Немецкие переводы М.Ю. Лермонтова 1840-х – 1870-х гг. и их роль в формировании "лермонтовского канона"

Н. А. Жирмунская в статье о переводах Боденштедта Жирмунская Н. А. Боденштедт -- переводчик Лермонтова // Жирмунская Н. А. От барокко к романтизму: Статьи о французской и немецкой литературах. СПб., 2001. С. 439-462. утверждает, что в «Смерти поэта» в переводе Боденштедта трагедия гибели Пушкина переносится в сентиментальный семейный план, весь гнев лирического героя оказывается направлен исключительно против Дантеса, а лермонтовская инвектива заменяется оптимистичными тирадами Боденштедта о справедливости монарха. По мнению Жирмунской, перевод Боденштедта -- это смягченное переложение, с сознательным сглаживанием наиболее острых мест подлинника и искажением изначального его смысла. Думается, позиция исследовательницы, хотя и имеет основание, все же довольно категорична. Действительно, дописанные Боденштедтом строки несколько банализируют и снижают возвышенный образ поэта, созданный Лермонтовым. Возможно, и выражения, которые выбирает Боденштедт, не в полной мере передают обличительный пафос Лермонтова. Но нельзя согласиться, что в переводе Боденштедта гнев героя направлен только против Дантеса, в тексте упоминаются «некоторые» («Manche»), которые «радуются и восхваляют убийцу» «Und Manche jetzt frohlocken, daЯ er siel, / Und rьhmen gar den Mцrder…», этим местоимением переводчик мог заменить «надменных потомков» или «насмешливых невежд». Обращения к царю с призывом к справедливости тоже нельзя назвать оптимистичными: например, в последних строфах лирический герой угрожает Божьим гневом и расплатой «Es lebt ein ewiger, gerechter Richter, / Der wird, wenn wir die Missethat nicht rдchen, /Auf unser Flehn in seinem Zorne sprechen: / Versiegen soll die Quelle Eurer Lieder!», вполне как в тексте Лермонтова.

Поэма «Демон» в сборнике Боденштедта была представлена полностью, в то время как в публикации в «Отечественных записках» Отрывки из поэмы [«Демон»] // Отечественные записки. 1842. № 6. Отд. I. С. 187-201., единственном доступном издании поэмы, отсутствовала бульшая часть главки II второй части, был исключен большой фрагмент с V по XII главку, а также финальные XV и XVI, кроме эпилога. Сопоставление текста перевода с неподцензурной редакцией показывает, что и в случае с переводом «Демона» Боденштедт обладал полным списком поэмы. Перевод «Демона» оказался более близким к оригиналу, чем перевод «Смерти поэта», но и в этом переводе все так же есть композиционные изменения и добавленные переводчиком строки. Но здесь изменения больше подчинены цели художественного перевода и не искажают изначальный смысл, кроме того, сохраняется стихотворный размер. Приведем в качестве примера фрагмент из монолога Демона.

Таким образом, переводами неподцензурных в России «Смерти поэта» и «Демона» Боденштедт открыл немецкому читателю полное содержание текстов русского поэта раньше, чем они стали доступны читателю в России.

2.3.3 Боденштедт - биограф и интерпретатор Лермонтова

В статье о Лермонтове, завершающей сборник, Боденштедт выстраивает биографию поэта с ориентацией на хронологию его произведений. Такой подход к жизнеописанию художника отвечал как романтической концепции жизнетворчества, так и связанному с ней биографическому методу, связываемому с именем французского литературного критика Ш. О. Сент-Бёва. Сент-Бёв считал изучение биографии средством, способствующим передаче исторически неповторимых черт творческой индивидуальности писателя. Так, биографию Дидро автор открывал следующими словами: «Меня всегда привлекало изучение писем, разговоров, мыслей, различных особенностей характера, нравственного облика -- одним словом, биографии великих писателей…». Литературные портреты. Критические очерки: Ш. Сент-Бёв. М.: Художественная литература, 1970. С. 109. Язык, которым написаны биографии Сент-Бёва, -- язык, несомненно, художественный, тяготеющий к романтическому. Боденштедт писал биографию Лермонтова, реконструируя ее по его текстам, в соответствии с этим он выстраивал и свое повествование: личность и биография Лермонтова давалась через призму его произведений. В том, как рассказывается о жизни Лермонтова, какая лексика используется, очевидно следование Боденштедта традиции Сент-Бёва.

В начале своего Послесловия Боденштедт говорит: «Произведения Лермонтова -- это его биография» Bodenstedt Fr. Lermontoffs Poetischer Nachlass. Bd. 2. Berlin: R. Decker Verlag, 1852. S. 318 (Здесь и далее перевод мой. -- П. Г.).. Это авторское высказывание подтверждает все дальнейшее повествование о жизни поэта. «Выросший в мире, где потакание и притворство принимались за хороший тон, он был до последнего вздоха не способен ко лжи и притворству. Обманутый <…> неверными друзьями, <…> сам он был верен своим друзьям в счастье и в горе, но также -- неудержим в своей ненависти. И у него было право ненавидеть, как у немногих!» Ibid. Bd. 2. S. 318. -- такая характеристика перекликается со стихотворением VII из цикла «Kleine Einfдlle und Ausfдlle»: воспроизводится образ злого мира, который ожесточает лирического героя. В биографии также неоднократно подчеркивается противоречие между внутренней свободой поэта и его внешней несвободой (ср. «Kleine Einfдlle und Ausfдlle», XI, XII). В одном из мест биографии характер Лермонтова сравнивается с закаленной сталью Ibid. S. 326. -- сравнение с отсылкой к Востоку (Дамасская сталь), что характерно для романтизма.

Боденштедт описывает сложные отношения поэта с судьбой, его борьбу с роком и бессилие перед ним. Здесь нельзя не вспомнить главу «Фаталист» в романе «Герой нашего времени», полностью посвященную теме судьбы, а также хрестоматийное стихотворение «Парус». Последнее сопоставление подкрепляет употребленное Боденштедтом в том же абзаце сравнение поэзии Лермонтова с бушующим морем в грозу Ibid.. В некоторых местах утверждение сопровождается фрагментом из текста. Боденштедт пишет: «Он был несчастлив, но слишком горд, чтобы показывать это; поэтому он прятал боль под маской высокомерия и своими колкими шутками сыпал себе соль на рану» Ibid. S. 330., и сопровождает это стихотворением XII из «Kleine Einfдlle und Ausfдlle».

Ссылка Лермонтова на Кавказ описана следующим образом: «Смело вступился он за истину и право, но сразу, при первых шагах ему связали руки и вместо лавра обвили ему голову тернием. В изгнании ему пришлось поплатиться за свое вдохновение, в темнице мог юный орел испытать силу своих крыльев. Что ж удивительного, что от гнева его жилы вздувались чаще, чем у других поэтов, и что его озлобление вырывалось в сильных аккордах из молодой груди!» Ibid. S. 323-324.. Образ увитого тернием чела буквально отсылает к стихам из «Смерти поэта»: «И прежний сняв венок -- они венец терновый, / Увитый лаврами, надели на него…», «юный орел» -- аллюзия на Пушкина: «Вскормленный в неволе орел молодой…». Сравнение поэта с тонким музыкальным инструментом наталкивает на романтическую метафору «струн души».

Таким образом, описывая биографию Лермонтова, Боденштедт заимствует его поэтические тропы, тропы других поэтов-романтиков, а также собственные, использованные в стихотворениях циклов «Kleine Betrachtungen» и «Kleine Einfдlle und Ausfдlle». Созданная Боденштедтом биография много говорит о самом авторе: о его следовании поэтическим тенденциям своего времени и о его писательских амбициях.

3. Рецепция переводов Боденштедта в России

3.1 «Michail Lermontoffs Poetischer Nachlass» в России: история цензурного запрета

Как мы уже показывали ранее, Боденштедт стремился создать и поддерживать миф о том, что ему были доступны никому не известные рукописи Лермонтова, в том числе содержащие стихотворения и отрывки больших произведений, запрещенные цензурой. Этот миф должен был обеспечить успех сборника «Поэтическое наследие Михаила Лермонтова» (1852) или по крайней мере привлечь к нему внимание - как в Германии, так и в России. Переводчик многократно упоминал об этом в письмах к друзьям и издателям, а также во вступительной и заключительной статьях сборника. Однако, подогревая интерес публики, Боденштедт в то же время надеялся на возможность распространения книги и в России, а значит, должен был понимать, что ему придется столкнуться с Комитетом цензуры иностранной, через который должны были проходить все книги, изданные за границей, но предназначенные для легального распространения на российском книжном рынке.

Наше предположение может подтвердить следующая цитата из письма Боденштедта от 1852 года: «Довольны ли Вы и господин Декер содержанием первого тома? Я произвел такой строгий аристократический отбор, что этот том не только свободно может быть послан в Россию, но, надеюсь, будет иметь успех и у немецкой аристократии. Господин Декер несомненно доставил бы русскому императору большую радость, поднеся ему во время его пребывания в Берлине роскошное издание Лермонтова» Schenk G. Friedrich Bodenstedt. Ein Dichterleben in seinen Briefen. Berlin, 1893. S. 43.. Едва ли Николай I, учитывая его известные высказывания о Лермонтове, отнесся бы к этому подношению благосклонно, но сама интенция переводчика показательна Об отношении Николая I к Лермонтову см., например, Андреев-Кривич С. А. Два распоряжения Николая I. Пушкин. Лермонтов. Гоголь // Литературное наследство. Т. 58. М., 1952. С. 411-430; Эйхенбаум Б. М. Николай I о Лермонтове // Эйхенбаум Б. М. О прозе. Л., 1969. С. 423-426. .

Кроме того, обращает на себя внимание небольшая хитрость Боденштедта: все «неподцензурные», смелые тексты («Смерть поэта», стихотворения из циклов «Kleine Betrachtungen» и «Kleine Einfдlle und Ausfдlle», поэму «Демон») Боденштедт поместил во второй том, а поднести императору он предлагал первый.

Несмотря на многократные упоминания «запрещенности» публикуемых текстов, политические стихотворения Лермонтова были в переводах немного сглажены, а тексты, сочиненные Боденштедтом и помещенные в циклы «Kleine Betrachtungen» и «Kleine Einfдlle und Ausfдlle», были абстрактны по содержанию и не называли конкретных лиц и явлений. Возможно, переводчик рассчитывал, что, ознакомившись с самими текстами, комитет допустит их к печати. При таком расчете Боденштедт оказался бы в еще большем выигрыше: заинтригованная публика скупала бы сборник, издаваемый при этом не только в Германии, но и в России. Это, несомненно, принесло бы переводчику доход и славу.

Надеждам Боденштедта на распространение книги в России сбыться не удалось: в июне 1853 года оба тома «Michail Lermontoffs poetischer Nachlass» были запрещены Главным управлением цензуры после представления, составленного младшим цензором Комитета цензуры иностранной и известным поэтом А. Н. Майковым.

Отзыв Майкова уже привлекал внимание исследователей: он был опубликован Н. В. Здобновым Здобнов Н. В. Новые цензурные материалы о Лермонтове // Красная новь. 1939. № 10-11. С. 267-268. и привлекался А. С. Бодровой в статье «”Сочинения Лермонтова” 1860 и 1863 годов как историко-литературное исследование и книгоиздательский проект» Бодрова А. С. «Сочинения Лермонтова» 1860 и 1863 годов как историко-литературное исследование и книгоиздательский проект // Русская литература. 2016. № 3. С. 36., но не был обстоятельно прокомментирован. В рамках нашего исследования интересно рассмотреть, какие именно фрагменты текстов и какие тексты были прямо названы как нежелательные и почему.

Приведем выдержку из донесения Майкова:

К этому переводу Лермонтова на немецкий язык переводчик присоединил предисловие, послесловие и разные замечания.

В послесловии во второй части переводчик рассказывает жизнь Лермонтова; здесь распространяется он о воспитании его, о ссылке на Кавказ, об озлоблении, которое непременно должно было возникнуть в душе поэта, оскорбленной в лучших ее порывах, в ее благороднейших стремлениях; это озлобление души высокой и непонятой, поставленной во враждебное положение с окружающей ее жизнью есть, по мнению автора, истинная точка зрения на произведения Лермонтовской Музы (стр. 314 и 319, а также на стр. 323-й, где сказано: «Смело вступился он за истину и право, но тотчас, при первых шагах ему были связаны руки и вместо лавра ему повили чело тернием. В изгнании он должен был поплатиться за свое вдохновение и в тюрьме должен был юный орел испробовать свои силы. Что ж удивительного, что в нем струна гнева должна была звучать чаще чем у других поэтов и что его озлобление вырывалось в могучих аккордах из сильной груди»).

Такой тон в изложении биографии Лермонтова я не считаю удобным к дозволению, тем более, что Лермонтов был удален на Кавказ как известно, по причине стихов на смерть Пушкина распоряжением Высшего Начальства.

Кроме того, автор рассказывает о своих знакомствах в России и суждения о разных лицах, поименовывая их: эти суждения не всегда делают честь этим лицам. Наконец он беспрестанно высказывает жалобы на ценсуру, которая яко бы препятствует развитию талантов в России, и говорит, что он при своем переводе пользовался собственными, ненапечатанными источниками, для пополнения ценсурных пропусков.

Посему я долгом своим счел сличить его перевод с наиболее полным изданием стихотворений Лермонтова по-русски, и из этого сличения оказалось, что

1) некоторые пьесы перевода вовсе не напечатаны по-русски, а именно: во второй части: стр. 3-7, 27-33, 272-279, 283.

2) что другие, напечатанные по-русски с пропусками, в переводе помещены вполне как говорил переводчик с рукописи поэта, а именно: вся поэма Демон, где не находящиеся по-русски места суть на стр. 75 и 76; 81-112; 121-124; в Сказке для детей стр. 134 и 135, 160, в разных местах Казначейши и в других.

Недоумевая как поступить в этом случае, какой приговор произнести этому переводу, дабы не навлечь запрещением его злобных насмешек со стороны жадных всякого к тому повода иностранцев и самого переводчика, я имею честь представить это на благоусмотрение Комитета. С своей стороны я полагаю, что мы можем быть снисходительнее к книге на иностранном языке нежели на русском, и потому я думаю, что пьесы: Демон, Казначейшу можно позволить вполне; два места в Сказке для детей 135 и 136, и 160 стр. - и означенные выше пьесы, не бывшие в печати по русски, - не благоугодно ли Комитету прочесть из книги. Впрочем, и такое решение не совсем благовидно, ибо может показаться странным, что у нас русский же автор не дозволен в подлиннике и будет дозволен в переводе.

Что же касается до послесловия во второй части, то его во всяком случае надлежит исключить для публики. Здобнов Н. В. Новые цензурные материалы о Лермонтове. С. 267-268.

Среди стихотворений, совсем не напечатанных по-русски, Майков перечисляет «Смерть поэта» (с. 3-7), которую Боденштедт действительно переводил со списка. Перевод «Смерти поэта», хотя и несколько сглаживает оригинал, все же воспроизводит и эпиграф, и наиболее инвективные последние шестнадцать строк («А вы, надменные потомки…»). Перечислены также страницы циклов «Kleine Betrachtungen» (с. 27-32) и «Kleine Einfдlle und Ausfдlle» (с. 272-278), созданных полностью Боденштедтом, и стихотворение «Hinaus» («На волю») (с. 283), также сочиненное переводчиком, похожее по сюжету на лермонтовский «Парус».

В поэме «Демон» Майков обнаружил несколько восполненных цензурных пропусков: большая часть главки II во второй части поэмы (с. 75-76), где говорится о том, что постриженная в монахини Тамара мечтала не о Боге, а о Демоне; большой фрагмент с V по XII главку (с. 81-112) -- центральная часть поэмы, в которой описана встреча Тамары и Демона, объяснение Демона в любви и падение Тамары; наконец, финал, XV и XVI главки (с. 121-124), в которых грешную душу Тамары ангел уносит в рай. Все эти фрагменты, очевидно, были исключены как противоречащие ортодоксальным религиозным положениям. Но примечательно, что в заключительной части своего представления Майков утверждает, что сейчас поэму вполне можно разрешить.

В «Сказке для детей» цензор обратил внимание на строфу V, в которой содержался явный выпад против цензуры, сочиненный Боденштедтом:

…die Censur so scharf in meinem Land,

DaЯ man dem Dдmon, den ich jьngst gedichtet,

Mit Stift und Scheere so arg zugerichtet,

DaЯ von des Geists dдmonischer Natur

In dem „Zum Druck Erlaubten" keine Spur… Bodenstedt Fr. Lermontoffs Poetischer Nachlass. Bd. 2. Berlin, 1852. S. 135. «… Цензура в моей стране так остра, / Что "Демон", которого я недавно сочинил, / Был так сильно изуродован ручкой и ножницами, / Что от демонического духа / В "дозволенном в печать" не осталось и следа» (Перевод мой. -- П. Г.).

В тексте Лермонтова этого не было Ср.: Лермонтов М. Ю. Сочинения. Ч. 2. СПб.: Типография И. Глазунова и К^о, 1842. С. 106.. Не было также эпилога, на который указывал Майков:

Soweit der Teufel,-- und der Dichter spricht:

Es war nicht meine Wahl, hier schon zu enden,

Man wahrt vor grцЯ'rer Lдnge mein Gedicht

Von oben her mit vдterlichen Hдnden,

Nur ungern thu' ich auf den SchluЯ Verzicht,

Wo man mir Alles blindlings auf Einmal streicht,

Und mit dem Rest auch leider die Moral streicht:

Denn die Censur beschrдnkt stets mein Talent,

Wenn sich's entwickeln will, auf ein Fragment.

Und im Gehorsam bin ich exemplarisch:

Drum bleibt auch dieses Mдrchen fragmentarisch. Bodenstedt Fr. Lermontoffs Poetischer Nachlass. Bd. 2. Berlin, 1852. S. 160. «Что касается поэта и дьявола: / Это был не мой выбор, окончить здесь, / Мою поэму всё пытаются уберечь от чрезмерной длины / Своими отцовскими наказами. / Хотя я не люблю сдаваться в конце -- / Где слепо вычеркивается все подряд, / Вместе с тем вычеркивается, к сожалению, и мораль: / Поэтому цензура всегда ограничивает мой талант /Одним фрагментом, когда он хочет распространяться. / И поскольку я являюсь образцом послушания, / Эта сказка остается неоконченной» (Перевод мой. -- П. Г.)

Эти шутливые строфы против цензуры тоже были сочинены переводчиком.

Особое внимание Майков обратил на Послесловие Боденштедта, в котором действительно много неприемлемого для цензуры. Уже в начале статьи Боденштедт открыто говорит о том, что в его распоряжении находятся никогда не публиковавшиеся в России тексты Лермонтова, которыми он не только пополнит наследие русского поэта, но восполнит места, не допущенные русской цензурой. Ibid. S. 314-315. Чуть ниже он еще раз проговаривает, что в этом издании немецкому читателю предлагается больше, чем русскому. Ibid. S. 317. Боденштедт также говорит о том, что очень малое количество стихотворений Лермонтова было опубликовано, и даже они -- при содействии влиятельных друзей. Боденштедт объясняет это «гордым отвращением» Лермонтова к цензуре. И ниже приводятся сочинённые переводчиком строки из «Сказки для детей»:

Denn die Censur beschrдnkt stets mein Talent,

Wenn sich's entwickeln will, auf ein Fragment. «Поэтому цензура всегда ограничивает мой талант / Одним фрагментом, когда он хочет распространяться» (Ibid. S. 325).

Под лицами, упоминание которых в тексте статьи не делает им честь, Майков, вероятно, подразумевает в первую очередь М. П. Глебова, о котором сказано, что он был секундантом поэта и рассказал Боденштедту обстоятельства смерти Лермонтова. Ibid. S. 327.

3.2 Рецензии и отклики на издание 1852 года

Хотя сборник был запрещен к распространению в России, отклики на него все же появились в русской печати до того, как книга была запрещена (июнь 1853 г.). В октябрьском номере журнала «Пантеон» за 1852 г. книга Боденштедта была упомянута в статье «Русские писатели в переводе на иностранные языки» Русские писатели в переводе на иностранные языки (И. А. Крылов и М. Ю. Лермонтов) // Пантеон. 1852. № 10. Смесь. С. 68-71.. Автор кратко резюмировал: «Боденштедт переводит не так близко, но передает верно и звучно металлический стих Лермонтова» Там же. С. 71..

В номере «Отечественных записок» за ноябрь 1852 года [Михайлов М. Л.] Перевод стихотворений Лермонтова на немецкий язык // Отечественные записки. 1852. № 11. Отд. VIII. С. 90-92. Эта статья и статья в следующем номере «Отечественных записок» (Отечественные записки. 1852. № 12. Отд. VIII. С. 203-210) атрибутируется М. Л. Михайлову. См. Левин Ю. Д. М. Л. Михайлов [Автобиографическая справка] // Литературный архив. М.; Л., 1961. Вып. 6. С. 200, 202. анонсировался выход в Германии первого тома сборника: «В берлинской газете “Magazin fьr die Literatur des Auslandes” (№ 122) нашли мы известие, что Фридрих Боденштедт, известный в немецкой литературе по сочинению своему “Тысяча и один день на Востоке” и по переводу восточных стихотворений Мирзы Шаффи, издал недавно первую часть своего перевода стихотворений Лермонтова». [Михайлов М. Л.] Перевод стихотворений Лермонтова на немецкий язык. С. 90. Известие в немецкой газете сопровождалось тремя примерами переводов Боденштедта, которые М. Л. Михайлов О М. Л. Михайлове как о переводчике см. Левин Ю. Д. Русские переводчики XIX века и развитие художественного перевода. Л.: Наука, 1985. С. 181-213. представил и в «Отечественных записках». Это был перевод стихотворения «Благодарность», отрывок из поэмы «Хаджи Абрек», и последняя строфа «Свидания», в примечании к «Хаджи Абреку» приводится соответствующий фрагмент текста Лермонтова. В немецкой статье переводы сопровождались общими биографическими фактами о Лермонтове и романтическим описанием образа поэта из предисловия книги Боденштедта. См. Magazin fьr die Literatur des Auslandes. 1852. Nr. 122. S. 487-488. Михайлов в «Отечественных записках» дал собственный сопроводительный комментарий:

Судя по этим отрывкам, г. Боденштедт сначала хорошо изучил русский язык, а потом уже принялся за перевод такого писателя, как Лермонтов <…>. Если весь перевод так же удачен, как приведенные нами отрывки, то нельзя не желать, чтобы иностранцы имели побольше таких переводчиков для произведений русской литературы. Мы не отметили в выписанных нами стихах г. Боденштедта некоторых неточностей собственно потому, что неточности эти относятся только к буквальной передаче подлинника, но ни мало не противоречат духу поэта. Трудность перевода в стихах, и притом размером подлинника, достаточно извиняют г. Боденштедта в этих немногих уклонениях.

В конце Михайлов говорит, что книга Боденштедта заслуживает подробного разбора, и обещает представить его читателям, как только она будет получена им в Петербурге, что и делает в следующем номере [Михайлов М. Л.] [Перевод стихотворений Лермонтова на немецкий язык] // Отечественные записки. 1852. № 12. Отд. VIII. С. 203-210.. Там была помещена уже довольно подробная рецензия на первый том. В ней было последовательно изложено его содержание, отмечалась точность и в то же время художественность переводов, отдавалось должное полноте труда Боденштедта и сложности материала, с которым он работал. Как достоинство сборника расценивалось наличие переводов тех стихотворений, которые были созданы под влиянием творчества Г. Гейне: «Сосна», «Они любили друг друга так долго и нежно…», «Избави Бог от летних мушек…»:

… г. Боденштедт предпринял перевесть все стихотворения Лермонтова, не делая из них разбора. В первом томе его перевода находим мы переводы и слабейших произведений нашего поэта наряду с лучшими. Нельзя не похвалить переводчика за эту полноту его труда, потому что, по нашему мнению, чтоб произнести справедливый суд над деятельностью писателя, необходимо знать все написанное им <…>. Так, г. Боденштедт не отбросил из своего собрания даже таких пьес, где Лермонтов очевидно подражал тому немецкому поэту, из которого переведена пьеса «Сосна».

Для доказательства точности переводов Боденштедта Михайлов сделал обратный прозаический перевод на русский язык стихотворения «Дубовый листок оторвался от ветки родимой…» (в переводе Боденштедта «Das verwaiste Blдttchen»):

Попробуем, как это ни трудно, забыть на время о Лермонтове, и переведем это стихотворение подстрочно с немецкого языка.

«Был однажды листок оторван о родимого дуба, был унесен бурей в бездревесную степь; скоро увял он от горя, от зноя и холода, наконец примчал его ветер к Черному Морю. Видит он: стоит у моря молодая чинара; ветер шепчется с ее листвой, играет с ее ветвями, и пестрые птицы качаются на сучьях и поют; во славу морской царевны звучат их песни. Приближается странник-листок к цветущему дереву, молит крова и защиты в его тени, говорит: “Я сиротинка дубовый листок, бурей оторван и унесен из суровой отчизны; так носился я без цели с несказанной тоской; ни крова не мог найти, ни пищи, ни сна; совсем увял под грозой и непогодой -- возьми меня в число своих изумрудных листьев! Я заплачу тебе, если ты избавишь меня от моих мук; знаю много чудных историй и затейливых сказок…” -- “Лети прочь!”, отвечала чинара: -- “ты увял и поблек от непогод, не похож на мои листья. Много видал ты: да на что мне твои рассказы? Довольно утомило уж меня и щебетанье птиц… Лети прочь; от меня ничего ты не дождешься! Я солнцем любима -- для него цвету; гордо подняла я голову к небу, корни мои умывает покорное море”».

Вот, кажется, достаточное доказательство удивительной верности подлиннику в переводе г. Боденштедта. И такова, за очень редкими исключениями, вся его книга.

Статья завершается благодарностью в адрес немецкого переводчика за проделанный им труд.

В рецензии на журнал «Magazin fьr die Kunde des geistigen und sittlichen Lebens in Russland» («Журнал сведений об умственной и общественной жизни в России») [Рецензия] // Отечественные записки. 1853. № 8. Отд. V. С. 88-96. -- Рец. на кн.: Magazin fьr die Kunde des geistigen und sittlichen Lebens in Russland / Hrgb von C. F. Meyer. СПб., 1853. также упоминается сборник Боденштедта, отмечается крайне удачный перевод «Казачьей колыбельной песни»:

«Казачья колыбельная песня» переведена превосходно Фридрихом Боденштедтом в его «Michail Lermontoff's Poetischer Nachlass», и потому перевод г. Вильгельма Берга, с сохранением непонятного для немцев «Баюшки-баю», мог бы и не являться в печати.

Спустя почти десять лет после публикации статей о сборнике Боденштедта Михайлов напечатал в журнале «Современник» рецензию [Михайлов М. Л.] Заметка о Лермонтове. По поводу нового издания его сочинений // Современник. 1861. Т. 85. № 2. Отд. II. С. 317-336. на двухтомное издание С. С. Дудышкина «Сочинения Лермонтова» Лермонтов М. Ю. Сочинения / Под ред. С. С. Дудышкина. СПб.: Тип. А. И. Глазунова и К^о, 1860.. Думается, Михайлов высоко оценил «Поэтическое наследие…», поскольку вспомнил о нем через такой большой промежуток времени и фактически сделал из рецензии на новое собрание сочинений разбор издания Боденштедта. Во вступительной части своей заметки Михайлов представляет сборник Боденштедта как находку, не замеченную другими издателями, в частности Дудышкиным. Михайлов негодует на то, что Дудышкин обошел вниманием материалы Боденштедта, которые, по его мнению, более важны, чем сведения, обнаруженные Дудышкиным:

Напечатанная Боденштедтом в конце его перевода статья о значении Лермонтова в русской жизни и литературе, не смотря на свою краткость, гораздо полнее и лучше объясняет нам его поэтическую личность, чем длинные рассуждения о преемственности известных литературных направлений, к которым можно на живую нитку пристегнуть направление Лермонтова.

Центральное место в статье Михайлова занимают переводы отрывков из «Послесловия» Боденштедта, которое представляет собой биографическую статью о Лермонтове (см. выше в нашей работе). Михайлов делает перевод большей части этой статьи и сопровождает ее собственными комментариями. Кроме того, Михайлов приводит тексты двух стихотворений, не имеющих русских источников, делает к ним прозаические переводы и комментирует. Это стихотворения IX и XII из цикла «Kleine Einfдlle und Ausfдlle» Тексты стихотворений Боденштедта и их русские переводы см. в Приложении.. Первое служит одним из способов объяснения написания Лермонтовым «Последнего новоселья», «с ее странным благоговением к Наполеону и пристрастным взглядом на его политическую роль» Современник. 1861. Т. 85. № 2. Отд. II. С. 321.:

Нам приходит на мысль, не было ли стихотворение, о котором мы упомянули выше [«Последнее новоселье»], шуточною пробой сказать такое «слово» [как «слово» в восьмистишии Боденштедта] и показать, может быть, как легко ему сказать его в шутку. Иначе как понять такое противоречие в человеке, остававшемся так постоянно верным себе во всем? Там же. С. 322.

Второе приведенное Михайловым стихотворение комментируется таким образом:

Вот что значит это четверостишие, помещенное Боденштедтом в числе XII небольших случайных пьес и заметок («Kleine Einfдlle und Ausfдlle»), полученных им, кажется, из рук самого Лермонтова: «Не жалейте о моих страданиях в этой тюрьме! Я предоставляю вам ваши радости и дарю вам ваше сострадание».

Боденштедт познакомился с Лермонтовым в Москве, незадолго перед последним отъездом его на Кавказ. Это было зимой 1841 года, а в июле того же года Лермонтова уже не существовало. Мы позволяем себе предположить, что отрывки, сообщаемые Боденштедтом, принадлежат именно к этой поре. В них, на сколько можно судить по немецкому переводу, выразилось то настроение, в каком должен был находиться Лермонтов особенно перед отъездом своим в кавказскую даль и глушь.

В этих стихотворениях от негодования на пустоту окружающего общества, он не раз переходит к мысли о смерти, которая скоро положила конец его тревожной жизни. «Вы не хотели понимать меня», говорит он в одном месте [а именно в стихотворении VI из цикла]: «вы все у меня отняли, -- не отняли только гордости моей и силы! Поколения сменяются поколениями, и смена эта -- благо!.. Пройдете и вы, и другие заступят ваше место, с новою, более чистою кровью в жилах, -- и поймут они меня если услышат мое слово, -- и благо им будет! Там же. С. 325.

Михайлов называет все эти тексты «замечательными отрывками» и нисколько не сомневается в их подлинности, а кроме того, убежден, что эти «переводы» передают подлинники верно и добросовестно. Это заключение автор делает, опираясь на другие переводы Боденштедта. Таким образом, Михайлов в своей статье придает труду Боденштедта большое значение и подчеркивает его преимущество перед Дудышкиным:

Нам кажется, что одно указание на существование в немецком переводе более десятка стихотворений Лермонтова, неизвестных русским читателям и чрезвычайно важных для его характеристики, было бы полезнее перепечатки некоторых бессознательных грехов юности, которых он вероятно стыдился впоследствии, и притом перепечатки без всяких объяснений. Там же. С. 336.

Надо заметить, что, резко критикуя издание Дудышкина, Михайлов в какой-то степени отдает дань журнальной полемике, поскольку Дудышкин был редактором журнала «Отечественные записки», противостоявшего «Современнику». В целом, такой подробный разговор об издании Боденштедта стал возможен только в 1860-е гг. из-за улучшения цензурных условий в реформенное время.

Статья Михайлова демонстрирует, что авторитет сборника Боденштедта начал укрепляться. Русских издателей стали интересовать те материалы, которыми якобы обладал переводчик. В последнем примечании статьи сказано: «Мы вошли в сношение с Боденштедтом для получения этих любопытных тетрадей и, что будет можно, напечатаем из них в “Современнике”» Там же. С. 336..

В 1861 г. П. А. Ефремов обратил внимание на «десять» стихотворений в сборнике Боденштедта, не известных в России. Будучи редактором второго издания «Сочинений» Сочинения Лермонтова, приведенные в порядок С. С. Дудышкиным. 2-е изд., сверенное с рукописями, испр. и доп. СПб., 1863. Лермонтова, при его подготовке он старался учесть критику в адрес первого дудышкинского издания. Возможно, под влиянием статьи Михайлова он обратил внимание и на сборник Боденштедта. Подозрений в оригинальности текстов у издателя не возникло, напротив, он отметил их качество. 10 декабря он писал А. Н. Афанасьеву:

Странно: у нас рукописей не отыщешь, а между тем у Боденштедта переведены вся Казначейша, весь Валерик и есть три лишние строфы в Сказке для детей, по содержанию и духу (Боденштедт даже размер подлинника и силу стиха сохраняет) несомненно принадлежащие Л<ермонто>ву. Кроме того, напечатано (в переводе) до 10 таких стихотворений, о которых у нас ни слуху, ни духу, - и все очень хороши. Я было хотел просить рукописи у Боденштедта, да одно останавливает: письма на немецком диалекте не могу написать. Бодрова А. С. «Сочинения Лермонтова» 1860 и 1863 годов как историко-литературное исследование и книгоиздательский проект // Русская литература. 2016. № 3. С. 35-36.

Учтя критику издания 1860 г., Ефремов иначе подошел к сопроводительным статьям, примечаниям, комментариям и включил в биографическую заметку о Лермонтове большой фрагмент на несколько страниц из статьи Боденштедта Материалы для биографии и литературной оценки Лермонтова // Сочинения Лермонтова. 2-е изд. Т. 2. С. XXII-XXVII. Впоследствии фрагменты из воспоминаний Боденштедта перепечатывались в других изданиях сочинений Лермонтова, в том числе подготовленных Ефремовым: Лермонтов М. Ю. Сочинения / Под ред. П. А. Ефремова. СПб., 1882. Т. 1. С. XXII--XXXVI. [5-е изд., испр. и доп.]; Лермонтов М. Ю. Сочинения / Под ред. П. А. Ефремова. СПб., 1887. Т. 1. С. XXII--XXXVI. [6-е изд., испр. и доп.]; Лермонтов М. Ю. Сочинения / Под ред. П. А. Ефремова. СПб., 1889. Т. 1. С. XXII--XXXVI. [7-е изд., испр. и доп.]; Лермонтов М. Ю. Иллюстрированное полное собрание сочинений / Под ред. В. В. Каллаша. М., 1915. Т. 6. С. 125-135..

После десятилетнего промежутка в печати снова появляются сведения о переводах Боденштедта. В 1873 г. переводчик Г. С. Чириков опубликовал в «Русской старине» статью «Неизданные стихотворения Лермонтова в немецком переводе Боденштедта» Чириков Г. С. Неизданные стихотворения Лермонтова в немецком переводе Боденштедта // Русская старина. 1873. № 3. С. 394-402., в которой впервые последовательно перевел все девятнадцать неизвестных стихотворений из сборника Боденштедта. Чириков сделал дословные прозаические переводы немецких текстов (их тексты см. в Приложении).

В конце 1870-х гг. произошел новый всплеск интереса к неизданным стихотворениям Лермонтова -- наследием поэта занялся П. А. Висковатый, который стремился отыскать новые тексты Лермонтова. В 1879 г. при подготовке к изданию обратных переводов «неизвестных» стихотворений Лермонтова из сборника Боденштедта Висковатый писал Ефремову, давно издававшему сочинения Лермонтова у Глазуновых (владевших правами на издание с 1858 г.):

С Семевским говорил. Он не надеется на то чтобы стихотворения Л<ермонтова> были пропущены, но обещает сильно хлопотать и напечатать в ближайшей книжке. Просил меня сделать предисловие и написать стихотворения в ином порядке и теснее - на одном листе. Я выполнил желание его. Передаю Вам - как с ним и условился рукопись свою.

Предисловие конечно можно изменить как угодно. Оно может быть и печатано от им<ени> издателя. От моего должно быть конечно объяснение почему я избрал стихотв. а не прозаическ. форму и то место, где я разбираю возможность упрека Боденштедту, что он сам сочинил эти пьесы.

В вашем издании было кажется целесообразно сохранить порядок как у Боденштедта. Для того и прилагаю список уже вам известный. РО ИРЛИ. Ф. 524. Оп. 4. № 44. Л. 1-1 об. (сообщено А. С. Бодровой).

Публикация в «Русской старине» действительно состоялась. Русская старина. 1879. Т. 26. № 10. Октябрь. С. 353-358. Последовательность, в которой стихотворения были представлены у Боденштедта, не соблюдалась, не было деления на два цикла. Переводы предваряла вступительная статья, в которой рассказывалось об обстоятельствах получения Боденштедтом рукописей, объяснялся смысл публикации обратных переводов, который состоял в освещении обстоятельств последних лет жизни Лермонтова и пополнении его наследия. «Возможность упрека Боденштедту» также проговаривалась -- излагалась история с передачей рукописей через М. П. Глебова. Во вступительной статье говорилось: «Заподозрить Боденштедта в том, что он сочинил эти пьесы, уступая увлечению поэта, трудно. <…> Когда ознакомишься с добросовестностью немецкого перевода, то на счет принадлежности стихотворений Лермонтову не остается никакого сомнения. <…> Ничто не может вызывать недоверия к уважаемому германскому поэту» Висковатый П. А. К материалам для биографии М. Ю. Лермонтова // Русская старина. 1879. Т. 26. № 10. Октябрь. С. 354.. Можно заключить, что целью Висковатого было исключить у читателя всякие сомнения в авторстве Лермонтова.

В апрельском выпуске журнала «Русская старина» 1887 г. Семевский М. И. Поэт и профессор Фридрих Боденштедт // Русская старина. 1887. Т. 54. № 5. С. 409-422. Семевский опубликовал обширный материал о Боденштедте и, в частности, обратил внимание на возможное отсутствие источников к тому моменту уже многих заинтриговавших «неизвестных» стихотворений Лермонтова. Он писал:

Известно, что г. Боденштедту принадлежит перевод семнадцати маленьких стихотворений Лермонтова, яко бы переведенных им с копии, списанной одним из кавказских товарищей поэта, но не бывших, за утратою оригиналов, -- напечатанными в русском подлиннике. <…> Мы просили г. Боденштедта поискать в помянутой русской копии стихов Лермонтова, но уважаемый переводчик уклонился от этого, утверждая, что не может их отыскать. Да простит нам Федор Федорович (так зовут русские господина Боденштедта), но доколе не отыщется русский текст, хотя бы только копия помянутых стихов Лермонтова, то оставаться будет невольное сомнение, что переводы г. Боденштедта, будто бы с рукописи стихов Лермонтова, есть не что иное, как оригинальное произведение маститого немецкого поэта, лишь навеянное прекрасно известной ему поэзией Лермонтова Там же. С. 420..

Более того, в примечании Семевский приводит деталь: «Когда я передал мое предположение г. Ф. Боденштедту о том, что я сообщу его в “Русск. Старине”, он отвечал, улыбаясь: “пожалуй, сообщите, это меня не мало не беспокоит; впрочем, я продолжаю еще разыскивать желаемую вами рукопись”» Там же. . Однако все это приводится как забавный факт, а возможно, и подтверждение таланта переводчика. Общая направленность статьи Семевского положительная: с восторгом описывается биография переводчика и его знакомство с Лермонтовым, приводятся фрагменты его переписки с русскими писателями и критиками, а сборник «Поэтическое наследие…» удостаивается исключительных похвал. Однако, в отличие от предшественников, Семевский не утверждает, что переводы Боденштедта точны, а, напротив, называет их подражаниями.

Таким образом, первые рецензии и отклики на издание Боденштедта были довольно разнообразны, но всецело положительны. Критический взгляд на работу переводчика впервые возник только в исследованиях ХХ века См. Дукмайер Ф. Лермонтов у немцев. М, 1913; Жирмунская Н. А. От барокко к романтизму: Статьи о французской и немецкой литературах. СПб., 2001., когда окончательно утвердилась точка зрения на то, что «переводы» Боденштедта из Лермонтова, не имеющие опоры на русские оригиналы, -- лишь вариации немецкого поэта на лермонтовские сюжеты, выданные им за переводы.

3.3 Обратные переводы из «Michail Lermontoffs poetischer Nachlass» и полемика об их текстологическом статусе

Переводы на русский язык «неизвестных» стихотворений Лермонтова, обнаруженных в «Поэтическом наследии…» Боденштедта, делались двумя авторами: в 1873 г. в «Русской старине» были опубликованы прозаические переводы Г. С. Чирикова Чириков Г. С. Неизданные стихотворения Лермонтова в немецком переводе Боденштедта // Русская старина. 1873. № 3. С. 394-402., в 1879-1880 гг. в том же журнале Висковатый П. А. К материалам для биографии М. Ю. Лермонтова // Русская старина. 1879. Т. 26. № 10. С. 353-358., а также отдельной книгой Лермонтов М. Ю. Перевод 18 стихотворений М. Ю. Лермонтова, сообщ. на нем. яз. Фр. Боденштедтом. Дерпт: тип. Г. Лаакмана, 1880. были изданы художественные переводы, выполненные П. А. Висковатым.

Переводы Чирикова предваряет небольшая вступительная статья, в которой переводчик утверждает, что девятнадцать неизвестных стихотворений Лермонтова отличаются «той характерностью, по своей форме и интересу содержания, и тою энергией выражения мысли, которыя свойственны поэзии этого писателя» Русская старина. 1873. № 3. С. 395.. Поскольку Чириков делает дословный прозаический перевод, то читателям остается только поверить ему на слово. Близость и точность переводов Боденштедта, по мнению Чирикова, является подтверждением тому, что форма и содержание лермонтовских текстов были воспроизведены переводчиком вполне. В этой же статье Чириков говорит, что поэмы «Демон» и «Тамбовская казначейша» несомненно были переведены Боденштедтом с рукописи. У Чирикова переведено на одно стихотворение больше, чем у Висковатого, потому что он посчитал еще один текст, не входящий в циклы «Kleine Betrachtungen» и «Kleine Einfдlle und Ausfдlle», - стихотворение «Hinaus» («На волю»), действительно, не имеющее русского источника.

В своих переводах «неизвестных стихотворений» Висковатый значительно повышает уровень их патетичности и заостряет проблематику. В VI стихотворении из «Kleine Betrachtungen» строки «Gott gab mir Zunge, aber als / Ich reden wollte, ging's mir an den Hals!» Бог дал мне язык, но как только я захотел говорить, мне это навредило. (Перевод мой. -- П. Г.) он переводит так: «Когда уста я открывал, / Закон петлей мне угрожал…». В V стихотворении из цикла «Kleine Einfдlle und Ausfдlle» первые строки «Und mag man mich verklagen / Und mag man mit mir rechten» Можно на меня жаловаться, можно меня судить… (Перевод мой. -- П. Г.) переводятся как «Пускай они меня ругают, / Пускай клевещут и бранят, / Судом и пыткой угрожают…». Таким образом, в художественных переводах Висковатого очевидно стремление автора через введение конкретики и повышение инвективной тональности приблизить их к стилю Лермонтова.

Думается, при оценке как переводов самого Боденштедта, так и симпатии издателей и переводчиков к ним, нужно учитывать временную дистанцию: отношение к переводам в середине XIX века было не таким критическим, как в современности: не было столь высоких требований стилистической и лингвистической точности передачи текста оригинала, более всего ценилась красота и изящество самого перевода. Предположительно, поскольку мы говорим о первых переводах Лермонтова, был положительно воспринят и сам факт проявления интереса к творчеству русского поэта, а также стремление со стороны Боденштедта популяризовать эту фигуру в Германии. Но почему, несмотря на малую достоверность легенды, Висковатый в своих публикациях не выражал сомнений в том, что эти маленькие стихотворения имеют отношение к лермонтовским подлинникам?

Вероятно, издатели вполне понимали, что имеют дело не с подлинными текстами, но публикация некогда запрещенных цензурой политических текстов Лермонтова, как это могло быть (и было) представлено, произведет впечатление на публику. Надо также заметить, что своего рода монополией на публикацию лермонтовских сочинений в то время обладал Ефремов Бодрова А. С. «Сочинения Лермонтова» 1860 и 1863 годов как историко-литературное исследование и книгоиздательский проект // Русская литература. 2016. № 3. С. 28-46., и потому публикация Висковатым «переводов» Боденштедта может расцениваться как попытка составить ему конкуренцию. Издательская практика XIX века была достаточно вольной. Поскольку коммерческая выгода играла не последнюю роль, то публикация новых текстов известного автора вполне могла совершиться при наличии только списка, но не рукописи. В прошлогодней курсовой работе мы прослеживали эти особенности издательской практики на примере стихотворения «Прощай, немытая Россия…». См. Горина П. В. «Прощай, немытая Россия…» М. Ю. Лермонтова: рецепция в школьном каноне [Курсовая работа студентки 3 курса Школы Филологии НИУ ВШЭ]. М., 2019.

Переводы, сделанные Чириковым, вошли только в одно собрание сочинений Лермонтова под редакцией Арс. И. Введенского Лермонтов М. Ю. Полное собрание сочинений: В 4 т. / Под ред. Арс. И. Введенского. СПб.: Изд-во А. Ф. Маркса, 1891. Т. 1. С. 280-282. . Переводы Висковатого не печатались ни в одном собрании. При этом переведенная Михайловым биографическая статья Боденштедта о Лермонтове стала частью биографического канона поэта, о чем говорит стабильное включение ее фрагментов в собрания сочинений Лермонтова и популярные издания См. Лермонтов М. Ю. Сочинения / Под ред. П. А. Ефремова. СПб., 1882. Т. 1. С. XXII--XXXVI. [5-е изд., испр. и доп.]; Лермонтов М. Ю. Сочинения / Под ред. П. А. Ефремова. СПб., 1887. Т. 1. С. XXII--XXXVI. [6-е изд., испр. и доп.]; Лермонтов М. Ю. Сочинения / Под ред. П. А. Ефремова. СПб., 1889. Т. 1. С. XXII--XXXVI. [7-е изд., испр. и доп.]; Лермонтов М. Ю. Иллюстрированное полное собрание сочинений / Под ред. В. В. Каллаша. М., 1915. Т. 6. С. 125-135.; М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М.: Худож. лит., 1972. С. 287-294.; Михаил Юрьевич Лермонтов и его сочинения / Литературная детская библиотека. Всемирная хрестоматия. Т. 5. М., 1883. С. 154-158.; Лермонтов М. Ю. Сочинения / Под редакцией П. В. Быкова. Т. 1. СПб.: Изд. С. Добродеева, 1891. С. L-LX. .

Тот образ Лермонтова, который Боденштедт изобразил в «Послесловии» своего сборника, хорошо соответствовал облику Лермонтова, и потому активно использовался русскими издателями. Стихи же, напротив, были не очень яркими, а главное -- не существовали по-русски, что затрудняло их канонизацию. С другой стороны, это способствовало живучести легенды о том, что эти тексты -- действительные переводы, а не свободные вариации.

Заключение

Таким образом, мы рассмотрели ранние переводы текстов Лермонтова в Германии, подробно описав центральную для ранней немецкой рецепции Лермонтова фигуру Фридриха Боденштедта и проследив особенности «обратной» рецепции его книги в России. Реконструируя основные переводческие принципы немецкого поэта, мы проанализировали его более ранние переводческие проекты, послужившие фоном для сборника «Поэтическое наследие Михаила Лермонтова». История сложного авторства в другом переводном сборнике «Die Lieder des Mirza-Schaffy» (1851), который Боденштедт сначала представил как переводной, а затем утверждал его оригинальность, показывает склонность Боденштедта к литературным мистификациям и его крайне вольный подход к публикуемым переводным текстам.

В таком контексте ожидаемой выглядит публикация в сборнике Лермонтова девятнадцати текстов, сочиненных самим Боденштедтом, а также те дополнения, которые он внес в стихотворения и поэмы, не полностью известные в печати. Изучение собственно переводов Боденштедта, опирающихся на лермонтовские оригиналы, также показывает его установку на вольный перевод. Главной своей задачей он видел прежде всего воспроизведение настроения переводимого текста, для чего нередко добавлял образы и выразительные фигуры. Анализ биографической статьи Боденштедта о Лермонтове продемонстрировал ориентацию немецкого литератора на биографический метод Сент-Бёва и романтическую концепцию жизнетворчества. Рассмотрение рецепции переводов Боденштедта в России привело нас к заключению, что стихотворения Боденштедта, добавленные им сборник переводов Лермонтова, в силу своей художественной бесцветности и неподтвержденного статуса не были канонизированы. В то же время образ Лермонтова из биографической статьи оказался крайне удачным, а потому долгое время заимствовался русскими издателями сочинений поэта и таким образом вошел в лермонтовский канон.