии с их суровой природной средой и хрупким экологическим равновесием никогда не числились среди наиболее благоприятных для жизни человека областей и лежали далеко от основных центров сложения цивилизации» Шнирельман В. А. Освоение Севера: исконные земли или объект колонизации // Актуальные проблемы древне и средневековой истории Сибири. Томск, 1997. С. 72. Щукин М. Б. Конкретно-историческая природа трансляции культур эпохи Латена // Культурные трансляции и исторический процесс (палеолит -- Средневековье). СПб., 1994. С. 100.. В этой цитате сконцентрировано восприятие северных культур частью археологов, историков, этнологов, для которых характерно рассмотрение импортных вещей как показателя «южных» -- без расшифровки -- связей, причем обычно имеется в виду пресловутый многоступенчатый обмен. Что под этим подразумевается, не вполне ясно, тем более что импорты не анализируются ни с точки зрения их количества и качества, ни с точки зрения взаимодействия с местными культурами. И еще одно высказывание, принадлежащее М. Б. Щукину, также весьма характерно для восприятия нашего региона: вполне правомерно разделив человеческую ойкумену «времени Латена» на семь культурных миров, он делает замечание: «5. Мир угро-финских (в основном) племен Прикамья, Приуралья и Западной Сибири... В дальнейшем мы этого мира почти не будем касаться»3 (курсив наш. -- Авт.). Почему? А потому, что «Пятый мир в круговорот событий, кажется, еще тоже не втянут» Там же. С. 102. Чиндина Л. А. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа. Томск, 1984. С. 122.. Типично здесь рассмотрение в одном ключе трех регионов, объединенных понятием «угро-финские племена».
Недалеко ушли в восприятии инокультурных влияний и авторы, предметом исследований которых как раз и служат «культуры пятого мира», т. е., в частности, культуры раннего железного века и времени «около рубежа эр» Западной Сибири. Так, Л. А. Чиндина пишет: «Появление некоторых вещей явно неместного, южного происхождения. отражает только обменные связи (опять же -- какие? -- Авт.)»5. «Дальние» импорты ею вообще лишь упоминаются. Так, и она, и М. Ф. Косарев пишут, никак, впрочем, не комментируя этот факт, о находке в кладе у с. Пиковка серебряного медальона с изображением парфянского царя Готарза I Там же. С. 98; Косарев М. Ф. Древние культуры Томско-Нарымского Приобья. М., 1974. С. 75. Косарев М. Ф. Древние культуры Томско-Нарымского Приобья. С. 63., и, не перечисляя другие, известные к тому времени импорты парфянского и кушанского происхождения (сакские шлемы, китайские зеркала и переднеазиатский серебряный медальон с изображением богини охотницы из Истяцкого клада, а также серебряный парфянский медальон из Ханты-Мансийского округа), лишь упоминают, казалось бы, еще более важный для понимания культурных взаимодействий факт: «При раскопках на Кижировском городище в низовьях Томи был встречен обломок негативной глиняной литейной формы, воспроизводящей рельефное изображение идущих друг за другом воинов, выполненных в переднеазиатской манере»7 (курсив наш. -- Авт.).
Собственно, первым влияние импортных предметов на местную культуру, правда применительно к эпохе западносибирского средневековья, отметил Б.И. Маршак. Еще в 1996 г. он писал: «...вкус к роскоши, стремление выменять или захватить силой оружия, а затем защитить от посягательств драгоценные иноземные вещи, обладание которыми повышало престиж их владельца, меняли сознание и образ жизни... лесных народов, которые. получали. представление об общественной и имущественной иерархии от пришельцев из более развитых стран» Маршак Б. И. Сокровища Приобья. С. 6. (курсив наш. -- Авт.).
В последнее время появилось несколько работ, посвященных как импортным бронзовым изделиям времени около рубежа эр, обнаруженным на территории Нижнего/Среднего Приобья, так и их возможным копиям, репликам, дериватам Ширин Ю. В. Импорт рубежа эр в комплексах Западной Сибири и его значение для хронологии. С. 35-54; Шульга П. И. Вероятные пути эволюции формы «восточных» зеркал-погремушек на территории кулайской общности // I Международная конференция «Археология Арктики». Тез. докл. Екатеринбург, 2017. С. 103-106; Шульга П. И., Оборин Ю. В. Бронзовые диски из Казымского клада и «восточные» зеркала-погремушки // Ханты-Мансийский автономный округ в зеркале прошлого. Томск; Ханты-Мансийск, 2017. Вып. 15. С. 84-123.. Вроде бы и материала прибавилось, и реплики обозначились, но. импортные вещи -- это «отражение того, что происходит вне Западной Сибири -- в ареале поставщиков импорта . импорт позволяет видеть в смене своего источника не изменение в экономической стратегии таежного населения, а отражение перемен в условиях взаимодействия социально-территориальных групп в степной зоне Евразии» Ширин Ю. В. Импорт рубежа эр в комплексах Западной Сибири и его значение для хронологии. С. 50. (курсив наш. -- Авт.). Ну и, разумеется, все пишущие о населении региона употребляют термин «охотники-рыболовы-собиратели», лишь допуская постепенное развитие пушной охоты как средства добычи эквивалента для обмена.
Новой на данном фоне является позиция В. А. Борзунова, который уже в 2002 г. отмечал резкие и серьезные перемены в местном обществе, приведшие в том числе к строительству городищ с бастионно-башенными конструкциями Борзунов В. А. Городища с бастионно-башенными фортификациями раннего железного века в лесном Зауралье // Российская археология. 2002. № 3. С. 79-97.. Позже при анализе клада Барсова Городка 1/20 он отмечает: «В кулайский период таежные западносибирские общества вступают в стадию развития, отмеченную быстрым расслоением первобытнообщинных отношений и началом социального расслоения. Это происходило в первую очередь потому, что родовая общинная верхушка. стала контролировать всю промысловую и производственную сферу, равно как систему торгово-обменных отношений, и единолично распоряжаться престижными импортными товарами, полученными в обмен на пушнину» Клад кулайской культуры на Барсовой Горе: каталог (из собрания Сургутского краеведческого музея). Екатеринбург; Сургут, 2016. С. 113..
И только исследования древнего сакрально-производственного центра Усть-Полуй позволили иначе увидеть многие факты местной древней истории, в том числе яркие и многозначительные изменения в экономике (появление оленеводства с перспективой перехода к кочевому образу жизни, бронзолитейное производство на привозном сырье, появление железоделательного производства) и социальном строе (новый код культуры, появление воинских доспехов -- как реальных, так и парадных, обилие импортов и многое другое).
Удалось в первом приближении наметить основные направления контактов, или, скорее, торговых связей. Так, авторы настоящей статьи при публикации Гор- нокнязевского клада (I в. до н. э. -- II в. н. э.) упоминают следы «по крайней мере следующих достаточно далеких связей: Алтай и Минусинская котловина, или «хуннский след» (медные/бронзовые котлы и «китайские» зеркала), «сарматский след» (плоско-выпуклые зеркала с ручкой и без нее), «сакский след» (шлемы Истяц- кого клада и подобные им изображения на местных рисунках-гравировках), «парфянский и кушанский следы» (серебряные медальоны с изображением погрудной фигуры мужчины, медальон с изображением богини охотницы)» Федорова Н. В., Гусев Ан.В., Подосенова Ю. А. Горнокнязевский клад. Калининград, 2016. С. 56.. Разумеется, эти условные «следы» лишь намечают основные направления контактов или, как мы постараемся показать ниже, культурных взаимодействий и даже трансляций. Подлинная картина их гораздо сложнее, да и, по нашему мнению, есть разница между контактами (которые могут и не привести в силу различных причин к культурным трансляциям) и собственно трансляциями, т. е. исходя из самого термина, переноса, перемещения неких инокультурных влияний, следов, идей в ткань местной культуры.
Постановка проблемы: на материалах памятников рубежа эр (1-11 вв. до н. э. -- 1-11 вв. н. э.), исследованных на территории, прилегающей к Северному полярному кругу, а именно сакрально-производственного центра Усть-Полуй и Горнокнязев- ского клада, а также отдельных находок и целых комплексов с сопредельных низовьям Оби территорий, попытаться представить эти самые культурные трансляции, влияния культур и их отражение в местной культуре. Проще говоря, рассмотреть вопрос о месте этих северных культур в системе торговых путей Евразии.
Памятники. В статье будут в основном рассмотрены материалы двух памятников, расположенных в районе г. Салехарда, т. е. на территории Западной Сибири, примыкающей к Северному полярному кругу: сакрально-производственного центра Усть-Полуй и Горнокнязевского клада (рис. 1).
Усть-Полуй давно и широко известен, исследовался много лет: в 1935-1936 гг., в 1993-1995 и с 2006 по 2015 гг. Материалы исследований неоднократно публиковались Чернецов В. Н. Бронза усть-полуйского времени // Материалы и исследования по археологии СССР. М., 1953. № 53. С. 121-178; Гусев Ан. В., Федорова Н. В. Древнее святилище Усть-Полуй: конструкции, действия, артефакты. Итоги исследований планиграфии и стратиграфии памятника: 1935-2012 гг. Т. 1.. В статье будут рассмотрены материалы из раскопок 1990-2000-х гг. («новые раскопки»).
Анализ морфологии раскопанной за все время части памятника позволил выявить несколько комплексов сакрального и производственного характера; системы, ограждающие территорию центра; два разновременных погребения Гусев Ан.В., Федорова Н. В. Морфология древнего сакрально-производственного центра Усть-Полуй // Археология Арктики. Вып. 4. «Усть-Полуй: материалы и исследования». Екатеринбург, 2017. Т. 1. С. 19-61.. Общие датировки памятника и отдельных комплексов Там же. С. 62-64. дали возможность говорить о двух основных периодах обустройства сакрально-производственного центра: 111-11 вв. до н. э. и I в. до н. э. -- II в. н. э., при этом, по-видимому, посещения этого центра людьми были непрерывными. При анализе материалов выяснилось, что основные предметы «дальнего» импорта, как и производственные площадки, относятся ко второму периоду обустройства центра.
Рис. 1. Карта памятников Приобья с находками археологических импортов (составлено Н. В. Федоровой, Ан. В. Гусевым)
Горнокнязевский клад был случайно обнаружен в 2015 г., в 2016 г. -- опубликован Федорова Н. В., Гусев Ан. В., Подосенова Ю. А. Горнокнязевский клад.. Время его комплектации в основном синхронно второму периоду обустройства Усть-Полуя: I в. до н. э. -- II в. н. э. Комплекс клада включает 17 бронзовых зеркал и блях; серебряный медальон, вырезанный из блюда или чаши; две серебряные обкладки сосудов (?); два бронзовых котла -- все предметы «дальнего» импорта. И лишь одно местное изделие -- фрагментированная эполетообразная застежка с изображением четырех голов медведей, уложенных между передними лапами Там же. С. 12-40.. По словам нашедшего клад и передавшего его в музей г. Салехарда (Ямало-Ненецкий окружной музейно-выставочный комплекс им. И. С. Шемановского,далее -- МВК) А. И. Черемина, предметы располагались в небольшой овальной яме на глубине 15-20 см от поверхности. С его слов нами было реконструировано расположение вещей клада. Добавим, что никаких следов археологического памятника в месте находки клада при проведении разведочных работ обнаружено не было. Совершенно очевидно, что комплекс предметов был захоронен (спрятан) его обладателями в необитаемом месте.
Предметы «дальнего» импорта в материалах Усть-Полуя и Горнокнязевского клада
Под «дальним» импортом имеются в виду предметы, так или иначе доставленные из удаленных географически регионов, не имеющих территориального соприкосновения с севером Западной Сибири, т. е. из первого и шестого миров по классификации М. Б. Щукина: мира античной цивилизации (в нашем случае -- передневосточных государств, возникших на руинах державы Александра Македонского: Парфии и Кушанской империи, центров Причерноморья) и мира скифо-сарматских кочевников Евразийских степей Щукин М. Б. Конкретно-историческая природа трансляции культур эпохи Латена. С. 99-100., куда включается и территория Алтая-Минусин- ской котловины. Этот «дальний» импорт состоял из бронзовых/медных котлов на поддонах, бронзовых зеркал и круглых блях, серебряных медальонов, вырезанных из блюд или иных предметов, а также многочисленных стеклянных и фаянсовых бус.
Мы рассмотрим «дальние» импорты, зафиксированные в комплексах двух вышеупомянутых памятников, постараемся выявить разные типы бытования этих предметов -- от простого использования готовых импортных вещей до создания копий их и даже подражаний им в местной среде. Последнее, на наш взгляд, знаменует как раз изменения в стратегии местного населения, причем не столько экономической, сколько социальной. И указывает не только и не столько на контакты, но и на культурные трансляции в систему культур таежной и лесотундровой зон Западной Сибири.
Бронзовые импортные артефакты из комплексов Усть-Полуя и Горнокнязевского клада опубликованы, они будут рассмотрены более кратко. Многочисленный корпус бус Усть-Полуя до сих пор не публиковался, ему придется уделить больше внимания. Отдельный сюжет -- немногочисленные предметы из серебра, завезенные из государств Ближнего Востока, а также создание подражаний им.
Бронзовые/медные котлы на поддонах
В комплексе Усть-Полуя бронзовые/медные котлы на поддонах присутствуют в виде отдельных, довольно мелких фрагментов, чаще всего стенок. Всего насчитывается 16 фрагментов, в том числе 1 фрагмент рукояти. Из анализа Ю. А. Подо- сеновой, изучившей сплавы, из которых отливались обнаруженные на Усть-Полуе «бронзовые» артефакты, становится очевидным, что эти фрагменты использовались для переплавки и последующей отливки «местных» изделий Подосенова Ю. А. Результаты рентгено-флуоресцентного анализа изделий из цветного металла из святилища Усть-Полуй // Археология Арктики. Вып. 4. Усть-Полуй: материалы и исследования. Екатеринбург, 2017. Т. 1. С. 128-129.. Так, наиболее значительные в количественном отношении группы сплавов включают соответственно 23 и 45 предметов, среди которых есть стенки котлов, но кроме того и антропоморфные, зооморфные и орнитоморфные изображения, перстни, бляхи, про- низки и т. д.
Рис. 2. Горнокнязевский клад. Котлы (бронза) (рис. А. В. Терещенко)
При раскопках Усть-Полуя нами были зафиксированы места плавок металла, в некоторых из которых, кроме обычных для таких мест сплесков металла, зафиксированы: фрагмент стенки котла и птицевидная отливка. Целых котлов в комплексе Усть-Полуя не обнаружено. Не исключается возможность, что -- как и в случае с другими артефактами (например, рукоятками ножей, наконечниками стрел, накладками на лук и т. д.) -- на сакральном центре использовался принцип оставления здесь «части вместо целого».
Иную картину дает нам Горнокнязевский клад. Два котла, обнаруженные в его составе, хотя и являются археологически целыми, во-первых, к моменту находки имели многочисленные следы починок, сделанных во время их использования; во-вторых -- возможно, именно поэтому ко времени находки оба сохранились во фрагментированном виде Федорова Н. В., Гусев Ан. В., Подосенова Ю. А. Горнокнязевский клад. С. 23; 38-39. (рис. 2). Исследование котлов и починок, проведенное Ю. А. Подосеновой, показало разницу металла, из которого изготовлялось тулово и отдельные детали котлов Там же. С. 60-61.. Так, если для изготовления тулова применялась либо чистая медь, либо медь с примесью олова, то детали (починки) демонстрируют более сложные сплавы с такими основными элементами, как медь, олово, свинец, мышьяк. Ю. А. Подосенова отмечает, что изготовление котлов на поддонах из свинцовой бронзы, оловянной бронзы и чистой меди характерно для «разных технологических традиций раннего железного века» Федорова Н. В., Гусев Ан. В., Подосенова Ю. А. Горнокнязевский клад. С. 61. Но где именно производились эти самые починки котлов -- в месте изготовления или там, где они использовались, т. е. на севере Западной Сибири? Мы пока не можем с уверенностью ответить на этот вопрос, так как, судя по материалам Усть-Полуя, они могли чиниться и на месте использования, для чего могли применяться фрагменты котлов, зафиксированные в комплексе последнего. С другой стороны, вроде бы место изготовления нового поддона для котла № 1 в виде трех ножек, соединенных кольцом-основанием, на котором расположен орнамент в виде волнистых валиков, и напаянного поверх старого поддона, обычной для таких котлов формы, определяется на основании аналогий как восточные районы евразийских степей -- возможно, Алтай или еще более восточные территории.
Бронзовые (медные) котлы на поддонах в конце I тыс. до н. э. -- начале I тыс. н. э. имели самое широкое распространение в степной зоне Евразии, именно поэтому выяснение места производства каждого конкретного изделия затруднена. В свое время при публикации Горнокнязевского клада мы подробно касались этих вопросов, поэтому здесь отметим лишь некоторые моменты, важные для нашего сюжета о культурных контактах и трансляциях. Н. А. Боковенко отмечает, что, так как «котлы обычно сопровождали погребальные комплексы кочевой родо-племенной знати, они, по-видимому, представляли определенную вещественную ценность в обществе, о чем свидетельствуют и следы неоднократной починки некоторых из них» Боковенко Н. А. Типология бронзовых котлов сарматского времени в Восточной Европе // Советская археология. 1977. № 4. С. 234-235. (курсив наш. -- Авт.). Не будем приводить многочисленные высказывания различных авторов о местах возможного производства котлов на поддонах, для нас достаточно очертить этот широкий ареал, сузить который в нашем случае вряд ли удастся. Остановимся на нем и на столь же широкой дате, которую мы приняли для котлов из Горнокнязевского клада и которую можно распространить на усть-полуйские фрагменты котлов: от У-1У вв. до н. э. (или скорее III в. до н. э.) и до вв. н. э. и ареала от Минусинской котловины (а с местом изготовления поддона для котла № 1 из Горнокнязевска -- и до Монголии и Северного Китая) до неких неизвестных центров в сарматской (или гунно-сарматской) среде. Тем не менее совершенно очевидно, что это достаточно «привычный» импорт -- в силу его массовости, особенно если учесть, что многочисленные фрагменты их шли в переплавку, -- попавший на север Западной Сибири в результате каких-то налаженных торговых связей.
Странно, но ни сами котлы, ни их фрагменты, предназначенные для переплавки в одновременных комплексах памятников кулайской общности бассейна Средней Оби, в том числе в Сургутском Приобье, почему-то не приводятся в публикациях. И это несмотря на то что их авторы постоянно упоминают, что «цветная металлообработка в кулайское время достигла своего пика» Чемякин Ю. П. Барсова Гора. Очерки археологии Сургутского Приобья. Древность. Сургут; Омск, 2008. С. 86.. Обычно отмечаются массовые находки тиглей и их фрагментов, сплесков металла и т. д. В отличие от Ю. П. Чемякина, Л. А. Чиндина задается вопросом о сырьевой базе кулайцев: «...какое сырье использовалось -- рудное или готовые сплавы, кто являлся поставщиком сырья?» Чиндина Л. А. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа. С. 135.. Далее она пишет: «По-видимому, в большом количестве в переплавку шли бронзовые котлы. Об этом свидетельствуют многочисленные находки в кулай- ских памятниках и особенно обломки котлов в местах литейного производства» Там же. С. 137..
«Привычность» и массовость импортных бронзовых котлов на поддонах в комплексах памятников времени «около рубежа эр» в Нижнем Приобье отразилась не только в самом наличии котлов и их фрагментов, но и -- что может быть не менее важным -- в создании керамических копий таких котлов. Они появляются в комплексах памятников, в том числе Усть-Полуя, во время конца I тыс. до н. э. -- начала I тыс. н. э. Форма таких сосудов удивительно похожа на котлы: чашевидное вместилище на высоком, слегка расширенном книзу поддоне Мошинская В. И. Материальная культура и хозяйство Усть-Полуя // Материалы и исследования по археологии СССР. М., 1953. № 35. С. 110, табл. IV, рис. 10.. Аналогичные сосуды приблизительно в это время зафиксированы и во многих других памятниках кулайского времени: Шеркалинского могильника, Степановского IV поселения, Саровского городища, Барсовой Горы и других памятников СургутскогоПриобья Чиндина Л. А. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа. Рис. 23, 25, 42, 45; Чемя- кин Ю. П. Барсова Гора. Очерки археологии Сургутского Приобья. Древность. Рис. 73, 74..
При исследованиях Усть-Полуя была зафиксирована связь керамических сосудов на поддонах (имитации бронзовых котлов, фрагменты которых шли в переплавку) и комплексов плавки металла. Так, например, в комплексе 3 рядом с местом плавки были обнаружены три сосуда на поддонах, которые стояли вертикально Гусев Ан. В., Федорова Н. В. Морфология древнего сакрально-производственного центра Усть-Полуй. С. 37..
Таким образом, подытоживая все наблюдения, касающиеся бытования или использования бронзовых котлов на поддонах в комплексах Усть-Полуя и Горнок- нязевского клада, можно отметить следующее. Во-первых, импорт котлов с юга, из зоны евразийских степей был вполне налаженным, а приток их -- постоянным настолько, что фрагменты их служили сырьем для бронзолитейного производства. Во-вторых, эти котлы -- как и в степях -- служили показателями престижа владельцев/пользователей, что на Усть-Полуе и ряде других памятников вызвало создание их керамических копий. Последнее показывает не просто завоз определенного вида товара в результате «обменных связей», но именно трансляцию элементов чуждой культуры в местную среду.
Бронзовые зеркала и бляхи
В комплексе Усть-Полуя целых изделий нет, во фрагментах обнаружено 28 изделий, выполненных из различных сплавов, преимущественно из меди с оловом, меди с оловом и свинцом Подосенова Ю. А. Результаты рентгено-флуоресцентного анализа изделий из цветного металла из святилища Усть-Полуй. С. 210-211; 214-227; 230.. Так же как в случае с котлами, из сплавов того же состава отливались вещи местных типов: антропоморфные и зооморфные изображения, бронзовая рукоятка железного ножа, поясные накладки и т. д. Фрагменты привозных изделий использовались чаще всего для изготовления различных подвесок: трапециевидных, подпрямоугольных, круглых (21 предмет). Эти подвески вырезались из цельного изделия. Впоследствии на большинство из них наносились местные рисунки-гравировки Федорова Н. В. Антропоморфные образы Усть-Полуя: технология, иконография, композиция сцен // Уральский исторический вестник. 2014. № 2. Рис. 1: 1, 2, 4-6, 8-10, 12, 13..
В комплексе Горнокнязевского клада обнаружено 17 зеркал и круглых блях. Почти все они археологически целые, некоторые собраны из фрагментов, восемь -- с рукоятками, остальные -- без них (рис. 3: 1-2). Очерк с атрибуцией зеркал и связанные с этим проблемы опубликованы Федорова Н. В., Гусев Ан.В., Подосенова Ю. А. Горнокнязевский клад. С. 41-44.. В основном имелись в виду сарматские центры. Особняком и по составу металла, и по аналогиям, стоит самое крупное зеркало с рукояткой-умбоном, которое относят либо к китайским изделиям, либо к изделиям, выполненным по китайским образцам где-то в Сибири или Центральной Азии (рис. 3: 3). Сходна с опубликованной нами точка зрения Б. Незабитов- ской-Вишневской, которая, отмечая распространенность зеркал с длинной треугольной или короткой округлой ручкой в Восточной Европе и Азии, полагает, что самыми близкими горнокнязевским зеркалам были зеркала из Центральной Азии и саргатской культуры Незабитовска-Вишневска Б. Зеркала из Горнокнязевского клада (Ямало-Ненецкий автономный округ, Россия) -- попытка интерпретации // I Международная конференция «Археология Арктики». Екатеринбург, 2017. С. 102..
Все исследователи, изучавшие схему бытования бронзовых зеркал в культурах северо-западной Сибири, отмечают, что они не использовались по назначению -- в западносибирских комплексах это очевидно, о чем говорит, во-первых, наличие на зеркалах (причем и с лицевой, и с оборотной стороны) местных рисунков-гравировок; во-вторых, явное применение зеркал «вверх ногами», т. е. подвешивание за рукоятку. Надо отметить, что, в отличие от усть-полуйских зеркал и блях, которые употреблялись для изготовления подвесок, горнокнязевские использовались в цельном виде.
Так же как и в случае с созданием копий бронзовых котлов из керамики, копировались бляхи и подвески, причем эти копии создавались как из камня, так и из рога оленя Карманов В. Н. Характеристика каменного инвентаря святилища Усть-Полуй (по материалам раскопок 2006-2015 гг.) // Археология Арктики. Вып. 4. «Усть-Полуй: материалы и исследования». Екатеринбург, 2017. Том 1. С. 190-191; Гусев Ан. В. Коллекция изделий из кости и рога по материалам раскопок 1993-1995, 2006-2015 гг. // Археология Арктики. Вып. 4. «Усть-Полуй: материалы и исследования». Екатеринбург, 2017. Т. 2. С. 181.. На круглых бляхах из камня и рога выполнялся такой же концентрический орнамент, как на бронзовых. Реже такие копии изготавливались из бронзы -- способом отливки в двучастную одностороннюю форму. Подвески, выполненные из рога, изготавливались очень тщательно, многие из них орнаментированы, хотя орнамент и не повторяет тот, который употреблялся на зеркалах. Как применялись подвески, по материалам Усть-Полуя сказать невозможно, но аналогичные бронзовые подвески, вырезанные из зеркал или блях, в погребении 1 (мальчик 6 лет) Барсовского I могильника использовались как накосники Чемякин Ю. П. Барсова Гора. Очерки археологии Сургутского Приобья. Древность. С. 82. Рис. 80-81..
С точки зрения темы о контактах важно выяснить количество и регион распространения круглых импортных зеркал и блях, а также вырезанных из них подвесок. Как уже упоминалось, в комплексе Усть-Полуя обнаружена 21 подвеска, вырезанная из зеркал или блях.
Рис. 3. Горнокнязевский клад:
1-2 -- зеркала с ручками-выступами; 3 -- зеркало с выступом-умбоном в центре;
4 -- медальон, вырезанный из блюда или чаши (1-3 -- бронза; 4 -- серебро, позолота) (рис. А. В. Терещенко)
В Горнокнязевском комплексе обнаружено 17 зеркал или блях. В устье Казыма (или бассейнах Сев. Сосьвы) в 1930-е гг. обнаружено 29 зеркал и блях Приступа О. И., Стародумов Д. О., Яковлев Я. А. Окно в бесконечность. Бронзовые зеркала раннего железного века. Ханты-Мансийск, 2002.. В 2014 г. (несанкционированные раскопки) в устье Казыма найдено в двух кладах 107 зеркал Бауло А. В. «Старик священного города»: иконография божества в облике медведя по археологическим и этнографическим данным // Археология, этнография и антропология Евразии. 2016. № 2. С. 121; Шульга П. И., Оборин Ю. В. Бронзовые диски из Казымского клада и «восточные» зеркала-погремушки // Ханты-Мансийский автономный округ в зеркале прошлого. Томск; Ханты- Мансийск, 2017. Вып. 15. С. 84.. По одному зеркалу обнаружено в комплексах у поселка Хурум- пауль и поселка Хорьер Бауло А. В. Древняя бронза из этнографических комплексов и случайных сборов. С. 232, 235.. На Барсовой Горе (артефакты со святилища Барсов Городок 1/9, могильники кулайского времени, включая находки из несанкционированных раскопок) -- 35 зеркал и блях и 2 подвески Чемякин Ю. П. Барсова Гора. Очерки археологии Сургутского Приобья. Древность. С. 193; Ширин Ю. В., Яковлев Я. А. Мартиролог югорской археологии // Ханты-мансийский автономный округ в зеркале прошлого. Томск; Ханты-Мансийск, 2010. Вып. 8. С. 37-57.. В Шеркалинском могильнике -- 1 подвеска Чиндина Л. А. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа. С. 228.. В комплексе Истяцкого клада -- 29 зеркал или блях. Таким образом, всего обнаружено 220 целых зеркал и блях, 30 подвесок, вырезанных из них. Это очень большое количество, сразу исключающее постановку вопроса о «случайных контактах с югом» или «многоступенчатом обмене». Оно может быть свидетельством только, во-первых, устоявшихся торговых связей, включающих понимание потребностей заказчика, во-вторых, наличия известных обеим сторонам мест, где осуществлялась торговля/производство.
Регион, который очерчивают эти находки: на севере -- Северный полярный круг (Усть-Полуй и Горнокнязевский клад), далее к юго-западу -- устье р. Казым, памятники по течению Сев. Сосьвы, к востоку -- Барсова Гора, на самом юге -- район г. Тобольска, Истяцкий клад. Надо отметить, что изучен этот регион неравномерно, чтобы не сказать недостаточно, а три комплекса изделий -- наиболее массовые -- вообще происходят из случайных находок и «несанкционированных» раскопок. За Уралом, в Печорском бассейне, на памятниках гляденовского времени зеркала и подвески из них встречаются, но гораздо реже См. напр.: Археология Республики Коми. М., 1997. С. 393-394..
К востоку и юго-востоку от очерченного ареала в той же приблизительно культурной среде бронзовые зеркала и бляхи известны в двух комплексах -- Айдашин- ской пещере и Ишимской коллекции. Зеркала Айдашинской пещеры авторы относят к тагарскому типу Молодин В. И., Бобров В. В., Равнушкин В. Н. Айдашинская пещера. Новосибирск, 1980. С. 54-55., т. е. к другому культурному кругу, чем найденные в вышеописанном ареале. Ишимская коллекция включает 38 зеркал и блях Ермолаев А. Ишимская коллекция // Описание коллекций Красноярского музея. Отдел археологический. Красноярск, 1914. Вып. 1. С. 1., среди которых как минимум 6 -- китайские. Сама коллекция представляет собой очевидный клад, причем довольно разновременный. Зеркал и блях, которые могут быть сопоставлены с бляхами и зеркалами очерченного региона, в ней всего 4 Ермолаев А. Ишимская коллекция. Табл. III, IV.. В районах Том- ско-Нарымского Приобья, судя по публикациям, ни «сарматских» зеркал, ни блях с проточенным циркульным орнаментом нет.
Таким образом, районы концентрации бронзовых (саргатских или сарматских, что в данном случае не имеет значения) зеркал четко указывает на существование отлаженного меридионального пути с севера на юг (или с юга на север) вдоль бассейна Нижней- Средней Оби и вдоль Иртыша.
Имитации импортных вещей
Кроме импортов из «цивилизованных» стран и «кочевых» степных регионов Евразии, в комплексах севера Западной Сибири присутствуют еще и такие странные артефакты, которые иначе как попыткой копирования или даже переработки «импортных» сюжетов не объяснить.
Рис. 4. Усть-Полуй. Модель с изображением лица; бусы:
1 -- сланец; 4-7 -- фаянс; 2-3, 8-26 -- стекло; 27-32 -- керамика (фото Ан. В. Гусева)
В комплексе Усть-Полуя среди прочих зооморфных изображений, в основном передающих местную фауну, зафиксировано два изображения голов или голов и верхней части тулова грифонов Федорова Н. В. Зооморфный код Усть-Полуя // Археология Арктики. Вып. 4. «Усть-Полуй: материалы и исследования». Екатеринбург, 2017. Т. 2. С. 231, рис. 13, 6, 7.. В одном случае это типичный усть-полуйский скребок-лопаточка, выполненный из рога северного оленя, но на рукоятке его вырезаны две головы грифонов, сопоставленные шеями, с мощными открытыми птичьими клювами и львиными ушами. Во втором -- бронзовая бляшка с изображением двух сопоставленных полуфигур львиноголовых грифонов с трехпалыми лапами и «браслетами» на них.
В комплексе Усть-Полуя есть еще барельеф из глинистого сланца -- модель для отливки с изображением лица «парфянского» типа: прическа с кудрями до плеч, полный подбородок, гривна на шее См. аналогии: Федорова Н. В., Гусев Ан.В., Подосенова Ю. А. Горнокнязевский клад. С. 35, 45. (рис. 4: 1). Бронзовая литая бляшка, имитирующая серебряные медальоны с портретом парфянского царя, была обнаружена в находках со святилища Барсов Городок 1/9, правда, к сожалению, в ходе несанкционированных раскопок Ширин Ю. В., Яковлев Я. А. Мартиролог югорской археологии. С. 53. Ил. 72.. Ю. В. Ширин, приводя в своей статье изображение бронзовой бляхи с р. Нюролька, пишет о портретных барельефах «парфянского» типа. Отмечая, во-первых, что «таких блях, различных по проработке деталей, известно уже более десятка», во-вторых, что они «сопутствуют в ареале КНК (кулай- ской общности. -- Авт.) зеркалам сарматского типа» Ширин Ю. В. Импорт рубежа эр в комплексах Западной Сибири и его значение для хронологии. С. 45.. На самом деле подобных блях, действительно, к настоящему времени известно много, но, к сожалению, не все из них опубликованы, в том числе и из уже упомянутого клада или двух кладов с Казыма.
Выше уже упоминалась находка на городище Кижирово обломка негативной глиняной литейной формы, воспроизводящей рельефное изображение идущих друг за другом воинов, выполненных в переднеазиатской манере» Косарев М. Ф. Древние культуры Томско-Нарымского Приобья. С. 63.. Очевидным представляется использование этой формы именно для производства отливок на памятнике кулайской культуры (общности) по импортным образцам.
Таким образом, анализ изготовления подражаний «импортным» сюжетам или даже переосмыслений/переработки их в местной среде, при всей сложности отдельных атрибуций, в общем и целом указывает то же самое южное направление: сарматы или саргатская культура, Парфия или Кушаны. Восточный «след», который подсказывают бронзовые/медные котлы на поддонах и редкие китайские (или псевдокитайские) зеркала, вполне мог быть реализован через то же южное направление.
Серебряные импортные изделия рубежа эр на севере Западной Сибири
Серебряных импортных изделий в комплексах северных памятников во время «около рубежа эр» совсем немного. Собственно, нам известны следующие: вырезанный из тонкостенного блюда или чаши медальон с погрудным изображением мужчины из Горнокнязевского клада Федорова Н. В., Гусев Ан. В., Подосенова Ю. А. Горнокнязевский клад. С. 20. Рис. 19. (см. рис. 3: 4); две серебряные обкладки, возможно, деревянных сосудов Там же. С. 20-21. Рис. 20-21.; медальон с изображением парфянского царя Зеймаль Е. В. Медальон с изображением парфянского царя // Сокровища Приобья. СПб., 1996. С. 46-47.; очевидно, вырезанный из блюда или чаши медальон с изображением богини-охотницы из комплекса Истяцкого клада Зеймаль Е. В. Медальон с изображением богини-охотницы // Там же. С. 48-49.; две обкладки фаларов (?) из находок на городище Няксимволь Няксимволь. Томск; Ханты-Мансийск, 2014. С. 45-48.. Вопросы происхождения этих артефактов сложны и заняли бы здесь много места; важно то, что все они атрибутированы как парфянские, ку- шанские или обобщенно среднеазиатские, что, в конечном итоге, указывает на то же самое южное направление.
Бусы
Изучение импортных стеклянных бус, обнаруженных в археологических комплексах Среднего и Нижнего Приобья, до сих пор если и производилось, то явно недостаточно. Причин этому несколько: во-первых, их количество не столь велико, как, например, в памятниках более южных, степных районов, во-вторых, бусы в целом малопригодны для решения основного вопроса -- датировки объекта, стоящего перед специалистами. Из этого следует в-третьих: если бусы или упоминание о них и попадают в публикации, то, как правило, без соответствующих иллюстраций и атрибуций. Хотя, как всякий «далекий» импорт, они дают много дополнительные основания для выяснения направлений культурных и торговых контактов.
Усть-полуйская коллекция бус представительна и разнообразна по своему составу: всего 230 экземпляров, в основном происходящих из коллекции «новых» раскопок. Поскольку они практически не публиковались, остановимся на них несколько подробнее. При описании хотелось бы подчеркнуть, что коллекция бус Усть-Полуя позволяет зафиксировать резко возросший приток импортов, начавшийся незадолго до рубежа эр, как и в случае с описанными выше металлическими изделиями -- зеркалами и котлами.
К наиболее ранним типам бус (имеющим уверенную датировку до рубежа эр) могут быть отнесены два изделия, полученные с разных участков памятника, выполненные из глухого темного стекла (рис. 4: 2). Изделия имеют бочковидную форму и диаметр около 1,5 см. В составе ядра присутствует керамическая составляющая, а желто-лиловые овальные глазки проникают глубоко внутрь. Отдаленное сходство этих бусин наблюдается с типом 90 по типологии Е. А. Алексеевой, подобные изделия она датировала приблизительно II в. до н. э. Алексеева Е. М. Античные бусы Северного Причерноморья // Свод археологических источников. М., 1975. Вып. Г1-12, т. I. С. 69, табл. 14: 95.. Возможно, еще одна бусина из бирюзового стекла может соотноситься с типом 3Б Там же. С. 31, табл. 5: 3. (рис. 4: 3). Подобные изделия зафиксированы в разновременных захоронениях из Северного Причерноморья.
Бусы из египетского фаянса представлены 20 экз., целых и фрагментированных. Такие бусы на рубеже эр и в первые века нашей эры завозили в Северное Причерноморье из Египта, оттуда они распространялись по степям Восточной Европы и Азии. Наиболее многочисленны -- орнаментированные продольными желобками, образующими волнистые дольки на поверхности. Бусины имеют весьма крупные размеры -- до 1,5--2,0 см в диаметре. Пять бусин из Усть-полуйской коллекции принадлежат типу 3Г Там же. С. 31, табл. 5: 4, 7-8.. Это крупные бусины диаметром 1,6-1,9 см с широким каналом отверстия (рис. 4: 4-5). Глазурь с их поверхности полностью утрачена. Е. А. Алексеева датировала их преимущественно 1-11 в. н. э., отмечая весьма длительный период их существования. Четыре бусины идентичны изделиям типа 19 -- округлой и бочковидной форм с бугристой поверхностью, образованной продольными и поперечными желобками Алексеева Е. М. Античные бусы Северного Причерноморья. С. 35, табл. 5: 49. (рис. 4: 6-7). Производство этих бус велось с III в. до н. э., однако большинство памятников, где они были обнаружены, относилось к I в. н. э.
Многоцветные стеклянные бусы с глазчатым орнаментом представлены 32 экз. Наиболее многочисленны бусы округлой и бочковидной форм, состоящие из основы синего цвета и украшенные слоистыми глазками из темно-синего, красного и желтого стекла -- 27 экз. Глазки на них почти всегда выпуклые, число их составляет в среднем от двух до трех (рис. 4: 8-9). Диаметр изделий в среднем составлял 0,7-1,0 см. Визуальное сходство этой части бус имеется с типом 33Ч Там же. С. 62, табл. 15: 73. Там же. С. 59, табл. 14: 19-20.. Датировка таких глазчатых бус достаточно широка (IV в. до н. э. -- II в. н. э.), но наибольшее их распространение пришлось именно на время около рубежа эр.
Глазчатые бусины из белого стекла представлены четырьмя изделиями. Два из них имеют короткую цилиндрическую форму, декорированы черно-бело-голубыми (сиреневыми) глазками (рис. 4: 10). Диаметр бусин 1,0-1,2 см. Еще две округлые бусины имеют слоистые глазки из синего и белого цветов (рис. 4: 11). Наиболее близки этим изделиям бусины типа 26Д61, характерные для комплексов с III в. до н. э. по начало I в. н. э.
Стеклянные бусы с металлической (золотой) прокладкой внутри -- 39 экз. Среди них можно выделить несколько типов: 3 бусины с гладкими краями отверстий и ровной поверхностью, диаметром 0,4-0,6 см (рис. 4: 12). Наиболее хронологически ранние такие изделия (тип 1А) известны с III в. до н. э., однако с рубежа эр их производство заметно сокращается, хотя и бытовали они по ПНУ вв. н. э. Там же. Т. II. С. 29, табл. 26: 2-3.. 27 бусин -- шаровидные изделия диаметром около 1,0 см, представлены и бусины меньшего диаметра Там же. Табл. 26: 4, 5, 6, 8. (рис. 4: 13-14). Этот вариант бусин наиболее массово встречался в Северном Причерноморье начиная с I в. н. э. и вплоть до IV в. Три удлиненные бочковидные бусины (тип 2Б) известные только по материалам памятников новой эры Там же. Табл. 26: 13-14. (рис. 4: 15-16). Две бусины удлиненной цилиндрической формы (тип 11; рис. 4: 17) с ребристой поверхностью и ребристыми же перетяжками по краям, аналогичные опубликованным Е. А. Алексеевой Там же. Табл. 26: 48.. Соотносятся с периодом I в. до н. э. -- I в. н .э. Три экз. бочковидных бусин с валиками по краям (тип 22), оставшиеся, вероятно, от работы формовочными щипцами (рис. 4: 18-19). Такие бусы характерны для !-Ш вв. н. э Там же. Табл. 26: 24.. Таким образом, период их бытования достаточно широк: III в. до н. э. -- Ш-ГУ^ вв. н. э.
Единственная в коллекции полихромная стеклянная бусина представлена среди находок из раскопа В. С. Адрианова. Изделие имеет округлую форму (диаметр 1,2 см) глухой черный цвет и волнисто-поперечный орнамент (рис. 4: 20). Эта бусина схожа с бусами, датированными первыми веками нашей эры Алексеева Е. М. Античные бусы Северного Причерноморья. С. 51, табл. 31: 37..
Одноцветные бусы из синего и бирюзового (55 ед.), зеленого (22 ед.), прозрачного (21 ед.), желтого (19 ед.), красного (17 ед.) и темного (4) стекла составляют самую многочисленную часть в коллекции (138 ед.). Большинство из них -- мелкие, диаметром 0,5-0,7 см, округлой и бочковидной форм (рис. 4: 21-26). Данная группа атрибутируется сложно без проведения технологического и химического ана- лизов Щапова Ю. Л. Древнее стекло: Морфология, технология, химический состав. М., 1989., но в общем соотносится с самым широким спектром производственных центров от Северного Причерноморья до Центральной Азии.
Так же как в случае с подвесками и котлами, имеющими в комплексе Усть- Полуя местные копии-подражания, зафиксированы и бусы, представляющие собой аналоги стеклянных и фаянсовых изделий, выполненных местными мастерами из глины. Всего в коллекции насчитывается 59 целых и фрагментированных бусин, из них округлых гладких -- 45, удлиненно-бочковидной формы -- 3, орнаментированных продольными желобками -- 3, циллиндрической формы с поперечным орнаментом в виде зигзагов -- 8 (рис. 4: 27-32).
Ближайшим памятником, где известно сопоставимое с Усть-Полуем количество бус, является погребение мальчика из Барсовского III могильника -- всего более 250 ед. Чемякин Ю. П. Барсова Гора. Очерки археологии Сургутского Приобья. Древность. С. 82, рис. 81. Многочисленная серия бус обнаружена в захоронениях могильника Барсовский VII, данные по которым представлены лишь в общем виде Там же. Рис. 83, 86: 1-16.. Из 20 захоронений на могильнике Сырой Аган 13, лишь трем умершим было положено по одной стеклянной бусине с золотой фольгой Баранов М. Ю. Могильник кулайской культуры Сырой Аган 13 в Сургутском Приобье // Барсова Гора: древности таёжного Приобья. Екатеринбург; Сургут, 2008. Рис. 16: 4, 9, 16.. В составе клада на городище Барсов городок Ш0 оказалась лишь одна глазчатая бусина, да и то, по мнению В. А. Борзунова, более ранняя, чем остальной набор вещей Борзунов В. А. Городища с бастионно-башенными фортификациями раннего железного века в лесном Зауралье. С. 103.. Прямых аналогий в Усть- полуйской коллекции она не имеет. Не менее семи бусин, по своему облику схожих с усть-полуйскими, были обнаружены на месте предполагаемого захоронения в бассейне р. Агана у п. Радужный Перевалова Е. В., Карачаров К. Г. Река Аган и ее обитатели. Екатеринбург; Нижневартовск, 2006. С. 70.. Л. А. Чиндина для трех захоронений Шерка- линского могильника отметила наличие 52 бус из них: 34 -- стеклянных и 18 -- керамических Чиндина Л. А. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа. С. 53.. Стеклянные бусы, судя по описанию, аналогичны усть-полуйским. Соответствует и цветовой набор единственной глазчатой бусины. Т. Н. Троицкая к моменту выхода публикации по кулайской культуре в Новосибирском Приобье отмечала наличие 125 бусин в 10 захоронениях для Ш-П вв. до н. э. и уже 340 бусин на 10 могил в I в. до н. э. -- I в. н. э Троицкая Т. Н. Кулайская культура в Новосибирском Приобье / отв. ред. В. И. Молодин. Новосибирск, 1979. С. 13, 23.. Большинство из них представляли стеклянные и позолоченные изделия, служившие украшениями костюма и подвесками. Глиняные подражания нигде не упоминаются. По мере продвижения к югу в комплексах саргатской культуры количество бус увеличивается, меняется и их видовой состав. Связи между саргатскими племенами и таежным населением не вызывают сомнений.
Подобные документы
Общие представления о Западной Сибири, ее природное районирование: тундра и лесотундра, леса, мелколиственные леса, лесостепь, степь и горы. Климатическое районирование: объект и цели. Характеристика основных природных особенностей данного региона.
курсовая работа [1,5 M], добавлен 10.08.2014Этнические особенности коренных народов. Коренные малочисленные народы Ханты-Мансийского автономного округа, ханты и манси - два родственных народа. Пирода и традиции народов Западной Сибири. Самобытность традиционной культуры и традиционного воспитания.
контрольная работа [22,4 K], добавлен 09.03.2009Первые сведения о Сибири: представления о Сибири в средние века на основе монгольских источников, интерес европейцев. Географические представления о северном морском пути. Колонизация Поморья и начало русского проникновения за Урал. Поход Ермака.
реферат [23,0 K], добавлен 03.02.2008Характерные особенности сибирского крестьянства в конце XVIII-XIX вв. Численность и структура крестьянской семьи в Сибири в XVIII-XIX вв. Роль семьи в закреплении и передачи опыта хозяйственной деятельности. Культура и быт крестьянской семьи в Сибири.
дипломная работа [130,3 K], добавлен 18.08.2011Ханты-Мансийский автономный округ: поселок Самарово. Советский Север как база геологоразведчиков. Возрождение Ханты-Мансийка как центра автономного округа, главные проблемы и перспективы демографического развития. История возникновения города Пыть-Яха.
реферат [28,8 K], добавлен 02.06.2012География русской Сибири. Примеры лексики жителей побережья Индигирки. Жилище русского населения Сибири. Типы вертикального развития дома: одноэтажные на подклете; одноэтажные с жильем в подклете. Мужская одежда в Сибири. Народные праздники и обряды.
курсовая работа [33,3 K], добавлен 25.07.2010Танцевальная культура коренных народов Севера: эвенов, эвенков, ительменов, коряков, чукчей, юкагиров и эскимосов. Взаимосвязь сюжетов подражательных танцев с фольклором и обрядовой культурой. Анализ лексики подражательных танцев народов Севера.
дипломная работа [84,1 K], добавлен 18.11.2010Социально-экономическое развитие малочисленных народов Севера, проживающих на территории Ханты-Мансийского округа. Образование этнических групп хантов. Традиционные занятия манси: охота, рыболовство, оленеводство. Архаичные черты хозяйства лесных ненцев.
презентация [4,5 M], добавлен 24.04.2012Общая характеристика Сибири: ее географическое положение, особенности климата и животного мира. Коренное население Сибири, его численность, объекты промысла и разнообразие хозяйственно-культурных типов, занятия: охота, оленеводство, рыболовство.
реферат [48,6 K], добавлен 07.05.2009Исследование особенностей жизни в тундре, организации рода и распределения обязанностей между членами семьи. Характеристика обучения детей трудовым навыкам, самообслуживанию и жизнеобеспечению. Изучение культуры и традиций народов Северо-Западной Сибири.
реферат [19,7 K], добавлен 18.05.2012
