Русская символистская критика (1890–1910-е гг.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

Русская символистская критика (1890 - 1910-е гг.):

Крылов Вячеслав Николаевич

Казань, 2007

Работа выполнена на кафедре русской литературы ГОУ ВПО «Казанский государственный университет имени В. И. Ульянова-Ленина» Министерства образования и науки Российской Федерации

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Федотов Олег Иванович;

доктор филологических наук, профессор Михайлова Мария Викторовна;

доктор филологических наук, профессор Карпов Игорь Петрович

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Саратовский государственный университет им. Н.Г.Чернышевского»

Защита диссертации состоится 12 ноября 2007 года в 13.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.081.14 при Казанском государственном университете по адресу: 420008, г. Казань, ул. Кремлевская, д. 35 (2-й учебный корпус), ауд. 1306.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. Н.И. Лобачевского Казанского государственного университета (Казань, ул. Кремлевская, д. 35).

Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте Высшей аттестационной комиссии в сети Интернет 2007 года.

Автореферат разослан « » 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат филологических наук

доцент Козырева Мария Александровна

Общая характеристика работы

Актуальность исследования.

Литературная критика символистов остается наименее освоенной частью их творческого наследия. Это особенно показательно в сравнении с плодотворным и активным изучением символистской поэзии, прозы и драматургии. Между тем очевидно, что представление о литературной жизни того или иного периода будет недостаточным без выявления роли и места критики. На всех этапах развития русской литературы, начиная с XVIII века, критика в системе историко-литературного процесса играла значимую роль как составной элемент литературной жизни, форма самосознания литературы, организатор общественного мнения, «движущаяся эстетика» и т.д. Это имеет особое отношение к тем периодам истории литературы, которые отмечены активностью писательских выступлений в роли критиков (романтизм, Серебряный век).В насыщенной картине литературно-критического процесса рубежа XIX-XXвв.символистская критика была одним из ведущих и значимых направлений.

Критика символистов представляет исследовательский интерес и как составная часть творческого наследия, и как отдельная страница в истории русской литературной критики. Выявление достигнутого символистами в области критики дополняет картину многообразия творческих поисков в переходный этап литературного развития, способов контакта с читателем, жанровых форм, экспериментаторства и всего того, что связано с феноменом русского символизма..

Научное изучение символистской критики было начато Д.Е. Максимовым. Статья «Критическая проза Александра Блока», вышедшая в первом Блоковском сборнике 1964 года, и книга «Поэзия и проза Ал. Блока» остаются лучшим обобщающим исследованием о символистской критике.

Исследование Д.Е. Максимова оказало влияние на общую доминанту оценок значения символистской критики для становления эстетики и литературной науки, но поэтологическая сторона их критики со времени появления этой работы не получила сколько-нибудь развернутого продолжения. Различным аспектам деятельности критиков-символистов были посвящены статьи, опубликованные в 1960 - 1980 годы в Блоковских сборниках Тартуского университета и сборниках Брюсовских чтений (З.Г. Минц, С.К. Кульюс, Н.Г Пустыгина, Г.М. Пономарева, М.Л. Мирза-Авакян, Т.В. Анчугова, С.П. Ильев, Л.А. Сугай, К.С. Сапаров, С.И. Гиндин и др.).

Со второй половины 1980-х годов все более нарастающими темпами происходила «реабилитация» литературы серебряного века. Уже сами метаморфозы этого возвращения стали предметом разнообразных дискуссий. Литературоведение многое прояснило в картине литературного процесса конца XIX - начала ХХ веков, и символизма в частности (исследования Д.Е. Максимова, З.Г. Минц, А.В. Лаврова,Н.В.Котрелева, С.П. Ильева, В.Н. Топорова, Л.А. Колобаевой, Н.Ю. Грякаловой, И.Г. Минераловой, А. Ханзена-Леве, И. Смирнова, Л. Силард, А. Флакера, И. Хольтхузена, М. Дрозды, Р.Д. Клюге и др.). Стал все более расширяться круг фактических материалов и по истории символистской критики. В публикациях этих изданий, в комментариях к ним вводятся в научный оборот различные источники, осмысляется ряд частных внутрисимволистских взаимоотношений, описываются отдельные эпизоды литературно-критических дискуссий. Подобные работы, написанные чаще всего превосходными знатоками эпохи Серебряного века, создают основу для концептуального осмысления истории символистской критики.

В последнее время научный интерес к символистской критике заметно вырос. Различным аспектам этой критики посвящены статьи, диссертационные работы отечественных (Т.Н. Бреева, Ю.В. Кричевская, М.В. Михайлова, М.В. Мыслякова, М.В. Орлова, Г.М. Пономарева, Л.А. Сугай, А.В. Чепкасов, А.В. Черкасова, В.В. Шабаршина, Я.С. Усачева, М.Ю. Эдельштейн), зарубежных (К. Гидини, К. Депретто, П. Карден, Т. Пахмусс, М. Паолини, Л. Пильд, С. Рабинович, Ш. Розенталь, Р. Уэллек, М. Юнгрен) исследователей. Осмысляется персональная деятельность в качестве критиков Д.С. Мережковского, З.Н. Гиппиус, М.А. Волошина, Эллиса.

Отдельные наблюдения над поэтикой статей символистов включены в контекст исследований идейной и творческой эволюции символистов (А.В. Лавров «А. Белый в 1900-е годы», А.В. Федоров «Иннокентий Анненский: Личность и творчество»), их интерпретаций русской классики (Л.А. Сугай «Гоголь и русские символисты», Л. Пильд «Тургенев в восприятии русских символистов», авторы статей сборника «Связь времен. Проблемы преемственности в русской литературе конца XIX - начала ХХ в.» и др.), проблем писательской критики конца XIX - начала ХХ в.в. (С.А. Кочетова). Отметим значимость исследований поэтики художественной прозы символистов, стилистики их текстов (Н.А. Кожевникова, Л.А. Новиков, Д.М. Поцепня ,Н.Б.Руженцеваи др.).

Следует подчеркнуть, что в наиболее интересных из них намечаются отдельные перспективные аспекты изучения поэтики критических статей символистов (неомифологизм, интертекстуальность, диалогическое начало, жанровое своеобразие и т.д.). Однако они представляют отдельные наблюдения по существу единого явления, которое не получило обобщающего рассмотрения ни в отечественном, ни в зарубежном литературоведении. Явно недостает труда, специально посвященного проблемам теории и истории символистской критики. Литературная критика символистов как целостное явление, проявляющееся в сходстве ряда внешних черт, типологически близких принципов подхода к литературе, жанровых структур, до сих пор не становилась предметом самостоятельного изучения. Но сам факт появления исследований последнего времени о символистах-критиках свидетельствует о необходимости всестороннего изучения данного явления и его теоретического обоснования.

Исследователи истории и теории русской критики не раз подчеркивали необходимость формирования концепции критики отдельных периодов в их целостности и реальной сложности, преодоления описательности, фрагментарности в подходе к критике (М.Г. Зельдович) . Уйти от чисто эмпирического, описательного, «летописного» подхода к критике (эта задача приобретает особую актуальность применительно к символизму ввиду обширности созданных им критических текстов) позволит только историко-теоретический подход.В предмет истории критики должны быть включены создаваемые критикой теоретические концепции, формы преемственности и взаимодействия с предшественниками, жанровые образования и стили. Возникает потребность комплексного рассмотрения вопросов теории, методологии и критической практики символистов.

Проведенное исследование актуально как в историко-литературном, так и в теоретическом аспектах. В историко-литературной области изучение символистской критики расширяет знание о закономерностях литературного процесса конца XIX - начала ХХ веков, о месте критики в литературно-теоретических проектах символистов, позволяет дополнить существующие представления о поэтике символизма.

С точки зрения теоретического знания, критика символистов дает богатый материал для осмысления таких проблем, как переходность в развитии критики, критическая стратегия направления в критике, специфика писательской критики и - особенно - типология и поэтика ее жанров .

В литературоведении уже давно наметился подход от чисто эмпирического, прикладного изучения критики (критика с точки зрения эволюции суждений о литературе) как предварительного этапа историко-литературного исследования к постижению ее функциональных возможностей в историко-литературном процессе, проблем взаимодействия критики и литературы на уровне структуры текста.

Особый интерес в этой связи приобретает исследование критики переходных эпох, какой явился рубеж XIX - ХХ веков. Современные концепции перехода в русской художественной культуре указывают, что переход от одной системы ценностей к другой «или может представать резким разрывом между системами ценностей, или же соответствовать преемственности, когда разрыв нейтрализуется сохранением существующих ценностей и их полным или частичным включением в новую систему ценностей» . Зримое выражение изменений в характере критики дает только углубленный анализ текстовой реальности критических произведений, то есть исследование поэтики литературной критики. Большинство историков и теоретиков критики признают научную актуальность изучения критики с точки зрения поэтики и мастерства.

Казалось бы, с точки зрения поэтики литературная критика русского символизма должна была изучаться прежде всего. Однако в названном аспекте символистская критика остается малоисследованной. Большинство работ, посвященных жанру, композиции, стилю, образу автора, принципам и приемам анализа и интерпретации художественного произведения, поэтике чужого текста в структуре статьи, посвящены классической критике XIX века (исследования Л.П. Гроссмана, М.Я. Полякова, Б.И. Бурсова, Б.Ф. Егорова, А.М. Штейнгольд). В новаторской книге Б.Ф. Егорова «О мастерстве литературной критики. Жанры. Композиция. Стиль» (1980) были рассмотрены критические жанры в их движении и эволюции, поставлены проблемы взаимосвязи критики и литературы, соотношения научного и художественного аспектов в критике, но они решены на материале критики XIX века. Тем самым заложены основы исторической поэтики русской критики XIX века. Данный подход необходимо «продлить» и далее - в рубеж XIX - ХХ веков.

Обращение к истории символистской критики актуально и в контексте современных споров о «кризисе» критики и изучения исторического опыта того, как преодолевался этот кризис на разных этапах истории. Неслучайно многие участники современных дискуссий упоминают о начале ХХ века, когда возникла символистская критика, которая стремилась выработать новый язык, адекватный изменениям в литературе.

Целью исследования является постижение генезиса символистской критики, раскрытие эксплицитных и имплицитных связей ее с традициями отечественной и западноевропейской критики, анализ типологических принципов и поэтики ведущих жанров.

Задачи исследования. В соответствии с выдвигаемой целью и обозначенным подходом ставится ряд основных взаимосвязанных задач:

- рассмотреть литературно-критическую ситуацию рубежа XIX - ХХ веков (дискуссии о критике, споры о «наследстве», «конфликты» критики и литературоведения) как одну из важнейших предпосылок возникновения символистской критики;

- ввести критику символистов в широкий контекст процессов обновления критики в конце XIX - начале ХХ веков;

- выявить типологические и генетические связи символистской критики с западноевропейскими и национальными традициями, раскрыть на этой основе специфику форм диалога символистов с предшественниками и современниками («фоновая» традиция, цитатность, заимствование, отталкивание и пр.);

- дать характеристику типологических свойств символистской критики в аспектах: течений, принципов подхода к литературе, типов интерпретаций, форм авторского сознания и типологии автора как субъекта критической деятельности;

- проследить жанрообусловливающие и жанрообразующие факторы ведущих жанров символистской критики;

- проанализировать функциональные структурные особенности, жанровые разновидности статей-манифестов, теоретических статей и лекций, предисловий, рецензий, параллелей, литературно-критических портретов, обозрений, циклов и книг критических статей.

Научная новизна диссертации обусловлена тем, что это - первый опыт целостного исследования символистской критики. До сих пор символисты как критики изучались либо в отдельных статьях, либо в монографических исследованиях, посвященных творческому пути отдельных писателей, где критике уделялось весьма скромное место (за исключением А. Блока, В. Брюсова). символист цитатность заимствование

Ведущий принцип исследования - историко-типологический.В работе не выделена монографически деятельность ни одного критика; отдельное учитывается как проявление некоторых общих закономерностей. Большинство анализируемых в диссертации фактов - высказывания символистов, их переписка, литературно-критические дискуссии - рассматриваются в качестве элементов системы символистской критики в целом.

Новизну диссертации придают:

- выбранный историко-теоретический ракурс исследования. Критика рассматривается с позиций своеобразного дополнения литературы и реализации интерпретативно-прогностических функций критики в литературно-критическом процессе;

- более пристальное, чем это представлено в частных исследованиях, описание трансформационных процессов в критике символистов, объяснение статуса критики в их «программах» , анализ поэтики ведущих жанров, ряд из которых (манифест, предисловие, параллель, книга критики) впервые осмыслен в таком объеме;

- обогащение литературоведческого исследования критики элементами лингвистики, текстоведения, риторики;

- привлечение широкого круга опубликованных, но малоосвоенных и, как правило, не привлекавшихся для изучения истории критики источников (журнальные, газетные, эпистолярные материалы), а также введение в научный оборот ряда архивных материалов, позволяющих аргументированно осветить деятельность Д. Мережковского, П. Перцова, И. Коневского, Ф. Сологуба, А. Белого, В. Брюсова.

Методологическая основа исследования. В основу диссертации положены концепции специфики литературно-критической деятельности, филологические принципы изучения критики ведущих отечественных (Б.Ф. Егоров, В.В. Прозоров, Е.Г. Елина, М.Г. Зельдович, А.М. Штейнгольд, Ю.Б. Борев, Л.В. Чернец, И.В. Кондаков, М.Я. Поляков, В.В. Перхин, Е.С. Громов, В.Н. Коновалов, А.С. Курилов, Н.В. Володина), зарубежных исследователей (Р. Уэллек, Т. Элиот, Ж. Старобинский, Ж. Женетт, П. де Ман, А. Компаньон, Р. Барт, Ж. Полан). В работе широко используются труды отечественных и зарубежных исследователей символизма и литературного процесса конца XIX - начала ХХ века в целом, так или иначе затрагивающие и критическую составляющую символистского творчества (А.В. Лавров, Н.А. Богомолов, З.Г. Минц, М.В. Михайлова, Е.В. Иванова, В.А. Келдыш, В.М. Паперный, И.П. Смирнов, А. Ханзен-Леве, А. Пайман, В. Эрлих).

Особо отметим значимость работ казанских исследователей критики и публицистики (В.Н. Коновалов, А.А. Роот, Л.М. Пивоварова, Л.Я. Воронова, Л.Е. Бушканец, Б.И. Колмаков). В исследованиях В.Н. Коновалова и членов руководимой им научной группы обозначены важные теоретические аспекты изучения писательской критики XIX века, специфики критики 1870-80-х годов, газетной критики и ее жанровой системы, опираясь на которые, можно изучать критику последующих периодов.

Исследование базируется на комплексном подходе, включающем использование типологического, системно-структурного,функционального методов, элементов лингвистического, текстоведческого и других междисциплинарных подходов, необходимых для современного изучения литературной критики. Помимо специальных методов, примененных с учетом специфики литературно-критической деятельности, в работе использованы такие общие способы научного познания, как сравнение, аналогии и моделирование.

Объект исследования - литературно-критические статьи символистов 1890 - 1910-х годов.

Предмет исследования - выявление генезиса, диалога с национальной и западноевропейской критической традицией, типологических закономерностей и поэтики основных критических жанров символистов. Из двух систем отсчета в подходе к критике: с точки зрения самой литературы, постигаемой и оцениваемой критикой, и с точки зрения собственно критики в «многообразии ее задач и подходов к искусству и жизни» - в работе выбрана вторая точка отсчета.

Источники исследования. Непосредственным (основным) материалом исследования стали репрезентативные литературно-критические статьи различных представителей символизма и ряда близких к символизму критиков, написанные с конца 1880-х - начала 1890-х годов по 1910-е годы и опубликованные в символистских журналах («Мир искусства», «Новый путь», «Весы», «Золотое руно», «Аполлон», «Труды и дни», «Перевал», «Искусство» и др.), в газетах («Театральная газета», «Речь», «Русское слово», «Курьер», «Утро России», «Свободная молва», «Утро», «Москвич», «Волжский вестник»). Выборочно привлекались общедемократические, театральные и научные журналы («Северный вестник», «Труд», «Русская мысль», «Артист», «Ежемесячные сочинения», «Вестник Европы», «Русское обозрение», «Современный мир», «Образование», «Русское богатство», «Мир», «Вопросы философии и психологии»). Наряду с журнальными и газетными публикациями исследовались основные альманахи и литературно-критические сборники символистов.

Вспомогательными источниками для нас стали художественные произведения символистов, а также документально-биографические материалы: переписка, дневники, воспоминания.

В диссертации использовались и архивные материалы, хранящиеся в РГАЛИ, ОР РГБ, ОР РНБ, ИРЛИ, связанные с критической деятельностью И. Коневского, В. Брюсова, Ф. Сологуба, Д. Мережковского, А. Белого, И. Анненского.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Символистскую критику правомерно рассматривать не только как отдельные высказывания о литературе, дополняющие художественное творчество, но и как особую целостность, литературно-критическую стратегию, что позволяет говорить о направлении писательской критики конца XIX - начала ХХ веков. При этом создание системно-целостной концепции критики подобного типа возможно, если принять во внимание, что участие критики в формировании и осознании литературы приобретает особое значение в ситуации, когда сами художники выступают в роли критиков и активизируется ее прогностическая функция.

2. Вопрос о генезисе критики рассмотрен в рамках проблем переходности в литературно-критическом процессе. Для зарождения и формирования символистской критики характерна исходная ситуация асинхронного развития критики и литературы, когда обнаруживается разрыв между критико-эстетической мыслью и достижениями литературы.

3. Установка на переоценку характера национальной критики и ориентация на европейское направление критического мышления позволяют выявить различные формы преемственности в символизме. С одной стороны, символистская критика «впитывала» формирующиеся западноевропейские концепции субъективной критики, антипозитивистские тенденции, идеи западного эстетизма, романтические традиции. Другим «полюсом» влияний на символистов оказывалась «память» русской критики, ставшая весомой составной частью их культурного опыта(традиции отечественной писательской критики, принципы эстетической, «органической» критики, диалог-спор с традициями Белинского, Добролюбова, Писарева, Михайловского). В притяжении к «далеким» и даже «чуждым» критикам проявлялся своеобразный «парадокс» их литературно-критической деятельности.

4. Понятием «символистская критика» охватывается несколько взаимосвязанных подходов к литературе, соответствующих течениям филологической (эстетической), философско-публицистической, импрессионистской и психологической критики. Ведущим принципом символистских «текстов» о литературе стал принцип символизации, распространяемый на критику в целом (критерии поиска символов в литературе, интерпретация с позиций символизма предшествующей и современной литературы, поэтика статей, во многом родственная поэтике художественных текстов). С пониманием символистами критики как творчества связывается усиление смысловой и структурной значимости художественных элементов, соответствие стилевого облика критических статей и художественной прозы. Ориентируясь на тип высокообразованного читателя, символисты учитывают его ожидания и запросы, вводят стиховедческий и стилистический анализ в структуру статей, обращаются к научным традициям.

5. На материале различных репрезентативных образцов критических статей символистов рассмотрена система жанров символистской критики, выявлено, как через поэтику и прагматику манифестов,статей-трактатов,предисловий,рецензий,параллелей,портретов,обозрений,циклов,книг статей выстраивалась их литературно-критическая стратегия. В статьях символистов, по сравнению со сложившимся в русской критике традиционным типом критической статьи, сменились структурные элементы: от «действительности» к литературе, к постижению художественной структуры, личности писателя.

Теоретическая значимость диссертации. Исследование уточняет понятие «символистская критика», ее специфические черты, особенности жанровой системы. Материалы диссертации могут быть положены в качестве теоретической основы для исследования проблем писательской критики, исторической поэтики критики.

Практическое значение исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при создании научной истории литературной критики, в общевузовских курсах по истории русской литературы и литературной критики рубежа конца XIX - начала ХХ веков, в спецкурсах, посвященных проблемам русского символизма. Положения диссертации могут быть учтены при созданий монографических работ и изданий справочного характера,востребованы филологами (в рамках дополнительной специализации «Литературная критика и редактирование») и журналистами, постигающими мастерство литературной критики.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в монографии [рец.: НГ Exlibris, 30 марта 2006 г., № 10 (359)], научных статьях, а также излагались в докладах на более чем 35 международных, всероссийских, межвузовских, республиканских, университетских научных конференциях в период с 1993 по 2006 годы в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Казани, Костроме, Пензе, Самаре, Твери, Тольятти.

Содержание некоторых докладов получило освещение на страницах ведущих научных и научно-методических журналов: «Русская литература» (2000, № 2, С. 249; 2003, № 3, С. 226); «Филологические науки» (2001, № 2, С. 123); «Известия РАН. Серия литературы и языка» (2004, т. 63, № 3, С. 71); «Вестник Московского университета. Серия «Филология» (2005, № 1, С. 169;2006,№1,С.152); «Литература в школе» (2005, № 4, С. 48). Материалы диссертации использовались в учебных курсах «История русской критики», «История русской литературы», в спецкурсах «Мастерство литературной критики: жанры и стили», «Русская литературная критика серебряного века в контексте религиозно-философских исканий», которые читаются на филологическом факультете КГУ и на факультете журналистики и филологии Набережночелнинского филиала КГУ.

Структура и объем исследования. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы. Общий объем работы - 507 страниц.

Основное содержание работы.

Во Введении обосновываются выбор темы, ее актуальность и новизна, формулируются цель и задачи работы, методологические принципы подхода к исследуемому материалу, характеризуются источники исследования.

Первая глава диссертации «Актуальные проблемы теории литературной критики» служит теоретико-методологическим введением в изучаемую проблематику.

В разделе 1.1 «О месте критики в историко-литературном процессе» дается общий обзор различных теоретических концепций происхождения критики, ее границ, функций, типологии. Предпринятое в этом разделе обращение к работам по теории критики убеждает в необходимости акцентирования специфической роли критики в литературном процессе. Подчеркивается основной исходный тезис: литературная критика относится к более широкой области, чем наука о литературе, - кругу знания о литературе, рожденному в недрах самой литературы, подготавливающему и «питающему» науку о литературе . Критика участвует в формировании и осознании новых тенденций литературного развития. Роль прогностической функции особенно возрастает в переходный период, когда сами художники выступают в качестве критиков (в эпоху серебряного века эта ситуация была типично .

Тесный сплав литературы и критики позволяет говорить не только о литературном, но и о литературно-критическом процессе (с акцентированием в нем роли критики). Являясь подсистемой литературного процесса, критика испытывает воздействие литературы, эстетического сознания эпохи, литературоведения, публицистики. В ряду внешних факторов, формирующих новые способы интерпретации и оценки, литература стоит на первом месте. Именно внутренние противоречия в развитии самой литературы способствуют необходимости реагировать на новые тенденции художественного сознания, вырабатывать новые формы критических суждений. Особенно необходимо подчеркнуть роль внутренних факторов в становлении критики (собственные традиции, преемственность, генетические, контактные связи, типологические схождения).

Постигая причинно-следственные связи историко-критического процесса, следует ориентироваться на основную его единицу - критические статьи различных жанров, опубликованные в периодических изданиях (журналы, газеты), альманахах и сборниках. Но критический процесс нельзя реконструировать и без различного рода критических «вкраплений» в иных жанрах эпистолярной литературы, дневниках, в самой литературе. Эпистолярные высказывания, например, не становятся, как правило, широко известны современникам, они остаются проявлением своего рода «домашней» критики (для эпохи серебряного века это имело определяющее значение). Но зачастую именно в этих структурно-жанровых вкраплениях выражены ведущие тенденции критического самосознания эпохи, подспудные, не столь явно и публично выраженные процессы развития, особенно заметные в периоды, когда формирующееся направление в критике не имеет широкой возможности публичного изложения мнений (таков ранний символизм 1890-х годов).

Задачей раздела 1.2 «Поэтика литературно-критического произведения как предмета научного изучения» является характеристика основных понятий структуры литературно-критического текста. Система понятий выстраивается на основе определенных традиций в постижении природы и сущности литературной критики, рассмотренных в предыдущем разделе.

Поэтика критики определяется как раздел теории критики о принципах и приемах интерпретации и оценки художественного произведения и сопряженной с ним действительности, о соотношении и взаимодействии логико-аналитических и художественных элементов критического произведения, о совокупности приемов воздействия на читателя, о жанрово-композиционной структуре литературно-критических текстов.

В разделе особо подчеркивается мысль о том, что для изучения поэтики критики необходимо активно привлекать исследования, посвященные закономерным тенденциям в организации текста, лингвистической поэтике, лексической и синтаксической стилистике, прагматике текста. Привлечение таких общетекстовых категорий, как информативность, когезия (внутритекстовые связи), межтекстовые связи, проспекция, ретроспекция, подтекст и др., позволяет глубже понять внутритекстовые признаки и критерии, характеризующие принципы организации именно критического текста. Исследование структуры литературно-критического текста (ЛКТ) базируется на следующих положениях:

1) подчиненность ЛКТ общетекстовым закономерностям; 2) подвижность границ между художественными и нехудожественными текстами.

Изучение поэтики ЛКТ обусловлено рядом функциональных свойств критики, из которых в разделе акцентируется внимание на: 1) диалогическую связь критики со своим предметом - литературой; 2) воздействие риторики на поэтику ЛКТ; 3) обращенность критики, наряду с литературой, к жизни.

Во второй главе «Проблемы генезиса и традиций в символистской критике» рассматривается вопрос о генезисе символистской критики, о предпосылках ее возникновения, роли национальных и западноевропейских традиций в ее происхождении и формировании функциональных особенностей. Названные аспекты рассматриваются через призму проблемы переходности в критическом процессе .

Понятие «генезис» используется и в своем основном значении - как выявление происхождения, возникновения, первоначального становления символистской критики, и как изучение воздействия совокупности различных факторов, детерминирующих смену критической парадигмы на рубеже XIX - ХХ вв.

Глава состоит из 3-х разделов: «У истоков символистской критики» (2.1); «Западноевропейская критика, литературоведение и русская символистская критика» (2.2); «Роль национальных традиций» (2.3).

В подразделе 2.1.1. «Ситуация переходности и споры о кризисе критики» подчеркивается, что формирование символистской критики происходит в условиях смены эстетических парадигм, произошедшей на рубеже XIX - ХХ веков. В русле этого перелома нужно воспринимать и генезис символистской критики. Символистская критика зарождается на волне осознания кризисных явлений в литературе и самой критике. Генезис «новой» критики совпадает и с одной из первых обстоятельных попыток разобраться в специфике критики, ее взаимоотношениях с литературой, публицистикой, историей литературы. Подобная форма теории критики, возникающей в живой практике, в реальном контексте ее функционирования («синхронная теория», по определению М.Г. Зельдовича), обладает немалым программирующим воздействием относительно будущего самой критики.

Символисты (Д. Мережковский, В. Брюсов, Ф. Сологуб и др.) обсуждают вопросы взаимоотношений критики и литературы, неудовлетворительного состояния поэтической критики, недостаточного знания не только писателей первого ряда, но и забытых художников. На этом фоне становится очевидной необходимость возрождения именно эстетического подхода к поэзии. Традиции русского «эстетизма» были недолговечными, и уже к концу 1850-х годов это направление исчерпало себя, несмотря на все заслуги А. Дружинина. Вопрос о необходимости новой критики, способной понимать поэзию, оценить накопленные ею богатства, закрепить и зафиксировать открытия современной поэзии, определить и сформулировать новые для нее пути ставился в 1890-е годы в среде символистов в основном в эпистолярной форме. В этой связи в диссертации рассмотрены письма В. Брюсова к П. Перцову 1894-1896 гг., где обсуждались и теоретические вопросы, важные для формирования принципов изучения поэзии, которые проявятся в полной мере в литературно-критических выступлениях Брюсова начала ХХ века: критика должна преодолеть отчуждение от своего предмета, перестать смешивать эстетические, художественные задачи с задачами публицистики; вопросы эстетические должны занять основное место в статьях; необходимо закрепить и зафиксировать художественные открытия новой поэзии. Наконец, критика воспитывает эстетический вкус читателя. Эта задача, не всегда напрямую выраженная, пронизывала споры о критике. Здесь как бы возрождались в новых условиях высказанные В. Жуковским в начале XIX века, Е. Эдельсоном в 1850-е годы мысли об эстетической роли критики по отношению к читателю.

В подразделе 2.1.2. «Социокультурные предпосылки изменений в критике: кризис «толстого журнала», борьба за нового читателя» проблема зарождения символистской критики связывается с такими составляющими элементами литературной жизни, как новые тенденции периодической печати (появление журналов об искусстве, специализированных и научных изданий, специальных филологических и критико-библиографических журналов), изменение читательской аудитории. Фиксируется внимание на журналах «Артист», «Русское обозрение», «Театральной газете» как изданиях, где публикуются первые символисты и как критики. Изменения в системе периодической печати свидетельствовали, с одной стороны, о расширении географии публики, о стремлении критики расширить сферу своего влияния, с другой, - критика не могла не учитывать усилившуюся в журналистике тенденцию к специализации. В контексте поднятых проблем ставится вопрос об изменении читательской аудитории и типа критики.

Отношения читателей и критики на рубеже XIX - XX вв. усложняются . Период отчуждения критиков от художников, проявившийся в 1860 - 1880-е годы, приводит новое поколение к необходимости вернуть критике потерянное доверие со стороны художников. Отсюда изначальная ориентация символистской критики на художника и на элитарного читателя. Критика, ориентированная на художника, видит свою задачу в том, чтобы помочь публике подняться на уровень автора произведения, разъяснить новые творческие интенции, эстетические принципы возникающего художественного направления. Эта ситуация типична для генезиса символистской критики.

Всякий речевой текст (и критический текст не исключение) рассчитан на определенную модель адресата. Исходя из разработанных в коммуникативной лингвистике понятий «литературная коммуникация» и «стили восприятия» (понятие стиля восприятия прямо соотносится с той моделью адресата, которому автор сознательно предназначает свое произведение), можно допустить, что критик, ориентирующийся на приоритет эстетических ценностей, рассчитывает прежде всего на эстетический опыт восприятия художественного произведения. Ему важно опереться на эстетический вкус читателя, его эстетический опыт. Критик реалистической школы рассчитывает преимущественно на миметический стиль восприятия. Поэтому художественный анализ постоянно соотносится с жизненными фактами.

Читатель уже ранних работ символистов практически все время погружен в сферу искусства, художественной реальности, обсуждения специальных литературно-эстетических вопросов. В их статьи врываются и становятся доминантными темы красоты, религии, смысла творчества, внутреннего мира художника, переживания мира как тайны (мотивы ранних статей Д.С. Мережковского, И.Ф. Анненского). Непривычным для читателя было равнодушие к социальным характеристикам, что отличало Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Писарева, Михайловского. Не было рассуждений о социальной пользе искусства, общественном служении во имя народного блага; в разборах психологического мира героев отсутствовал и такой важнейший типологический признак реальной критики, как принцип каузальности (идея единства внешних и внутренних процессов в сознании и поведении человека, в зависимости от внешних условий его существования, от обстоятельств и среды). Уходила «горячность», резкость критической манеры, некоторая безапелляционность, свойственная предшествующей радикальной критике.

Уже на раннем этапе формируются различные способы формирования художественных ожиданий читателя (пропаганда новых эстетических ценностей, интерпретация литературы прошлого, своеобразное «обучение» читателя адекватным способам восприятия «новых» произведениях).

Вместе с тем внутрицеховой характер символизма приводил к частым ситуациям взаимной обращенности друг к другу (в том числе и как критиков). Узконаправленный характер многих выступлений символистов приводил к тому, что не возникавшая изнутри проблема пресуппозиции (символистам-собеседникам известно то, что не знают другие, непосвященные) затрудняла адекватное понимание литературно-критических текстов «другими».

Символисты изначально ориентируются на образованного, чуткого читателя-интеллектуала (или даже творят, создают свой образ читателя). Но, какой бы цеховой характер ни занимала критика символистов, она вынуждена была расширять круг своих читателей. Ориентация на свою публику (художника, образованного, «рядового» читателя), безусловно, сохранялась на всех этапах символизма, преобладая скорее в 1890-е гг., но в 1900-е гг. и символисты пытались приобщить читающую публику к новой литературе и новому взгляду на нее. Они не могли, как всякое направление в критике, замыкаться только на «своей» литературе, а должны были реагировать на чрезвычайно пеструю литературную жизнь рубежа веков, включающую, помимо литературы модернизма, и несравнимо больший пласт реалистической и массовой литературы.

Изначальная обращенность критики символистов к элитарному читателю сочеталась с новой просветительской задачей: воспитание эстетически ориентированного читателя. С этим связана и своеобразная эстетическая публицистика - эстетико-теоретические отступления в их статьях не только 1890-х, но и 1900-х годов. Как когда-то Белинский давал в статьях пространные экскурсы в теорию литературы и эстетику, так и символисты, в новых условиях, иначе (и по форме, и по стилю), осмысляли, в сущности, круг тех же проблем (что такое искусство, что такое литература, какой должна быть критика и т.д.).

В подразделе 2.1.3. «От «старой» к «новой» критике: 1890-е годы», опираясь на исследования относительно динамики перехода от реализма к символизму (З.Г. Минц, В.В. Иванов, Л. Пильд), свидетельства современников, мы показываем, что конец 1880-х - 1890-е гг. отражает ситуацию постепенного вызревания новых эстетических принципов, новых способов анализа, изменения стилистики; сталкиваются разнородные тенденции, «старая» модель критики становится тормозом в ее развитии, формируются новые принципы анализа и оценки, меняется система жанров критики, сосуществуют и взаимопроникают разные формы критических суждений. Отталкиваясь от идей радикальной критики (и не только идей, но и стиля, языка), новое поколение еще несет в себе следы «старой» критики, попытки приложить новые методы анализа соединяются с принципами предшественников.

Символисты, пытаясь расширить круг потенциальной аудитории потребителей искусства, начинают внедрять критику через формы устного контакта (лекции).Наряду с лекциями, широко практиковалось обсуждение рефератов, докладов в кружках, различных литературных объединениях. Многие статьи В.Брюсова, И. Коневского, Ф. Сологуба о современной поэзии не были опубликованы, что отражает в известной степени полуподпольное существование их критики в 1890-е гг. Своеобразным восполнением невозможности открытой публичности становится эпистолярная критика.

В разделе 2.2 «Западноевропейская критика, литературоведение и русская символистская критика» внимание концентрируется на проблеме влияния и типологических сходств символистов с западноевропейскими концепциями критики и литературоведения. Она рассмотрена в 2-х подразделах: «Западноевропейские концепции критики и литературоведения. Диалог символистов с «научной критикой» (2.2.1) и «Влияние идей западного эстетизма» (2.2.2).

В подразделе 2.2.1. характеризуется восприятие символистами западноевропейских концепций критики, субъективной критики, их отношение к попыткам обновления методов историко-литературного исследования (Г. Лансон, Ф. Брюнетьер, Э. Геннекен, Г. Брандес, А. Франс, Ж. Леметр и др.). Рассмотрение рукописи работы Д. Мережковского «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» показывает, что он не отвергает стремление критики к научным способам объяснения литературного творчества, хотя отдает предпочтение субъективно-художественному методу. Но даже в обосновании субъективно-художественного метода подчеркивается именно его «научное значение.»

Но другие символисты (В. Брюсов, И. Анненский) решительнее выступали против позитивистски ориентированного подхода к литературе. Поэтому наряду с тенденцией, не порывающей окончательно с биографическим и культурно-историческим подходом, символисты «впитывали» чисто эстетический подход (близость идей М. Арнольда, О. Уайльда), теорию «соответствий» как прием критического анализа (С.Малларме). В подразделе 2.2.2. отмечена родственность теоретических положений, отстаиваемых на раннем этапе развития символизма Д. Мережковским, В. Брюсовым, К. Бальмонтом, Ф. Сологубом, теории критики О. Уайльда, М. Арнольда (самостоятельность критического отражения, использование флористических мотивов, образа зеркала в структуре статей, активизация прогностической функции критики).

С позиции более отдаленного генезиса символистская критика продолжает различные романтические традиции. Это вытекает из того очевидного положения, что русский символизм многим обязан западноевропейской романтической традиции начала XIXвека, прежде всего немецкой (Шеллинг, Новалис, братья Шлегели и др.). Преемственная связь символизма и романтизма проявляется в близости критических принципов, представлений о задачах и функциях критики, жанрово-стилистических особенностях статей. Ведь именно немецких романтиков называют основателями критики в современном смысле слова: они дали первое концептуальное представление о художественной критике, ее задачах и функциях.

В связи с этим обращено особое внимание на «солидарность» символистов с элитаристскими концепциями романтиков. Делается вывод о том, что критику символистов следует рассматривать как продолжение и трансформацию романтических принципов критики. Символистская критика является романтической по своему методу, тяготея к авторской субъективности, к анализу отношений автора к героям, событиям, а не к объективному смыслу произведения.

Раздел 2.3.начинается с рассмотрения предпосылок национального критического опыта в творческом сознании символистов (подраздел 2.3.1.).

Исследование этого вопроса опирается и на комплекс высказываний символистов о русских критиках и русской критике в целом и ее направлениях (в том числе с привлечением малоизвестных источников), и на рассмотрение типологических и генетических связей, отражающихся в проблематике, жанровых особенностях, цитатности и других структурных особенностях их статей. Приводятся факты влияния национальной традиции, полученного в период гимназического и университетского обучения.

Приведенные примеры свидетельствуют о приобщении будущих символистов к «памяти» русской критики, ставшей весомой составной частью их культурного опыта. Данный тезис последовательно отстаивается в подразделах 2.3.2. («Традиции В.Г. Белинского, шестидесятников (Н.А. Добролюбов, Д.И. Писарев). Символисты и Н.К. Михайловский»), 2.3.3. («Влияние эстетической и «органической» критики»), 2.3.4. («Традиции отечественной писательской критики»)

Ближайшей «фоновой» традицией стала для символистов народническая критика. В этой связи обосновывается важность проблемы «Н.К. Михайловский и новое поколение критиков»..Тяготение к публицистической традиции Михайловского наблюдается в период сближения символизма с «неонародничеством» (конец 1900-х - начало 1910-х годов).

В отношении символистов к Белинскому и «шестидесятникам» обнаруживается типологическое схождение скорее с Розановым (правда, без розановских парадоксов), чем с А. Волынским.В наследии Белинского выделяются близкие им принципы художественной критики.Однако это не означало приятия «всего» Белинского. Символисты выражали несогласие с «промахами» Белинского, особенно последнего периода. В их статьях содержится полемика с «Письмом к Гоголю», с оценкой Баратынского.

Символисты не разделяли чисто критическую, негативную борьбу с традициями шестидесятников, которую начал Волынский. Парадокс был в том, что в критической практике многие из них в той или иной степени сохранялось тяготение к шестидесятникам. Писаревская традиция функционировала в качестве цитаты - не только в форме несогласия, развенчания «далекой» эстетики, но и парадоксального согласия с ним. Имя Писарева возникало у символистов не только в отторжении от его взгляда на Пушкина, на роль критики, но и в различные моменты эволюции символизма, когда либо сами решались на антиэстетические выпады либо, наоборот, пытались обратить внимание читателя на новый эстетический нигилизм.

Связи с принципами «реальной критики» Добролюбова обнаруживаются в пору усиления общественности в мировоззрении, исканиях символистов, когда, по словам Блока, произошел переход от предчувствий «неслыханных перемен и невиданных мятежей» к погружению в эти перемены и мятежи. Тяготение к «реальной критике» наблюдается у Блока, Мережковского, Гиппиус.Принцип добролюбовской критики - «толковать о явлениях самой жизни на основании литературного произведения, не навязывая, впрочем, автору никаких заранее сочиненных идей и задач» - был близок и даже теоретически осмыслен З. Гиппиус.

В разделе доказывается. что филологизм статей, внимание к художественному мастерству, широкой сопоставительности литературных явлений, преемственность в конкретных оценках сближают символистов с эстетической критикой середины XIX века , а художественно-поэтическое начало , мифопоэтическая основа критического метода, формы контактов с аудиторией (публичные лекции) типологически близки традициям «органической критики»А.Григорьева

Символисты продолжали и отечественную традицию писательских критических выступлений. В их статьях часто цитируются критико-эстетические высказывания Пушкина, Гоголя, Достоевского, Тургенева, Некрасова, Толстого, Случевского. Особенно следует подчеркнуть связь символистских взглядов на критику с Пушкиным. Выступление многих символистов против коммерческого духа газетной публицистики обнаруживает несомненную связь с пушкинской традицией. С писательскими выступлениями Достоевского и Тургенева по случаю открытия памятника Пушкину в Москве в 1880 году связана традиция юбилейных выступлений критиков-поэтов начала ХХ века.

Но очевидно, что символистская критика отражает новый этап становления писательской критики, когда увеличивается общественная и эстетическая значимость выступлений писателей по проблемам искусства и литературы. Эта особенность объясняется изменившимся статусом писателя на рубеже XIX - ХХ веков и отношением художников к профессиональной критике, побудившими их искать прямой, непосредственный контакт с читателем.

Несмотря на перспективные теоретико-методологические искания, в развитии критики 1870 - 1890-х годов, по мысли В.Н. Коновалова, «наблюдается известное снижение уровня профессиональной критики по сравнению с вершинными достижениями критики 60-х гг., хотя это «снижение» не является абсолютным. Этот вакуум в значительной степени заполняет писательская критика» .

Именно с символистами хлынул мощный поток критических текстов («метатекстов»), сопровождающих художественные явления. Такого «сопровождения» собственных творений не было ни у Пушкина, ни у Баратынского, ни у Фета, ни у Тютчева и других. Критика символистов расширяла представления о писательской критике. Их выступления продиктованы стремлением самостоятельно определять основные тенденции развития литературы, то есть решать задачи профессиональной критики, не сумевшей стать организатором литературного процесса. Если писатели-критики XIX века не образовывали направления, многие примыкали к таким фигурам, как Белинский, Чернышевский, Добролюбов, хотя и не разделяли целиком их убеждений, то о символистской критике можно говорить как о самостоятельном направлении.

Интенсивно используя сложившиеся традиции критической деятельности, символисты тем не менее подчеркивали неразвитость в русской литературе автокритики, комментариев, объясняющих собственные сочинения.

В 3-й главе «Проблемы типологии символистской критики» исследуются типологические принципы специфики авторской субъективности символистской критики. Исследование ведется под углом зрения эквивалентности явлений, сходства, аналогии, соответствий, а также установления различий в многообразных литературно-критических материалах, что естественно означает известное приглушение творческих индивидуальностей критиков. Дополнительным аргументом в пользу такого подхода для нас служат положения ряда авторитетных исследователей русского символизма (А. Ханзен-Леве, В. Паперный, И.Корецкая), акцентирующих явления конвергенции и интерференции разных программ символизма даже внутри одного произведения, одновременность гетерогенных моделей, относящихся к различным эволюционным ступеням .

Вопрос о составе символистской критики спорен даже применительно к литературе символизма. В символизме есть центр, периферия, вульгаризаторы, эпигоны. В первую очередь к критикам-символистам следует отнести деятельность тех писателей, которые свою принадлежность к символизму осознавали. В этом смысле - это критика, ставшая теоретическим и историко-литературным самосознанием символизма, где были сформулированы основные программные принципы направления, давалась интерпретация с позиций символизма современной литературы и литературы прошлого, предлагались опыты автокритики. Это критика, защищавшая символизм в литературных схватках и полемиках и сама же первой осмыслявшая его итоги и его историю. Она участвовала в организации символизма и эволюции на различных этапах движения: от начала 1890-х до 1910-х годов. Это деятельность В. Брюсова, З Гиппиус, К. Бальмонта, И. Коневского, Ф. Сологуба, А. Блока, А. Белого, Вяч. Иванова, М. Волошина, С. Соловьева, Ю. Балтрушайтиса. С другой стороны, в широком смысле, критика символистов включает «союзников», «попутчиков», пропагандистов, популяризаторов символизма (и не только из писательской среды), его вдохновителей и т.д. Поэтому объективно символистская критика соотносима с т.н. околосимволистской (Б. Садовской, Н. Поярков, А. Курсинский, Н. Абрамович, Ликиардопуло, Е. Лундберг, В. Боцяновский, В. Гофман и др.), предсимволистской критикой (С. Андреевский, В. Соловьев, А. Волынский), деятельностью В. Розанова.

В разделе 3.1. «Статус критики и типология течений» выявлен комплекс факторов, определивших высокий статус критики в символизме. С позиций родо-видовых отношений, она относится к разновидностям модернистской критики (наряду с акмеистической, футуристической критикой). Появление такого типа критики связано с утверждением нового взгляда на художественное творчество, с символистской концепцией искусства. Мы придерживаемся концепции З.Г. Минц о том, что доминирующей идеей большинства символистских деклараций и особенностью их поэтики является панэстетизм, когда «все поэтические идеалы русского символизма предстают как эстетизация тех или иных этических, религиозных, политических и даже социальных или научных … ценностей» , в том числе эстетизация и критического дискурса. Потому определяющими в ряду внутренних факторов оказываются: значимость вопросов прагматики, рефлективность (металитературность) символизма, двойственность в определении задач искусства.