Русская усадьба в драматических произведениях Чехова

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Образы русской природы

1.1 Водоемы

1.2 Сад и парк

2. Усадьба и распорядок ее жизни

2.1 История усадьбы

2.2 Слуги и господа

3. Усадьба и окружающий ее мир

4. Методические рекомендации по изучению образа русской усадьбы в пьесах Чехова

Заключение

Список использованной литературы

Абстракт

Актуальность исследования состоит в том, что тема изображения русской усадьбы не достаточно исследована в русской критике. Традиционно она рассматривается применительно к анализу жизни в усадьбе Раневской, к образу вишневого сада в одноименной пьесе Чехова. Усадебная тематика в других произведениях практически детально не исследовалась.

Актуальность темы работы и ее недостаточная разработанность обусловили выбор целей и задач исследования.

Цель работы: рассмотрение особенности изображения А.П. Чеховым русской усадьбы в его драматических произведениях.

Задачи:

? рассмотреть своеобразие усадебной жизни в исследуемых пьесах;

? исследовать особенности изображения образов русской природы в пьесах;

? проанализировать противопоставление в пьесах Чехова усадьбы и окружающего мира.

Драматургия Чехова давно привлекала исследователей. В советское время анализу драматических произведений писателя было посвящено много монографий, в которых рассматривалась, в основном, проблематика, система образов и художественные приемы. Тема усадебной жизни в пьесах Чехова литературоведами разработана недостаточно. Существуют лишь статьи, посвященные некоторым аспектам рассматриваемого в данной работе вопроса, на которые и опирался автор настоящего исследования: И.В. Грачевой, Б.И. Зингермана, О. Подольской и др.

Объект исследования: пьесы «Дядя Ваня», «Чайка», «Три сестры» и «Вишневый сад».

Предмет исследования: русская усадьба в вышеуказанных произведениях.

Новизна исследования определяется комплексным характером анализа темы русской усадьбы в драмах Чехова.

Основной метод, использованный в данной работе - культурно-исторический.

Теоретическая и практическая значимость данного исследования заключается в том, что его материалы могут быть использованы на уроках литературы и факультативных занятиях в средней школе.

Структура: работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.

Введение

Пьеса «Вишневый сад» - последнее драматическое произведение Чехова, печальная элегия об уходящем времени «дворянских гнезд». В письме к Н.А. Лейкину Чехов признавался: «Ужасно я люблю все то, что в России называется имением. Это слово еще не потеряло своего поэтического оттенка». Драматургу было дорого все то, что связано с усадебной жизнью, она символизировала теплоту семейных отношений, к которой так стремился А.П. Чехов. И в Мелихове, и в Ялте, где довелось ему жить. Образ вишневого сада является центральным образом в комедии Чехова, он представлен лейтмотивом различных временных планов, невольно соединяя прошлое с настоящим. Но вишневый сад - не просто фон происходящих событий, он - символ усадебной жизни. Судьба имения сюжетно организует пьесу. Уже в первом действии, сразу после встречи Раневской, начинается обсуждение спасения заложенного имения от торгов. В третьем действии имение продано, в четвертом - прощание с усадьбой и прошлой жизнью. Вишневый сад олицетворяет не только усадьбу: он прекрасное творение природы, которое должен сохранить человек. Автор уделяет большое внимание этому образу, что подтверждается развернутыми ремарками и репликами героев. Вся атмосфера, которая связана в пьесе с образом вишневого сада, служит утверждению его непреходящей эстетической ценности, утрата которой не может не обеднить духовной жизни людей. Именно поэтому образ сада выносится в заглавие. Вишневый сад выступает своеобразным нравственным критерием, по отношению к нему определяются не только действующие лица пьесы, но и мы.

«Вишневый сад» - комедия о беспечных русских людях, - писал Ю, Соболев. В этой пьесе переходит в грусть, оборачивает тревогой. Большое количество комических сцен - фокусы Шарлотты, ошибки Епиходова, глупые речи Гаева, только усиливают грусть, «тоску по идеалу». В классической комедии порок обычно бывает наказан, добродетель торжествует. В пьесе Чехова нет явно отрицательных героев, и положительные отсутствуют. Неясен с первого взгляда и конфликт произведения. Дело в том, что предметом изображения в пьесах драматурга является собственно не действие, их нежелание и невозможность совершить поступок. Именно это и осмеивается в комедиях Чехова К.С. Станиславский отмечал особый характер конфликта пьесы «Вишневый сад» Комизм «Вишневого сада» коренится в ситуациях, отражающих комедийный смысл самой жизни. Чехов своеобразно трактовал этот жанр. В его представлении комедия - это драма, с тончайшей иронией высмеивающая пошлость. Традиционный обличительный пафос, «смех сквозь слезы», по меткому замечанию писательницы Тэффи, в поэтике Чехова сменяется «смехом вместо слез».

Усадьба как феномен русской культуры XVIII - начала XX веков в последние годы занимает все большее место в современных гуманитарных науках - искусствоведении, литературоведении, музееведении и пр. По-видимому, это важный знак современной культурной жизни, очень медленно, но неуклонно возвращающейся к осмыслению происшедших за столетие потерь. Родовое имение с портретной библиотекой, семейными альбомами, парком и садом, храмом и фамильным некрополем - это, собственно, и жилище усадебных муз - музыки, поэзии, живописи, графики, прикладного искусства, и колыбель великой русской литературы и философской мысли, и источник художественного вдохновения, и пространство для проявления личностного начала и творческой свободы владельцев или их гостей.

Трудно подобрать какой-то другой организующий элемент русской жизни и культуры более точно соответствовавший национальным традициям и веками складывавшемуся жизненному укладу, более слитный с миропониманием наших соотечественников. Эти качества сделали усадьбу своеобразной константой русского быта. Вглубь средневековья уходят ее корни как простейшей ячейки любого городского или сельского поселения. Усадебный бум второй половины XVIII - начала XIX в., соединивший многовековой опыт развития с западноевропейскими художественными новациями и, по сути, сделавший усадьбу многосоставным произведением искусства, лишь слегка проявил и воплотил ее облик, соответствовавший устойчивым ценностям национальной психологии, в ясные изобразительные формы.

Судьбы русских усадеб похожи на людские судьбы, да и зависимы от них - в них можно найти времена весны и расцвета, зрелости и увядания, они полны неожиданностей, роковых случайностей и, увы, также конечны.

Существование русского дворянства со времени формирования и становления непременно связано с усадьбой. Поэтому обращение к жизни усадьбы дает Чехову возможность показать эволюцию дворянства, сравнить прошлое и настоящее.

Мир русской усадьбы в изображении А.П. Чехова - явление интересное и противоречивое.

Именно в русской усадьбе, в Мелихове возникли образы и сюжеты таких известных драматических произведений А.П. Чехова, как «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», а также целый ряд рассказов о тяжелой крестьянской жизни.

В Мелихове и по соседству с Мелиховым было много дворянских усадеб, которые, переходя из рук в руки, постепенно на глазах Чехова приходили в упадок. Эти конкретные факты мелиховской жизни во многом дополнили и углубили прежние наблюдения писателя над этим явлением русской дореволюционной жизни.

Для Чехова усадьба это не дом, не земля, не собственность. Судьба дворянской усадьбы - это судьба ее обитателей, судьба вишневого сада, судьбы дворянской интеллигенции.

Чехов осознавал, каким образом достигается благополучие усадьбы и поэтому зачастую с иронией описывал провинциальных господ, хотя сам был немало увлечен усадебной жизнью.

Образ русской усадьбы так или иначе представлен в каждой пьесе автора. Например, пьеса «Чайка» очень тесно связана с Мелиховом и сюжетом, и прообразами своих героев, и местом действия, и пейзажем, и целым рядом других более мелких деталей. Из мелиховских впечатлений выросла глубоко правдивая, полная трагизма пьеса Чехова о русской уездной интеллигенции - «Дядя Ваня (сцены из деревенской жизни)», как подчеркнуто в названии пьесы. Связь ее с жизнью одними из первых поняли и почувствовали те, кто прямо или косвенно дал писателю материал для пьесы. Провинциальный мир русской усадьбы широко представлен в пьесе «Три сестры». Не стоит вне мелиховских впечатлений и последняя пьеса Чехова «Вишневый сад», представляющая собой идейное и художественное завершение всего творческого пути писателя.

1. Образы русской природы

1.1 Водоемы

Традиционно русские усадьбы строились на водоеме - реке или озере. Не редкостью в усадьбе был и обширный пруд, унаследованный еще от предшествующих веков, необходимый в ее хозяйстве.

Водная стихия играет большую роль в пьесах Чехова. Символика воды развивается и меняет свое качество от произведения к произведению.

В пьесе «Чайка» озеро - больше чем пейзаж или часть декораций; без него трудно ощутить всю ее образно-символическую атмосферу. Около него разворачивается действие драмы. Персонажи называют его чудесным, прекрасным, колдовским. Природа - Обитель Гармонии, гармонии чудесной и недоступной, притягивает персонажей - они мечтают перенести ее в свою собственную жизнь, перестроить жизнь на начале совершенства.

Озеро в пьесе выступает как природный символ, имеющий двойственную природу. Т.Г. Ивлева указывает на то, что «замкнутый круг - древнейшее воплощение вечно повторяющегося порядка вещей, вечного круговорота жизни; остановившая свое движение вода»[38;18]. Это позволяет очертить семантическое поле образа озера именно как вечного покоя.

Его символическая природа обнаруживается в последующих репликах персонажей, например, в воспоминаниях Аркадиной: «Лет 10-15 назад, здесь, на озере, музыка и пение слышались непрерывно почти каждую ночь» [84;28]. Семантика озера дополнена и развернута во второй ремарке образом сверкающего в нем солнца, которое, в том числе, может воплощать и вечную неизменность, стабильность миропорядка. «В глубине направо дом с большою террасой, налево видно озеро, в котором, отражаясь, сверкает солнце» [84;31].

С другой стороны само озеро может нести опасность. В третьем действии во время непогоды в темноте наступающей ночи оно выступает как враждебное миру и покою:

«Медведенко. <…> (Прислушиваясь.) Какая ужасная погода! Это уже вторые сутки.

Маша (припускает огня в лампе). На озере волны. Громадные!» [84;50]

Образ озера создает в пьесе ощущение видимой гармонии. Но разноплановость данного символа показывает ее призрачность и зыбкость. Разрушающая сила ветра, как проявления начала, враждебного человеку, подчеркивает независимость и неподвластность гармонии желанию людей.

С образом озера связаны мифологические представления о воде, которая обычно воспринималась как источник жизни. В самых различных языческих верованиях вода - первоначало, исходное состояние всего сущего, эквивалент первобытного хаоса. С мотивом воды как первоначала соотносится значение воды для акта омовения, возвращающего человека к исходной чистоте. И ритуальное омовение - как бы второе рождение. В тоже время водная бездна или олицетворяющее эту бездны чудище - олицетворение опасности или метафора смерти. Соединение в мифологии воды мотивов рождения и плодородия с мотивами смерти находит отражение во встречающихся во многих фольклорных сюжетах различия живой и мертвой воды.

Озеро постоянно «присутствует» в произведении: в виде декорации или в речи героев. Тригорин, рассказывая Нине о себе как писателе, признается: «Я люблю вот эту воду, деревья, небо» [84;41]. Но наиболее тесная связь этого символа с образом Нины Заречной. Появляясь впервые, она говорит Треплеву: «…меня тянет сюда к озеру, как чайку …мое сердце полно воли…»[84;38]. В сущности, по наблюдениям З.С. Паперного, «действия пьесы развертываются между двумя приходами Нины-чайки к озеру» [61;143].

Первое появление этой героини в пьесе на берегу озера во многом предопределило дальнейшее развитие событий: «Она сбежала из дома и сошлась с Тригориным. <…>. Был у нее ребенок. Ребенок умер. Тригорин разлюбил ее и вернулся к прежним своим привязанностям. <…> Отец и мачеха не хотят ее знать. Везде расставили сторожей, чтобы даже близко не допускать ее к усадьбе» [84;50]. После всего пережитого, Нина возвращается к воде, которая способна смыть, очистить грязь не только с тела, но и с души, дать новых сил, возродить духовно. Ее тянет к озеру, и оно придает героине сил. Нина строит планы на будущее.

Озеро как таковое или даже сама его поверхность - гладь, имеют значение зеркала, олицетворяют самосозерцание, размышление и откровение. Такой смысл озеро приобретает во время второго возвращения Нины. Девушка приходит к нему, чтобы покаяться, признаться в своих ошибках. Она возвращается туда, откуда начался ее путь к «славе», она будто бы совершает круг и возвращается к точке отсчета, но возвращается совсем другой, приобретя новые знания: «Теперь уж я не та… Я уже настоящая актриса…»[84;58].

По словам Паперного, «путь Нины связан с отказом от прежних младенчески эгоистических притязаний». Она забывает то время, когда ей было все равно, кем быть - актрисой или писательницей, ей не важно искусство, «ее манит и увлекает награда за него, слава, приобщение к лику избранных», а возвращается она действительно другой[61;144].

Нина. <…> Я теперь знаю, понимаю, Костя, что в нашем деле - все равно, играем мы на сцене или пишем - главное не слава, не блеск, не то, о чем я мечтала, а уменье терпеть. Умей нести свой крест и веруй[84;58].

Треплев, привыкшей к озеру, сравнивает холодность к нему Нины с исчезновением озера. Ее равнодушие для него так же нереально, как и отсутствие любимого озера.

Треплев. <…> Ваше охлаждение страшно, невероятно, точно я проснулся и вижу вот, будто это озеро вдруг высохло или утекло в землю[84;29].

Для Тригорина озеро - это очередной источник вдохновения, островок покоя в безумном мире, от которого он постоянно пытается скрыться.

Тригорин. Должно быть, в этом озере много рыбы.

Нина. Да.

Тригорин. Я люблю удить рыбу. Для меня нет больше наслаждения, как сидеть под вечер на берегу и смотреть на поплавок[84;33].

Он даже сообщает, что если бы жил на берегу такого прекрасного озера, то не писал бы вообще. Таким образом, озеро для него - это место, где он может укрыться от преследующей его «луны».

Озеро появляется также в спектакле Треплева и становится одной из живых декораций.

Но если символика озера у Чехова связан с возрождением человека, то река связана со смертью. Первый раз о реке с негативной оценкой высказывается Вершинин в пьесе «Три сестры»: «Там по пути угрюмый мост, под мостом вода шумит. Одинокому становится грустно на душе» [84;105]. Примечательно, что Чехов сразу предлагает оппозицию реке с угрюмым мостом - реку недалеко от дома Прозоровых: «А здесь какая широкая, какая богатая река! Чудесная река!» [84;105]. Но в конце пьесы эта мнимая красота развенчивается: во время дуэли на берегу реки погибает Тузенбах.

В следующей пьесе символика реки как несущей смерть закрепляется. Через вишневый сад протекает река, в которой утонул семилетний сын Раневской: «Вот тут на реке... утонул мой мальчик, и я уехала за границу, совсем уехала, чтобы никогда не возвращаться, не видеть этой реки...» [84;144]. В пьесе неоднократно подчеркивается расположение вишневого сада - на реке: «Местоположение чудесное, река глубокая», «Пойдемте к реке. Там хорошо» [84;145]. Такое неоднократное подчеркивания положения сада на реке на протяжении всей пьесы пересекается с воспоминаниями о смерти мальчика. Чехов указывает, что река несет смерть не только человеку, но и саду, предрекая его гибель.

В своих пьесах Чехов утверждает реку как символ гибели. Образ представлен в развитии. Вершинин в «Трех сестрах» уже высказывает мысль о зловещей реке; здесь же, в «Трех сестрах», а также в следующей драме «Вишневый сад», она становится местом гибели героев. Альтернативой реке в пьесах Чехова становится озеро как обитель гармонии и красоты, в тоже время довольно призрачной.

1.2 Сад и парк

Во второй половине XVIII века, в пору расцвета русской усадьбы, когда велось еще натуральное хозяйство, усадьба должна была обеспечивать себя сама. Основным источником дохода помещиков были, конечно же, земли, обрабатываемые крепостными крестьянами. Но приносить прибыль могли также и фруктовые сады, которые в то время имели хозяйственное назначение; для удовлетворения же эстетических потребностей создавались парки.

Пример такого парка мы видим в пьесе «Чайка». Первое действие открывается описанием усадьбы: «Часть парка в имении Сорина. Широкая аллея, ведущая по направлению от зрителей в глубину парка к озеру, загорожена эстрадой, наскоро сколоченной для домашнего спектакля, так что озера совсем не видно. Налево и направо у эстрады кустарник. Несколько стульев, столик» [84;20].

Из ремарки ко второму действию читатель узнает, что рядом с домом есть площадка для крокета, сбоку от площадки под старой липой скамья, сидя на которой хозяева и гости могут почитать книгу или просто отдохнуть. Парк в пьесе представлен как место отдыха и развлечения.

Также не имеет хозяйственного назначения парк-сад в пьесе «Три сестры», однако здесь образ сада впервые приобретает символическое значение. Чехов сознательно смещает акцент с целого пространства сада на отдельные деревья и аллею.

Деревья в контексте пьесы приобретают символическое значение. Это нечто постоянное, связующее звено между прошлым и настоящим, настоящим и будущим. О. Подольская считает, что деревья напоминают о неразрывной связи времен, поколений[66;10]:

«Ольга. Сегодня тепло, можно окна держать настежь, а березы еще не распускались, <…> я отлично помню, в начале мая, вот в эту пору в Москве уже все в цвету» [84;101].

Образ деревьев появляется и в разговоре Тузенбаха с Ириной: «Я точно первый раз в жизни вижу эти ели, клены, березы, и все смотрит на меня с любопытством и ждет. Какие красивые деревья и, в сущности, какая должна быть около них красивая жизнь!» [84;130]

И не случайно Наташа, жена Андрея Прозорова, хочет срубить еловую аллею, клен и посадить везде цветочки. Ей, человеку другого уровня воспитания, образования, непонятно то, чем дорожат сестры. Для нее не существует связей прошлого с настоящим.

Деревья - символ жизни, которые Тузенбах и Ирина воспринимают как одушевленные существа. Наташа же видит среди деревьев этой аллеи страшный, некрасивый клен, который надо срубить. Так через символический образ открывается читателю богатство внутреннего мира одних героев и черствость, равнодушие к прекрасному - других.

Здесь образ деревьев, помимо уже отмеченных значений, выступает с еще одним смысловым оттенком. Деревья напоминают человеку о его предназначении, заставляют задуматься о жизни и о своем месте в ней.

В следующей пьесе Чехова этот образ расширяется до целого вишневого сада, о котором даже упомянуто в «Энциклопедическом словаре».

Символика сада определяет структуру пьесы, ее сюжет, но сам символ сада не может трактоваться однозначно. Образ вишневого сада всеобъемлющ, на нем сосредоточены сюжет, персонажи, отношения. Он становится и главным героем произведения.

В последней пьесе Чехова на этом символе сосредоточены все элементы сюжета: завязка («...вишневый сад ваш продается за долги, на двадцать второе августа назначены торги...» [84;145]), кульминация (сообщение Лопахина о продаже вишневого сада) и, наконец, развязка («О, мой милый, мой нежный, прекрасный сад!.. Моя жизнь, моя молодость, счастье мое, прощай!..» [84;180]).

Однако же действие пьесы не ограничено рамками только лишь сада. Пространство, в котором происходит действие второго акта «Вишневого сада», не является частью имения Раневской. «В стороне, возвышаясь, темнеют тополи; там начинается вишневый сад», - сообщает в ремарке к этому действию Чехов, специально подчеркивая, что место действия находится за пределами усадьбы главной героини[84;151]. Второе действие происходит на фоне необъятной дали, и о ней особенно заботится Чехов: «...во втором акте дадите мне необычайную для сцены даль», - писал он В.И. Немировичу-Данченко[1;211].

В этой дали виднеется и начало вишневого сада, который вписан в нее. Именно из необъятной дали доносится до героев «отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный». Доносится сразу же после слов Лопахина о громадных лесах, необъятных полях и монолога Гаева: «О природа, дивная». Монолог Гаева и звук «лопнувшей струны» создают особый фон для происходящего - фон уже не просто России, а едва ли не вселенной. Это усиливается тем, что пейзаж, который мы видим во втором акте, содержит в себе косвенно обозначенную картину мира в целом. Мы видим: «Поле. Старая, покривившаяся, давно заброшенная часовенка, возле нее колодец, большие камни, бывшие, по-видимому, могильными плитами, видна дорога. В стороне, возвышаясь, темнеют тополи: там начинается вишневый сад. Вдали ряд телеграфных столбов, и далеко-далеко на горизонте неясно обозначается большой город, Скоро сядет солнце» [84;151]. Итак, небо, солнце, деревья, поле, колодец (первоначально была река); часовенка, кладбище; дорога, телеграфные столбы, город, а в конце действия мы увидим луну и звезды. Обозначены: природа, Бог, смерть, люди, цивилизация, - это как бы образ мира в целом, до значения которого подымается фон пьесы. Фон «Вишневого сада» - едва ли не вселенная.

В «Вишневом саде» символ постоянно расширяет свою семантику. Во многом это связано с отношением к образу разных персонажей пьесы. В той или иной степени этот символ раскрывается с помощью всех героев произведения. Он появляется уже на первых страницах пьесы. Для Раневской и Гаева сад - это их прошлое:

Любовь Андреевна (глядит в окно на сад). О, мое детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мной каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеется от радости.) Весь, весь белый! О, сад мой! После темной, ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя... [84;151].

Вишневый сад для Раневской и ее брата Гаева - это родовое гнездо, символ молодости, благополучия и былой изящной жизни. Хозяева сада любят его, хотя и не умеют сохранить или спасти. Для них вишневый сад - символ прошлого. Символом природной красоты, которую невозможно воспринимать с точки зрения извлечения прибыли, становится букет цветов, в первом действии принесенный Епиходовым из сада в дом.

Раневская, глядя на сад, приходит в радостное восхищение: «Какой изумительный сад! Белые массы цветов, голубое небо...» [84;151]. Аня, уставшая от долгой дороги, перед сном мечтает: «Завтра утром встану, побегу в сад...» [84;144]. Даже деловитая Варя на минуту поддается обаянию весеннего обновления природы: «...Какие чудесные деревья! Боже мой, воздух! Скворцы поют!» [84;151]. Природа выступает в пьесе не только как пейзаж, а как обобществленный символ природы.

Совершенно иное отношение к саду у Лопахина, отец которого был крепостным у деда и отца Гаевых. Сад для него - источник получения прибыли: «Ваше имение находится только в двадцати верстах от города, возле прошла железная дорога, и если вишневый сад и землю по реке разбить на дачные участки и отдавать потом в аренду под дачи, то вы будете иметь самое малое двадцать тысяч в год дохода» [84;148]. Он оценивает этот сад только с практической точки зрения:

Лопахин. Замечательно в этом саду только то, что он очень большой. Вишня родится раз в два года, да и ту девать некуда, никто не покупает [84;148].

Мы можем косвенно оценить размеры поместья. Имение состоит из дома и хозяйственных построек, сада и земли вдоль реки. Дом и постройки, конечно, занимают небольшую площадь. С другой стороны, Лопахин, предлагая свой проект спасения Раневской от разорения, сказал: «…землю по реке», - так можно сказать лишь об относительно узкой полоске земли, протянувшейся вдоль речки. О том, что это не широкая полоса земли, можно судить и по тому, что изначально в декорации второго действия зритель должен был видеть и реку и начало вишневого сада, следовательно, сад и река расположены недалеко друг от друга. А главное - очевидно, что землю вдоль реки Чехов включил в имение Раневской затем, чтобы проект Лопахина выглядел более реальным и привлекательным.

Однако же предложение Лопахина показалось Раневской и Гаеву абсурдным и абсолютно неприемлемым, несмотря на то, что оно позволило бы спасти имение от продажи с молотка. Вишневый сад, коммерческий по назначению, давно уже перестал приносить прибыль, а использовать занятую фруктовыми деревьями землю как-то иначе непредприимчивым хозяевам даже не приходило в голову. В этой связи интересно вспомнить слова Симеонова-Пищика, когда он появляется в доме Раневской, чтобы раздать долги: «Приехали ко мне англичане и нашли в земле какую-то белую глину… Сдал им участок с глиной на двадцать четыре года» [84;176]. Пищик, в отличие от Раневской и Гаева, нашел способ получить доход со своей земли: не мог сам вести хозяйство, так сумел с выгодой для себя сдать землю в аренду.

После отмены крепостного права «дворянские гнезда» оскудевали и разрушались по двум основным причинам. В новых экономических условиях ряд дворянских хозяйств оказывался не рентабельным. С другой стороны, жизнь за счет крепостных рабов привела к тому, что многие дворяне оказались не приспособленными к жизни: для ведения самостоятельного хозяйства им не хватало трудолюбия, привычки к ежедневному упорному труду, энергии, предприимчивости, а порой и элементарных знаний по сельскому хозяйству.

Очевидно, прежние коммерческие связи, налаженные отцом и дедом Раневской, расстроились, а наладить новые совершенно беспомощный в практической жизни Гаев не смог.

В самой конструкции пьесы сад - признанный знак «поэтического» начала бытия - становится неизбежным символом, связанным с традицией. И в качестве такового выступает на всем дальнейшем протяжении пьесы. Вот Лопахин в очередной раз напоминает о продаже имения: «Напоминаю вам, господа: двадцать второго августа будет продаваться вишневый сад» [84;161].

Он недавно доказывал убыточность этого сада и необходимость его уничтожить. Сад обречен на уничтожение - и в этом смысле тоже становится символом, ибо результат этого уничтожения - не что иное, как обеспечение лучшей жизни для потомков: «Настроим мы дач, и наши внуки и правнуки увидят тут новую жизнь...» [84;172]. В тоже время для Лопахина покупка имения и вишневого сада становится символом его успешности, наградой за многолетние труды: «Вишневый сад теперь мой! Мой! (Хохочет.) Боже мой, господи, вишневый сад мой! Скажите мне, что я пьян, не в своем уме, что все это мне представляется... (Топочет ногами.) <…> Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню. Я сплю, это только мерещится мне, это только кажется...» [84;172].

Еще одно значение символического образа сада вводит в пьесе студент Петя Трофимов:

Трофимов. Вся Россия наш сад. Земля велика и прекрасна, есть на ней много чудесных мест. Подумайте, Аня: ваш дед, прадед и все ваши предки были крепостники, владевшие живыми душами, и неужели с каждой вишни в саду, с каждого листка, с каждого ствола не глядят на вас человеческие существа, неужели вы не слышите голосов... Владеть живыми душами - ведь это переродило всех вас, живших раньше и теперь живущих, так что ваша мать, вы, дядя, уже не замечаете, что вы живете в долг, на чужой счет, на счет тех людей, которых вы не пускаете дальше передней... [84;162].

З.С. Паперный отмечает, что «там, где Раневской чудится покойная мать, Пете видятся и слышаться замученные крепостные души; <…> Так чего жалеть такой сад, эту крепостническую юдоль, это царство несправедливости, жизни одних за счет других, обездоленных» [61;146]. С такой точки зрения в судьбе чеховского вишневого сад просматривается судьба всей России, ее будущее. В государстве, где нет крепостного права, остались традиции и пережитки крепостного права. Петя как бы стыдится прошлого страны, он призывает «сначала искупить наше прошлое, покончить с ним, а искупить его можно только страданием» [84;162], чтобы идти навстречу будущему. В данном контексте гибель вишневого сада может восприниматься как гибель прошлого России и движение навстречу ее будущему.

Сад - идеальный природный символ чувств героев; внешняя реальность, соответствующая их внутренней сущности. Цветущий вишневый сад является символом чистой, непорочной жизни, а вырубка сада обозначает уход и конец жизни. Сад стоит в центре столкновения различных душевных складов и общественных интересов.

Символичность сада обусловлена его осязаемым воплощением, и она исчезает после того, как сад вырублен. Люди оказываются лишенными не только сада, но и через него - прошлого. Гибнет вишневый сад, и умирает его символика, связывающая реальность с вечностью.

Интересно сопоставить «Вишневый сад» с другой пьесой Чехова - «Дядя Ваня» и проследить, как представлена тема выживания имения здесь. А в «Дяде Ване» мы увидим совершенно другую картину. Сад, изображенный автором в этой пьесе, не является коммерческим, он предназначен только лишь для прогулок, отдыха и чаепития: в первом действии перед читателем предстает сад с аллеями и удобными качелями у крыльца, со старинным семейным столом и самоваром под старым тополем.

Поместье Серебрякова, владелицей которого на самом деле является Соня, предстает процветающим и приносящим неплохой доход, ведь на получаемые с имения деньги живет в столице профессор Серебряков.

Из текста пьесы следует, что Соня и ее дядя Войницкий очень дельно и деятельно управляют поместьем: торгуют маслом и мукой, ведут конторские книги, Соня затемно поднимается на сенокос. Чехов показывает, что именно тяжелая каждодневная работа хозяйки имения Сони и управляющего, ее дяди, дает возможность имению не просто выживать, но еще и приносить немалый доход.

В противоположность Соне и Войницкому, совершенно не умеет вести хозяйство управляющий Шамраев в пьесе «Чайка». Впрочем, и сам владелец усадьбы, Петр Николаевич Сорин, также, как и Шамраев, не способен ни руководить, ни управлять. Поместье уже давно не приносит дохода, и даже напротив, хозяин жалуется: «Всю мою пенсию у меня забирает управляющий и тратит на земледелие, скотоводство, пчеловодство, и деньги мои пропадают даром. Пчелы дохнут, коровы дохнут, лошадей мне никогда не дают...»[84;36] Поискать же более опытного хозяйственника владельцу имения все как-то недосуг, вот и не остается ему ничего другого, кроме как доживать остаток дней своих без денег, в нелюбимом поместье.

В произведениях Антона Павловича Чехова, не важно, будут это рассказы, повести или пьесы, очень ярко раскрывается огромная сила авторского таланта, его удивительная одаренность и особое, очень тонкое мастерство. В отечественном театре и драматургии можно выделить целую эпоху, прошедшую под знаком творчества Чехова, его драматические произведения оказали огромное воздействие на развитие театра в дальнейшем в России.

При написании своих пьес, Чехов работал в стиле критического реализма, более глубоко и тонко продолжая его лучшие традиции. Он постоянно старался добиться того, чтобы в его пьесах звучала не выдуманная действительность, но вся та неприкрашенная, повседневная, самая обычная правда жизни.

Для построения своих сюжетных линий Чехов обычно использовал несколько тесно переплетающихся и взаимосвязанных между собой конфликтов. Этот прием позволил ему показать тот естественный ход жизни простых людей, что так волновал писателя. Но следует заметить, что для Чехова конфликт действующих лиц с общественной средой, в которой они существуют, выдвигался все же на первое место по сравнению с конфликтом межличностным в отношении друг друга. Это противостояние личности и социума играло в произведениях Чехова ведущую и объединяющую роль.

Главный конфликт, разворачивающийся в пьесе «Вишневый сад» представляет собой противоречие между желанием Лопахина организовать капиталистическое предприятие вместо вишневого сада Раневской, которая страстно желает его сохранить. В этом конфликте глубоко отражаются основные проблемы и противоречия, существующие на рубеже XIX и XX веков.

Тем не менее, Чехов, даже говоря о некоторых положительных качествах дворян в своих произведениях, очень достоверно дает понять, что их определяющие черты скорее являются отрицательными. Ведь дворяне были представителями того общественного класса, который вел во многом паразитический образ жизни, и общественные отношения в дворянском кругу уже начали отживать свой век.

Возьмем, к примеру, саму Раневскую, ее характер. Мы видим в этой героине добрую женщину, но если приглядеться поближе, то можно заметить, что ее доброта исходит не от жизненных принципов, а представляет собой скорее некую условность. Это доброта видимая, проявляющаяся лишь благодаря манере поведения Раневской, которая сама по себе весьма эгоистичная натура.

Что вызвало к жизни подобный эгоизм? Прежде всего, наверное, то, что Раневская привыкла к открытому преклонению перед ней. Она была воспитана и жила в обстановке, где все превозносили ее красоту и богатство. Малейшее желание, любая прихоть этой женщины тут же исполнялись. Этот образ жизни и породил эгоизм Раневской. Чреда сменяющих друг друга удовольствий и влюбленностей - вот что составляет смысл жизни этой женщины. Однако даже в них не проявляются глубина и цельность чувств этой женщины.

В итоге, мы видим в Раневской капризную дамочку, склонную к постоянной смене настроений. Да и настроения эти носят весьма неглубокий характер, делают героиню чрезмерно легкомысленной, чувствительно-слезливой и экзальтированной.

Раневская в этом произведении является действительно человеком, чье время подходит к концу, это женщина из прошлого. Для того, чтобы жить по-новому, она должна изменить себя и свои принципы, но, увы, она на это уже не способна.

Другой яркий образ в произведении Чехова «Вишневый сад» - это купец Лопахин. Именно в нем нашел свое наиболее яркое выражение конфликт между «индивидуальным» и «общественным», социальным.

Конечно, этот человек был не в силах коренным образом изменить сложившиеся жизненные устои и организовать их на основе принципов истиной справедливости и красоты. На первом месте для него стояли личные интересы, стремление к накоплению богатства, а не удовлетворение потребностей общества. Именно на удовлетворение собственных желаний и направлял свою энергию, хозяйственную практичность и смекалку Лопахин.

И, тем не менее, именно в Лопахине проявляются такие качества, как мягкость, доброта, любовь ко всему красивому, лиричность натуры. Пусть эти качества и находятся в противоречии с сущностью его характера, но тем не менее ярко выражают его индивидуальность. Лопахин желает помочь Раневской сохранить вишневый сад от продажи. Однако, после того, как он сам приобретает этот сад, купец испытывает неловкость перед помещицей. Лопахин - человек с «тонкой, нежной душой», как отзывается о нем Трофимов. Это весьма нетипичное для купца качество.

Однако следует заметить, что не личностные качества и индивидуальные черты характера определяют поступки Лопахина. Купец действует, следуя зову социальной стороны своего характера. И поэтому, уже после покупки имения Раневской, забыв о собственной сентиментальности и о том, что многим обязан этой помещице, Лопахин начинает на ее глазах рубить сад.

О чем это говорит нам? Прежде всего, мне кажется, что это признак целеустремленности Лопахина. Это человек, практичный, деятельный, человек, на которого в любой ситуации можно с уверенностью положиться, и он не подведет. В этом случае уже становится не столь важным то, как он ведет себя по отношению к окружающим, в частности, к Раневской. И если Раневская - человек из прошлого, то Лопахин, несомненно, является человеком настоящего.

Отдельную роль в «Вишневом саде» играет молодое поколение в лице Петра Трофимова. Именно на плечи молодого поколения взваливается ответственность за будущее, за завтрашний день.

Так что же представляет собой этот человек? Чехов рисует нам образ убежденного потомственного демократа, со всеми его привычками и чертами характера. Трофимова отличают стремление к светлому, лучшему будущему, безграничная преданность делу, патриотизм, которые он противопоставляет эгоизму помещиков и стремлению купцов к наживе. Это честный и трудолюбивый человек, и, несмотря на молодость, имеющий за плечами богатый и нелегкий жизненный опыт. Взять хотя бы в качестве примера то, что Петя был дважды исключен из университета, и ему постоянно угрожало очередное отчисление, которое могло бы повесить на Трофимова клеймо «вечного студента».

Однако представления о будущем Трофимова весьма абстрактны, впрочем, как и представления его о способах достижения этого будущего. В образе Трофимова Чехов успешно отобразил действительность того времени, когда в обществе происходило своего рода брожение, повлекшее за собой подъем сил для борьбы с диктатурой самодержавия и произволом помещиков и чиновников.

Таким образом, мы видим, что при создании своих персонажей Чехов руководствовался не просто своим воображением, а стремился отразить в них всю правду жизни в ее полноте и последовательности.

Каждый характер, каждый персонаж, который встречается нам в пьесах Чехова, притягивает нас своим глубоким смыслом, эмоциональностью. Это живые люди, написанные со всей возможной естественностью и наполненные искренней теплотой человеческих чувств.

Благодаря силе своего эмоционального воздействия на читателей и зрителей, Чехова можно смело назвать одним из величайших драматургов, творящих в рамках критического реализма.

Творчество Чехова пробуждает в читателях желание повернуть свою жизнь к лучшему, призывает включаться в общественную деятельность, бороться против косности, застарелости, против рутины. В своих пьесах он обращается к нашим каждодневным интересам, затрагивает переживания простых людей, поднимает самые важные, самые актуальные для своего времени вопросы. И неудивительно, что таким образом драматургия Чехова оказывает поистине огромное влияние на читателей и зрителей.

Одним из доказательств гениальности Чехова как драматурга служит то, что его творчество нашло широкое признание не только в пределах России, но и за рубежом. Чехов сейчас стал писателем и драматургом поистине мирового значения. И, наверное, многие деятели культуры из разных стран, сколь различны они бы не были, признают стремление Чехова внести свой вклад в создание справедливого, прекрасного, лучшего из миров.

2. Усадьба и распорядок ее жизни

2.1 История усадьбы

Из мелиховских впечатлений выросла глубоко правдивая, полная трагизма пьеса Чехова о русской уездной интеллигенции - «Дядя Ваня (сцены из деревенской жизни)», как подчеркнуто в названии пьесы. Связь ее с жизнью одними из первых поняли и почувствовали те, кто прямо или косвенно дал писателю материал для пьесы.

Так, доктор П. И. Куркин после первого представления «Дяди Вани» писал Чехову: «Перед нами с чрезвычайной живостью встала деревенская глушь с туземным и пришлым элементами, с тоской и скукой, охватывающими одинаково всех, как торжествующих в жизни, так и униженных. Наконец, последняя сцена. Ах, эта последняя сцена! Как хороша она! Как глубоко она задумана. Я особенно отметил эту сцену при чтении пьесы. И теперь, сегодня, целый день после того, как видел эту сцену, ...я не могу отделаться от очарования этой последней сцены... не могу работать над моими цифрами и докладами. Мне очень хотелось разобраться, в чем именно секрет очарования последней сцены... Дело, мне кажется, в трагизме положения этих людей, в трагизме этих будней, которые возвращаются теперь навсегда и навсегда сковывают этих людей. И дело еще в том, что очень талантливо здесь освещена жизнь и душа самых простых, самых обыкновенных людей. Все улицы переполнены этими простыми людьми, и частицу такого существа носит в себе каждый. При виде последней сцены, когда все уехали, когда наступили опять бесконечные будни, со сверчками, счетами и т. д., я почувствовал почти физическую боль - казалось, лично за себя. Кажется, что от меня все уехали, я сижу и щелкаю счетами»[16;74].

Возможно, что некоторые черты творческой личности П. И. Куркина, типичного представителя передовой русской интеллигенции, вошли в образ Астрова. Куркин, самозабвенно изучавший лесное хозяйство Серпуховского уезда, внутренне близок Астрову. В пьесе «Дядя Ваня» фигурирует и картограмма лесного хозяйства Серпуховского уезда, составленная Куркиным. В центре этой картограммы - Мелихово.

Близкие к Антону Павловичу и его семье люди узнавали в некоторых образах пьесы членов чеховской семьи. Так, в образе Сони угадывалась трудолюбивая, деятельная хозяйка Мелихова Мария Павловна, посвятившая всю свою жизнь заботам о Чехове. Подтверждает это и письмо Михаила Павловича: «Видел «Дядю Ваню»! Ах, какая это превосходная пьеса! Какой великолепный конец! И как в этой пьесе я увидел нашу бедную самоотверженную Машечку!..»[96;11].

Итак, какой же предстает усадьба перед читателем в пьесе?

Действие происходит в имении, принадлежащем Соне, дочери столичного профессора Серебрякова. Из четырех действий пьесы только первое разворачивается на воздухе, в саду, возле накрытого для чая стола, остальные три действия - в доме. Интересная деталь: в авторских ремарках прямое указание на пейзаж дается в пьесе только один раз: сад в имении Серебрякова -- в I действии. Но природа входит в сознание зрителя, организуя настроение и его и героев. Чехов постоянно обращает к ней действующих лиц своей пьесы: «Вот собирается гроза... Вот прошел дождь, и все освежилось... Вот уже сентябрь. Утром было пасмурно, а теперь солнце». Автор таким образом заставляет зрителя мысленно выйти за пределы усадьбы Серебрякова, увидеть не только кусочек аллеи сада, но и весь сад, и, в перспективе, образцовый питомник Астрова, и лесничество, и всю природу этого края, и русские леса, реки, поля. Пейзаж в «Дяде Ване», как и в других произведениях Чехова, помогает уяснить основную проблему пьесы: красота, богатство, целесообразность, гуманизм мира (в возможности) и уродство, бескрылость, ограниченность, нищета социальной действительности.

Из уст Войницкого (в сцене ссоры Войницкого и Серебрякова, намеревающегося продать имение) читатель узнает историю усадьбы:

Войницкий. Постой. Очевидно, до сих пор у меня не было ни капли здравого смысла. До сих пор я имел глупость думать, что это имение принадлежит Соне. Мой покойный отец купил это имение в приданое для моей сестры. До сих пор я был наивен, понимал законы не по-турецки и думал, что имение от сестры перешло к Соне.

Войницкий. Это имение было куплено по тогдашнему времени за девяносто пять тысяч. Отец уплатил только семьдесят и осталось долгу двадцать пять тысяч. Теперь слушайте... Имение это не было бы куплено, если бы я не отказался от наследства в пользу сестры, которую горячо любил. Мало того, я десять лет работал, как вол, и выплатил весь долг...

Войницкий. Имение чисто от долгов и не расстроено только благодаря моим личным усилиям. И вот, когда я стал стар, меня хотят выгнать отсюда в шею!

Войницкий. Двадцать пять лет я управлял этим имением, работал, высылал тебе деньги, как самый добросовестный приказчик, и за все время ты ни разу не поблагодарил меня. Все время - и в молодости, и теперь - я получал от тебя жалованья пятьсот рублей в год - нищенские деньги! - и ты ни разу не догадался прибавить мне хоть один рубль! [84;71-72]

Вспоминая прошлое, Войницкий с негодованием восклицает:

«О, как я обманут! Я обожал этого профессора, этого жалкого подагрика, я работал на него, как вол! Я и Соня выжимали из этого имения последние соки; мы, точно кулаки, торговали постным маслом, горохом, творогом, сами не доедали куска, чтобы не грошей и копеек собирать тысячи и посылать ему.

Я гордился им и его наукой, я жил, я дышал им! Все, что он писал и изрекал, казалось мне гениальным... Боже, а теперь? Вот он в отставке, и теперь виден весь итог его жизни: после него не останется ни одной страницы труда, он совершенно неизвестен, он ничто! Мыльный пузырь! И я обманут... вижу - глупо обманут[84;66].

Соня в этой же сцене говорит отцу:

Соня (стоя на коленях, оборачивается к отцу, нервно, сквозь слезы). Надо быть милосердным, папа! Я и дядя Ваня так несчастны! (Сдерживая отчаяние.) Надо быть милосердным! Вспомни, когда ты был помоложе, дядя Ваня и бабушка по ночам переводили для тебя книги, переписывали твои бумаги... все ночи, все ночи! Я и дядя Ваня работали без отдыха, боялись потратить на себя копейку и всё посылали тебе... Мы не ели даром хлеба! Я говорю не то, не то я говорю, но ты должен понять нас, папа. Надо быть милосердным! [84;67]

Первая непростительная вина профессора Серебрякова состоит в том, что он нарушил распорядок действий в имении:

Марина (покачав головой). Порядки! Профессор встает в 12 часов, а самовар кипит с утра, все его дожидается. Без них обедали всегда в первом часу, как везде у людей, а при них в седьмом. Ночью профессор читает и пишет, и вдруг часу во втором звонок... Что такое, батюшки? Чаю! Буди для него народ, ставь самовар... Порядки!» [84;62]

Самовар, по мнению О. Подольской, является «в художественной системе произведений Чехова ключевым образом-символом дома, порядка, единства» [66;13]. Наиболее существенными аспектами символики самовара является принадлежность семейному очагу, роду, связь с предками, овеществление идеи уюта. Однако в пьесе объединяющая функция этого символа рассыпается, как распадется единство семьи. Чехов подчеркивает, что связано это, прежде всего, с приездом в имение Серебрякова. Семья уже не собирается по старой патриархальной традиции у самовара: «Самовар уже два часа на столе, а они гулять пошли» [84;62].

В устах старой няньки, что сидит у самовара и вяжет чулок, этот монолог носит предупредительный характер. Недавно еще все в имении занимались своим делом, а теперь забросили дела ради красавицы Елены Андреевны и ее важного мужа. Первое действие предваряется ремаркой, из нее можно понять, что в доме неладно: «На аллее под старым тополем стол, сервированный для чая». А между тем «третий час дня» [84;61]. Пора обедать, а профессор Серебряков, встав в двенадцать часов дня, ушел гулять и еще не вернулся. Дядя Ваня выходит из дома, имея помятый вид. После завтрака он спал, вместо того чтобы работать.

Войницкий. «С тех пор, как здесь живет профессор со своею супругой, жизнь выбилась из колеи... Сплю не вовремя, за завтраком и обедом ем разные кабули, пью вина... не здорово все это! Прежде минуты свободной не было, я и Соня работали -- мое почтение, а теперь работает одна Соня, а я сплю, ем, пью... Нехорошо!» [84;61]

«Сено у нас все скошено, идут каждый день дожди, все гниет, а ты занимаешься миражами», -- пеняет Войницкому Соня[84;73]. К добру ли это праздничное, праздное лето, когда в имении поселились старый профессор с женой и сломали строй деревенской жизни?

Обращаясь к Елене Андреевне, Соня говорит: «…скука и праздность заразительны. Смотри: дядя Ваня ничего не делает и только ходит за тобою, как тень, я оставила свои дела и прибежала к тебе, чтобы поговорить. Обленилась, не могу! Доктор Михаил Львович прежде бывал у нас очень редко, раз в месяц, упросить его было трудно, а теперь он ездит сюда каждый день, бросил и свои леса и медицину. Ты колдунья, должно быть». [84;75]

В свою очередь столичный профессор признается, что чего он не может перенести, «так это строя деревенской жизни»:

Серебряков (Телегину). С нездоровьем еще можно мириться, куда ни шло, но чего я не могу переварить, так это строя деревенской жизни. У меня такое чувство, как будто я с земли свалился на какую-то чужую планету. [84;79]

Профессор говорит: «Не люблю я этого дома. Какой-то лабиринт. Двадцать шесть громадных комнат, разбредутся все, и никого никогда не найдешь». [84;79]

Образом-символом, указывающим на разобщение людей в пьесах Чехова, становится стол. Стол неоднократно упоминается и в пьесе «Дядя Ваня»: обеденный стол, письменный или рабочий, ломберный. Этот предмет домашнего интерьера сохраняет архаическую символику и органично вписывается в контекст основной коллизии пьесы: подчеркивает разобщенность людей, находящихся в одном доме, включается в поле эмоционального напряжения и в финальном действии становится знаком произошедших перемен с обитателями дома.

В пьесе в эпизодах, где фигурирует стол, явственнее прослеживается мысль о разъединенности семьи, царящем в доме эмоциональном напряжении. С приездом Серебрякова в имение семья перестала собираться вместе за одним столом, нарушился привычный уклад жизни. В самом начале пьесы Марина два часа ждет к чаю Александра Владимировича и Елену Андреевну, но по возвращению профессор уходит пить чай в свой кабинет.

У Астрова в доме есть свой собственный стол. Для доктора он ассоциируется, прежде всего, с гармонией и спокойствием: «Здесь в доме есть мой собственный стол… В комнате у Ивана Петровича. Когда я утомлюсь совершенно, до полного отупления, то все бросаю и бегу сюда, и вот забавляюсь этой штукой час - другой… Иван Петрович и Софья Александровна щелкают на счетах, а я сижу подле них за своим столом и мажу - и мне тепло, покойно, и сверчок кричит» [84;93]. В финале пьесы пустующий стол Астрова становится знаком произошедших драматических изменений.

Символом отграниченности от жизни в пьесе выступают также книги, журналы и брошюры. В настоящем времени этот образ ассоциируется не с главным героем: «Мария Васильевна что-то записывает на полях брошюры» [84;69]; «Мария Васильевна пишет на полях брошюры» [84;95]. Семантический повтор ремарки в первом и последнем действиях пьесы (здесь она включена в финальный монолог Сони) свидетельствует о более сложной ее функции: жизнь неизбежно возвращается на круги своя; индивидуальная воля человека не может изменить ее ход.

Символика книг связана и с образом Войницкого, но в прошлом:

«Войницкий. Но мы уже пятьдесят лет говорим, и говорим, и читаем брошюры. Пора бы уж и кончить»; [84;67]