Путеводители по Святой земле в репертуаре паломнической литературы Московской Руси

Размещено на http://www.allbest.ru/

Путеводители по Святой земле в репертуаре паломнической литературы Московской Руси Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-012-41003 «Святая Земля в малоизвестных паломнических сочинениях XVII-XVIIIв. (иссле-дование и тексты)».

Федорова Ирина Владимировна

Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН,

Россия, 199034, Санкт-Петербург

Irina V. Fedorova

Institute of Russian Literature (Pushkin House) of the Russian Academy of Sciences,

4, nab. Makarova, St. Petersburg, 199034, Russia

Guidebooks to the Holy Land in the repertoire of the pilgrim literature of Muscovite Rus' The research was carried out with the financial support of the Russian Foundation for Basic Research within the framework of the scientific project No. 19-012-41003 “The Holy Land in little-known pilgrimage writings of the 17^th-18^th centuries (research and texts)”.

The repertoire of guidebooks to the Holy Land in the Old Russian literary culture of Muscovite Rus' is significant and diverse. Its basis is texts translated from Greek and Polish. Using the example of the Old Russian translation of a monument preserved in handwritten lists of the 17^th-18^th centuries entitled “A Tale for the Benefit of Hearing and Reading About the Holy City of Jerusalem and its Surrounding Places”, the article discusses the content and narrative features of guidebooks to the Holy Land. The analysis showed that the studied Tale in terms of composition, principles of material selection and organization is close to similar monuments of the Byzantine tradition, which to one degree or another are associated with the 15^th century proskynetarian Anonymous Allyatsiya. Comparison of the text of the Tale with this prosky- netarian suggested that the original of its Old Russian translation was one of the alterations of this guide, dating no earlier than the 16^th century, when the Turks mentioned in the text ruled Palestine. The relevance of guidebooks to Palestine for the Old Russian book culture is also demonstrated by the original monuments of this genre, the creation of which began in the 15^th century. The article names and briefly describes several such texts of the 15^th-18^th centuries, found in manuscripts under the titles “The Wanderer of Jerusalem”, “The Legend of the Jerusalem Way”.

Keywords:pilgrimage literature, khozhdenie, genre, guidebook, proskynetarian. путеводитель древнерусский палестина святая земля

Репертуар путеводителей по Святой земле в древнерусской книжности Московской Руси значителен и неоднороден. Его основу составляют тексты, переведенные с греческого и польского языков. На примере древнерусского перевода памятника, сохранившегося в рукописных списках XVII-XVIIIвв. под названием «Повесть к пользе слышащим и прочитающим о святом граде Иерусалиме и о окрестных его местах», в статье рассмотрены содержательные и повествовательные особенности такого типа текстов. Предпринятый анализ показал, что изученная Повесть по композиции, принципам отбора материала и его организации близка однотипным памятникам византийской традиции, которые в той или иной степени связаны с проскинитарием XV в. -- Анонимом Алляция. Сопоставление текста Повести с этим проскинитарием позволило предположить, что оригиналом ее древнерусского перевода была одна из переделок этого путеводителя, датируемая не ранее XVI в., когда Палестиной владели турки, упомянутые в тексте. Актуальность путеводителей по Палестине для древнерусских книжников и читателей демонстрируют также оригинальные памятники этого жанра, создание которых началось в XV в. В статье названо и кратко охарактеризовано несколько таких текстов XV-XVIIIвв., обнаруженных в рукописях под названиями «Странник иерусалимский» и «Сказание о пути иерусалимском». Специальное изучение оригинальных путеводителей по Святой земле еще впереди, т. к. только предстоит выявить такие тексты в рукописях, систематизировать и описать принципы их создания. Но уже приведенные в статье оригинальные путеводители, наряду с переводными памятниками данного жанра, позволяют говорить, что эта форма в древнерусской книжности отличалась разнообразием.

Ключевые слова:паломническая литература, хождение, жанр, путеводитель, проскини- тарий.

Путеводители по Святой земле в литературе Московской Руси представляют значительный корпус текстов, хотя самого определения «путеводитель» русская книжность того времени не знала. В рукописях тексты, характеризующие топографию Палестины и ее библейских памятников, называются повестью, путником илипроскинитарием: «Повесть о Иерусалиме и сущих в нем местах Епифания», «Поклонение святаго града Иерусалима», «Путник о святом граде Иерусалиме», «Повесть о святых и богопроходных местах» Гавриила, архиепископа Назаретского, «Проскинитарий святых мест» Арсения Каллуды, «Повесть к пользе слышащим и прочитающим о святом граде Иерусалиме и о окрестных его местах». Близость этих памятников содержанием и формой обусловлена происхождением текстов: все они являются переводами на древнерусский язык греческих путеводителей- проскинитариев¹, выполненными на Руси в XVI-XVIIстолетиях [Голубцова 1911: 5-10]. Корпус таких текстов выявлен исследователями в XIX в., тогда же памятники и были опубликованы, кроме одного -- «Повести к пользе слышащим и прочитающим о святом граде Иерусалиме и о окрестных его местах». Особенностям этого памятника как путеводителя по Святой земле в сравнении с однотипными произведениями византийской традиции и их древнерусскими переводами, установлению оригинала перевода, а также проблеме актуальности таких памятников для русской книжности и посвящена настоящая статья.

Само название русского перевода греческого путеводителя -- «Повесть к пользе слышащим и прочитающим о святом граде Иерусалиме и о окрестных его местах» (далее -- Повесть) -- заметно выделяет его среди представителей такого типа византийской литературы и памятников оригинального жанра, «хождений». Хотя обращение к слушающим и читающим о Святой земле -- «ид'Ьже хождаше Господь нашъ Исусъ Христосъ и всепречистая его мати, пресвятая Богородица, и святии апостоли и пророки, и прочии святии» (РНБ, собр. Погодина, № 1538, л. 1 -- 1 об.) В византийской традиции понятием «проскинитарий» обозначали «перечень мест паломни-чества». Такого типа тексты некоторые исследователи называют еще и «итинерарием паломника» [Бородин, Гукова 2000: 148]. Здесь и далее текст Повести цитируется по старшему списку -- РНБ, собр. Погодина, № 1538, втор. пол. XVII в., листы указываются в тексте статьи. Как показало предпринятое нами изучение рукописной традиции древнерусского перевода Повести, именно этот список лучше всех известных рукописных копий памятника сохранил архетип перевода [Федорова 2019]. -- можно встретить в целом ряде греческих путеводителей См., к примеру, «Паломник путеводитель с Богом святым по святому граду Иерусалиму и по прочим святым местам» (он же «Проскинитарий по Иерусалиму и прочим святым местам безымян-ного»), составленный, как полагает его исследователь и издатель А. Пападопуло-Керамевс, между 1608 и 1634 гг.: «Читающие, радуйтесь о Господе. Послушайте все благочестивые христиане, муж-чины и женщины, малые и большие и все православные христиане, этот рассказ, в котором гово-рится о святых местах, где ходили Господь наш Иисус Христос и Бог всяческих и Пречистая Матерь Его, Пресвятая Богородица, и все святые апостолы и пророки» [Проскинитарий по Иерусалиму: I, 37]. Традицию обращения к «слушающим и читающим» в памятниках такого типа поддерживает и окончание этого проскинитария, где автор говорит: «Да удостоит же и нас Господь Бог, слушаю-щих и читающих этот разсказ о святем граде Иерусалиме и прочих святых местах, своего небеснаго царствия...» [Проскинитарий по Иерусалиму: 71]., но в заглавие оно не выносилось. Оригинальные «хождения», как правило, начинаются предисловием, в котором автор, называя себя, мотивировал задачу написания произведения и поэтому также мог обращаться к читающим его описание, чтобы испросить прощение за свое «худоумие» Такое обращение содержится уже в древнейшем памятнике жанра «хождений» -- Хожении игумена Даниила (XII в.): «Братиа и отци, господие мои, простите мя грЪшнаго и не зазрите худо- умью моему и грубости, еже писах о свят®мъ град® Иерусалим®, и о земли той блаз®й, и о пути еже к святымъ м®стом» [Хожение игумена Даниила: 14]..

Содержание Повести построено по маршрутному принципу, отражающему паломнические пути по Иерусалиму и его окрестностям. Остановимся на нем подробнее, т. к. именно содержание и повествовательные особенности произведения являются одним из главных критериев для установления оригинала переводного путеводителя Подробнее об этом см. в [Три проскинитария: I-II; Голубцова 1911: 17-24]. Напомним о том, что проблема установления оригинала перевода актуальна для всех переводных проскинитариев Древней Руси, исключение составляет только Проскинитарий Арсения Каллуды: благодаря «при- словию» Евфимия Чудовского, автора перевода, точно известен оригинал -- венецианское издание 1679 г. греческого текста [Проскинитарий Арсения Каллуды: 62]..

Повесть открывается лаконичным вступлением, тематически перекликающимся с заглавием и, по наблюдению исследователей, являющимся «общим местом» таких текстов [Восемь греческих описаний: VI]:

Понеже благимъ изволением и желаниемъ всякъ, иже хощет знати о свят®м Гробе и о м®сте иерусалимском, ид®же хождаше Господь нашъ Исусъ Христосъ и всепречи- стая его мати, пресвятая Богородица, и святии апостоли и пророки, и прочии святии, послушайте, возлюбленная братия, о свят®м град® Иерусалим® и сыскание о Святая Святых, о Гепсимании, о гор® Елеонст®й, о Юдоли Плачевной (л. 1 -- 1 об.).

Уже в дебютных строках памятника обозначены и его композиционные части: описание храма Гроба Господня, святынь Иерусалима и его окрестностей. Такую трехчастную структуру имеет большинство путеводителей, некоторые из них могут содержать еще и описание Синая и Египта.

Повествование о «свят®м град®» начинается с западной части городской стены, с Яффских ворот (л. 1 об. -- 2), что закономерно для византийской и русской паломнической литератур и отражало паломническую практику: православные паломники прибывали в Иерусалим из Яффы и входили в город через Яффские ворота. Поэтому эти ворота старой иерусалимской стены и расположенная недалеко от них цитадель царя Давида были первыми памятниками, которые видели богомольцы.

Само повествование о городе начинается с описания главной святыни -- храма Гроба Господня. Традиционные для путеводителя слова об архитектурных особенностях храма не только лаконично его характеризуют, но и позволяют безошибочно выделить главную христианскую святыню среди других многочисленных церквей, монастырей и подворий: «Храм же той зданиемъ круголъ, им®ет дв® главы, и едина глава не покровена. Есть же и колоколня прекрасная, покровена со святым храмомъ свинцом» (л. 2 об.). Описание внутреннего пространства храма Гроба Господня является композиционным ядром всех паломнических описаний, в Повести рассказ начинается с описания Кувуклии -- придела Ангела и Гроба Господня (л. 3 об. -- 4 об.). Далее назван коптский придел, пристроенный к Кувуклии с запада, оттуда маршрут идет к Кафоликону (храм Воскресения Господня), Пупу земли (л. 5), темнице Христа. Среди памятных мест храма составитель Повести называет Голгофу (л. 7), подземную церковь Обретения Креста (л. 7 об. -- 8), Камень миропомазания (л. 8). Указывая на греческий параклис во имя Марии Египетской, автор Повести традиционно вспоминает житие святой, рассказывающее, как сила Святого Духа запретила ей входить в храм и грешница, наставляемая Иерусалимской иконой Богородицы, отправилась в Иорданскую пустыню искать спасения (л. 8 об. -- 9). Таким образом повествователь выводит читателя и слушателя во двор храма Гроба Господня, называя несколько памятников: место, на котором, по преданию, «мертвый воскресе» от соприкосновения с крестом, обретенным царицейЕленой (9 об. -- 10), и три храма: церковь Сорока севастийских мучеников, являющаяся усыпальницей Иерусалимских патриархов; слева от нее церковь Жен- мироносиц; а в западной части двора -- церковь св. Иакова, брата Господня (л. 10). Традиционным для паломнических текстов греческой и русской традиций является воспоминание евангельского повествования о явлении воскресшего Христа Марии Магдалине, которого она приняла за садовника (Ин. 20: 14-17):

...вид'В и Магдалыни Мария Христа по воскресении и мнЪла, яко вертоградарь есть, и рече: «Господи, гдЪ еси тЪло Исуса моего положилъ?» И Господь рече к ней: «Мария, не прикасайся мнЪ, се бо восхожу ко Отцу моему» (л. 10 -- 10 об.).

Как и в других проскинитариях, рассказ об иерусалимских храмах в Повести заменяет их перечень (л. 11), состав и композиция которого в произведениях могли варьироваться: автор нашего памятника называет двенадцать церквей. Своеобразием является присутствие в нем храма «Стефана Первомученика», в цитируемой рукописи РНБ, собр. Погодина, № 1538 он помещен под № 12. Дело в том, что храма, посвященного первомученику Стефану, путеводители, не только известные в русской традиции, но и распространенные в византийской письменности, не называют, -- очевидно, потому, что базилика св. Стефана, освященная в 460 г., в 614 г. уже была разрушена [Беляев и др. 2009: 416].

На «четыре стадии от Святаго Гроба», восточнее от него, находится место, где был возведен первый иерусалимский храм, Святая Святых (л. 11 об.), -- следующий объект в маршруте Повести. Традиционны для византийской паломнической литературы ассоциации, которые вызывал храм. В Повести он назван местом, где, по преданию, «заклали Захарию, отца Предтечева» за то, что тот отказался указать место, куда от воинов царя Ирода бежала его жена с сыном (л. 12). Здесь же «ста- рецъ Симеон восприятъ на обьятии Спаса Христа» (Лк. 2: 22-40). О том, что храма, воздвигнутого царем Соломоном, не существует, а на Храмовой горе мусульманами воздвигнута обитель Купол скалы, составитель Повести прямо не говорит, но это следует из приведенного в тексте местного предания.

Согласно Повести, в центре храма висит камень, который начинает раскачиваться, если заходит «кто от християн. аще будет и во одеянии турскомъ» (л. 12 -- 12 об.). «В той часъ» турки устраивают всем обыск, «и аще обрящутъ христианина, принуждают его в свою вЪру», а если не получится устрашить, то «огнемъ сожи- гают» (л. 12 об. -- 13), потому от «камени мнози пострадаша» (л. 13). Эта легенда интересна несколькими моментами: через нее в текст памятника включаются исторические реалии (упомянуты турки), что позволяет установить нижнюю границу составления оригинала нашей Повести -- не ранее 1516 г., времени завоевания Палестины османами. С другой стороны, такого типа легенды в составе путеводителей способствовали беллетризации повествования, оживляли скупой и однообразный стиль, характерный для природы таких текстов.

Сюжет самой легенды крайне редко встречается в греческой традиции описания Святой земли, очевидно, поэтому он не известен ни одному древнерусскому переводу этого типа произведений. В качестве ближайшей параллели к легенде о камне из Повести можно привести легенду, помещенную в греческом описании XV в. под названием «Рассказ об Иерусалиме и святой горе Синае»:

В одной из их синагог, где была некогда Святая Святых, говорят, есть камень, на котором спала Пресвятая Богородица, когда она жила там, и незримо силою Божиею висит тот камень, он заключен в деревянный постав, и никто не подходит к нему, потому что огонь исходит из того камня и сжигает подходящих [Восемь греческих описаний: III, 149].

Еще один путеводитель XV в. -- «Безымянный о местах Иерусалимских», называемый в науке по имени его первого издателя Анонимом Алляция, очевидно, также содержал эту легенду, но из-за утраты в греческом оригинале фрагмента текста сохранился отрывочно: «.. .и висят на цЪпи. И когда войдетъ христианинъ, смущается, хотя теперь, по винЪ агарянъ, никто не можетъ войти внутрь» [Голубцова 1911: 67] Учитывая уникальный характер этой легенды для русской и византийской традиций палом-нической литературы, М. А. Голубцова даже предположила, что сюжет был заимствован Василием Позняковым из апокрифических источников, но определенного источника указать не смогла [Го-лубцова 1911: 48]..

Можно предположить, что сюжетное ядро рассматриваемой легенды сложилось вследствие запрета христианам посещать место, с которым традиция отождествляла воздвижение царем Соломоном ветхозаветного храма, в котором, согласно иудейским преданиям Об этом см. в Писании: Пс. 117: 22; Ис. 28: 16; 1 Петр. 2: 6-8., находилась скала, почитавшаяся краеугольным камнем мироздания. С другой стороны, как отмечают археологи, мечеть Купол скалы изначально задумывалась «как мартирий над священным камнем», который «согласно ранним хадисам, воспринимался как место, откуда Всевышний вознесся на небо после создания мира» [Панченко и др. 2009: 421]. Возможно, что этот сакральный для разных вероисповеданий камень и стал прообразом для камня из рассматриваемой легенды. Однако, как следует из византийской и русской паломнической литератур, в разное время храмовой реликвией почитались разные предметы. Так, в конце XIV в. архимандрит Агрефений сообщал, что в «церкви же той ничто же есть, разве, поведают, колыбка Христова да три камени Соломано- ва зидания, а иное ничто» [Хождение архимандрита Агрефения: 9]. В XVI в., как о том можно судить по Хождениям Василия Познякова и Трифона Коробейникова, уцелевшей реликвией называлось Мерило праведное: «Церковь же Святая Святых, созданная Соломоном, разбита до основания императором римским Титом. Одно осталось мерило праведное, не поврежденное ничем. А ныне на том месте поганые турки устроили свою мечеть, и христиане туда не входят, разве кто даст подарок янычарам, и они его пустят тайком, чтобы посмотрел мерило праведное» [Хождение Василия Познякова: 81] В связи с этой легендой обратим внимание на иллюминированную рукопись Хождения Три-фона Коробейникова середины XVIII в. ГИМ, собр. Уварова, № 380-1, где этот фрагмент текста про-иллюстрирован художником: на фоне храмового интерьера изображены две чаши весов, под кото-рыми стоят две свечи. Благодарим Ю. А. Грибова за указание на данную рукопись памятника..

Своеобразие легенды, воспроизводимой в нашей Повести, в том, что в ней нивелируется сакральное начало, а внимание акцентируется на реально-бытовой стороне -- притеснениях, которые чинили христианам турки и которые были частью жизни православных иерусалимских греков и паломников, как и проблема насильственной исламизации христиан, обозначенная в описаниях богомольцев христианских конфессий XVI-XVIIстолетий Ср., к примеру, с рассказом иеродиакона Ионы Маленького (паломничество 1649-1652 гг.) о мечети на месте Святая Святых: «...отъ християнские веры тамо никого не впускають, аще ли кому случится отъ простоты видети дивное здание и красоту, того потурчатъ или сожьгут.» [Хож-дение Ионы Маленького: 45].. Поэтому сохранившаяся в Повести легенда о камне -- разоблачителе христиан может быть рассмотрена еще и как один из вариантов сюжета «прение о вере», преобладающего в легендарном материале, зафиксированном в паломнических текстах византийской и русской традиций XVI-XIXвв.

В вербальной библейской топографии, создаваемой Повестью, легенда о камне соединена с описанием архитектурных особенностей храма: «Храм же той круглый, яко же и Воскресение Христа, Бога нашего. Точию едину главу имеет свинцом по- кровенну» (л. 13). И хотя повествователь называет Святая Святых, фактически в тексте описана мечеть Купол скалы, архитектура которой, по оценке специалистов, является «творческой переработкой современных ему ранневизантийских образцов» Мечеть Купол скалы представляет собой октагон, увенчанный высоким куполом, богато украшенный мозаикой внутри [Панченко и др. 2009: 421-422].. Рассказ о Святая Святых завершает в Повести тему ветхозаветного Иерусалима, и составитель обращается к евангельским событиям, происходившим в святом городе. Из связанных с ними реликвий в тексте названо лишь несколько: Золотые ворота иерусалимской стены, через которые «вниде Христосъ с ваи- ями и ветми» (л. 13 об.); двор Пилатов как место осуждения на смерть Спасителя (л. 13 об.), Овчая купель, «дом Иоакимов и Аннин» -- церковь Рождества Богородицы, недалеко от которого повествователь отмечает ров, «идеже ввергоша евреи Иеремию» (л. 14). Этим сообщением завершается часть Повести, как говорит ее составитель, о «монастырях суть, иже обретаются внутрь Иерусалима» (л. 14).

Далее путь идет к базилике Святой Сион, воздвигнутой на месте дома апостола Иоанна Богослова, где закончила свой земной путь Богоматерь (л. 14 об. -- 15). С этим местом евангельская традиция связывает целый ряд событий: повествователь называет Сионскую горницу (л. 15 -- 15 об.) -- место, где совершилась Тайная Вечеря, на которой Иисус Христос омыл ноги двенадцати апостолам (Ин. 13:4-11), произошло схождение Святого Духа на апостолов в день Пятидесятницы (Деян. 2:1-4):

И во святомъ Сионе, в храме Богородичном, бысть Вечеря Тайная и умовение. В том же дому сниде Духъ Святый на святыя апостолы. В том же дому и пресвятая Богородица преставилась от сея жизни в небесная селения (л. 15).

Оттуда маршрут Повести проложен «на восток Святаго Гроба» -- через Сило- амскую купель, село Скудельниче в Гефсиманию к ее главной святыне -- церкви Успения Богородицы (л. 16-17). Далее на пути Елеонская гора с ее памятными местами. Составитель называет Апостольскую пещеру, Гефсиманский сад, место пророчества Иисуса Христа об Иерусалиме (Мф. 23:37-38, 24:2): описание этих мест читается в нашей рукописи на л. 17 об. -- 18. Рассказ о Елеонской горе сведен к описанию часовни Вознесения с ее главной святыней -- камнем, на котором отобразился отпечаток стопы вознесшегося Спасителя (л. 18 об.). По традиции описан и паломнический обряд покаяния, совершаемый богомольцами вокруг гроба прп. Пелагеи Елеонской, находившегося в монастыре напротив часовни Вознесения (л. 19).

От Елеонской горы идут два паломнических пути: один в Галилею, с которой, напоминает повествователь, Писание связывает первое чудо, совершенное Спасителем (Ин. 2:1-11): «Тамо сотвори Христосъ чюдо: воду в вино претвори» (л. 19 об.). Второй путь -- в Вифанию, расположенную «на восток горы Елеонской», с ее памятными местами: это гроб праведного Лазаря, воскрешенного Христом из мертвых (Ин. 11:1-46), и место встречи Марфы и Марии -- сестер Лазаря -- с Христом (Ин. 11:20-27, 30-32), отмеченное камнем (л. 20). Из Вифании, мимо источника Святых апостолов (л. 20 об.), маршрут проложен в Иерихон и на Иордан.

Река Иордан и ее побережья освящены целым рядом евангельских событий и памятников. В Повести названы монастырь Иоанна Предтечи (л. 21 об.) и гробница Марии Египетской в Иорданской пустыне (л. 22). Вниз по Иордану повествователь ведет своих читателей к Мертвому морю и древним обителям: лаврам Герасима Иорданского («Тамо же и монастырь святаго Герасима, идеже служаше имъ лев», л. 22 об.), Саввы Сербского («И на горЪ ко Иерусалиму, между холмами, есть лавра святаго Савы Освященнаго», л. 23 -- 23 об.), Феодосия Великого («Восходящи же во Иерусалим, есть верху горы монастырь святаго Феодосия, общежителна- го», л. 23 об.).

Следующая часть Повести посвящена обозрению Вифлеема и церкви Рождества Христова (л. 23 об. -- 25 об.); на пути к ним повествователь отмечает монастырь пророка Илии (л. 23 об.). Западнее -- «м'Ьсто же Авраамово, земля и Мам- рий» (т. е. Мамврийский дуб, л. 26). Завершает описание отдаленных окрестностей Иерусалима рассказ о Тивериадском озере (л. 26 об.), Нагорной Иудее (л. 26 об. -- 27), монастыре Святого Креста и горе Фавор (л. 27 -- 28 об.).

Несмотря на то что Повесть -- памятник небольшого объема (в рукописи РНБ, собр. Погодина, № 1538 формата 8° занимает 28 листов), в ней названо и кратко описано большинство святых мест Палестины, к которым на поклонение приходили богомольцы. Достигается это в том числе и благодаря безличному стилю повествования, оформившемуся за многовековую историю составления проскинитариев. Святыни описаны емко, последовательно отмечены расстояния между памятными местами. В рассказах об архитектурных памятниках автором Повести, как и в других паломнических текстах, использован статистический метод описания: указано количество столбов во внутреннем пространстве храмов, двери и ступени, которые необходимо преодолеть, чтобы оказаться внутри них; отмечено количество лампад и свечей, зажженных у разных реликвий. Стилистическую однородность повествованию обеспечивает перечислительная интонация, для чего активно используется союз и:

Отстоит же гора Елеонская от Иерусалима милия едина. И на восток горы Елеонской вдоль есть Вифания, тамо гробъ святаго Лазаря, мраморный б'Влый. И близ гроба на камени, егда сВдяше Христосъ от путнаго шествия, и край того гроба внутрь пещеры. Инъ гроб Марфы и Марии, сестръ Лазаревыхъ (л. 20).

Описанный в Повести маршрут по Иерусалиму и окрестностям не представляет его новой версии в сравнении с корпусом греческих путеводителей и известных их древнерусских переводов. Уверено говорить об этом позволяет исследование Голубцовой, в котором сопоставлено содержание проскинитариев, введенных в научный оборот к началу XX в. [Голубцова 1911: 1-3]. Исследовательницей было установлено, что большинство памятников данного жанра в той или иной степени связаны с проскинитарием XV в. Анонима Алляция [Голубцова 1911: 17]¹¹. Типичность нашей Повести для корпуса проскинитариев XV-XVIвв. позволяет думать, что и ее оригинал принадлежал «семье» Анонима Алляция По мнению современных исследователей, «стереотип описания» Святой земли в византий-ской традиции сложился в XIII-XIVвв. [Бородин, Гукова 2000: 156]. Впервые это предположение высказал немецкий славист К.-Д. Зееманн, но не развил его [Seemann1976: 278]..

Сравнивая содержание Повести с Анонимом Алляция и памятниками его круга, отметим стремление автора оригинала нашего путеводителя сокращать свой источник. Такая редакторская работа согласуется и с историей составления проскинитариев, как ее реконструируют специалисты: «Для удобства поклонников составлено было некогда... более или менее подробное описание наиболее посещаемых св. мест и путей к ним; со временем такое описание изменялось, дополнялось, сокращалось и служило руководством для нового издания» [Три проскинитария: 1].

Наглядно сходство между текстами Повести и Анонимом Алляция может продемонстрировать следующий пример (табл. 1) Здесь и далее полужирным курсивом в сопоставляемых текстах отмечены их принципиаль-ные расхождения..

Несмотря на то что переводы на русский язык обоих памятников принадлежат разным эпохам и отражают разные традиции переводов, их текстуальная близость очевидна. Отметим и тождественность приводимой ими информации о паломническом маршруте. В Анониме Алляция и Повести маршрут идет из Гефсимании к памятным местам Масличной горы, а, к примеру, в «Проскинитарии с Богом святым» из «семьи» Анонима Алляция [Голубцова 1911: 2] он построен несколько иначе -- от Елеонской горы к Гефсимании [Три проскинитария: 51]. Сходство памятников в приведенном фрагменте проявляется еще в нескольких моментах: оба текста сообщают о гробницах царей Давида и Соломона в скалах Сиона, хотя в известных проскинитариях этой подробности не содержится. Как не вспоминают они и Житие апостола Иакова о его мученической кончине, когда книжники и фарисеи столкнули апостола с крыльца Соломонова храма, а потом добили камнями: Аноним Алляция и Повесть близки и в передаче данного сюжета. Рассказывая об аресте Спасителя, оба текста следуют за Евангелием от Иоанна, т. к. только в нем раб первосвященника, которому апостол Петр отрезал ухо, назван по имени -- Малх (Ин. 18:10-11). Большинство византийских путеводителей этой подробности в своих текстах не содержат.

Схожи памятники и в передаче рассказа о чуде схождения Благодатного огня на Гроб Господень в Великую субботу. В византийских путеводителях, их древнерусских переводах и «хождениях» он обязательно присутствует в тексте и, как правило, такие описания подробны и фактографичны. Однако в Анониме Алляция об этом чуде сказано кратко: «Оттуда (т. е. из купола храма Гроба Господня. -- И. Ф.)исходит св. свет в св. и великую Субботу в час вечерни и приближается к св. гробу Господню, и тотчас лампады св. гроба зажигаются» [Голубцова 1911: 66]. В Повести о чуде упомянуто вскользь, но это не мешает заметить близость к Анониму Алляция: «Посреди же храма, наверху, глава едина не покровена, от которые исходит огнь в Великую суботу на гроб Господень» (л. 3).

Таблица 1. Сравнительный анализ текста из Анонима Алляция и Повести. Фрагмент 1

Рассуждая об оригинале Повести, стоит обратить внимание и на форму передачи легендарных сюжетов. За исключением рассмотренного предания о камне-разоблачителе, все они оформлены как топографическая заметка [Веселовский 1885: 173], что хорошо видно на примере легенды о кузнеце, ковавшем гвозди для распятия Спасителя: «И на помостЪ камень бглый круглый и посреди имЪетъ диру. И прикладывают человЪцы уши свои, и слышат стукъ и звук, яко бы кузнецом ко- вати» (л. 6 об. -- 7). Хотя эта легенда имела широкое распространение в мировой литературе, в византийской и русской паломнической литературах известности она не получила. Среди греческих путеводителей легенду о кузнеце находим только в двух памятниках. Первый -- Аноним Алляция:

Впереди есть м®сто, гд® сдЪлали гвозди и пригвоздили Христа на крест®. И там перед престолом итальянцев на полу есть мрамор б®лый и в середині его отверстие, и к нему люди прикладывают уши и слышат звук м®ди, из которой он сд®лал гвозди, и как он ударяет по наковальне: там он (мастер) заключен до дня суднаго [Голубцова 1911: 66] Здесь и далее «Безымянный о местах иерусалимских» (Аноним Алляция) цитируется в пе-реводе с греческого Голубцовой..

Второй такой памятник -- «Проскинитарий, содержавший все чудесные знамения, явленные Спасителем нашим во святом городе Иерусалиме, и описание местностей» -- датируется уже XVI столетием и также относится к «семье» Анонима Алляция:

Круглая мраморная плита, и там посредине сделано отверстие, и весь круг там заштукатурен. Некоторые говорят, что там был замуравлен несчастный и проклятый кузнец, там сделал он гвозди, которыми пригвоздили Создателя, Иисуса и Бога моего. Кто приложит ухо, слышит там голос неясный и нераздельный, и вдруг звук пропадает [Восемь греческих описаний: 200].

Еще одно чтение Повести «И на гор® же ЕлеонстЪй преже с®дяше Мелхисе- декъ» (л. 19 об.) отсылает к апокрифическим легендам о Мелхиседеке. В них названы разные места, где от своего отца -- царя язычника Мелхила -- прятался Мелхиседек: Фавор, Кармилская гора, Галилея. Однако среди византийских путеводителей и их древнерусских переводов сообщение о жизни Мелхиседека на Еле- онской горе встречается крайне редко. В настоящий момент мы можем назвать только два памятника, указывающих на Елеон как на место встречи Мелхиседека и Авраама, -- Аноним Алляция и его позднейшая редакция под заглавием «Душеспасительный рассказ о Св. Гробе» Подробнее об этом см. [Голубцова 1911: 2]., что объясняет их близость в передаче апокрифа: «На Елеонской гор® жилъ Мелхиседекъ 7 л®тъ, и послалъ Богъ Авраама, и онъ обр®залъ его ногти и волосы, и далъ ему хл®ба, и онъ ®лъ, и Авраамъ былъ благословленъ Мелхиседекомъ» [Голубцова 1911: 69] Ср. с текстом «Душеспасительного рассказа о Св. Гробе»: «Зд®сь на гор® Елеонской жил Мельхиседекъ. Придя сюда, Авраамъ остригъ ему волосы и ногти, далъ ему хл®бъ, ®лъ и былъ имъ благословленъ» [Восемь греческих описаний: 170].. Форма топографической заметки, использованная для передачи апокрифа нашей Повестью, не противоречит предположению о ее принадлежности кругу памятников Анонима Алляция, а уникальность для византийской традиции отождествления Елеона с историей жизни Мелхиседека только подтверждает вероятность такого предположения.

Несмотря на то что Повесть обнаруживает значительное сходство с Анонимом Алляция, а также близость обоих текстов в плане повествования и в манере изложения, между ними есть и различия. Так, в Анониме Алляция не упомянута гора Фавор, а в Повести место преображения Иисуса Христа отмечено: «Фаворская же гора отстоит от Иерусалима пути долгота 3 дни. На ней же преобразися Хри- стосъ» (л. 27 об. -- 28). В Повести названо имя царя -- строителя монастыря Честного Креста: «...строение иверскаго царя Гургура, сирЪчь грузинскаго» (л. 28 об.); в Анониме Алляция, как и в других известных византийских путеводителях, имя грузинского царя Дадина (греч. Татиан) не указано. При этом в рассказе о монастыре Честного Креста традиционно в проскинитариях приводится легенда о произрастании Животворящего древа, отсутствующая в Повести: «По направлению к Иерусалиму в двух милях есть монастырь Честного Креста, и под св. престолом есть место, где Лот посадил три головни, которыя выросли в дерево. Это самое древо срубили иудеи и сделали крест и распяли на нем Господа славы», -- так апокриф передан в Анониме Алляция [Голубцова 1911: 72]. Отсутствует в Повести значительный фрагмент текста, посвященный описанию горы Синай и святыням Египта, наличествующий в Анониме Алляция [Голубцова 1911: 71]. При этом в большинстве рукописей, в состав которых включен древнерусский перевод Повести, за нею следует памятник под заглавием «Повесть о святой горе Синайской» Это рукописи: ГИМ, собр. Уварова, № 840-4; РГБ, ф. 205 (собр. ОИДР), № 225; РНБ, собр. Погодина, № 1535 и 1538. -- подробное описание святой горы и ее памятных мест, текстуально независимое от рассказа о Синае из Анонима Алляция.

Ко всему сказанному добавим еще и по-разному оформленный в памятниках финал повествования (табл. 2):

Таблица 2. Сравнительный анализ текста из Анонима Алляция и Повести. Фрагмент 2

Таким образом, можно предполагать, что оригиналом древнерусского перевода Повести была одна из переделок путеводителя XV в. -- Анонима Алляция, осуществленная в XVI столетии, когда Палестиной уже владели упомянутые в Повести турки При определении греческого оригинала нашей Повести мы оказываемся в ситуации, опи-санной Голубцовой для русского перевода «Поклонения св. града Иерусалима»: «.сличение „По-

клоненья св. града Иерусалима" не вскрыло нам его оригинала, но бесповоротно убедило нас в том, что это был именно проскинитарий из той довольно многочисленной семьи их, видным предком которой, если не родоначальником, был Алляциев Аноним XV века» [Голубцова 1911: 23]. Упомяну-тые в тексте Повести турки опровергают предположение Зееманна о том, что ее оригинал и перевод относятся к XV в. [Seemann1976: 278-279]..

Если представление об оригинале перевода Повести можно составить, опираясь на содержание и повествовательные особенности текста, то сведениями, чтобы установить где, кем и по чьей инициативе был выполнен перевод, мы не располагаем. На основе косвенных признаков -- датировки рукописей, в которых дошел до нас древнерусский перевод Повести, их составе Подробнее об этом см. [Федорова 2019: 185-197]. -- можно думать, что перевод, скорее всего, был осуществлен в XVIIв., когда такого рода памятники стали особенно актуальными в связи с активизацией паломнического движения и дипломатических отношений между Москвой и Иерусалимским патриархатом.

На интерес древнерусских книжников к рассматриваемой форме паломнического текста обратил внимание еще Х. М. Лопарев, отмечая, что «путники у нас были в ходу -- как свои оригинальные, так и переводные греческие» [Хождение Трифона Коробейникова: XXV]. Действительно, наряду с переводными памятниками в древнерусской книжности сохранились тексты, свидетельствующие о попытке книжников самостоятельно создавать путеводители по Палестине -- «Странники иерусалимские». Еще в XIX в. М. А. Веневитинов, исследователь литературной истории Хожения игумена Даниила (XIIв.), обратил внимание на рукопись XVIв. РНБ, Софийское собр., № 1453, в которой текст памятника был сокращен и передан настолько емко, что позволило ученому увидеть в нем «образец особой отрасли словесности, именно -- практическое руководство для паломников, т. е. путеводитель в Палестину» [Веневитинов 1884: 5]. От себя можем добавить, что аналогичный текст содержит и рукопись РНБ, Софийское собр., № 1449. Типом повествования и своим построением текст в софийских рукописях близок проскинитари- ям, с той разницей, что он содержит еще и описание пути из Константинополя до Иерусалима, отсутствующее в традиции византийской паломнической литературы, но актуальное для русских богомольцев:

Есть же церкви та Въскресениа Христова кругла образом, всюду качна и въ длину и поперек имать саженей 30. Верх же церковный не до конца сведен каменем, но без верха, не покрыта ничим же. От Въскресениа Христова церкви до Святаа Святых болЪ двою перестр'Влу. Церкви та дивно и хитро създана, есть извну и внутрь исписана хитро и несказанно. Гепсиманиа же есть село, идеже гроб святыа Богородица, близ града, а Елеонская гора от Иерусалима на летний восток. Высока велми, не может человекъ на нее стрелити трою (так!), видати с нея все яже въ градЪ Иерусалим^, и до Содомскаго моря и до Иердана, и манастыри всВ с нее видати. Иерусалимъ же есть град велик и твердъ стВнами, на 4 углы крестным образом създан есть, дебри же суть многы и горы каменны около его, и безводно есть м'Всто то, ни р'Вкы, ни кладязя, ни источника нЪт близ Иерусалима, но токмо едина купель Силоамля, но дождевою водою живут вси людие и скоти въ градЪ том, и жита добраа ражаются около Иерусалима в камени том и без дождя... (РНБ, Софийское собр., № 1453, л. 10-11).

Еще один путеводитель появился в результате редактирования Ефросином Белозерским того же Хожения игумена Даниила -- РНБ, Кирилло-Белозерское собр., № 11/1088, л. 218-221. Этот памятник является не только хронологически ранним среди такого типа переработок Хожения (90-е гг. XV в.), но и отразил авторское представление о форме путеводителя, что само по себе уникально, т. к. путеводители -- анонимные памятники:

А от Самариа к Васану городу 30 верстъ. В том города ВасанЪ царь был Огъ, его убил Исус Навгинъ у Ерихона. Ис того городища 7 рЪкъ идеть во Иерданъ. А от Васана города 20 верстъ до верха Иорданова и до мытници МатмЪевы. Иерданъ идет из моря Тивириадскаго двЪма рЪкама, имя единои Иеръ, а друзЪи -- Данъ. А от усть Иердана до Тивириады города 7 верстъ. Великъ город Тивириада: в длину двЪ версты, а по- перекъ верста. Море Тивириадское в длину 50 верстъ, а поперекъ 20 верстъ. А в него идетъ озеро Генисаритское, двЪ версты межи има толко. То езеро Генисарское всямо- качно 40 верстъ... (л. 218 об. -- 219).

Как видно, на первый план в тексте выходит маршрут, что отражено уже в его заглавии -- «Сказание о пути Иерусалимьском». Но редактором сохранены и некоторые описательные подробности источника: приведены библейские ассоциации и апокрифические сюжеты, связанные с называемыми местами Так, в процитированном фрагменте передан апокриф о происхождении названия реки Иор-дан от имен образующих его рек., сохранена физическая характеристика географических объектов, как в описании Тивериадского озера.

К рассматриваемому типу памятников принадлежит и текст, сохранившийся еще в одной Кирилло-Белозерской рукописи, принадлежавшей книжнику Гурию Рукинцу, -- РНБ, Софийское собр., № 1448 (вторая половина XVI в.). Специального заглавия путеводитель не имеет: из состава сборника его выделяет номер 51, под которым статья помещена в рукописи, а также киноварью отмечена начальная часть первого предложения («Сион гора кругла среди мирови», л. 172 об.). Мы специально обращаем внимание на этот момент, т. к. он демонстрирует сложность археографических разысканий такого типа текстов: они небольшого объема и если не имеют специального заглавия или номера статьи, то зачастую бывает трудно выделить их из состава рукописи:

Святая Святых во граде на сивере, держат ее туркы. Овчая купиль во граде близ вос- тошных врат к полунощи. А подлЪ самых востошных врат Иоакимов дом. Поити из града на восток вниз Сионом горою, в полутора крестъ поставлен, идЪже Стефана камением побили. В долу горы Гепсимании гроб Пречистые, от Иерусалима двЪ версты. Над гробом церкви Успение святыя Богородица. И тут близ в пещере лобзание Июдино, глава Христова воображена в камени. Туто же, близ горы Сиона, Елеонская гора, на ней же Христосъ молился пред преданием. И промеж горъ Сиона и Елионские течет Силуямля купиль к полудни. Оттуду отбратитца на восток къ Ердану, мимо Савина монастырь, туто Юдоль Плачевная. (л. 172 об. -- 173).

Из приведенных примеров видно, что путеводители, создаваемые древнерусскими книжниками, близки организацией повествования, но обладают индивидуальными чертами и в выстраиваемом маршруте, и в выборе объектов описания. Характеристика приемов работы авторов таких текстов, изучение взаимосвязи памятников друг cдругом или установление их оригинального характера -- предмет специального исследования, к тому же в первых двух примерах тесно связанный с изучением рукописной традиции Хожения игумена Даниила. Затрагивать эти вопросы в рамках настоящей статьи мы не будем, но отметим вариативность путеводителя как типа паломнического текста, бытовавшего в древнерусской книжности Типология путеводителей на древнерусском материале не разработана, при этом она не укладывается и в типологию литературы путешествий, предлагаемую современной наукой на мате-риале литературы Нового времени [Полонский 2015: 208].. Примером тому служит еще один «Странник иерусалимский», читающийся в кодексе XVII в. РНБ, собр. Погодина, № 1570:

Гора Голгофа к востоку Иеросалиму поприще. Купель Силоамля едино же поприще. Гора Елеон к востоку едино поприще. Камень, с него же вознесеся на небо, от Ерусалима поприще. Камень, с него же Господь на осля сВде, от Иерусалима 2 поприща. Село Вифсаида отстоит от Ерусалима 2 поприща, близ горы Елеонския. Град Вифания от Иерусалима пол 3 поприща. Обитель Саввы Освященнаго к летнему востоку от Ерусалима 7 поприщъ. Езеро Генисарет от Ерусалима 7 поприщъ. Море Тивирияд от Ерусалима 10 поприщъ... (л. 39 -- 39 об.).

Содержание памятника составляет роспись дорог с указанием расстояний до мест, посещаемых паломниками по Святой земле. В науке такого типа памятники известны с Античности и называются itinerariaadnotata, или scripta, -- росписи дорог, или «дорожники» [Подосинов 2010: 12]. Подобная форма организации материала, по наблюдениям исследователей, была «чрезвычайно живучей» и как литературный жанр, и как «форма восприятия географического пространства» [Подосинов 2010: 12] Подобного типа маршрутные описания характерны для целого ряда национальных литера-тур. См., напр., [Мельникова 2001: 365-368; Крачковский 2004: 540, 596, 610, 642].. В древнерусской книжности она была известна по переводам географических памятников, как, например, «Хорография» Помпония Мелы А. В. Подосинов отмечает, что «основное содержание „Хорографии“ составляет подробный перипл всех побережий ойкумены» [Подосинов 2010: 16].. Использовали ее и при описании маршрутов внутри Руси, и для описания пути на Святую землю. Примерами первого типа росписи дорог может быть текст XV в. «От Странника» в рукописи РНБ, Кирилло-Белозерское собр., № 22/1099 (л. 223 об. -- 224), и «дорожник» XVI в. из рукописи РНБ, Софийское собр., № 1462 (л. 91 об. -- 92), второго -- «Сказание о пути к Иерусалиму» инока Епифания (XV в.), представляющее повёрстный перечень городов от Великого Новгорода через Константинополь в Иерусалим.

Как путеводитель по Святой земле может быть рассмотрен и пронумерованный перечень святых мест Иерусалима и Палестины, помещаемый под гравированными изображениями святого города. Такие гравюры-реликвии получили распространение с XVIIIв.: наши богомольцы привозили их на память о совершенном странничестве. Сегодня можно указать на рукопись РНБ, Соловецкое собр., № 1135/1245, в которой на л. VI-VIIIчитается текст под заглавием «Описание града Иерусалима на плане», где названо около 200 святынь Иерусалима и его окрестностей, переписанных с подписей одной из таких гравюр. Показательно, что композиция текста выстроена по тому же принципу, что и большинство проскинитариев: сначала перечислены памятники Иерусалима (л. VI-- VIоб.), затем места, связанные со страданием, крестной смертью и воскресением Спасителя (л. VIоб. -- VII), и объекты, расположенные «ВнЪ града» (л. VII-VIII). Проскинитарии XV-XVIIвв. и «Описание града Иерусалима» на плане сближает еще и использование однотипного способа организации повествования -- пронумерованного перечня. Но если в проскинитариях перечень использован только в рассказе об иерусалимских храмах, что видно и на примере нашей Повести:

В той же страна, на запад Святаго Гроба, монастырей 16: 1-й -- монастырь святаго Иоанна Предтечи, 2-й -- святаго Георгия, 3-й -- святаго Димитрия, 4-й -- святаго Николы, 5-й -- святыя Феклы, 6-й -- святыя Анны, 7-й -- святаго Евфимия, 8-й -- святыя Екатерины, 9-й -- архаггела Михаила, 10-й -- Иоанна Богослова, 11-й -- Василия Великаго, 12-й -- Стефана Первомученика (л. 10 об. -- 11), --

то «Описание града Иерусалима» на плане так построено полностью. Эту особенность текста отражает и его синтаксическая организация, в которой преобладает распространенное номинативное предложение:

1. Врата градская, глаголема Вифлеемская, или Давидова. 2. Домъ Давидовъ. 3. Домъ святаго апостола Фомы. 4. Монастырь святаго апостола Иакова, армен- ский. 5. Монастырь арменский, ид'Вже бысть заушение Христово. 6. Врата градская святаго Сиона, или Давидова. 7. Церковь святаго Георгия, арменская. 8. Домъ Марии, матери Иоанна (его же и Марка нарицает Даяния). 9. Домъ триехъ Мариихъ. 10. Врата железная, иже Петру апостолу сами отверзошася... (РНБ, Соловецкое собр., № 1135/1245, л. VI).