Униформа как объект моделирования в истории костюма и моды

В мужской униформе существует тесная связь между нормативными атрибутами мужественности и теми, которые навязывает униформа. Однако нормативная женственность противоречит гендерным атрибутам униформы. Например, юбка как часть униформы несет в себе привычную информацию -- порядок, сдержанность, дисциплину и практичность. Помимо этого, она должна передавать такие атрибуты женственности, как скромность, аккуратность, сдержанность, но не распущенность, неряшливость или соблазнительность.

Таким образом, мы видим, информация, заложенная в униформе, включают в себя ряд противоположностей: дисциплина -- спонтанность поведения; групповая идентичность/единообразие -- индивидуализм/ экспрессивность; формальность -- неформальность; принуждение -- свобода выбора; асексуальность -- сексуальность; невинность -- извращения.

Исторически униформу носили для того, чтобы подчеркнуть свойства, выраженные в левой части выделенных позиций. Однако в современных спорах об униформе чаще используется риторика индивидуалистической культуры, опирающейся в большей степени на «правые» свойства. Особенно это характерно для дебатов о школьной форме -- стоит ли от нее отказаться, нужно ли ее повторно вводить в школах и как она должна при этом выглядеть. Споры эти достигли необыкновенного размаха. К примеру, бывший президент США Билл Клинтон утверждал, что школьная форма должна быть введена в обязательном порядке по всей стране как средство (техника тела) для борьбы с такими проблемами, как упадок дисциплины, антисоциальное поведение, рост влияния молодежных криминальных группировок и падение успеваемости. В этой дискуссии с атрибутами униформы и правилами ее ношения напрямую соотносилось множество поведенческих установок. Утверждалось, что униформа будет способствовать улучшению школы: тела станут послушными и успеваемость повысится -- или, как сказал Клинтон «Если <…> в классе будет больше порядка и дисциплины <…> наша молодежь научится ценить свои внутренние богатства, а не внешний вид».

А вот что говорит учитель, ранее весьма скептически настроенный. Комментарий сделан через две недели после того, как в школе ввели униформу: «Моих учеников как будто подменили. Старшеклассники говорят, как легко и спокойно им стало одеваться по утрам, и младшие дети стали спокойнее и тише <…> Возможно униформа нас всех затягивает в ложное ощущение безопасности и благополучия, которое возникает только благодаря ее единообразию».

Униформа стала ключевым компонентом в создании и поддержании придворного общества в дореволюционной Франции. Придворная культура складывалась и развивалась вокруг подробнейших правил этикета, а также понятий о статусе, ролях и ритуалах. Со временем отношения «одежда -- тело» стали центральными для французского двора, да и общества. Одежда приобрела символическое значение и стала коммерческим товаром. Подобно тому, как простые люди подражали манерам и обычаям аристократии, аристократия подражала манерам и потребительским привычкам новых слоев -- предпринимателей и среднего класса, поскольку положение в обществе уже не было само по себе залогом успеха в условиях зарождающегося меркантилизма. Таким образом, униформа превратилась в продолжение социального тела и его техник, визуализировала результаты воспитания, а также привела к созданию определенного габитуса и установлению границ между идентичностью и «я».

3.2 История развития современной военной формы: от утилитаризма к удовлетворению скрытых желаний

Не подлежит сомнению, что униформа всегда была неотъемлемой частью человеческого общества, особенно в тех ситуациях, где важна групповая идентичность. Она использовалась как отличительный знак (в религиозных орденах), как признак общественного положения (у правителей, аристократии, представителей каст -- обладающих властью и подчиненных), а также как символ принадлежности к одной группе (у горожан, членов клана, представителей одной профессии или партии).

Развитие военной одежды шло параллельно с развитием гражданского общества, и роль ее заключалась в регулировании поведения в обществе. Военная форма возникла в 17 веке во Франции как средство, позволяющее быстро опознать воюющие стороны. Первоначально большинство солдат носили одинаковую по цвету одежду с поясом, одинаковые головные уборы и некоторые знаки принадлежности к одной группе -- на головном уборе и одежде. С самого своего появления офицерская форма сочетала в себе в равной степени последние веяния моды и необходимую для военного образа жизни практичность. Она менялась из-за стремлений продемонстрировать элегантный наряд и украшения, которые менялись вместе с модой.

Постепенно военачальники поняли, что в стандартной форменной одежде для всех военнослужащих есть определенные выгоды -- воспитание дисциплинированности через особого рода тренировку тела и ума: «Униформа как нельзя лучше способствует формированию ума и тела: это тренировка, школа управления своей индивидуальной силой. Этот инструмент помогает формировать телосложение и выправку отдельных людей, которыми, именно благодаря их отдельности, легко манипулировать и, благодаря их послушанию, превратить индивидуальную силу человека в коллективную мощь».

Кроме того, военачальники осознали, насколько униформа ценна как средство управления в гражданском обществе. Зачастую бывшие солдаты продолжали носить форму (или отдельные ее детали) и после увольнения со службы: эта одежда была символом дисциплинированности и надежности -- качеств, которые значительно повышали их шансы на трудоустройство и открывали другие перспективы. Униформа была визуальным словарем тех социальных характеристик, навыков, взглядов и привычек, которые наиболее ценились в гражданском обществе.

Униформа не просто несла в себе атрибуты повиновения и подавления. Она была еще и идеологическим инструментом. Униформа создала личность отдельного человека и мощное коллективное присутствие. Униформа стала средством формирования деятельности человека -- как физической, так и умственной -- и воспитания новых привычек, включая технику движения и осанку. Она помогла также воспитанию эстетического чувства и чистоплотности. Униформа послужила действенным инструментом в переходе от старого режима к придворному обществу во Франции и навязала ему изысканные манеры и образ поведения, которые имели своей целью отграничить двор от остальных социальных групп, но на самом деле создали гражданское общество в его зачаточной стадии. Иными словами, униформа совершенно изменила понятия о манерах.

Изменения униформы были призваны повлиять на движения и осанку. Кроме того, в них отразилось новое понимание общественного пространства, новые способы коммуникации внутри формирующихся классов и между ними, а также новая эстетика, связанная с этими изменениями. Значительно повысилась роль дополнительных цветов, которые позволяли отличать друг от друга разные военные формирования и подчеркивать основной цвет униформы -- как правило, белый, серый, синий или красный. Вошла в употребление отделка самых разных цветов, и, хотя со временем круг разрешенных цветов сузился, сложная классификация, регулирующая ношение определенных цветов, тканей и предметов одежды, сохранилась.

Варьировались цвет, знаки различия, форма нагрудных знаков, детали погон, покрой мундира, сюртука и брюк, количество пуговиц, покрой лацканов, количество и глубина складок, материя, тип воротника, покрой рукава и многое другое. Несмотря на все разнообразие, возникли некоторые неизменные элементы: например, предпочтение отдавалось медным пуговицам и кожаным деталям, как требующим полировки и постоянного ухода, из соображений практичности были введены карманы на пуговицах, а отличительными признаками статуса стали нагрудные знаки, значки, галуны и золотая нить. Многие элементы, которые и сегодня можно увидеть в школьной форме, возникли в этот период и стали типичными составляющими униформы как вида одежды. Они стали вестиментарными знаками, отражающими восприимчивость и личность современного гражданского человека.

Чтобы поддерживать практику униформы на должном уровне, необходимо соблюдать дисциплину в уходе за ней и следовать этикетным нормам. Со временем эти требования радикально изменили понятие об одежде у разных слоев общества и спровоцировали некое подобие потребительской революции. Повышенная требовательность к одежде и внешнему виду постепенно просочилась в гражданское общество, сформировав эстетику униформы, которая в значительной степени повлияла на идеи стиля, моды и элегантности в одежде.

Униформа стала основным средством установления политического и административного авторитета военных во Франции. А поскольку военные появлялись в гражданском обществе и возвращались в него после окончания службы, униформа также повлияла на формирование предреволюционного общества. Униформа сыграла свою роль и во время революции. Хотя революционеры не признавали стиля и расцветки существующей военной формы, но в их одежду постепенно вошли революционные цвета, с помощью которой бунтари заявляли о себе. Таким образом, способность униформы влиять на ментальные и физические привычки человека помогла ей «стать средством усмирения насилия и инструментом прогресса».

Закрепившиеся в британской мужской моде 1690-х годов сюртук длиной до колена, жилет и бриджи, украшенные «декоративными пуговицами и иногда отделанные тесьмой в военном стиле», оставались «на протяжении всего последующего столетия образцом сдержанного патриархального костюма для джентльменов, интересующихся модой, но не чрезмерно ей увлеченных». К концу 18 века «мужское платье элиты уже очень во многом опиралось на военную форму». Хотя после 1815 года военный стиль стал терять популярность, многие военные мотивы стали важнейшими элементами языка моды. «Лацканы, манжеты, ремни, карманы с клапаном, декоративные пуговицы, пряжки и иногда кольца на целых два века стали традиционными декоративными элементами шитой на заказ гражданской одежды». Затем военные мотивы постепенно стали использоваться в одежде как символ социального статуса и власти и прочно вошли в гражданскую моду, проявляясь не только в одежде, но и в жестах и во внешнем виде в целом. Таким образом, военный стиль оказал наиболее значительное воздействие на гражданскую одежду, и мужская мода в Великобритании (как и во всей Европе) сформировалась в основном под влиянием одежды офицеров и охотников.

Влияние военной формы все возрастало, начиная с наполеоновской эпохи. Даже молодые люди, которые «совершенно не намеревались рисковать своей жизнью на поле боя, если оно было дальше, чем Пале-Рояль, заказывали себе высокие гусарские воротники и сюртуки, плотно усеянные пуговицами». И хотя многочисленные декоративные излишества военной формы называли пустыми побрякушками и считали признаком испорченности, они пользовались большим спросом в мужской моде, как и подержанная офицерская форма, которую многие покупали у бывших владельцев, чтобы покрасоваться на прогулках. Униформа наполеоновских времен превратила мускулистый мужской торс в кичливую демонстрацию цвета и силы. Военная и морская форма 1800-х годов великолепно подходили для демонстрации сексуальной привлекательности мужского тела. В первую очередь необходимо упомянуть облегающие белые замшевые брюки, которые притягивали взгляд к области паха. А женщин привлекали не только мужчины в униформе, но и сам по себе четкий силуэт, который эта униформа создавала. Сначала в моде был просто женский вариант мужской униформы, а затем «модницы стали брать за образец своих костюмов униформу популярных стрелковых полков (так появились зеленые вельветовые платья и шляпы), а также головные уборы и гусарский мундир, из которых до нас дошла только сильно видоизмененная шубка (изначально гусарский ментик -- верхняя куртка с застежками из шнура, украшенная тесьмой, шитьем и мехом). Эта традиция сохранилась и в эпоху регентства. А шотландские дворянки, гордясь успехами и доблестью горцев в сражении у Ватерлоо, выражали свою гордость шотландскими военными жакетами и шапочками с пером. В этот период высокая мода обогатилась новым оттенком синего -- Ватерлоо. Позже, во время Крымской войны, появился еще один новый цвет -- альма, особый оттенок коричневого, а 1856 год принес в моду кожаные ремни, обувь на толстых военных каблуках и жакеты, шитые по образцу драгунской формы. Правда, такие элементы женской моды, как рукав реглан и кардиганы, значительно их пережили.

При Наполеоне возникла военная разновидность мужского придворного костюма, которая соединяла в себе военную жесткость с аристократической роскошью. Сам Наполеон тоже отдавал предпочтение униформе, как военной, так и гражданской. В ответ на эту угрозу -- и костюмную, и военную -- Британия создала свои иконы. Культ современного героя -- романтика и человека действия -- вырос из образов Нельсона и Веллингтона как воплощений совершенной мужественности. Связь между идеалом мужественности и военной силой передавалась через законы стиля и ношения одежды, которые наиболее полно воплощались в униформе. После Наполеона стили старого режима и республики утратили свою популярность и постепенно сменились новой волной романтизма и неоготики.

Если раньше в униформе большую роль играли яркие цвета, то теперь основное значение придавалось покрою. В офицерской форме все еще уделялось некоторое внимание отделке цветом, главным образом чтобы создать эффект контраста с основным цветом или обозначить ранг. Со временем, однако, идеи власти, статуса и иерархии стали передаваться преимущественно приглушенными тонами (черным, серым, синим, белым и хаки), а контрастные цвета были оставлены для галстуков, подкладки, головных уборов, декоративных эффектов и медалей. Такое яркое сочетание сделало французскую военную форму предметом «зависти всей Европы», и остальные народы вступили в борьбу за самую ослепительную, пышную и яркую униформу.

Причина такой любви к внешнему виду униформы и к демонстрации атрибутов мужественности лежит в опрометчивом сведении героизма к таким качествам, как мускулистость, любовные успехи и способность вызывать возбуждение: так мужчина в униформе постепенно стал объектом желания. Наполеоновская эпоха окончательно утвердила униформу как воплощение силы и мощи, а заодно, что важнее, как ключевой компонент современной эстетики -- выставления себя напоказ, зрелищности и моды.

Униформа передает идею власти, статуса и силы благодаря четким линиям и красивому силуэту. Тоталитарные режимы быстро оценили, насколько успешно униформа превращает сброд и головорезов в дисциплинированные, послушные отряды. Но наряду с этой прямой символикой дисциплинированности военная форма порождает символику эротизма и фетишизма. И как раз эта ее оборотная сторона хорошо объясняет, за что так любят униформу и почему ее элементы так часто используют в популярной культуре и в особенности в моде.

На протяжении 19 века униформа обросла непредумышленными интонациями. В 1895 году, во время судебного разбирательства над Оскаром Уайльдом, Макс Бирбом говорил, что военная форма свидетелей обвинения -- «все равно, что женский наряд», превращающий «военную службу в маскарад». Военная форма, в представлении Бирбома, сильно отдавала трансвестизмом и сексуальными отклонениями, и со временем ей действительно не удалось избежать судьбы реквизита в трансвеститских практиках. С другой стороны, можно предположить, что армия привлекала огромное количество «любителей переодеться». Гарбер упоминает, что роман женщин с униформой зачастую приводил их в ряды армии, мужчин же армия привлекала тем, что бессознательно они видели в униформе маскарадный костюм.

Когда Гитлер пришел к власти, он превратил военную форму в ключевой символ тоталитарной власти. Огромные усилия и деньги были потрачены на разработку новой, особенной униформы, которая воспитывала бы преданность государству. В ней нацисты должны были выглядеть невероятно привлекательно -- стройные силуэты в плотно облегающих мундирах с высоким воротником, фуражках с козырьком, брюках галифе, черных кожаных сапогах. Фашистская униформа не только символизировала силу и мощь режима, она также стала атрибутом эротики и фетишизма. Многие из нацистской верхушки были гомосексуалистами и участвовали в трансгрессивных сексуальных практиках. Каковы бы ни были особые семиотические отношения между военной формой и эротической фантазией, которую вызывают гендерные признаки одежды, история переодевания в армии говорит о сложном взаимодействии различных факторов, в том числе мужской дружбы, более или менее осознанного гомосексуализма, карнавальных отношений власти и подчиненных, эротизма однополых групп и видимой безопасности, которую дает театральность происходящего.

Несмотря на все усилия нацистского режима, его униформа превратилась в фетиш и стала неотъемлемым атрибутом кабаре, кинематографа, порнографии, моды и сексуальных извращений. Униформа, которая должна была воспитать новую нацию и создать чистую расу, в популярной культуре стала символом непристойности, угрозы, извращения и жестокости.

Зачастую оказывается, что от привлекательного образа униформы до влечения к человеку в униформе -- один шаг. Квентин Крисп так описывает свое желание «чего-нибудь в униформе»: «Больше всего ему нравились моряки, неотразимо обаятельные в своем разгульном мотовстве, особенно в сочетании с плотно облегающей формой и такой обольстительной застежкой на брюках. Не один мой друг покачивался в упоении, вспоминая, как расстегивал эту замысловатую деталь костюма».

Униформа была действенным средством возбуждения сексуального интереса. Красивая униформа имеет совершенно поразительное воздействие на противоположный пол, и тому есть немало свидетельств. Благодаря той важной роли, которую военные действия играли в формировании нации, в разные моменты европейской истории костюм джентльмена представлял собой форму офицера или охотника, с очень незначительными изменениями.

Сегодня выходит все больше работ, исследующих роль униформы в явных и скрытых отношениях нынешних и бывших колоний. Очень часто колонисты навязывали местным жителям одежду, в которой местные традиции сочетались с элементами морской или военной формы. Иногда европейскую униформу выбирали своим костюмом и туземные правители. К примеру, существуют фотографии короля Камбоджи Нородома I в униформе французского фельдмаршала, датированные 1860-ми годами. Через десять лет король предпочитал сампот (традиционная камбоджийская одежда, широкое домотканое полотнище, оборачиваемое вокруг бедер) и французский же генеральский мундир с фуражкой. Еще позже колониальные чиновники сделали своей униформой так называемый колониальный костюм. В некоторых случаях местные жители, заискивая перед колонистами, перенимали западный стиль одежды. Соответственно, эти коды использовали и колонисты -- как орудие социального контроля над жителями колонии. К таким приемам также прибегали местные жители и националисты -- как к средству выражения своих претензий.

Одежда в таких случаях -- не просто «покров для тела» или «метафора силы и власти», одежда «и есть власть в буквальном смысле этого слова». В описанных процессах гражданский дресс-код и «униформенная лихорадка» послужили некоторым нациям важнейшим средством влияния на жизнь своих далеких аванпостов. От колониальной эпохи надолго сохранились такие виды одежды, как костюм для сафари и саронг. И если на мужчин распространялись более или менее явные коды униформы, то в женской одежде коды также использовались -- неформально, но подчас безжалостно. Так, например, обязательная школьная форма для девочек помогла внушить им западные взгляды -- в частности на гендерные стереотипы и нормы поведения.

3.3 Школьная форма: воспитание мужественности

Развитие и совершенствование церковной и военной одежды дали толчок к появлению школьной формы. Это полностью соотносилось с ролью образовательного учреждения, которое превращает мальчиков в граждан. Самая первая школьная форма возвращает нас в середину XVI века. Тогда ее ввели в Англии, в учебных заведениях, которые так и назывались -- bluecoat schools -- по цвету синих мундиров. Первым стал «Приют Христа» (Christ's Hospital) в Лондоне, за ним последовали и другие благотворительные организации.

Эта форма произошла от церковного облачения. Она состояла из до ходившего до лодыжек мундира (он застегивался на талии, имел складчатый подол и рукава в стиле летучая мышь), а также бриджей до колен, чулок и воротника на церковный манер. Костюм «Приюта Христа» отличали серебряные пуговицы на мундире, узкий кожаный ремень, желтые чулки и широкая сорочка без воротника. Эта форма должна была создать ученика определенного типа: мальчика, олицетворяющего смирение и учтивость, но в то же время и ловкого -- в этом громоздком наряде. Кроме того, поскольку ученики отличались друг от друга характерами, форма служила эффективным сдерживающим средством и позволяла избежать непослушания.

В качестве любопытного факта можно представить так называемый итонский костюм, форму юных школьников Итонского колледжа (Eton College). Он появился в XIX веке и стал известен как «лучшая одежда» для мальчиков в эпоху короля Эдуарда -- с тех пор и пошла слава этого костюма. Форма состояла из короткой куртки, черного жилета и полосатых брюк. Белая сорочка отличалась широким жестким воротником, который носился поверх куртки, вместе с полосатым галстуком. До Второй мировой войны все ученики носили цилиндры, затем их заменили канотье. Итонский костюм приобрел большую популярность, в нем, надевая поверх стихарь, выступали мальчики множества церковных хоров. Также эту запоминающуюся школьную форму можно увидеть в кино про мальчиков или про обучение.

В военных учебных заведениях использовались и костюмы, и форма в военном стиле, которая состояла из куртки с пуговицами с оплеткой, вертикального воротника, а также черных брюк. Другие варианты формы включали в себя рубашки и шорты хаки, куртки и килты с плетеной отделкой и лентами, а также матросские костюмчики с широким галстуком. Многие детали ранних вариантов униформы сохранились в школьной форме и по сей день. Военные школы были важны еще и потому, что первыми вводили в учебный план и делали его основной частью физическую подготовку и упражнения. Эти методы тренировки затем охотно подхватили и гражданские школы.

Что касается появления особых видов воспитания мужчин, тут необходимо отметить сочетание дисциплины в униформе и физических упражнений. Особо нужно отметить развитие скаутского движения под руководством Роберта Баден-Пауэлла. Его замысел возник в связи с так называемой проблемой мальчиков и необходимостью в особом воспитании, позволяющем привить надлежащие признаки «мужественности». Мужественность зиждилась на тренировке самодисциплины, на уверенности в себе, на здоровом образе жизни, отказе от излишеств и на стремлении служить обществу. Важной составляющей скаутского движения была форма -- защитного цвета, во многом позаимствованная у военных. В частности, много схожего было с обмундированием офицеров колониальных времен: погоны, традиционные карманы, береты со значками отличия, шейные платки с пуговицами и кожаные ремни с медными пряжками. Символы и знаки отличия в бойскаутской форме также походили на военные и обозначали принадлежность к определенной группе и статус в ней. В то же время бойскауты носили длинные мальчишеские носки и школьные ботинки, это намекало на их переходное положение: от мальчика к мужчине. Различные инструкции определяли, как нужно правильно носить форму. Существовала система регулярных осмотров, мер и наказаний за ненадлежащий внешний вид. Особое значение придавалось правильной глажке складчатых частей одежды, а также усердной полировке ботинок, блях и значков. Долгий успех скаутского движения и вовлечение в него старших подростков в англоговорящих странах и Европе и по сей день ставит форму (и связанные с ней коды) в центр учебного процесса.

К началу 19 столетия школы и университеты начали вводить цвета и знаки, обозначающие принадлежность ученика к той или иной группе. Постепенно цвет в этой функции стал использоваться в головных уборах, галстуках, носках и шарфах. Эту традицию впоследствии подхватили различные компании. Фирменные цвета и значки как составляющие дизайна стали указателями социальных ролей и отличий между разными группами. Школьные, студенческие и военные галстуки стали основным источником дохода для производителей шелка. Соответственно, галстук превратился в условное обозначение класса, статуса, престижности образования, а также особого физического воспитания. Все эти качества воплотились в термине «галстук старой школы».

Сегодня типичная униформа традиционных школ для мальчиков может включать в себя следующие элементы: канотье или фуражку, однобортный жакет (часто полосатый), галстук (также часто полосатый), белую или пастельных тонов рубашку, джемпер с V-образным вырезом, шорты строгого покроя, длинные носки и черные шнурованные ботинки. Такая школьная форма стала неотъемлемой частью воспитания «мужественности» в обычных школах. Определенные ее признаки и характеристики усваиваются так, что становятся при этом незаметны. В школах мальчишек учат быть «взрослыми мужчинами» и предлагают роли, которые они должны играть как мужчины. В этом процессе школьные формы способствуют развитию особых навыков, связанных с тем, как носить детали формы и как при этом двигаться. Поведение должно соответствовать. Так форма дополняет интеллектуальное и физическое воспитание дисциплинарными положениями: это власть, лидерство, иерархия, статус и определенные узы.

Форма играла решающую роль в определении мужских манер, служила средством тренировки тела и усовершенствования особых техник. В частности, появились четкие представления о том, как выглядеть самому, как смотреть на других, а также как выражать принадлежность к определенной группе. Акцент на упорядоченные коды одежды породил не только эстетику, но и дисциплину. А строгость внешнего вида -- как доказывают строевая подготовка и школьные парады -- задает особое эстетическое чувство, в котором соединяются облик человека, его восприятие и выражение принадлежности к группе. Если сначала частные школы и другие учебные заведения для мальчиков вводили униформу в основном на свой собственный риск, то впоследствии форменная одежда распространилась весьма широко, особенно в англоязычных и европейских странах. Английскую школьную форму ввели в бывших колониях: Австралии, Южной Африке. В России, Японии, Корее и Германии стали использовать военный стиль, а в романоязычных странах -- Франции, Италии, Аргентине и Уругвае -- свободные блузы. Из этого ряда выделяется Куба, где школьники носят красные брюки или юбку, а также сине-красный платок, что символизирует революционную деятельность. Странно, но европейская униформа стала популярной в бывших колониях и странах третьего мира, где она виделась выражением западных ценностей и правил, соблюдение которых приводит к успеху.

Вариации традиционной школьной формы все еще широко распространены в странах третьего мира и в англоязычных странах, хотя во многих системах образования форма претерпела изменения (например, в Австралии или Чили), а где-то от нее вовсе отказались (Германия, Франция, Италия). Однако, как уже было отмечено, споры о школьной форме продолжаются, и в некоторых учебных заведениях ее вводят уже повторно. В то же время в престижных частных школах все более отчетливо проводится политика «дисциплины униформы».

3.4 Женщина в униформе. Противоречия и крушение стереотипов

Если между воспитанием и воспитанием мужественности униформа ставит знак равенства, то в женской униформе нарушается это обычное соотношение. Существует два основных типа формы для женщин: квазимужская, которая ассоциируется с внушаемой дисциплиной, доверием, а также особыми навыками работы на общественных должностях. Другая, феминизированная, содействует физическому и эмоциональному воспитанию, символизируя заботу и помощь. Хотя женская униформа должна задавать дисциплинарный код и проявлять некоторые признаки идеальной женственности, ее роль в коде сексуальности значительно смещена. Более того, сексуальные и чувственные интонации униформы предполагают, что некоторые глубинные вопросы формирования полового самоопределения и гендерной личности связаны с природой униформы и с тем, как ее носят. Это иллюстрируют две работы: исследование двоякой роли формы в женских школах-интернатах в 1950-х годах в Англии (Оукли 1993), а также этнографическое изучение развития униформы английской женщины-полицейского (Малколм Янг 1997).

Оукли обращает внимание на различие между воспитанием девочек в школе и гендерными признаками взрослой женщины. Она связывает роль униформы и мельчайших правил того, как ее следует носить, с приучением к детальному контролю над телом, духом и даже речью девочек. Оукли отмечает, что униформа состояла из «чуждых мужских черт»: плиссированного или неплиссированного платья-туники (напоминавшего о римских гладиаторах), плотных черных или коричневых чулок, двух пар кальсон (одни -- внутренние, другие -- в цвет синей формы морских офицеров, плотные, с карманами). Также в комплект входили юбки с разрешенной длиной до колена -- для скромности, и некоторые детали мужской униформы: шнурованные ботинки, полосатые рубашки, блейзеры, галстуки и булавки для них.

Оукли проанализировала противоречия и неясности двух подходов к обучению школьниц, которые применялись одновременно. С одной стороны, некоторые аспекты школьного обучения были направлены на приобретение множества второстепенных признаков мужественности: дисциплины, исполнительности, лидерства и подчинения. С другой стороны, в равной степени школы были заинтересованы и в том, чтобы девочки овладевали навыками самообладания и самоотречения. Последние качества подразумевали не физические, а психологические и эмоциональные техники. И возможно, были наиболее ценными, поскольку девочек по окончании школы призывали расстаться со многими из мужских черт и приобретать новые, соответствующие поведению взрослой женщины: быть привлекательной, социально неактивной и искать себе мужа.

В схожем исследовании Малколм Янг рассматривал полемику об униформе женщин-полицейских в Великобритании. Он отмечает «почти религиозный пыл и рвение, с которым метафоры “социального хаоса” применялись к символике женского платья, манерам и формам обращения. И возможно, это не простое совпадение: церковные догмы определяют общественное устройство и нормативные роли мужчины и женщины, а ранняя униформа женщин-полицейских происходила от военной одежды. Она была полностью черной и состояла из шлема (почти тропического), опоясанного мундира с медными кнопками от шеи до талии, надеваемого поверх юбки. Юбка же доходила до лодыжки и скрывала шнурованные сапоги до колена. Следовательно, униформа женщин-полицейских, опираясь на военный стиль, должна была «усреднить» их и сделать бесполыми. Для этого использовались застегнутые на все пуговицы куртки, черные чулки, тяжелые юбки, короткие стрижки, мужские шляпы и шнурованные ботинки без каблуков. Однако попытки такой «нейтрализации», видимо, только обострили гендерное содержание и вопрос чувственности -- и в итоге привели к постоянным заботам о косметике, ювелирных украшениях, а также сексапильном или просто заметном нижнем белье. Позже были попытки сделать униформу более светской -- обычно за основу брался костюм стюардессы (туфли-лодочки, короткие юбки, туники и сумки на ремне) -- но все это только усилило неоднозначное половое определение женщин-полицейских. Их современная униформа отражает соперничество между разными версиями мужской униформы: строгие рубашки с погонами и свободные брюки, галстук, кожаный ремень, аккуратная стрижка (если волосы длинные, то должны быть заколоты), тяжелая шнурованная обувь и видоизмененная авиационная фуражка. В то же время остались и женские аксессуары: серьги, чулки телесного цвета, часы-брошки и заколки для волос. Полицейские-женщины, конечно, отличаются от полицейских-мужчин, но они выделяются и среди тех, у кого есть и «неформенные» признаки женственности.

Схожая проблема возникла при создании униформы для женщин-курсантов Вооруженных сил США. Она не должна была быть ни «слишком мужской» (брюки и короткие волосы), ни «слишком женской» (плавные линии, демонстрирующие женские контуры). Результатом стала одежда, которая «феминизировала» мужские элементы и добавляла собственно женские. Строгие слаксы (не брюки) или юбки (в складку, но не сборенные) носились с простой рубашкой (не слишком строгой, но и не такой, как блуза) и с отделкой -- военными знаками отличия.

Использование женской униформы и влияние военной одежды на женскую моду позволили создателям мюзиклов поднять вопрос о формировании личности американской женщины. Кино стало средством, которое преобразовывало мнения о женственности, согласовывало их с меняющимися представлениями о принадлежности к нации, а кроме того, помогало пережить непростой исторический период. Образ женщины в униформе одновременно выполнял разные задачи. К ним относились юмор (в соответствии с его происхождением, от бурлеска и карнавальной культуры) и эротика (вскрывающая все острые вопросы о женщине в форме и демонстрирующая признаки силы и власти). Такая комбинация сделала этот потенциально вызывающий образ безобидным.

В 1920-1930-х годах женская униформа стала еще больше ассоциироваться со сменой и смешением гендерных ролей. В моду уже вошла военная форма, однако в фильмах предпочтение отдавалось матросскому костюму, который смотрелся до странного сексуально, хотя и был совершенно невинным -- как детская одежда или девичья школьная форма. Так матросский костюм приобрел сексуальный подтекст, и вместе с ним изменился кинематографический образ женщины в униформе. Комедийная символика женской униформы и военного стиля в моде уступила место сексуальным подтекстам и амбивалентным образам.

К 1930-м годам женская униформа приобрела новые значения. В качестве сценического костюма она сохранила свою функцию: создавать яркость и зрелищность, но в моде военная форма стала воплощением угрозы, которую представляла растущая общественная активность женщин. Теперь героини мюзиклов в униформе являли собой трансгрессивную женственность и сексуальность, символ неопределенности и извращенного эротизма. Нарочитая театральность, таким образом, сочеталась с «неуправляемо растущим количеством изменчивых женских тел», самым ярким проявлением которого стал женский кордебалет в мюзиклах Басби Беркли. И действительно, кинематографическое пространство отчасти оправдывало тревожные проявления символов мужественности у женщин. Униформа как сценический костюм придавала убедительность сильным мужским сторонам, а женщину изображала непостоянной, слабой и полной противоречий, и, как правило, затруднения героинь разрешались, стоило им сменить униформу на обычную одежду, а общественную жизнь -- на беспечное существование домохозяйки.

Униформа была связующим звеном между экранными фантазиями и настоящими переменами, новыми возможностями в жизни женщин. Распространение потребительской культуры, все большее участие женщин в общественной жизни, а также подводные политические течения, связанные с подготовкой ко Второй мировой войне, способствовали закреплению военного стиля и темы униформы в одежде. А во время войны отношения женщины и униформы заняли центральное положение. Женщин призывали оказать активную поддержку военной экономике и согласиться на распределение товаров, что никак не вязалось со спокойным и стильным образом, который они должны были являть собой дома. В Германии после Первой мировой войны велась кампания, целью которой было убедить женщин одеваться в соответствии с приличиями и нормами морали, отказавшись от пышных украшений и индивидуальности в одежде в пользу согласованности и единообразия. В конце концов, из-за несостоятельности подобных попыток кампанию свернули. В Великобритании тоже были попытки заставить женщин более рационально относиться к одежде в связи с военным положением. Одним из благодатных способов внушить идею новой женственности стал кинематограф. И хотя пропаганда эта была по большей части серьезной, без эротической составляющей не обошлось. Проблема женщины, переодетой в мужчину, как и проблема лесбийских отношений, всерьез волновала общество: «Опасались, что введение стандартного женского платья -- практичной униформы, цель которой -- создать для женщин единый образ, может на самом деле заставить их скрывать, изменять или даже полностью перестроить свою личность. Надев военную форму, которая ассоциируется с мужской силой, женщина может вести себя как мужчина. Вопрос был в следующем: “Как униформа повлияет на женскую сущность?” Иными словами, не подтолкнет ли униформа женщин к лесбийским отношениям?»

Несмотря на все усилия модных журналов военного времени избегать военщины, постепенно такие издания, как Vogue, все же стали обращаться к военным темам и образам (в статьях между разворотами с изображением моделей сезона). В этих текстах подчеркивалось, что женщина и на военной службе может остаться «хорошенькой и женственной, ухоженной и прекрасно одетой и продолжать так же ревностно заботиться о цвете лица, маникюре и прическе, как и любая другая женщина, в униформе или без». Военная пропаганда и модная фотография переплелись. Образ женщины в униформе, которая работает на станке и стойко переносит тяготы, помог сформировать новый идеал женственности, несмотря на то, что послевоенная пропаганда стремилась вернуть женщину на второстепенные домашние роли.

Эти примеры показывают, что вопрос о введении школьной формы для девочек весьма непрост. Хотя цель униформы -- обуздывать и дисциплинировать как тело, так и разум, она может стать поводом к несдержанному и извращенному поведению, причина которого лежит в гендерных стереотипах -- мужских в нормальном случае и женских в трансгрессивном.

Униформа стала прочно ассоциироваться с распущенностью и сексуальным извращением. Так, японские школьницы нашли себе прибыльное занятие -- в свободное время после школы они зарабатывают тем, что позируют для мужчин в своих матросских костюмчиках. По данным одного из отчетов, «не менее 10 000 токийских школьниц позируют ради карманных денег для профессиональной и любительской порнографии, продают свои школьные матросские костюмчики и белье в секс-шопы или подрабатывают сексом по телефону». Повальное увлечения японцев школьницами показывает, что школьная форма превратилась в Японии в фетиш и стала восприниматься в популярной культуре как объект вожделения в проституции из-за процессов, происходящих сейчас в этой стране, в частности распада гражданственности, а также из-за отсутствия новой личности. Активное насаждение той самой формы, которую когда-то приняли в надежде повернуть японскую культуру лицом к Западу и помочь японцам адаптироваться к условиям переходного периода, теперь привело к неожиданно трансгрессивной постмодернистской субъективности.

Одна из существенных причин противоречивости и двусмысленности женской униформы -- в том, что иногда даже мысли о женщине в униформе бывает достаточно, чтобы вызвать дрожь вожделения и счастья. Кроме того, постоянно идет борьба за то, чтобы сделать женскую униформу более женственной и придать ей модные черты -- смягчить контуры и создать более приятный для глаз силуэт. Таково, например, нынешнее положение в Иране, где постановлением правительства от 2000 года девочкам разрешили использовать более яркие цвета в школьной форме. Это отражает общие процессы либерализации в стране. Хотя девочки по-прежнему должны носить «манто или свободный плащ и шарф или платок» поверх одежды, теперь они могут выбирать для них розовые, ярко-зеленые или светло-голубые тона вместо предписанных ранее темных цветов. В постановлении говорилось, что яркие цвета были разрешены с целью «принести в школу свежесть, радость и надежду», сохранив при этом «духовное здоровье девочек». Эта смена политики была явным образом направлена на то, чтобы приравнять законы, связанные с униформой, к существующим в обществе понятиям о женственности и закрепить эти атрибуты женственности в самой одежде.

Непрекращающиеся споры об униформе для девочек и женщин отражают внутреннюю проблематичность самой униформы как типа одежды. Вопрос о том, как должна выглядеть женская униформа -- особенно для женщин, которые находятся у власти, а также на должностях, требующих физического напряжения, или в потенциально опасных ситуациях, -- остается нерешенным.

Заключение

униформа военная школьная форма

В этой работе я попытался показать, что одежда, которая кажется столь невинной и недвусмысленной, имеет совершенно иной социальный образ -- и образ этот одновременно привлекает и тревожит нас. В обзоре, основанном на истории военной и школьной униформы -- разумеется, неполном -- можно проследить, как культурная политика, проникая в униформу, со временем наделила эту одежду как глубоко уважаемыми в современном обществе признаками гражданственности, так и атрибутами сексуальности и трансгрессии. Также эти свойства униформы стали неотъемлемой частью современной гражданской личности. Помимо этих подводных течений, в униформе закодирован характер современной личности -- традиционной мужской или трансгрессивной женской. В частности, в униформе выражаются неоднозначные свойства современной женственности и ее противоречивые и неустойчивые культурные позиции.

Униформа как тип одежды продолжает существовать в наше постмодернистское время, а это значит, что жив и заложенный в ней багаж культурной политики -- пусть даже иногда и в измененном виде. Возможно, в постмодернистском мире символический багаж униформы тяготеет, скорее, к комедийным, пародийным или эротическим элементам, иногда утрированным, чем к изначально предназначенной ей символике порядка, дисциплины, власти и контроля. Можно предположить, что это отражает сложные отношения между государством и гражданским обществом, -- потребительская культура общества дает человеку, по крайней мере, иллюзорную независимость от государства в реализации своих индивидуальных желаний. Возможно также, что униформа переживает неявные перемены, становясь стандартом повседневной одежды (как например, деловой костюм или элегантные, но практичные вещи для офиса) или проекцией групповой идентичности и/или функции. Если это предположение оправданно, то коды и правила квазиуниформы, униформы де-факто, «виртуальной» униформы, а также единообразной повседневной одежды по-прежнему представляют собой богатый материал для исследования и источник инспирации для разработки новых моделей и коллекций одежды.

Использованные источники

Белявский М.Т. М.В. Ломоносов и основание Московского университета М., 1955г.

Беррис К. Школа кройки мужского платья, штатского, форменного и детского, а так же дамского верхнего платья. Рига.1898г.

Васильченко А.В. Мода и фашизм. 1933-1945. Москва. 2009г.

Гордин Я. Дуэль и дуэлянты. СПб., 2000г.

Знаменский П. Духовные школы в России до реформы 1861 года. СПб., 2001.

Канник П. Военные униформы всех стран мира. СПб. 2002г.

Крейк Д. Разоблачение униформы: От конформизма к трансгрессии. 2007г.

Кулакова И. Университетское пространство и его обитатели: Московский университет в историко-культурной среде ХVIII века. М., 2006г.

Муравьева О. Как воспитывали русского дворянина. СПб., 1999г.

Мурашев Г.A. Титулы, чины, награды. СПб. 2004г.

Скульская М. Костюм в университетском пространстве. Санкт-Петербург, век XVIII // Санкт-Петербургский университет. 2001. № 31 (3585), декабрь 14.

Размещено на Allbest.ru