На писательских перепутьях: Е.Н. Чириков, А.Л. Толстая, А.Н. Толстой

Размещено на http://www.allbest.ru/

Самарский национальный исследовательский университет имени академика С.П. Королева

НА ПИСАТЕЛЬСКИХ ПЕРЕПУТЬЯХ: Е.Н. ЧИРИКОВ, А.Л. ТОЛСТАЯ, А.Н. ТОЛСТОЙ

Перепёлкин Михаил Анатольевич

доктор филологических наук, профессор,

кафедра русской и зарубежной литературы

и связей с общественностью

г. Самара

Аннотация

В статье предпринята попытка рассмотрения биографических и творческих связей и взаимовлияния трех художников слова -- Е.Н. Чирикова, с одной стороны, и А.Н. Толстого и его матери А.Л. Толстой -- с другой. Познакомившиеся в Самаре в середине 1890-х гг., Е.Н. Чириков и Толстые поддерживали отношения и сохраняли интерес к творчеству друг друга на протяжении многих десятилетий, о чем свидетельствуют переписка, мемуары и художественные произведения, содержащие прямые и косвенные следы их взаимного влияния друг на друга. Последнее доказывается на примере сопоставительного анализа сборника А.Л. Толстой «Захолустье» с ранними повестями Е.Н. Чирикова «Инвалиды» и «Чужестранцы», а также «Русалочьих сказок» А.Н. Толстого с «Волжскими сказками» Е.Н. Чирикова. Между «самарскими» произведениями А.Л. Толстой и написанными под впечатлением жизни в Самаре произведениями Е.Н. Чирикова есть как сходства, так и отличия; сходства касаются функции городского пейзажа в произведениях двух писателей, характера изображения городского общества, а также изображения попытки главного героя (героев) разорвать круг обыденности и вырваться из «захолустной» действительности либо доказать ее несостоятельность; отличает позиции писателей понимание тотальности «захолустья». Исследование творческого взаимовлияния Е.Н. Чирикова и А.Н. Толстого осуществлено на материале «Волжских сказок» первого и «Сорочьих сказок» второго, анализ которых позволил обнаружить следующее: в обоих случаях «сказка» позволила писателям остранить биографический опыт, действительность и вступить с ней в новые ценностные отношения, или, другими словами, сказочность обеспечивала достижение той самой эстетической дистанции, без которой было невозможным художественное освоение действительности, которая в случае Толстого была еще малознакомой для него как для начинающего писателя, а в случае Чирикова -- слишком известной. Итогом этого рассмотрения становится реконструкция историко-литературного сюжета, находившегося до сих пор вне пределов литературоведческого внимания.

Ключевые слова: Е.Н. Чириков, А.Л. Толстая, А.Н. Толстой, биография, взаимное влияние, переклички, творческий диалог.

Annotation

ON THE WRITER'S CROSSROADS: E.N. CHIRIKOV, A.L. TOLSTAYA, A.N. TOLSTOY

Perepelkin Mikhail Anatolievich -- Doctor of Philological Sciences, professor of the Department of Russian and Foreign Literature and Public Relations, Samara National Research University, Samara, Russian Federation.

The article attempts to consider the biographical and creative relations and mutual influence of three masters of the pen -- E.N. Chirikov, on the one hand, and A.N. Tolstoy and his mother A.L. Tolstaya, on the other hand. Introduced in Samara in the 1890-ies, E. Chirikov and Tolstoy maintained relationships and maintained interest in each other's work for many decades, as evidenced by correspondence, memoirs and works of art containing direct and indirect traces their mutual influence on each other. The latter is proved by the example of comparative analysis of the collected book by A.L. Tolstoy «Backwater» with the early stories of E.N. Chirikov «The Invalids» and «Strangers», as well as the «Mermaid Tales» by A.N. Tolstoy with the «Volga Tales» by E.N.Chirikov. There are similarities and differences between the «Samara» works of A. Tolstoy and the works of E. Chirikov written under the impression of life in Samara; similarities relate to the function of urban landscape in the works of two writers, the character of the image of the urban society, as well as the image of the main character's attempts (heroes) to break the cycle of everyday life and break out of the “provincial” reality, or -- to prove its inconsistency. The study of E. Chirikov and A. Tolstoy's mutual influence was carried out on the material of the «Volga Fairy Tales» of the first and «Shredded Tales» of the second, analysis of which revealed the following: in both cases the fairytale allowed the writers to stop biographical experience, reality to enter with it into new value relations, or, in other words, fabulousness ensured the achievement of that very aesthetic distance, without which the artistic development of reality was impossible, which in the case of Tolstoy was still unfamiliar to him as a young writer, and in the case of Chirikov -- too famous. The result of this consideration is the reconstruction of historical-literary plot, which was still outside the limits of literary scholarly attention.

Key words: E.N. Chirikov, A.L. Tolstaya, A.N. Tolstoy, biography, mutual influence, roll calls, creative dialogue.

Введение. Биографический экскурс

В феврале 1895 года находящийся в Самаре отчим А.Н. Толстого А.А. Бостром сообщил жене, А.Л. Толстой, что он «обошел Чириковых, Тейте- лей и Масловских; все тебе кланяются и Леле»¹. Следует напомнить, что в это время А.А. Бостром и Толстые жили на хуторе Сосновка, лишь изредка бывая в губернском городе, но это не помешало им познакомиться с Чириковыми, которые кланялись теперь и матери А. Н. Толстого, и ему самому.

Не прервались эти взаимоотношения и после отъезда Чириковых из Самары, куда Толстые переехали в 1898-м, а А.А. Бостром -- чуть позже, в 1899 году. Не потеряли они и интереса к творчеству друг друга, во всяком случае -- не потеряли его родители А.Н. Толстого, продолжавшие следить за публикациями Е.Н. Чирикова в столичных журналах. В апреле 1899 года, еще из Сосновки, А.А. Бостром писал жене следующее: «Сашуня, помнишь, мы начали при Марии Михайловне читать рассказ Чирикова “Блудный сын” в мартовской книжке “Мире Божьего”, и не дочли со скуки? Представь, что значит плохо читать! У меня ведь горло болело. В сущности, прелестный рассказ, выдающийся»².

А уже в следующем, 1900-м, году, оказавшись в Петербурге, А.А. Бостром решил возобновить личное знакомство со старыми друзьями и нанес им визит, о чем также рассказал в письме А.Л. Толстой: «Я виделся с женой Чирикова. Она встретила очень дружелюбно. Я ей сказал, что хочу просить ее мужа поместить куда-нибудь одну твою вещь. Она сказала: принесите. Вот я и торопился. Но... рандеву, конечно, не состоялось. Буду караулить сегодня <...> Сейчас иду: на почту, к Чирикову.»³.

Вначале 1900 -х А.Л. Толстая активно искала пути вхождения в мир литературы и театра -- на страницы столичных журналов, на театральную сцену Москвы и Петербурга и т. д., привлекая для этого всевозможные связи и знакомства. Неудивительно, что среди последних оказался и Е.Н. Чириков, успевший сделать к этому времени достаточно громкое литературное имя и способный помочь ей рекомендацией или советом. Именно поэтому в октябре 1904 года А.А. Востром писал жене из Самары: «Еще я узнал, что Чириков теперь живет в Москве. Не забудь, будучи в Москве, его разыскать. Адреса не знаю»⁴.

А год спустя, в октябре 1905 года, уже А.Л. Толстая сообщала мужу из Москвы в Самару: «Третьего дня была у Чирикова. Он страшно занят, присутствует в качестве корреспонд<ента> на съезде конституц<ионных> демократов. Насчет пьес советовал обратиться к Коршу, но рекомендации не дал, сказав, что с ним поссорился». И еще, два дня спустя: «Вчера заходила к Чирикову. Очень хотелось расспросить о положении дел, почему стачечники так недовольны думой, кот<орая>, по-видимому, делает им чуть не авансы, хочет защищать “освободительное движение” и так скомпрометировала себя в глазах хулиганско-охранит- <ельной> партии, что та желает хлопотать перед правительством, чтобы полномочия думы были с нее сняты, дума выбрана новая. Оказывается, что душа ищет золотую середину и потому в такое горячее время, когда никаких середин нет, а есть только крайности, -- она сядет между двумя стульями и попадет прямо в лужу. Стачечники желают, чтобы милиция была и в их руках, а дума не хочет, боится. Стачечники же, не имея в организации милиции никакого голоса, ничем не гарантированы, что эта же самая милиция, в интересах охраны, будет лупить их же»⁵.

Последнее упоминание имени Е.Н. Чирикова в семейной переписке родителей А. Н. Толстого -- январь 1906 года, т. е. за полгода до кончины А.Л. Толстой. А.А. Востром, находящийся в Петербурге, сообщил жене о том, что он «был на сборном концерте для безработных. Пошел, главным образом, чтобы увидать и поговорить с Чириковым. Так и не добрался до него. На сцену не пускали. Это была какая-то ошалелая толпа молодежи, которая напирала на устроителей; дело доходило в буквальном смысле до рукопашной. Смешно было видеть, что в роли “тащить и не пущать” в данном случае были студенты-устроители. А бунтующей толпой -- больше барышни, которых было велие. И вот этих барышень студенты просят, просят, наконец, начинают просто спускать с лестницы»⁶.

С продолжением истории знакомства и общения Чириковых уже с самим А.Н. Толстым нас познакомил правнук писателя М.А. Чириков, приславший по нашей просьбе следующий «фрагмент воспоминаний бабушки о своем отце»: «Однажды утром, в 1908 году, к отцу в кабинет прошел неловкий, тяжеловатый паренек с прямыми длинными волосами. Под локтем у него торчала толстая тетрадь. Вид у него был такой необычный, что мы с сестрой переглянулись. Когда паренек скрылся за дверью кабинета, сестра шепнула:

-- Настоящий недоросль!

-- Что ты! Это -- деревенский самородок! -- поправила я.

На другой день отец, выйдя из кабинета с толстой тетрадью вчерашнего “недоросля”, взволнованно ходил и бросал фразы: “Замечательно написаны эти сказки. Если это не обработка материнских произведений, то. Да ведь это рождение большого таланта”.

Автором тетради был Алексей Толстой.

Вскоре моя мать получила от него следующее письмо: “Глубокоуважаемая Валентина Георгиевна! Очень признателен Вам за хлопоты о моей книге, но, право, я так буду рад, если осуществится издание. Если по объему книга кажется малой, то летом я добавлю сказок 10 или 15, но сдается мне, что очень большой такую книгу выпускать не следует. Жму Вашу руку. Гр. А. Толстой. Привет Евгению Николаевичу”»⁷.

Книга А.Н. Толстого «Сказки» увидела свет в 1910 году, когда ее автору было 27 лет. В это время Е.Н. Чириков был уже всеми признанным авторитетом, автором 8-томного собрания сочинений, выпущенного товариществом «Знание». Какова его роль и роль его жены -- Валентины Григорьевны -- в издании этой книги А.Н. Толстого -- неизвестно, но, судя по процитированному письму, со стороны Чириковых имели место некие хлопоты, которые, по-видимому, и увенчались успехом, который стал для «вчерашнего недоросля», а ныне -- начинающего писателя А.Н. Толстого путевкой в мир большой литературы, о котором некогда мечтала его мать, А.Л. Толстая. Увы, ее мечта так и осталась недостижимой, а вот А.Н. Толстому повезло больше: выпущенная благодаря в том числе хлопотам Чириковых, книга впервые обратила на него внимание читателей и критиков, отметивших талант ее автора. По выражению И.А. Вунина, «Сорочьи сказки» представляли собой «ряд коротеньких и очень ловко сделанных “в русском стиле”, бывшем тогда в моде, пустяков» [Вунин 1967, с. 434], но сам по себе факт, что и спустя многие годы мемуарист помнил об этих «пустяках», многое значит: помнил потому, что «Сказки» не прошли незамеченными, обратили на себя внимание.

Наконец, есть еще одно свидетельство того, что А.Н. Толстой и Чириковы еще некоторое время не теряли друг друга из виду, по крайней мере -- до тех пор, пока А.Н. Толстой не вернулся из эмиграции в СССР, то есть до 1923 года. Известно письмо 1922 года, написанное В.Г. Чириковой мужу, в котором фигурирует, между прочим, и имя Толстого: «Дорогой Женечка! Так хочу видеть тебя,

Милочку, Валечку, Гогу, что минутами мне делается невыносимо от тоски по вас. Сейчас до 1-го мая не принимают никаких прошений о выезде. Говорят, Алексей Толстой переезжает в Россию из Берлина. Ну, может быть, через год-два и мы переедем в Россию. Благословляю вас всех, будьте здоровы и жизнерадостны».

Е.Н. Чириков и А.Л. Толстая: анализ творческого взаимовлияния

Разговор о «писательских перепутьях» был бы неполным, если бы мы не коснулись в нем творческого взаимовлияния Е.Н. Чирикова, А.Л. Толстой и А.Н. Толстого. До сих пор вопрос о таком взаимовлиянии никогда не ставился, а напрасно: на наш взгляд, это взаимовлияние имело место, и выявление его могло бы оказаться продуктивным для понимания некоторых весьма существенных моментов в творчестве всех трех авторов.

Как известно, писательский дебют Е.Н. Чирикова состоялся в 1886 году, когда в казанской газете «Волжский вестник» был опубликован его первый рассказ «Рыжий». И в том же 1886 году в Петербурге, в типографии Стасюлевича, увидела свет вторая книга А.Л. Толстой «Захолустье», включающая в себя повесть «Изо дня в день» и очерк «День Павла Егоровича». Нам неизвестно, читал ли Чириков эту книгу Толстой или нет, но основания для того, чтобы попробовать увидеть в его произведениях 1890-х и 1900-х гг. если не следы влияния, то точки соприкосновения с включенными в «Захолустье» повестью и очерком, имеются.

Действие повести «Изо дня в день» разворачивается в губернском городе, где живут ее главные герои -- секретарь городской управы Иван Кузьмич и его жена Евгения Николаевна Красновы. Он -- «сын захудалого, пропившегося дьякона», рано осиротевший и выросший человеком «необщительным, озлобленным, но стойким, честным, неподкупным, не поступающимся ни для кого и ни для чего своими убеждениями»; она -- дочь небогатых людей, когда-то видевшая в Краснове «борца за правду, карателя зла», а позже разочаровавшаяся в нем, оказавшемся обыкновенной посредственностью, не умеющей ни любить, ни заботиться о близких. Чувствуя себя глубоко несчастной и обделенной жизнью в этом браке, Евгения Николаевна ищет выход из этой ситуации, который видится ею в том, чтобы уйти от мужа и начать самостоятельную -- свободную -- жизнь, но, обнаружив, что она снова беременна, героиня вынуждена отказаться и от этого призрачного выхода. Неудачей оканчивается и попытка героини вытравить ребенка или уйти из жизни самой -- ее спасают, а ребенок остается цел. Финал повести неутешителен: «Жизнь вступила в свои права, и Красновы зажили прежней жизнью. Только одну перемену произвело пережитое: Иван Кузьмич стал еще сдержаннее и еще более ушел в себя; а Евгения Николаевна покорилась. Стремления, мечты, надежды на лучшее будущее, на счастье, -- все ушло в далекое прошлое, а в настоящем остались заботы о детях и о хлебе насущном» [Бостром 1886, с. 168-169].

Рисуя каждодневную безрадостную жизнь семейства Красновых, автор повести достаточно тщательно прорабатывает фон, на котором эта жизнь разворачивается. Сюда входит и изображение ближайшего окружения Красновых, представленного прежде всего семейством почтмейстера Сорокина и непосредственным начальником Краснова -- городским головой Плюхиным, а также семьи живущей в другом городе сестры главной героини Марьи Николаевны Решковой, и ретроспекции в прошлое героев, и еще некоторые другие сюжетные линии, функция которых заключается в том, чтобы расширить семантическое пространство повести и оттенить ее главную линию -- линию безвыходного несчастья главной героини, принужденной и дальше жить «сереньким настоящим, не загадывая дальше завтрашнего дня, ничего не желая, ничего не жалея, потому что <она> не позволяла себе не желать, ни жалеть» [Бостром 1886, с. 169].

Действие другого включенного в «Захолустье» произведения -- очерка «Один день Павла Егоровича» -- происходит в уездном городе, а его главный герой -- земский врач Павел Егорович Кулагин, с одной стороны, тяготящийся утомительной службой в земской больнице и относящейся и к ней, и ко всему остальному с унылой апатией, спустя рукава, а с другой -- уже не мыслящий себя вне этой утомительной и тягостной захолустной жизни. Когда-то, в прошлом, у него были и энергия, и определенные амбиции, но теперь от них не осталось и следа -- все вытеснило «захолустье», превратившее и его самого в человека, обремененного семейством и предпочитающего «есть исправ- ницкую кулебяку да любезничать с Мирточкой» [Бостром 1886, с. 197].

Пройдет почти десять лет, прежде чем Е.Н. Чириков приедет в изображенное А.Л. Толстой в повести «Изо дня в день», а отчасти и в очерке «Один день Павла Егоровича» «захолустье» и увидит выведенных ею на страницах этих произведений героев своими глазами. Речь идет, разумеется, не о каких-то конкретных людях, а об общей атмосфере провинциального губернского города. Дух и атмосфера провинциальной жизни были хорошо известны Е.Н. Чирикову и до Самары, ведь за плечами у него уже были Казань, Симбирск, Астрахань и еще некоторые города, где начинающему писателю пришлось жить более или менее длительное время. Все это, безусловно, так, но при этом важно подчеркнуть, что при всех сходствах каждый из провинциальных городов имел и свое собственное лицо, черты которого формировались под влиянием тех или иных конкретных факторов и обстоятельств. Если говорить о Самаре, то она сравнительно недавно (менее полувека назад, в 1851 году) стала губернским городом, во многом по своему духу оставаясь уездным в течение еще нескольких десятилетий. Немаловажным обстоятельством, существенно влиявшим на дух губернской Самары 1880-х -- 1890-х гг., была та роль, которую играло в ее истории купечество, не только владевшее значительными финансовыми и промышленными активами, но и определявшее общий тон городской и губернской жизни. Выпустившая в 1886 году свое «Захолустье», А.Л. Толстая стала, по большому счету, первой бы- тописательницей губернской Самары (а также -- уездного Николаевска, изображенного в «Одном дне Павла Егоровича»), с «портретом города» которой вынужден был считаться любой, бравшийся за его изображение после нее.