Важную часть плана социальных преобразований занимает вопрос о крестьянстве. Фонвизин против рабства. Но он считает, что освобождать крепостных немедленно нельзя. Сейчас необходимо ограничить крепостное право, увеличить права крестьян (разрешить учиться в университетах, позволить заниматься любым делом с правом ухода из деревни и т.д.) и тем самым постепенно подготовить полное их освобождение. Фонвизин верит, что свободный крестьянин будет богаче и найдет больше способов к выплате оброка. В конце статьи Фонвизин лаконично изложил свой план: "Слоном, в России надлежит быть:

1) дворянству, совсем вольному,

2) третьему чину, совершенно освобожденному, и 3) народу, упражняющемуся в земледельчестве, - хотя не совсем свободному, но по крайней мере имеющему надежду быть вольным, когда будут они такими земледельцами или такими художниками (ремесленниками. - Г. М.), чтоб со временем могли привести в совершенство деревни или мануфактуры господ своих".

Программа социальных преобразований, выработанная Фонвизиным, носила буржуазно-освободительный характер. Как просветитель, он верит в возможность ее мирного осуществления. Вопрос о том, кто и как может осуществить эту программу, - им еще не решен. На него Фонвизин даст ответ через несколько лет. В начале октября 1763 года указом Екатерины Фонвизину было ведено, "числясь при иностранной коллегии", "быть для некоторых дел при нашем статс-советнике Елагине". И.П. Елагин состоял при кабинете императрицы "для принятия челобитен". Кроме того, он ведал театрами. Елагин был не только сановником, но и человеком образованным, дилетантски занимавшимся поэзией, драматургией, переводами, историей.

Служба у Елагина сблизила Фонвизина с кругом литераторов-драматургов, во главе которых стояли Елагин и Лунин. Фонвизинский интерес к театру приобрел благодаря этому практический характер. Лукин именно в эти годы пишет одну комедию за другой: "Мот, любовью исправленный", "Пустомеля", "Награжденное постоянство" и, наконец, "Щепетильник". В 1765 году эти комедии ставятся на сцене. Елагин создает комедию "Русский-француз". Все эти драматические сочинения, объединенные единством эстетической позиции, противостояли комедиям Сумарокова. Главным новшеством в них было принципиальное стремление авторов показать именно русскую действительность, изобразить жизнь и быт русских людей. Эта ориентация на сближение театра с жизнью несомненно была прогрессивной. Лукиным была поставлена задача демократизации театра, создания своего национального репертуара. Но избранные пути решения этой задачи противоречили замыслу. И Лукин и Елагин, видя засилье в русском театре переводных пьес (что объяснялось как идеологической позицией дворянства, так и младенческим состоянием русского театра), выступили против этого явления и, ратуя за национальную драматургию, объявили необходимым "склонять их (чужие пьесы. - Г. М.) на русские нравы". Так возникли комедии, переложенные на русские нравы. Переделка не была радикальной - вводились русские имена, названия русских городов, изображались отдельные русские обычаи, в других случаях осмеивались конкретные "русские пороки". Комедия Елагина "Русский француз", например, являясь "склонением на русские нравы" комедии Гольберга, обличала галломанию русских дворян. Правда, сюжет гольберговской комедии очень подходил к этому, - молодой дворянин, побывав в Париже, возвращался на родину ярым французоманом. Юный Фонвизин в период своих творческих исканий пытается пойти по пути, указанному Луниным. Результатом явилось "склонение на русские нравы" драмы Грессе "Сидней". Как и "Альзира", это - стихотворное произведение. Фонвизин дал ему новое название - "Корион". "Склонение" началось с перенесения действия в Россию: события происходят в Подмосковье. Появились упоминания о русских делах - производство в чины, увеселения в Москве и т.д. Имена полностью не были русифицированы, только слуга имел русское имя Андрей. Фонвизин, несомненно, уже в то время начинал понимать, как глубоко чужд русским условиям жизни и этот сюжет и этот вездесущий слуга-делец. Поэтому "склонение на русские нравы" не вызывало у Фонвизина никакого пафоса. Приступить к созданию оригинальных комедий драматург еще не мог. Но кое-что сатирический, насмешливый дар писателя помог ему изменить и в этом сочинении. Прежде всего, сентиментальная драма Грессе превратилась у Фонвизина в денную комедию. Условное страдание влюбленных, и в частности страдание Кориона, стало объектом едкой насмешки. Несомненной удачей явился образ слуги Андрея: он не столько предприимчив, в соответствии с традицией буржуазной драматургии, сколько по-фонвизински насмешлив и смышлен. Он снисходительно относится к своему барину, отлично понимая, что страдание его - игра, дань моде, которая, как всякая мода, заморского происхождения. Андрей, одно из главных действующих лиц комедии, ведет действие, устраивает судьбу героев, произносит большие монологи, в которых высказывает свой взгляд на вещи. Он начинает и кончает комедию. Насмешливость Андрея, его философствование, его ирония прямо ведут нас к другому, уж оригинальному сатирическому произведению Фонвизина "Послание к слугам моим - Шумилову, Ваньке и Петрушке". В "Послании к слугам моим" дана широкая картина подлинно русской действительности. То, что только намечалось в "Корионе" (например, оригинальная вставка в комедию - разговор слуги Андрея с крестьянином о порядках и господских имениях), получило новое дальнейшее развитие в "Послании". Слуги в ответ на вопрос своего барина: зачем создан свет, - развертывают перед ним сатирическую картину порядков екатерининской России. И оказывается, что самодержавно-крепостнический режим, освященный церковью, рождает отвратительную, мерзкую жизнь, полную насилия, обмана, продажности. Любопытно при этом, что мысль автора высказывает кучер Ванька:

Попы стараются обманывать народ,

Слуги - дворецкого, дворецкие - господ,

Друг друга - господа, а знатные бояря

Нередко обмануть хотят и государя.

Служба у Елагина была хлопотливой и отнимала много времени. Помимо непосредственных дел (исполнение поручений Елагина, писание служебных писем, приготовление переводов), Фонвизин, как состоящий на службе при дворе, обязан был посещать дворцовые куртаги, маскарады, присутствовать на официальных парадных приемах, на торжественных спектаклях. В зависимости от местопребывания Екатерины Фонвизин жил то в Петербурге, то в Царском Селе, то в Петергофе. Придворная жизнь свела его с крупными государственными деятелями, сановниками и фаворитами. К нему относились не как к чиновнику Елагина, а как к даровитому писателю. В 1763 году в придворных кругах широко распространялась в списках трагедия "Альзира". В 1764-1765 годах на сцене придворного театра с успехом шла комедия "Корион". Позже началось всеобщее увлечение "Бригадиром". Смелость суждений, глубокий ум, насмешливость и остроумие - все это создавало Фонвизину - поэту, драматургу, сатирику - особое, независимое положение. Его знакомства искали. Постоянное пребывание при дворе позволило писателю хорошо узнать Екатерину, понять ее политику, увидеть многочисленные дворцовые интриги, от которых зависело положение подданных. Здесь же, при дворе, с 1762 по 1766 год был и Радищев, зачисленный на коронационных празднествах в Москве пажом Екатерины. Но Радищев был еще юноша, Фонвизин - уже известный писатель.

Придворная жизнь тяготила Фонвизина. Его письма к сестре в Москву наполнены жалобами: "Сегодня при дворе маскарад, и я в своей домине туда же поплетусь"; "скучно"; "вчера я был на куртаге, и, не знаю что, стало мне так грустно, что я, не дождавшись конца, уехал"; "с куртага приехал домой смущен"; "народу было преужасное множество, но клянусь тебе, что я, со всем тем, был в пустыне. Не было почти ни одного человека, с которым бы говорить почитал я хотя за малое удовольствие". Общий вывод категоричен: "В свете почти жить нельзя, а в Петербурге и совсем невозможно". В другом письме Фонвизин уточнил свою мысль: "Честному человеку жить нельзя в таких обстоятельствах, которые не на чести основаны".

Вот почему, вырвавшись из придворного круга, Фонвизин с удовольствием проводил время в кружке литераторов, в центре которого в ту пору были Федор Козловский, Иван Дмитревский - прославленный актер русского театра. Оба, так же как и Фонвизин, писали стихи и пьесы. Козловский отличался религиозным свободомыслием. По отзыву Фонвизина, "лучшее препровождение времени (кружка. - Г. М.) состояло в богохулении и кощунстве". Именно здесь Фонвизин читал свое "Послание к слугам моим", зло, издеваясь над попами и церковью. В то же время были написаны им и многие другие стихотворные сатиры, которые, к сожалению, до нас но дошли.

Несмотря на хлопотливость придворной службы, Фонвизин в эти годы много и напряженно работал. Главным делом были переводы. Еще в Москве, по договоренности с университетским книготорговцем Вевером, он начал переводить большой роман Террасона "Геройская добродетель, или жизнь Сифа, царя египетского". Первая часть вышла в 1762 году, остальные три части выходили последовательно до 1768 года. Политико-нравоучительный роман Террасона преследовал цель под покровом авантюрного повествования давать поучения царям и вельможам.

Одновременно Фонвизин работал над переводом двух литературных произведений, которые издал в 1769 году. То были сентиментальная повесть Арно "Сидней и Силли, или Благодеяние и благодарность" и лирическая поэма на библейскую тему "Иосиф", автор которой Битобе умиленно повествовал о своих добродетельных героях. В 1765 году Фонвизин выпустил второе издание басен Гольберга.

Учитывая успех первого издания, Фонвизин, готовя новое, дополнил книгу переводом 42 басен. Из них одна - "Пан делает учреждение" - представляет особый интерес. В басне зло высмеивалась претензия благородных зверей занимать господствующее положение в лесном царстве, провозглашался просветительский принцип, что не порода и происхождение, а лишь заслуга перед обществом отличает человека. Содержание басни таково: звери и птицы "самого знатного класса" - львы, барсы, слоны, орлы и ястребы - возмутились тем, что "самые малые" настаивают на равенстве с ними, и обратились к Пану с просьбой издать табель о рангах, из которого "малые звери" узнали бы, какие почести они обязаны воздавать "благородным тварям". Пан, выслушав благородных, не поддержал их, а взял сторону "нижайших" тварей и издал "учреждение" - закон, который устанавливал новый принцип разделения зверей и птиц на классы. В "учреждении" было записано: "Давать старшинство не по природе, а по внутреннему достоинству, добродетели и прилежанию, через что приносят они людям истинную пользу".

"Учреждение" осуществляло революцию в лесном государстве. В первый класс попали: пчелы, овцы, коровы, лошади, козы; во второй - верблюды, быки, потому что все они "великую приносят пользу" - "кормят и одевают человека", "работают". Кто же попал в пятый, последний класс? Во-первых, все "благородные" твари, доказывавшие свои права на господство, - львы, тигры, барсы, орлы, ястребы - и, во-вторых, крысы, мыши, змеи, клопы. Все эти звери, насекомые и птицы пятого класса уравнивались на том основании, что "проводят жизнь свою или совсем бесполезно, или еще и вредно".

Басня, включенная в сборник, который выходил накануне созыва Комиссии по составлению нового Уложения, становилась, безусловно, актуальной. Фонвизин предлагал свое "учреждение", - в нем господствовало истинно просветительское отношение к человеку, записаны были требования улучшить положение тех, кто "работает", "великую приносит пользу", "кормит и одевает", решительно осуждено дворянство за паразитический образ жизни.

В XVIII веке в ряде стран Западной Европы, и прежде всего во Франции, развернулась борьба с феодализмом. Капитализм там наступал особенно решительно. В обществе зрели силы, которые должны были покончить с политическим и экономическим режимом господствующего класса - дворянства. Просвещение как идеология и сформировалось в эпоху борьбы с феодализмом. Французское буржуазное просветительство, сложившееся в 40-50-е годы XVIII века, было последовательной антифеодальной идеологией. Просветители подвергли уничтожающей критике религию, взгляды на общество; объявив все существовавшие государственные феодальные порядки неразумными, подлежащими уничтожению, они выступили против рабства. Самоотверженно отстаивая свободу человека, Просвещение оказывало возраставшее из десятилетия в десятилетие влияние на все области общественной жизни, и в том числе на искусство и литературу.

Важнейшей особенностью развития русской общественной мысли XVIII века было формирование просветительской идеологии. Своеобразие социально-исторического развития России обусловило особенности русской революции. Буржуазия не была тем классом, который определил хотя бы один из этапов русской революции. Первых революционеров дало дворянство. В дальнейшем освободительное движение шло по пути все большей демократизации. Декабризм опирался на замечательные традиции русского Просвещения XVIII века, начавшего борьбу с царизмом и крепостничеством. Русское Просвещение подняло впервые знамя антифеодальной борьбы. Не буржуазия, а дворянство выдвинуло из своей среды первых просветителей. Не буржуазным, а дворянским было это Просвещение, то есть прямым идейным предшественником дворянской революционности.

В 60-е годы XVIII века, в пору усилившегося крестьянского протеста, в канун пугачевского восстания, окончательно сложилась просветительская идеология. На общественную арену выступили такие просветители, как философ Яков Козельский, писатель и издатель Николай Новиков, популяризатор просветительской идеологии, профессор Николай Курганов. В то же десятилетие на позиции просветительства встал и Фонвизин.

Просвещению, как антифеодальной идеологии, присущи характерные и свойственные только ему определенные черты. Вражда к крепостному праву и всем его порождениям в экономической, социальной и юридической областях, защита просвещения, свободы, всесторонней европеизации России и, наконец, отстаивание интересов народа - таковы главные черты просветительства.

Формирование русского Просвещения определялось реальными условиями политической жизни страны, обострением социально-политических противоречий крепостнического государства. "Вряд ли найдется другая страна в мире, где бы крестьянство переживало такие страдания, такое угнетение и надругательство, как в России". Во второй половине XVIII века гнет крепостничества принял особо жесткие формы. Возраставшие из десятилетия в десятилетие права дворян были записаны в специальных самодержавных указах "о вольности дворянской". Крестьян полностью отдали на "милость и попечение" помещиков. Ответом на эту политику самодержавно-помещичьего государства явились крестьянские восстания. Умножавшиеся из года в год крестьянские бунты становились фактором внутренней политики, - их боялись уже не только помещики, но и правительство. Царствование Екатерины проходило в зареве больших и малых восстаний. Напряженный характер борьбы крестьянства за свои права в 60-70-е годы определил лицемерно-либеральную, полную фарисейских обещаний реформ, а на деле цинично-крепостническую политику Екатерины.

Просветители отстаивали концепцию просвещенного абсолютизма. Эти убеждения просветителей порождали и соответственную тактику. "Проводить свои цели при дворе, осуществлять их при помощи государей, - такая тактика характеризует определенную историческую и довольно продолжительную фазу развития буржуазного Просвещения. Государи и их дворы остаются всегда для этого Просвещения только средствами для осуществления их целей". В России политическую теорию французских просветителей и решила использовать Екатерина в своих целях. Сознание, что эти "страшные вольнодумцы" - в сущности, сторонники монархии, проповедующие мирный путь к общественному благу, определило отношение Екатерины к французским просветителям, возникновение ее личных связей с энциклопедистами, сделало ее изобретательной и дерзкой во всех затеваемых демонстративных действиях.

В 1777 году Фонвизин печатает подготовленный им перевод политического сочинения французского просветителя Тома "Похвальное слово Марку Аврелию".

Римский император Марк Аврелий был показан в просветительской литературе как идеальный монарх философ. Книга являлась сводом политических требований просветителей к царствующим особам, в которой автор торжественно объявлял, что говорит "гласом вольности" перед императором-тираном. Перевод оказывался своеобразной школой гражданского воспитания. Читатель жадно воспринимал многочисленные политические суждения этого "Слова": "О боже, не создал ты ни царей быть утеснителями, ни народы быть утесненными". Противник рабства, Фонвизин с удовлетворением приводил слова Марка Аврелия: "Я начинаю вольностию, римляне, ибо вольность есть первое право человека, право повиноваться единым законам и, кроме их, ничего не бояться. Горе рабу, страшащемуся произносить ее имя! Горе той стране, где изречение его вменяется в преступление".

В сентябре 1777 года Фонвизин отправился во Францию. Секретарь Коллегии иностранных дел, помощник министра, он был всюду встречаем с уважением и почетом. Во время путешествия Фонвизин вел "журнал", который в виде писем к Петру Панину и сестре Федосье Ивановне регулярно отправлял в Москву. Плод точных и трезвых наблюдений, "Письма из Франции", пожалуй, впервые давали русскому читателю правдивую картину быта и нравов, политического и экономического положения, культуры и жизни французского общества накануне буржуазной революции. Белинский сразу уловил это: "Читая их, вы чувствуете уже начало французской революции и этой страшной картине французского общества, так мастерски нарисованной нашим путешественником".

Фонвизин посещает фабрики и суды, церкви и больницы, библиотеки и музеи, читает книги по истории, экономике и коммерции Франции, изучает юриспруденцию, литературу, философию; он не стремится в Версаль, а встречается с учеными, администраторами, писателями, заводит разговоры со встречными людьми, расспрашивает обо всем, и - важнейшая черта фонвизинского путешествия - он рассказывает сам о своем отечестве, о русском народе, русской литературе, русском языке, русском климате, поражаясь всякий раз тому, как обидно мало знают во Франции о России.

В своих суждениях Фонвизин объективен. Только что въехав во Францию, он немедленно с радостью отмечает: "Дороги в сем государстве очень хороши". Посетив лионские "фабрики шелковых изделий", оп приходит к выводу: "По справедливости сказать, сии мануфактуры в таком совершенстве, до которого другим землям доходить трудно". Приглядываясь к французскому дворянству, он, сам дворянин, обличавший невежество и паразитизм русского "благородного сословия", делает заключение - французское дворянство не лучше. "При невероятном множестве способов к просвещению, глубокое невежество весьма нередко. Оно сопровождается еще и ужасным суеверием. Попы, имея в своих руках воспитание, вселяют в людей, с одной стороны, рабскую привязанность к химерам, выгодным для духовенства, а с другой - сильное отвращение к здравому рассудку. Таково почти все дворянство".

Фонвизин увидел Францию, изнывающую под тираническим режимом Людовика XVI, опутанную властью фаворитов, продажных воров-чиновников; его письма - это страстное обвинение деспотического правления французского короля.

Недоросль