На рубеже ХIХ - ХХ вв. работал этнограф и краевед П. П. Шимкевич. Для нашего исследования особый интерес представляют его материалы по ритуальному костюму и отдельные наблюдения, связанные с повседневной жизнью негидальцев. Шимкевич П. П. Современное состояние инородцев Амурской области и бассейна Амгуни // Приамурские ведомости. 1895. 12 марта. Чуть позднее внимание негидальскому этносу уделил историк-энциклопедист И. И. Гапанович. Среди его трудов, известных отечественной этнографии и вызывающих интерес в рамках нашего исследования, следует отметить исторический очерк «Амгуньские тунгусы и негидальцы, их будущность». Гапанович И. И. Амгуньские тунгусы и негидальцы, их будущность. Харбин: Изд-во О-ва изуч. Маньчжур. края, 1927. 16 с. К сожалению, большая часть работ И. И. Гапановича в настоящее время находится в архивах Китая, США, Австралии, оставаясь малоизвестной отечественной науке. Жернаков В. Н.Профессор Иван Иванович Гапанович // Русские в Австралии. Мельбурн, 1971. № 2.С.1-8.

Первым ученым-исследователем культуры негидальцев в этнолингвистическом направлении остается этнограф - лингвист В.И. Цинциус. Ею был создан фундаментальный труд - учебник по негидальскому языку, а также собран обширный фольклорный материал, отражающий воззрения негидальцев, связанные с охотничьим промыслом, традиционными праздничными и ритуальными циклами, выраженными через соответствующие костюмные комплексы. Цинциус В. И. Негидальский язык: исследования и материалы. Л.: Изд-во Наука, 1982. 312 с.; Воззрения негидальцев связанные с охотничьим промыслом // Сб. МАЭ. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1971. Т.27. С. 170-200; Цинциус В. И. Материалы по исследованию негидальского языка // Тунгусский сборник. Л., 1931. Т.1. С. 107-218; Цинциус В. И. Обрядовый фольклор негидальцев связанный с промыслом // Фольклор и этнография. Л., 1974. С. 34-41.

Большим событием в тунгусо-маньчжурской лексикологии явилось составление и издание коллективом авторов из сектора алтайских языков Ленинградского отделения Института языкознания под общей редакцией В. И. Цинциус двухтомного «Сравнительного словаря тунгусо-маньчжурских языков». Данная работа представляет богатый терминологический аппарат, касающийся процесса обработки и использования традиционных материалов, инструментов для выделки кожи рыбы и шкур животных, а также отдельных предметов традиционной одежды коренных этносов Приамурья и, в частности - негидальцев. Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков. Л.: Наука, 1975. Т. 1. 672 с.; Т.2. 922 с.

1961 г. ознаменовался выходом коллективного труда «Историко-этнографический атлас Сибири». В работе представлено детальное описание верхней одежды и головных уборов народов Нижнего Амура и Сахалина. К сожалению, в данном исследовании имеются отдельные неточности относительно покроя и видов национальной одежды. Они были выявлены и проанализированы А. В. Смоляк в труде «Традиционное хозяйство и материальная культура народов Нижнего Амура и Сахалина». В этой работе большое внимание уделено сравнительному анализу национального костюма коренных народов, в том числе и негидальцев. В частности, А.В. Смоляк впервые даёт базовую характеристику негидальской женской и детской одежды. Смоляк А. В. Традиционное хозяйство и материальная культура народов Нижнего Амура и Сахалина: этногенетический аспект. М.: Наука, 1984. 248 с.

Определенное внимание культуре негидальцев в своих трудах уделяет и основатель современной дальневосточной этнографической школы Ю.А. Сем. При решении вопросов этногенеза исследователь привлекает обширный сравнительный материал по традиционной одежде народов Нижнего Амура. Сем Ю. А. Нанайцы. Материальная культура (вторая половина ХIХ - середина ХХ в.). Этнографические очерки. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1973. 314 с.

Большой вклад в дело изучения культуры негидальцев внесла фольклорист, этнограф и лингвист М. М. Хасанова, специалист по эвенкийскому, маньчжурскому языку и фольклору. Часть её работ посвящена и проблемам негидальского языка. Хасанова М.М., Певнов А. М. Негидальский язык // Красная книга языков народов России: энциклопедический словарь-справочник. М., 1994. С. 39-40; они же. Негидальцы и негидальский язык (общие сведения, звуковой строй, именные части речи) // Труды Института лингвистических исследований. СПб, 2006. Т.2. Ч.1. С.447-542; Хасанова М. М. Негидальский язык // Письменные языки мира. Языки Российской Федерации. Социолингвистическая энциклопедия. М., 2003. Кн. 2. С. 340-350. В трудах исследуется довольно широкий спектр национальных традиций и представлений негидальцев, в т. ч. связанных и с традиционным костюмом. Хасанова М. М. Медвежьи мифы негидальцев // Материалы полевых этнографических исследований. СПб, 2004. Вып. 5. С. 53-60; она же. Отражение этнических контактов в фольклоре негидальцев // Всесоюзная научная сессия по итогам этнографических и антропологических исследований 1986-1987 гг.: тезисы докладов. Сухуми, 1988. С. 201-202; она же. Песни негидальцев // Гуманитарные науки в Сибири. Серия филологическая. Новосибирск, 1996. № 4. С. 92-97. Определенное внимание в своих работах М. М. Хасанова уделяла технологии производства национальной одежды. Её научное наследие включает в себя и исследование отдельных этнических контактов негидальцев, проливающих в свою очередь свет на историю формирования национального костюма. Хасанова М.М. Коренное население Амгуни в конце XIX - первой половине XX вв. // Вторые чтения им. Г.И. Невельского. Хабаровск, 1990. Вып. I. С.60-63; она же. Хасанова М.М. Проблема существования оленеводства у негидальцев // Культурное наследие народов Сибири и Севера: VI Сибирские чтения. СПб, 2005. С. 177-182.

Последним специальным исследованием истории и культуры негидальского этноса является кандидатская диссертация Д. В. Янчева, защищённая в 2006 г. В данной работе рассмотрена материальная сторона жизнеобеспечения негидальцев и дан краткий обзор основных элементов традиционной негидальской одежды. Янчев Д.В. Хозяйство и материальная культура негидальцев (вторая половина XIX - XX в.). / Автореферат дис. на соискание уч. степени к.и.н. Владивосток: Дальнаука, 2006. 26 с.; он же. Промысловая одежда негидальского охотника (середина XIX - начало XX вв.) // Вопросы археологии, истории и этнографии Дальнего Востока РАН. Владивосток: ИИАЭ, 1997. С.55-58.

В целом, историографическое поле исследования культуры негидальцев достаточно широко, но анализу в большей степени подвергались вопросы, связанные с особенностями национального языка, различными типами, конструкцией и технологией постройки традиционных жилищ, транспортных средств, национальной кухни, народной медицины. Достаточно полно освещены в литературе особенности традиционного хозяйственно-бытового уклада аборигенов, развитие основных занятий - рыболовства и охоты, а также проблемы, с ними связанные. Не меньше внимания уделялось и сельскохозяйственным занятиям, появившимся у коренных народов Дальнего Востока на определенном историческом этапе в результате межэтнических контактов со славянами-переселенцами. Однако такому разделу материальной культуры, как традиционная и современная одежда негидальского этноса, не было посвящено ни одной работы. Поэтому наше исследование, в какой-то мере, заполнит этот пробел в этнографической науке.

Объект исследования - материальная культура негидальцев.

Предмет исследования - этнокультурные особенности одежды негидальцев в системе традиционной и современной культуры народов Приамурья.

Хронологические рамки исследования охватывают период со второй половины XIX до начала ХХI вв. Выбор начальной даты определён состоянием источниковой базы, а также тем, что во второй половине XIX в. исторические и художественные традиции одежды еще сохраняли свои этнокультурные особенности. Верхняя граница выбранного периода обусловлена тем, что проблематика исследования затрагивает вопросы трансформации традиционной культуры негидальцев в современных условиях.

Территориальные рамки диссертационного исследования не выходят за границы исторического и современного расселения негидальцев, которые совпадают и за 150 лет почти не изменилась. Негидальцы живут преимущественно в Хабаровском крае: в Ульчском районе (сс. Богородское, Тахта, Тыр, Кальма, Белоглинка), Николаевском районе (п. Маго). Архив ИИАЭ ДВО РАН. Ф .1. Оп. 2. Д. 600. Л. 318, 360, 466. Незначительная часть негидальцев проживает в гг. Николаевске-на-Амуре, Благовещенске, Хабаровске. Местом наиболее компактного проживания этноса является район им. П. Осипенко (с. Владимировка). Большая часть этнографического материала собрана автором во время полевых экспедиций в район им. П. Осипенко Хабаровского края.

Цель работы - всестороннее исследование одежды негидальцев в системе материальной культуры народов Приамурья.

Поставленная цель диссертационной работы достигается путем решения следующих задач:

отразить этнические особенности негидальского этноса;

исследовать традиционно-бытовой и промысловый костюм негидальцев;

определить комплект свадебной и ритуальной одежды;

выявить особенности инонациональной одежды и ее элементы в материальной культуре негидальцев;

показать процесс проникновения в культуру негидальцев элементов одежды народов России и соседних государств.

Методология и методы исследования основаны на принципах историзма и научной объективности в диалектиктическом осмыслении этнокультурного развития, отражающего основные аспекты традиционно-бытовой и современной культуры негидальцев в разные исторические периоды.

Большую роль в деле сохранения этнографических экспонатов традиционной культуры аборигенов сыграли местные краеведческие музеи. Среди них выделяется районный краеведческий музей села им. П.Осипенко (ПОКМ). Музей располагает макетами традиционного негидальского жилища и транспортных средств, разнообразными предметами быта и декоративно-прикладного искусства, традиционной одежды и обуви декорированной негидальским орнаментальным мотивом. ПОКМ. ОФ № 1 (унты детские из ровдуги, украшенные национальным орнаментом); № 3 (торбаса меховые); № 4 (тапочки женские из ровдуги); № 9, 10 (рукавицы); № 7 (головная повязка); № 29, 30, 31 (комаланы);

Научная новизна. Данная работа является первым диссертационным исследованием по проблеме комплексного изучения одежды негидальцев в системе этнической картины народов Приамурья. В процессе решения поставленных задач автор впервые использует комплекс архивных и музейных материалов по теме исследования в сфере культурного наследия негидальцев, в том числе впервые наиболее полно введены в научный оборот данные по одежде негидальцев, проживающих в районе им. П. Осипенко, Николаевском и других районах Хабаровского края.

Практическая значимость диссертационного исследования. В результате экспедиционно-полевых сборов автора в 2006-2007 гг., негидальская коллекция Хабаровского краевого музея им. Н.И. Гродекова пополнилась пятьюдесятью тремя предметами, включая крупногабаритные, ранее отсутствовавшие в музее: оморочка одноместная (омочин), нарты для собачьей упряжки, лыжи охотничьи, подклеенные камусом лося. Диссертант является автором монографического исследования «Негидальцы. Материалы музеев, архивов и экспедиций (ХIХ - начало ХХI века)», где отдельным разделом представлены сведения о 117 предметах культуры негидальцев, коллекции ХКМ им. Н. И. Гродекова, многие из которых вводятся в научный оборот впервые. Лебедева В. В. Негидальцы. Материалы музеев, архивов и экспедиций (ХIХ - начало ХХI века). Хабаровск: ООО «Амурпринт», 2010. 124 с.: илл.

Результаты нашего исследования нашли отражение и в рамках музейной практики для студентов Хабаровских вузов на базе ХКМ им. Н.И. Гродекова. Собранные и обработанные материалы были использованы при разработке экскурсии на тему: «Материальная и духовная культура коренных малочисленных народов Дальнего Востока 2-я пол. XIX - ХХ вв.». Материалы исследования также привлекались при разработке курсов лекций, семинаров и спецкурсов по этнологии и этнокультуре коренных малочисленных народов Дальнего Востока для студентов ДВГГУ, где автор преподавал курс этнологии в течении двенадцати лет. Автор благодарит сотрудников кафедры литературы и культурологии ДВГГУ (прежнее название кафедры - теории истории и культуры), оказывавших всестороннюю помощь и поддержку в процессе работы над диссертационным исследованием.

Апробация исследования. Основные выводы и положения диссертации изложены в сообщениях и выступлениях на VIII Конгрессе этнографов и антропологов России (г.Оренбург, 2009); ХIV Съезде Русского географического общества (г.Санкт-Петербург, 2010); Международных научных конференциях: «Язык и культура» (г. Москва, 2001); «Народы и культуры Дальнего Востока: взгляд из ХХI века», посвященной 140-летию со Дня рождения Л. Я. Штернберга (г. Южно-Сахалинск, 2001); «Россия - Азия проблемы интерпретации текстов русской и восточной культур» (г. Улан-Удэ, 2002); «Проблемы языка и коммуникации в традиционной и современной культуре» (г. Хабаровск, 2006); «Амур - дорога тысячелетий». Пятые Гродековские чтения (г. Хабаровск, 2006); «Актуальные проблемы исследования российской цивилизации на Дальнем Востоке». Шестые Гродековские чтения (г. Хабаровск, 2009); на региональной научно-практической конференции «Дальний Восток: стратегия и тактика развития имиджа региона» (г. Хабаровск, 2009); на краевой научно-практической конференции «Национальное образование: реалии и перспективы» (г. Хабаровск, 2003); на вузовских научно-практических конференциях (г. Хабаровск, 1997-2000, 2003, 2006, 2009); на «Круглом столе» Первого Дальневосточного фестиваля культуры коренных малочисленных народов «Живая нить времен» (г. Хабаровск, 2008). Результаты исследования нашли отражение в публикации 24-х работ, общим объемом 13,3 п.л., одна из них монография - 7,75 п.л.

Автор проводит сравнительный анализ предметов негидальского традиционного мужского и женского костюмов и акцентирует внимание на их этнических особенностях. Повседневная женская одежда по своему составу, покрою и терминологии практически не отличалась от мужской, за исключением отдельных элементов: на женских халатах отсутствовали боковые разрезы; женщины не носили курток-халатов и халатов с «усеченной» левой полой; женские халаты были длиннее мужских и имели более яркую расцветку (с учетом возраста владельца).

Характерной деталью негидальских женских штанов является нагрудник, представляющий собой четырехугольный кусок материи, пришитый к верхнему краю изделия, доходящий до груди и сверху поддерживаемый тесемками, перекинутыми через шею. У девочек и девушек этот элемент одежды имел шестиугольную форму и закрывал всю грудь почти до шеи.

Исходя из представленного анализа детской одежды негидальцев можно констатировать, что она является уменьшенной копией одежды взрослых, за исключением предметов, предназначенных для младенцев: залипун (Н, В) - детский нагрудник (слюнявчик); нґамагдан - пелёнки (Н) и кохаптин (Н), - кусок ткани, прикрывающий лицо ребенка, лежащего в люльке. Детскую одежду обычно не украшали, боясь привлечь внимание злых духов.

Комплект промыслового костюма негидальцев, за исключением отдельных дополнительных элементов, не отличался от повседневной одежды. К дополнительным элементам одежды относятся различные защитные приспособления, а также специально утеплённая одежда и обувь.

Важной дополнительной деталью одежды являются нарукавники. Для их обозначения у негидальцев использовалось несколько терминов, которые отражали некоторые незначительные различия: нарукавники матерчатые нгасэпун (Н), Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков. Материалы к этимологическому словарю. Л.: Наука, 1975. Т.1. С. 656; Цинциус В. И. Негидальский язык. Л., 1982. С. 252. нарукавники из рыбьей кожи насофун, нарукавники орнаментированные болан (Н). Там же. Т.1. С. 91. Другим дополнительным элементом промыслового костюма являлись ноговицы. Охотники часто носили две пары ноговиц: верхние - из рыбьей кожи и нижние - из камусов. Их надевали поверх голенищ обуви и привязывали к щиколотке, что защищало от попадания снега в обувь.

Типы промысловой обуви по покрою и материалам не отличались от обуви повседневной носки, но обычно на промысел старались надевать менее поношенную обувь, с большим запасом прочности. Её покрой и терминология, используемая для обозначения, позволяют найти много общего с обувью, используемой эвенками, орочами, удэгейцами, ульчами и нанайцами.

К важным элементам промысловой одежды негидальцев относятся юбки, передники и ноговицы, которые, выполняя различные функции, имели повсеместное распространение среди всех тунгусо-маньчжурских этносов региона и палеоазиатов.

Характерной деталью негидальского костюма являлся бэлгэтун (Н) - передник. У негидальцев защитный тканевый передник бэлгэтун имел прямоугольную или трапециевидную форму длиной до колен, иногда выше. Кроме негидальцев, подобные фартуки использовали нанайцы, ульчи, орочи, удэгейцы, причём название данного предмета промысловой одежды органично встроено в систему национальной терминологии обозначенных этносов.

Проведенный анализ элементов повседневного и промыслового костюма негидальцев свидетельствует о близости материальной культуры этноса с эвенками, эвенами, ульчами, нанайцами и другими коренными народами не только в сфере основных элементов костюма и покрое, но и в схожести национальной терминологии. В то же время обращает на себя внимание неполное совпадение терминов по их содержанию. Смысловые границы понятий как бы накладываются друг на друга, значение терминов в разных языках сужается или расширяется. Данное обстоятельство указывает на известную самостоятельность процессов формирования национального костюма у каждого отдельно взятого этноса. В этом смысле внешнее сходство костюма следует понимать не только как продукт заимствований, но и как результат оптимального решения определённых функциональных задач. Оптимальная форма национального костюма предопределена условиями его использования и имеющимся материалом. Все аборигены региона при создании традиционной одежды решали очень близкие задачи.

В третьей главе рассматривается комплекс праздничной и ритуальной одежды. В комплект праздничного костюма входили халаты различных покроев, сшитые из дорогой ткани, тонко выделанной ровдуги, штаны, ноговицы, головные уборы, фартуки, обувь, рукавицы и т.д. На примере музейных коллекций традиционной одежды показано, что праздничную одежду мастерицы старались выделить из повседневной за счёт богатых декоративных элементов, (которые перешивали иногда с одного предмета на другой). Праздничная функция одежды подчеркивалась сопутствующими атрибутами и украшениями.

В рассмотренной нами технике украшения халатов, также как и других предметов одежды и быта, негидальцы использовали трафареты, которые обозначали термином гийивун (Н). В работе отмечено, что орнамент на халатах является органичной частью традиционного орнаментального искусства. Мотивы негидальской вышивки близки местным традициям спирально-растительно-ленточного орнамента. Для получения сложнейших композиций негидальские мастерицы использовали и многократно варьировали четыре группы мотивов орнамента: геометрического, зооморфного, растительного и облаковидного. Основу народной вышивки негидальцев составляют мотивы и символы растительного и животного происхождения в сочетании с более динамичным спирально-ленточным и геометрическим декором. Практически всегда в негидальском узоре доминирует спирально-ленточный орнамент и трилистник. МАЭ. Кол. № 1763-48, 93; № 1763-48, 93; № 4978-51, 52, 53, 56, 57, 59, 61 и др.

Помимо орнаментальной вышивки праздничные халаты негидальцев украшались и специальными металлическими подвесками удиткэн, или удиткан (Н). Их пришивали на подолы халатов. По форме они были идентичны подвескам ульчей, нивхов, орочей, но отличались более крупными размерами.

В исследовании рассматриваются и дополнительные атрибуты праздничного костюма: пояса, сумочки, шарфы и т.п. Особое значение имели пояса. Негидальцы подпоясывали праздничную одежду широкими (до 25 - 30 см) короткими поясами из бархата, сукна или изготовленными из шерстяной ткани на подкладке. К краям пришивали воздушные петли и пуговицы, так что они (края) едва соприкасались. Иногда пришивали завязки. Пояса украшали вышивкой, плетением из разноцветной тесьмы. ГМЭ. № 4795-56.

Непременными сопутствующими элементами традиционного праздничного костюма были украшения. К ним относились кольца, браслеты, серьги, ожерелья, которые были широко распространены у народов Амура в XIX - начале XX в. Украшения были в основном покупные, но встречались мастера занимавшиеся изготовлением, а также переделкой старых ювелирных украшений на новые браслеты, кольца, серьги. Национальная терминология украшений свидетельствует о большом разнообразии материалов, из которых они делались: айсима (Н, В) - золотой; айсин (Н, В) - золото; мэнгун (Н, В) - серебро; мэнгумэ (Н, В) - серебряный; болоской (В) - польское серебро; алта (Н, В) - медь; гийима (Н) - медный; гейин (Н) - медь красная; чийиктэ (Н, В) - медь красная, бронза. Наряду с металлом для изготовления украшений использовались и другие материалы: бурокта (В) - янтарь; буроктама (В) - янтарный; чекти (Н, В) - бисер, бусы; чектима (Н) - стеклянный.

Женская праздничная одежда во многом напоминала мужскую, но была более изящной и красочной. Так, женский тканевый халат был длиннее мужского, отличался большей нарядностью и яркой расцветкой. Запястья рукавов и нижний край халата украшались вышивкой и металлическими крупными подвесками. Женский нагрудник, состоявший из двух частей, тканевой и ровдужной, обильно расшивался бисером и металлическими бляшками (налбу).

Женщины носили те же украшения, что и мужчины, единственным специфически женским украшением у негидальцев считалось ожерелье. Прочие женские украшения, как правило, были мельче и изящнее, чем мужские.

К особому виду негидальской ритуальной одежды относится погребальная. В работе акцентируется внимание на отличительных особенностях материалов, идущих на пошив данного вида ритуальной одежды, а также обязательном использовании оленьего волоса в орнаментальной декорировке. На умершего надевали несколько халатов. У негидальцев, ульчей, нивхов Амура и лимана среди нескольких халатов, одновременно надеваемых на покойного, один непременно должен был быть с равными по ширине полами: вероятно, это связано с более ранним происхождением данного вида одежды.

На покойника надевали и тканевые ноговицы. Специфически негидальской традицией было пришивание к ним кусочка меха. Помимо того на умершего надевалась зимняя шапка с колокольчиком, рукавицы и унты, к подошвам которых пришивались металлические бляшки. Обычно использовались и другие предметы одежды, которые человек носил при жизни: рубаха, кафтан и т.д. Вместе они составляли полный комплект одежды.

В исследовании отмечается, что у негидальцев базовый вариант шаманского костюма состоял из длинного тканевого халата, украшенного полосками вырезанными из звериных шкур и кожаной шапки особого покроя. В другом случае шаманский костюм был представлен в виде ровдужной куртки с пришитыми к нижнему краю ремнями и лентами. Следует заметить, что оснащение ритуальных курток лентами не является специфической чертой негидальской шаманской атрибутики. Многие народы Сибири представляли шамана человеком-птицей. Этот образ воссоздавала в специализированном ритуальном костюме бахрома, пришитая к рукавам, которая придавала им вид крыльев, а на подоле и спине - вид хвоста.

Концепция шаманского костюма негидальцев отражает идеи, общие для всех народов Приамурья, но особенно близки они эвенкийскому варианту. У эвенков мы находим близкую к негидальской шаманскую одежду в виде куртки, обшитую мехом оленя на длинных рукавах и подоле. За счёт свободного покроя эта куртка придаёт шаману образ духа-покровителя в виде птицы. На грани миров. Шаманизм народов Сибири [Из собрания этнографического музея: альбом]. М.: ИМЦ Художник и книга, 2006. С. 99. Таким образом, у эвенков костюм шамана символизировал Вселенную и олицетворял птицу-оленя - двойника шамана, в образе которого он совершал «полёты» по мирам Вселенной. Там же. С. 198.