2.2.3 Гете и бидермейер. Анализ мировоззренческих позиций писателей бидермейера позволил включить в круг его литературных источников некоторые произведения И.В. Гете (пьесы "Стелла", "Клавиго", "Гражданин генерал", поэма "Герман и Доротея"). Анализ показывает, что существует немало параллелей между искусством бидермейера и творчеством Гете. Близость писателя к бюргерской среде, в которой формировалась идеология бидермейера, его отношение к Французской революции, внимание к интересам публики объясняют появление в произведениях Гете героев, сюжетов, конфликтов, типичных для литературного бидермейера XIX в., но представленных на ином эстетическом уровне. Нельзя сказать, что Гете предвидел бидермейер, но то, что писатели бидермейера знали о Гете и его идеях, бесспорно. Создавая в своих произведениях образ старого доброго времени, они обращались к миру бюргерской идиллии ушедшего столетия, неотъемлемой частью которого был Гете и его произведения. Однако следует подчеркнуть, что произведения Гете, безусловно, в художественном отношении и в своем идейном значении неизмеримо выше общего потока авторов литературы бидермейера. Круг проблем, интересовавших великого немца в названных нами произведениях, выходит далеко за границы, определяющие мироощущение бидермейера.

2.2.4 Традиции немецкой сентименталистской литературы XVIII в. и "усредненный" бидермейерский сентиментализм. Литература бидермейера наследует и традиции сентиментальной литературы XVIII в. Приспосабливаясь ко вкусам массового читателя, бидермейер создает вариант "усредненного" сентиментализма, то есть заимствует лишь художественные приемы и чрезмерную эмоциональность, оставляя без внимания философскую основу явления. Примерами подобного поверхностного понимания сентименталистской дилеммы "разум и чувство" служили многочисленные произведения из потока тривиальной литературы, в котором заметное место занимали романы А. Лафонтена. Сентиментализм Лафонтена не предполагает глубокого проникновения в психологию героя, он основан на демонстрации "внешних" переживаний персонажей. Более того, романы Лафонтена представляют своеобразную "литературную кладовую", из которой затем будут черпать сюжеты писатели бидермейера. Схожими являются также принцип отбора жизненного материала (частная жизнь среднего сословия), игнорирование социально-исторического момента, обязательные для главного героя черты: добродетельность, аполитичность, чувствительность; перенесение конфликта в сферу этики. Однако анализ романов Лафонтена "Новые семейные картины, или Жизнь бедного священника одной немецкой деревни и его детей" (1798-1800), "Бланка и Минна, или Мещанские нравы" (1806), показывает, что они несут отпечаток литературы XVIII в. В отличие от литературного бидермейера произведениям писателя свойственен чрезмерный дидактизм, пафосный стиль, громоздкость в построении сюжета. В литературе бидермейера, используя аналогичные или схожие с лафонтеновскими сюжеты, писатели устраняют всякую назидательность, пафос заменяют трогательностью, упрощают сюжет и отдают предпочтение малым жанрам.

В освоении материала из жизни третьесословного героя, бюргера, литературный бидермейер следует его сентиментальной трактовке, представленной, например, в идиллии И.Г. Фосса "Луиза". В XIX в. в литературе бидермейера темы, мотивы и образы сентиментализма обретают иное содержание, обусловленное общим настроением "меланхолии эпохи Реставрации".

Помимо названных произведений в данном разделе анализируется роман А. Коцебу "Жертва супружеского тщеславия, или Бедствие от чрезмерной любви" (1809), а также сентиментально-идиллическая поэзия XVIII в.

Говоря о формировании черт литературного бидермейера в связи с литературой XVIII в., нельзя сказать, что сентиментализм привносился в эстетику бидермейера лишь на уровне его художественных принципов. Писатели этого течения наполняли сентименталистские формы иным содержанием. На этапе интенсивного развития бидермейерских тенденций в немецкой литературе 20-40-х гг. XIX в. оно было связано, как отмечает Ф. Сенгле, с "меланхолией эпохи Реставрации" и "сентиментальной мировой скорбью". Эти настроения охватили целые поколения немцев в посленаполеоновской Германии. Слезливость, чувствительность, экзальтированность героев литературы бидермейера - это не проявления того культа чувств, который в XVIII в. был противопоставлен сентименталистами холодному рационализму. В этом обнаруживаются черты душевного состояния, характерные для молодого поколения реставрационной эпохи, порожденного неуверенностью в завтрашнем дне, страхом перед глобальными историческими переменами. Чрезмерная эмоциональность, вылившаяся на страницы литературного бидермейера, уравновешивала стабильность состояния внешнего мира.

Глава 3. Романтизм и бидермейер. Глава посвящена исследованию связей этих двух художественных систем в немецкой литературе и искусстве первой половины XIX в.

3.1 Отношение бидермейера и романтизма в немецкой литературе первой половины XIX в.: борьба или взаимодействие. К моменту утверждения романтических тенденций в немецкой литературе уже были пройдены первые три из намеченных выше этапа развития литературного бидермейера, завершившиеся появлением его отдельных устойчивых черт (среднесословный герой, культ частной жизни, аполитичность, проповедование бюргерского образа жизни). Поэтому бидермейер в литературе не может являться лишь откликом на романтизм. Изучение истоков литературного бидермейера доказывает органическую связь этого течения с традициями литературы XVIII в., что также опровергает его "романтическое" происхождение. Мнения исследователей (М.И. Бент Бент М.И. Немецкая романтическая новелла. Генезис, эволюция, типология / М.И. Бент. Иркутск: Изд-во Иркутстк. ун-та, 1988. С. 292. , Г. Петерли Peterli G. Zerfall und Nachklang. Studien zur deutschen Spдtromantik / G. Pikulik. Zьrich, 1958. , Ф. Сенгле Sengle F. Biedermeierzeit. Deutsche Literatur im Spannungsfeld zwischen Restauration und Revolution 1816-1848 / F. Sengle. Stuttgart, 1972-1980. Bd. 1-3 Bd. 1., 1972. S. 244. и др.), считающих, что зарождение бидермейера происходит в рамках романтической эстетики, и рассматривающих бидермейер как вариант романтизма в новых исторических условиях, основываются, главным образом, на хронологической близости явлений и отсутствии ясных границ между поздним романтизмом и бидермейером.

Литература романтизма и бидермейера развивались одновременно и параллельно друг другу, о чем свидетельствуют многочисленные отрицательные отзывы романтиков о литературе "тривиального бидермейера" (А. Шлегель, В. Гауф). Появление в литературе "тривиального", а позднее - "высокого" бидермейера отдельных романтических сюжетов, тем и образов, данных в иной интерпретации, вполне закономерно, поскольку "эволюция литературы… совершается не только путем изобретения новых форм, но и, главным образом, путем применения старых форм в новой функции" Тынянов Ю.Н. О пародии / Ю.Н. Тынянов // Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.

С. 293. . О взаимоотношении романтического и бидермейеровского миропонимания можно сказать, что это - полемика, ведомая на разных уровнях литературы и искусства; разные взгляды на один и тот же предмет.

3.2 Взаимовлияние литературного бидермейера и позднего немецкого романтизма. Специфика функционирования литературного бидермейера состоит не в его демонстративной критике или антиромантической манифестации, а в настойчивом стремлении примирить контрасты, увидеть окружающий мир с его положительных сторон, предложить более достижимые идеалы. Эта тенденция отчасти присуща и самому романтизму на его последнем этапе, что объясняет множество явлений, объединяющих поздний романтизм и бидермейер, поскольку граница между ними размыта и условна. Сравнительный анализ новеллы Э. Т.А. Гофмана "Дон Жуан" и Э. Мерике "Моцарт на пути в Прагу" доказывает это. В произведениях речь идет о Моцарте и его опере "Дон Жуан". Однако Гофман делает акцент на впечатлении от музыки великого композитора, что вполне характерно для романтической прозы. Мерике, как писатель, воплотивший в своем творчестве черты бидермейера, изображает своего героя, прежде всего, как обыкновенного человека, живущего заботами о семье и работе.

Взаимоотношение позднего романтизма и литературного бидермейера в немецкой литературе XIX в. обусловлено тем, что бидермейер продолжает, а не отрицает традиции позднего романтизма, но делает это уже с иных мировоззренческих позиций. Вместе с тем в произведениях поздних романтиков, например, Й. ф. Эйхендорфа, позднего Л. Тика, обнаруживаются черты, присущие бидермейеру, что свидетельствует о преодолении романтической категоричности во взгляде на реальный мир.

Общие черты в литературе бидермейера и позднего немецкого романтизма объясняются процессом "демифологизации сознания" (Ф.П. Федоров) Федоров Ф.П. Художественный мир немецкого романтизма: Структура и семантика / Ф.П. Федоров. М.: МИК, 2004. С. 323. , который означает исчерпанность и завершение развития романтизма и способствует интенсивному развитию литературного бидермейера. Отход от романтических установок в творчестве Э. Т.А. Гофмана и Л. Тика показывает, что бидермейер с его позитивным восприятием окружающей действительности в итоге доминирует над романтизмом. В целом общие тенденции в литературе позднего романтизма и литературном бидермейере следует рассматривать как факт признания объективной реальности поздними романтиками, что всегда было свойственно бидермейеру.

3.3 "Романтическая пародия" и пародия на романтизм в литературе бидермейера. Известно, что "романтическая пародия" иначе расставляет акценты в изображении романтического мира и тем самым низводит идеальное до уровня обыденного. Ее суть, как считает Г.Н. Храповицкая, "заключается в том, что, не отрицая высоких идей романтизма, она травестирует высокие романтические образы и идеи, создавая новое их освещение" Храповицкая Г.Н., Коровин А.В. История зарубежной литературы. Западноевропеский и американский романтизм / Г.Н. Храповицкая, А.В. Коровин. М.: Флинта: Наука, 2002. С. 120. . Вместе с тем появление пародии в романтической эстетике свидетельствует о явном кризисе романтического сознания. В то же время благодаря "романтической пародии" создается потенциал, который будет использован в дальнейшем литературой бидермейера, поскольку снижение романтического идеала, достигнутое действием "романтической пародии", выдвинет на авансцену образ обывателя, обыкновенного человека. Она как бы подготавливает почву для восприятия подобных персонажей, так как, изъятые из контекста романтических воззрений, они становятся простыми бюргерами - героями бидермейерской литературы и искусства. "Романтическая пародия" обусловила появление важной точки соприкосновения романтизма и бидермейера - утверждение в литературе нового литературного типа героя, обычного человека.

Наиболее явственно ее итоги проявились в творчестве Й. Эйхендорфа. Писатель, пришедший в литературу на исходе романтизма, вполне осознавал несостоятельность многих романтических идей. В работе анализируется его роман "Предчувствие и действительность" („Ahnung und Gegenwart“, 1815). Однако романтические штампы становятся объектом пародии не только для романтиков. В произведениях литературного бидермейера также встречаются собственно пародии на романтическое искусство (например, в романе Г. Клаурена "Человек в незнакомом мире, или Семейное счастье графа***", на картине художника К. Шпицвега "Бедный поэт"). Возможно, отстаивая свое понимание цели и задач искусства, писатели бидермейера, не создавая эстетических программ, выражали свое отношение к романтизму с помощью пародии. "Романтическая пародия" и пародия на романтизм - явления разного порядка, но их конечный результат схож - констатация исчерпанности романтизма. Вместе с тем литературе и искусству бидермейера свойственна и ирония в восприятии окружающего мира. Это свидетельствует о том, что писатели и художники бидермейера осознавали дистанцию, отделяющую их произведения от реального мира.

Глава 4. Бидермейер как литературное течение середины XIX века. Выявление истоков и связей литературного бидермейера с культурными направлениями XVIII в. подготовило почву для создания общей картины этого течения в рамках немецкого литературного процесса XIX в.

4.1 Культурно-исторический контекст литературного течения "бидермейер". Выявление культурно-исторического контекста, в который вписывается литературное течение "бидермейер", показывает, как накопившийся к началу XIX в. художественный и эстетический материал обрел вид и статус. Для этого необходимы были особые внутриполитические, экономические, общественные и культурные условия. Важнейшими историко-политическим факторами, повлиявшими на распространение бидермейерских идей и вызвавшими интенсивное развитие литературы бидермейера, стали решения Венского конгресса 1815 г. и утвердившаяся вследствие этого политика Реставрации. Утверждение вкусов третьего сословия происходит не только в сфере литературы, наиболее ярко они проявились в интерьере и живописи. На фоне разнообразных литературных явлений середины XIX в. литература бидермейера, возникшая еще в XVIII в., из периферийного литературного явления стала одним из основных течений немецкой литературы постромантической эпохи. Достижения научно-технического прогресса в области печати позволили значительно увеличить тиражи изданий, отвечающих вкусам массовой публики, что привело к росту популярности множества авторов литературы бидермейера и также способствовало ее интенсивному развитию.

4.2 Эстетика литературы бидермейера. Отсутствие теоретической базы немецкого бидермейера значительно затрудняет формирование представления о нем. Ни художники, ни писатели этого течения в XIX в. не соотносили свое творчество с каким-либо направлением современной культуры. Поэтому представление об эстетике литературного бидермейера можно составить, главным образом, на основе анализа художественных произведений писателей этого течения и отзывов о нем представителей других литературных направлений. Анализ этого материала позволил обозначить положения, концептуально важные для создания общей картины литературы и культуры бидермейера в целом.

Основополагащее значение для эстетики литературы бидермейера имеет категория "старого доброго времени" („die gute alte Zeit“), которая, как предельно общее понятие, выражает суть этического идеала бидермейера. Не менее важна и аксиологическая ценность этой категории, заключающаяся в представлении о прошлом как о времени, в котором важнейшие для бидермейера жизненные ценности - дом, семья, быт - оказывались единственными прочными и незыблемыми основами существования. Писатели этого литературного течения идеализируют прошедший век. Герои бидермейера укрылись от современной действительности за стенами уютного дома в семейном кругу. Это напоминает своеобразное движение вспять: достигнув своего расцвета, литературный бидермейер возвращается к своим истокам, с позиции XIX в. идеализируя век XVIII. Именно выделение категории "старого доброго времени" как важнейшей в этике и аксиологии бидермейера "высвечивает", делает более четкими положения эстетики его литературы.

Формирование бидермейерской эстетики в рамках литературы XVIII в. прежде всего, связано с утверждением нового героя - обыкновенного человека, представителя третьего сословия. Выдвинутый на литературную арену писателями и драматургами XVIII в., он стал воплощением идеологии широких слоев общества. Однако к концу столетия этот образ утратил свой изначальный просветительский социально-идеологический пафос, в итоге третьесословный герой стал воплощением бюргерских нравов, образцом добродетельного семьянина. Осмысленный в связи с категорией "старого доброго времени", он становится типичным бидермейерским героем, ностальгически вспоминающем о прошлом. Вместе с тем в его образе воплощается важный для литературного бидермейера культ "каждого человека" („Jedermann“). Для писателей этого течения принципиально важным было отразить в произведениях интересы среднестатистического гражданина, подчеркнуть значимость самого обыкновенного члена общества, показать, что его жизнь по-своему интересна и достойна того, чтобы о ней писать. Это объясняет популярность подобных произведений в среде массового читателя, поскольку каждый мог узнать в прочитанном своих соседей, родственников, себя самого. Характерные для них образ героя-обывателя, особое внимание к частной жизни, роль чувства в восприятии мира, назидательность, идилличность, заимствованные из литературы предшествующего периода, явились результатом активной переработки бидермейером известного материала при расстановке новых акцентов.

Интерес к обыкновенному человеку вызвал повышенное внимание к частной жизни. Литература XVIII в. открыла неисчерпаемое богатство этой темы, а бидермейер, по-своему интерпретируя ее, делает семью, брак, родственные отношения основным материалом, на основе которого выражает свою идеологию и мировоззрение.

С традициями сентиментализма связан в эстетике литературного бидермейера культ чувства. Бидермейер придает эмоциональному миру человека важное значение, но чувства его героев носят упрощенный, поверхностный характер, поскольку ограниченность темой семьи и частной жизни не допускает высоких страстей. Авторы много пишут о внешнем проявлении этих чувств, не проникая в глубины психологии героя, поэтому в произведениях так много слез, дрожи в голосе, трепета, прерывистого дыхания, холодных рук и других признаков душевного волнения. Только у мастеров "высокого" бидермейера мы встречаем более глубокое проникновение в мир человеческой души. Это новое качество течения.

Писатели бидермейера неизменно подчеркивали в своих произведениях важность нравственных норм. Этой литературе на разных этапах ее развития всегда была свойственна назидательность. Такие качества, как добродетельность, честность, порядочность, искренность, верность особенно ценились и всегда награждались. Религиозная проблематика органично вписывается в систему бидермейера XIX в., ибо это развитие в новых условиях тех нравственных ценностей, внимание на которые было обращено на этапе становления.

Отличительной особенностью бидермейерского взгляда на мир является стремление представить картину действительности в идиллическом виде. Хотя сам жанр идиллии, характерный для литературы сентиментализма, не стал популярным в XIX в., бидермейер в полной мере использует его идею противопоставления мира реального и идиллического. Говоря об идиллии в литературе бидермейера, можно отметить, что быт играет здесь одну из первых ролей, способствуя созданию ее особого вида - "семейной идиллии".

Черты, заимствованные из литературы XVIII в., бидермейер пересмотрел в соответствии с собственными мировоззренческими установками и сделал новые акценты.

Развитие новых идей в литературной эстетике бидермейера связано с событиями начала XIX в. На фоне бурной политической жизни Германии 1810-х гг. особую роль в восприятии писателями этого течения действительности начинает играть общее настроение, обозначенное немецким словом "die Resignation" (отречение, отказ, покорность судьбе, разочарованность, пессимизм). Оно было вызвано сознанием бессилия изменить окружающий мир, повлиять на ход истории. В этих условиях образ "старого доброго времени" обрел свое категориальное значение. Отсюда общее для бидермейерского искусства стремление отгородиться от масштабных событий действительности, воплотившееся в его подчеркнутой аполитичности.

Неразрывно с категорией "старого доброго времени" связана ностальгичность, которая окрашивает литературу бидермейера. Сожаление о прошлом, идеализация прошлого закрывает для писателей этого течения перспективу. Мир ограничен днем сегодняшним и воспоминаниями о дне вчерашнем. Возникающее при этом ощущение замкнутости, ограниченности, статичности и создает особую атмосферу бидермейера.

Постепенно понимание частной жизни как самоценного мирка, в котором всегда уютно и комфортно, в произведениях писателей бидермейера расширяется, и в его круг включаются такие понятия, как "малая родина", "родной край". Лишенный поэтических украшений, этот образ создается на основе этнографического, географического, бытового материала. Для писателей становится важным передать его первозданный вид, не подвергнутый влиянию прогресса. Отсюда - трепетное отношение ко всему патриархальному: нравам, традициям, быту, то есть к тому, что не поддается воздействию времени и может стать надежной опорой в быстро меняющемся мире, который пугал статичный и консервативный бидермейер. С образом "малой родины" неразрывно связана идея патриотизма, своеобразно преломленная через призму мировоззрения бидермейера. Акцентирование национальной темы характерно и для литературы предшествующих эпох, однако в творчестве писателей этого течения она утрачивает свой политический и общественный пафос. Быть немцем для героев этой литературы - значит быть не представителем государства, носителем языка и культуры, а бережно сохранять свою национальную самобытность, истоки которой кроются в патриархальных нравах, в привязанности к родному краю. В этом нам видится охранительная позиция бидермейера, закрывающегося от всякого влияния извне. Литературе этого течения, в отличие от бидермейерской живописи и дизайна, свойственно особое отношение к истории. В целом ряде ее произведений писатели обращаются к исторической тематике (драма "Князья Хованские" Э. Раупаха, роман Й.В. Шеффеля "Эккехард", новелла Г. Клаурена "Гелла, дитя Хорватии" и мн. др.). Однако в них нет глубокого проникновения в изображаемый исторический период. История становится для литературы бидермейера, скорее, декорацией, красивым фоном, на котором действуют все те же обыватели.

Противопоставляя окружающей действительности мир, наполненный спокойствием и уютом, писатели этого литературного течения стремились к сглаживанию конфликтов и всевозможных острых углов. При этом бесконфликтность бидермейера отнюдь не означает полное отсутствие каких-либо противоречий, однако все они вполне разрешимы, не выходят за рамки частной жизни, не вызывают общественного резонанса. Бидермейер, отчасти как и романтизм, создает второй мир: не двоемирие, а второй мир, отличный от пугающей обывателя реальности. Этот мир существует не в области недостижимого идеала, а коренится в исконных национальных бюргерских ценностях.

Важной составляющей картины мира в литературе бидермейера является внимание к детали, к предмету. Реалии быта становятся равноправными действующими персонажами произведений, поскольку именно быт осмысливается как самая близкая, интимная сфера жизни человека. Вещь часто рассматривается в ее утилитарном значении, но от этого она не становится менее привлекательной. Благодаря деталям в целом ограниченный художественный мир бидермейера не кажется скучным, так как украшен множеством живописных подробностей.