Роль однородных членов в творчестве В.П. Астафьева

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

КУРСОВАЯ РАБОТА

на тему: «Роль однородных членов в творчестве В.П. Астафьева»

Содержание

Введение

Глава 1. Теоретические основы особенности и проблематики творчества В.П. Астафьева

1.1 Особенности творчества В.П. Астафьева

1.2 Нравственно-этическая концепция творчества В.П. Астафьева

Глава 2. Анализ языкового материала в рассказах В.П. Астафьева

2.1 Типология однородных членов в творчестве В.П. Астафьева

2.2 Функции однородных членов в творчестве В.П. Астафьева

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Актуальность. Творчество Виктора Астафьева обрело широкое читательское признание и серьезное внимание критики на рубеже 60-70-х годов. В рецензии на «Последний поклон» Ал. Михайлов замечал, что без произведений Астафьева современной прозе «недоставало терпкого духа жилья, густоты красок деревенского, детдомовскою, солдатского и народного быта, живой экспрессии крестьянской речи, а более всего -- крутоватых, норовистых, народных характеров». Целый пласт народной культуры, отечественной истории, связанный с эпохой коллективизации, войной, послевоенной жизнью своеобразно преломился через «автобиографию поколения», лирическую исповедь современника в книгах писателя [5].

Существует глубокая идейно-философская близость художнических размышлений писателя о сущности и основе народной жизни с исканиями таких прозаиков, как С. Залыгин, В. Распутин. И вместе с тему Астафьева обнаруживается свой особый аспект творческого исследования. В. Астафьев сконцентрировал свои художнические наблюдения в сфере национального характера, пытаясь раскрыть его многообразие, историческую сущность и генетические корни. Большое значение для осмысления его произведений имели работы критика А.Н. Макарова, в которых наиболее глубоко и точно подмечены главные черты творческой индивидуальности художника - «по натуре своей он моралист и поэт человечности» [10]. Творчество Астафьева 70-х годов («Пастух и пастушка», «Последний поклон», «Царь-рыба», «Ода русскому огороду»), как и многих других писателей, побуждало человека к осмыслению проблем социального и духовного развития человека. В лучших произведениях автора обнажались «болевые точки» современного состояния жизни, анализировались во всей противоречивости сложные процессы социально-нравственного, философско-этического, социально-исторического свойства. Принципиальная позиция ведущих советских писателей, высокий общественный и художественный уровень анализа действительности в какой-то мере подготавливали перестройку общественного сознания, побуждали читателей к активному и глубокому осмыслению жизни. Констатируя отражение событий личной биографии писателя в его произведениях (описание родной деревни, реальных людей, родственников даже без изменения фамилий, действительных эпизодов из военного прошлого), авторы исследований об Астафьеве часто стремятся объяснить этот факт особенностями лирического дарования писателя и не придавать ему большого значения. [6] Так, А. Пайщиков утверждает, что не автобиографические черты связывают произведения в какое-то единое целое, а этическое кредо. Н. Яновский видит общую тенденцию творчества художника «не в автобиографизме, а в пафосе познания России и глубинных свойств характера русского человека, в защите дорогих мыслей о торжестве добра и справедливости, в проповеди той социальной педагогики, которая нужна была вчера и необходима будет завтра».

Именно этот переход автобиографического факта в феномен художественного произведения недостаточно исследован критикой и наукой. Следует выявить роль автобиографических элементов в каждом конкретном произведении Астафьева, выяснить их значение для формирования творческой концепции, структуры стиля и жанра. Ведь даже на первый взгляд заметно, что автобиографический слой весьма значителен в «Последнем поклоне», «Оде русскому огороду», менее ощутим в «Царь-рыбе» и почти отсутствует в «Пастухе и пастушке». Тесно связаны с проблемой автобиографизма проблема исповедальности, лиризма астафьевской прозы, проблема героя-рассказчика, жанровые особенности [5].

После выхода в свет «Царь-рыбы» и «Печального детектива» не утихают в критике споры о соотношении публицистичности и художественности в творчестве Астафьева и других современных прозаиков. Причем наличие элементов публицистики в художественной прозе нередко трактуется в оценочном плане.

Для одних усиление публицистичности является положительным фактом, свидетельствующим о возрастании гражданской ответственности художника, для других -- публицистичность в современной прозе связана с утратой художественной цельности, выразительности.

Следует заметить, что в литературном произведении не существует абстрактной художественности, а публицистические элементы в крупных жанровых формах всегда являются органической составной частью, т.е. входят в так называемую сферу художественности. Поэтому неправомерно противопоставлять целое и его часть.

Исходя из вышеперечисленных фактов, мы сформулировали тему нашего исследования: «Роль однородных членов в творчестве В.И. Астафьева».

Объектом нашего исследования творчество В.П.Астафьева.

Предмет исследования - однородные члены в творчестве В.И. Астафьева.

Цель работы провести классификацию и выявить функции однородных членов в творчестве В.И. Астафьева.

Методы исследования: анализ теоретической литературы, обобщение, контекстуальный анализ.

Задачи исследования:

1. Проанализировать литературоведческую литературу по теме исследования.

2. Провести контекстуальный анализ однородных членов в творчестве В.И. Астафьева

3. Выявить типы однородных членов и их функции в творчестве В.И. Астафьева.

однородный член языковой материал астафьев

Глава 1. Теоретические основы особенности и проблематики творчества В.П. Астафьева

1.1 Особенности творчества В.П. Астафьева

Виктор Астафьев (р. 1924) входил в литературу в самом начале 50-х годов, имея за плечами трудное, но, по его словам, интересное детство, горький солдатский опыт, непростую рабочую биографию.

В книге Н.Н. Яновского «Виктор Астафьев. Очерк творчества», отличающейся от других монографий о творчестве писателя большой бережностью в исследовании текстов, обращением к историко-документальным и архивным материалам, осуществлен подробный анализ раннего творчества писателя, намечены сюжетные и концепционные параллели ранних рассказов с последующими произведениями. Одна из существенных особенностей творческого метода Астафьева -- постоянное возвращение к своим произведениям. При переизданиях он правит текст, вторгается иногда и в композиционные решения, изменяет финал (повесть «Стародуб») [12]. Существует прецедент, когда уже в созданную вещь («Последний поклон») дописывались и вставлялись заключительные главы. Многие произведения Астафьева имеют внеэтапный, «вневременной» характер, ибо они создавались на протяжении многих лет («Последний поклон», «Пастух и пастушка», «Царь-рыба»). Тем не менее логика развития таланта В.П. Астафьева прослеживается критиками довольно точно. Критик А.Н. Макаров среди многих писавших об Астафьеве точно понял специфику и оригинальность дарования писателя. Его статьи и письма оказали существенную поддержку молодому литератору, определили его место в современной литературе, направление его художественно-философского поиска. «Повести, -- писал критик, имея в виду повести "Перевал", "Кража", "Звездопад", "Где-то гремит война", -- за исключением "Стародуба", образуют звенья истории героя, носящего разные имена, но человека одной и той же биографии... С рассказа "Солдат и мать" начиналась другая струя -- рассказов о русском характере».

Особняком в творчестве писателя 60--70-х годов стоит повесть «Стародуб». Это единственное произведение художника, написанное на историческом материале. Действие повести разворачивается в древнем кержацком поселении в Сибири, где живут староверы, отгороженные от социальных бурь XIX в. горами, непроходимыми чащами, быстроходной рекой. Деревня Вырубы становится центром жесточайшей схватки Добра и Зла, лютой, догматичной веры в «древлеотеческие устои» с человечностью и благородством. Каким-то древним, страшным и пряным ароматом веет со страниц повести. Атмосфера мрачности, подозрительности и жестокости, откровенной ненависти к чужим и пришлым царствует в этом селе [9]. И когда на берег выкидывает мальчонку с покалеченной рукой, «божьи люди», ничуть не смущаясь, пытаются снова затолкать его в лодку и пустить «на волю волн». Тема природы -- вечная тема русской литературы -- владеет В.Астафьевым с первых шагов его творческой жизни. «Охотничьи» рассказы, рассказы о природе и животных для детей - прелюдия в освоении этой темы. Позднее в его рассказах природа будет появляться как грозная стихия, живущая по своим законам. И писатель, погрузившись в ее живое, таинственное и сложное естество, ищет в ней отголоски человеческих сомнений, страстей, трагедий (один из лучших рассказов на эту тему -- «На далекой северной вершине»). Осмысляя взаимоотношения человека и природы, писатель пришел к выводу, что общение с природой -- необходимое условие духовного обогащения личности и одновременно трудное нравственное и физическое испытание. Астафьев часто ставит акцент на трагических противоречиях в отношениях человека и природы. Хотя его любимые герои, «начиная с бабушки Катерины Петровны ("Последний поклон"), несут в себе трепетное ощущение живого мира природы, а она, в свою очередь, как бы отражается в людях своей свежестью, чистотой, первозданностью» [13].

Писатель в образном строе произведений передает свое удивление от многообразия природы, ее жизнестойкости и одновременно беззащитности, его интерес вызывают чувства и мысли людей, навязанные общением с природным миром. Проблема «человек и природа» существует в творчестве Астафьева как простейшая аналогия и как трагическое противоречие. Попытки решить эту проблему в ее философском и поэтическом выражении связаны с ранней повестью «Стародуб». Природа в повести не только отражает действия людей, карая убийц и помогая друзьям, она существует и «сама в себе», зорко храня свои тайны и сокровища. Природа в повести восстает против смельчаков, дерзающих ее покорить (независимо от отношения этих людей к ней). Ее таинственная и грозная сила, спокойное величие пугают незакаленных и слабых людей, сильные и мужественные умеют с ней бороться. Взыгравшая во время ледостава река чуть было не утащила в свои пенные вихри Култыша: и только доска, брошенная с берега людьми, спасает его. Гибнут в повести плотогоны, умирает в тайге Амос -- неродной брат Култыша. Своенравна природная стихия, трудно и опасно с ней жить человеку, но чистота его помыслов, бескорыстие, умение понимать ее законы, бережность и даже нежность в обращении с нею смиряют ее. Природа щедро раскрывает человеку свои клады. Таким кладом в повести оказывается «небесный камень», голубой мрамор, завещанный Култышу Фаефаном [11]. Этот образ имеет двойственную природу. Это и прекрасная скала голубого мрамора -- реальное земное богатство, и волшебный клад, открывающийся лишь избранным. Этот второй, волшебный слой образа рождается из фольклорных ассоциаций. Астафьев окружает голубой утес многочисленными ключами, речкой-путанкой Серебрянкой, зарослями папоротника, змеиными гнездами постоянно напоминая читателю о заповедности места.

В повести «Стародуб» много символических образов, имеющих фольклорную основу. Центральный символ повести -- цветок стародуб. «Так цветок этот желтый и духмяный сделался постоянной, неумираемой памятью о родном, навсегда потерянном крае. Сменялись поколения, умирали люди, исчезли те, кто притеснял и кого притесняли за приверженность к старой вере, но каждую весну зажигались ясным огнем по всей Сибири стародубы и роняли семена, чтобы никогда не переставала цвесть земля, чтобы сердце человека наполнялось соком и духом ее и не истлевала в нем память о том крае, который его родил». Легенда, рассказанная Култышу о стародубе, восходит к древнеславянским поверьям о первых на земле людях-дубах. Фольклорная основа образа, символизирующая историческую связь поколений, генетическое родство живущих с предками, вступает в противоречие с его религиозной трактовкой. Стародуб как свеча -- атрибут религиозного обряда. Его, как свадебную свечу, прячет за образа Клавдия, с ним в руке умирает Култыш [7].

Утверждая бессмертие тайги, Астафьев не показывает этих сомнений, но охотник навсегда покидает людей и жизнь. Жестокость и страх «мирян» не мог победить даже такой чистый и добрый человек, как Култыш. Конфликт в повести, по сути дела, не разрешается. Его искусственно снимает писатель смертью героя. Да, в сущности, он и не мог разрешиться в той нравственно-философской, ограниченной, изолированной от большого мира среде.

Тем не менее, приговор над злом, нравственное возмездие («звериная» смерть Амоса в лесу) в повести совершается. Это очень важный принцип в нравственно-этической характеристике астафьевских произведений. Почти всегда злые, жестокие, черствые и бездушные люди в произведениях писателя наказываются жизнью за то зло, которое они принесли людям. В этом проявляются черты нравственного максимализма Астафьева, имеющие сильный воспитательный эффект. В этике писателя существуют четкие критерии, не допускающие произвольного толкования устоявшихся понятий. Всегда добро и зло разъединены и легко определимы [9].

Повести В. Астафьева 60-х годов, вышедшие в свет после «Стародуба»и посвященные истории современника, наряду с повестями В. Быкова, Ю. Бондарева, Ч. Айтматова, Ю. Трифонова, Ф. Абрамова, В. Шукшина и других писателей -- наиболее интересны прозаические выступления этих лет. Они рассказывали о трудных процессах мужания неопытной души, о непростых приобретениях и горьких потерях юного сердца, оставшегося без поддержки и родных в сложных обстоятельствах. В. Астафьев показывал, как суровые годы и личные семейные трудности, горе выковывают человеческий характер, формируют нравственные взгляды человека, учат мудрости.

В повести «Звездопад» рассказана немудреная история любви молоденького солдата в госпитале, в повести «Кража» воспроизведена жизнь детдомовцев, в повести «Где-то гремит война» -- жизнь «фэзэушников» во время войны. В какой-то мере эта проза автобиографична, но писателю удалось с глубочайшей правдивостью воспроизвести исторические, социальные процессы в нашей стране, обнажить те непростые противоречия, которые сопровождали общественное развитие [14].

Так, в повести «Кража» показана судьба семейства Мазовых и обращено внимание читателя на проблемы раскулачивания крестьянства в 30-е годы, а в образе директора Репнина -- на проблемы перевоспитания и обретения гражданского статуса бывшим белогвардейским офицером. В этой небольшой повести шел разговор и о проблемах руководства, о нравственном облике коммуниста. Исторический и социальный контекст повести, решенной, автором в лирическом ключе (60-е годы -- расцвет лирической повести, лирического рассказа, новеллы, миниатюры -- О. Берггольц, В. Солоухин, К. Паустовский, Ю. Казаков и др.) расширял нравственно-этическую проблематику, укрупнял разговор о главных достоинствах человеческой личности, вовлеченной в круговорот исторических катаклизмов. Проблемы нравственного поиска, психологизма героя оказывались обусловленными не только личными свойствами его характера, перипетиями житейской биографии, но и историческими и социальными причинами.

Умение через личное, индивидуальное, особенное показать «ход истории», эпохальное смещение общественных процессов выдвинуло повести Астафьева (наряду с произведениями С. Залыгина, В. Белова, В. Распутина) на авансцену литературного развития в 60-е годы.

Появление повести В. Астафьева «Пастух и пастушка» (1971) было неожиданным для литературной критики. Уже сложившийся облик Астафьева - прекрасного рассказчика, мастера лирической светотени, работающего в жанре социально-бытового повествования -- на глазах менялся. Эти перемены казались парадоксальными тем, кто видел в новой повести писателя лишь случайные экзотические черты, считая, что «прежний опыт В. Астафьева едва ли обещал "Пастуха и пастушку"».

Наиболее противоречивые отклики критики были посвящены жанру и композиции «Пастуха и пастушки». Кольцевая (критика назвала ее «музыкальной») композиция повести казалась жесткой, излишне рационалистической. Выдержанные в стиле народных плачей и причитаний «увертюра» и «финал» произведения, по мнению некоторых исследователей, «не совсем сопрягаются с сюжетно-конфликтной основой повести». Другие писали о «литературности» заключительной части; С. Залыгин воспринял кольцевое обрамление повести как нечто нарочитое и искусственное.

Не менее странным представлялся критикам жанр повести, обозначенный автором как «современная пастораль». Читатели повести улавливали в авторском определении прежде всего иронический оттенок. Нетрудно в повести Астафьева обнаружить элементы пасторали. «Амплуа» героев «Пастуха и пастушки» соответствуют традиционным пасторальным маскам [14]. Простой и безыскусный мотив любви и нежности постоянно заглушается грохотом боя. «Пастух и пастушка» -- единственное произведение Астафьева, посвященное целиком войне. В нем впервые писатель обратился к изображению непосредственных событий сурового военного времени, причем в повествовании доминировали картины обобщенного плана, сложные философские символы. Картины боя в восприятии Бориса складываются именно из символов: «Поле в язвах воронок; старик и старуха возле картофельной ямы; огромный человек в пламени; хрип танков и людей; лязг осколков; огненные вспышки; крики,-- все это скомкалось, отлетело ...» Вслед за Л.Якименко многие критики осуждали писателя за символическое изображение войны и сетовали на то, что война в повести служит лишь фоном простой и незатейливой любовной истории, сплошь и рядом якобы встречавшейся на войне. Подобные упреки в просчетах формы возникали от недооценки жанрового своеобразия повести. Нет ничего предосудительного в том, что война является фоном происходящей пасторальной истории. Этот художественный прием употребляется автором сознательно, ибо он предусмотрен законами жанра. (Разумеется, Астафьев расширил связи истории героев с событиями времени, но сам факт использования «фона» говорит о строгом следовании писателя каноническим правилам.) Круговращение жизни, вечно начинающейся заново, когда конец обращается в начало, -- таков главный философский постулат, провозглашаемый и отстаиваемый авторами пасторали. Этот принцип по-особому преломляется в произведении В. Астафьева. [15]

Многим критикам герой «Пастуха и пастушки» показался нетипичным, выдуманным персонажем, однако в творчестве Астафьева образ Костяева -- явление закономерное, лишь сконцентрировавшее в себе разработанные ранее принципы характерологии. Повесть, рожденная, по словам автора, «тоской по человеку чувства», явилась в литературе тех лет одним из первых произведений, в которых на первый план выдвигался мятущийся человеческий характер.

Люди «великого сердца», способного сострадать, любить и ненавидеть, всегда в центре повествований В. Астафьева, В. Распутина, Ю. Бондарева, Ч. Айтматова. В какой-то мере структурные особенности последних произведений этих писателей обусловлены именно выбором героя -- «человека чувства». Судьба его социально детерминирована и в то же время индивидуальна, неповторима, хотя и отражает в определенной мере, конечно, судьбу родного народа. Новые завоевания прозы, новые качества историзма связаны как раз с художественным воспроизведением обеих сторон, граней процесса -- как социальной детерминированности, так и уникальности человеческого характера. По замечанию исследователя проблемы историзма в художественной литературе, «недооценка двуединства природы историзма, "заземленность" на какой-либо одной из сторон этого двуединства приводят к необъективности критического анализа, искажают представление о художественном произведении» [12].

Создаваемый в течение двух десятилетий «Последний поклон» является большим эпохальным полотном, посвященным не только жизни деревни в трудные 30--40-е годы, но и исповедью поколения, детство которого пришлось на переломные 30-е годы, а юность -- на огневые сороковые. Написанные от первого лица рассказы о трудном, но прекрасном деревенском детстве объединяет чувство глубокой благодарности судьбе за возможность общения с природой, с людьми, умевшими жить «миром», спасая ребятишек от голода, воспитывая в них трудолюбие и правдивость.

Рассказы «Последнего поклона» наполнены яркой предметностью. В них оживлен давно ушедший быт, наполовину забытые игры, уходящая в прошлое деревенская обрядность. Несмотря на внимание к обрядовой стороне народной жизни, Астафьева никак нельзя упрекнуть в стилизации, эстетском любовании этнографическими подробностями бытия. Он верен истине, никогда не приукрашивает события прошлого. «Не только любовью, благодарностью и вниманием, -- справедливо отмечает критик, -- но и нескрываемой горечью, но и открытой издевкой, но и легкой усмешкой сопровождает он тени ушедших "сродственников"; их характеры и жизненные истории, прекрасные, причудливые, забавные, страшные, и составляют сбивчивый узор рассказа о начальной поре земного существования героя-рассказчика "Последнего поклона"» [16].

Если начальные главы «Последнего поклона» более лиричны, отмечены мягким юмором и легкой иронией, то последующие содержат обличительный пафос, в них силен социологический и философский аспект. Так, в главе «Бурундук на кресте», вошедшей в «Последний поклон» в 1974 г., рассказана страшная история распада крестьянской семьи, в главе «Сорока» -- повесть о печальной судьбе яркого и талантливого человека -- дяди Васи -- Сороки, в главе «Без приюта» -- о горьких скитаниях героя, его беспризорничестве как социальном явлении 30-х годов. В этих главах автобиографические впечатления и исторические, художественно осмысленные писателем реалии обобщены мощным лирическим чувством. [16]

Близкой к содержанию «Последнего поклона» оказалась повесть «Ода русскому огороду» (1972), задуманная писателем как своеобразный поэтический гимн трудолюбию крестьянина, в котором всегда сочетались целесообразность, утилитарность и красота. Близкий по духу творческих исканий к Астафьеву тонкий прозаик Евгений Носов точно и вдохновенно сформулировал свое восприятие «Оды...»: «Оду русскому огороду читал как великое откровение... Это не рассказано, а пропето -пропето на такой высокой и чистой ноте, что становится уму непостижимо, как это могут обыкновенные, грубые, корявые руки российского писателя-мужика... сотворить такое чудо... Что же таится в недрах человеческой души, какие кладези, если он о простых лопухах, о капусте и редьке может пропеть священные гимны! Высока и прекрасна мысль о том, что для зачуханного деревенского мальчишки огород... был не только тем, где можно набить брюхо, он был его университетом, его консерваторией, академией изящных искусств. Если он оказался способным на такой малой площади... увидеть целый мир, то уж потом он способен будет понять и Шопена, и Шекспира, и весь мир со всеми его горестями и страданиями. Ах, какое же это диво дивное ода твоя!».

В 1976 г. появилось на страницах журнала «Наш современник» произведение В. Астафьева «Царь-рыба», имеющее подзаголовок «повествование в рассказах». В нем аккумулировались и по-новому трансформировались постоянные для его творчества темы, идейные устремления, жанровые поиски, тема природы, владеющая писателем с первых рассказов для детей. Обрела мощное, философское звучание и стала восприниматься как тема экологическая. Разговор в повести шел не только о том, как сберечь и сохранить национальные природные богатства, но и о том, как выжить человечеству в труднейших условиях надвигающегося экологического кризиса. Мотив природы в произведении В. Астафьева стал многомерным, ибо проблемы экологии непосредственно связаны с проблемами мировоззрения современного человека, нравственности и культуры в общества. Писатель, исполненный гражданского долга, убеждает современного человека жить в согласии с природой, спасая свою среду обитания, совершенствуя нравственность.

В «Царь-рыбе» продолжено исследование русского национального характера, начатое в рассказах, «Последнем поклоне», «Оде русскому огороду». В. Астафьев со свойственной ему страстностью бичует иждивенчество и равнодушие, опутывающие душу современника, размышляет о причинах и истоках браконьерства, о возможностях сопротивления бездуховности и серости [18].

Впервые Виктор Астафьев обратился не к историческому (немного отстоявшемуся) материалу, а к «горячей» современности. Поэтому изменился характер изображения действительности, принципы организации повествования. Если «Последний поклон» -- это автобиографическая летопись поколения, то «Царь-рыба» -- исследование современного, как оказалось, кризисного состояния общества. И хотя в «Царь-рыбе» силен автобиографический мотив, произведение подчинено аналитическим задачам. Что же делает жизненно достоверный материал художественным, организует его как единое целое? Все, писавшие об этом произведении Астафьева, пришли к единому выводу о том, что художественную цельность повествованию придает образ автора. Литературная форма «Царь-рыбы» внешне напоминает композицию и структуру «Последнего поклона», но иное значение и смысл приобретает автобиографизм повествования. Эти особенности будут рассмотрены более подробно в следующей главе. Здесь бы хотелось подчеркнуть в самых общих чертах элементы жанровой преемственности «Царь-рыбы», ее органичную связь с предыдущим творчеством писателя и накопление художественных новаций, обусловленных другим жизненным материалом и другими творческими целями.

Интересно отметить, что творческая эволюция художника характеризуется постепенным овладением новыми жанровыми формами и совершенствованием ранее найденных. Жанровый поиск -- от рассказа к роману -- отражает и мировоззренческий путь художника: от короткой, емкой зарисовки жизненного случая или отдельной судьбы к исследованию современного состояния общества, концепции современного развития жизни.

Однако художественные достижения этого периода связаны не с романом, а прежде всего с повестью «Пастух и пастушка» и повествованием в рассказах «Царь-рыба» [4].

1.2 Нравственно-этическая концепция творчества В.П. Астафьева

Углубление нравственного и философского аспектов в литературе непосредственно связано с осмыслением общественной ситуации, с поиском смысла жизни и ценностных ориентации. Для осмысления проблем человеческого бытия чрезвычайно много можно почерпнуть из «...нашей нравственной философии, уходящей корнями своими в народную традицию и получившей свое крайне плодотворное развитие уже в русле классической русской литературы».

Видимо, острый общественный интерес к нравственности в связи с развитием научно-технического прогресса вызвал столь бурные споры в сфере литературной критики о народности, о классических традициях, об этике Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского. Обсуждение перешагнуло рамки специальных философских, исторических и филологических дисциплин, свидетельствуя о широком общественном резонансе.

«Царь-рыба» В. Астафьева, обладая острым критическим пафосом, направлена против нарушения нравственных законов. Весь художественный строй повествования в рассказах, отражающий народный взгляд на мир, подчинен тому, что любой человек, сотворивший зло по отношению к миру, особенно к его беззащитным и наиболее ранимым представителям -- детям, женщинам, старикам, зверью, природе, наказывается жизнью еще более жестоко. Иногда даже несоизмеримы эта тяжесть, это наказание с проступком. Так, за свою грубость, хищничество, пьяный разгул Командор расплачивается смертью невинной девочки Тайки, а Игнатьич, находясь на краю гибели, понимает, что наказан за оскорбление невесты [7].

Астафьев выступает в «Царь-рыбе» против любых прагматических концепций, ставящих перед личностью выше всего принцип полезности. Нельзя делать человеку добро, ожидая от него каких-то взаимных услуг и примитивной выгоды. Ведь спасение Эли, стоившее огромных усилий Акиму, ничем не окупается. Может быть, только психологическим перерождением столичной девчонки, начинающей осмыслять происходящее.

Проблема «преступления и наказания» рассматривается Астафьевым в «Царь-рыбе» с точки зрения народного идеала, выраженного в фольклоре: зло наказывается незамедлительно. В какой-то мере это решение условно и принадлежит не тому, что есть, а тому что должно быть.

В любом произведении Астафьева -- будь то небольшой рассказ, повесть или целый цикл рассказов -- ощущается «положительный эффект». Он обусловлен прежде всего образом повествователя и всем строем его лирических, нравственных, философских и публицистических размышлений.

Читатель зримо представляет автора-рассказчика, обеспокоенного нравственным обликом современника, судьбой природы. Он - человек чувства, крайних эмоциональных порывов, страстный в гневе и ненависти к мерзости и пошлости в жизни, нежный и даже сентиментальный в минуты редкого общения с красотой. Но главное, он -- человек совестливый, воспринимающий всем сердцем несчастья, страдания людей. Он искренен, честен и мужествен.

«Все мы русские люди, -- замечает с доброй усмешкой повествователь, -- до старости остаемся в чем-то ребятишками, вечно ждем подарков, сказочек, чего-то необыкновенного, согревающего, и даже прожигающего душу, покрытую окалиной грубости, но в середке незащищенную, которая и в изношенном, истерзанном, старом теле часто ухитряется сохраняться в птенцовом пухе». Именно непосредственность авторских раздумий особым светом окрашивает резкие и страшные сцены, смягчает жесткость и жестокость многих формулировок.

Если при конкретном анализе действительности Астафьев использует резкие краски и оттенки, жесткие нравственные ситуации, почти призывая читателя отвечать «жестокостью на жестокость», то в лирических отступлениях жалеет человека, разучившегося думать, любить и ценить добро. Происходит уравновешивание полярных нравственных решений, крайних моральных позиций. Весьма символично в нравственном контексте повести воспринимается странная картина в аэропорту города Енисейска. В грязном вокзале автор обращает внимание на окно. Какой-то мальчишка давил на нем комаров. «По стеклам с одной стороны текли красные капли, с другой светлые, дождевые. Путь их по стеклу совпадал, где и зигзаги повторялись, но кровавые и светлые потоки, смешиваясь, не смывали друг дружку, и блазнилась в той картине на стекле какая-то непостижимая, зловещая загадка бытия». Писатель подчеркивает, что добро и зло рождаются и сосуществуют в жизненной стихии одновременно. Однако настоящее добро от этого не поддается трансформации, а зло не становится уступчивей и тише [18].

Астафьев пристально всматривается в людей, пытаясь разгадать, почувствовать, уловить в них вечную борьбу добра и зла, разобраться в тех причинах, которые ведут человека к тем или иным нравственным решениям, заставляют выбирать свою судьбу. Сознательная установка, внутренняя убежденность в правильности своего пути присуща героям «Царь-рыбы». Если Гога Герцев идеалом считал сильную личность, стремился всем поведением оправдывать эту характеристику, то Аким жил лишь «по справедливости», считая не себя, а товарища главной фигурой на земле.

В «Царь-рыбе» наблюдается какое-то жуткое и жестокое противостояние «железных» - трезвых, тренированных, жестоких «ребятишек» -- и добрых, совестливых, но, оказавшихся на «обочине» жизни людей, у которых нет ни прав, ни силы сражаться против этой современной поросли деляг. Они вином заглушают тоску, неудовлетворенность жизнью, несправедливость или живут тихо, надорвавшись в труде и заботах.

Рассказывая о неприметных людях, трудом и достоинством, щедростью души которых держится нравственный закон в современном обществе, Астафьев понемногу обобщал наблюдения над сибирским характером., Он отмечал и положительное стороны: «Сибиряк и природой самой приучен почитать "опчество", считаться с ним, не раздражать его, однако шапку при этом лишка не ломать, или, как здесь объясняются, не давать себе на ноги топор ронить». Вместе с тем подчеркивал, что достоинство, неторопливость, уравновешенность, умение жить в коллективе и в согласии с природой, суровые нравственные законы -- эти традиционные черты народного характера -- своеобразно трансформировались в наше время [6].

Автор с горечью и грустью подмечал, как «дешево, не по-сибирски мелко начали вести себя земляки, и не только в Чуши», как «чалдонская настырность, самолюбство, жадность ... ломали, корежили человека, раздирали на части», как постепенно утрачивались связи между людьми, становились более эластичными моральные истины.

Астафьев связывал негативные явления в нравственном состоянии общества, и прежде всего молодежи, с влиянием «массовой культуры», имеющей целью подчинить сознание человека буржуазным ценностям и образу жизни. Если в «Царь-рыбе» писатель с едкой иронией демонстрирует карикатурно-плакатные типы «модных» девиц и пижонов в сибирской глубинке, то в «Печальном детективе» уже встречаются преступники, «излаженные» под модных молодежных кумиров эстрады. Критик В. Кожинов на обсуждении «Печального детектива» констатировал: «Повседневное явление народу "кумиров", демонстрирующих разнузданность и вседозволенность в будоражащем сочетании с циничной самоиронией, даже с приданием себе некоего тупо дебильного обличья, и, в пределе, с пафосом самоуничтожения -- это чрезвычайно сильное средство, способное извлечь из недр незрелой психологии соответствующие струйки и, затопив ими сознание, толкнуть на бессмысленные преступления». Писателя пугают или смешат не столько нелепые наряды доморощенных деревенских пижонов, бряцанье под гитару, мурлыканье бессмысленных отечественных и западных шлягеров, сколько тягостные последствия соприкосновения с полукультурой -- всезнание, цинизм, равнодушие, лень, презрение к людям, земле, труду. Горькие наблюдения и обобщения писателя касаются не только молодежи. Астафьев ни в коей мере не противопоставляет «отцов» и «детей». Более того, он винит «отцов » за пьянство, утрату мудрости, за хищничество и наживу, а вследствие этого и за утрату достоинства, авторитета у своих детей. Писатель, к примеру, с иронией подмечает ослабление нравственного закона у потомков староверов. «"Тяти" еще блюдут устои, но жила-то и в них ослабла, колебнулась старая вера; матерщинничать, пить на людях, табак курить сплошь и рядом взялись. Молодому поколению и бог велел оскоромиться, пристать ко всеобщему движению. Хватит, попятились, поупорствовали и сколько же всякого удовольствия упустили!» [15]

Труд, совесть, душа -- основа нравственной программы автора «Царь-рыбы». Все положительные герои «Царь-рыбы» - труженики, беззаветно преданные делу, своей земле. Исполнение трудового долга для них -- естественное и привычное дело, даже если оно осложнено трудностями, лишениями или просто опасно для жизни.

Главное качество человека-труженика -- совестливое отношение к жизни: неумение ловчить, прикидываться, наводить, как говорил один астафьевский персонаж, «баланец между добром и злом». Эта душевная деликатность, стремление помочь окружающим людям, взять на себя груз человеческих обид и страданий, сочувствие слабым и беззащитным -- детям, старикам, живой природе-- свойственны и бывшему бакенщину Павлу Егоровичу, и боганидским рыбакам, и Колюне с Акимом. Нет, нет -- и прорывается эта щемящая совестливая нота и у рассказчика. Наблюдая браконьерскую ловлю рыбы, писатель испытывает «чувство вины, как будто истязали младенца иль отымали в платочек завязанные копейки у старушки». Очень незаметно, путем логических или ассоциативных сопоставлений Астафьев уравнивает в правах и природу, и человеческое общество, главным образом, по принципу беззащитности.

Возможно, поэтому так часто появляются в повести ассоциации, связанные с войной. Современный «турист», «охотник», «добытчик» идет в Сибирь как завоеватель, хищник и убийца -- природа перед ним беззащитна, так же как и люди, пытающиеся ее спасти [9].

В «Царь-рыбе» поток «военных» воспоминаний, ассоциаций, отсылок является тем историческим ориентиром, по которому автор судит о событиях нашего времени, измеряет уровень нравственного сознания в обществе. Исторический контекст повествования помогает наметить перспективы его развития. Эти ассоциации проявляются и в конкретном сюжетном повествовании, и в публицистических отвлечениях, и в лирико-философских размышлениях.

Так, в новелле «Капля», носящей лирико-философский характер, ассоциации военного плана также приобретают обобщенно-философский смысл. Размышляя о жизни, сложных судьбах современной цивилизации, повествователь замирает в ожидании природного чуда -- падения капли. «Так на фронте цепенел возле орудия боец, -- подчеркивает он, -- с натянутым ремнем, ожидая голос команды, который сам по себе был только слабым человечьим голосом, но он повелевал страшной силой -- огнем, в древности им обожествленным, затем обращенным в погибельный смерч. Когда-то с четверенек взнявшее человека до самого разумного из разумных существ, слово это сделалось его карающей десницей. "Огонь"! -- не было и нет для меня среди известных мне слов ужасней и притягательней».

Падение капли воспринимается автором и как безмерная, удивительная радость обладания красотой, таинством природы, как приобщение к трепетному чуду, недоступному в суете дня и забот. И вместе с тем им осознается и ощущается опасность уничтожения этой природной красоты, способной, подобно огню, раскрыть свои мощные, разрушительные силы и, уничтожив себя, уничтожить и весь окружающий мир во главе с самым разумным существом -- человеком. Путем наложения оттенков смысла, связанных с военной темой, происходит выделение в природном образе -- хрупком, таинственном, прекрасном -- неожиданной, потенциально разрушительной силы, которая может «обрушить мир своим падением». Этот скрытый на уровне поэтики дополнительный обертон вносит тревожную ноту в лирические раздумья героя, особым предчувствием окрашивает его размышления [17].

Воспоминание о войне автора-рассказчика несет в себе живую, непосредственную память о военных событиях, неизбывную скорбь о погибших товарищах. Эти отсылки к военному времени не только связывают воедино жизнь нынешнюю с днем прошедшим, но и несут в себе сильный антивоенный заряд.

Видимо, поэтому военное прошлое героев незаметно входит в повествование как главная составляющая часть их судьбы (образ автора, Грохотало, Киря Гадерев яга и др.). Виктору Астафьеву присуще стремление как можно подробнее рассказать о своих героях, об их прошлой жизни, о трудных перипетиях их биографии. И сам автор, прошедший нелегкими дорогами войны, не может забыть это время. «Память войны! -- восклицает Астафьев, -- счастлив, кто не знает ее, и я хотел бы пожелать всем добрым людям: и не знать ее никогда, не ведать, не носить раскаленные угли в сердце, сжигающие здоровье, сон, нормальные отношения с людьми и окружающим миром, деформированным, порой искаженно недоверчивым сознанием, обостренно и провидчески воспринимающим наступающий день и будущее мира нашего земного».

Именно война стоит за спиной автора «Царь-рыбы», «дышит в затылок смрадом смерти», побуждает мерить события современности самой высокой «военной» мерой. Возможно, поэтому перед памятью погибших и умерших после войны однополчан так сурово и резко выступает Астафьев за обновление жизни, оздоровление моральной атмосферы общества.

Эта вечная, тревожащая душу память побуждает к глубоким размышлениям о смысле жизни, о жизни и смерти, о выборе и свободе... Медитативная, элегическая струя в произведениях Астафьева, в том числе и в «Царь-рыбе», обусловлена всегда воспоминаниями, ибо, по мнению самого писателя, «блуждание по далям памяти рождает какую-то светлую грусть, а грусть и печаль для литератора всегда благодатный материал». Авторские размышления и в «Царь-рыбе» посылают читателю импульс к осмыслению вечной борьбы добра и зла, жизни и смерти, любви и ненависти [16].

По мнению автора, «радость кратка, преходяща, часто обманчива, печаль вечна, благотворна, неизменна». Печаль всегда связана с раздумьями о прошлом, с тоской по любви, с мечтами о будущем, а радость «всегда в детском возрасте, в детском обличье, ибо всяким сердцем она рождается заново, и чем дальше в жизнь, тем меньше ее, ну вот как цветов -- чем гуще тайга, тем они реже».

Авторская печаль не только связана с возвращением в родные места, горестными воспоминаниями о детстве, войне, но и во многом обусловлена несовершенством окружающего мира, несовершенством человеческих отношений, бездуховностью. Ведь главная забота писателя -- это забота о человеческой душе, способной понимать и защищать добро, сострадать ближнему, воспринимать красоту жизни и природы, умеющей мучиться, страдать и радоваться каждому мгновенью жизни, подаренной ему судьбой.

Понятие «душа» часто встречается на страницах повести, характеризуя и автора, и его героев. Оно присуще и отрицательным персонажам, и положительным.

Ощущая сложность современной жизни, уже сомневаясь в способности человека жить в мудром согласии с самим собой, себе подобными и миром природы, автор, преодолевая противоречивые и горькие раздумья, все-таки приходит к мысли о «нескончаемости мироздания», врачуя себя красотой и мудростью самой природы. Этот выстраданный оптимизм осложнен вопросом: «Мудрость природы! Как долго она продлится?» И этот вопрос в повествовании Астафьева остается открытым.

Однако вера человека в нескончаемость и нетленность мира помогает не только жить, но и спокойно принять смерть. Не только своя работа, исполненный перед детьми и обществом долг помогают человеку преодолеть страх смерти, но и, как показывает Астафьев, очень важной является уверенность в том, что жизнь после его ухода продлится. «Хотелось человеку верить, - размышляет писатель, -- что там, за гробом, во все утишающейся тьме продлится видение родной реки. А может, звала, толкала его к реке потребность удостовериться, что за его жизнью продлится жизнь, нескончаем будет бег реки, рев порога, и горы, и лес, все так же непоколебимо будут стоять, упираясь в небо; сила полнит силу, уверенность в нетленности жизни помогает с достоинством уйти в иной мир» [14] .

Тема жизни и смерти является одной из главных в «Царь-рыбе». Она не только закреплена в сюжете повести через образы героев, но и осмысляется в лирико-философском ключе. Причем сюжетные повороты избираются автором таким образом, что в центре новеллы часто оказываются герои, находящиеся на грани жизни и смерти или переступившие эту черту (Игнатьич, Эля, Колюня, Петруня, Черемисин, Гога Герцев, мать Акима и др.). В повести очень много деталей, связанных с описанием убитых зверей -- песцов, собак, медведей, уток, лосей; загубленной и гниющей рыбы. Почти идентичны описания погибшего Гоги Герцева и замерзшего от голода в тундре песца. Напоминает человека убитый медведь-людоед (новелла «Поминки»). Подобное соответствие свидетельствует о цельности, органичном единстве природного мира и человека. Астафьев как будто задается целью рассмотреть человека в контактах с природным миром в самых резких, самых страшных ситуациях перед лицом смерти, уничтожения, небытия [17].

И вывод писателя очень ясен. Как бы ни был разумен, велик и научно оснащен человек, без единения с природой, заботливого и вдумчивого отношения к ее богатствам, он обречен вместе с нею на гибель. Писатель вовсе не впадает в крайности, стремясь оградить природу от хищничества: «Кто будет спорить против нужности, против пользы для каждого из нас миллионов, миллиардов киловатт? Никто, конечно! Но когда же мы научимся не только брать, брать -- миллионы, тонны, кубометры, киловатты, -- но и отдавать, когда мы научимся обихаживать свой дом, как добрые хозяева?» Писатель призывает к «сотворчеству» с природой, к разумному восстановлению ее богатств, к экономному использованию того, что имеем, к умелой организации охотничьего и рыбного хозяйства страны. Так, в художественном произведении содержится практический вывод о том, что браконьерство можно было бы свести к минимуму, если бы организовать открытую закупку у населения ценной рыбы, создать семейные рыбные артели.

Таким образом, экологическая тема в «Царь-рыбе» обнимает многие проблемы социального, нравственно-философского звучания. Они, являясь по сути дела актуальными, несут в себе и «вечный» поиск добра и истины перед лицом сложной экологической ситуации в мире, когда, по словам писателя, «всего человеческого гения, всех человеческих жертв, видно, оказалось мало, чтобы образумить род людской, чтобы возвести добро так высоко, что оно недоступно было бы злу».

В современном мире, как бы остановившемся перед экологической катастрофой, особое значение приобретает ответственность каждого человека за все, совершающееся вокруг. Если каждый, осознавая конечность своей жизни, стремится до конца выполнить свой долг, то, чтобы не лишить будущего своих детей, он должен быть уверен в вечной победе жизни, развития, прогресса и приложить все силы и возможности, чтобы сохранить мир, жизнь, культуру. Это главная мысль «Царь-рыбы». [16]

Глава 2. Анализ языкового материала в рассказах В.П. Астафьева

2.1 Типология однородных членов в творчестве В.П. Астафьева

Если в предложении есть два (или более) одинаковых синтаксических члена предложения, соединенных между собой сочинительной или бессоюзной связью, он являются однородными.

Однородные члены предложения всегда выступают в одной и той же синтаксической функции, занимают одну синтаксическую позицию, связаны с одним и тем же членом предложения синтаксической связью подчинения или координации и чаще всего имеют одинаковое морфологическое выражение.

В предложении однородные члены, занимая позицию одного члена предложения, объединяются в один структурно-семантический блок, и поэтому в связь с другими компонентами предложения они вступают не каждый по себе, а лишь в комплексе.

Однородными могут быть все члены предложения.

1. Однородные подлежащие:

«А я уже знал, что был он и редактором журнала, и зам.редактора «Лит. Газеты», что член он многих органов, что и критик он не последнего десятка».

«Да, встреча и дружба с Александром Макаровым осложнила мою писательскую работу».

2. Однородные сказуемые:

«Я давно заметил, когда хоронят славного, доброго человека - испортится погода: метет, крутит - не то скорбит природа, не то она хочет, чтобы похороны были трудными.

«Сколько бесполезных, никому не нужных людей живет на свете, недоумков, хамов, убийц, воров, дармоедов, рвачей, а хорошего человека вот нашла смерть, измучила болезнью, иссушила в нем соки, истерзала страданием и убила.»

3. Однородные обстоятельства:

«Поэт хмуро и упрямо что-то возражал».

«Это он говорил со мною о рассказе «Бурелом» и коротко, но в то же время очень убедительно доказывал, что не буря и бурелом в рассказе главное».

4. Однородные определения

«Я давно заметил, когда хоронят славного, доброго человека - испортится погода: метет, крутит - не то скорбит природа, не то она хочет, чтобы похороны были трудными.

«И я прочту письмо, обязательно большое, обязательно с юмором, обязательно теплое и умное, написанное бегучим и в то же время аккуратным, будто бы ученическим почерком»

5. Однородные дополнения:

«Сколько бесполезных, никому не нужных людей живет на свете, недоумков, хамов, убийц, воров, дармоедов, рвачей, а хорошего человека вот нашла смерть, измучила болезнью, иссушила в нем соки, истерзала страданием и убила.»

«А я уже знал, что был он и редактором журнала, и зам.редактора «Лит. газеты», что член он многих органов, что и критик он не последнего десятка».

2.2 Функции однородных членов в творчестве В.П. Астафьева

В творчества В.П. Астафьева однородные члены предложения выполняют следующие функции:

1) Коммуникативная.

Данная функция однородных членов предложения обусловлена тем, что автор использует в метафорические выражения обыденного языка, которые порой воспринимаются даже как словесные штампы.

2) Экспрессивная.

Про эту функцию однородных членов предложения можно сказать, что она помогает создавать в прозе В.П. Астафьева яркие, насыщенные, самобытные образы людей и события, вроде бы реальные, но с другой стороны, так мастерски доведенные до гротескной дикости и ужасающего или по-настоящему комические.

3) Эмоциональная.

Использование однородных членов предложения в произведениях В.П. Астафьева чаще всего рассчитано не на буквальное понимание, а на сильное эмоциональное воздействие. Чувства и страсти, волнующие человека, предполагают увеличение предмета, а когда вызывают у читателя соответствующие реакции, кажутся более естественными [3;115]. В.П. Астафьев практически в каждой своей строчке выплескивает эмоции, невероятного накала. Читателя захлестывает ураган эмоций, буря экспрессии, которые с каждой строкой только усиливаются и в конце, не давая ни малейшего намека на спад накала страстей, обрываются.

4) Изобразительная.

Один из главнейших смыслов использования однородных членов предложения состоит в том, что они являются одними из важнейший способов построения сюжета, образной системы, одной из необходимых средств передачи авторской мысли.

5) Функция создания речевого портрета.

Названная функция рассматриваемых нами однородных членов предложения является важнейшим способом обрисовки характеров [10;99]. У В.П. Астафьева, как правило, герои не бледные копии настоящих людей, а яркие и отчетливые личности, не всегда похожие на реальных людей, но группирующие, соединяющие и тем усиливающие в себе черты многих своих современников.

6) Характерологическая.

Кроме вышеперечисленных свойств однородные члены предложения обладают еще одним свойством или функцией - они использует такие штрихи в обрисовке портретов героя, какие без их помощи пришлось бы описывать длинными фразами. Однородные члены предложения дают возможность точно и емко подчеркнуть такую черту характера героя или события, ту его особенность, которая является характер образующей, то есть главной чертой в характере данного героя или события [7;77].

Характерологическая функция однородных членов предложения дает максимально точную трактовку образу героя и практически однозначно показывает авторское отношение к нему. Точка зрения автора не всегда может быть выражена буквальным суждением, высказыванием по принципу «один к одному». Мысль порой сгущена, заострена до предела, ее логическая суть может быть подвергнута эмоциональному преувеличению [14;90]. Тем самым достигается наивысшее напряжение, кульминация развития сложной авторской идеи.